Текст книги "Девочка из прошлого (СИ)"

Автор книги: Тала Тоцка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19

Арина

Похоже на то. Мне вдруг становится страшно.

Колочу кулаками о железную дверь, чувствуя, что теряю над собой контроль.

– Откройте! Вы нас закрыли!

– Осторожно, Арина, руки отобьешь, – Демид предостерегающе поднимает ладонь, но останавливается на полдороге.

– Господи, как же это? – мой голос дрожит, и как я ни стараюсь унять в голосе панические нотки, они все равно прорываются.

– Набери кого-нибудь из ваших, – говорит Демид. Достаю из сумочки телефон и в отчаянии приваливаюсь к двери.

– Нет связи. Черт! В чем дело?

– Вода могла повредить распределительный узел, – озабоченно морщит лоб Демид, – а какие у вас ещё есть аварийные средства связи?

– Спутник, внутренний кабель, – начинаю перечислять и запинаюсь. И правда как я не подумала?

Бросаюсь к аппарату связи, тыкаю все кнопки и... ничего.

– Никто не отвечает, – растерянно смотрю на Ольшанского.

– Я и не сомневался, – Демид оглядывается по сторонам. Видит на стене карту острова, стягивает и бросает под стену.

– Что ты делаешь? – недоверчиво слежу за его действиями.

– Готовлю нам ночлег. Я далек от мысли, что нас закрыли здесь специально и хотят уморить голодом. Скорее всего ваши технари улетели, а для остальных работа закончилась. Завтра они придут и нас выпустят.

– Ты что, собираешься здесь спать? – не верю своим ушам.

– Да, что-то я сегодня ушатался. День был пиздец, носился как сайгак. Тебе тоже рекомендую поспать хотя бы пару часов. Кстати, что-то мне подсказывает, что ваш персонал не настолько неприхотлив, как вам с Феликсом хочется думать. Спорю на всю будущую прибыль с контракта, что где-то здесь есть каремат.

Он оказывается прав, каремат находится буквально сразу же. Свернутый в трубочку, он хранился в нише между двумя опорами.

Демид стелет каремат поверх карты, поворачивается ко мне.

– Садись, Арина, – сам садится на каремат и хлопает по нему рукой рядом с собой.

– Это правда, Демид? – потрясенно его разглядываю. – Ты предлагаешь мне просидеть здесь до утра?

Демид некоторое время пристально в меня вглядывается, затем неожиданно кивает.

– Понимаю, тебя удивляет, что я не пытаюсь пробить головой эту железную дверь. Но люди иногда меняются, Арина. И даже я не исключение.

Он приваливается к стене и расстроенно хлопает себя по карманам пиджака.

– Черт, сигареты не взял. Оставил в гидроплане.

– Здесь нельзя курить, – отвечаю как зачарованная, – датчики уловят дым и сработает сигнализация.

– Жаль, – смотрит он в потолок, – нам бы как раз не помешал небольшой пожар.

Шокированная, опускаюсь на каремат в достаточном отдалении от сидящего на нем Ольшанского. Обхватываю себя за плечи и смотрю в одну точку, все ещё не веря, что это происходит со мной.

С нами.

Мы с Демидом сидим в опасной близи друг от друга. В запертом помещении. А впереди минимум двенадцать часов. И в данный момент меня поражает именно то, что он так спокоен.

Не меряет широкими шагами серверный зал по периметру, не бахает ногами о железную дверь. Не пытается пробить головой стену.

Это сон? И это правда Демид?

Он окидывает меня оценивающим взглядом, снимает пиджак и набрасывает на плечи.

– Не надо, Демид, ты сам замерзнешь, – пробую возражать, но он так смотрит, что я замолкаю.

Ложится на свою половину каремата, закидывая за голову согнутые в локтях руки.

– Можем поговорить, если хочешь. К примеру, об этой девочке, твоей воспитаннице. Расскажи мне о своей Дэви, Арина. Почему ты захотела ее удочерить?

У меня перехватывает дыхание, к горлу подкатывается комок. Я планировала сегодня вернуться, завтра моя малышка проснется, а меня нет.

– Что... что ты хочешь знать, Демид? – получается сипло и тихо.

– Почему ты решила стать опекуном? – я издаю невразумительный звук, но он перебивает. – Нет, не так. Кого ты на самом деле удочерила, Ари?

Я замираю. Демид задирает голову, смотрит на меня снизу вверх, а я не могу сказать ни слова. Облизываю пересохшие губы, и он жестко продолжает:

– Я же все равно докопаюсь, Арина, и все узнаю сам. Ты это знаешь не хуже меня. Просто на это уйдет больше времени. Так есть ли смысл молчать?

Докопается, это правда. Если захочет. Но сказать вот так просто «Это твоя дочь» я не могу. Не знаю, почему, может потому, что его глаза слишком красные от усталости? И я не могу просто так взять и вывалить на Ольшанского правду?

А главное, нужна ли ему эта правда?

– Ясно, я тогда посплю, – он поворачивается на бок, и я в полном раздрае смотрю на его стриженую макушку.

У него очень короткая стрижка, но ему идет.

– Споешь мне колыбельную? У тебя неплохо выходит, – говорит Демид сонным голосом. Не успеваю ответить, как до меня доносится мерное дыхание.

Он всегда был такой. Засыпал моментально, как и просыпался. Это мне надо улечься, выбрать удобную позу. А Демид закрыл глаза и уже спит...

Катя такая же. Настоящий котенок – где играла, там уснула. У них с отцом так много общего...

Тусклый свет освещает помещение, мерно гудят сервера. А я не могу поверить, что рядом спит мужчина, который когда-то был для меня дороже всего на свете. Дороже папы. И оставался таким, пока на свет не появился маленький Котенок – наша с ним дочка.

Моя малышка сдвинула своего отца на второе место, но совсем вытеснить его из моего сердца не смогла даже она..

Когда-то я засыпала в его руках. Ворочалась, выбирала удобную позу. А он уже спал, но при этом не выпускал меня ни на секунду...

Протягиваю руку, зависаю над колючим стриженым затылком. Ощущаю дикую потребность почувствовать, как короткий волос покалывает ладони.

Я только попробую, я легко-легко прикоснусь...

Демид приподнимается на локте, затуманенным сонным взглядом осматривается вокруг, останавливается на моих коленях. Подтягивается выше, кладет на них голову и снова вырубается.

Замираю, глядя на лежащего на моих коленях мужчину. Ничего не произошло, меня не накрывает паникой, я не теряю сознание. Только сердце стучит вдвое сильнее. Может, это потому, что его глаза закрыты? Я ведь всегда знала, что вся проблема внутри меня, а не снаружи.

Решаюсь, осторожно касаюсь пальцами колючих волос на виске, на затылке. Сердце сжимается от того, как он во сне похож на свою дочь. Взрослый сильный мужчина сейчас спит точно так же, как его малышка.

Слизываю стекающие по щекам слезы, глажу макушку спящего у меня на коленях Демида. В какой точке мы с ним свернули не туда? Когда, в какой момент можно было повернуть так, чтобы не оказаться сегодня и здесь?

Осторожно рукой переползаю на плечо, обтянутое рубашкой. Даже сквозь ткань он горячий, его мускулы и в расслабленном состоянии твердые и выпуклые. Возвращаюсь обратно на затылок и спускаюсь по шее. Я даже помню, какая она на вкус. И на запах...

Не знаю, сколько мы так сидим. Мне неудобно, ноги затекли, но я не смею пошевелиться. Мне жаль его будить, пусть из нас двоих хотя бы он выспится.

Демид поворачивается на другой бок, обхватывает меня за колени и поднимает голову. Недоуменно оглядывается по сторонам, останавливает на мне взгляд.

Мы оба смотрим на мою руку, которая соскальзывает с его плеча. Затем в глаза друг другу.

– Да, нахуй, – бормочет Демид и рывком притягивает меня к себе.

Глава 19-1

Демид

Открываю глаза и некоторое время пребываю в ступоре. Надо мной склонилась Арина и...

Стоп.

Что за хуйня? Почему надо мной, когда она только что была подо мной? Да, и почему она снова в одежде? Когда успела?

Мы только что так зажигательно трахались, а теперь она одета. И на мне тоже почему-то все шмотки. Даже ремень застегнут. Я точно помню, как Арина стягивала с меня джинсы. Что вообще происходит?

Наши взгляды встречаются. С ее лица исчезает прежнее выражение, оно превращается в застывшую маску. Только сейчас замечаю, что ее рука лежит у меня на плече.

Смотрю на бледное лицо, на руку, медленно сползающую с моего плеча и не могу сообразить.

С силой тру ладонью лоб и глаза.

Ясно блядь что. Мне опять сон приснился, что мы с Ариной трахаемся. Она так охуенно мне отсосала, и я собирался ответить тем же.

Член болезненно дергается, напоминая, как ему тесно за ширинкой. И осознание, что ему ничего не светит, добавляет болезненных ощущений.

Осматриваюсь по сторонам и сразу вспоминаю, где мы. На ебучем острове, в серверном зале. Нас закрыли, и нам пришлось здесь ночевать.

Я уснул и мне как обычно приснился наш секс. Так какого хуя мне не спалось?

Смотрю в темный омут ее глаз, и меня прошибает. Только что она гладила мои плечи, смотрела точно с тем выражением лица, с которым я видел ее в доме. Когда не знала, что я там стою и заглядываю в окно.

Значит ей важно, чтобы я этого не видел.

Но почему она прячется? Мне блядь что, теперь спать вечно?

– Да нахуй, – хватаю за хрупкие плечи, рывком притягиваю к себе.

Я не знаю, какая нужна терапия. Не знаю, что тут может помочь. Я просто заебался без неё, потому что никого кроме неё не хочу.

– Демид! Что ты делаешь? – она широко распахивает глаза, и я нависаю над ней, упираясь руками в стену.

– А ты не видишь? – мы оба дышим глубоко и надсадно. Она опускает глаза и натыкается на мой вздыбленный пах. Снова смотрит в упор, и до меня доходит, что она восприняла мой стояк как обычную физиологию.

Утренняя блядь эрекция. Хотя я понятия не имею, какое сейчас время суток.

Наклоняюсь совсем низко, теперь мы дышим почти друг другу в губы.

– Это не то, Арина. Просто совсем без тебя стало хуево, веришь? Пока не видел тебя, держался. А теперь все. Не могу больше.

Она шокировано отшатывается, издает короткий всхлип. А я впиваюсь в ее рот, и в наступившей тишине ясно слышится сухой треск электрических разрядов.

Давлю ее к стене. Арина упирается в неё спиной, и внезапно мои плечи обвивают тонкие руки. Да. Да, блядь, она тоже помнит. Все помнит, как и я.

Срываю с ее плеч свой пиджак, она не сопротивляется. Наши языки сплетаются в лихорадочном танце.

– Можем обойтись без рук. Если что, кричи, – говорю, не разрывая поцелуй. Она мотает головой, кладет руку на затылок, словно пробует. И притягивает.

Запускаю руку ей в волосы, выдергиваю шпильки, и они рассыпаются шелковым водопадом, щекочут ладони. Зарываюсь в него лицом.

Как же охуенно. Как же сука с ней охуенно. Даже просто так, без секса.

– Какая ты стала красивая, Ари, – шепчу хрипло, она почему-то всхлипывает.

– Молчи, Дем, ничего не говори. Не надо...

Сам это знаю, мне всегда лучше молчать и не пиздеть. Но сейчас по-другому и не получится, в голове нет ни одной связной мысли, один сплошной гул. Задираю узкую юбку, плотно облегающую бедра, раздвигаю коленом стройные ножки.

Она вздрагивает, приходится призвать все силы, чтобы затормозить.

Если все, что сказала докторша-мозгоправ правда, если я стал причиной расстройства Арины, то у неё после меня никого не было. И от осознания этого внутренний измеритель эмоций зашкаливает.

Рукой касаюсь внутренней стороны бедра. Кожа нежный шелк, все как я помню. Расстегиваю пуговицу на блузке. Одну, вторую, третью...

Выпускаю ее рот на свободу, губами трогаю нежную шею. Вздрагивает, но не отталкивает. Опускаюсь ниже, с плеча ползет сначала ткань, за ней кружевная бретель.

Мир вокруг замирает, время останавливается. В повисшей тишине слышен лишь мерный гул работающих серверов и наше прерывистое дыхание.

Стягиваю кружево ниже, нахожу губами затвердевшую вершинку и с шумом всасываю. Прохожусь языком, прикусываю, зализываю.

Арина стонет, извивается, но не отталкивает. Не отталкивает, блядь, и не останавливает.

– Демид, – шепчет, царапая ногтями шею и затылок, – Дема....

Шире раздвигает ноги, насаживается на руку. Мокрая, она вся мокрая. Рву в сторону полоску белья, погружаюсь в нежную сочащуюся влагой плоть. Арина громко стонет, запрокинув голову, и я в этот момент очень четко понимаю, что здесь точно никого не было. Готов поклясться.

Все как было моим, так и осталось.

Накрываю губами ее губы, она кричит мне в рот, а я выпиваю ее оргазм до последней капли. Если это снова сон, клянусь, проснусь и пойду пробивать стены. Иначе меня просто разорвет изнутри как раскочегаренный паровой котел.

Арина судорожно выдыхает. Нутром чую – что-то изменилось. Ее стройное тело натягивается струной, и я в замешательстве на миг ослабляю хватку.

Она выскальзывает из рук, сжимается в комок, и на моих глазах вокруг неё в одну секунду наматывается толстый непробиваемый кокон.

– Что, Арина? – не выдерживаю, бахаю кулаком о стену. – Что опять блядь не так?

Она поднимает голову, и я сам осекаюсь, таким отсутствующим выглядит ее взгляд.

– Как же ты теперь... – глухо говорит она, плотнее заворачиваясь в кокон. – Как ты теперь отмоешься, Демид?

И я отчетливо слышу, как ебучий кокон захлопывается с оглушительным грохотом.

_____

Честно, я сама до конца не знала, будет у них что-то или нет (здесь каждый сам ставит тот смайлик, который захочет(((

И ещё, книгу читает почти 15 тысяч человек, а звезд всего 4800. Неужели остальным десяти тысячам книга настолько не нравится? Раньше рейтинг добавлялся от наград, а теперь эту опцию убрали. Так что награды это очень приятно автору, но звезд они не добавляют. Только абсолютно бесплатная звезда, мне все же кажется, заслуженная, книга не просто так первая в топе по порталу. Давайте догоним Дочку друга и Неверного)))) а может и перегоним?

Глава 20

Арина

Господи, что же я наделала?

Я не должна была доводить до такого, не имела права. Мне следовало оттолкнуть Демида, попросить, закричать, в конце концов.

Он бы услышал меня, понял. Он бы отпустил.

А я малодушно решила пустить все на самотек. Где-то в глубине души, на самом ее дне теплилась надежда, что в этот раз все будет по-другому.

Но главное, я захотела хоть на миг все вернуть. Почувствовать себя прежней Ариной с тем, прежним Демидом. Которого я любила и который любил меня.

У меня не было других мужчин, кроме него. Мне и не хотелось. Я была уверена, что больше не способна на физическую близость. Потому что я нездоровая, неполноценная.

Не женщина. Головняк, как сказал бы Демид. Какой мужчина станет так заморачиваться?

Но такой оказалась цена, которую я должна была заплатить за жизнь своего ребенка. И я заплатила.

На мой взгляд вполне равноценный обмен. Предложи мне его кто сейчас, я точно так же бы согласилась.

Я жила в полной уверенности, что больше ни один мужчина не дотронется до меня. Что мое тело больше никогда не откликнется и не отреагирует ни на одного мужчину.

Оказалось, я все ещё жива, я всё ещё могу чувствовать желание. Я захотела Демида, сама. Точно так же как раньше, если не сильнее.

Я соскучилась по нему. Господи, как же я соскучилась! Мое тело звенело и вибрировало в его руках, как натянутая струна. Я настолько осмелела, что гладила его затылок, сама его целовала.

Не думала ни о чём. Прекрасно понимала, что ему скорее всего что-то приснилось. Или может быть даже кто-то. Неважно.

Наплевать. Мне было совершенно наплевать на все, кроме мужчины, который вдавливал меня в стену тяжелым телом. И который ничего не забыл.

Точно так как и я.

Я тоже пока его не видела, держалась. Думала, все забылось и ушло как в песок.

Ничего не ушло. Все как и прежде.

Меня сносит от одного его присутствия. Ничего не поменялось, только теперь стало ещё больнее. Острее. Жаляще.

Я не смогла вовремя остановиться. Оргазм расплавил не только тело, он растопил и душу, коснулся заледеневшего сердца, и оно потекло. Забарабанило по грудной клетке, как весенняя капель.

Холод окутывает внезапно. Окатывает ледяной водой от макушки до кончиков пальцев.

Я как наяву вижу Демида, который с каменным выражением лица идет к рукомойнику, висящему во дворе, и сует руку под воду.

Это похоже на волны, которые накатывают, накрывают с головой, а затем, откатываясь, пытаются утащить вслед за собой.

Они оглушают и ослепляют. Мы с моим психотерапевтом научились распознавать их раньше и ставить защиту. А сейчас я не успела, я их прохлопала. И больше всего мне хочется, чтобы Демид меня не видел.

Он здоровый мужчина. Ему не нужна проблемная женщина, которая в любой момент секса может скатиться в истерику.

Вот сейчас я узнаю Демида. Он матерится и бахает кулаком о стенку.

– Что опять блядь не так, Арина? – рычит он над головой, и я обхватываю себя за плечи руками.

– Как ты теперь отмоешься, Демид? – каждое слово с трудом проталкивается сквозь гортань. – Здесь даже руки помыть нечем.

– Да нахуй... – взрывается он и внезапно осекается. Смотрит на меня так, словно увидел впервые. – Та-а-а-ак. А можно подробнеё? От чего я должен отмываться, Арина?

Отворачиваюсь, мучительно мечтая раствориться в воздухе. Но он обходит меня с другой стороны и прикрикивает.

– Да не прячься ты, ну? Я все равно додавлю. Закрою сейчас дверь изнутри и будем тут сидеть, пока не расскажешь.

Закрываю глаза и призываю все силы, чтобы вернуть над собой контроль.

– Нечего рассказывать, Демид. Ничего такого, о чем ты не знаешь, – я стараюсь говорить как обычно, но голос звучит так глухо, что мне самой приходится вслушиваться.

Он садится рядом, но уже не так близко, на самом краю каремата. Трет ладонями глаза, и мне до боли становится его жаль.

– Что такого произошло в нашу последнюю встречу, Арина? – таким же глухим голосом спрашивает Демид. – Я знаю, что это все связано со мной. Я хочу знать, что я такого сделал?

Я молчу не потому что хочу поломаться. Я не хочу его ранить жестокими обвинениями.

Кому она нужна, эта правда? Разве мне станет легче, если он станет себя винить? Нет, будет ещё хуже.

– Ты просто не смог меня простить, Демид, – отвечаю, подбирая слова. Он замирает, продолжая прикрывать глаза ладонями. И я говорю, как бы трудно ни было. – Ты был уверен, что так правильно. Ты считал, что я тебя предала. А я не смогла оправдаться. Ты не хотел меня слушать.

Он отворачивается.

– Я знаю, что вел себя как гондон, – говорит в сторону. – Что бы ты ни сделала, я не должен был...

– Но я же не делала, Демид... – ничего не получилось, слезы все равно катятся по щекам. Но какая разница, если он не смотрит? – Я не подставляла тебя. Это не я подложила пистолет. И на допросе я ничего не говорила из того, что было в протоколе. Его подменили. Мне потом адвокат показал, а Феликс подтвердил. Ты должен был думать, что это я, вот ты и подумал. Я вставила флешку в ноутбук, чтобы взломать мессенджер и увидеть удаленные сообщения. Это мне тоже Феликс сказал. А оказалось, что эта программа взломала банкинг и вывела деньги со счетов.

Замолкаю. Демид сидит, не шевелясь, и я перехожу на шепот.

– Я ни за что не стала бы так поступать, Демид, даже если бы ты убил папу. Я просто хотела знать правду. Но тебя предавать я бы не стала. Потому что я тебя любила. Что бы ты обо мне ни думал.

Он разворачивается, и я вздрагиваю от горящих огней в глубине черных глаз. Хочет что-то сказать, но не успевает.

Железная дверь с грохотом распахивается, и на пороге возникает белый от страха дежурный техник. Из-за него выглядывает главный безопасник Демида, кажется, Андрей. Вот кого мы должны благодарить за освобождение.

– Госпожа Покровская, господин Ольшанский! Слава богу, с вами все хорошо! А мы чуть от страха не обделались, когда поняли, что вы остались на острове, – лепечет дежурный. Андрей сохраняет молчание и проходит к боссу.

Стараюсь не смотреть на каменное лицо Демида. Оно похоже на маску, и я все ещё помню, что именно так этот мужчина прячет себя настоящего.

Поднимаюсь с каремата, поднимаю с пола пиджак и отдаю Демиду. Он смотрит исподлобья, но пиджак забирает.

– Госпожа Покровская, вам звонил господин Ди Стефано.

Вот как они нас нашли. Феликс меня ищет, потому и поднял всех на ноги. А тут ещё Главбез Ольшанского своего босса потерял.

– Спасибо, я перезвоню.

Мы идем к гидроплану, я стараюсь не встречаться глазами с Демидом. Возможно, он решил что я лгу, но теперь это не имеет никакого значения. Как только гидроплан касается земли, достаю телефон.

– Арина, ты нашлась? – говорит в трубку Феликс бесцветным голосом. – Отец умирает, он срочно просит тебя приехать.

– Хорошо, я завтра буду... – начинаю говорить, но Феликс меня обрывает.

– Завтра может быть поздно. Надо сейчас. Самолет за тобой уже вылетел.

Глава 20-1

Демид

– Демид Александрович, вам не холодно?

– Демид Александрович, может заказать доставку?

– Демид Александрович, может, все же пусть вас осмотрят?

Я понимаю, что моя охрана проебалась и пытается реабилитироваться, но это не повод меня донимать. Наконец после очередного «Демид Александрович, а может...» взрываюсь:

– Блядь, да отъебитесь все от меня. Нахуя меня осматривать?

– Мало ли, – чешет затылок Димон, – вы же считай в погребе полночи просидели. Простыть могли.

– И что? Хоть кто-то от соплей когда-нибудь умер? Хватит надо мной кудахтать, заебали.

Меня наконец оставляют в покое, но покой мне даже не снится. Стоило гидроплану коснуться земли, как Арине позвонили. Она изменилась в лице и побежала к ожидающей ее машине. Даже не попрощалась.

Как будто она только что не кончала на моей руке. Яйца отзываются болезненной тяжестью при мысли, как могло быть, не накрой Арину приступом.

Но мне правда сейчас похуй на то, кончил я или нет. Гораздо больше меня волнует то, что я услышал от Арины.

Это были не признания. И не обвинения. Простое перечисление фактов, которые вот так просто не придумаешь. А потому им невозможно не верить.

Но если это правда, то.... Прислоняюсь виском к обшивке салона и прикрываю глаза.

– Андрей, от Уно новостей не было? Надо покопаться в деле Покровского, есть. Информация, что протоколы допроса Арины были заменены.

– Все уже лежит у вас на столе, – хмуро отвечает начбез, – я потому и хватился вас. Тут такая бомба от Уно приходит, а вы пропали.

Он не зря хмурит брови. Это я не позволил охране лететь со мной на остров. В их присутствии не было никакой необходимости – Арину охраняют люди Винченцо. Должны были охранять, по крайней мере я был в этом уверен.

Но они не появились, а значит, что охраняют только девчонку? Ее воспитанницу?

Интересное кино.

В отеле в номере на столе в самом деле лежит папка с копиями документов, которые нашли для меня хакеры Уно. Просматриваю их и тихо охуеваю.

Из всего того, что было нахуеверчено, по факту доказан только взлом Ариной моего ноутбука.

Взлом – громко сказано, я его от неё и не прятал. Доверял. И если она говорит, что Феликс напиздел ей про прогу, которая восстанавливает удаленные сообщения, то....

Такая прога есть, их дохуя всяких разных. Откуда Арине было знать, что именно она загружает в мой ноут?

Но в том все и дело, что как раз это она признала. А вот остальное...

Блядь, выходит, на Арина сказала правду?

– Почему тогда расследование этого не показало? – спрашиваю Андрея.

– Потому что расследования не было.

– Как не было? Почему?

– Вы не отдавали таких распоряжений, – дипломатично отвечает начбез, ясно давая понять, что мои проебы только мои. И нехуй перекладывать с больной головы на здоровую.

Снова и снова вчитываюсь в бумаги и не могу поверить. Перед глазами стоит Арина, которая пришла в тюрьму, чтобы предложить мне компенсацию. Деньги за проданную машину, которую ей подарил Глеб на девятнадцать лет.

Помню как исходил на дерьмо Циммерман, уговаривая меня согласиться хотя бы на свидание с Ариной. А я не соглашался. Меня же блядь предали.

И как я все-таки сдался, как Арина пришла и плакала. Она хотела оправдаться, всунуть мне свои несчастные деньги. Но я ж сука кремень. Непробиваемый.

Помню, как не выдержал и взорвался всегда безупречно вежливый Илья Циммерман.

– Нельзя так, Демид Александрович, – сказал он мне с видом, как будто хочет меня удавить, – на девочке лица нет. А вы ведете себя с ней будто она всю вашу семью вырезала.

Я тогда ещё подумал, что он в неё влюбился. И взбесился, потому что приревновал. А теперь понимаю, как прав был чертов адвокат.

На Арине нет лица. Давно, с тех пор. И сейчас его тоже нет, она прячет его под маской равнодушия и холодности.

Но я видел сегодня, что она не такая. Что может быть другой. Такой как раньше. И что эта ее болезнь имеет очень и очень хуевые корни. Для меня.

Отпускаю Андрея, вытягиваюсь на диване, закладываю руки за голову.

Снова и снова прокручиваю в голове наш разговор, находя новые нюансы и оттенки. Арина явно недоговаривала, и дело не только в моей непробиваемости. Ее болезнь точно с тем периодом не связана. Когда я приехал через полгода, никакой болезни не было и в помине.

Прикрываю глаза. Изо всех сил напрягаюсь, пытаясь вспомнить весь наш разговор поэтапно. Вспоминать стремно, но надо.

Ощущение, что вот оно, лежит на поверхности, а стоит приблизится, сразу ускользает.

Дохожу до места, как я беру ее за подбородок. По позвоночнику вниз стекает холодная струя, потому что как наяву вижу.

Арина медленно поворачивает голову, трется щекой о мою руку.

«Я тебя люблю...»

Ещё поворачивает и прижимается губами к внутренней стороне ладони.

Очередной взрыв, а дальше я ясно вижу, как иду по дорожке, пытаясь остудить обожженную руку. Да, меня обожгло. Этим ее поцелуем, признанием, слезами, капнувшими на ладонь.

Не только обожгло. Разорвало и размазало, обратило в пепел. Я шел как зомби, кажется, кто-то стоял на моем пути. Надеюсь, я никого не убил, максимум, оттолкнул.

Нашел воду, сунул под неё руку. Кажется, это был рукомойник, старый и перекошенный.

И тут я замираю, догадка ослепляет и отбивает способность дышать. Привстаю и смотрю в темноту невидящими глазами.

«Как ты теперь отмоешься, Демид?»

Отмоешься, блядь. Я никак не мог понять, почему. А оказалось все как я и думал – на поверхности.

Потому, что уже однажды ОТМЫЛСЯ….