Текст книги "Девочка из прошлого (СИ)"
Автор книги: Тала Тоцка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 25
Арина
В дверном проеме появляется высокий мужчина. Насколько я понимаю, тот самый Хорхе Моралес, о котором говорил Феликс.
Его голос звучит неожиданно резко. Как там Феликс говорил о нем? Что у него ум острый как бритва? Так у него и язык такой, судя по всему. По крайней мере у Демида такое выражение лица, словно он откусил половину лимона....
Стоп. Они знакомы? Но откуда Демид может его знать?
И уж, если на то пошло, почему сеньор Моралес говорит безо всякого акцента?
Со зрением у него, кстати, тоже все в порядке. Мужчина бросает короткие оценивающие взгляды по периметру помещения. Затем окидывает такими же прицельными, похожими на выстрелы взглядами всех по очереди.
Феликса. Демида. Меня.
Мне даже кажется, я слышу как сухо щелкает затвор автомата.
То, что я в свадебном платье, его вроде как удивляет, но не сильно. По крайней мере, он лишь слегка наклоняет голову и чуть-чуть приподнимает бровь. Видимо, это для него сейчас не главное. Гораздо дольше он задерживает взгляд на моей руке, которую крепко сжимает Демид. Мне даже хочется ее выдернуть. Но тоже не сильно.
Сеньор Моралес подходит к столу и здоровается с каждым из нас. Меня приветствует кивком головы, сухо бросив «госпожа Покровская», мужчинам пожимает руку. Причем умудряется на Феликса посмотреть даже с некоторым теплом, а вот на Демида как на школяра, не выучившего урок.
Феликс вскользь упоминал, что у них с сеньором Хорхе в прошлом было какое-то общее дело, но в подробности не вдавался. А ещё говорил, что только он способен помочь справиться с фамильей. Поэтому я ожидала увидеть что-то из серии следователя-полицейского в кожанке и с сигаретой в зубах. Кристально честного, а потому бедного.
Здесь все мои представления рассыпаются в пыль. Судя по ценнику одного только костюма, у сеньора Моралеса дела обстоят очень и очень неплохо. Даже покойный Винченцо, насколько я могу судить, одевался скромнее. А он как бы дон....
Причем весь вид сеньора Хорхе говорит о том, что костюм не то, что не последний, а один из многих и многих... Я даже вижу на миг эту бесконечную стойку с костюмами в гардеробной...
– Итак, господа, начнем? – Моралес садится за стол, кладя перед собой увесистую кожаную папку.
– Простите мне мое любопытство, сеньор Хорхе, – не могу удержаться, чтобы не спросить, – но вы так чисто говорите по-русски. Разве вы не испанец?
Сеньор Моралес разворачивается всем корпусом и смотрит на меня так, словно рядом с ним случайно заговорило развесистое деревце в кадке. Или домашний цветок в горшке.
Он некоторое время молча меня разглядывает, затем обращается к Феликсу с Демидом.
– Вы не сказали?
Демид молчит, Феликс качает головой.
– Пока нет, – отвечает за обоих, – не успели.
И это наглая ложь, потому что времени у нас было полно. Но я не собираюсь устраивать разнос приятелю при всех.
Моралес удовлетворенно сверкает глазами и возвращается ко мне.
– Да, я действительно прилетел из Испании. Только что. И я там живу. Периодически. Но Хорхе Моралес это рабочий псевдоним. Никнейм, проще говоря.
– Спасибо, проще не обязательно, вы изъясняетесь вполне доступно, – прерываю зазнавшегося умника с милой улыбкой. Кажется, я начинаю понимать Демида.... – Я правильно понимаю, что по роду деятельности вы близки с господином Ольшанским?
Демид снова кривится, словно его заставили доесть оставшуюся половинку лимона, а лже-Моралес неопределенно шевелит пальцами правой руки.
– Плюс-минус. У нас несколько разные области специализации. Он решает проблемы с бумажками, я решаю проблемы с людьми. А если в остальном, то, мммм... да, пожалуй, да.
– Не будем терять время, – Феликс кладет ладони на стол. – Я уже говорил, что пригласил... пусть пока будет Хорхе, для реализации некоторых своих планов. Один из них – покупка острова. Раз уж Демид сорвал наше сегодняшнеё бракосочетание, предлагаю вернуться к первоначальному плану. Арина, ты продашь сеньору Моралесу свою часть острова. Когда все закончится, он вернет акции тебе.
Суживаю глаза.
«Ах ты ж засранец! Так это ты отправил Ольшанскому приглашение на свадьбу?!!»
Феликс отводит взгляд и делает вид, будто меня не понял.
– Да, я готов заключить сделку, – подтверждает якобы Моралес, – это существенно развяжет мне руки.
– Я не продам вам акции, – говорю, глядя в черные глаза, буравящие насквозь. – И не мечтайте.
И хоть я смотрю не на Феликса, мои слова предназначены ему.
– А мне продашь? – раздается спокойный голос Демида, и мою руку чуть сильнее сжимает широкая ладонь. – Я куплю твой остров, Ари.
Глава 25-1
Демид
Она вскидывается и смотрит на меня изумленным взглядом, к которому примешивается недоверие и почему-то страх.
– Нет, – мотает головой и поворачивается сначала к Феликсу, потом к Аверину, – не впутывайте его, пожалуйста.
Я только открываю рот, чтобы высказаться, но меня опережает Аверин. Кто бы сомневался, блядь....
– Я согласен с девушкой. Чем меньше будет посвященных в историю, тем с истории будет больше толку.
– Отлично, – киваю и поднимаюсь из-за стола, – тогда мы уходим. Арина, пойдем.
Тяну её за руку, но она упирается и смотрит щенячьим взглядом на Феликса.
– Не будь таким упрямым, Фел!
Фел.... Просто охуеть.
Походу, за эти три года они сблизились намного больше, чем следовало допускать.
– Оставь девушку, Ольшанский, – заговаривает молчавший до этого Феликс, – мне нужна эта сделка. Или сам её уговори.
– Она должна выйти из игры, – мотаю головой, – это не обсуждается. Сами ебитесь как хотите, а её оставьте в покое.
Аверин поворачивается всем корпусом и смотрит на меня снизу вверх.
– Так я для этого и приехал, если ты конечно обратил внимание. Только без купчей на остров ничего не получится. Для полноценного секса нам нужен весь остров. Целиком.
– Вы же понимаете, что ваша персона вызовет вопросы? – не сдается Арина. – Они поймут, что вы подставное лицо, нельзя их недооценивать.
– Мы все предусмотрели, – отвечает Феликс, но она его перебивает.
– Именно поэтому ты составил завещание на меня? – и снова цепляется к Аверину. – Разве вы не понимаете, как он рискует? Вы знаете, что такое омерта?
Феликс тоже поднимается и упирается кулаками в стол.
– Милая девушка, – в голосе Аверина звучит неприкрытый сарказм, – представьте, я в курсе.
– Почему тогда вы ему не скажете? Винченцо придумал идеальный план, так давайте ему следовать!
– Ты уязвима, Ари, – отвечает ей Феликс, смягчая тон, – им есть чем на тебя надавить. А сеньора Хорхе они точно не тронут.
– Значит, это Винченцо решил вас поженить? – вмешиваюсь, не выпуская руки Арины. – Это как-то связано с той девочкой?
– Девочкой? – поднимает брови Аверин и поворачивается к Феликсу. – Какой девочкой?
Феликс и Арина обмениваются быстрыми взглядами, и мне хочется схватить обоих за плечи и трясти. Вытрясти всю правду. Но понимаю, что ничего так не добьюсь, приходится сдерживаться.
– Не имеет значения, – качает головой Феликс. – Правда, Костя, это к делу не относится.
Арина поджимает губы, но молчит. Она всерьез поверила, что его зовут Хорхе?
– Я не люблю, когда в деле всплывают неизвестные мне факты, – Аверин смотрит на Феликса, но ясно, что его слова адресуются всем. – Ты написал завещание на Покровскую? Могу узнать, какого... члена?
Видно, что исправляется в последний момент.
– У меня больше никого нет, – отвечает Феликс, и мне хочется зарядить ему в табло.
Он специально? Не понимает, что после этих слов Арина не спрыгнет?
– Я не хочу, чтобы они раздербанили состояние отца.
– Демид, пожалуйста, оставь меня, – Арина поворачивается ко мне и смотрит умоляющим взглядом. – Это фиктивный брак, но он должен состояться. Это обезопасит Феликса, все будет выглядеть естественно.
Хочется сказать, как мне похуй на безопасность Феликса, но Арина так жалобно смотрит, что у меня не хватает духу. Уже удивительно, что она со мной договаривается, а не шлет нахуй твердым голосом.
Делаю шаг к двери.
– Я понимаю, малыш, но нет. Ты в этом участвовать не будешь. Ты продашь свою часть сеньору Моралесу, мы заберем ребенка и уедем.
– Госпожа Покровская, у вас есть ребёнок? – спрашивает Аверин, суживая глаза до щелочек.
Она застывает и снова обменивается быстрым взглядом с Феликсом. На этот раз тревожным.
– Да. Моя воспитанница, – чуть слышно отвечает Арина, на ее щеках вспыхивают ярко-красные пятна.
Ну все. Меня это заебало.
Наклоняюсь, чтобы поднять ее на руки и гребаные обручи не впивались в торс, но меня останавливает задумчивый голос Аверина.
– А девушка права. Только идеальным вариантом в нашем случае будешь как раз ты, Демид.
– Нет, – быстро отвечает Арина.
– Да, – одновременно говорим мы с Феликсом, и я её отпускаю.
– Вы деловые партнеры. Никого не удивит, что Ольшанский вдруг пожелал приобрести остров, – продолжает Аверин все тем же задумчивым тоном. – Особенно с учетом его растущих аппетитов в бизнесе. И его сложно взять за яйца. Зато Феликсу будет проще выйти сухим из воды.
– Согласен, – отвечаю быстро, – только вы должны пообещать, что оставите Арину в покое. И она больше не будет иметь отношение к фамилье. Ни она, ни ребёнок.
Феликс молча кивает. Арина шокировано смотрит на меня распахнутыми глазами. В пол лица, как и раньше...
– Вы смените ей имя. Потом, когда все закончится. Она больше не будет Ди Стефано, – продолжаю, обводя всех требовательным взглядом, – она будет...
– Демид?... – шепчет Арина, подаваясь ближе.
– Ольшанской, – заканчиваю, глядя ей в глаза. И добавляю, чтобы слышала только она: – Как и ты.
***
Арина остается ночевать в резиденции Ди Стефано.
– Я не могу её отпустить, Демид, – объясняет Феликс, – я и так позволил тебе многое. Теоретически, мы только отложили бракосочетание, а не отменили. Если я дам тебе её увести, мои люди не поймут. Ты же понимаешь, что бы с тобой сделали, если бы ты увел мою настоящую невесту?
– Ясно, хочешь сохранить лицо, – киваю понятливо, – хер с тобой, северный олень. Но завтра она должна вернуться домой, а после сделки улететь отсюда. Желательно навсегда.
Феликс кивает. Аверин сидит за столом, погрузившись в свои мысли, прокручивая в пальцах зажигалку. Феликс обращается к Арине:
– Все, Ари, иди, отдыхай. Сегодня был слишком эмоциональный день. А нам надо обсудить детали.
Арина подбирает подол неудобного платья и идет к выходу. Направляюсь следом, Феликс тормозит, выставляя передо мной руку.
– Её есть кому проводить в этом доме, Демид.
Смотрю на удаляющуюся спину. Ровная и прямая как натянутая струна. И кошачья походка...
Желание зарядить в табло всё ещё в силе, но дон Ди Стефано у себя дома. А мне надо поговорить, прямо сейчас.
– Я должен ей кое-что сказать, Феликс. Я недолго. Не будь говнюком, отъебись, – говорю можно сказать даже доброжелательно, и происходит чудо. Феликс отходит в сторону.
– Поговори. Только недолго.
Глава 26
Арина
– Арина, стой! – Демид догоняет меня почти возле самой двери в спальню.
Оборачиваюсь. Слуги, сопровождающие меня, ощетиниваются как настоящие псы. Они служили здесь ещё при Винченцо, Феликс не стал никого менять. Так что я не удивлюсь, если у них под одеждой спрятано оружие.
Но Ольшанский гость, поэтому искренне надеюсь на их лояльность.
– Что-то важное, Демид? Я устала, хочу спать.
Я не настолько измучена, просто слишком много всего сегодня произошло. Мне нужно остаться одной и обдумать.
Слова Демида, его глаза...
Я это в самом деле слышала, мне не приснилось?
Он сказал, что моя девочка будет Ольшанской. И я....
Кажется, я сплю и вижу странный сон. И больше всего я боюсь того, что вот прямо сейчас проснусь.
Но когда Демид подходит совсем близко, вплотную, от его вида становится не по себе. Он заведен, он злится, только пока не пойму, на кого направлена его ярость. На меня? Или он узнал про Катю?
То, что Демид докопается, я жду подсознательно. И Феликс постоянно об этом твердит. Но вот прямо сейчас мне страшно.
Он не простит мне, что я скрыла от него дочь. Он размажет меня за это на молекулы, а потом на атомы. И плевать ему на причины.
Ольшанский упирается локтем в стену, преграждая мне путь.
– Важное, Арина, – оборачивается на слуг. – Вы можете оставить нас ненадолго? Мне надо поговорить с синьориной.
Но с таким же успехом он мог попросить стены коридора немного отодвинуться. И клянусь, стены откликнулись бы гораздо быстрее и охотнее.
– Если можно, встаньте чуть дальше, синьоры, – прошу, приложив руки к груди. И они делают два шага назад. Поворачиваюсь к Демиду.
– Я хотел сказать, – он чешет затылок, поднимает голову, рассматривая потолок.
Что происходит? Демид Ольшанский прячет взгляд? Он не смеет посмотреть в глаза?
Я помню, какая наощупь его кожа. Я помню, как покалывает руку небритая щетина. Ловлю его подбородок и неловко удерживаю обеими руками.
Странные ощущения, нет ни боли, ни дискомфорта. Чуть ворочается страх, но я прогоняю его усилием воли. И заглядываю в глаза.
– Ты все не так поняла, Арина, – он неожиданно поворачивает голову и ловит губами мою ладонь. Точно как я... Совсем как я когда-то... – Помнишь, когда я привозил тебе документы? Я мог отправить их почтой или передать через адвокатов. Этих твоих, Циммерманов. Мог кого-то из своих людей прислать. Но я сам поехал. Еблан, знаю. Но я тебя увидеть хотел.
Я в шоке от того, что слышу.
– Ты же считал меня грязной предательницей? – еле шепчу, в изумлении переваривая услышанное.
– Считал, – кивает он, – но все равно хотел увидеть. Ты можешь думать что угодно, Арина, я тебя любил.
Сглатываю, отпускаю его лицо, но теперь он меня останавливает.
– Я знаю, что ты думаешь. Что я слепой и эгоистичный кусок дерьма. Это правда. Но я никогда, слышишь меня, никогда тобой не брезговал. Я просто сгорал. Ты жгла меня. Взглядом, этими словами своими... Я тебя с грязью смешивал, а ты мне в любви признавалась. Этот твой поцелуй, признания, слезы... Они мне душу жгли, Ари. У меня вот тут горело все от твоих слез. И это не ебучая аллегория, ты знаешь, я не поэт и не писатель. Это правда.
Он показывает на свою ладонь. Смотрю на неё в недоумении.
– Ты о чем, Демид? – спрашиваю тихо. – Почему ты мне сейчас об этом говоришь?
– Меня так пришмалило, что я пошел воду искать. Там рукомойник во дворе у вас висел. Старый, кривой. Мне похер было, лишь бы вода. Мне охладить надо было хотя бы руку, Ари, потому что здесь нечем было охладить, – он показывает себе на грудь, там где сердце. – А здесь так горело, что я запах мяса чуял.
И тогда меня пробивает.
Вижу все как наяву. Себя, вросшую в стол, свои побелевшие пальцы, впившиеся в столешницу. Демида, с перекошенным лицом выскакивающего из дома. Маму, которую он чуть не столкнул с дорожки.
Я бы решила, что он врет, но в с такими глазами не лгут. Особенно с такой болью...
Я снова оказываюсь в маленькой комнате с низким потолком. На полу валяется перевернутая миска с рассыпавшимся рисом. По ногам текут тонкие красные струйки.
Перед глазами все плывет, мир начинает кружиться. Я понимаю, что теряю ребенка, в ужасе зову маму и теряю сознание.
Глава 26-1
Демид
Я ожидал чего угодно, но не такой реакции.
Конечно, я не думал, что она разозлится, пошлет меня нахуй или плюнет мне в рожу. Нет. Молчаливое презрение, холодное равнодушие, снисходительная насмешка – тут бы все сгодилось. Я все заработал с лихвой.
Но блядь....
Все время, пока я говорил, Арина смотрела на меня бездонными темными глазами. Затем схватилась за живот, прошептала «мама» и сползла вниз. В последний момент успел подхватить её у самого пола.
Феликс с охраной налетели как коршуны. Не держи я Арину на руках, закопали бы на месте, и цветочки бы посадили. Я от Феликса столько матов за все время не слышал, сколько за пару минут.
– Ты, уёбок, что ты с ней сделал? – орал он и не получил в табло только потому что по-настоящему испугался за Арину.
– Ничего, – цежу сквозь зубы, толкая ногой дверь в спальню, – давай ты со мной потом разбираться будешь. Сначала ей надо помочь.
Осторожно укладываю Арину на кровать, разрываю на платье шнуровку, чтобы дать доступ воздуху.
Не так я хотел раздеть тебя, малыш, не так...
Слушаю пульс и сердцебиение, прислушиваюсь к дыханию.
– Это обморок, – говорю вслух больше, чтобы самому успокоиться. Беру графин с водой, лью себе на ладонь и смачиваю Арине виски, лицо, грудь.
Она дергается и открывает глаза.
– Все хорошо, малыш, я здесь.
– Уверен, что это та информация, которая ее успокоит? – Феликс заглядывает через плечо и обращается в Арине совсем другим тоном: – Ари, этот гондон что-то тебе сделал?
Арина с удивлением оглядывается по сторонам, словно не может сообразить, где она. Приподнимается на локте и со стоном валится обратно.
– Нет, – шелестит на выдохе и закрывает глаза.
– Позвольте, синьоры, – сквозь толпу охранников протискивается мужчина с медицинским чемоданчиком. Я так и думал, что у Ди Стефано есть собственный лазарет.
– Все вышли, – поворачивается к своим людям Феликс, припечатывает меня взглядом. – И ты тоже.
Ну как припечатывает. Думает, что...
– А не пойти ли тебе... – начинаю и натыкаюсь на внимательный взгляд Аверина.
Он стоит на пороге, привалившись плечом к дверному откосу, и покусывает зубочистку. Чуть заметно кивает в сторону коридора, выходит вслед за охраной.
– Ладно, – встаю с края кровати, уступая место медику, – хер с тобой, северный олень. Все равно я отсюда ее заберу.
Выхожу из комнаты и иду на поиски Аверина. Нахожу его в каминном зале, задумчиво рассматривающим настенную мозаику.
– Отличная работа, – говорит он, показывая на стену. – Хочу и себе такую заказать. Как думаешь, Феликс поделится контактами мастера?
– Ты даже представить не можешь, насколько мне похуй, – отвечаю искренне и чистосердечно.
Аверин кивает, как будто именно этот ответ и ожидал получить.
– Значит, ты готов купить акции и влезть во весь этот пиздец? – спрашивает безо всякого перехода. – Ты хорошо подумал? Может, все-таки оставишь эту работу профессионалам?
– Стебешься, да? – поднимаю брови. Он пожимает плечами. Стебется, конечно. – Я не хочу, чтобы Арина дальше во всем этом варилась. Так что готов.
– Я так понимаю, не перегорел, да? – неожиданно спрашивает Аверин, и я не успеваю выставить защиту. Или он ее так пробивает, не знаю. Но вместо того, чтобы послать его нахуй, я просто отрицательно качаю головой.
– Только давай без этих всех разговоров про касту одиночек и неуязвимость, – поднимаю руку в предупреждающем жесте.
– Договорились, – подозрительно покладисто соглашается Аверин, – иногда уязвимость это не так уж и хуево. Главное, чтобы было кому прикрыть твою задницу.
Отворачиваюсь и делаю вид, что тоже интересуюсь мозаикой. Как будто я не знаю про его жену и дочек. Хотя он и не прячется, кольцо на пальце носит.
В коридоре слышатся шаги, и в зал входит Феликс.
– Она пришла в себя, – говорит, ни к кому не обращаясь. – Это был просто обморок.
– Что и требовалось доказать, – кивает Аверин. – Ольшанский слишком влюблен, чтобы доводить девушку до обморока. Сработали старые триггеры, да?
Феликс сцепляет зубы до скрипа и молча кивает. Смотрю на обоих и нихера не понимаю.
Какие блядь триггеры? Я просто хотел ей объяснить. Но это точно не касается ни Феликса, ни Аверина.
– Ладно, господа, раз девушке лучше, предлагаю обсудить детали, – Аверин мгновенно переключается на деловой тон. – Демид, на тебя станут давить. Моретти попытается уговорить тебя не покупать акции. Покровская выставит их на биржу, поэтому на неё он воздействовать не сможет, а вот не тебя начнется нехуевое давление. И ты должен быть к этому готов.
Киваю, давая понять, что сам прекрасно знаю.
– Ты у нас несемейный, там тоже не надавишь. С девушкой пока вашу любовь не афишируйте, пусть продолжают играть в брак с Феликсом. Так ты ее больше обезопасишь. Как невеста Ди Стефано без акций она вообще никому не интересна. А твою жопу мы прикроем. Свяжешься со своей крышей, я тоже со своей стороны подстрахую. Главное придерживайся созданного образа – непритязательного бизнесмена, который мечтает расширить поле деятельности.
Неслышно входит слуга и разжигает камин. Мы рассаживаемся в креслах вокруг столика, на котором разложены документы. Условия продажи акций на бирже, где у меня есть приоритет как у бизнес-партнера.
И пока мозг работает над деталями операции, в подсознании все сильнее укрепляется мысль, что уязвимость – это и в самом деле не так уж хуево. Если только правильно выстроить защиту.
Глава 27
Арина
Открываю глаза и сразу не могу сообразить, где я. Высокий темный потолок, незнакомые стены. В комнате полумрак, подвесной светильник слабо освещает зону возле кровати желтым рассеянным светом.
Ощущаю свое тело и понимаю, что я одета. Приподнимаюсь на локте, окидываю себя взглядом. На мне свадебное платье, причем расшнурованное. Когда я привстаю, оно сползает с плеч.
– Как вы себя чувствуете, синьорина? – негромкий женский голос раздается из затемненной части комнаты, и я невольно вздрагиваю.
– Я вас не заметила. Извините.
– Это я прошу прощения, что вас напугала. Я позову доктора, – женщина выходит, я сажусь в кровати.
Вспомнила. Я в резиденции Винченцо. Мы с Феликсом собирались пожениться, но Демид унёс меня прямо из часовни. Затем привез сюда, мужчины устроили импровизированное совещание, я ушла спать.
Черт. Растираю руками лицо. Мне приснилось, или Демид в самом деле меня догнал и сказал....
Господи, он в самом деле это говорил? Почему тогда я отключилась? Что это было?
Приходит худой мужчина, меряет мне давление, пульс, смотрит зрачки.
– Что со мной? Почему я так долго лежала без сознания?
– Вы пришли в сознание практически сразу, это я сделал вам инъекцию снотворного, чтобы вы отдохнули после обморока. Вы переволновались, так бывает. Ничего серьезного. Сейчас было бы хорошо вам поесть или хотя бы выпить сладкий чай, чтобы восполнить запасы глюкозы.
– Для начала я хотела бы принять душ и переодеться.
– Я скажу синьору Ди Стефано, что вы проснулись.
– И скажите ещё, чтобы меня не беспокоили.
– Это не обсуждается.
Доктор уходит. Горничная помогает мне снять осточертевшее платье, и я иду в ванную. От помощи отказываюсь, я хоть и чувствую слабость, но не настолько, чтобы меня требовалось поддерживать.
А ещё я хочу остаться одна. И подумать.
Откуда он узнал? Как догадался? И если...
Если это правда, и он приехал, чтобы меня увидеть, и он тоже сгорал, как и я, то...
Как же мне теперь дальше жить?
Демид сказал, что я буду Ольшанской. И Катя. Наша девочка. Она тоже будет Ольшанской, как и ее папа. Разве я теперь имею право молчать?
Только я знаю Демида. Он съест себя живьем, считая виноватым в раннем рождении дочери. Я не хочу взваливать ему на плечи ещё и этот груз. Но не выйдет рассказать об одном, умолчав о другом. Как бы я ни хотела пропетлять, просто не получится.
Теплая вода оказывает благотворное действие. Она смывает слабость, и после душа я даже с удовольствием выпиваю чай и съедаю тост с сыром.
Смотрю на часы, в такое время Феликс ещё не спит. Окидываю себя взглядом в зеркале – трикотажный домашний костюм смотрится вполне прилично. Я и не на официальный прием собираюсь.
Выхожу из спальни и отправляюсь на поиски приятеля. Его решение переехать в резиденцию отца стало для меня сюрпризом. Здесь же полдня можно гулять и никого не встретить! Как здесь можно жить?
Встретившийся охранник на вопрос, где я могу найти дона Ди Стефано, отвечает, что синьор заседает с гостями в каминном зале и даже вызывается меня проводить.
– Спасибо, дальше я сама, – останавливаюсь у открытой тяжелой двери и заглядываю внутрь.
Мужчины сидят в высоких креслах вокруг невысокого столика, посреди которого стоит полупустая бутылка виски. У мужчин в руках бокалы с темной жидкостью коньячного цвета.
То есть Моралес ещё не уехал. И Демид тоже.
Взгляд сразу мечется к нему. Он сидит, вытянув ноги, и смотрит на бокал в своей руке. Выражение лица хмурое, брови сведены на переносице.
Хочется подойти, забрать бокал и отставить на столик. Сесть к нему на колени, разгладить рукой вертикальную складку, залегшую между сдвинутыми бровями. Поцеловать ресницы. Чтобы он расслабленно откинулся на спинку кресла и наблюдал за мной с неприкрытым удовольствием.
Разве это ещё возможно? Разве мы не все сожгли и уничтожили, и у нас может быть шанс?
Сеньор Хорхе наклоняется к Феликсу, что-то говорит. Мне не слышно, но при этом он смотрит на Демида. Тот поворачивает голову с таким же хмурым видом и коротко бросает ответ.
Феликс доливает в бокалы виски. Никакое у них не совещание. Судя по сдвинутым на край стола бумагам, возможно они и совещались, но теперь все свелось к банальной попойке.
У мужчин все как обычно. Ничего не меняется.
Судя по их виду, меня посвящать в свои планы сейчас никто не будет.
Делаю шаг назад, ещё один и снова оказываюсь в коридоре. Мне нужен Феликс, но я не стану выдергивать его сейчас из мужской компании подобно заскучавшей жене. Я подожду.
Прошу прислугу проводить меня до моей спальни. Когда остаюсь одна, выглядываю в коридор и пробираюсь в соседнюю комнату.
Это спальня Феликса. Мы с ним собирались изображать совместное проживание, поэтому должны были жить в смежных спальнях. Чтобы прислуга считала, что их дон навещает свою жену по настроению.
Устраиваюсь поудобнее в кресле. Когда-то же им надоест пить?
