Текст книги "Круги по воде (СИ)"

Один из кавалеристов спрыгнул на землю, отпустив поводья своего вороного, наклоняясь над телом лежащего у щита пехотинца, переворачивая его и вглядываясь в залитое кровью лицо.

– Скорее, бегите! – крикнул ему молодой человек, оборачиваясь с мостков.

– Помогите мне! – крикнул тот, задыхаясь, поднимая раненого под руки. Вдвоём они подхватили тяжело повисшее тело, и, обливаясь потом, протащили его по доскам через ров. Вороной конь следовал за хозяином.

Перестрелка через ров продолжалась ещё какое-то время. Надвинувшийся вечер охладил пыл противников, быстро стемнело, и стрелки решили поберечь боезапас.

Граф Эдгар, сняв покрытый густой белесой пылью кавалерийский шлем, облегчённо вздохнул. Отдал адъютанту. Сказал одобрительно:

– Вы сегодня неплохо показали себя, молодой человек. Пойдите к лекарю, пусть он обработает вашу царапину. – И он показал на измаранную кровью руку.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – почтительно ответил адъютант. – Это была моя первая настоящая стычка.

– Вы далеко пойдёте, если продолжите в том же духе.

– О, до вас мне далеко. Вы так хладнокровны.

– Открою вам тайну, юноша, – сказал граф, усмехаясь, – у меня всегда трясутся коленки. Только уже потом. Всё дело в опыте. Кстати, пойдите и узнайте, как дела у бедняги барона Рене. По нему прошлись копыта, к тому же на шлеме у него здоровая вмятина. Надеюсь, он оправится, хотя я бы на это не поставил.

Адъютант проворно выбежал из палатки, а граф, посмотрев ему вслед, тяжело опустился на разложенный походный коврик, отёр ладонью взмокшее лицо, и с кривой усмешкой оглядел запачканные пальцы.

– Погоди, мой мальчик. Скоро тебе это перестанет нравиться.

Король раздражённо повертел головой. Дёрнул раз, другой, и оторвал наконец от взмокшей шеи кружевной воротник, тут же превратившийся в смятую тряпку. Зашвырнул в угол кареты и свирепо взглянул на секретаря, примостившегося в уголке. Молодой человек, в последнее время опасавшийся утратить доверие своего господина, приложил неимоверные усилия, чтобы оказаться поближе к его величеству в этой поездке. К его удивлению, голубоглазый выскочка легко согласился уступить своё место в карете. И лишь теперь секретарь понял, почему. Съёжился ещё больше в своём уголке.

Филипп фыркнул, морща нос, и рявкнул:

– Что ещё должен сделать Его величество король, чтобы удовлетворить всю эту толпу народа в парламенте? Пройтись колесом? Изобразить ярмарочного шута?

Он отвернулся к стенке кареты, обитой дорогой тканью с вышитыми гербами. Продолжать изливать свой гнев на ничтожного секретаришку было ниже его достоинства. Перед глазами так и стояли лоснящиеся щёки представителя дворянства, рассуждающего о расходах, понесённых из-за похода на юг. И постные лица представителей торговых гильдий. И их оратора, монотонно, скрежещущим голосом бубнящего о выданных кредитах.

Сопя, он просидел так почти до дворца, но всё же не вытерпел, и сказал, добивая молодого дворянина окончательно:

– От тебя одни неприятности.

Секретарь в полуобмороке начал сползать вниз по мягким подушкам.

Новенькая королевская карета, запряжённая подобранными в масть породистыми лошадьми, мягко вкатившись во двор замка, остановилась. Его величество, излив дурное настроение и значительно повеселев, с достоинством сошёл по изящной ступеньке на расстеленный перед ним ковёр, поддерживаемый под руки почтительными лакеями. Милостиво разрешив проводить себя в королевские апартаменты, он подумал о брате, на которого обычно привык обращать все свои обиды. «Противный Анри, развлекается там с походными девками и в ус не дует. Не знает, как мне тут тяжело одному». Туманным облачком мелькнула мысль о предстоящих делах, требующих его присутствия. Он отогнал её, решив подумать об этом потом.

Лениво откинувшись на роскошные подушки широкого кресла, Филипп смежил веки, слушая, как лакеи суетятся по мягкому ковру, устанавливая передвижной столик с лёгкими закусками. Повёл носом, ощущая аромат любимого блюда. Блаженно подвигался, наблюдая из-под ресниц, как лакей осторожно наливает вино в бокал цветного стекла. Усмехнулся про себя, вспомнив, что он приказал сделать для примера с прошлым лакеем, ответственным за эту процедуру. Только для примера, повторил он себе, ведь нельзя же позволить всяким криворуким болванам проливать эту драгоценную жидкость!

Осторожное покашливание над ухом вывело его из задумчивости. Судорожно подобравшись, он поправил было манжеты, увидев перед собой присевших в поклоне дам. Узнал знакомый остренький носик и светлые, почти бесцветные волосы своей супруги.

– Ах, это вы, моя дорогая. – И, успокоившись, опустился на подушки. – Чем обязан вашему появлению в этот час?

Королева склонила голову, рассматривая мужа в упор светло-голубыми глазами с почти невидимыми ресницами.

– Ваше величество, разрешите напомнить вам, что мы должны были отправиться на прогулку. Вы нам обещали.

Разглядывая с потаённым отвращением тонкую шею, окружённую светло-зелёной тканью платья, придававшей бледной коже ещё более тусклый вид, Филипп ответил с наигранным удивлением:

– Прогулку? Мадам, как я мог забыть, если ничего вам не обещал?

Впалые щёки королевы порозовели. Она несколько раз открыла и закрыла кружевной веер, пошлёпав им по рукаву.

– Я удивлена вашей забывчивостью, Ваше величество. Вы обещали ещё на той неделе. Мы уже давно собирались прокатиться, но вы всё время откладываете.

Голос её величества повысился, как всегда, когда она волновалась, и резал уши поморщившегося супруга.

Он вздохнул, легонько хлопнув себя кончиками пальцев по лбу.

– Дорогая королева, должно быть, я поручил это своему секретарю. Я сейчас настолько загружен делами государства, что не в состоянии за всем уследить. Вы знаете, что я был на заседании парламента?

Филипп приосанился. Откашлявшись, выпрямился в кресле.

– Разве вы не можете понять, как дочь человека, который сам заседает в королевском совете, всей важности моих занятий?

– Как дочь герцога, я понимаю, какой груз вы несёте, – оглядывая расположившегося в удобном кресле супруга, ответила она, – но как ваша жена, рассчитываю хотя бы на самое малое проявление вашего внимания. Надеюсь, что в ближайшие дни вы вспомните о моём существовании. Этого требуют дела государства и нашей династии.

Король покраснел. Он уже забыл, когда в последний раз заходил в супружескую спальню. При мысли о необходимости сделать это его прошиб холодный пот.

Сглотнув неприятный ком в горле, он любезно ответил:

– Обещаю вам, дорогая королева, в самое ближайшее время оказать вам внимание, и развлечь вас, по мере возможности. А сейчас прошу меня извинить. Нам нужно отдохнуть и подумать о делах. Прошедшее сегодня заседание требует длительных и серьёзных размышлений.

– Благодарю вас, Ваше величество, – ответила королева, – и надеюсь, что ваше желание развлечь нас будет так же велико, как и возможность сделать это.

Она присела в церемонном поклоне. Выпрямилась, и, взглянув напоследок на мужа, смежившего в утомлении веки, неторопливо вышла, сопровождаемая придворными дамами.

Филипп сжал зубы, переваривая её ответ. Схватив со столика бокал, залпом выпил драгоценное вино и сжал тонкое цветное стекло в пальцах.

– Желание и возможности, – пробормотал он сквозь зубы. И, несильно размахнувшись, запустил бокал в угол камина.

Глава 15

Он лениво приподнялся, перегнувшись через Алину. Дотянулся до полупустого бокала. Жадно допил остатки местного вина. Оглянулся на неё. Она смотрела задумчиво, накручивая на пальчик рыжий локон. Опустившись рядом, он попытался обнять девушку, но она подалась в сторону, капризно скривив пухлые губки. Отвернулась, сморщив носик.

Когда он всё же поймал её, тоненько пожаловалась:

– У меня уже давно не было новой сорочки.

Лео вздохнул, глядя на белую кожу, лоснящуюся словно атлас. Осторожно провёл ладонью по упругой попке:

– Дорогая, я нарочно не дарю тебе сорочку, чтобы любоваться твоей несравненной красотой.

Но Алина не понимала шуток.

– У госпожи графини наверняка их дюжины. А то и больше.

И приподнялась, глядя на него сердито:

– А у госпожи полковничихи такие нижние юбки, каких я и не видела!

Он попытался отшутиться:

– Я не заглядывал под юбки жены полковника. Спасибо, что сообщила, милая.

Она уселась, принявшись натягивать на спину сползшую простыню:

– Просто ты меня не любишь как следует.

Лео опять попытался ухватить её, но она сердито увернулась. Наконец спросил с досадой:

– Как же мне нужно любить, Алина? Разве я мало для тебя делаю?

– То, что другие делают для своих жён, – ответила она, повернувшись и взглянув на него с улыбкой.

– При чём тут жёны? – мученически вопросил он.

– А при том. Вот полковник, когда уезжает по делам, всегда говорит, куда едет, и когда вернётся. Даже капитан, у которого не жена, а всего лишь невеста, и то…

Леонел застонал, упав на кровать и запустив пальцы в волосы. Про жену полковника и невесту капитана он слышал уже предостаточно.

Она, опустившись рядом и поглаживая его, проворковала:

– Разве я много хочу, дорогой? Я беспокоюсь за тебя. Ведь даже служанки надо мной смеются. В прошлый раз, когда эта дурочка Сюзанна сказала, что её дружок остался без хозяина, потому, что ты выгнал его, я готова была сквозь землю провалиться! Почему она всё знала прежде меня? Как будто я тут никто!

– Какие пустяки, дорогая.

– Это для вас, мужчин, пустяки, – сердито ответила она, – а мне обидно.

Он наконец обнял её, и она засопела, удобно устраиваясь у него в руках. Тихонько проворчала:

– Пожалуйста, не уезжай никуда, не предупредив меня. Я должна испечь тебе в дорогу пирог по нашему семейному рецепту. Как пекла моя матушка в детстве.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал он, витая мыслями совсем в других краях. – Я обещаю.

– Вот, – собравшиеся вокруг смотрели вслед указывающему пальцем на карте графу Эдгару, – этот и вот этот городки довольно близко отсюда.

– Вы думаете, у них могут быть запасы фуража? – спросил маркиз, вглядываясь подслеповатыми глазками в изрядно потёртый лист пергамента, потемневший по краям.

Граф заложил руки за спину и покачался на носках. Остальные участники совета посмотрели на него в ожидании ответа.

– Надеюсь, что они там есть, – наконец ответил он, поднимая брови и закатывая глаза к небу.

Герцог, расположившийся в удобном кресле немного поодаль, подал голос:

– Почему мы должны надеяться только на эти места, любезный граф?

– Потому, Ваше высочество, что дальше идут мелкие деревушки, которые обеспечивают только сами себя.

– И это всё?

– Нет, не всё. Ещё есть город немного вдалеке от основного тракта. Но до него мы не дойдём.

– Как это не дойдём? – сварливо спросил маркиз, сверля графа недоверчивым взглядом, – что нам может помешать?

– Выжженная трава, отсутствие воды и разбежавшееся из деревень население, отравившее перед этим колодцы.

Маркиз пожал плечами.

– С чего бы ему разбегаться?

Барон Жорж закашлялся. Граф Эдгар покраснел.

– Хорошо, это мы поняли, – сказал герцог, хмурясь на маркиза, – что вы предлагаете?

Маркиз посмотрел на графа. Тот отвернулся.

– Если этой карте можно верить… Если эти местечки действительно так хороши, как нам тут говорят…

Предводитель кавалерии промолчал, сжав зубы.

– Говорите, граф, – потребовал Анри.

– Мы можем выделить отряд на более-менее резвых лошадях. Если усилить их пехотой с огнестрельным оружием, взять город нам вполне по силам.

– У нас мало кулеврин, – хмуро сказал барон Жорж.

– И они понадобятся здесь, – добавил маркиз, кривя губы в осуждающей гримасе.

Граф пожал плечами:

– Мне казалось, что для осады гораздо нужнее пушки.

– Пушек ещё нет, – и герцог посмотрел на маркиза.

– Пушки скоро будут, – поспешно ответил тот с большой убедительностью.

Анри хлопнул по подлокотникам кресла.

– Хорошо! Отберите необходимое количество кавалерии, граф Эдгар. Барон Жорж, поручаю вам сделать то же с пехотой. Войдите в эти городки, заберите их фураж и всё, что сочтёте нужным.

– Прикажете оплатить горожанам расходы? – спросил граф.

Герцог моргнул. Обернулся к примостившемуся за креслом барону Эверту. Тот тихонько пошептал ему на ухо.

– Это всё, что есть? – недовольно пробормотал Анри. – Этак мы без последней сорочки останемся.

И, повернувшись к остальным, сказал, откашлявшись:

– Господа, состояние наших финансов таково, что мы не можем заплатить теперь же. Поэтому пообещайте им оплату по мере возможности. Дайте им слово.

Лицо графа окаменело. Проведя руками по дорогой перевязи и стряхнув прилипшую соринку, он поднял глаза на герцога и спросил:

– Вы приказываете нам дать слово горожанам?

– Разумеется! – легко ответил герцог, усмехаясь. – А если вашего слова окажется недостаточно, покажите им более весомые аргументы.

Они вышли из палатки под палящее солнце. Ветер гнал по лагерю мелкий мусор вперемешку с пылью. Трава вокруг давно была вытоптана. Командующий кавалерией поглядел на небо, повёл плечами. Оглянулся на пехотного командира. Они встретились взглядами.

– Финансы! – сказал граф, кривя губы на манер маркиза.

– По мере возможности, – проворчал барон с непередаваемым выражением.

– Ну что же, – и граф оскалился, – если нет денег, предъявим аргументы.

Беата откинулась назад, позволяя заняться её волосами. Пока тонкие, светлые прядки разбирали, перебирая и осторожно расчёсывая, она отдыхала, прикрыв глаза. Прогулки по дворцовому парку надоели ей до тошноты. Наконец причёска была окончена, негустые, тонкие волосы заплетены и тщательно уложены проворными пальчиками Люси. Королева взглянула на придворную даму, примостившуюся поодаль с вышиваньем в руках. Они встретились глазами и улыбнулись друг дружке.

– Ну что, милая Стефания, разве я не права? Мы никуда не поехали.

– Как всегда, – отвечала Стефания, лукаво сужая чёрные глазки, опушённые густыми ресницами.

– Иногда я думаю, что лучше бы мне было остаться старой девой. Стоило менять отцовский дом на этот! Ничего не изменилось!

– Как это ничего? – лукаво спросила подруга, – неужто совсем ничего?

– Можно сказать и так, – в сердцах ответила Беата, порывисто оборачиваясь в кресле и глядя на удобно устроившуюся в креслице подругу, – я практически всё та же старая дева.

Стефания покачала головой, внимательно обводя глазами худощавую фигуру подруги детства.

– Мне казалось, ты говорила, что твой муж скоро одумается. Остепенится. Разве этого не случилось?

Беата вздохнула. Опустила голову и потеребила подол, заливаясь румянцем.

– Ты знаешь, что он и раньше не очень часто посещал меня. Ну, ты понимаешь.

Стефания фыркнула. Стыдливость подруги её забавляла.

– Дорогая моя, назовём вещи своими именами. Твой муженёк не слишком охоч до женского пола, и до тебя в том числе.

– Но Филипп любит общество дам! – возразила та пылко. – Он всегда так на них смотрит, так мило с ними беседует!

– Да, распускать хвост он умеет. Это достоинство любого павлина.

– Хочешь сказать, мне не стоит опасаться, что у него есть другая?

Стефания смутилась. Искоса взглянула на подругу. Встала со своего кресла, подошла к ней, и присела на краешек.

– Я думаю, – начала она, положив руку ей на ладонь и улыбнувшись, – тебе не стоит ждать от Филиппа слишком многого. Надо самой начать развлекаться, не дожидаясь помощи от этого павлина.

Беата возмущённо посмотрела на неё:

– Что ты мне такое предлагаешь, подруга? Не забывай, я, в конце концов, королева! На меня весь двор смотрит!

Подруга помолчала. Мечтательно сощурила глаза и принялась мурлыкать детскую песенку.

Улыбнувшись, Беата подхватила, они нескладно докончили куплет и расхохотались.

– Помнишь, когда мы ещё не были такими важными дамами, мы обе были влюблены в одного молодого человека? – лукаво спросила Стефания.

– И как потом выяснилось, не мы одни, – хмыкнула Беата, мечтательно поднимая взгляд к потолку и улыбнувшись рассеянной улыбкой.

– А как он был хорош, просто так бы и съела! – продолжила подруга, сжимая ладонь Беаты, и глубоко, с сожалением вздыхая.

– А ведь я ещё надеялась, что когда нибудь наши отцы договорятся между собой, и мы поженимся.

– Ты правда надеялась?

– Потихоньку. Я знала, что он слишком хорош для меня.

– Хочешь правду? Я тоже надеялась.

– Ну, у тебя не было шансов.

Стефания сжала губы. Потихоньку выдохнула, успокаиваясь. Сердиться на наивную в своей бестактности подругу не входило в её планы.

– Его отец хотел для него всего самого лучшего. Должно быть, поэтому наш милый Лео так и остался неженатым.

– Его слишком много баловали. – Королева поджала губы. – Зачем ты завела этот разговор, Стефания? Ты же знаешь, как мне неприятно вспоминать о бедном Лео. Я до сих пор плачу, как подумаю, что он погиб на охоте где-то там, в глухом лесу.

– Но ведь мы не видели его тела.

– Как это не видели? Его же отпевали при всём народе.

– Да, но лица его мы не разглядели.

– Я даже и не собиралась смотреть на бедняжку. Говорят, его сильно изуродовал зверь, так, что пришлось прикрыть лицо.

Стефания не ответила, отвернувшись, и глядя рассеянно в камин.

– А если бы вдруг оказалось, что он не умер? – спросила она наконец, поворачиваясь, и глядя Беате в глаза.

– Не умер? – растерянно выговорила та.

– Представь себе. – Чёрные глазки Стефании таинственно замерцали, зрачки расширились.

Оглядываясь, и разводя руками в стороны, она тихим голосом проговорила:

– А вдруг нашли не его? А вдруг наш бедный Лео лежал там, в глухой чащобе, один, без помощи? И какая-то добрая душа, прелестная юная пастушка, например, нашла его там, недвижимого, израненного дикими зверьми, и приютила в своей бедной хижине?

Беата, прижав руки к груди, слушала её, в волнении приоткрыв рот.

– И правда, – прошептала она, – разве такое не может быть?

– Вот видишь, – сказала Стефания, выпрямляясь и оправляя юбку. – Представь себе, если бы он вдруг вернулся.

Беата раскраснелась.

– Но ведь теперь я уже…

– Какие пустяки. Твой муженёк всё равно тебе не пара. Я бы на твоём месте пожаловалась отцу, что он не выполняет свой супружеский долг.

– Нет, нет, – та замахала руками, отмахиваясь от подруги. – Я не могу такое сказать. Это слишком.

– А вот Лео не заставил бы тебя скучать в одиночестве.

– Да, – сказала королева, наклоняя голову и заливаясь румянцем. И повторила тихонько: – Да, он бы не заставил.

Глава 16

Герцог Антуан оглядел собравшихся. Не хватало ещё двоих из приглашённых на сегодня гостей. Остановил взгляд на усевшемся в отдалении маркизе Сильване, и скривил губы. Маркиз двигался, стараясь подобраться поближе к камину и царапая резными ножками стула по полу. Герцог ещё раз прошёлся взглядом по присутствующим. В его замке было достаточно комнат и залов для гостей, но для этого собрания он выбрал малую гостиную, отделанную во вкусе тёщи хозяина, давно приказавшей долго жить. Он всегда недолюбливал старую каргу, но надо признать – в замке не найти более уютного и, главное, тихого уголка.