Текст книги "Посредники"

Автор книги: Тара Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 9

Утром 20 июня Никс проснулся до рассвета. Была среда. Ундина вчера вернулась домой поздно, и он не хотел будить ее. Ночь выдалась душная, поэтому он спал внизу, на одном из диванов, откуда был виден задний двор. И когда солнце поднялось, осветив надвигающуюся непогоду – как кровавый мазок над тяжелым нагромождением серого, – он понял, что наступил тот самый день. Мотылек говорил ему, что он узнает, и он узнал, хотя и не понимал, как именно. Что-то необычное было в этом ненастном дне. Ни один из приглашенных не поедет сегодня на эту пресловутую вечеринку в горах. Только не в среду. Только не в подступающую грозу. Никс принял душ, приготовил воду и одеяла, смену одежды, карманный нож и палатку. Добавил еще спальный мешок, фонарики, спрей от насекомых. Заворачивая в фольгу остатки приготовленной Ундиной еды, он чувствовал себя так, как будто он ее муж – уверенный, деятельный, ко всему готовый.

В кухне он вымыл пару яблок и морковок, зелень для перекуса. Держа руки под струей холодной воды, он думал о том, что должно произойти сегодня. Пусть Ундина спит. Доставить ее туда было его заботой.

Он не то чтобы ждал чего-то особенного. Он просто знал: чем бы «Кольцо огня» ни оказалось, куда бы ни привел их Джеймс Мозервелл, именно там он, возможно, найдет ответы на вопросы, которые мучили его всю жизнь. Никс не знал наверняка, какое значение все это имеет для Ундины, но чувствовал, что ее наполняет то же предвкушение и беспокойство. Он столько лет бродил вслепую. Потерял мать, отца как бы вовсе не было. Его мучили видения. Теперь же он верил, что надвигаюшиеся события помогут ему обрести цельность – или, по крайней мере, выбрать правильный курс, чтобы достичь этой цельности.

Он не удивился, когда перед ним возникло склонившееся над раковиной личико Нив Клоуз. На шее у нее был сверкающий ошейник, и она плакала. Потом Ундина. Ее глаза были закрыты, лицо неподвижно.

«Никс, – взывала она к нему, – Никс, слушай меня».

Он открыл глаза и обнаружил себя стоящим возле мраморной раковины на кухне у Мейсонов, с яблоком в руке. Из крана бежала вода. Солнце выглянуло над деревьями на дальнем краю заднего двора.

– Никс?

Он оглянулся и увидел Ундину. На ней были туника с капюшоном, черная спортивная куртка, джинсы, а на голове бейсболка. Волосы она стянула на затылке красным шарфом, а в руках держала рюкзак.

– Мне пришло сообщение от Мотылька. – Она глубоко вздохнула и пристально посмотрела на Никса. – Куда бы ты ни направился, я – с тобой.

* * *

Моргана очнулась от глухого шлепка в лобовое стекло. Там была жаба, запрыгнувшая неизвестно как и теперь пытавшаяся выбраться, ползая по покрытому росой стеклу и каждый раз соскальзывая.

Повезло, как всегда.

Небо вокруг было багряным с оттенком серого, а воздух, просачивавшийся в небольшую щель водительского окна, пах болотом и гарью. Надвигалась буря. Моргана чувствовала слабость, беспокойство и усталость. Сандалии, которые она обула для Рафаэля, лежали на соседнем сиденье испачканные, с порванными ремешками. Моргане необязательно было смотреть в зеркало, чтобы убедиться, что в волосах у нее застряли веточки, а ноги были грязными.

Она включила зажигание, фары рассеяли полумрак. Как же ей избавиться от жабы, запрыгнувшей на ее чертов «лексус», который она собственноручно вымыла накануне? Жаба все пыталась вскарабкаться по стеклу. Когда включились фары, она ощутила некую перемену, но продолжала скользить по мокрому окну.

Глупая мерзкая тварь.

Моргане не хотелось притрагиваться к ней. Девушка включила «дворники», надеясь таким образом прогнать тупое животное, но добилась только того, что перепуганная жаба начала карабкаться еще более торопливо.

«Надо найти палку, – решила Моргана, – и сбросить ее».

Но вместо этого она нажала на рычаг «дворников», заставив их двигаться по стеклу быстрее. Ей хотелось наказать животное за его тупость, за то, что оно размазывало свою мерзкую жабью слизь по ее машине. Жаба попрыгала немного, избегая равномерно скользящих «дворников», но скоро утомилась.

Тупая, идиотская тварь!

Жабья лапа попала под «дворник», и ее оторвало. Моргана снова щелкнула переключателем. Жаба задергалась. Моргана практически видела, как колотится крошечное сердце. Хорошо. И опять быстрый режим. Жабу утянуло под «дворник», зеленые и коричневые внутренности потекли струйками. Наконец расплющилась и мерзкая голова, и жабе пришел конец.

Моргана застыла на мгновение. Неужели нельзя было взять палку?

Нет. Тварь должна была умереть.

Девушка нажала небольшую кнопку на рычаге, и мощная струя воды – у «лексусов» с этим все в порядке – окатила изгаженное окно. Моргана подождала и нажала снова; «дворники» прошуршали, и стекло очистилось. И только когда все стихло, Моргана услышала легкое жужжание.

* * *

– Направо. Нет, налево. Отметка «двадцать миль». Линус-роуд? Никак не могу вспомнить, что он говорил. Что-то насчет лагерной стоянки?

Никс глянул на Ундину, которая изучала карту и вертела ее в руках, пытаясь понять, что к чему. Она пустила его за руль, сказав, что будет следить за маршрутом, хотя после Бенда ни разу головы не подняла. Они уже отъехали на двадцать миль от города, и Никс искал обещанную Мотыльком Паулина-роуд. Еще сотня ярдов, и вот она. Никс свернул налево. Дубы и лохматые ели смыкались над дорогой, но вскоре уступили место щербатым скалам, тонким рядам деревьев на твердой черной почве.

– Я была здесь раньше, – сказала Ундина, осматриваясь вокруг. – Мы возле Сестер. Горы такие. Нас однажды возили сюда, в начальной школе, показать, как выглядит вулкан. Там склон горы вспучивался, или что-то в этом роде… – Ундина посмотрела на Никса, и они оба улыбнулись. – Не сегодня завтра ожидается извержение. Плюс-минус тысяча лет.

– Да что ты говоришь! – Он сжал ее коленку.

Ундина опять улыбнулась и уткнулась в карту.

Рядом с местом палаточного лагеря виднелись контуры вулкана, в кратере которого находились два идеально круглых озерца.

– Это, должно быть, озеро Паулина, – сказала она, вспоминая два сапфировых озера-близнеца, окруженных черными скалами. – Там очень красиво.

Дорога от главной трассы оказалась длинней, чем они ожидали, и вскоре радио затрещало белым шумом. Ундина проверила сотовый; антенна все еще показывала несколько палочек. Миль через двадцать они добрались до обещанной стоянки. Никс выключил зажигание, и Ундина глянула на карту.

– Круто! – улыбнулась она. – Мы это сделали.

Никс кивнул. Похоже, они оказались в нужном месте, хотя сгущающиеся тучи внушали сомнения в том, что вечеринка состоится в такой паршивый день. Тут же торчало несколько микроавтобусов «фольксваген», грязных «тойот», внедорожников и прочих автомобилей – странная смесь в стиле хиппи, какую встретишь на любой автостоянке у палаточного городка в северо-западном округе штата. Значит, Мотылек дал правильные указания. Все было как всегда, разве что народу маловато. Несколько человек вытаскивали из багажников дорожные холодильники и рюкзаки. Судя по виду, все были старше двадцати пяти лет. Люди появлялись на стоянке, словно пришли пешком но грунтовой дороге, хотя по пути сюда Никс никого не заметил.

Темный проем в низкорослом лесочке показывал, где начинается тропа.

– Думаю, это там, – указала Ундина, и Никс снова кивнул.

– Ну, тогда пошли.

Ему не очень хотелось разговаривать. В отдалении чернели, словно набухшие, холмы, и Никс почувствовал запах серы. «Странное место для тусовки», – снова подумал он, и, словно услышав его мысли, Ундина сказала:

– Здесь расположен национальный лесной парк.

Она взглянула на хмурое небо.

– Ну и денек для вечеринки.

Они оба нырнули под низкие ветки. Впереди шли несколько ребят в шапках и дождевиках. Среди машин Ундина не заметила ни одной знакомой, но обстановка этого места казалась ей привычной.

– Очень смахивает на Орегонскую лесную ярмарку, – сморщилась она. – Того и гляди, живые статуи выскочат откуда ни возьмись.

Никс нахмурился и повернулся к подруге.

– Только бы дождя не было. Что-то не так?

– Не знаю. Просто мне все это представлялось… совсем по-другому.

Он думал о том же, но из осторожности промолчал. Никс гадал, есть ли тут знакомые, кто-нибудь из сквота или из пиццерии, но людей вокруг было не много, а все проходившие мимо из-за дождя низко опускали головы, пряча лица.

– Мотылек сказал, это сегодня. Ты же видела сообщение. – Он сощурился, глянув на небо, а потом снова на деревья. – Куда пойдем?

Ундина пыталась рассмотреть лица парочки, прошедшей мимо, но они были закрыты капюшонами.

– Решай сам. Я не уверена, где мы сможем… гм… удобно устроиться. – Она окинула взглядом поросшие травой валуны. – Короче, это и есть та самая вечеринка, на которую все так рвались? Или я чего-то не догоняю?

Никс пожал плечами. Ундина готова была поклясться, что он смущен не меньше ее.

– Может, еще распогодится.

Она вскинула бровь.

– Проехали. Не думаю, что ты достанешь тут пиратские записи «Фиш», [36]36
  «Фиш» («Phish») – американская рок-группа, примечательная своими джем-сейшенами, импровизациями и постмодернистским смешением жанров.


[Закрыть]в этом отстойнике. Думаю, нужно просто дождаться, когда высунется Мотылек.

Мимо них по грунтовой дороге прошла еще одна пара, направляющаяся вперед, – как казалось Ундине, там была всего лишь очередная поляна вроде той, на которой они недавно томились. Под деревом несколько человек расстилали одеяло и распаковывали холодильник – что было странно, поскольку начало слегка моросить и в облаках над головой рокотали глухие, еще далекие раскаты грома.

– Ну? – Никс потянул ее за запястье.

Она медлила, потом повернулась.

– Может… может, пойдем дальше? Гроза надвигается.

Никс посмотрел на небо. Покачав головой, подхватил холодильник и рюкзак, которые было поставил на землю.

– Нет, остановимся тут. Найдем себе местечко, чтобы передохнуть, а потом я поищу Мотылька.

Они отыскали место под высокой тонкой елью в ста ярдах от извилистой каменистой тропы и начали распаковывать багаж. Ундина уже устала от долгой поездки, хотя и не так сильно, как в тот выезд на природу во втором классе. Это был единственный случай, когда она испугалась и ей пришлось вернуться и сидеть в автобусе вместе с помощницей учителя. Несмотря на всю красоту, тогда ей не понравилось это странное, пустынное место, да и сейчас тоже не нравилось. И все же тревожиться не о чем, сказала она себе, пока Никс ставил палатку, хотя малолюдность и паршивая погода нервировали ее. А чего она ожидала? Ундина наблюдала за Никсом и чувствовала знакомое тепло, понимание и ощущение близости, которые установились между ними за последние несколько недель. Расслабься, велела она себе. Похоже, что и Никс думал о том же. Как только палатка была готова, они заползли внутрь. Утро еще не кончилось. Что бы там ни было, пока ничего не произошло, напомнила себе Ундина. Она зарылась в свой спальный мешок. Никс, устроившийся рядом с ней, перекатился и сделал то же самое, бормоча:

– Поищу Мотылька немного попозже.

Они провалились в сон без сновидений, а проснулись с чувством голода, и Ундина преисполнилась благодарности к Никсу, который надоумил ее взять еду. Фалафель [37]37
  Фалафель – жаренные в масле шарики из пюре бобов или нута.


[Закрыть]она есть не стала бы, даже если бы и удалось найти ее на этом странном подобии праздника. Она взглянула на часы – уже за полдень. Прошло несколько часов, но вокруг было так же тихо, как и утром, когда они добрались сюда.

Ундина уже было решила, что это идиотское собрание племен Радуги [38]38
  Собрание племен Радуги – псевдорелигиозное движение экуменической направленности (ответвление Нью-эйдж), использующее «индейские» традиции и ритуалы.


[Закрыть]сдулось, как Никс вдруг оторвался от сэндвича с арахисовым маслом и сказал:

– Пошли поищем его.

Ундина кивнула, обрадованная тем, что Никс первый предложил это. Они покинули свой так называемый лагерь, прихватив с собой оставшийся скарб, и направились по тропе в глубь леса, туда, откуда доносились еле слышные звуки музыки, плывшие под усиливающимся дождем.

В лесу и в самом деле наблюдалась некоторая активность, хотя все еще было тихо. Небольшие группы людей сидели под тентами из брезента или вокруг скромных костерков. На Никса и Ундину никто не обращал особого внимания; лишь раз Ундина, оглянувшись, заметила, как низенькая, коренастая девчонка-азиатка пристально смотрела им вслед. Девчонка нырнула под навес, из-под которого, как показалось Ундине, доносилось жужжание татуировочной машинки, и больше она ее не видела.

Они бродили около получаса. От светящихся изнутри самодельных палаток струился запах благовоний, на стенах двигались силуэты находящихся внутри людей. Кое-где на столиках был разложен какой-то товар, вокруг толклись люди, но когда Ундина попыталась пролезть между ними и посмотреть, что продают, ей так и не удалось подобраться достаточно близко. Она хотела попросить Никса остановиться, но он был занят тем, что высматривал в толпе Мотылька, и Ундина не решилась его отвлекать. Мимо нее прошли несколько ребят, помахивая мешочком для хэки-сэк [39]39
  Хэки-сэк – игра, в которой несколько участников становятся в круги ногами отбивают матерчатый мешочек, наполненный бобами.


[Закрыть]и крутя метательный диск. Раздавалась музыка, исполняемая кем-то вроде группы вездесущих перуанских флейтистов, – посреди сумеречного леса она звучала еще более странно. Большинство лиц было обращено в другую сторону, и как она ни старалась отыскать знакомых, ей так никого и не удалось найти. Никто не смеялся, никто не танцевал. Почти все чего-то ждали – как и они с Никсом. Наверное, выступления «Флейм», предположила она, хотя что это будет за концерт под проливным дождем?

Когда они в третий раз прошли мимо одной и той же пятнистой армейской палатки, стало ясно, что они ходят по кругу.

– Никс. – Ундина остановилась и потянула его за отцовскую куртку, которую сама ему одолжила.

Этот жест напомнил ей детство, она снова почувствовала себя маленькой, когда она вот так же бежала вприпрыжку за Ральфом. У них не было ни малейшего представления, куда идти и что делать среди этого множества незнакомых людей, и Ундина ощущала растерянность и досаду. И дело не в том, что ей не хотелось тут оставаться. У нее крепло убеждение, что все ее надежды найти здесь ответы на вопросы – о миражах, о Никсе, о Мотыльке и еще о том, чего она не умела выразить, – были просто беспочвенными девчоночьими фантазиями.

– Никс! Постой!

– Что? – Он выглядел раздраженным и почти не сбавил шага, так что ей пришлось бежать, чтобы нагнать его.

– Что мы здесь делаем?

– Ты думаешь, я знаю? Я пытаюсь найти Мотылька. Кажется, я должен его найти. Я знаю не больше, чем ты. Но пока ты не прибавишь шагу, чтобы помочь мне отыскать его, мы так ничего и не узнаем. Ты этого хочешь, Ундина? Просто вот так стоять на месте?

Должно быть, в ее лице отразилась обида, потому что Никс сразу умолк, но губы его снова сурово сжались, а стиснутые кулаки он продолжал держать в карманах и не взял ее за руки, как это бывало, когда они стояли рядом.

– Послушай, думаю, мы просто должны найти Мотылька.

– Ладно, вот только…

– Вот только что? – Он уже отошел на несколько шагов, но голос его стал спокойнее.

Ундина подавила вздох.

– Вот только… это кажется неправильным.

– Что кажется? Что кажется неправильным? Ты вообще-то хоть когда-нибудь чувствовала себя «правильно»? Потому что я уж точно нет. – Никс помолчал. – Я думал, именно это мы и делаем. Я думал, что мы для этого пытаемся найти Мотылька – чтобы хоть что-нибудь стало правильным.

В небе призрачно полыхнуло, и тут же раздался громовой раскат. Ундина поняла, что они в самом сердце грозы.

– Я имею в виду, что это небезопасно, – сказала она, стараясь перекричать треск застывшей лавы под ногами, мешавший разговаривать.

– Не уверен, что тут должно быть безопасно.

– А что, черт подери, тут должно быть? – Она пристально посмотрела на него.

Это была их первая настоящая ссора.

– Ничего, – пробормотал он и снова двинулся вперед.

Немного отстав, она глянула на часы. Время шло, и буря, грозившая им с самого утра, уже накрывала их. Ветки деревьев раскачивались, ветер выл, грохотал гром. Ундина не была скаутом, но знала, что в бурю не следует сидеть в палатке под деревом на поляне, так же как и возвращаться на машине домой.

Они уже далеко забрались в лес. Она вспомнила, что в рюкзаке у Никса лежали непромокаемый брезент, фонарик и одеяло.

– Давай устроимся тут, – предложила Ундина. – У тебя есть брезент. Мы можем переждать грозу, а там посмотрим, не появится ли Мотылек.

– Нужно найти веревку…

– Хороший повод заговорить с кем-нибудь.

Впервые за день она дотронулась до его руки, он взял ее, сжал и больше не отпускал.

* * *

Едва открыв глаза, Моргана увидела за окном своей машины девчонку с клыками – девочку-японку с длинными блестящими белыми дредами. По пути Моргана заблудилась где-то за Бендом, и ей пришлось целых два часа возвращаться по своим же следам извилистыми горными дорогами, на обочинах которых еще виднелся лед после запоздалых весенних снегопадов. Возле придорожного кафе она чуть было не повернула обратно, и если бы не похотливо косившийся на нее толстяк за стойкой, она бы так и сделала. Однако, взглянув на его опухшее лицо, она вспомнила, что ничего не теряет, отправляясь на эту загадочную тусовку-сборище-концерт или что-то там еще. К тому же есть надежда наконец встретить там Мотылька и поговорить с ним. Воспоминания о страстном свидании с этим непонятным парнем на вечеринке Ундины все еще озадачивали ее – к тому же именно после этого возобновились ее ночные прогулки. Будет неплохо, если «Кольцо огня» окажется какой-нибудь культовой вечеринкой для богатеев, где будут тусоваться вип-клиенты Мотылька. Может, она встретит кого-нибудь из «Пенвика» – какого-нибудь чудака, который платит наличными за пару шлепков по ягодицам или что-нибудь в этом роде. Богатенькие сынки вечно ловят кайф от всякой извращенческой хрени.

На стоянку она прибыла с опозданием и почти сразу заснула. Но это уж был полный идиотизм: низкорослая девчонка с фальшивыми вампирскими клычками, уставившаяся в ее окно. Может, она продает футболки, или наклейки на бампер, или воду в бутылках, программки, дурацкие светящиеся палки? Или, может, если уж Моргане совсем повезло, она собиралась просить милостыню? «Подайте доллар, леди. Кушать очень хочется». С каких это пор ее «лексус» превратился в приют для бездомных? И как насчет хороших манер?

Моргана опустила стекло, и девчонка медленно отодвинулась. Она была довольно симпатичной, крепенькой и с формами, черноглазой, дырявая футболка соскользнула с левого плеча, обнажая смуглую кожу. Снаружи стоял серый дождливый полдень, и Моргане показалось, что она слышит где-то вдалеке раскат грома. Она потянулась, чтобы открыть дверь, но ей мешал ремень безопасности.

Девчонка с дредами нехорошо улыбнулась.

– Прошу прощения, мы знакомы? – спросила Моргана через приоткрытую дверь.

Девчонка ничего не ответила, но опустила руки, и Моргана увидела у нее на запястье татуировку – небольшой синий икс. Вроде бы что-то такое уже попадалось ей на глаза, но Моргана не смогла вспомнить, где именно. Девчонка продолжала пялиться, застыв на месте, и даже, кажется, тоненько поскуливала – или это Моргане послышалось?

– Какого черта? Я спрашиваю, мы что, знакомы? – повторила Моргана, подумав при этом: «Отлично. Она под кайфом и хочет пообщаться».

Впрочем, судя по лицу девчонки, к общению она была не особо расположена. Ее веки трепетали при каждом вдохе, а ноздри раздувались. Эта соплячка что, обнюхивает ее?

Моргана чувствовала себя совершенно разбитой. Она не спала с пяти утра, да еще этот мерзкий случай с жабой. И на парковке ей следовало осмотреться немного раньше. В голове толклись остатки скользкого, надоедливого сна. Что-то про пещеру или какой-то туннель. Она брела в темноте на тусклый желтый свет… чем это кончилось, она не помнила. Вроде бы там были стены, которые таяли, если она к ним прикасалась, и открывали проход дальше, и каждый раз, когда Моргана пыталась ухватиться за что-нибудь, опора исчезала и ее снова тянуло в густую черную пустоту, словно в бездонную пропасть…

Отстегнув ремень безопасности, Моргана глянула на сотовый. На экране еще виднелось единственное слово сообщения, присланного Мотыльком, – «СЕГОДНЯ». Моргана стерла его и переключилась на часы – пятнадцать ноль-ноль. Что бы там ни планировалось на «Кольце огня», это, вероятно, уже началось. Опоздание бесило ее, а еще больше бесила эта сумасшедшая, стоявшая возле машины.

– Пошла прочь, – сказала Моргана мокрой до нитки девчонке. – В компании не нуждаюсь.

Та не шелохнулась, хотя веки ее дрожали, и странное жужжание усилилось. Короткая молния осветила небо, прогремел гром.

– Ты кто такая, дрянь? Я сказала, пошла вон!

Что эта стерва делает? Этот звук, который она издает… Если она не прекратит, Моргане придется…

Она осторожно открыла дверь автомобиля, но все-таки толкнула девчонку, и та шлепнулась на задницу. Не испытывая особых сожалений, Моргана все же пробормотала какое-то извинение, пока искала на брелке кнопку сигнализации, но внезапно глаз уловил рядом резкое движение. Моргана повернулась, а девчонка тут же вцепилась ей в лодыжки, будто взбесившаяся собачонка.

– Черт! – Моргана отпрянула назад, пытаясь освободиться. – Да на кой ты мне сдалась, стерва!

Она бы не стала пинать эту ненормальную, но девчонка вцепилась ей в ногу мертвой хваткой и, казалось, пыталась тащить ее в сторону неряшливых деревьев, растущих у подножия чего-то… кажется, это был вулкан? И где, черт подери, они оказались?

– Отстань! – завопила Моргана, продолжая пинаться.

Она двинулась в другом направлении, но девчонка схватила ее за другую лодыжку – Моргана глазам своим не поверила при виде такой наглости. Она явно пыталась не дать ей сдвинуться с места. Одним быстрым движением Моргана схватила в кулак ее дреды и дернула. Потом ударила, изо всей силы. Она еще никого раньше не била – ну, разве что К. А. или мать. Ее ладонь врезалась в щеку противницы, а потом ее собственные ногти вонзились в кожу, оставляя неровные, зазубренные следы, и Моргана не удивилась, будто все так и должно быть.

– Я сказала, не прикасайся ко мне! – прошептала она.

Ненормальная теперь дышала с трудом и поскуливала. Моргана толкнула ее на землю, треснула рюкзаком и отправилась к темнеющему лесу, где играла музыка. Обернувшись, Моргана увидела, что девчонка смотрит ей вслед, держась за щеку. Она перевела взгляд на свои ногти – невероятно, но они стали на дюйм длиннее, чем были утром, и откуда красно-фиолетовый переливающийся лак? Или это просто кровь, смешанная с макияжем этой психованной?

Боже! Что только нашло на эту дрянь?

Наклонившись на ходу, Моргана потерла руки о траву. Направляясь к каменистой тропе, она прислушалась к себе: сердце билось как-то особенно громко, быстро и равномерно. Ну и пусть. Ломать голову над всем этим ей сейчас не хотелось.

* * *

– Прошу прощения!

Проблуждав в толпе минут двадцать, Ундина остановилась перед первым же человеком, взгляд которого удалось поймать. Красивый темноволосый парень сидел, положив руки на колени, а вокруг него под тентом на одеяле расселись несколько приятелей с пустыми глазами. Парень на улыбку не ответил, но кивнул в знак того, что слушает ее, и Ундина, помахав Никсу, который распаковывал теперь у ближайшего дерева синий тент, продолжила:

– Мы с моим другом хотели разбить свою стоянку. У вас не будет веревки?

Парень перекинулся несколькими непонятными словами с остальными – похоже, это был испанский язык, – покопался в соседнем рюкзаке и вручил ей моток коричневой веревки. На этот раз он улыбнулся и кивнул, но все это без единого слова. А что было еще более странно – передавая веревку, он не поднимал глаз от земли, словно не желал смотреть на Ундину.

– Habla ingles? [40]40
  Вы говорите по-английски? (исп.)


[Закрыть]– Попыталась она снова, досадуя в душе, что по совету отца-ученого выбрала в школе латынь. – Вы не знаете, когда начнется концерт? Mi amigo [41]41
  Мой друг (исп.).


[Закрыть]и я, – она снова показала на Никса, – мы хотим посмотреть концерт. La musica. [42]42
  Музыка (исп.).


[Закрыть]

От безысходности Ундина изобразила небольшой танец и прищелкнула пальцами.

– La musica? La Flama? [43]43
  Пламя, огонь (исп.). Зд.:«Флэйм».


[Закрыть]

В ответ – молчание. Парень продолжать пялиться в землю.

– Gracias, [44]44
  Спасибо (исп.).


[Закрыть]– разочарованно сказала она и вернулась к Никсу.

– Они только по-испански говорят. – Она пожала плечами. – Странно. Не думала, что «Флейм» популярен среди мексиканцев.

– Может, они и не мексиканцы, – раздраженно поправил ее Никс, забирая веревку, которую Ундина протягивала ему, все еще глядя на маленькую группу. Та теперь увлеклась разговором, на них никто не смотрел.

– Ой, извини. Они, может быть, из Бе-ли-и-и-и-за, – изобразила она испанский акцент, – или из Гватемалы. Господи, да что с тобой такое?

– Ничего.

Ундина вздохнула и покачала головой. Ссориться ей не хотелось.

– Как бы то ни было, вид у них был несколько смущенный, – добавила она, пытаясь перешагнуть ту пропасть, которая образовалась между ними, но Никс молчал, сосредоточившись на обустройстве их временного пристанища.

Она наблюдала, как он растягивает брезентовый полог. Снова сверкнула молния, на этот раз ближе, и Ундина нырнула под навес. Закончив, Никс тоже вполз под низкую кровлю. В сумерках его лицо с прищуренными глазами казалось мертвенно-бледным, даже голубоватым. Несмотря на то что он был рядом, Ундина почувствовала себя ужасно одиноко.

– Пойду отнесу назад веревку, – сказал он. – Жди здесь. Я скоро вернусь.

– Как скажешь.

Ундина посмотрела, как он спускается по тропинке, потом легла на спину и устремила взгляд вверх. Дождь все лил, в центре синего навеса собралась круглая лужа. Ундина направила на нее луч фонарика и осветила водяной круг, колеблющийся от каждой падающей в него капли. Помигала фонариком, раздумывая.

Ее переполняло разочарование. Это и есть та знаменитая тусовка, о которой все так много говорили? Судьбоносное собрание, о котором они с Никсом на пару мечтали последние три недели? Ни выпивки, ни танцев, да еще и дождь. Может, где-то там за камнями и деревьями были и другие люди, но похоже, что на пресловутое «Кольцо огня» собралось не более сотни гостей. И чего все они ждут? Потому как, судя по воцарившейся в лесу тишине, которая весьма относительно оживлялась раскатами грома и треском молнии, было ясно: все чего-то ждут. Может, выступления «Флейм»? Но сыграть музыкантам всяко не удастся – в грозу это явно невозможно. Так что вся затея в эту июньскую среду оказалась сырой во всех смыслах и привела к полному облому.

Ну и как угодно, подумала Ундина. Глупо было ждать чего-то иного, более впечатляющего. Отец говорил: стоит верить лишь тому, что можешь увидеть собственными глазами, и теперь она лишний раз убедилась в его правоте.

«Вещи таковы, какими они кажутся, Ундина». Да, все было таким, каким и казалось: мокрым, серым и скучным. Оставалось только ждать, когда это все закончится. Она хотела спросить у Никса, что он думает об этом, но он ушел возвращать веревку и назад что-то не спешил. Она села, прикрыв фонарик ладонью.

Одна за другой разбросанные тут и там палатки подсвечивались фонарями. Можно было подумать, будто, несмотря на непогоду, во влажном воздухе запорхали светлячки. Джинсы Ундины промокли насквозь; она сняла их и, аккуратно скрутив, положила в рюкзак, оставшись только в длинной, как мини-платье, тунике. Она прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза.

Ей показалось, что она опустила веки всего-то на секундочку, но когда лицо Никса возникло под синим навесом, Ундина поняла, что, видимо, заснула и проспала довольно долго – фонарик Никса был включен, а небо у него за спиной потемнело, став дымчато-черным. Дождь прекратился, но гром все еще гремел, и небо время от времени освещалось вязкой желтизной.

– «Флейм», – сказал он, – уже играет.

Ундина поднялась; сердце колотилось в груди.

– Это те ребята тебе сказали? – с сомнением уточнила она, вспомнив молчаливого парня, хозяина веревки.

– Нет-нет. Я сам слышал. Сходил на разведку. Там, у кратера, есть поляна, где все и собрались. Народ идет туда. Пошли.

Отвлекшись на беседу с Никсом, Ундина не сразу расслышала звуки музыки – далекие, похожие на гул прибоя или шум карнавала, доносящийся до проселочной дороги.

– Пошли, Ундина. Пора. Пора?

Даже не дав ей толком опомниться, Никс развернулся и начал спускаться по хрустящей под ногами лавовой тропе, вслед за прыгающими вспышками чужих фонариков. Похоже, там впереди и в самом деле собралось гораздо больше сотни человек, больше, чем Ундина думала вначале. Отсюда ей было видно множество огней впереди – сияющим потоком они спускались с одного холма и поднимались на другой, направляясь туда, где, по ее представлениям, в чаше кратера лежало озеро. Бормотание музыки с каждым шагом становилось все громче, биение большого барабана раздавалось, будто чей-то мощный пульс. Да, это играет «Флейм».

Они с Никсом вышли на поляну. Внизу открылось углубление кратера, насколько удавалось разглядеть при свете нескольких костров. Озеро, поняла Ундина, должно быть как раз впереди.

– Кажется, мы пришли куда надо.

Она посмотрела вниз, на плато. Сцену окружала примерно сотня человек, толпа колыхалась, словно вода в фарватере лодки. Еще около сотни болталось возле кромки кратера или у костров. Фигур на сцене было не видно из-за огней и дыма – от жидкого азота, что ли? – и Ундина не могла определить, сколько их там и что они делают. Но теперь она явственно слышала песню:

 
Скорей, скорей, скорей, Кольцо огня!
Кольцо огня! Крутись, кружись быстрей!
 

Значит, концерт все-таки состоялся. Несмотря на тревогу и внутренний голос, шептавший: «Не ходи туда», они прошли весь этот путь, и что же ей делать теперь? Возвращаться к машине? Треск молнии где-то сзади заставил ее невольно шагнуть вперед.

– Пойдем, там внизу будет безопасней, – сказал Никс, показывая на нагромождения камней, которые возвышались над краями чашеобразного кратера, словно гигантские пальцы, защищавшие его от ветра и, она надеялась, от молний.

На этот раз он улыбнулся. И Ундине запомнилась эта улыбка.

– Ты готова?

Она только и смогла, что нерешительно пожать плечами.

Никс повернулся к сцене, что расположилась напротив них. Его глаза сверкали, отражая свет костров. И в этот миг Ундина поняла, что ей страшно. Все становилось уж слишком странным. Она посмотрела на Никса – он сжимал фонарь и улыбался, словно концерт в разгар грозы, в глухомани возле вулкана был самым обычным делом на свете. Они знакомы уже три недели, но больше на этом концерте – или чем все это было? – она никого не знала. Ундина вытащила из кармана сотовый и с облегчением убедилась, что связь есть – в углу дрожало несколько палочек. Никс обернулся к, ней, но она уже убрала телефон.

– Все в порядке, – сказал он. – Значит, так. Жди меня здесь. Я пойду и разыщу Мотылька. Уверен, он сейчас тут. Видишь тот огонь? – Он показал на костер в середине толпы. – Встречаемся там. Или, если хочешь, спускайся туда, вниз, я тебя потом найду. Держись спереди и слева от сцены.