Текст книги "23 минуты мая (СИ)"
Автор книги: Таня Совина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Ты.
– Что?
– Обращайся ко мне на «ты».
– Но в лифте вы говорили…
– Я в лифте много чуши наговорил, – снова перебиваю Таню и откладываю отчет, все равно он только предлог для встречи, – прости за это. Мы давно не виделись. Как у тебя дела?
Несу какой-то бред. Но Таня меня боится, и нужно ее немного отвлечь. А так хочется сказать прямо: я знаю, что Максим мой сын, давай жить вместе.
– Все хорошо, – отвечает Рыжик, а в голубых глазах подозрение.
Не удивительно. Я сначала на нее наорал, не прошло и двух недель уже прошу обращаться на «ты» и интересуюсь делами.
– Обживаешься в столице?
– Да.
Ожидаю, что Таня расскажет какие-нибудь подробности, но она молчит. Понятно. Непринужденной беседы не получится. Значит буду переходить к тому, что меня действительно интересует.
– Таня, почему ты сбежала от меня в Краснодаре?
– Не будет ворошить прошлое, – говорит напряженно, пытаясь выдавить улыбку. – Если ты закончил с отчетом, можно я пойду?
– Пожалуйста, ответь на вопрос, – добавляю строгости в голос.
Таня поджимает губы и опускает глаза.
– Мне нужно было успеть на самолет. Решать свои проблемы с разводом, квартирой, работой. Тем более я не знала, как ты отреагируешь.
– Я хотел позвать тебя с собой.
Таня в неверии прищуривается.
– Ты меня совсем не знал.
– Но хотел узнать. И до сих пор хочу.
– И именно поэтому, ты практически напрямую назвал меня алчной шлюхой? – зло шипит Рыжик и встает с кресла. – Надеюсь, через неделю мое заявление не превратится самолетик, его не съест собака, и оно банально не потеряется. Всего хорошего Владислав Андреевич.
Ведьма, чеканя шаг, быстро идет к выходу, а я как пружиной подброшенный соскакиваю и бегу за ней.
Нет, милая. Не убежишь.
Она успевает слегка приоткрыть дверь, когда я с силой врезаюсь в нее ладонью, запирая желанную кошечку между своих рук.
– Танюш, – шепчу на ухо, – меня дезинформировали. Выставили в моих глазах именно такой. И я злился очень-очень сильно. Но я во всем разобрался. Когда выясню, зачем твой наблюдатель это сделал – накажу его. Но дай мне шанс загладить свою вину. Давай начнем все сначала.
30
Таня
Застываю как соляной столб, разглядывая шершавое полотно двери из темного дерева. Накрывает стойкое чувство дежавю. Опять мужчина просит меня дать шанс и начать все с начала.
В случае с Сомовым я была уверена, что ничего хорошего из воссоединения не выйдет, но сейчас…
Влад отец Максимки. А сыну очень нужен пример для подражания. Сейчас он берет его с Димки, но рано или поздно мы переедем, а у Павловых появятся свои дети.
Но те сообщения… Они до сих пор выворачивают душу наизнанку и заставляют изредка плакать ночами.
– Танюш, – нежный голос Влада возвращает меня в реальность, – всего один шанс, – горячие пальцы перекидывают мои волосы на одно плечо, и губы скользят по обнаженной шее, – я докажу, что я тебя достоин. Я был кретином, что поверил посторонним людям и не попытался поговорить с тобой. Но мое доверие к тебе полностью вернулось.
Его доверие ко мне? Вернулось?!
Невинные, казалось бы, слова поджигают фитиль ярости.
А как же мое доверие к нему? В отличии от Влада у меня есть неопровержимые доказательства, какой мразью он может быть.
Я хотела все удалить, но в последний момент передумала. Каждое гадкое слово было мне напоминанием, что бросаться в омут с головой может быть чревато. На дне может не оказать воды, будут лишь ржавые колья и битое стекло, на которые очень больно падать.
Я толкаю Влада спиной, но сдвинуть его не удается ни на миллиметр. Толкаю еще и еще, пока он все-таки не отпускает меня из своего капкана. Резко разворачиваюсь, смело глядя в серые омуты:
– Я очень рада, что смогла реабилитироваться в твоих глазах, но не могу сказать того же о тебе. Так что, извини, мои намерения останутся прежними: закончу отчет, и ты меня больше не увидишь, – стараюсь говорить строго, но голос предательски подрагивает.
Где-то в глубине души я жду, что Влад объяснится и извинится, что я найду в себе силы попробовать, что у Максима будет полноценная семья.
Тем временем глаза Влада темнеют, наливаются подавляющей тяжестью, сосредоточенные только на моих губах.
Он вообще слышит, что я пытаюсь до него донести?
– Влад.
Зря я открыла рот, нужно было сваливать. Произнесенное имя, словно щелчок кнута дает дикому хищнику команду к нападению. И Влад нападает, прижимая меня к двери. Терзает губы, кусает их, зализывает места укусов. Толкает язык навстречу моему, вовлекая в сумасшедший танец.
Цепляюсь за его рубашку. Не то оттолкнуть, не то притянуть ближе. Напор Влада, его страсть, его запах пробуждают во мне что-то дикое, животное. Ничего подобного я не испытывала с Сомовым ни до, ни после встречи с Владом.
Горячие ладони ползут по бедрам, задирая подол, сжимают попу. Хочется закричать: да, вот так, еще. Разум помутнен, и я даю волю своим рукам. Расстегиваю пуговицы на белоснежной рубашке, провожу ногтями по напрягшимся мышцам пресса.
М-м-м, какие кубики.
Влад не отстает. Отводит трусики в сторону, кружит по возбужденному клитору и проникает внутрь, медленно лаская.
Стону в мужские губы и слегка прикусываю. Веду пальцами ниже и хватаюсь за ремень. В этот момент раздается стук сбоку от моей головы.
– Влад? – раздается женский голос с немецким акцентом.
Ручка дергается, но дверь заперта.
– Я знаю, что ты здесь. Открой! – говорит требовательно.
Я хочу провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе, исчезнуть. Страсть затмила разум настолько, что я забыла и об оскорблениях, и о невесте Влада. Глаза печет, и картинка расплывается, от сдерживаемых слез.
Не зря говорят: с глаз долой – из сердца вон. Все это время я думала – не люблю, в какие-то моменты – ненавижу. Но стоило нам соприкоснуться, будто взрыв произошел, сметающий все вокруг. И нас осталось только двое.
Трясущимися руками дергаю подол платья. Тру тыльной стороной ладони губы, будто это сотрет события минутной давности.
– Катя, ты не вовремя, – твердо говорит Влад.
В отличии от меня он спокоен. Медленно застегивает пуговицы, заправляет рубашку в брюки и протягивает мне руку.
– Пойдем.
– Куда? – я съеживаюсь у двери и смотрю непонимающе. – Тебя невеста ждет, я никуда не пойду. Оставь меня в покое.
Морщусь от досады, услышав в своем голосе истерические нотки.
– Какая, нахрен, невеста, – Влад недовольно сводит черные брови. – Наслушалась офисных сплетен?
Сжимаю губы. Не хочу спорить и доказывать, что давно о ней знаю. Владу нужно идти, а мне успокоиться, бежать к сыну. Его улыбка поможет мне собрать себя по кускам и найти силы жить дальше.
Этот поцелуй выбил из колеи, вывернул душу наизнанку. Мой мир пошатнулся. Мне казалось вся привязанность, все чувства остались в прошлом.
Я не должна была отвечать на поцелуй. Он заставил кровь бежать по венам быстрее, сердце трепыхать, а душу петь.
Только это ни к чему не приведет. Влад скоро женится, заведет детей, будет счастлив. А я не намерена становиться любовницей, быть семьей на выходных. Слишком больно.
Я выпрямляюсь, собираю все оставшееся мужество и цепляю на лицо равнодушную маску, призывая крупицы актерского таланта.
– Влад, иди к ней. Ты мне не нужен.
Серые глаза темнеют, руки сжимаются в кулаки, желваки на красивом лице ходят ходуном.
Чувствую, сейчас грянет гром.
Влад так плотно сжимает челюсти, будто боится сказать лишнее.
– Жди здесь, я скоро, – рычит он и уходит, хлопнув дверью.
Вздрагиваю от резвого звука. Зачем ждать? Что Влад хочет мне сказать?
В душе раздрай. В голове сумбур. Нужно немного времени, чтобы собраться и успокоиться. А уже потом можно и поговорить, желательно в людном месте, где мы не сможем наброситься друг на друга. Сейчас я просто не готова.
Беру папку со своим отчетом и выхожу из кабинета.
– Влад, это кто? – визгливый голос пригвождает меня к месту, и я медленно поворачиваю голову вправо, встречаясь взглядом с ледником голубых глаз.
Если она невеста Влада, то я определенно не понимаю – зачем он меня поцеловал. Идеальная – единственное слово, которое приходит на ум.
– Таня, я же просил подождать в кабинете.
Заставляю себя отмереть.
– Владислав Андреевич, я поняла все недочеты, – поднимаю папку для наглядности, – и все исправлю. Но рабочий день окончен, и мне нужно забрать сына.
Срываюсь с места, лишь бы скрыться от пропитанного ненавистью взгляда блондинки. Хорошо бы еще щелкнуть кнопкой и стереть из памяти картинку идеальной пары.
Влад темненький и смуглый, немка – его полная противоположность. Они дополняют друг друга как день и ночь, как кофе и молоко. Я не должна больше вмешиваться в их пару.
«А как же сынок, – пищит противный внутренний голос, – ему нужен отец».
Мысленно забиваю его кувалдой. Влад ясно дал понять, как относится к моей беременности, не вижу смысла напоминать ему и что-то требовать.
Выхожу из здания, игнорируя подмигивания охранника, и сразу сажусь в такси, так удачно проезжающему мимо.
Сейчас заберу сына, мы поужинаем, я схвачу Лелю, и пойдем гулять. Привычное времяпрепровождение успокоит бурю внутри. Только жуткая пробка оттягивает этот момент.
Телефон пиликает. Алена спрашивает, забрала ли я Максима. Пишу, что встряла и прошу ее сходить за ним. Новое сообщение, как я думаю снова от сестры, повергает меня в шок.
«Снова сбежала, Рыжик. Только теперь ты от меня не спрячешься. Нам придется поговорить».
«Нам не о чем говорить!» – быстро печатаю и замираю.
Может, Влад понял свою ошибку и хочет участвовать в жизни Максима, может не стоит быть такой резкой?
Ага, а он был так мягок, когда назвал сына ублюдком.
Мою внутреннюю борьбу решает случай. Машина попадает в яму, меня слегка подбрасывает, и палец сам попадает по кнопке «отправить».
«Неужели. Может, обсудим Максима?»
Я вся холодею.
«Зачем нам обсуждать моего сына?»
Страх расползается по венам. Неужели, мне придется снова искать безопасное место для нас с сыном? Срывать его от родни и увозить на край света?
Влад долго не отвечает, и я ерзаю от волнения. Когда телефон издает звук входящего сообщения, зажмуриваюсь и глубоко вздыхаю, страшно смотреть. Но оттягивать этот момент бессмысленно.
«Твоего? А как же отец? Он не должен знать своего сына?!»
Знать сына? Ты упустил свой шанс.
Делаю скриншот сообщения пятилетней давности, где видно часть моего текста про беременность и его ответ. На глаза наворачиваются слезы, когда я вновь перечитываю: решила повесить на меня своего ублюдка, шлюха? Такая как ты не имеет права называться матерью. Если ребенок мой, я заберу его. Мы с моей невестой воспитаем достойного человека.
Стираю непрошенную слезинку и печатаю:
«Такой отец ему не нужен!»
Отключаю телефон. Я больше не вынесу этой разрушающей переписки. Хочу к сыну, к сестре.
Проведу выходные в кругу любимых, восстановлю душевное равновесие, а в понедельник в новый бой.
31
В воскресенье Аленка везет нас в парк аттракционов. Там Максим отрывается на полную катушку. Катается на каруселях, ест мороженное и сладкую вату, играет с другими детьми.
Чувствую небывалую легкость, наблюдая за счастливым личиком моего ангелочка. Прекрасная погода, счастливый сынок, довольная сестра, уплетающая, мороженное, – что еще нужно для счастья?
Безоблачное, легкое состояние длится до того момента, пока я не замечаю одинокую фигуру, медленно бредущую за нами.
Влад идет на приличном расстоянии, но достаточно, чтобы все прекрасно видеть. Стою, как вкопанная, будто кто-то нажал на кнопку «стоп», а Максим продолжает тянуть меня к очередному аттракциону.
– Поговоришь с ним? – спрашивает Алена. – Мы с Масиком можем пока покататься.
Я киваю не в силах что-то ответить. Целую в темную макушку сына и подталкиваю его к Леле, а сама быстро иду в противоположную сторону.
По мере приближения замечаю, что Влад выглядит потрепанно, будто не спал всю ночь и, возможно, пил. Обычные толстовка и джинсы сидят безукоризненно, но под глазами залегли темные круги и кожа сероватая, будто тень наползла.
Становится его жаль. Что такого могло произойти за два дня?
– Прежде чем ты начнешь на меня ругаться и попытаешься прогнать, – твердо произносит Влад, когда я подхожу достаточно близко, – скажу сразу: я этого не писал.
Очень хочется поверить и прямо сейчас кинуться в его объятия, но сомнения… Они не отпускают, растекаются внутри ядовитой отравой.
– Ты не веришь мне, – горько констатирует Влад.
– Ты пять лет считал меня алчной шлюхой, подыскивающей богатого мужчину, потому что тебе это сказали. И ты поверил, – сглатываю горький ком и отвожу глаза. – Но что-то произошло, и ты изменил свое мнение. Я же считала тебя мерзавцем, и доказательств обратного у меня нет. Естественно, я тебе не верю.
– Доказательства будут, – твердо чеканит Влад.
Поднимаю голову, встречаясь с ним глазами. Он твердо уверен в своих словах, я вижу это. И мои сомнения растворяются, но не до конца.
Слишком сильно меня притягивает этот мужчина, слишком сильно хочется ему верить. Но я знаю, что не смогу забыть свои сомнения. Они будут точить меня изнутри, пока окончательно не сломают.
– Если ты узнаешь, кто это сделал, – говорю хрипло и откашливаюсь, – тогда и поговорим.
Разворачиваюсь, чтобы вернуться к сыну и сестре и попытаться снова ощутить ту легкость, которая царила в душе, пока я не увидела Влада. Но не успеваю сделать и шага, как сильные пальцы смыкаются на запястье.
– Таня, может прогуляемся и попытаемся узнать друг друга получше. Рано или поздно я точно найду предателя, но не хочу терять ни минуты с женщиной, которая мне не безразлична и которая подарила мне сына.
Сердце делает кульбит. В голове стучит: небезразлична.
– Прогуляемся? – снова предлагает Влад, вкладывая в голос еще больше надежды.
Не могу отказать ему в такой малости, поэтому киваю. Некоторое время мы идем молча. По резким вздохам Влада, понимаю, что он собирается что-то спросить, но не решается. Или не знает с чего начать.
– Почему ты родила раньше срока? – наконец, решается Влад.
– Меня сбила машина.
– Что?!
Влад так резко замирает последи тротуара, что в него врезается мамочка с коляской, идущая сзади. Я извиняюсь и оттягиваю Влада в сторону.
– Не бери в голову. Что было, то прошло. И я, и Максим целы и невредимы.
– Не брать в голову? – в серых глазах плещется боль. – Ты мучилась, а сидел тут и…
– Эй, – прижимаю ладонь к его щеке, – это было давно. Мы правда в порядке.
Вкладываю в голос и взгляд всю свою искренность. Да, сразу после ДТП я жила как в кошмаре, но сейчас все хорошо.
Влад накрывает мою ладонь, которую я все еще прижимаю к его лицу, своей, и смыкает глаза, наслаждаясь моментом. Я сама растворяюсь в этом мгновении. Слегка шевелю пальцами, глажу колючую щеку. И Влад резко выдыхает, поворачивает голову, целует ладонь.
В ушах шумит. Я помню, как страстно могут целовать эти губы, разжигая пожар в крови. Хочу вырвать руку, чтобы не будоражить воспоминания, но Влад только сильнее сжимает пальцы.
– Я с самой первой встречи хотел предложить тебе поехать в Москву. Не понимал, откуда взялось это желание, но оно не исчезло. Мне казалось, раз твоя сестра живет в столице, то будет несложно тебя уговорить. Я бы помог тебе обустроиться, и у нас появился бы шанс построить крепкие длительные отношения. Я понимал, что этого могло не произойти, но хотел попытаться. Ты сбежала, а я сильнее уверился, что не хочу тебя отпускать.
Влад не открывает глаз, все еще легко касаясь губами моей кожи, а я слушаю, затаив дыхание. Даже подумать не могла, что Влад испытывал нечто похожее на то, что чувствовала я. Мне тоже не хотелось его оставлять, не хотелось возвращаться в родной город.
Я отталкиваю от себя нежность, которой пропитано каждое слово, но слишком поздно, она уже растекается в крови, заставляя сердце биться чаще, а сомнения и страх отступить еще на шаг.
– Почему ты не осталась со мной в номере? – Влад открывает глаза и пристально смотрит на меня.
– Нужно было разобраться с фарсом, в который превратился мой брак. Попытаться вытрясти деньги, вложенные в квартиру. В конце концов я должна была появиться на работе.
– Я бы помог со всем этим, ты ничего бы не потеряла.
– Я не знала этого тогда. Не знала, как ты поступишь утром, если я останусь. Почему ты не нашел меня позже?
Задаю вопрос, мучающий меня все это время. Ведь он сразу узнал меня, когда я позвонила в первый раз.
Влад тяжело вздыхает и берет меня за руку, уводя вглубь парка. История, которую он рассказывает, повергает меня в шок и вызывает чувство стыда. Я хоть и пыталась себя убедить, что мы с Владом друг другу никто, но все равно сильно обижалась, что он со мной холоден. А он переживал за дядю, борющегося за свою жизнь.
При встрече я и предположить не могла, что Александр Петрович пережил ужасную аварию и был парализован. Он выглядит полностью здоровым и для своего возраста вполне привлекательным. Удивительно, что не женат.
– Сашка хромает на правую ногу и пользуется тростью, но это лучше, чем сидеть в инвалидном кресле, – грустно заканчивает Влад.
Я ставлю себя на его место и вздрагиваю. Если бы я, сойдя с трапа узнала, что с одним из моих близких случилась авария, мне бы точно не было никакого дела до любовных переживаний. Я бы все силы бросила на то, чтобы поставить родного человека на ноги.
– Мне жаль, что такое случилось. А этого Даудова арестовали?
– Да. Он сдал много подельников, а потом его убили в тюрьме. Наверное, за длинный язык.
Мы еще долго бесцельно гуляем по парку и разговариваем на отвлеченные темы, оставляя на время проблемы позади. Я выясняю, что Влад любит синий цвет, неприхотлив в еде, но есть аллергия на цитрусовые.
Вся беззаботность улетучивается, когда мы натыкаемся на Лелю и Максима. Сестра фоткает его с огромным разноцветным леденцом на палочке, а сын, дурачась показывает ей синий с оранжевыми разводами язык.
– Он выглядит счастливым, – хрипло шепчет Влад, – ты молодец.
– Я все делала, чтобы Максим ни в чем не нуждался, но и не баловала. Хотела, чтобы он знал цену вещам и радовался подаркам.
– Это хорошо, – Влад сосредотачивается на моем лице. – К тринадцати годам я стал довольно капризным. Однажды мне подарили велосипед, о котором я все время говорил. Родители так радовались, что смогли достать именно ту модель, которую я хотел. Их очень быстро раскупали, предзаказ был на несколько недель вперед. А я пнул его и закрылся в своей комнате, потому что у соседского мальчишки появился велик лучше, – Влад тяжело вздыхает. – Один из самых постыдных моих поступков. А перед своим днем рождения, я все время канючил, чтобы они вылетали раньше. Они разбились, перенеся вылет.
Лицо Влада чернеет, словно на него набегает туча, а глаза становятся стеклянными. Сердце разрывается, когда я вижу, его таким: с отпечатком вины внутри.
Я не виню его за то, каким он был. На его месте я, скорее всего, вела себя так же. Родителям всегда хочется побаловать своего ребенка, особенно единственного, а у обеспеченной семьи для этого больше возможностей.
– Влад, ты ни в чем не виноват, – говорю твердо. – Поверь мне как матери, они вылетели раньше не потому, что ты капризничал, а потому, что хотели провести этот день с тобой. Я бывала в подобной ситуации и, клянусь, ускоряла работу как могла, потому что скучала по Максиму и очень хотела к нему.
В глазах Влада все еще мелькает сомнение, нельзя резко откинуть вину, которая жила в сердце много лет, но он хотя бы задумался над моими словами. Его лицо разглаживается, а на губах появляется благодарная улыбка.
32
Вчера Влад открылся для меня с новой стороны. Я видела его страстным мужчиной, холодным решительным боссом, теперь прибавилась нежная сторона и… израненная.
Мы долго бродили по парку, узнавая друг о друге все новые и новые факты. И я ловила себя на мысли, что мне это нравится. Так спокойно и комфортно.
Разве можно чувствовать подобное рядом с мерзавцем? Или это мои чувства затмили разум?
Еще меня удивило, что Влад ни разу не попытался приблизиться к Максиму. Сначала меня это насторожило, подумала, что ему не хочется знакомиться с сыном. Но позже я поняла, что таким образом Влад проявил ко мне уважение, дав возможность самой решать, когда их познакомить. Дао время, чтобы подготовить Максима к такой судьбоносной новости.
Полвечера мы с Лелей обсуждали сложившуюся ситуацию, но к конкретному выводу так и не пришли. Для себя я решила, что буду плыть по течению и действовать по обстоятельствам. Сначала пусть Влад выяснит кто написал сообщение. Если это кто-то существует.
На работу я приезжаю с опозданием в десять минут, залетаю в кабинет и замираю. Два сюрприза: один приятный, второй – нет.
На моем столе стоит красивый букет бирюзовых гипсофилов, а в кресле сидит Катя Опенгер и нагло листает бумаги.
Предельно ясно: зачем она здесь. Хочет указать мое место и запретить приближаться к Владу. Возможно, в другой ситуации я бы чувствовала перед ней вину. Но данный момент я чувствую только раздражение.
Да, я спала с Владом, но это было давно. Да, у нас общий ребенок, но это не значит, что мы обязательно будем вместе. Есть множество семей, где родители в разводе, счастливо женаты на других людях, но продолжают общаться с детьми.
Быстро осматриваю кабинет. Коллеги сжались за своими компьютерами как мыши и стараются не привлекать к себе лишнее внимание.
Отмираю и приближаюсь к своему рабочему месту.
– Здравствуйте. Могу я вам чем-то помочь? – говорю вежливо, даже стараюсь улыбнуться.
– Вы опоздали, – чеканит холодно Катя.
– Прошу прощения, такого больше не повторится.
Эти слова даются мне с трудом. Я бы поняла, если бы меня отчитала Ольга Матвеевна, Влад или Александр Петрович. Опенгер возглавляет другой отдел, пусть их строит.
– Конечно, не повторится, – женщина поднимает на меня презрительный взгляд и оглядывает им от макушки до пяток, – иначе быстро вылетишь отсюда.
Бедные ее подчиненные. Она же грубиянка, не соблюдающая субординацию. Как можно тыкать и угрожать незнакомому человеку? Немного напоминает мне Байдина, когда он еще был говнюком.
Опенгер швыряет папку, которую листала до моего прихода и поднимается, подходя ко мне в плотную:
– Не смей к нему подходить, – шипит так тихо, что я с трудом ее слышу.
– Не понимаю, о чем вы, – отвечаю шепотом.
– Не строй из себя дуру. Я видела тебя в пятницу.
– Я относила очень важный отчет по распоряжению Владислава Андреевича. Если вас что-то не устраивает, то попросите его больше этого не делать.
Вижу, что Опенгер злится и очень сильно. Но это правда. Влад вызвал меня, и пошла без задней мысли. На тот момент я была уверена, что он меня ненавидит.
И я прекрасно понимаю, почему она пришла с претензиями именно ко мне. Считает, что я слабое звено. Ниже по статусу и должности, а значит не буду воевать. Что ж, за сердце Влада я пока воевать не намерена, но в обиду себя давать тоже не собираюсь.
– Немедленно, предоставьте мне этот отчет, – взвизгивает немка.
Ее голос резкий и слишком звонкий, и я слегка морщусь, а Полина так сильно вздрагивает, что роняет компьютерную мышку.
– Фрау Опенгер, – за моей спиной раздается замораживающий голос Ольги Матвеевны. – Добрый день. По какому праву вы что-то требуете с моих подчиненных?
Немка не смотрит на Корину, продолжая сверлить меня гневным взглядом.
– Я тоже руководитель, если вы не забыли… м-м… как вас там?
Какое неуважение. Говорит, что тоже руководитель, но запомнить имя даже не удосужилась.
Ольга Матвеевна плотно поджимает губы и делает шаг в сторону.
– Прошу покинуть мой отдел. Немедленно, – ее голос звенит гневом.
Коллеги вжимают головы в плечи и усерднее начинают щелкать мышками. Я и не подозревала, что Корина может заставить трястись от страха одним голосом.
Немка какое-то время стоит, продолжая сверлить взглядом Ольгу Матвеевну, но все-таки сдается первой и со словами «вы все еще пожалеете» спешно уходит. Как только за ней закрывается дверь, по кабинету разносится вздох облегчения, будто до этого момента все задерживали дыхание.
– Ольга Матвеевна – вы мой герой, – восторженно говорит Коля.
Смешки и одобрительные возгласы доносятся со всех мест, и я не остаюсь в стороне.
– Таня, что ей от тебя понадобилось? – спрашивает Ольга Матвеевна, когда комплименты затихают.
Не успеваю открыть рот, как встревает Виктор:
– Ничего, просто она рыженькая.
Все начинают шикать на мужчину и посмеиваться.
– Я не знаю, – отвечаю Ольге Матвеевне, – думаю, ей не понравилось, что я относила Владиславу Андреевичу отчет.
Корина смотрит на меня очень внимательно, словно пытается определить что-то по лицу, но я сохраняю бесстрастную маску. Моя жизнь никого не должна волновать.
– Красивый букет, – наконец говорит она. – От поклонника?
– Если только от тайного, – отвечаю честно. – Надеюсь, есть записка.
Улыбаюсь, слегка приподняв уголки губ. Возможно, для меня поклонник не такой уж и тайный. Ольга Матвеевна кивает и просит всех продолжить работу. Сажусь за свой рабочий стол и запускаю компьютер. Но на работе получается сосредоточиться из рук вон плохо. Мои глаза каждую минуту норовят сползти на нежный букет.
Готовлю себе кофе и с чашкой возвращаюсь к столу. Надеюсь, напиток поможет сконцентрироваться на делах. Но тут на телефон приходит сообщение. Влад спрашивает, понравились ли мне цветы, и я не могу скрыть улыбку. Она озаряет лицо, помимо моей воли. Отвечаю, что в восторге, но лучше так больше не делать, чтобы не привлекать внимание коллег.
«Прости, не смог удержаться. Они напомнили мне твой глаза».
Улыбка становится еще шире. Если так дальше пойдет, я подарю ему сердце на блюдечке. Хотя кого я обманываю, оно с первой встречи знало, что Влад идеально мне подходит и тянулось к нему, что я себе не думала.
«Поужинает сегодня после работы? У меня есть новости».
Закусываю губу и с сожалением отвечаю, что не могу, нужно забрать сына из садика. Влад долго не отвечает, и я начинаю нервничать. Он передумал? Быстро печатаю, предлагая встретиться попозже вечером, но и это сообщение остается без ответа.
Откладываю телефон. Не стоит себя накручивать, скорее всего у Влада есть дела, и он не может. Успеваю ненадолго погрузить в работу, но как только телефон вибрирует, тут же все уходит на задний план.
«А может, мы поужинаем втроем?»
Настала моя очередь не отвечать. Я знаю, что Влад хочет познакомиться с Максимом, видела по жадным взглядам в парке. Но это слишком рано. Или нет? Они ведь могут просто пообщаться. Сын очень живой мальчик, любит новые знакомства и новые места. Если он немного привыкнет к Владу, то потом легче примет новость об отцовстве.
Беру телефон и пишу, что согласна.
33
Влад
Нервно кручу телефон в руках, ожидая ответа от Тани. Наверное, не стоило предлагать ужин втроем. Выглядит, будто я давлю. Но у меня есть новости, и я хочу как можно скорее их рассказать.
Приходит сообщение с одним словом: хорошо. И я чуть ли не подскакиваю с кресла, чтобы пуститься в пляс. Осталось решить самую главную проблему и с чистой совестью забирать свою Ведмочку и сына.
Сначала звоню Насте.
– Посоветуй куда можно отвезти на ужин женщину с ребенком? – спрашиваю после приветствия.
– Тебя можно поздравить? Вы теперь вместе?
– Я работаю над этом, Насть.
– Рада за вас. Так, по поводу твоего вопроса, – подруга ненадолго задумывается. – Мы как-то с Мишкой ужинали в ресторане на набережной, там есть детская комната с аниматорами, если ребенку наскучат взрослые разговоры.
Благодарю Настю и завершаю вызов. А сейчас самое сложное. Приглашаю к себе Катю.
Мы с Кириллом пришли к выводу, что только она могла отправить то отвратительное сообщение. Стопроцентных доказательств у меня нет, но надеюсь, что, прижав Катю к стенке, узнаю наверняка.
– Здравствуй, дорогой.
Блондинка распахивает дверь без стука и с широкой улыбкой, которая не трогает ее ледяные глаза, приближается ко мне. Наклоняется для поцелуя, но я отворачиваюсь. Раньше я терпел Катю, как удобную любовницу, теперь не хочу, чтобы она меня касалась. Противно.
– Нужно поговорить, – говорю холодно. – Присядь.
Женщину нисколько не смущает моя отстраненность, думаю, за столько лет привыкла. А вот меня раздирает гнев. Я не понимаю за что Катя так со мной поступила. Ревность? Для этого нужно любить, а между нами никогда не было этого чувства. Деньги? Так ее семья богата.
– О чем ты хотел поговорить? – теряя терпение, спрашивает женщина.
Встаю и молча протягиваю ей свой телефон, где открыт скриншот от Тани. С каждым прочитанным словом Катино лицо становится все бледнее, хоть и сохраняет бесстрастность.
– Что это и зачем ты мне это показываешь?
С легкостью замечаю нотки паники в голосе. Попалась рыбка.
– Не отпирайся, я уверен, тебе знаком текст, – говорю строго, нависая над женщиной.
– Впервые вижу, – Катя отбрасывает мой телефон на стол и скрещивает руки на груди. – Это та рыжая, да? Она подсунула тебе этот бред? А ты не думал, что ей просто захотелось красивой жизни?
Хм, похоже немка перенервничала и только что выдала себя с потрохами. Я никогда не рассказывал ей о Тане. На скрине нет имени. От меня не раз выходили женщины. Я особо не скрывал, что иногда спал с другими. Но почему-то именно на Танюшке она сделала акцент.
– Катя, тебе лучше сейчас рассказать правду. Иначе пеняй на себя.
В моем голосе сквозит ледяная ярость. Немка знает, что в таком состоянии лучше мне не перечить. Так же я себя чувствовал, когда нашли Юсупова. До того, как он сдох, я подготовил для него «развлекательную» программу, после которой он запел как соловей, выдавая подельников.
Катя сглатывает и бледнеет еще сильнее. Поднимается с кресла, касаясь ладонью моей груди.
– Влад, – впервые в ее голосе появляется что-то похожее на нежность, – я правда не пони…
– Хватит! – обрываю грубо. – Рассказывай немедленно.
– Ладно, – выплевывает Катя, сбрасывая маску любящей женщины, – отец заставил меня шпионить за тобой. Когда он узнал, что ты переезжаешь в Германию, испугался, что его отправят на пенсию.
– Дело только в этом?
Бред какой-то. Я только один раз намекнул, что могу его заменить. Но в остальном, всегда делал акцент на том, что еду на несколько лет, потом все вернется на круги своя.
– Да, – отвечает Катя, с вызовом смотря мне в глаза.
– Не верю, – заявляю категорично. – Рассказывай немедленно. Иначе вы оба одним увольнением не отделаетесь.
Катя переводит взгляд в окно и кусает губы, словно решает, что для нее будет лучше. Наконец, она выдыхает и устало опускается в кресло. Словно на нее давит бетонная плита.
– К черту все, – выдыхает тихо и поднимает на меня глаза. – Ты же заметил, что в филиале творятся странные дела: подозрительные сделки, утечка финансов. Я случайно узнала, что за всем этим стоял отец. На протяжении нескольких лет он сливал тебе своих пешек, чтобы усыпить бдительность. И ему удалось, – Катя ухмыляется, – и ты окончательно передумал переезжать. А я должна была докладывать о твоих действиях и удерживать тебя в Москве, чтобы отец беспрепятственно мог красть деньги.
