Текст книги "Да прибудет тьма (СИ)"

Автор книги: Таня Баньшива

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Фолкор вздохнул. Вегарда он знал больше десяти зим. Тот вошел в отряд в Мерсии*. Брат отбил его у пограничных людей. Измученный и изможденный Вегард вызывал лишь жалость и воины роптали за лишний рот. Но брат сам выхаживал раненого, чем вызывал всеобщее недоумение. У Вегарда оказался острый и хитрый ум. Невысокий и жилистый он мог в одиночку справиться с медведем. Язык его колол не хуже меча, за что его побаивались и уважали. Что он скажет брату? Почему не уберег этого мелкого непоседу?

«Мне бы голову прикрыть. Найдется ткань какая?» – Веселина просяще посмотрела на Матса, сложив брови домиком. – «Пожалуйста!»

Метнулся он к сумкам, что скинули с телеги, нашел в них материю, которую на повязки использовал. Орудуя ножом, Веселина отрезала треугольник, да повязала на голову банданой.

«Кто они?» – девушка наблюдала за викингами.

– Воины ярла. Я тебе про него рассказывал. Они нашли нас в лесу и помогли, – мальчишка сонно щурился на догоревшую телегу.

Недосып и усталость начали сказываться. Адреналин битвы отпустил, и тело просило принять горизонтальное положение.

«Можно к ним?»

– Отчего же нельзя? Иди, а я тут посижу, – Матс зевнул, и подумав, добавил. – Они знают, что ты альва. Меня кличут колдуном. Нас побаиваются.

– Хм… Я бы тоже нас побаивалась.

Направилась в сторону ярла, прокручивая в голове, как будет общаться с ним жестами. Внимание её привлёк тихий шёпот, точно шелест осенней листвы под ногами. Воин лежал под одеялом, устремив тускнеющий взор ввысь Слабое свечение души сочилось из тела, стремясь к звёздам.

Конец его был близок и он это понимал. В надежде быть услышанным, он молился всем Богам, каких знал. А знал он не только скандинавских, но и римским, и кельтских, и христианского триединого. Жизнь его помотала. Но он нисколько не жалел. Кончина несла избавление от земной дороги путь в небесные Чертоги главного бога.

– Роло, это ты? – каждое слово сопровождалось бульканием в груди.

Воин искал взглядом собрата, который пообещал принести воды. Неожиданно над ним склонилось девичье лицо.

– Ты валькирия? Дева-воительница пришла за мной? – Вегард слабо улыбнулся. – Тщедушная какая.

– Какой воин, такая и Валькирия, – огрызнулась беззлобно Веселина, с важным видом откинув тяжёлое от крови одеяло, уверенная, что в один миг сможет вылечить бедолагу. Всесильная как-никак. И растерялась. Чёрный жеребец, следовавший за девушкой, заглянул через плечо.

– Слейпнир*, – выдохнул мужчина. С уголка рта потекла струйка крови.

Веселина никогда не училась медицине, но читала книжки, смотрела передачи и как многие молодые девушки тратила по часу в день на сериалы про больницы, там где любовь и анатомия в одном флаконе. Её кумиром был немодный и саркастичный доктор с тростью.

Только здесь хватило одного взгляда, чтобы понять – смерть близко. Когда воин выдыхал, кровь пузырилась, пропуская воздух из разорванного легкого. Девушка взяла обветренную сухую ладонь Вегарда в свою. Воспоминания об отце нахлынули, смяли как клочок бумаги. Слезы выступили из глаз. Тихие и печальные.

– Все будет хорошо, – она погладила воина по седеющим волосам.

Крупная слезинка скатилась и упала на рубаху, смешиваясь с кровью. Мужчина вздрогнул, захрипел, хватая ртом воздух. Ещё одна капля упала и Вегард блаженно улыбнулся, сжимая теплые девичьи пальцы. В сужающемся круге света он увидел лицо ярла Фолкора.

– Боги меня услышали и прислали за мной Деву. Я ухожу в Вальх… – раздался последний хрип и все было кончено.

Встав на колено, ярл провел ладонью по лицу воина, закрывая глаза, потерявшие свет.

– Вегард, я уже иду, – рослый парень бежал, прижимая к груди бурдюк. – Я уже тут. Сейчас.

Опечаленные лица альвы и ярла заставила его остановиться. Бурдюк плюхнулся на землю. Упал Роло на колени, скорбно опустил голову. Глаза цвета болота потускнели. Вместо отца был для него Вегард, помогал в походах и учил сражаться. Тесно стало в груди.

Фолкор накрыл уснувшего вечным сном воина одеялом, и ни сказав ни слова ушел туда, где еще мог помочь. Следовало найти разбежавшихся лошадей, проверить раненых и выставить посты. Из-за горизонта неслышно подкрадывался рассвет, и людям требовался отдых. Свистнул, подзывая Тимора, тот нехотя пошел следом, то и дело оглядываясь на Веселину.

Окружающее уже не казалось Веселине галлюцинацией. Слишком реальны были нахлынувшие эмоции. От этого было страшно. Очень страшно. Отгоняя надвигающуюся панику, Веселина ступила в ночь. Отошла подальше от людей, всмотрелась в розовеющий горизонт. Рядом послышалось знакомое пыхтение. Резко повернувшись, она и нос к носу столкнулась с варгом. Шершавый язык прошелся по лицу, оставляя слюни.

– Ну хватит, хвати меня умывать! – хвост волка зашуршал довольно в траве, услышав голос девушки. – Не делай так больше! Понял?

Веселина поджала губы и сердито посмотрела в большой жёлтые глаз. Шершавый язык снова прошелся по лицу, срывая с головы косынку.

– Фу! Нет, я сказала! – погрозила пальчиком. – Нельзя!

– Эхы, эхы, эхы, – брыли варга довольно ползли к ушам, растягиваюсь в гримасу улыбки.

– Ух, вонючка! – Веселина помахала перед лицом рукой, разгоняя запах, а потом не удержалась и обняла за шею, зарывшись носом в шерсть. Та щекотала и лезла в нос. Тепло зверя успокаивало. Она слушала как бьётся в груди его сердце. Мерно, надёжно.

– Я тоже рада тебя видеть.

Варг встал, нехотя освобождаясь из рук Избавляющей. У кромки леса он заметил фигуру на коне.

– Ты чего? – Веселина глянула через плечо. – Это ярл. Матс сказал, что он добрый.

Повернулась, а зверь уже растворился в остатках ночи.

– Ну вот. Даже не попрощался. Еще и ярл этот, – вспомнился его голос, с легкой хрипотцой. И сам он был весь брутальный-брутальный, до дрожи в коленках. Хотелось ему понравиться. Внимание его заполучить. Мотнула Веселина головой, стряхивая наваждение.

«Не о том ты сейчас думаешь, женщина!» – одёрнула она себя. – «Он как картина в музее. Привлекательный и недоступный. Посмотрела, полюбовалась и пошла дальше!»

Взглядом она нашла Матса. Мальчик шёл за воинами, таща к лесу одеяла и сумки. Тяжела была для него эта ночь. Ноги заплеталась, но душа пела – Веселина очнулась. Подумав о ней, остановился, завертел головой. Заметив девушку, помахал рукой, и не дожидаясь ответа, потащил свою ношу дальше.

Наблюдавший за маленьким колдунов Фолкор, проследил за его взглядом. Тонкий стан альвы вырисовывался на фоне светлеющего горизонта. Предчувствие, что эта парочка ещё не одну голову украсит сединой, разрасталось.

_________________________

*Мерсия – одно из семи королевств так называемой англосаксонской гептархии. Название «Мерсия» происходит от древнеанглийского «пограничные люди».

*Слейпнир («скользящий» или «живой, проворный, шустрый») – в германо-скандинавской мифологии восьминогий конь Одина.

Глава 14

Утро расползалось, медленно выдавливая черноту с неба. Фолкор выставил посты и отправил остальных отдыхать. Умаявшись за ночь, воины вздрагивали во сне, продолжая разить врага даже в мире грез. Ярл всматривался в такие родные лица, пытаясь понять, что им снится. Он любил этих смертных и чувствовал за них ответственность.

Веселину он заметил на краю леса. Альва стояла, широко расставив ноги, и смотрела вдаль. Тимор крутился рядом, периодически подталкивая её большой головой, требуя ласки. Пройдоха. Ярл раньше не замечал за ним такой любви к особям женского пола. Жеребец вообще людей не очень жаловал. У тут точно котёнок, всё под руку норовил подлезть, чтобы погладили.

Девушка повернулась и Фолкор увидел в её руке свой походный кубок. Подошёл порывисто.

– Не доброе это – вещи без спроса трогать, – стальные нотки звучали в голосе.

В глазах альвы читалось осуждение. Повертела кубок в руке, заглянула в серебряное нутро. Показала пальцами, словно сыпет что-то. Запрокинула голову, вливая невидимую жидкость в рот. Сняла платок, провела рукой по лысой макушке.

– Это ты сделал, – сказала она, воткнув кубок в грудь ярла. – Интересно только, что ты мне подмешал?

Ничего из сказанного Фолкор не понял, но по жестам догадался – альва сердилась. И не просто сердилась, а винила его в отсутствии волос. И была права. Он подмешал каплю своей крови в клюквенный сок. Взгляд её тёмно-карих, почти чёрных глаз, пронизывал. Глядя в них, чувствовал ярл, как затягивало его в омут. Так затягивало, что даже боязно стало.

– Засранец! – сказал Веселина вполголоса беззлобно и прошла мимо, намеренно зацепив плечом. – Красивый засранец.

Тимор ринулся за ней, но поднятый вверх палец хозяина остановил коня. Как ни в чем не бывало он начал щипать траву, или делать вид. Отошел тихонько в сторону, дальше-дальше, с глаз долой. А там шасть в лес, между деревьями. Обошел спящих людей вкруг. Принюхался. Запах девушки шёл по другую сторону лагеря, но его неожиданно перебил более острый запах животной крови.

Когда кусты шиповника зашуршали, Тимор оскалился, обнажая острые зубы. Ни одно живое создание в здравом уме не рисковало нападать на него. Даже медведи не подходили близко и волки, сколь бы не были голодны, убегали, поджав хвосты.

Из кустов вынырнул варг, бросил к ногам Тимора тушу кабана, и скрылся, будто и не было. Опешил от такой встречи Тимор. Но быстро пришел в себя. Кабан был еще молодой, но уже набравший достаточный вес, чтобы быть съеденным. Щетина жесткая, коричневая. Клыки изо рта торчали на добрую ладонь. Конь облизнулся. Схватил зубами тушу за загривок, где шкура крепче, да потащил хозяину. Жрать в одного его давно отучили. За послушание всегда получал вкусный кусок печени или почку, а то и кровавую селезенку. Жеребец сглотнул слюну.

Острый взгляд ярла выхватил сливавшегося с темными стволами деревьев Тимора. В последнее время конь казался рассеянным. Показывал смертным несвойственные лошадям привычки, выдавая свое необычное происхождение. Люди уже перешёптывались, но прямо не спрашивали.

Заметив тушу кабана, Фолкор поспешил на встречу. Острый запах псины выдал дарителя. Варг умудрялся обойти любые посты и старательно избегал встречи с ним. Оно и понятно. Бессмертные с трудом переносили общество друг друга. А то, что волк является жителем не этого мира, чувствовалось по запаху и по повадкам. Такое скопление не людей и появление юного колдуна на маленьком пятачке Швеции означало только одно – этому миру скоро придется доказывать, что он достоин жизни. Если брат уже и Тенебрис* вызвал, то времени остается совсем мало. Такие мысли всё чаше посещали ярла.

– Молодец! – рука ласково похлопала жеребца по шее. – Сегодня у тебя на завтрак селезенка. Заслужил!

Конь одобрительно захрапел. Легко закинув тушу на плечо, ярл понёс её к костру. Люди будут довольны.

Аромат жареного мяса разбудил лагерь. Мужчины просыпались зевая, тянулись к костру, где истекая соком, на вертеле из копья готовилась туша дикой свиньи.

– Стоит ли спрашивать откуда у нас кабанчик? – Йоран сонно щурился, протягивая к теплу пальцы. Воины давно не охотились. Животные уходили из этих мест. Дичь стала роскошью.

– Фолкор из лесу принес, – здоровяк, которого пару ночей назад Йоран выкинул из телеги, почесал пузо.

– Охотился или снова подарок?

– Я не спрашивал, – здоровяк икнул и затих.

Рядом на подстилку из палых листьев примостился осунувшийся за ночь Роло. Йоран сочувствующе похлопал парня по плечу. Сегодня будет погребальный костер. Предстояло отправить на небо сразу четверых братьев.

Ели молча, а насытившись, взялись за топоры, разошлись по лесу в поисках подходящих деревьев. Костер должен гореть жарко и дымно. Чем выше столб дыма, тем ближе к богам окажутся павшие в бою братья.

Веселина с Матсом сидели на краю леса, слушая как перекликаются топоры в чаще. Змея пригрелась у девушки за пазухой.

«Расскажи, что произошло?», – карие глаза наблюдали за полётом хищной птицы. Птица медленно плыла в синеве. Небо было чистое, почти без облаков.

– А что ты помнишь последнее? – мальчик забросил кусок мяса в рот и облизал жирные пальцы.

«Удар кулаком в лицо».

Вспоминать события той ночи Матсу не хотелось, но Веселина имела право знать. Рассказ шёл неспешно и сложно, а когда закончился, то они оба замолчали, погрузившись в свои мысли.

Ещё слышалась в чаще перекличка топоров. Сучья с поваленных деревьев обрубались, длинные стволы делились на бревна в полтора человеческих роста. Их обвязывали по краю веревкой и так тащили на открытое место, где укладывали башней.

«Кажется мне, кто-то едет», – Веселина наблюдала, как мужчины накидывали между бревнами еловые ветки. Они дадут больше дыма.

– Где? – рыжая голова завертелась по сторонам. – Много их? Надо ярлу сказать.

«Один. Быстро едет. Далеко ещё», – взгляд альвы остановился на невидимой точке.

– Я ничего не вижу и не чувствую. Откуда знаешь?

«Просто знаю, – она растягивала слова. – Странное ощущение. Непривычное.»

– И как у тебя получается? – мальчик заерзал на месте.

«В голове появляется мысль и уверенность, что так и есть.»

– Как во сне?

«Нет. Без картинок. Не знаю как тебе объяснить», – Веселина продолжала смотреть в одну точку, всё больше погружаясь в себя.

Птица всё также кружила в вышине, высматривая добычу.

– Эй, – Матс помахал рукой перед лицом девушки. Та даже не моргнула.

Заметив ярла верхом на Тиморе, мальчишка бросился наперерез.

– Там кто-то едет.

– В стороне какой? – Фолкор смотрел свысока на колдуна.

– Не знаю. Она сказала один едет. Быстро, но ещё далеко.

Ярл спрыгнул с коня, который сразу потрусил под дерево, где сидела Веселина. Хозяин шёл следом.

– В какой стороне? – Фолькор присел на корточки. Девушка не реагировала. Смотрела сквозь него вдаль.

– Слышишь меня? – ярл коснулся её руки.

Вздрогнув, Веселина заморгала непонимающе.

– Откуда нам гостей ждать?

– Из-за леса. Как раз к погребению успеет, – взгляд принял осмысленное выражение.

– Переведи, – бросил ярл мальчишке.

Мысленно альва повторила Матсу сказанное, поглаживая тянущегося к ней Тимора. В голове никак не укладывалось, что мысли её мальчик слышит и понимает, а слова, произнесенные вслух ему остаются неведомы.

– Пошли уже, – ярл потянул коня за повод. – Чем ты его одурманила, что он ручным стал?

«Откуда же мне знать», – усмешка тронула пухлые губы. – «Приглянулась может».

– Вот же альва, – сказал ярл, как выругался, услыхав от Матса ответ.

Вскочив верхом, Фолкор помчал галопом в сторону дороги, ведущей через лес. Способности лесной девы были по душе ярлу. Дар предсказания мог пригодиться, хотя и был ненадежен. По опыту знал бессмертный, что будущее не всегда готово открыться.

Приближающегося гостя ярл почувствовал еще по утру. Альву же расспрашивал, чтобы убедиться. Мало ли, может другой кто к ним едет. Если брата он ощущал по родству, то к остальному был глух.

Фолкор взглянул на небо, цепляющееся за верхушки деревьев. День обещал быть ясным.

_________________________

*Тенебрис (Tenebris), латынь – тьма, тёмный.

Глава 15

Брата ярл решил встретить на краю леса. За время пути до лагеря надеялся успеть рассказать ему и о смерти Вегарда, и о чужаках. Грег Льёт обладал тяжелым характером, а в смутное время становился совершенно невыносим, но это всегда спасало многие жизни, поэтому Фолкор не роптал и не мешал, а лишь старался смягчить жестокосердие.

Суровая земля и постоянная борьба за выживание в этом времени и в этом месте заставили Грега зачерстветь, отдав возможность сопереживать Фолкору. Брат намеревался не пустить гниль дальше Скандинавии, чего бы это не стоило. И подарить людям шанс на свободную жить, не став рабами очередного сумасшедшего, пожелавшего поработить людей и существ. Но если Грег нес груз ответственности за весь мир, и готов был пожертвовать несколькими жизнями ради этого, то Фолкор старался спасти максимальное число смертных.

Он ждал брата на краю каменистой равнины. Смотрел вдаль на дорогу и вспоминал как они познакомились. С тех пор минуло более двух сотен лет. Год 536-й*. Европу накрыл густой туман. Солнце исчезло. На небе светило две луны – одна днём, другая ночью. Всё гибло на корню, а воздух пропитался ядом. Почти год шла война. Византийцы теснили остготов* в страстном желании отобрать Италию.

В октябре началась осада Неаполя, где семилетний Фолкор, а тогда его звали Книва*, жил с матерью и отцом. Жили небогато, но особой нужды не испытывали. На столе всегда были и хлеб, и мясо, молоко и фрукты с овощами. Отец работал при конюшне, лечил животину. Мать слыла искусной вышивальщицей, и знатные дамы стояли к ней в очередь.

В ноябре Неаполь пал. Византийцы устроили бойню, и в жуткой ненависти под стенами города не щадили никого. Убивали даже стариков и детей. Грабили, насильничали.

Группа таких наемников ворвалась и в их дом. Отца зарезали сразу, а над матерью долго издевались, заставляя мальчишку смотреть. Хохотали. Он помнил эти злые лица с гнилыми зубами. Этот запах и свою беспомощность. Мать гордо молчала, стоически перенося мучения, о пощаде не молила, лишь просила не трогать сына.

За отказ целовать одного из наемников, тот воткнул ей меж ребер нож. Мама умерла не сразу, а задыхалась медленно и мучительно. Ярость придала Книве силы, вырвался он из цепких пальцев одного из византийцев и кинулся на убийцу с ножом для хлеба, схваченным со стола. Нож вошел в живот легко, без сопротивления. Душегуб хрюкнул от неожиданности и повалился. Кровь хлынула, заливая пол. Его смерть не доставила мальчишке радости, хотя он и смог отомстить за мать, за отца, за соседей.

Остальное помнилось смутно. Били его долго. По большей степени ногами. Один глаз вытек, выбитые зубы разлетелись под стол и под кровать, на которой лежала мама. Переломанные ребра не давали дышать. Было очень больно и Книва был благодарен сознанию, когда оно его покинуло. Уверенные, что мальчишка отошел в мир иной наемники собрали всё ценное, что было в доме, ничем не брезгуя и ушли.

Грег появился в сумерках, не дав Книве уйти к Богам. На губы пролилась теплая кровь, и тьма приобрела рубиновый оттенок. Когда очнулся, то боли не почувствовал. Помнил как легко дышалось и оба глаза отчетливо видели молодого мужчину с сединой в черных волосах. Лицо незнакомца, изуродованное шрамом, излучало тепло и уверенность. Серые глаза смотрели добро. Так Грег поначалу стал ему отцом, а когда пришло время, то побратимом. Братом.

Из прошлого Фолкора вернул Тимор. Жеребец громко ржал, разбивая землю копытом. На горизонте, где вздымались горы с белыми шапками, появилась черная точка, которая стремительно приближалась.

Конь Грега летел легко, почти не касаясь земли. Черный как Тимор, но выше и крупнее, он, как и его всадник, вызывал ужас у простых смертных. Звали его соответствующе – Хоррор*. Поравнявшись с ярлом Хоррор резко остановился. Натянутые поводья заставили встать его на дыбы.

– Приветствую, брат мой, – ярл смотрел на Льёта с настороженностью.

В ответ брат одарил холодным молчанием.

– Я должен сказать, прежде…

– Всё потом, – резко прервал его Грег и пустил коня в галоп по дороге через лес.

– Плохо дело, Тимор. Очень плохо, – сказал ярл и отправился вслед за братом.

Веселина нервничала. Что-то мешало ей сосредоточится, что-то неминуемо приближающееся. Топоры затихли. Солнце пригревало, наполняя воздух терпкими ароматами травы и полевых цветов. Сверкавшие голыми торсами викинги, возводили уже четвертый погребальный костер – по числу павших, а Веселина не находила себе места. Она то садилась к дубу, обнимая дерево, прижимаясь щекой к коре, то вскакивала и ходила взад-вперед.

– Что ты мельтешишь как стрекоза. Что тебя тревожит? – Матс поглаживал свисавшую с шеи змею.

«Неспокойно мне», – девушка остановилась, обратившись лицом к чаще.

– По-доброму неспокойно, или напасти ждать какой?

«Не знаю, не пойму».

Всадник вылетел из леса стрелой, пущенной из лука во врага. Чёрный конь не успел остановиться, а наездник, легко спрыгнув на ходу, сразу направился к месту под деревьями, где лежали тела погибших во славу Одина прошлой ночью. Замерли воины, остановили работу, настороженно наблюдая. Откинул одно одеяло незнакомец опустился рядом на колено.

Отмерли люди, вернулись к своим делам.

С нарастающей паникой наблюдала Веселина за мужчиной. Внутри всё трепетало, требовало бежать подальше от этой широкой спины, от коротко стриженного затылка. Кровь стучала в висках, а в животе порхали ядовитые бабочки.

– Кто это? – Матс шагнул вперед в любопытстве, но Веселина удержала, схватив за рубаху.

Незнакомец, накрыв тело, поднялся, осмотрелся. Взгляд его остановился на девушке. Веселина обмерла. Это был тот самый – со шрамом. Из её снов. Вспомнила, какие у него требовательные и ненасытные губы, и густо покраснела.

– Он мне снился, представляешь. Я его уже видел, – мальчишка смотрел на неё удивленно. – А чего ты красная такая?

Вопрос смутил её ещё больше, заставив отвернуться, чтобы успокоиться. Она считала незнакомца плодом своего воображения, полагая, что так подсознание помогает справиться с одиночеством после смерти бабушки. Давно он стал её наваждением, вначале появляясь во сне раз в месяц, а затем всё чаще. В последнее время она видела его через каждые две-три ночи. Сказочные ночи.

– Они о чём-то спорят. Слышишь? – Матс требовательно подергал её за рукав. – Гляди, в нашу сторону показывает.

Сзади послышались шаги. Сильные руки развернули девушку за плечи, крепкие пальцы сжали горло.

– Кто ты? – от его голоса у Веселины подогнулись колени. Их глаза встретились. В сером омуте его глаз бушевал гнев.

А она лишь открывала рот, не в силах произнести ни слова. От нехватки воздуха закружилась голова.

– Не трожь её! – Матс повис на руке незнакомца. – Слышишь. Не смей! Это альва. Последняя альва!

– Они давно вымерли! – стальные нотки в голове не остановили мальца.

– Нет! Я сам видел, как её звери слушаются! Скажи ему, Фолкор! – Матс от страха и беспомощности пнул мужчину по ноге. Но тому, что укус комара, даже не поморщился.

– Есть такие твари, которые умеют забираться в голову. А затем отнимают не только жизнь, но и душу. Там, где они появляются, остаются лишь трупы, – пальцы сжались ещё сильнее, заставляя привстать на цыпочки.

– Грег, остановись, – не успел Фолкор договорить, как чёрная пружина взвилась с плеча Матса и ядовитые клыки впились в сжимающую горло руку.

– Надо срочно отсосать! – прохрипела из последних сил Веселина. —

«Господи, что я несу!».

Хватка ослабла и девушка пошатнулась, но незнакомец удержал её за ворот. В недоумении он смотрел то на змею, посмевшую его укусить, то на альву, говорившую на редком для этих земель языке.

– Что ты сказала? – его глаза завораживали и делали её совершенно безвольной.

– Яд надо отсосать, – прошептала Веселина.

Рука отпустила её и девушка осела в траву, растирая саднящее горло. Страха не было, лишь сожаление ворочалось груди.

«Он тебя не узнал. А чего ты ожидала? Что он бросится к тебе, зацелует, подхватит на руки, восторженно закружит? Ведь это он тебе снился, а не ты ему. Какая же ты дура, Веселина», – горечь разочарования с привкусом полыни растеклась по душе. Остро захотелось расплакаться. Глаза защипало и она склонила голову ещё ниже, пряча невольные слёзы.

Ухватил пальцами голову змеи Грег осторожно надавил и вынул ядовитые клыки из тела. Матс смотрел в ужасе, ожидая, что прямо сейчас брат Фолкора умрет в муках с пеной на губах. Но ничего не происходило.

– Лучше присматривай за своей зверюшкой, – Льёт бросил змею Веселине на колени и, резко повернувшись, ушёл в лес.

Шёл быстро, порывисто, злясь на себя за несдержанность. Мальца напугал и чуть не задушил кареглазую пигалицу. Не мог понять, что на него нашло. С чего решил, что это она виновата в смерти Вегарда? Он планировал сделать воина побратимом. Даровать ему вечную жизнь. Так сложно было подбирать Хранителей. За пять веков он смог найти лишь трёх человек, достойных бессмертия. Вегарду представлялась честь стать четвёртым и остаться в Скандинавии. Беречь эти земли и людей. Зачем он позволил непоседе отправиться с братом на поиски мародёров?

_______________________

*Хоррор – с латинского означает ужас.

*Остготы – древнегерманское племя.

*536 год – тогда Европу накрыл туман, став причиной многих бед и смертей. Как выяснили ученые, причиной ему послужило первое из трех сильнейших извержений вулкана в Исландии.

*Книва – (др. германский) отпрыск, наследник.

Глава 16

С нескрываемым непониманием смотрел ярл в спину удаляющемуся брату. Ни детей, ни женщин никогда не обижал. И куда подевалось хладнокровие? Неужто смерть Вегарда так повлияла? Фолкор знал, как прикипел к воину брат и ждал, когда Грег обратит его и пополнятся ряды вечных. Но Боги решили по-другому.

– Это кто? – Матс глядел на ярла вопрошающе.

– Брат мой. Грег Льёт. Ужасающий.

– Правда? Я его во сне видел. Две ночи назад. Он ведь старший? И не брат тебе вовсе.

Мальчишка не переставал удивлять ярла и не столько своей взрослостью, сколько прозорливостью.

– Всё готово, – подойдя, сказал Йоран. Глаза его за утро ввалились, лицо осунулось.

– Подождём, – не отрывая взгляда от леса промолвил ярл.

Проглотив слёзы, Веселина совладала со своими мыслями. Сунув змею за пазуху, поднялась, ухватившись за протянутую мальчишкой руку.

– Ты как?

«Жить буду. И надеюсь, долго».

– Будешь конечно. Я уверен, – Матс, отбросив серьёзность, в порыве обнял Веселину. Она прижала его в ответ, нежно целуя в рыжую макушку.

– Все же будет хорошо? Правда?

«Правда. Всё будет хорошо. Я загадывала.»

Четыре густых столба дыма соединили небо и землю. Четыре дороги вели четырёх славных воинов в Вальхаллу. Опаленная жаром пламени погребальных костров, отошла Веселина подальше. Ещё не забылось ей ведьмино пламя и как жгли её заживо. А Матс встал рядом с Йораном, чувствуя свою причастность.

Разнеслась над равниной песнь, прославлявшая героев, погибших в битве с Сумрачными. Рассказывала она главному Богу – одноглазому Одину о подвигах и сражениях тех, кто должен присоединиться к нему за столом, пригубить мёд от небесной козы Хейдрун* и насытиться мясом кабана Сехримнира.

Вегард не успел обзавестись семьей. Насколько был скуп он на нежность, настолько был неустрашим в бою. Не искал он славы, а душой болел за справедливость, защищая слабых. Своими подвигами заслужил он место в небесном Чертоге павших.

Второй побратим – повидавший жизнь Йоханнес* оставил вдовой красавицу жену. Дом их всегда был полон детским смехом, хотя своих детей не было. Соседские ребятишки часто забегали к викингу, что умел сказывать красивые истории. Он искусно владел как словом, так и топором.

Третьего побратима – что не был ни стар, ни молод, во дворце верховного бога ждали жена и сын. Много минуло лун, как их забрали Сумрачные. И с тех пор воин искал встречи с родными, не упуская ни одной возможности изничтожить как можно больше тех, кто лишил его счастья.

Четвертый побратим был одинок при жизни и нелюдим. Сторонился компаний, но не было ему равных на поле брани. Не раз спасал он братьев, открыв себе одну из пятисот сорока дверей* в зал героев.

Долго горели костры, но не расходились воины, смотрели в огонь, вспоминая походы совместные да истории боевые. Каждому было что сказать, добрым словом вспомнить покинувших земной мир.

В этот день решили остаться на месте. Дать себе отдых. Впереди ждали ещё семь дней пути. Притихла Веселина, больше под ноги смотрела, лишь иногда искоса бросала взгляд на Грега, чьё присутствие не давало покоя. Все мыли её был о нём. Льёт же ходил смурной, в себя погружённый. Он кожей ловил на себе взгляд пигалицы, от которого ныло в груди, скреблось голодной рысью. Легче стало, когда в лес ушла. Только недолго смог он вдали оставаться, потянуло за ней. Шёл не спеша. В чащу, подальше от голосов людских.

Давно женщины в его жизни не было. От взгляда карих глаз кровь по венам свой бег ускоряла, обдавая жаром. Вспомнил, как искра пробежала, когда коснулся её. Не было в ней страха, только покорность. Не смотрели так на него девицы, чаще стороной обходили. Лишь одна в деревне вдовица Мия всё в гости приглашала, да крутилась подле. Но не к душе была.

Остановился Грег, прислонившись к замшелому стволу, разглядывая девушку, что мелькала впереди. Недолго боролся с собой. Ринулся следом. Обернулась Веселина, услыхав хруст ветки. Да тут и настиг коршун пичужку малую. Забилась она в руках крепких, затрепыхалась, прижатая к дереву. Отстранилась было, но поддалась губам жадным, выгнулась телом упругим, застонала. Ответила со страстью на поцелуй, чем немало удивила и порадовала бессмертного. И забыл он про всё, захмелев от желания.

Отстранился резко, устыдясь порыва юношеского. Глянул на девчонку. Та стояла пунцовая, одежду поправляя, глаза пряча. Подобрал Грег платок, что слетел под ласками с головы ее, стряхнул листья, протянул. Взяла неуверенно, покраснев еще больше, и отвернулась, скрывая отсутствие волос. Когда обернулась, Грега уже не было, лишь запах его терпкий, да тело, саднящее от грубого натиска, напоминали о том, что случилось.

– Получила, что хотела, – прошептала да губу закусила припухшую, не давая слезам выступить. – И как дальше? Ушёл, оставил одну.

Возвращалась она в лагерь нехотя. Не знала как вести себя теперь, как смотреть воинам в глаза. Ведь они только братьев своих оплакали, а она уже под поцелуями млела о большем помышляя. Так, терзаясь, и вышла из лесу.

Но зря переживала, страшась осуждения. Никто на неё внимания не обращал, привычно занимаясь своими делами. Кто оружие чистил, кто спал, закинув руку за голову. Матс что-то рассказывал Йорану, убеждал, размахивая руками. Грега нигде не было видно.

Горько ей стало, противно за себя. Пошла в поле, к месту, где накануне воины бой держали. Покрытая коростой земля смердела. Вся трава на ней скукожилась. Ни мушки вблизи, ни ящерицы. Даже птица над гиблым местом не летела, огибала кругом.

Бродивший невдалеке Тимор, заметив Веселину, прискакал радостно. Потянулся мягкими губами к ласковым пальцам, раздувая ноздри. Заулыбался. От улыбки той жутковато стало. Хотелось руку отдернуть, но Веселина пересилила себя. Заметив страх человеческий, скрыл жеребец натуру, что рвалась наружу. За что в благодарность был почесан за ухом.

Грег появился рядом неслышно. Вздрогнула Веселина, прижалась к коню. Засмущалась, чувствуя облегчение.

– Боишься меня? – мужчина посмотрел изучающе. Разглядывал. Пытаясь запомнить каждую черточку на лице, каждую деталь.

– Нет, – замотала головой в ответ.

– А зря, – слова, что в лесу ласкали, сейчас казались жёсткими и колючими. – Понимаешь, что моя ты теперь?

Не смела поднять на него глаз Веселина. Тело предательски заныло от его голоса.