Текст книги "23 минуты мая (СИ)"
Автор книги: Таня Совина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Еще шаг и давлю панический крик, зажимая рот ладонью. Босая нога наткнулась на какой-то предмет, который уж очень сильно напоминает человеческую руку.
Опускаюсь на корточки и медленно веду пальцами по грязному линолеуму, пока не ощущаю подрагивающие пальцы. Не труп уже хорошо. Двигаю рукой по предплечью, осторожно ощупываю спутанные длинные волосы. Женщина лежит на боку. Кажется без сознания. Ей явно нужна помощь, но я не знаю, что могу сделать. Возможности вызвать скорую нет, позвать кого-то может быть опасно.
Дверь неприятно скрипит, когда я открываю ее шире и переворачиваю женщину на спину. Окидываю взглядом ее комнату, в поисках чего-нибудь, что может помочь. Но помещение точно такое же, в котором очнулась я.
Кладу кудрявую голову на колени, осматривая тело. Видимых повреждений нет: ни ран, ни царапин, ни веревок, как было со мной. Возможно, она здесь добровольно, и стоит бросить все и спасать свою жизнь. Она может оказать сектанткой, выполняющей какое-нибудь поручение наставника.
Вздрагиваю от тихого стона. Погрузившись в размышления, не заметила, что женщина пришла в себя.
– Эй, – трясу ее за плечо, – ты как?
Женщина с трудом садится и фокусируется на моем лице. Меня освещает лунный свет, поэтому стараюсь держать равнодушную маску.
– Ты новенькая, что ли? – шепчет хрипло.
Я неопределенно взмахиваю рукой, не совсем понимая, что она имеет ввиду.
– Так, ты в порядке? – спрашиваю снова.
– А, да, – безразлично отмахивается, – просто с экстази перебрала. Клиент так любит. Когда соскребла себя с дивана, голова закружилась и не смогла дойти до кухни за водой.
Класс, я попала в притон. Я даже не догадывалась, что подобным занимаются не только в самой общине. Помогаю женщине встать и дойти до кухни, где она включает тусклую лампочку.
Наконец я могу ее рассмотреть. Она болезненно худая, впрочем, как и большинство сектантов. Грязные темные волосы заплетены в растрепанную косу, которая спускается практически до поясницы. Но больше всего в ее внешности меня пугают глаза. Блеклые, словно подернутые дымкой, но при этом взгляд цепкий, следящий за каждым моим движением.
– Ты давно в поселении? – спрашивает она с подозрением. – Я тебя там ни разу не видела.
Что отвечать? Если скажу правду, она поднимет кипишь. Я ничего не знаю о приеме новых членов. Отворачиваюсь, чтобы налить воды из кувшина и спрятать лицо.
– Я там еще не была, – говорю осторожно.
– О, тебе понравится, – пылко шепчет, – я помню, когда родители привезли меня туда в первый раз. Была зима, я словно в сказку попала.
Нормальная такая сказочка, где тебя заставляют работать больше двенадцати часов и делать физически сложную работу. Я до сих пор с содроганием вспоминаю сколько дров мне приходилось приносить зимой из общего сарая. Утром перед школой бегала по колено в снегу, делая по три-четыре ходки. И не важно была ли метель или лютый мороз под минус пятьдесят. Оксана ненавидела, когда в сенях нет сухих поленьев. Если не успевала принести достаточно к ее пробуждению, получала ремнем или тем, что подворачивалось ей под руку.
– А где мы сейчас? – спрашиваю, подавая женщине стакан.
– Раменское, – отвечает напившись, – тридцать километров от Москвы. А ты почему спрашиваешь?
– Думала, сразу отвезут в поселение, – добавляю в шепот восторга и предвкушения, – хочу быстрее туда попасть. А здесь есть еще кто-нибудь?
– Еще три женщины. Они давно спят. Это у меня ночной клиент, он любит, когда тихо и никого нет.
– Может тебе что-нибудь покушать приготовить? – предлагаю, кивая на пожелтевший холодильник.
– Тю, да он пустой.
– Давай в магазин сходим. Здесь же есть круглосуточные?
От моего вопроса карие глаза кудрявой сужаются, и она долго всматривается в мое лицо. А я лишь надеюсь, что мне хватит актерских данных изобразить наивную дурочку и ничем себя не выдать.
Молчание затягивается. Мне начинает казаться, что женщина услышала бешенный стук моего сердца и все поняла.
– Нам нельзя выходить без сопровождения, – наконец строго произносит, – а я не буду звонить и будить охрану или нашу старшую, потому что тебе захотелось пожрать. Здесь тебе не курорт. Хочешь что-то получить – дай взамен.
Она резко поднимается, скребя ножками табурета по линолеуму, и уходит. Жду, когда скрипнет комнатная дверь, и едва дыша подкрадываюсь к входной. Если от кудрявой недавно ушел клиент, а сутенерша и охрана спит, значит отсюда можно выйти без ключей. Максима здесь нет, придется бежать одной. Найду телефон, позвоню в полицию, они помогут найти Влада.
Я очень надеюсь, что они с Котовым уже вышли на след Сомова и нашли сына. Или найдут в скором времени.
Замок какой-то хитроумный: множество кнопок и задвижек. Начинаю их дергать и нажимать, как можно тише, пока не слышу заветный щелчок. Не давая себе возможности испугаться, выбегаю на замызганную площадку и вниз по лестнице.
Бегу по улице, избегая света редких фонарей, и останавливаюсь в тени дома только тогда, когда бок нестерпимо колет, а исцарапанные ступни саднят от грязи, забившейся в ранки. Прислушиваюсь нет ли за мной погони. Но все тихо, значит у меня есть фора.
Нужно попытаться найти полицейский участок или пост ДПС. На крайний случай неравнодушного прохожего, который одолжит телефон. И нельзя долго оставаться на одном месте. Двигаюсь в неизвестном направлении и, как назло, ни одного человека на улице. Город вроде не маленький, неужели никто не гуляет допоздна? Наверное, я на самой окраине или в неблагополучном районе.
Злость вытесняет страх. Меня буквально трясет от ненависти к этим психам. Черт бы побрал всех сектантов. Почему они просто не могли обо мне забыть? Зачем вернулись спустя столько лет?
Не знаю сколько я блуждаю между темных домов, но в какой-то момент набредаю на широкий ярко освещенный проспект, по которому проезжают редкие машины, а в отдалении я слышу развязный смех подвыпившей компании.
Но самое главное метрах в пятистах виднеется пост ДПС. Там же ведь должны сидеть дежурные? Проблема в том, что идти придется по освещенному тротуару. Там я как на ладони. Придется рискнуть.
Срываюсь с места и, не сводя взгляд с заветной надписи ДПС, бегу будке. Торможу только, когда добираюсь до небольшого сквера. Там довольно темно, в каждой тени мерещится засада. Но помощь так близко. Я вижу, как в окне двигается полицейский, заваривая себе чай.
Осторожно ступаю в тень деревьев, прислушиваясь к каждому шороху, но проспект довольно оживленный и шумный, поэтому мне не удается понять в какой момент от дерева отделилась мощная фигура и преградила дорогу.
– Добегалась, пташка.
Мой крик о помощи тонет в его огромной ладони, зажавшей рот. Я царапаюсь, толкаюсь, молочу руками и ногами, но все бесполезно, за спиной появляется еще один мужчина. А дальше все повторяется: боль в бедре и темнота.
37
В этот раз сознание возвращается еще медленнее. Я уже не сплю, но нет сил пошевелиться или открыть глаза. Понимаю, что лежу уже не на продавленном диване, а на мягком матрасе под легким пледом, руки не связаны. В голове какой-то вакуум, мысли разбегаются как крысы от яркого света.
Не знаю сколько проходит времени, но в какой-то момент силы возвращается, и я начинаю осознавать реальность четче. Приоткрываю глаза и сразу зажмуриваюсь: солнечный свет, заливающий комнату, больно бьет по зрачкам. Тру глаза руками и предпринимаю вторую попытку.
Комната разительно отличается от той, в которой я проснулась в первый раз. Эта отделана деревом, здесь много света и аскетичный интерьер: кровать, стул, шкаф, комод. Для поселения слишком… дорого, что ли. В доме Оксаны стены были обиты фанерой, а поверх дешевые обои или краска, но настоящее дерево… Такое мог позволить только… О, нет! НЕТ! Господи, умоляю пусть это будет не так. Если я нахожусь в доме наставника, значит Павел ждет, когда я очнусь, чтобы приступить к своим гнусностям.
Зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать от отчаяния и заглушить горькие всхлипы. Нельзя выдавать себя. Чем дольше монстры думают, что я без сознания, тем больше шанс вырваться. Встаю на ноги и хватаюсь за изголовье кровати. Колени подгибаются, потому что ступни простреливает острой болью. Я уже и забыла, что поранилась. Но кто-то их обработал и забинтовал.
Некогда быть слабой. Ковыляю к окну с трудом различая окружение из-за пелены слез. Какой-то заросший пустырь.
Странно, дом наставника стоит в центре поселения, я должна была увидеть хотя бы одного соседа. Может, это новый дом, специальный для клиентов, чтобы никто не мог подсмотреть за их сексуальными играми? Если сюда приезжают богатые мужчины, неудивительно, что они хотят держать в тайне свои наклонности.
Я на втором этаже, что тоже странно. На сколько помню дом наставника одноэтажный, но есть глубокий подвал. Думаю, там проходили все вечеринки. Ладно, это не так важно. Со второго этажа я могу спуститься по широкому выступу, а дальше на крышу крыльца и на землю, но сначала нужно выяснить, где мой сын.
Осторожно открываю дверь, и вдруг слышу голоса: один мужской, другой женский. Они говорят так тихо, что ничего непонятно. Молюсь, чтобы ни одна половица не скрипнула и подкрадываюсь к лестнице, напротив которой входная дверь. И как же хочется побежать со всех ног. Но не могу. Без сына не побегу. Да и куда я с такими ногами.
Закусываю зубами кулак, чтобы не завыть. За что мне это? Я родилась в аду, сбежала, но эти твари упорно тянут меня обратно, манипулируя моим мальчиком. Зачем? Потому что у старого выродка на меня стоит?
Я просто так не сдамся. Пока мой сын не окажется в безопасности, я буду бороться. Костьми лягу, но Максима отсюда вытащу. А со мной… будь, что будет. Влад хороший человек, и я уверена, станет отличным папой. Он позаботится о нашем малыше.
Продвигаюсь вперед и голоса становятся отчетливее, но они говорят слишком тихо. Опускаюсь на колени и осторожно выглядываю между перил. В поле зрения попадают ноги, сидящего в кресле мужчины. И женские, расхаживающие по комнате. Пробежать незамеченной не получится.
– …долго, – женщина говорит так тихо, что я различаю только последнее слово.
– Вера, врач сказал, это обычное снотворное. Скоро она проснется, – успокаивает ее мужчина в кресле.
Его голос громче и кажется смутно знакомым, но возможно из-за препарата я что-то путаю. И кто такая Вера?
– Вера Васильевна, пожалуйста, присядьте. Я и так весь на нервах, а от вашей беготни сильнее схожу с ума.
Влад? Боже, не может быть.
От безумной догадки я кубарем скатываюсь вниз и застываю в дверях. Если это сон, то он одновременно самый прекрасный и самый жестокий, потому что, проснувшись я не смогу оправиться от жестокой реальности.
Мама отмирает первой и бросается ко мне со слезами на глазах. Крепко стискивает в объятиях:
– Милая моя, как ты?
– Я в порядке, мам. Правда. Где Максим?
Рыдаем с ней, будто платину прорвало. Только в этот раз от радости.
– Вера Васильевна, разрешите Танюшке присесть, – говорит Влад. – Малышка, Максим играет на улице. С ним все хорошо.
– Влад, я же просила без отчества, – отчитывает учительским тоном, – просто Вера.
Выскальзываю из объятий мамы и буквально падаю в руки Влада. Он усаживает мена на диван, гладит по волосам, целует в макушку.
Поднимаю мокрое от слез лицо, вцепившись мертвой хваткой в футболку Влада.
– Спасибо, любимый, что нашел нас.
От моих слов в серых глазах вспыхивает радость, а затем разливается нежность. И я чувствую облегчение, что не вижу в них равнодушия или страха. Не каждый мужчина готов принять женщину с таким прошлым. Никто не дает гарантии, что оно не настигнет нас снова.
И пусть это пока не три заветных слова, но первый шаг.
– Конечно нашел и больше не отпущу, – Влад оставляет легкий поцелуй на моих губах и снова прижимает к своей груди. – Кстати, Танюш, ты только не ругайся, но я рассказал Максиму, что я его папа.
– Не буду я ругаться, – расплываюсь в широкой улыбке. – Наоборот рада, что ты избавил меня от этого разговора. Я всю голову сломала, подбирая слова.
Неожиданно с боку раздается покашливание, и я вспоминаю, что мы здесь не одни.
– Ой, здравствуйте, Александр Петрович, – стираю с лица слезы.
– Нет уж, Танечка, никаких больше Петровичей, – хитро прищуривается. – Ты как женщина моего племянника теперь обязана называть меня Сашей.
Смущаюсь от нового статуса, но ничего не имею против. Только бросаю вопросительный взгляд на Влада. Он подмигивает и притягивает меня за талию ближе к себе, целуя в висок.
– Я хочу к Максиму, – говорю я.
– Сначала нужно поменять повязки, – мама садится на диван рядом со мной и ставит коробку с медикаментами на пол, – потом я его позову и покормлю вас.
На слова о еде желудок издает утробный рык, и я смущенно улыбаюсь. Не помню, когда ела последний раз.
– А сколько я проспала?
– Часов десять, – отвечает Влад, – мы перехватили тебя уже по прилету. Олег настаивал на том, что вас в любом случае будут переправлять сначала в Сургут, а уже потом другим транспортом. Я очень не хотел лететь, надеялся, найти вас в Москве. Несколько часов я с группой захвата ждал в аэропорту. Чуть сердце не остановилось, когда тебя увидел.
Мама снимает бинты и обрабатывает царапины. Шиплю от неприятных ощущений, и мама как в детстве дует на ранки.
– А Максим был со мной?
– Он летел тем же самолетом, но Сомов вывел его раньше. А потом тебя вывезли на инвалидной коляске.
– Выдали меня за больную?
– Да сказали, что парализована и боишься летать, поэтому переборщила со снотворным.
– Что будет с сектантами?
– Котов над этим работает. Когда будут новости, я расскажу. Пойдем лучше к Максиму. Он все время о тебе спрашивал, еле уговорил его поиграть.
– Да, он немного упертый. И это точно не в меня, – смеюсь и сразу морщусь, потому что мама начинает бинтовать.
***
Весь день я и Влад проводим в играх с Максимом. Правда, в основном я сижу под яблоней или на скамье, потому что ходить больно, а сын слишком подвижен для медленной прогулки.
Я так рада, что он не пострадал. Сомов обманул Максима, сказав, что я заболела и жду его у бабушки. Сын сомневался, не хотел с ним идти, но страх за меня победил. Слава Богу к этому моменту, мы с Владом во многом разобрались и не пришлось долго его убеждать в отцовстве и уговаривать помочь.
Сердце распирает от счастья, когда я наблюдаю за играми Влада и Максима. Папы и сына. Даже неудивительно как быстро они нашли общий язык. Мой малыш очень общительный и всегда тянулся к мужчинам: сначала к дедушке, потом к Диме, сейчас к отцу. А Влад искренне интересуется всем, что делает Максим, слушает его, что-то объясняет.
– Все в дом, – разносится над садом голос мамы, – скоро ужинать.
Отправляю моих мужчин умываться, а сама хромаю на кухню помочь. Мама усаживает меня за стол и просит нарезать овощи и зелень.
– Мам, а бабушка с дедушкой придут?
Выйдя на улицу, я сразу поняла, что оказалась в родном поселке.
– Завтра на обед. Мы не знали, как ты будешь себя чувствовать.
– А кто тебе сказал, что я здесь? И кстати чей это дом?
– Влад, позвонил, когда тебя уже спасли. Мы поговорили и решили, что лучше спрятать вас здесь и не пугать лишний раз деда с бабушкой. А этот дом построил Саша, на месте старого.
– Постой, – откладываю нож и буравлю мамину спину ошарашенным взглядом, – Александр Петрович – тот самый Саша? Твоя первая любовь?
– Ш-ш-ш, – она поворачивает ко мне красное смущенное лицо и подтверждает догадку кивком.
Ого! Вот это совпадение. Или судьба, что свела меня с Владом и тем самым поспособствовала встрече давних друзей.
– Ты говорила с ним?
– Да, мы долго вспоминали прошлое. Не расспрашивай меня, я сама еще не все осознала.
Не буду вмешиваться в ее жизнь, она взрослый человек, разберется сама. Я встаю и обнимаю маму со спины.
– Я так соскучилась, мамуль.
– Я тоже, маленькая моя.
Вдруг входная дверь с диким грохотом распахивается, я в ужасе поворачиваюсь к кухонному проему, ожидая увидеть фанатиков с вилами и копьями. Но в проем врывается рыжий вихрь.
– Тата! Мама!
Сестра сжимает нас в таких крепких объятиях, что я не могу вздохнуть, а мама бурчит что-то нечленораздельное.
– О, вы все-таки прилетели, – раздается веселый голос Александра.
– Спасибо, что связались с нами, – Дима пожимает ему руку, – знаю, это было сложно, мы забрались очень далеко.
***
Оглядывая счастливых близких за большим столом, я чувствую покой в душе. Так хорошо мне не было уже давно.
Ужин проходит шумно и весело, мы не вспоминаем причины, которые собрали нас вместе. Надеюсь, секта осталась позади, теперь окончательно. Мне дан еще один шанс начать с чистого листа. И я собираюсь им воспользоваться, собираюсь наполнить каждый день счастьем. А моя возросшая семья в этом поможет.
38
Кажется, я готова всю ночь сидеть за столом и слушать веселый гомон моей семьи. После сетований Лели, что они не вовремя уехали в отпуск, она делится своими впечатлениями от отдыха. По многозначительным взглядам Димки и смущению Алены не сложно догадаться, что основную часть отпуска они провели в номере отеля, работая над пополнением семьи.
Часть меня даже рада, что сестры не было в городе. Им с Димкой нужно было провести время вдвоем, вспомнить конфетно-букетный период.
Если бы Леля бросилась на наши с Максимом поиски, а она бы точно бросилась, а если бы пострадала… Боюсь думать, что бы со мной случилось.
Я так рада, что на психике Максима никак не отразилось случившееся. Он по-прежнему веселый, общительный и беззаботный. Большую часть вечера он крутился возле Влада, в основном называя его по имени, но пару раз у сына вырывалось «папа». В эти моменты мое сердце совершало радостные кульбиты.
Веселые посиделки затягиваются, на столе остаются только чашки с чаем и недоеденный торт, и постепенно все начинают расходиться. Первым сдается Максим и мама. Она уводит сына наверх со словами, чтобы мы не беспокоились и продолжали чаепитие. Следом за ней встает Саша, говорит, что смена часовых поясов плохо на него влияет и тоже уходит спать. Но мне почему-то кажется, что разница во времени не при чем и он пошел следом за мамой.
Складывается ощущение, что Саша до сих пор не забыл свою первую любовь. На протяжении всего застолья он бросал на маму внимательные и немного грустные взгляды, помогал накрыть и убрать со стола, словно не хотел находиться от нее слишком далеко.
Лелька сладко зевает и предлагает Диме собираться. Им придется ночевать у бабушки и дедушки, потому что комнат в Сашином доме на всех не хватает.
– Лель, я вас провожу, – говорю я, домывая посуду.
Не хочется расставаться, но в отличие от меня остальные не спали всю ночь.
– С твоими-то ногами? – скептически спрашивает, упирая руки в бедра. – Отдыхай лучше, а мы завтра придем. Ты, – сестра напускает на себя строгий вид и поворачивается в сторону Влада, – не обижай мою сестренку, иначе пожалеешь.
Я замираю, испугавшись Лелиной дерзости и резкости. Но спустя секунду она показывает мужчине язык и грозит пальцем, как нашкодившему мальчишке. Все прыскают от смеха и сдавленно смеются, чтобы не разбудить остальных.
– Грозная у тебя женщина, – Влад пожимает руку Диме. – С такой не соскучишься.
– Это точно.
Дима улыбается и, обняв Лелю, утягивает ее на улицу. Я выхожу следом, провожаю их до ворот, долго обнимая сестру, и возвращаюсь в тихий дом. Свет горит только на кухне, иду туда и застаю умывающегося Влада. Он избавился от футболки, и я как завороженная провожаю капли воды, стекающие по обнаженному торсу к поясу джинсов.
Не ожидала, что меня настолько взбудоражит эта картина, будто в кипяток окунулась, а потом сразу в сугроб свалилась. Тихо приближаюсь к мужчине и не удержавшись провожу руками по влажной спине. Влад замирает, мышцы под пальцами тут же напрягаются, но уже в следующее мгновение сильные руки прижимают к холодному от воды телу, а горячие губы накрывают мои.
Отвечаю стоном и впиваюсь ногтями в широкие плечи. Как же я соскучилась. По ласкам, по тем чувствам, которые вытаскивает на поверхность Влад. Мне кажется только он способен зажечь меня как спичку. Только с ним я чувствую себя красивой, сексуальной, желанной.
Влад скользит руками по талии, сжимает ягодицы, притягивая еще теснее, буквально впечатывая в свое тело. В живот упирается каменная эрекция, и не удержавшись я снова издаю стон. Испытываю неимоверный кайф от того, что действую на Влада так же, как он на меня. Ведь между ног настоящий потоп, а низ живота скручивает, требуя развязки.
Губы горят от поцелуев, ласки становятся откровеннее. Я без стеснения расстегиваю мужские джинсы и запускаю руку под резинку трусов, обхватывая напряженную головку, провожу ладонью по всей длине.
Влад рычит, подхватывая меня на руки, и бесшумно несет наверх. Приходится обвить его ногами, а руками вцепиться в плечи. Удивительно, как тихо он двигается. Будто хищник из семейства кошачьих.
Поцелуй приходится прервать, и чтобы не скучать по губам Влада, я атакую его шею. Помнится, ему это нравится. И я не ошибаюсь, хватка на попе становится сильнее. Возможно, останутся синяки.
Хихикаю на бурчание Влада, расслышав только, что я сводящая с ума ведьма. Но это не правда. Это Влад вскружил мне голову. Я не могу думать ни о ком, кроме него. Даже когда пыталась заполнить пустоту близостью с бывшим, мечтала только о Владе.
Останавливаемся около кровати, и приходится ненадолго отлипнуть от желанного мужчины. Но только на мгновение, чтобы я могла стянуть с себя платье, а Влад джинсы. Радуюсь, что в комнате темно. Мое тело уже не такое идеальное как до родов, да еще и шрам от кесарева. Сейчас я жалею, что так долго оттягивала момент и не вернулась к занятиям пол дэнсом.
Но сегодня я не буду думать и анализировать. Отбрасываю все страхи и сомнения и погружаюсь в ощущения и водоворот эмоций.
Опускаюсь на прохладные простыни и чувствую, как горячее дыхание Влада опаляет ключицу, как мягкие губы обхватывают сосок, как настойчивые пальцы проникают внутрь. Зажимаю рот ладонью, чтобы не кричать. Здесь тонкие стены, не хочется никого будить. А кричать есть от чего. Я уже и забыла какое удовольствие Влад может доставить одними пальцами. Он покрывает поцелуями каждый миллиметр моего тела, и я выгибаюсь навстречу, кусая губы.
– Влад, пожалуйста.
Я больше не выдержу эту сладкую пытку, мне нужен он. Полностью. И прямо сейчас.
– Иди ко мне, – шепчу я.
Влад нависает надо мной и заглядывает в глаза, будто хочет удостовериться в моей решительности. Протискиваю руку между нашими телами, обхватывая эрекцию, и тянусь за поцелуем, двигая ладонью.
Влад мягко отводит мою руку, фиксируя ее над головой, и переплетает наши пальцы. Не разрывая поцелуя, скользит членом по влажным складочкам и наконец проникает внутрь. С тихим стоном прогибаюсь в пояснице.
Сладко. Медленно. Тягуче.
Сегодняшний секс не похож на первый. Тогда была животная страсть. Мы трахались. Сегодня, я бы сказала, мы занимаемся любовью.
Поймав мой затуманенный взгляд, Влад его не отпускает. Он впитывает мои эмоции, пропуская через себя и возвращая стократно. Я плавлюсь в его объятиях. Каждое движение задевает глубинные струны души.
По виску Влада скатывается капелька пота. Я отчетливо осознаю, что он сдерживает своего внутреннего зверя ради меня. Хочет показать, что я для него не просто развлечение, а любимая женщина. А я хочу зверя.
– Влад, – стону я, – хватит со мной осторожничать.
– Я так хочу, – сдавленно хрипит он.
– А я хочу как в первый раз.
Кусаю его за шею и вдавливаю пятки в накаченные ягодицы.
– Помни, ты сама попросила, – рычит Влад и выпрямляется.
Не успеваю расстроиться, что он отстранился, как Влад закидывает мою левую ногу на плечо, правое бедро прижимает к матрасу, и начинает вколачиваться как обезумевший.
Не успеваю прикусить губу, и громкий стон вырывается из горла. Снова зажимаю рот ладонью.
Чистая эйфория. Словно мое сознание пробило седьмое небо и унеслось в космические дали.
Влад склоняется ближе ко мне и левой рукой гладит горло. Я вспоминаю, что нам обоим понравилось, когда он слегка перекрыл мне доступ кислорода. Сжимаю пальцы Влад, давая понять, что он может делать как ему нравится.
– Боже, ты идеальна, – выдыхает Влад, надавливая на горло.
У меня от остроты ощущений сразу же закатываются глаза. Уже не приходится сдерживать крики, из горла вылетают только сдавленные хрипы.
Комкаю простынь, выгибаюсь от неописуемого наслаждения и, не выдержав натиска, кончаю, сотрясаясь всем телом. Если бы Влад не припал к губам требовательным поцелуем, разбудила бы своим криком ближайших соседей.
Постепенно дыхание приходит в норму, сознание проясняется, начинаю видеть отчетливее, но все равно парю где-то в облаках. Влад обтирает мой живот платьем, в котором я проходила весь день, но не понятно зачем. Только спустя несколько секунд доходит, что он убирает следы спермы.
Черт, мы не предохранялись. Хорошо, что у кого-то мозги не превратились в жижу, и Влад предусмотрительно кончил на мой живот.
Он устраивается на кровати полусидя, и я прижимаюсь всем телом, кладя голову ему на грудь. Готова замурлыкать от удовольствия.
– Танюш, завтра вечером мы возвращаемся в Москву, – Влад перебирает мои волосы, смотря в потолок. – Я хотел бы, чтобы вы с Максимом поехали ко мне, остались на несколько дней. Или навсегда. Я уже предложил сыну погостить, и он согласился. Возможно, он привыкнет и не захочет уезжать.
Влад наконец переводит на меня взгляд полный надежды и робко улыбается.
– А еще я хочу объявить в компании, что ты моя женщина. И всему миру тоже, – Влад опрокидывает меня на спину, снова нависая сверху.
Он не дает мне ответить, припадает губами к шее, обхватывает пальцами сосок, распаляя внутри огонь желания.
– Ты согласна? – спрашивает, втискивая колено между моих ног и разводя их в стороны.
– Ты специально спрашиваешь в такой момент, когда я просто не могу сказать «нет»?
– Да, – отвечает, бесцеремонно толкаясь внутрь.
– Ты меня с ума с ведешь, – произношу на выдохе. – Я согласна.
Эта ночь наполнена бесконечным счастьем и блаженством. Мы любим друг друга до первых проблесков рассвета на горизонте. Я измождена, а Влад, кажется, даже не устал. Он помогает мне спуститься и выйти во двор. По росе доходим до давно остывшей бане, и Влад мокрым полотенцем стирает с меня следы бессонной ночи. Я порываюсь сделать то же самое для него, но безрезультатно. Сижу на лавке не в силах подняться на ноги.
Хихикаю над своей слабостью, полностью осознав значение слова «затрахать». Продолжаю хихикать и млеть, когда Влад, подхватив меня на руки, несет в дом и укладывает нас в постель.
Вдвоем на кровати немного неудобно, Влад слишком крупный, мне приходится практически расположиться на нем, чтобы мы могли уместиться.
– Я люблю тебя, – тихо шепчу ему в грудь.
Сначала я уверена, что он меня не расслышал, и нисколько не расстраиваюсь, потому что не совсем готова говорить о чувствах открыто. Но спустя мгновение, дыхание Влада сбивается, а пальцы сильнее впиваются в плечи, но он молчит.
Не то чтобы я ожидала ответного признания, но в груди неприятно колет, а глаза увлажняются.
Он все-таки меня не расслышал или не чувствует того же?
39
Не могу уснуть. Дыхание Влада давно выровнялось, а я все еще лежу неподвижно, наблюдая за движением солнца, постепенно ползущего по деревянной стене и освещающего уютную комнату.
Я уже миллион раз успела пожалеть о признании в любви и столько же раз убедить себя, что все сделала правильно, и Владу необязательно было отвечать тем же. Я высказал то, что чувствую и не должна бояться отказа.
Но я боюсь. И мне больно. Я хочу семейного счастья. Хочу стабильных отношений.
А сейчас буквально чувствую, что оно проскальзывает сквозь пальцы как вода.
Тяжело принять факт, что я лежу в постели с потрясающим мужчиной, после бурной ночи, но он мне не принадлежит. Отворачиваюсь к стене и отодвигаюсь от Влада, стараясь отвоевать немного личного пространства.
Наверное, я поспешила откинуть сомнения и броситься в омут с головой. Эта ночь была потрясающей, наполненной нежностью и дикой страстью. Я не смогла выкинуть Влада из головы пять лет назад, а уж сейчас тем более не получится.
А Максим… Он уже привязался к отцу, ему всегда этого не хватало. Сынок думает, что обрел полноценную семью, получив приглашение погостить у Влада. И как мне потом объяснять, что все это временно?
Боже. Стираю редкие слезинки, катящиеся из глаз. Снова слишком много «но», «если» и вопросов «что дальше?».
На секунду прикрываю глаза, чтобы подумать, как себя вести с Владом и семьей, и незаметно мысли становятся вязкими и тягучими. Реальность смешивается со сном. Я вроде бы осознаю, что не сплю, но вижу подобие снов или это мои мечты проплывают под закрытыми веками.
Вижу себя на море. Я бреду по песку у кромки воды, иногда волны накатывают на босые ноги, охлаждая раскаленную кожу. Легкий ветерок треплет распущенные волосы и путается в длинном подоле белого длинного сарафана. Вдыхаю полной грудью соленый ветер, протягиваю руку куда-то в сторону и в нее тут же вцепляется маленькая ладошка Максимки. Он смеется, дергает меня вперед, торопит. Но я так расслаблена, что совсем не хочется спешить.
Ощущаю движение за спиной, талию обвивает сильная рука и притягивает к горячему телу. Сразу становится еще жарче, будто кровь ускоряется и бежит по венам быстрее. На губах расцветает счастливая улыбка, граница между сном и реальностью размывается окончательно, и я не понимаю слышу слова Влада наяву или выдаю желаемое за действительное.
– Моя ведьмочка. Никому не отдам.
***
Просыпаюсь ближе к обеду совершенно разбитой из-за сбившегося графика. Не смотря на открытое окно, в комнате очень жарко, я чувствую, как сильно вспотела, хотя одеяло сброшено на пол. Надеюсь, никто не заходил меня проведать и не видел обнаженную морскую звезду поперек кровати. Подбираю свое платье. Не хочется надевать его на мокрое тело, но выбора особого нет.
Передергиваю плечами от очень неприятных ощущений. Хорошо бы помыться.
– С добрым… эм… днем, – приветствую маму, сидящую перед тихо работающем телевизором.
– Выспалась, солнышко?
Она тут же подскакивает и подталкивает меня к кухне.
– Голова побаливает, – жалуюсь я, – смена часовых поясов и перевернутый распорядок дня. А где все?
– Мужчины ушли на рыбалку. Дед всех часов в шесть поднял. Даже Максимка с ними на речку убежал. Я тебе сейчас кофе сварю, – мама достает турку и назидательно добавляет, – но сначала позавтракай. В холодильнике творог, могу кашу сварить.
– Творог подойдет, но сначала я бы хотела сполоснуться. В комнате очень жарко.
Мама отставляет пакет с молотым кофе и кивает:
– Пойдем провожу тебя в баню. Я утром пару полешек кинула, чтобы ее прогреть.
