Текст книги "Девочка из прошлого (СИ)"

Автор книги: Тала Тоцка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 27-1

– Ари? Что ты здесь делаешь? – меня будит скорее не голос, а устойчивый запах алкоголя, и я поднимаю голову, хлопая глазами.

– Тебя жду. Но пока ты набирался со своими подельниками, не дождалась и уснула.

– Слушай, а зря Ольшанский не дал нам повенчаться, – Феликс падает в соседнее кресло и вытягивает ноги. – Ты уже пилишь меня, как настоящая жена.

Я только фыркаю в ответ.

– Не переводи стрелки. Что за повод вы нашли сегодня для попойки?

– Разве мало поводов? И если на то пошло, разве это попойка? – морщится Феликс. – Видела бы ты нас раньше. А так все мы уже не те. Стареем...

– Хватит плакаться, Фел. Лучше скажи, есть хоть один шанс не впутывать в эту игру Демида?

– А что? – он разворачивается ко мне, с интересом вглядываясь в лицо. – Неужели несгибаемая Ари дала слабину, и в ее железной броне наконец-то образовалась брешь?

– Не издевайся, – прошу непривычно тихо, – я просто подумала... Подумала, что ты прав, и я должна рассказать Демиду про Катю. Все равно он докопается рано или поздно, так что лучше, чтобы я сама сказала правду, пока до нас не добралась его служба безопасности.

– Убила, – Феликс падает обратно в кресло, – ты все-таки решила не ждать до глубокой старости и не открывать эту тайну на смертном одре?

– Когда ты выпьешь, становишься просто невыносим, – встаю и одергиваю кофту, – с тобой совершенно невозможно разговаривать.

– Сядь, – говорит Фел непривычно резким командным тоном. – Что решилась, молодец. Сколько можно тянуть резину. Но сейчас этого делать нельзя, Ари. Для блага самого же Демида.

Медленно опускаюсь в кресло. Ощущаю зарождающуюся тревогу. Что они ещё придумали?

– Поясни.

Феликс неопределенно взмахивает рукой, и по траектории ее движения становится заметно, что мой друг все-таки достаточно нетрезв. Как бы он ни держался.

– Как думаешь, что в первую очередь сделает Демид, когда узнает, что Кэтти-Деви априори Ольшанская? Разумеется после того, как вдоволь побьется головой обо все возможные ограждения в шаговой доступности? – Феликс спрашивает, и сам же отвечает. – Правильно. Он не успокоится, пока в паспорте Кэти не будет написано Ольшанская Катерина Демидовна. Сечешь?

Обреченно киваю. Конечно, секу.

Точка уязвимости. Вот чем станет малышка для Демида в сложившейся ситуации.

– Ты своими руками сделаешь девочку разменной монетой, Ари, – эхом вторит моим догадкам Феликс. – А всего-то надо подождать, пока мы не выведем из игры Моретти. Он будет пытаться надавить на Демида, чтобы тот уступил ему право на покупку твоих акций. И сто процентов будет пробовать подключить к этому процессу меня. Теперь просто представь на секунду, какой подарок ты сделаешь Моретти, когда признаешься Демиду, что у него есть дочь. Не подставляй их обоих. Пока твоя дочь для всех всего лишь прошлые бизнес-обязательства покойного дона, пусть так и будет. Мертвым у нас не мстят.

– Фел, почему ты его поддержал? – спрашиваю после продолжительной затянувшейся паузы. – Я по-прежнему утверждаю, что план твоего отца самый идеальный.

– Я тоже, – кивает Феликс, – но Бога ради, Ари, дай парню возможность проявить себя и вырвать вас с Деви из липких лап мафии.

Он вытягивает вперед обе руки и поворачивает ладонями вверх.

– Вот из этих. Позволь Деме побыть для вас героем, детка. Или заработать индульгенцию, если так понятней.

Отворачиваюсь. Это очень-очень глупо. Но Феликс уже принял решение, и его не переубедить. А вот Демид....

– Ложись спать, Ари, завтра рано вставать. Надо сделать тест ДНК, чтобы поддержать видимость нашей с тобой любви. И, – он оглядывается по сторонам, – лучше будет, если ты проведешь ночь в моей спальне.

Он порывисто встает и почти не шатаясь направляется в душ. На полпути останавливается, идет к двери, которая соединяет наши комнаты, и открывает. Затем скрывается в ванной.

Подхожу к расстеленной кровати. Она огромная, здесь свободно поместятся четыре человека. Как ему, наверное, здесь одиноко....

Заползаю под одеяло – здесь у каждого свое, – закрываю глаза, но сон не идет. В голове сплошной кавардак. Слова Демида, Феликса, даже этого Моралеса... Как разобраться, где правда, где нет?

Я хочу верить Демиду, но внутри все равно гложет червячок сомнения. Я хочу не верить Фелу, но знаю, что он говорит правду. Я просто устала вариться во всем этом. Может и правда плюнуть, послушать лучшего друга и дать Демиду себя спасти?...

Феликс возвращается из душа, пахнущий приятным мужским гелем. Он одет в футболку и трикотажные штаны. Ложится на своей половине кровати поверх постели.

Мы уже спали с ним так несколько раз. Разные были обстоятельства. И ни разу я не почувствовала между нами ничего, похожего на желание. Даже искорки.

– Фе-е-ел, – зову тихонько.

– Мммм? – отзывается он.

– Как её зовут?

– Не понимаю, о чем ты, – бормочет приятель.

– Я о той, из-за которой ты злишься на всех женщин мира.

– Не забивай себе голову ерундой, Ари, – он бормочет сонным голосом, но я знаю, что притворяется.

– Это не ерунда, – не отстаю, – ты красивый парень, Фел.

Он поворачивает голову и прищуривает один глаз.

– Не понял, ты ко мне подкатываешь?

Прячу в ладони смешок.

– И я не парень. Мне четвертый десяток пошел.

– Тебе тридцать один, Феликс! – уже смеюсь в голос.

Он достает телефон и поднимает руку со включенным гаджетом вверх.

– Будешь мешать мне спать, сделаю селфи и отправлю твоему бешеному Ольшанскому. Он через пятнадцать минут принесется сюда из отеля и не даст никому спать до утра.

Зажимаю руками рот и трясусь от смеха. В темноте слышу, что Феликс тоже улыбается.

– Он по прежнему тебя раздражает, Фел!

– Да, я невысокого мнения о твоем любимке, – соглашается друг. – Но надо признать. Если Ольшанский и способен на какое-то проявление чувств, то сейчас мы наблюдаем этот процесс на максимуме.

Я хочу ещё что-то сказать. Точнее спросить, в каком отеле остановился Демид. Но справа раздается негромкий храп, и пока я раздумываю, толкнуть Феликса, чтобы перестал храпеть, или нет, незаметно засыпаю.

Глава 28

Демид

Из резиденции Ди Стефано уезжаю злой как черт.

Этот заносчивый говнюк Феликс не дал мне больше увидеться с Ариной. Я по его словам вызываю у неё нездоровую реакцию.

Можно было попробовать пободаться, но максимум, чего бы я добился – меня вышвырнули бы из особняка как нассавшего щенка. Хуево, конечно, когда не на своей территории. А давать Аверину лишний повод позубоскалить не очень хочется.

Я и остался только для того, чтобы обсудить интересующие меня моменты. Но это заняло не более получаса. А что там обсуждать?

Процедура знакомая, тем более, не я же сам буду все эти бумажки оформлять. Мое дело их утвердить и подписать.

Так что посидели, попиздели, дернули вискаря, и я поехал в отель. Была мысль сделать вид, будто я иду в туалет, а самому поискать Арину. Но во-первых, Феликс сказал, она спит. А во-вторых, здесь на один квадратный метр три прислуги. Уверен, наш новый дон сто процентов приставил бы ко мне надзирателя, так что Арину бы я просто так не нашел.

Феликс оказался настолько охуевшим, что предложил мне переночевать в особняке.

– Здесь свободных комнат дохера и больше, – сказал он, когда они с Авериным вышли на крыльцо. Типа меня проводить и воздухом подышать. Как будто в каминном зале окна не открываются. И сразу оскалился: – Свою спальню не предлагаю, прости.

– Обойдусь, я в отель, – ответил коротко и сел в автомобиль.

– Я тут пока вас ждал, с нашими связался, – Андрюха рулит одной рукой, глядя на дорогу.

– Говори.

– Нейросети сейчас такие чудеса выдают. Я подумал, хорошо бы проработать нашу докторшу на предмет фоторобота мамы девочки. Которая Ди Стефано.

Когда мой начбез начинает вот так издалека тянуть кота за яйца, это означает, что уже есть результат. Но ему важно, чтобы я как можно больше проникся идеей и втянулся в процесс.

Я всегда втягиваюсь, поскольку это работает на результат. Так и сейчас. Тем более, что идея реально стоящая.

– Отличная идея, – удовлетворенно киваю. – Может, тогда получится хоть что-то о ней пробить.

– И мы узнаем, что их связывало с Винченцо, – продолжает тот.

– Так что тебе наши рассказали? Есть какие-то наработки?

«Наши» – это Уно и его команда.

– Рут прислала варианты, я вам их на почту перекинул. Там все очень сыро, но первые наработки уже есть. Во-первых, эта женщина очень молодая. Рут нам говорила, но одно дело слышать, другое видеть. Она отобрала те наброски, где совсем девчонка получилась.

– Что их могло связывать с Винченцо?

– А может не с Винченцо, Демид Александрович? Может это папаша сыну зад прикрывал?

– Тут все что хочешь может быть, Андрей, – говорю ворчливо и достаю телефон.

Захожу в почту, открываю вложение. И вздрагиваю.

Среди безликих повторяющихся рисунков выделяется один. Даже непохоже, что его создал искусственный интеллект, настолько живыми получились глаза.

Боль, страх потери, отрешенность – в них столько всего, что я не выдерживаю. Закрываю вложение, отбрасываю телефон.

– Продолжайте работать, – говорю Андрею, – пришлете окончательный результат.

– Она такая сложная, – качает головой Андрюха. Не жалуется, просто констатирует факт. – Мы ж её еле укатали. Сначала ни в какую. Говорит, что плохо запоминает лица, особенно взрослые. Поэтому особо в них не всматривается. Ее сам эксперимент заинтересовал, так что считайте, нам повезло.

Рут ещё говорила, что такие дети не выживают. Вот откуда такая тоска в глазах. Видимо, правильно были составлены промты.

– Скажи, чтобы пробили этого Моретти, – отдаю распоряжение. Надо понимать, с кем буду иметь дело.

В машине так хотелось спать, а приезжаем в отель, сон как рукой сносит. Уже начинаю жалеть, что не остался у Феликса. Забил бы на все и пошел искать Арину, а теперь лежу и в темноте разглядываю потолок. Пиздец как увлекательно.

Не замечаю как засыпаю, сон неглубокий, рваный. Снится какая-то херотень. То я за кем-то гонюсь, то за мной кто-то гонится.

Просыпаюсь поздно в состоянии легкого бодуна. Странно, вроде много и не пил.

Уже выходя из душа, слышу как стучат в дверь. Перебрасываю на плечо полотенце, натягиваю джинсы и иду открывать.

Сказать, что я охуеваю, это ничего не сказать. Потому что на пороге номера стоит Арина.

Глава 28-1

– Привет! – она с тревогой окидывает мой голый торс. – Я тебя разбудила? Прости.

Делает шаг назад, разворачивается в сторону выхода.

– Я хотела поговорить. Подожду в холле

Она сейчас уйдет. Она сама пришла ко мне и уходит, а я стою как долбоеб с полотенцем. Хорошо хоть не в трусах.

– Нет, подожди. Стой! – на автомате стягиваю с плеча полотенце и берусь за края, как будто собираюсь петлей набросить на Арину.

Она смотрит с удивлением, хлопая длинными ресницами. Переводит на меня вопросительный взгляд.

Блядь. Ещё опять надумает какую-то хуйню. Там рукомойник, тут полотенце. А я просто не знаю, как ее не спугнуть.

Мы оба смотрим на полотенце в моих руках, Арина не выдерживает первой. Отворачивается и закрывает рот ладонью, пряча смешок. С облегчением ухмыляюсь, забрасываю обратно полотенце и крепко беру Арину за плечи.

Вздрагивает, но не отшатывается.

– Проходи, – отпускаю, отхожу в сторону, освобождая проход. И добавляю: – Я рад тебя видеть.

Арина опускает голову, чтобы я не заметил, как у неё розовеют щеки. Но я замечаю. Она проходит мимо меня в номер, а я внутренне поражаюсь, как все оказывается проще, если озвучивать то, что чувствуешь.

Я же не просто рад, я пиздец как рад.

Она нерешительно останавливается на пороге комнаты, приходится подтолкнуть.

– Подожди здесь, я сейчас оденусь. Будешь что-то пить?

Арина мотает головой, но я все равно звоню на ресепшен и заказываю себе кофе, а ей чай.

– Откроешь официанту дверь, хорошо?

Она кивает, ухожу в ванную. Набрасываю футболку, оглядываюсь по сторонам, лихорадочно ощупывая краны, всматриваюсь в панель управления.

Всю сознательную жизнь я старался все делать правильно. Поступать логично. По-умному. Но сейчас я просто не хочу, чтобы она ушла. А она уйдет. Она же поговорить пришла. Я даже знаю, о чем.

Девчонка переживает. Пришла укатывать меня отказаться от сделки, отойти в сторону и дать ей выйти замуж за своего дона Корлеоне. И когда я откажусь, посверкает блестящими темными глазищами и уйдет. Перед уходом скажет, что я упрямый баран или что-то в этом роде.

Но меня так не устраивает.

Я хочу, чтобы она осталась. И я не разучился обращаться с женщинами. Будь она левой телкой, я бы даже не парился.

Но она не левая. Это моя девочка, которую я переломал через колено и бросил. И пусть я сдохну, если понимаю, как с ней надо правильно.

Поэтому секс это последнее, что я могу ждать. Но я могу просто сделать так, чтобы она осталась.

Кто-то со стороны сказал бы, что я сейчас действую как последний долбоеб. Неправильно, нелогично, что теряю лицо и прочий умный бред.

Только мне нужен результат. На остальное похуй.

С силой давлю на кран над раковиной, выворачиваю в обратную сторону, и он начинает прокручиваться.

Настраиваю панель на режим душа и разворачиваю лейку наружу.

Беру с полки бритву и провожу по щеке. Я знаю, где обычно больше всего крови от ерундового пореза. Громко матерюсь, зажимаю порез салфеткой и выхожу из ванной.

– Что, Демид? – Арина поднимается с кресла. Чай и кофе уже принесли, это хорошо.

– Помоги, Арин. Там пластырь в ящике, достань пожалуйста.

– Надо же обеззаразить, – она сразу включается. – У тебя есть спирт?

– Здесь полный бар алкоголя, бери любую бутылку.

Помогаю свободной рукой открыть вискарь, подаю салфетки. Арина с осторожностью промакивает порез салфеткой, смоченной вискарем. Заклеивает порез пластырем.

Но кровищи нормально налило, у неё пальцы вымазаны. И у меня потеки до шеи.

Она вытирает салфеткой, озабоченно осматривает руки.

– Надо кровь смыть, пойдем в ванную.

Пойдем конечно. Она крутит бесполезный кран, чертыхается.

– Надо позвонить на ресепшен, я совсем забыл, – согласно киваю. – В душевой тоже есть кран.

Нажимаю на панель, и вода из лейки хлещет прямо на Арину. На меня тоже, но меньше.

Девчонка визжит, накрывая руками голову, а я нажимаю все кнопки подряд, чтобы нас получше полило.

– Ебучие краны, – делано ругаюсь и выключаю воду.

Арина растерянно оглядывает намокшее платье, которое липнет к телу. А я вижу, что на ней нет бюстгальтера, и сознание мутнеет.

Мир вращается вокруг оси, заворачивая нас в невидимый кокон. Я физически его ощущаю – куда-то пропадают звуки, в глазах темнеет.

Мокрая ткань обтягивает затвердевшие вершинки, и у меня начинает ломить в паху. Арина дышит часто, приоткрыв рот, на глазах такая же мутная пелена, как и у меня – мне видно себя в зеркале.

Видит Бог, я хотел продержаться дольше. Но не могу.

Делаю шаг, толкаю девчонку к пьедесталу. Вжимаю телом, упираясь в пьедестал руками.

– Ты специально, да, Демид? – шепчет она, но не высвобождается.

– Да, – хриплю в ответ и накрываю ее рот своим.

Толкаюсь языком, и когда она сплетается со мной, перед глазами прыгают цветные точки. Подхватываю под бедра, усаживаю на пьедестал и снова упираюсь руками в холодный мрамор.

– Я не буду тебя трогать, Ари, клянусь, – бормочу ей в ухо и снова захватываю рот. Распускаю ей хвост, растрепываю волосы.

Она не отталкивает, не отбивается.

Она блядь мне отвечает!

Я слишком голодный, чтобы долго тянуть. И тем более искать презервативы. Вжикаю молнией, член сам вырывается наружу.

Отодвигаю полоску белья, мои пальцы тонут в вязкой смазке.

– Мокрая какая, – говорю ей в губы, не отрывая рта.

Размазываю головкой влагу и всаживаю в Арину член. Глухо рычу, топлю лицо в шелковом темном водопаде.

Как же хорошо в ней, блядь... Как же хорошо...

Она вскрикивает и сама хватается за мои плечи. Отдергивает руки, наши глаза оказываются друг напротив друга.

Срываю футболку, беру её за запястья и завожу за шею.

– Держись, Ари, – шепчу хрипло, глядя ей в глаза, – держись за меня.

И вколачиваюсь в неё так глубоко, что яйцами достаю холодный мрамор.

Глава 29

Арина

Нервные окончания скручиваются тугим узлом, нутро изнутри иссекает острая бритва.

Я даже не пробовала остановить этот тайфун по имени Демид. А зачем? Если это всего лишь воплощаются в жизнь самые мои тайные мысли и желания?

Шок и страх прошли сразу, близость Демида выбила из под ног всю ту устойчивую и твердую почву, которую я все эти годы усиленно трамбовала под ногами. Засыпала гранитной крошкой, укрепляла железной арматурой и заливала бетоном.

Но он снова ворвался в мою жизнь безудержным ураганом. Правильно про него Феликс сказал – бешеным. И я не смогла сопротивляться.

– Я не буду тебя трогать, Ари, клянусь, – пробормотал он, и та Арина, что внутри меня, ещё долго складывалась пополам от смеха.

Демид себе не изменяет, в этом весь он. Самому создать себе сто тысяч границ и препятствий, а затем положить все силы и энергию, чтобы их нарушить или обойти.

А лучше пробить головой или снести плечом.

Только я даже таким его люблю.

Нет, не так. Я только таким его и люблю.

И можно сказать сто тысяч слов, что женщина должна быть гордой и непримиримой. Но когда любимый мужчина вот так смотрит в глаза и честно говорит «Да, я специально», все эти слова превращаются в пыль и оседают вокруг тонким почти прозрачным слоем.

А не трогать у него означает не трогать руками.

То есть всем остальным можно.

И как такому было противостоять? Учитывая, что из последних сил сопротивлялся только мой бедный поплывший разум...

Я сдалась. Позволила Демиду втянуть себя в закручивающуюся воронку, в которой исчезли все мои стопы и принципы.

Зато никогда ещё за всю свою жизнь я не чувствовала себя настолько живой, даже когда мы были вместе с Демидом. Может, это потому, что все это время без него я чувствовала себя мертвой?

Он слишком хорошо знает мое тело, а оно до сих пор его помнит, так что первый оргазм накрывает практически сразу. Второй Демид провоцирует, и я ощущаю как, он ускоряется, как кусает мои губы, как напрягается и пружинит внутри меня его член.

– Не в меня, Демид, – стону ему на ухо. Он кивает, резко выходит, хватает мой локоть и направляет вниз.

Точно, он же обещал меня не трогать!

Обхватываю ладонью упругий ствол, увитый крупными венами и не могу удержаться. Стону от неприкрытого удовольствия.

Как же мне всего этого не хватало. Как же мне его всего не хватало...

Демид вколачивается в руку членом, в рот языком. Горячая сперма выстреливает на бедра, на мраморный пьедестал, на глянцевую плитку.

А вот теперь самое сложное – посмотреть друг другу в глаза.

Мы смотрим и молчим.

Я молчу. Не хочу спугнуть то, что все ещё висит между нами в воздухе, пошлостью из серии «это ничего не меняет». Хотя это в самом деле ничего не меняет.

Черные глаза близко-близко пронизывают гипнотическим взглядом насквозь. Демид нависает сверху, и расстояние между нами исчисляется уже не сантиметрами.

Он упирается руками в холодный мрамор, вдавливаясь между ног вымазанным в сперму членом. И он все ещё меня не трогает!

Хочется обнять крепкую шею, прижаться щекой к колючей щетине, закрыть глаза и больше ни о чем не думать.

Я шла сюда попытаться отговорить Демида и не лезть в авантюру, которую задумали Феликс со своим наемным Моралесом. А теперь Демид, возможно, считает, что мы снова вместе. Только это не так.

– У меня дежавю, – говорю, когда способность говорить возвращается. – Такое уже было.

– У меня тоже, – продолжает смотреть, ввинчиваясь взглядом в сердце.

Опускаю глаза на забрызганные спермой ноги.

– Мне надо в душ.

– Пойдем.

Разворачиваюсь, предупредительно поднимая ладонь.

– Я пойду одна, Демид.

Он отступает, делая шаг в сторону.

– Иди.

Скрываюсь в ванной, быстро сбрасываю одежду. Я привыкла к отельным санузлам, они для меня одинаково чужие. Но этот слишком пахнет Демидом, чтобы я могла позволить себе быстро уйти.

Выйдя из-под теплых струй, выкручиваю одежду. Открывается дверь, на пороге появляется Демид. Инстинктивно прикрываюсь полотенцем, которое сразу оказывается охваченным пламенем его глаз и в один миг осыпается мне под ноги серым пеплом.

– Я принес тебе чистую футболку.

– Спасибо, – смущенно киваю. – Только в этот раз у нас другой сценарий, Демид. И по его сюжету вместо меня футболку тебе вернут охранники Феликса. Поэтому я хотела...

– Я знаю, что ты хотела, Ари, – он осторожно касается пальцами моих губ. – И я тебе откажу. Так может вместо того, чтобы тратить время на пустой разговор, ты меня поцелуешь?

Глава 29-1

Демид

Второй раунд я не стал повторять в ванной. Спросил Арину, обхватившую ногами мои бедра:

– Держишься?

Она кивнула. Поднял и отнес к кровати, не отрываясь от её губ. Упал спиной на кровать и перевернулся, подминая под себя упрямую девчонку.

Она лежит, покусывая губы, и не сводит с меня вызывающего взгляда. С учетом, что я лежу сверху и вдавливаю её в матрас, выглядит это немного комично.

Руками упираюсь по обе стороны – я не трогаю её. Не трогаю. Я просто вдавливаюсь в неё с силой, которую демонстрирует мой затвердевший стояк.

А ведь мы с ней только что кончили, ярко и мощно – я весь мрамор в ванной спермой залил. И снова голод, снова тяжесть в паху. Я снова хочу Арину – охуенно сексуальную с влажными после душа волосами.

Моя девчонка изменилась. Формы стали круглее, грудь как будто бы тоже увеличилась. Арина не ставила импланты, я такие вещи на глаз отличаю.

Зато секс с ней такой же как и был – охуительный, уносящий в космос, крышесносный. Потому и невозможно от неё оторваться. Потому в сравнении с ней все кажется суррогатом....

– Дем, откажись от сделки, прошу тебя, – она так забавно сверкает из-под меня глазищами, что не могу удержаться. Наклоняюсь и целую ее в нос, ногой раздвигая колени.

– Нет, и не проси, – головкой вожу по мокрым складкам. Будто случайно ныряю в теплый влажный вход и сразу выхожу обратно, проезжаясь по набухшей плоти.

Она ахает, подается за мной, словно пытается поймать, удержать. И я опять вгоняю в охуенно узкую и тугую Арину свой закаменевший стояк.

– Если ты собираешься все время так на меня действовать, то я из тебя совсем выходить не буду, – пробую шутить, но она сжимает стеночки, и я глухо стону ей в рот.

Толкаюсь бедрами, всаживаюсь по самые яйца. Арина беспомощно распластанная, раскрытая. Охуенная моя....

– Почему, Демид? – стонет, выгибаясь навстречу. – Почему ты такой непробиваемый?

– Ты соберешься и уедешь домой, – опускаюсь на локти.

Пропускаю шелковые пряди через пальцы. Наклоняюсь ниже, ее губы почти касаются моих. Влажные. Сладкие....

– К ребёнку.... – ещё ниже. – С кем ты её оставила?

Арина замирает и ощутимо вздрагивает, словно её бьет током.

– С мамой...

– Вот и ты поезжай к маме. Будешь меня там ждать. Я приеду, мы закончим с этим островом, и я вас заберу. Ты просто меня дождись.

Она смотрит на меня бездонными глазами. Зрачки расширяются от каждого толчка. Медленного, глубокого.

И молчит.

Это хорошо. Поняла, что со мной лучше не спорить.

Толкаюсь резче, сильнее, быстрее. Гул в ушах нарастает, будто иду на взлет. Арина мечется, стонет, комкает простынь. Мы двигаемся в одном ритме.

Как я блядь жил без неё, долбоеб? Зачем? Если можно вот так, каждую ночь, утро и вечер. С единственной женщиной.

Любимой...

Оргазм накрывает ее первой, я догоняю. В последний момент успеваю выдернуть из неё член и заливаю спермой плоский белый живот.

Она все делает правильно, и говорит правильно. Только та Арина никогда не просила в неё не кончать. Я, а не она думал о предохранении.

Эта Ари не допускает мысли, что у нас с ней может быть что-то большее, чем секс. Например, дети...

Заставляю себя об этом не думать. Мы потом с ней разложим все по полкам. Надо будет, сходим к психотерапевту. К той же докторше Интан.

А пока меня ждет ебучий остров. Он как проклятье висит надо мной. И забыл бы о нем навеки вечные, а не отпускает.

Упираюсь потным лбом в хрупкое нежное плечо. Тонкие пальчики невесомо касаются моего мокрого затылка. Гладят короткую щетину. А я некстати думаю, что пора бы познакомиться с мамой Арины.

Когда мы с Глебом познакомились, он уже был в разводе со своей женой. Его бывшая баловалась алкоголем, потому Глеб и отдал Арину в пансион. И я так ни разу ее не видел.

Сейчас никих проблем нет, и это хорошо, потому что знакомства нам не избежать. Я не просто так говорил Арине, что хочу видеть её Ольшанской.

Это было блядь предложение.

А раз предложение, знакомиться с будущей тещёй по любому придется.

***

– Демид, ты не представляешь, с кем связываешься, – Арина застегивает поясок платья, оно почти сухое, только немного примято.

Открываю шкаф, достаю чистую одежду.

– Правда? Не представляю? – скептически поднимаю брови. Но она явно задалась целью проговорить все от первого до последнего слова, так что я не мешаю.

– Моретти из них четверых самый опасный. Его даже свои боятся. Он подозрительный, лживый и мстительный.

– Ты так хорошо знаешь всю эту мафиозную кухню, – застегиваю ширинку на джинсах и надеваю футболку. – Откуда, Ари?

– Мне Винченцо рассказывал, – отвечает уклончиво, и я недовольно морщусь.

– Вичненцо? Обсуждал с тобой своих капореджиме? Но зачем?

Вижу, как она тушуется, слишком явно раздумывая, стоит ли говорить. Походу, решает, что не стоит.

Ладно, потом все равно расскажет.

– Я тебя отвезу.

– Не надо. Я доеду сама, – Арина предупреждающе сверкает глазами. И этого тоже не было в предыдущей версии. – И провожать меня тоже не надо.

Смотрю из окна, как она выходит из отеля и идет к парковке. Беру телефон, набираю Андрея.

– Андрюх, а пробей-ка мне этого Моретти. По максимуму.