Текст книги "Дарующая жизнь (СИ)"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

У первого встречного Лена потребовала проводить ее к королю, долго шла по бесконечным коридорам замка и завидовала людям, которые умеют готовиться к разговорам, составляют хотя бы примерный план, продумывают, что и как сказать. У нее не получалось ни о чем думать. Вообще. Даже о том, что где-то умирают эльфы, стараясь убить как можно больше людей, убивают жестоко, чтобы не попасть к ним живыми, чтобы не оказаться привязанными к косому кресту. Лиассу понадобятся все силы не на возвращение – на войну. Лена даже вообразить себе не могла, на что способен маг, в учениках у которого бегали великие (наверное, они же верховные). Какие силы он умеет вызывать, какие разрушения произвести, какие страхи или болезни наслать на противника, какие разбудить стихии…

Король принимал послов, но официальная часть мероприятия уже закончилась, люди разной степени расфуфыренности бродили по просторному залу с кружками шианы или стаканами вина. В отдалении Лена заметила шута и Маркуса (вместе держатся, и то хорошо) и заметила, что они встревожились, увидев ее. Короля она разыскала не сразу, зато поймала его, когда он направлялся к выходу.

– Светлая, – произнес он удивленно-обрадованно и слегка поклонился, – ты решила поскучать здесь или искала меня?

– Я искала тебя. Мне нужно поговорить с тобой, мой король.

Он сделал приглашающий жест и провел ее в маленькую и не очень уютную комнату.

– Здесь не особенно хорошо, – извинился он, предлагая ей кресло, – но я подумал, что ты не хочешь, чтобы кто-то нас услышал. Здесь нас не услышит даже самый сильный маг. Ты хочешь говорить об Отражении?

– Пожалуй, да. Кажется, я знаю, что может произойти, мой король.

– Я не твой король, Светлая, – мягко поправил он, – хотя мне лестно слышать это обращение. Ты свободна, над тобой нет королей и магов. Называй меня Родаг. В этом нет никакого нарушения этикета. Не хочешь ли шианы?

– Ты оттягиваешь разговор?

– Нет, я вижу, что ты взволнована. И это меня беспокоит.

Он налил в две кружки шианы, и Лена свою выпила едва ли не залпом.

– Я пришла к тебе с просьбой, Родаг.

– Я постараюсь удовлетворить любую твою просьбу.

– Это опрометчивое обещание.

– Ничуть. Ты не можешь попросить чего-то дурного. Что я могу сделать?

– Спасти пятьдесят тысяч эльфов, – выпалила Лена. Все. Главное сказано. Сейчас он начнет задавать вопросы, и будет существенно легче. Родагу изменило его королевское достоинство: он вытаращил глаза и приоткрыл рот, но довольно быстро взял себя в руки, чуть нахмурился и начал обдумывать вопросы. А Лена успокоилась. Способна она помочь или нет, но вот уж сделать все мыслимое и немыслимое для этого – способна.

– Пятьдесят тысяч эльфов? Едва ли в королевстве наберется столько. И необходимости их спасать я не вижу. Эльфы такие же мои подданные, как и люди… Ну, признаюсь, не совсем уж и такие же, мою власть они признают чисто номинально, но платят налоги и… В общем, живем мы мирно и даже не без взаимной выгоды.

– Я знаю. Мы не просто бродили по твоему королевству. Мы были в другом мире. А там война, Родаг.

– Войны с эльфами, увы, не редкость, Светлая.

– Ты знаешь историю своего королевства лучше меня. Ответь себе, кто начинал эти войны? Чья вина была искрой, зажигавшей это пламя?

– В конечном счете люди, – неохотно признал король. – Но в любом случае войны заканчиваются, в большими или меньшими потерями со всех сторон, и ты знаешь, Светлая, наши потери неизменно больше.

– Количественно, – сказала Лена тихо. – Гибнет тысяча эльфов из десяти и пять тысяч человек из ста.

– И эльфы не берут пленных.

– А люди берут. Для чего, Родаг? Чтобы повесить? А как дрались бы эльфы, если бы знали, что их не повесят, а заживо скормят собакам? По частям? Отрежут уши, гениталии… потом выпустят кишки и позовут собак? И то же самое сделают с маленькими детьми. И то же самое сделают с женщинами.

По телу Родага прошла дрожь. Он был нормальным вменяемым человеком, не видевшим ничего особенного в повешении, но такая казнь оказалась для него чем-то новым.

– Дикий мир… – пробормотал он. – Но Делиена, жестокость не редкость в мире. И даже бессмысленная неоправданная жестокость. Я не могу изменить мир, только свое королевство. Я не могу спасти всех.

– Всех – уже не можешь. Их уже стало на четверть меньше. Родаг, это были эмоции. А теперь давай попробуем поговорить о выгоде. Разве ты не хотел бы получить пятьдесят тысяч благодарных эльфов? Которые принесут тебе клятву верности? Которые примут все твои условия? Или ты считаешь, что эльфам нельзя верить по определению?

– Что за глупости? – удивился Родаг, заметно оживившийся при слове «выгода». – Эльфам можно верить ровно в той же степени, что и людям. То есть не особенно. Но ни в каком сверхъестественном коварстве они не замечены. А почему ты уверена, что они принесут клятву верности?

– Потому что это будет условием. Моим условием.

Он потер подбородок.

– Что им нужно?

– Место, где они смогут жить. Твое королевство велико, Родаг.

– Да уж место не проблема… Светлая, я просто боюсь впускать в мир такое количество эльфов.

– Ты можешь впустить женщин и детей. Но дети вырастут и, глядя на тебя, будут помнить, что ты мог спасти их отцов, но не сделал этого. Родаг, у тебя есть шанс…

– Что такое шанс? – перебил он.

– Возможность. У тебя есть возможность заставить эльфов иначе относиться к людям. Неужели ты думаешь, что они не умеют быть благодарными? И Родаг, разве помешают тебе их умения? Разве будет плохо, если эльфийских клинков станет больше? Если будет много эльфийских тканей? Украшений? Это оживит торговлю. Конечно, не сразу, но что такое несколько лет?

– Я могу ставить любые условия?

– Любые.

– И я могу прямо поговорить с их представителем?

– Да. Я должна сказать тебе еще одно. Родаг, возможно, все эльфы королевства принесут тебе клятву верности. Ты хотел бы иметь в своей армии эльфов? На северных границах?

– Лучше на восточных, – задумчиво произнес король. – Только эльфы не хотят служить в нашей армии. Никогда и нигде…

– А у тебя – будут.

– Почему вдруг ты решила, что у меня будут?

– Потому что это будет твое условие.

– А почему мне принесут клятву все эльфы? Они разобщены, никакой единой власти у них нет…

– Идем? Может быть, он ответит на все твои вопросы.

Родаг подумал еще немножко и кивнул. Шут и Маркус увязались за ними, но на приличном расстоянии. По замку король ходил без охраны, а по слухам (исходившим, конечно, от шута), даже в город мог выйти один, Его, похоже, и правда любили. Шел он быстро, Лена едва поспевала, а заметив это, он резко притормозил:

– Извини, Светлая. Я все время забываю, что король должен быть степенным и величественным.

– Я тоже забываю, – призналась Лена, – что должна являть собой… нечто. Скажи мне… Ведь ты даже особенно удивленным не выглядел. Почему?

– Не выглядел? – образовался он. – А мне показалось, что я рот открыл, как мальчишка, впервые увидевший фейерверк. Понимаешь, Делиена, раз открылось Зеркало, перемены неизбежны. Лучше в них участвовать, чем сидеть и тупо ждать. В Зеркале – ты. И ты приходишь с таким странным предложением, которое может все перевернуть… Я не дал согласия, Делиена. Я только готов выслушать.

– Я большего и не ждала.

– Я знал, что случится что-то… когда ты заплакала, стало ясно, что идут перемены. Столько всего потом… Предательство Крона. В Верском уезде вдруг из земли полезла какая-то плесень, земля становится мертвой, а маги понятия не имеют, что это такое, и плесень расползается… Интересно, есть ли у эльфов маги? То есть сильные маги? Они никогда нам не помогают.

– Помогут. – Лена почему-то была уверена, что Лиасс справится с плесенью одним движением бровей. Если уж он из мира в мир ходит…

Лиасс спал, сидя в кресле. Спал так крепко, что Лене пришлось потрясти его за плечо. Он немного смутился, встав и склонился в этаком королевском поклоне: приветствую тебя, брат по власти, но я знаю, что сегодня главный – ты. Родаг ответил аналогично.

– Позволь представить тебе: Лиасс, – сказала Лена и выдала последний аргумент, – Владыка эльфов.

Лиасс посмотрел на нее укоризненно, а Родаг обалдел вторично.

– Владыка… – прошептал он. – Вот оно что… Делиена, не заболела ли ты? Ты предлагаешь мне впустить в мир Владыку эльфов?

– Который даст тебе клятву верности, – твердо произнесла Лена. Лиасс не дрогнул. У Родага вдруг ослабли колени, он подвинул кресло и сел, забыв даже предложить сесть Лене. Хорошо, что за порядком в комнате следит не столько служанка, сколько шут, и никакие интимные предметы нигде не валяются. А то обстановка для саммита и так весьма своеобразная: женская спальня.

– Клятву? Мне? Владыка?

– Если ты примешь мой народ, король Родаг, я готов принести тебе клятву верности, – твердо проговорил Лиасс. – И каждый из моих эльфов. А со временем и каждый из твоих эльфов. Если же тебя пугает присутствие Владыки, я покину твой мир.

– Послушай меня еще чуть-чуть, Родаг, – попросила Лена. – Когда-то у Лиасса казнили младшего сына. Я говорила тебе, как казнят эльфов. Но после этого он не начал войны. После этого он заключил мир с людьми. Как это характеризует его, по-твоему?

Лиасс опустил голову. Немножко.

– Я приму любые твои условия, король Родаг.

– Ты будешь присылать эльфов в мою армию?

– Да.

– Они будут охранять мои границы?

– Да.

– Вы согласитесь жить в строго отведенном районе?

– Да.

– Соблюдать наши законы и подчиняться нашим судам?

– Да.

– Даже если приговором будет казнь? Э-э-э… через повешение.

– Да.

– Ты действительно готов принести вассальную присягу и привести в повиновение всех эльфов королевства?

– Да. Кроме того, я действительно готов дать клятву верности. Не только вассальную присягу.

– Но как воспримут это твои подданные?

– Я не король. У меня нет подданных. Но мои эльфы последуют моему примеру.

– Последуют ли они твоему приказу?

– Любому.

Родаг наконец пришел в себя, посмотрел на Лену и устыдился:

– Прости, Светлая, прошу тебя сесть. Садись и ты, Владыка. Я… Я несколько не готов был к такому разговору. Мне нужно подумать.

– Я и не жду, что ты примешь решение быстро, – удивился Лиасс. – Но я, Лиасс, Владыка эльфов Трехмирья, готов принять любыетвои условия. Если ты захочешь отправить меня на эшафот, я пойду, и мои эльфы не взбунтуются.

– Зачем мне послать тебя на эшафот? – не понял Родаг. – А, это фигура речи.

– Это фигура речи. Но если твоим условием будет моя смерть – ты опасаешься Владыки, и я могу это понять, – я приму и это условие. Нам нужна только земля, король Родаг, Место, где мы сможем жить. И мы готовы заплатить за эту землю.

– Пятьдесят тысяч, говоришь…

– Пока ты думаешь, их станет заметно меньше, – прошептала Лена, не рассчитывая, что он услышит, но слух у него был не хуже, чем у эльфа.

– Делиена?

– Скажи ему, Лиасс. Скажи, что за месяц войны погибли двадцать тысяч эльфов.

– И сто сорок тысяч человек, – кивнул Лиасс. – Возможно, ты не поверишь, король Родаг, но я не хочу и гибели людей.

Родаг задумался.

– Зачем твой… друг подслушивает под дверью? – вдруг поинтересовался эльф. – Пусть уж войдет, если король не возражает.

– Шут! – взревел король. Шут бочком протиснулся в дверь и сделал смиренное лицо. Вряд ли кто-то поверил в это смирение. Родаг точно не поверил, и наверное, только присутствие Лены удержало его от вульгарного рукоприкладства.

– Лиасс, ты не знаешь, что за плесень может вылезти из-под земли? – спросила Лена. Эльф подумал.

– Нет. А что маги?

– А маги рвут на себе волосы, – сообщил шут. – Не видели, не слышали, не понимают.

– Это далеко? Я могу взглянуть.

– А убрать ее сможешь? – оживился Родаг.

– С большой степенью вероятности – смогу, – усмехнулся Лиасс. – Если там такие же маги, как те, что ставили защиту на эти комнаты, то на них надежды мало.

Шут сделал жест в сторону двери.

– Ты позволишь, мой король? Я возьму у Кариса портальный камень.

Родаг махнул рукой. Пока ему было не до шута и не до плесени. Он забывал только о том, что королю пристало быть степенным, но не забывал, что королю нужно быть дальновидным. И явно взвешивал за и против. Ему очень и очень не хотелось пускать в свой мир такое количество озлобленных войной эльфов – и очень и очень хотелось быть единственным королем, у которого имеются эльфийские пограничники. Какое счастье, что он не был убежденным ксенофобом…

– Как ты хотел назвать моего бывшего шута, Владыка?

– Полукровкой.

– Полу… а в нем есть эльфийская кровь? Понятно тогда, почему он такой бунтарь. Как ты относишься к людям, Владыка?

– Без приязни. Но я умею жить с вами в мире. И уж точно не жду приязни с вашей стороны.

– Ты выглядишь очень усталым.

– Я мало спал в последнее время.

Лена протянула ему руку. Эльф опешил, но руку принял с благодарностью. Левой Лена сжала амулет, но он покачал головой:

– Не нужно. Я могу брать сам, когда ты позволяешь. Расслабься. И благодарю. Я действительно устал, а мне предстоит трудное возвращение.

Несколько минут они сидели молча. Лена не чувствовала ровным счетом ничего, кроме нормального тепла его ладони, а вот его лицо становилось менее утомленным. Родаг с благоговением наблюдал за ними и, поймав взгляд Лены, смутился:

– Я никогда не видел… как это происходит. Даже не знал, правда это или сказка. Ты действительно даешь силу, Светлая. Даже магу… Ведь ты маг, Владыка?

В дверь просочился шут и протянул королю плоский серый камешек. Родаг передал его эльфу:

– Ты можешь открыть проход?

Вместо ответа тот слегка сжал камень двумя пальцами, и в нескольких шагах от них заискрилась вертикальная щель – ровно такая же, как та, в которую Карис увел Крона, такая же, как та, через которую их провели из замка Маркусова приятеля к карете. По ту сторону была трава. Родаг первым шагнул в проход. Шут осуждающе покачал головой и скользнул следом, потом прошли Лена и Лиасс, а уж откуда взялся Маркус, который вроде как не имел привычки посматривать и подслушивать…

Плесень она увидела сразу. Правда, это была не плесень. А черт знает что такое, отчего-то похожее на расплавленный пластик. В сотне метров от них расстилалось мертвая белесая земля, возле которой суетились два мага. Метрах в пятидесяти в другом направлении стояло редкое оцепление. Хуже всего, что это происходило посреди деревни. Конечно, жителей и след простыл, но вот что означали продолговатые бугры на белесой поверхности, Лене знать не хотелось.

– А, это, – узнал Лиасс. – Разрыв границы между мирами. Я знаю, откуда это.

– И можешь убрать?

– Разумеется. Только пусть эти двое подойдут.

Маги уже спешили к королю.

– Приветствую, мой король, – поклонился один. – Начала расползаться быстрее. Огонь ее не берет…

– Внимательно смотрите, – перебил Лиасс, – и запоминайте. На самом деле это очень просто, если знать, что делать.

Он шагнул вперед, широко развел руки и замер. Маги смотрели во все глаза. А вот Лена ничего не видела. Поежился шут и вытащил амулет из-под куртки: он светился, как догорающий уголек. Минут пять ничего не происходило, а потом плесень начала гореть веселыми голубыми язычками. Как спирт.

– Всего-то? – изумился первый маг и тоже развел руки и замер. Через пару минут огоньки еще повеселели, и второй присоединился к товарищу. А Лиасс повернулся к королю.

– Дальше они справятся сами. Прости меня, король Родаг, но меня ждут. Когда я смогу вернуться, чтобы услышать твое решение?

– Завтра. Утром. Нет, лучше ближе к полудню. Ты сможешь?

– Да. Благодарю тебя. Твои маги смогут открыть для вас проход? Если хочешь… – Он провел пальцем сверху вниз по воздуху, и словно нарисовал дрожащую голубую линию, которая почти сразу открылась в комнату Лены. – Я приду завтра в полдень. – И, отвернувшись, он прочертил другую линию. Это заставило королевских магов впасть в панику и прекратить поджигание плесени, Родагу пришлось на них прикрикнуть. Не обернувшись, эльф шагнул в проход, почти мгновенно за ним захлопнувшийся. Король несколько секунд смотрел… вот даже не сказать, что вслед, потому что следа не осталось, потом почти вбежал во второй проход, а шут с Маркусом, подхватив Лену под руки, втащили ее за ним.

Родаг немного побегал по невеликой Лениной спальне, подвигал немногочисленные предметы на туалетном столике и удивился:

– Почему у тебя так мало всего, Светлая? Никогда не видел, чтоб у женщины было мало всяких притираний и… и… ну всего такого.

– Я все равно уже не стану моложе и красивее, – ответила Лена. Сюр. Ему государственные проблемы решать надо, а не о притираниях думать. Родаг пробежался еще, остановился перед ней и пожаловался:

– Ну втравила ты меня… Давайте-ка сядем.

В комнате было два кресла и стул возле зеркала, поэтому шут, не долго думая, уселся возле Лены на полу. Родаг посмотрел на него грустно, и Лене подумалось, что раньше, наверное, так непринужденно он мог устроиться у ног короля.

– Давайте представим себе, что я не король, – предложил он, – а вы не подданные. Мы случайно встретившиеся люди, сидим себе а трактире и за кружкой вина обсуждаем новости.

Шут осмотрелся и покачал головой:

– Не пойдет. Здесь явно не хватает вина.

– Ну так вели, чтоб принесли, – бросил Родаг раздраженно, и шут исчез. Что за привычка пить в любое время дня? Стоит признать, конечно, что крепких напитков здесь почти нет, исключая тот, с которого валился под стол Маркус, вина удивительно не пьянящие, а скорее бодрящие. Маркус ужасно смешно выглядел на фоне туалетного столика. Поймав взгляд короля, он резко передвинулся вместе со стулом.

– Слышал я, что король собирается впустить пятьдесят тысяч эльфов, – сообщил Родаг. – С ума сошел, не иначе. Решил поискать хлопот на свою… голову.

Лена улыбнулась. Здесь тоже искали проблемы на свою задницу, в присутствии дам заменяемую на голову. Даже в трактире.

– Точно с ума сошел, – подтвердил Маркус, под дверью не подслушивавший и потому не знавший и просьбе Лиасса. – А с чего это он?

Шут принес кувшин и кружки, ловко разлил вино и заметил:

– А я слышал, что король как раз в своем уме, потому что решил последовать совету Светлой. Не припомню, чтоб Светлые давали плохие советы.

– Не припомню, чтоб они вообще советы давали, – проворчал Маркус, не без удивления покосившись на Лену. – Но если Светлая…

– А Светлые не ошибаются? – удивился король.

– Кто не ошибается? – философски протянул шут, опускаясь на прежнее место. – Только тот, кто ничего не делает. Королю виднее, конечно, а вот я бы подумал, что Светлая плохого не пожелает.

– Ты где это вино взял? – спросил Родаг, сделав глоток. – В погребе стянул?

– Не стянул, а отлил, – поправил шут с достоинством. – Еще вчера. Должна же Делиена попробовать хорошего вина, а?

– Должна, – согласился король, – но если бы тебя поймал Вакус, то утопил бы тебя в бочке с сидром.

– Если б догнал, – хихикнул шут. – А я вот еще слышал, что король решил спасти пятьдесят тысяч эльфов… и заполучить этакую силищу в союзники.

– Зачем королю людей спасать эльфов? Какое ему до них дело? Ему б все внутренние проблемы решить… У него, говорят, Зеркало открылось, а он туда же – эльфов впускать.

– Спасать, – поправил шут. – Может, это и есть те перемены, которые предвещает Зеркало? В нем, говорят, Отражение Светлой. Когда ж такое было, а?

– Да, это странно. Никогда не было. Почему?

– А ты не понимаешь? – удивился шут. – Маркуса спроси. Он у нас лучше всех разбирается в Странницах. Правда, он занят непривычным делом: он думает, но вот через пару дней, когда сей многотрудный процесс завершится…

Маркус выразительно показал ему кулак.

– Я вижу, твое мнение уже изменилось, – заметил Родаг. – Ты счел короля сумасшедшим, но стоило тебе услышать, что это совет Странницы, и ты уже не возражаешь.

– Просьба, – поправила Лена. – С чего бы Странница стала советовать королю?

– Правильно. Королю советовать нельзя. Для этого у него специальные люди есть. Он им жалованье платит. Иногда только для того, чтобы поступить наоборот. Поэтому королю лучше просто рассказать – а там пусть сам решает. Решать – это его королевское дело. А я б эльфов впустил.

– Потому что ты сам полуэльф? – резко спросил король. Шут помотал головой.

– Не знал ты, что я полукровка, и не подозревал в симпатиях к эльфам. А тут вдруг заподозревал. Что изменилось? Или пять лет назад у меня уши другие были? Или в прошлом году глаза были черные? Меня не спрашивали, кем я хочу родиться. И мою мать тоже не спрашивали, хочет ли она, чтоб ее изнасиловали всей дружной компанией. А разве на их месте не могли быть люди – обыкновенные бандиты? Я не люблю эльфов, как и ты. Но по большому счету ничего против них не имею. Какой вред, если они будут жить, скажем… в предгорьях Силира? Люди там селятся неохотно, а эльфы не суеверны.

– А бунт?

– Бунт? А когда это эльфы бунтовали? Что-то не слыхал. Против чего им бунтовать? Против власти, что ли? А что им власть? Они власть просто не признают. Они сами по себе, власть сама по себе. Налоги платят? Платят.

– Неохотно.

– А кто платит налоги охотно? Смешно. Мне нет дела до эльфов. Но вот Светлой – есть.

Маркус мрачно молчал. То ли его беспокоило, что его мнение пошло вразрез с мнением Лены, то ли он действительно просто задумался, то ли ему не нравилась перспектива получить такое количество малосимпатичных персон, которые смотрят на людей, как на насекомых.

– Ну ладно – эльфы! – хлопнул себя по колену Родаг. – Они и правда большей частью равнодушны к тому, что мы вообще существуем, но ведь за последние три сотни лет мы имели четыре большие войны и сотни мелких стычек.

– Да, вот во Фризне с эльфами не воюют, – радостно согласился эльф. – Им некогда. За последние три десятка лет у них там были три большие войны с Джорной, одна с Инглом, полтора десятка пограничных стычек с Прегунтом и восемь внутренних бунтов разной интенсивности. Одни только тамошние эльфы ни в какие драки не ввязываются, только в границы своих земель никого не пускают – ни чужих, ни своих, ни сборщиков налогов… Благодать и благолепие.

– Я тебе язык отрежу, – пригрозил король. Шут ужаснулся:

– Как, опять? А я вот еще слышал, что король у нас милостив.

– Вот потому язык, а не… что-то другое, – хмыкнул король. – Пусть бы эльфы. Наверное, даже выгоду какую-то с этого можно получить. Обещают вон за землю заплатить, границу восточную охранять, даже клятву верности принести…

– И король еще думает? – подпрыгнул шут. – Да иметь в армии эльфов – это не иметь войн. Иметь эльфов на охране границ – не иметь набегов. Клятва верности – от эльфов? Да король и правда сумасшедший, если не хочет учесть этих выгод.

– Король не хочет впустить в мир Владыку! – рявкнул Родаг. – Эльфа, который способен их объединить!

– Не впускай, – тут же предложил шут. – Он согласится. Приведет своих, заставит их клятву дать и уйдет обратно.

– Какая чудесная уверенность! – съязвил Родаг.

Шут глянул снизу вверх на Лену и серьезно сказал:

– Это простейшая логика, а не чудесная уверенность. Он не просто эльф. Не просто вождь. Не просто маг. Он – Владыка. Он не только объединил всех эльфов Трехмирья, он болеет за них. Отвечает за них. И если у него будет возможность спасти их ценой своей жизни, он на это пойдет. И не задумается. Вот если бы он не был Владыкой, можно было бы опасаться. Владыка эльфов думает прежде всего о своем народе.

– Хочешь сказать, что я не думаю…

– А ты опять король? Я думал, мы сидим себе в трактире, пьем вино и перемываем косточки всем, кто на язык попадет. Но если ты король… Ты думаешь о своем народе, Родаг, и это тебе говорю я, твой бывший шут, человек, который не может лгать. Вот и думай. Решать в любом случае только тебе. И отвечать за решение только тебе. Если ты обратишься к своим советникам… Сам знаешь, что будет, если ты обратишься к ним. А ты пей вино, Делиена. Это замечательное вино.

Он снова посмотрел снизу вверх и чуть улыбнулся. Король перевел взгляд с него на Лену, потом обратно, и так забавно было видеть на его симпатичном лице недоумение, переходящее в изумление и понимание. Он ничего не сказал, и Лена была за это благодарна. Откуда вот маги пронюхали… неужели после этой непонятной и тяжелой процедуры? Ментальное сканирование, как любят выражаться в фантастике. Или что-то еще хуже.

– Почему ты молчишь, Проводник?

– Говорю ж – занят, – фыркнул шут. – Думает. Как ты не понимаешь, любое непривычное дело требует огромных усилий. А тут оказалось, что он не попал – Светлая считает иначе… Ну как тут жить?

– Мы в трактире? – осведомился Маркус, привстав со стула. – Ты у меня точно получишь, и подозреваю, что король меня простит.

– Король простит! – торопливо произнес Родаг. – Только не насмерть.

– Чтоб помучился, да? – забеспокоился шут. – Экие вы все злые. Только бы дрались да наказывали. А людей надо любить.

– Я советовать не стану, мой король, – тяжело проговорил Маркус. – Не мое это дело. Только послушал бы ты Делиену…

– Странница! – шут воздел палец. – Не ошибается!

– Заткнись, а? Прости меня, мой король. Но я подумал… – Покосился на шута, но тот промолчал. – Я подумал: почему Странница никогда не отражалась в этом Зеркале? Шут сказал – все были, и люди, и эльфы, простолюдины, аристократы, короли и солдаты, но никогда – Странницы.

– Надумал?

– Да, мой король. Не знаю, прав ли я… Но Зеркало предвещает перемены. А Странницы никогда не вмешиваются.

– Они поддерживают Равновесие, – пожал плечами король. – Они ни на чьей стороне. Не делают зла.

– Добра тоже. Прости, мой король, но разве Равновесие – это бездействие? Невмешательство? Как же они его поддерживают, если ничего не делают?

– Вот так разочаровываются в идеалах затянувшейся юности, – трагическим шепотом произнес шут, но Маркус даже не посмотрел на него.

– Послушай Делиену, мой король. Я никогда не видел… неравнодушную Странницу. Не видел, чтоб она что-то делала. Вот тут шут рассказывал, что разбойник Харем вырезал целый караван, а Странницу не тронул… А она хоть одного ребенка с собой прихватила, когда он ее отпускал? Да я и сам видел… не вмешиваются они. Никогда. Даже если несправедливость видят, даже если преступление. Делиена другая. Совсем. Она действительно – Светлая. Я б на ее месте Владыку этого ненавидел, есть у нее повод, а она его спасти хочет. Она не для себя живет, не для равновесия какого-то, а для людей. Она чистая. Светлая. Она не может желать дурного, мой король.

– Хорошо сказал, – вздохнул шут. – Молодец. Я бы еще добавил… Маркус, ты часто слышал, чтобы Странница давала силу?

– Слышал… ну… В общем, нас бы не пожалела. Это – точно.

– И решила бы, что дать силу Лиассу – нарушить Равновесие, – кивнул шут. – Потому что он Владыка эльфов. Владыки приходят в мир куда реже, чем Странницы. А она не только силу ему дала, но и потом чуть не плакала, что эльфы там умирают… Послушай ее, мой король. Сделай так, как подскажет тебе твой королевский разум, но прислушайся к ее словам. А потом к королевскому разуму. Придумай условия, которые будут выгодны Сайбии. Ну… ну хотя бы требование, чтобы эльфийские мастера брали в обучение людей. Потребуй, чтобы объяснили, каким образом они получают вдвое большие урожаи. Потребуй, чтобы их маги тоже служили короне. Мне, что ли, тебя учить?

Король долго молчал. Очень долго. Они выпили все вино, шут сбегал и принес еще, правда, притащил еще корзинку с яблоками, сыром и хлебом, наделал этаких мужских бутербродов на всех, и король, не чинясь, с аппетитом молодого человека умял парочку, но так ничего и не говорил. И они тоже молчали. У Лены сил не было гадать, что решит Родаг. Не хотелось, чтобы он полагался на некие мифические силы Отражения, Светлой и прочий фигни типа пророчеств, примет и равновесия. Странный, дикий мир, если обыкновенное желание обыкновенного человека помочь другому человеку воспринимается как некое откровение. Ведь помочь не ценой собственной жизни и вообще ничем особенным не жертвуя. Уж тем более здесь – никак не ханжеское общество, хотя никакого разврата вроде бы и не наблюдается. Просто отношения мужчины и женщины просты и естественны, особенно если эти мужчина и женщина не связаны семьями. Что потрясло шута – то, что она дала ему эту самую стихию? Ну дала и дала, что уж тут особенного. Тем более что ему в результате понравилось. Да и ей тоже. Так что никакой жертвы, скорее наоборот. К тому же надо было дело доводить до конца: раз с эшафота увела, из петли вынула, то уже и логично помочь выжить и дальше. Лена всегда старалась все сделать как надо, задания начальства исполняла старательно и аккуратно, да и вообще если уж что-то начинала, то заставляла себя доделывать, даже если очень не хотелось. Не приходилось ей преодолевать никаких особенных трудностей, так ведь и сейчас не преодолевала, за нее это делали шут и Маркус. Разве ж сама она смогла бы вообще куда-то дойти, а тем более найти еду в чистом поле? Она вон даже птиц ощипывать не умела. Что делать, если куры продавались всегда уже ощипанные и потрошеные, даже когда были синими трупиками, плохо бритыми и длинноногими и худыми, как манекенщицы. Она не умела делать ровным счетом ничего, что было бы полезно в этом мире, и мужчины все взяли на себя, до последней мелочи, и теперь сидят и рассказывают, какая она хорошая да душой чистая. А чистота души определяется всего лишь тем, что ей, душе, не нравится, когда люди и эльфы убивают друг друга в пропорции один к семи. И теперь уж точно люди будут убивать эльфов уже не за то, что они эльфы, а за то, что они убили сто сорок тысяч человек. А эльфы будут драться до последнего, драться так, чтоб не попасть в плен.

– Я не знаю, как должен думать король, – тихо произнесла она. – Поэтому я скажу человеку. Король пусть рассматривает перспективы, выгоды и убытки. А человек пусть помнит о другом. Чтобы потом не сказать себе: «Я мог их спасти, но не спас».

Родаг поднял голову и долго-долго смотрел на нее. И Маркус. И шут. А она так устала, что ей даже не было неуютно в перекрестье трех пар глаз.

– Ты можешь спасти не менее трехсот пятидесяти тысяч человек, – так же тихо проговорил шут, – которых не убьют эти пятьдесят тысяч эльфов.

– Уже меньше, – прошептала Лена. – Если двадцать тысяч за месяц…

Родаг опять долго молчал, потом встал, поцеловал Лене руку, поклонился и стремительно вышел, даже не кивнув остальным. В комнате было уже темновато. Оказывается, уже вечер.

– Ты приляг, – сказал Маркус. – Отдохни. Пойдем, шут.

Лена полежала в теплой воде. Нет, определенно, ванна – это вершина цивилизации, если не считать ватерклозета. И мягкие полотенца тоже. И ночная сорочка из самого что ни на есть натурального материала, никакой тебе синтетики под названием «чистый хлопок», который в темноте сыплет искрами почище любого нейлона. И аналогичное постельное белье. Интересно, чем они набивают подушки? ни на пух, ни тем более на перья не похоже. Трава какая-то, наверное. Потому что запах…