Текст книги "Осколки Солнца (СИ)"
Автор книги: Таис Сотер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
– Вы знаете, что тут произошло? – спросила я.
Женщина кивнула.
– Это была месть, – голосу нее был глухой и спокойный. – Расплата за глупость её отца. Но мне нет причины убивать тебя. Я только заставлю забыть, и может быть, выпью немного крови. Её вкус был отвратителен, так что я все еще голодна.
Но знаю, что значили ее слова, но они жутко меня испугали. Когда незнакомка шагнула ко мне, я потянулась за канделябром, надеясь использовать его для защиты. От резкого движения голова закружилась, меня повело, и я неловко упала на пол, больно ударившись коленями. Встать я не успела.
– Что с тобой? Ты больна?
Вот, даже спятившая убийца обо мне волнуется. Видимо, вид у меня действительно так себе.
– Ты не пахнешь болезнью, – задумчиво сказала незнакомка. – Что это?
Болезненно схватив за пряди, она заставила меня запрокинуть голову, и рванула кружевную ленту на горле.
– Ай!
– Следы укусов. Кому ты принадлежишь?
Я со всей силы ударила незнакомку по руке. Женщина от неожиданности отпустила меня, и я отшатнулась назад, врезавшись спиной в стул. Это окончательно развеяло странный ступор. И довольно знакомый. Что-то подобное я ощущала, когда разговаривала с Михаилом Паланоком.
Но прежде чем строить теории, стоило спастись. В этот раз я успела схватить бронзовый канделябр, выставив его вперед как оружие.
– Клянусь, я подожгу вас, если вы меня еще раз тронете!
Судя по улыбке, скользнувшей по тонким шубам, моя угроза лишь насмешила эту сумасшедшую. Мне показалось, что она собралась наброситься на меня, поэтому я швырнула свое оружие ей под ноги, и не дожидаясь реакции, довольно шустро вскочила на ноги, рванув к выходу. И откуда только силы взялись?
Бегаю я так себе. В длинной юбке еще хуже. А уж шлейф, волочащийся позади, и вовсе снизил мои шансы до нуля. Незнакомка споро наступила на него, и я снова рухнула на пол, теперь уже ударившись локтями. И застонав, выругалась.
Незнакомка усмехнулась, и поставила свою ногу мне на спину, вдавливая острый каблук в поясницу.
– Попробуем еще раз. Кто ты такая?
– Клэр. Клэр Легран.
– И кому ты принадлежишь, Клэр? Кто пил твою кровь?
– Я… Проклятье! Больно! Не знаю! Клянусь, я ничего не знаю об этом. Убери ногу, психованная с-с-с…
– Какая невежливая нынче молодежь.
Незнакомка уселась сверху, пробежалась холодными пальцами по моей шее. Царапнула ногтем, заставив меня снова зашипеть, и задумчиво слизала выступившую кровь с пальца.
– Удивительно, что ты ничего не знаешь, учитывая, что тот, кто пил тебя, поделился с тобой своей кровью. Совсем немного, правда. Может, просто хотел исправить последствия своей жадности? Но связываться с тем, на кого так плохо действует внушение… глупость, большая глупость, которую мог проявить лишь падкий на женскую красоту мужчина. – Изогнувшись, она склонилась к моему уху, и прошептала: – Может быть, мне исправить его ошибку?
В одной из дальних комнат анфилады показался свет, а затем я услышала голоса и шаги. Незнакомка сжала ладонь на моем горле, больно впившись ногтями.
– Не кричи. Я слегка увлеклась с тобой, но теперь придется распрощаться. Убивать не стану, не бойся. Просто оставлю предупреждение своему сородичу. Ему бы стоило лучше следить за тобой.
Я успела лишь немного вдохнуть воздуха, прежде чем психованная вцепилась в меня зубами. Совсем не так осторожно, почти ласково, как это делали со мной… прежде? Это был… точно. Тот мужчина, что купил "Персефону". Он приходил среди ночи. Перед глазами все поплыло, но я все же успела вспомнить имя. Михаил. Михаил Паланок.
Глава 10. Беспомощность
Моё сердце накопило
Сотни признаков, что я люблю
Девушку эту…
Всё, что между нами было,
И у бездны вспомню на краю
Я не шучу.
В Париж – домой.
Король и Шут
В отеле с мужчиной мне довелось бывать впервые. Но едва ли мой вид и состояние располагали к чему-либо неприличному.
Пришла в себя я к середине следующего дня. Болели локти, колени, спина, но больше всего жгло шею, перемотанную бинтами так, будто сними их – и голова просто отвалится. Хотя может быть, так и есть. Свои раны я так и не видела, но Рейнард утверждал, что у меня там не только синяки и царапины, но и приличные порезы.
Сама я о прошлом вечере помнила мало. Я пошла искать Эмбера, наткнулась на мертвую девушку, а потом, кажется, на меня напали. И возможно, тоже убили, но Рейнард вовремя спугнул убийцу.
– И почему ты не отнес меня в пансион? – спросила я, кутаясь в одеяло. Почему-то знобило, хотя в комнате и было тепло. – Что обо мне подумают, когда я так поздно вернусь?
– А что бы подумали обо мне, если бы я принес тебя без сознания и раненную?
– Самое главное, платье не запачкалось, а только немного порвалось на подоле.
– Вижу вы, мадмуазель – оптимистка, – хмыкнул мужчина, и тут же нахмурился: – Не трогай шею, раны не заживут!
Я отдернула руку и виновато улыбнулась сидящему на кресле мужчине. Именно он нашёл меня там, оказал первую помощь, не давая истечь кровью, и привел доктора. А затем привез в отель Риц, и дежурил у моей постели, не смыкая глаз, как и велел доктор, опасавшийся, что мне может стать плохо.
Вот только от расспросов о том, что произошло, он мастерски уходил.
– Вы ведь знали, что что-то такое произойдет. Именно поэтому ты и ушёл.
Рейнард неохотно кивнул.
– Был ещё один труп. Официанта, на заднем дворе. Возможно, он что-то случайно увидел. Или просто с помощью него решили отвлечь нас. У него были такие же раны, как у той жертвы, что ты нашла.
– Перерезанное горло?
Мужчина отвел глаза.
– Именно.
– Почему ее убили?
– Она дочь одного влиятельного человека. Думаю, из-за отца ее и убили.
– Притом убили так, чтобы дать понять, что добраться могут до любого из вас и в любом месте.
Рейнард удивленно распахнул глаза:
– Как ты… Почему ты так решила?
– Думаю, это какие-то дела, связанными с вашей ложей.
– Тебя это не касается. Ты вообще должна была ждать меня в зале, а не бегать по пустым комнатам! Почему ты вообще туда сунулась?
– Потому что дура?
Ответить на это Эмберу было нечего.
– Я хочу одеться, – заявила я, стыдливо пряча глаза. Хотя наверняка у него был шанс ночью разглядеть меня – сорочка, в которой я спала, была слишком короткой, едва прикрывая бедра, и к тому же тонкой и почти просвечивающейся. – Ты выйдешь?
– Может быть, я просто отвернусь? Тебе наверняка будет нужна моя помощь.
– Хорошо.
Голова еще немного кружилась, да и ссадины давали о себе знать, поэтому одевалась я медленно и осторожно. Застегнуть пуговички и завязать тонкий пояс мне помогал уже Эмбер, настолько деликатно, насколько мог. В какой-то момент его рука коснулась завитка волос, упавшего на мое лицо, и он замер. А затем медленно и очень заправил прядку за ухо.
– Мне жаль, что так получилось, – тихо сказал он. – Мне так хотелось просто хорошо провести время с девушкой, которая понравилась. А получилось так, что ты едва не умерла.
– Ты не виноват, правда, – в порыве чувств я легко сжала его ладонь. – Если не считать окончания вечера, все было чудесно. И ты спас меня.
– Тогда могу ли я?.. – Взгляд Рейнарда был устремлен на мои губы, что его намерения были довольно красноречивы. – Если ты, конечно, сама хочешь! Я не собираюсь тебя принуждать или обязывать.
Ладно. Он действительно мой спаситель. И он мне нравится. Так что… Стоило кивнуть, как Рейнард тут же приник к моим губам.
Целовался он, стоит сказать, на редкость хорошо. То есть не просто умело, но и с душой, при этом тонко чувствуя, что себе можно позволить, а что нет. Так что мне даже удалось расслабиться и ответить на поцелуй. Лишь только когда в порыве страсти Рейнард слишком сильно сжал меня в объятиях, я пискнула и попыталась отстраниться.
– Моя спина!
– Прости, я увлёкся. Но может быть, тебе не стоит торопиться? Мы могли бы остаться здесь еще немного…
То, что стояло за его «остаться» было понятно нам обоим. Но моя симпатия к Рейнарду никак не тянула на страстную увлеченность. Да и в отношениях я всегда была сугубо прагматична, а интрижка с учителем брата едва ли перерастет во что-то серьезное.
– Думаю, мне все же стоит вернуться.
– Не стоило спрашивать, – Эмбер сделал шаг назад. – Наверное, все дело в фотографиях. Уже тогда увидев их, я подумал, что ты прелестна, Клэр. Но они не способны передать все твое очарование. Надеюсь, я не испортил всё, что только можно. Мы еще увидимся?
– Если только не в отеле, – я смягчила свои слова улыбкой. – Ох, Рейнард, мы в Рице?
– Да, а что?
– Здесь работает моя знакомая. Она учится в школе искусств на несколько курсов младше. Будет плохо, если меня увидят в сопровождении мужчины. Пойдут слухи. Ты мог бы меня не провожать?
– А если тебе станет плохо? Я собирался нанять машину.
– Здесь идти минут двадцать, и пока я чувствую себя вполне сносно для прогулки.
На самом деле я была слишком смущена произошедшим, и скорее хотела остаться одна. Кажется, наконец-то Рейнард это понял.
– Хорошо. Но твоя пелерина осталась в Варьете. Я заберу ее позже, а пока ты можешь взять моё пальто.
– Оно будем мне слегка великовато.
– Пускай. Зато не замерзнешь, – строго сказал Рейнард.
В итоге выглядела я почти как чучело – в мешковатом пальто, из-под которого выглядывал белый подол, бальных туфельках и длинном шарфе, намотанным в несколько слоев. Хорошо хоть шлейф удалось спрятать, прикрепив его к поясу платья.
– Вот, так тебя и вовсе никто не узнает, – попробовал подбодрить меня Эмбер, пряча за пушистыми ресницами лукавый блеск глаз. – Тогда я зайду к тебе… завтра?
Я кивнула, пряча ладони в карманы. И наткнулась на что-то жесткое. Рукоять?
– Ты что-то забыл…
В руках у меня оказался пистолет. Рейнард тут же поспешно забрал его.
– Зачем учителю католической школы пистолет?
– Лишь меры предосторожности. Мне дали его после случившегося в Варьете.
Объяснения казались убедительными. И все же стоило ли связываться человеком, который так спокойно носил с собой оружие?
– Теперь ты мне окончательно перестала доверять, – вздохнул Эмбер.
– Мне просто не нравятся недомолвки. И если за членами вашего общества кто-то охотится, то я бы не хотела, чтобы это коснулось Клода.
– Общество Орлеанского способно справиться со своими врагами. Даже если проблема и есть, мы легко ее разрешим, как делали это и прежде. Мы способны защитить. И Клода, и тебя.
– Почему у меня должны быть проблемы? Я была лишь случайной жертвой, ты сам сказал.
– Мне кажется, здесь недоговариваю не только я. Вчера ночью… ты и вправду не помнишь, что произошло?
Меня будто в чем-то подозревали, и это злило.
– Нет, я же сказала! Только ту мертвую девушку. Не знаю, может, меня ударили по голове, и воспоминания стерлись.
– Если тебе что-то или кто-то угрожает или запугивает, то не стоит этого скрывать. Я помогу тебе.
Никогда мне еще так настойчиво не пытались помочь. Только вот радости я от этого не испытывала, так как ничего не понимала.
– Кто меня может запугивать? – я попыталась скрестить руки на груди, но запуталась в слишком длинных рукавах.
– Доктор сказал, что у тебя есть старые следы на шее.
– Как это связано? У меня просто аллергия. Ты хочешь помочь мне с лечением?
Взгляд Рейнарда был таким пристальным, что становилось неуютно. Я напряглась, ожидая худшего, но тут он отвел глаза. Напряжение сразу ушло.
– Может, тем лучше, – туманно отозвался он, пожимая плечами. – Тебя точно не проводить?
Я сердито помотала головой и поспешно вышла. Если мужчина хорош собой, образован и обладает приятным характером, то он точно что-то скрывает. К примеру, любовь к другому мужчине. И это не самый худший вариант. Вот у этого экземпляра, возможно, что-то не в порядке с головой.
Но как бы я не ехидничала, беспокойство не проходило. Что-то было не так не только с месье Эмбером, но и со мной. Когда я очнулась, то так плохо себя чувствовала, что не слишком беспокоилась о тумане в голове. Но прошло несколько часов, и ничего не прояснилось. Пострадали воспоминания не только о вечере, но и другие, более ранние. Память подкидывала несвязные куски, которые никак не могли соединиться. Чего-то не хватало.
Чем больше я думала об этом, тем страшнее мне становилась. Воздуха стало не хватать, а в груди закололо. Тошнота подкатила к самому горлу. Я еле дошла до вестибюля, и скорчилась на диванчике, закрыв лицо руками. Меня била дрожь.
– Вам плохо, мадмуазель?
– Можно мне… воды?
Я еле донесла стакан до рта, но смогла сделать лишь небольшой глоток. Горло сжалось от болезненного спазма. Стакан выскользнул из рук и разбился прямо у меня под ногами. Я испуганно посмотрела на юношу в ливрее.
– Простите!
– Может быть, позвать кого-нибудь? Вы пришли с кем-то?
С кем я… пришла? Не могу вспомнить. Мысли путались.
– Мадмуазель?
– Я должна пойти домой. Меня ждут. Как я здесь оказалась?
Теперь к встревоженному голосу, мучившему меня, добавилось еще нескольких. Хотелось спрятаться и исчезнуть. Почему от меня всем что-то нужно? Не в силах терпеть чужие взгляды, я вскочила, попыталась пройти мимо столпившихся вокруг меня людей. Кто-то попытался удержать меня за плечо, и я испуганно оттолкнула его от себя.
– Да девица не в себе! Кто ты вообще такая? – сердито спросил меня дородный господин.
Я закрыла уши ладонями и зажмурилась. Пусть они все уйдут, пусть меня не трогают!
– Отойдите! Она со мной. Клэр, пойдем отсюда.
Звук собственного имени внезапно успокоил меня, будто давая опору. Кто-то обхватил мои запястья, и потянул за собой. Я открыла глаза, и увидела лишь мужскую спину. Он уверенно шёл, уводя от испугавших меня людей, и не задавал вопросы. Сейчас это было достаточно.
Мужчина завел меня в просторную комнату, и только тогда я смогла увидеть его лицо. Смутно знакомое, хотя я так и не могла понять, где его видела. Но он назвал меня по имени.
– У тебя так сильно бьется сердце, что я услышал его за несколько метров. Чего ты испугалась настолько сильно, что безропотно пошла со мной, даже не возмущаясь?
– Вы… я вас знаю? – заметив, как мужчина нахмурился, поспешно добавила: – Не хотела вас обижать. Со мной что-то случилось. Не знаю, плохо помню. Но мне нужно домой. Вы помните, где я живу, месье?
Мой спаситель резко обхватил мое лицо руками, будто пытаясь что-то на нем прочесть. Какие странные у него были глаза. Вроде бы карие, но на самом дне радужки – разлитый янтарный мед. Пугающе, но все-таки красиво.
Приехав из Лондона в Париж в августе 1907, Михаил снял апартаменты рядом с Елисейскими полями. Довольно скромными – всего из пяти комнат, но хорошо обставленными. И лишь когда понял, что окончательно увяз в историю со строптивой художницей, решил перебраться чуть ближе к Монмартру. Поближе к Клэр.
Но кто знал, что на второй же день в отеле Риц, он встретит ее там же? И это могло бы показаться знаком судьбы, но учитывая все обстоятельство, стало злой насмешкой. Его добродетельная, целомудренная Клэр провела ночь с мужчиной. Вернувшись в отель, он встретил её. Пальто с чужого плеча, из-под которого выглядывал вечерний наряд, небрежно уложенные волосы, припухшие губы.
Но поднимающаяся изнутри ярость отступила, когда он прислушался к безумному ритму ее сердца. И желание наказать сменилось желанием помочь и защитить. Что бы ни было тому причиной, сейчас его смертная была в беде.
Его смертная. У Михаила за долгую по человеческим меркам жизнь были любовницы и подружки среди смертных дев, но ни с кем другим он не хотел сблизиться настолько, как с Клэр Легран. Сделать её по-настоящему своей. И даже кровь не утоляла его потребность быть рядом с девушкой, как бы он не убеждал себя, что его влечет лишь жажда.
Теперь он чуть лучше понимал свою мать, когда-то обратившую его отца против воли. Но Михаил не хотел совершать ту же ошибку, повлекшую за собой лишь несчастье и горе. Он хотел разобраться, что стоит за его чувствами. Лучше узнать Клэр, и может быть, стать для нее кем-то важным. Это было бы неплохо, если бы она смотрела на него без отвращения и страха.
Самым извращенным образом его желание сбылось. В туманном взгляде Клэр не было злости или ненависти. Только удивление и растерянность. Она не узнавала его, и лишь поэтому не боялась. Внушение. Кто-то довольно сильный наложил на нее чары. Притом, судя по всему, неизвестный пока высший торопился, и действовал небрежно, причинив Клэр вред. Оторвать бы ему голову… или ей. Чтобы неповадно было.
Михаил осторожно стянул с девушки пальто и отбросил подальше. Чужой запах на нем нервировал. Затем размотал длинный шарф. Тот упал под ноги девушки, но вампиру уже было не до этого. Когда он уходил от Клэр в последний раз, то заживил раны на ее шее. Но теперь на ее шее красовались бинты, от которых тянуло кровью.
– На тебя напали?
– Напали? – встревожено повторила девушка за ним.
– Ясно. Что ты здесь делаешь? Кто тебя сюда привел?
– Янтарь*… у тебя глаза как янтарь. Красный. Такой вообще бывает?
Оставлять художницу одну не хотелось, но нужно было выяснить, на самом ли деле Клэр была одна, или тот, кто отдал ей одежду, все еще был здесь. То, что он не являлся тем высшим, использовавшим внушение, было понятно уже сейчас.
Михаил отвел девушку в ванную комнату, умыл ей заплаканное лицо, и не удержавшись, поцеловал в макушку. Сейчас она как никогда напоминала потерявшегося ребенка, и покушаться на что-то больше казалось неправильным.
– Посидишь немного? Я скоро приду.
– Когда?!
– Минут через пять, обещаю.
Он подкрепил свои слова небольшим внушением. Напряженный излом между бровей тут же разгладился, и девушка доверчиво кивнула.
*Эмбер (фр. Imbert) – похоже на «янтарь» (фр. – ambre, в английском непосредственно amber)
Глава 11. Подземелья и драконы
Излишняя чувствительность к звукам и запахам обычно только мешала, поэтому любой высший ещё с детских лет учился игнорировать сильные раздражители. Но при необходимости можно было и поиграть в сыскного пса.
Михаил вышел в коридор, и, выбросив из головы все мысли о художнице, сконцентрировался на запахах, пытаясь поймать лишь один – принадлежащему мужчине. Он был молод, следил за собой, но не стремился произвести яркое впечатление. Парфюм был скорее сдержан и почти незаметен. Кроме того, пальто сохранило запах чернил, старой бумаги… и пороха. Интересное сочетание. Чем больше Михаил об этом думал, тем сильнее он хотел найти того наглеца, что привел художницу в отель.
Вампир не ошибся. Его добыча была где-то неподалеку. Второй этаж. Комната двадцать семь. Подходя к двери, Михаил замедлил шаг, прислушиваясь. Врываться, не узнав, с кем имеет дело, было бы не слишком умно. Трупы это всегда лишняя морока.
Да и обрывок разговора, что удалось подслушать, был крайне любопытным. В комнате было всего трое. Третий в диалоге не участвовал.
– …она могла выйти через черный вход, – не слишком уверенно оправдывался обладатель хриплого голоса.
– Вы не проверили?
– Месье Эмбер, разве у девушки были причины сбегать? Я просто подумал, что вы решили… задержаться.
Эмбер. Знакомая фамилия.
– Ты должен был ждать в холе, Жак. Если бы ты выполнял мои инструкции, то девушка бы не пропала.
– Сейчас середина дня. Дети Лилит не станут ничего предпринимать до ночи. Так что мы просто дождемся девушку у пансиона.
– Если она появится, а не отправиться в логово вампира, – холодно ответил тот, кого назвали Эмбером. – Кто знает, что за приказы внедрили девушке.
– Может быть, я опрошу персонал?
– О, тебе тоже может прийти в голову путная мысль, – саркастично усмехнулся собеседник Жака.
Братство каменщиков. Притом не те из них, что вели пространные и пустые рассуждения об алхимии и целях человечества. Настоящие посвященные. Знающие о существовании высших. Значит, они искали того, кто напал на Клэр, использовав ее как приманку. И если он сейчас вмешается, то тем самым поднимет на уши всю парижскую ложу.
Михаил вернулся в свой номер в тот самый момент, когда Клэр почти стянула с себя платье. На мужчину она посмотрела с несказанным удивлением, перерастающим в возмущение.
– Что вы тут делаете?!
– Это моя комната. Что делаешь ты? Ах да, вижу. Решила принять ванну. Немного не вовремя. Идём.
Слишком много было свидетелей того, куда он увел Клэр. Каменщики быстро найдут их. Хорошо, что вещи он перевезти так и не успел, а что взял с собой, так и не разобрал. Несмотря на слабые возражения, Михаил торопливо привел в порядок ее одежду, и подхватив под руку, покинул апартаменты.
Налево по коридору, потом вниз по лестнице, пройдя мимо хозяйственных помещений. Несколько секунд, чтобы заставить встретившего их слугу забыть о том, что он видел двоих посетителей в этой части отеля. Подвал был закрыт, но Михаил не собирался прятаться. Он искал выход. По иронии судьбы, тот самый, что каменщики когда-то закладывали для себя, но так и не смогли уберечь свою тайну. Парижские же катакомбы принадлежали всем, кто готов был рискнуть в них спуститься.
– Кто такой месье Эмбер? – без особой надежды на ответ, спросил Михаил у Клэр, напряженно замершей у него на руках. Об освещении он не побеспокоился, поэтому она успела раза два или три споткнуться, прежде чем он догадался понести ее на себе.
– Рейнард? Котик.
Лучше бы не спрашивал.
– Почему? Почему котик? Усатый и шкодливый?
– Ласковый. И волосы мягкие. Как шерстка у котика.
А ведь еще можно было вернуться. Посмотреть на этого котика Эмбера. Пустить на шкуру.
– Значит, тебе он нравится? А я?
– Я вас не знаю, – женская рука внезапно ударила его по подбородку. – Ой, я не хотела!
Его не собирались избивать, как подумал было Михаил. Пальцы Клэр скользнули выше, пощупали его ухо, и затем коснулись волос, немного их взъерошив.
– Хм-м-м…
– Да?
– Не котик.
Почему-то захотелось обидеться.
Но, по крайней мере, его больше не боялись. И все его сомнения разрешились, отчего Михаил чувствовал лишь облегчение. Сейчас он не вредит ей, а лишь помогает защитить – от жадных и глупых люде, и от неизвестного высшего. Так что он закончит со всеми своими делами, и уже через неделю сможет покинуть Париж с Клэр.
Да и с месье Эмбером, как подсказывала Михаилу интуиция, они еще успеют встретиться.
Клэр Легран.
Клэр. Клэр – вот как меня звали. Я старательно твердила про себя имя, стараясь не забыть хотя бы его. Потому что сейчас это все, что у меня осталось от прошлого. Имя, и тот человек, что спас меня.
Темноволосый незнакомец с суровым лицом хоть и был высоченным, совсем не казался силачом. И тем удивительнее было, как легко он нес меня на руках. Дышал ровно, а держал так крепко, что захочешь – и не вырвешься. И совсем не уставал.
Я приложила руку к груди своей двужильной лошадки.
– Ты чего? – тут же отреагировал мужчина.
– Почему у вас не бьется сердце?
– Бьется.
– Ти-ихо. И очень ровно. А ещё вы холодный, – сообщила я, коснувшись шеи. Шатен нервно дернул головой, пробормотав себе что-то под нос. Бедный. Замерз совсем. – Когда мы придем?
– Идти не так далеко. Но придется немного подождать под землей до вечера.
– Зачем?
В этот раз мой вопрос проигнорировали. Ну и больно надо.
Шли мы, казалось, целую вечность. Иногда мужчина напряженно замирал, будто к чему-то прислушивался, и сворачивал в сторону. А затем, переждав, возвращался обратно на путь. Там, где мы шли, было слишком темно, чтобы я могла понять, где мы, но воздух был затхлым и влажным, а под ногами что-то шуршало и попискивало. Но на руках шатена я чувствовала себя вполне в безопасности, хотя и совершенно не помнила, как его зовут. А спрашивать было неудобно. Вдруг еще расстроится, и бросит где-нибудь.
Оставаться одной было страшно, поэтому я старалась даже не жаловаться, хотя даже пальто не спасало от холода. И нос мерз. Я уткнулась лицом в плечо мужчины, и тихо вздохнула.
– Что-то болит? – в низком голосе слышалось беспокойство.
– Нет.
– Хочешь есть?
– Нет.
– Испугалась чего-то?
– Нет.
– Мы так и будем играть в угадайку? – разозлился шатен. – Клэр, я не умею читать мысли, и не слишком разбираюсь… в смертных. Не было такой необходимости. Так что если тебе что-то беспокоит, просто скажи.
Дождавшись моего кивка, он уже спокойнее продолжил.
– Еще минут десять, хорошо? Мы сделаем передышку.
Ещё одна остановка. Скрежет, и мы начали подниматься по лестнице. Затем еще одна дверь, и в лицо пахнуло высушенными травами и пылью. Теперь я уже не выдержала, и спросила:
– Где мы?
– Под монастырем иезуитов. В винных погребах, одних из самых богатых во Франции. Я найду свечи.
Меня поставили на пол, но стоило мужчине попытаться уйти, как я испуганно схватила его за рукав.
– Клэр? Я сейчас вернусь.
– Как… как вас зовут, месье?
– Михаил. И не надо «месье». Даже если ты меня не помнишь, я помню тебя. И этого достаточно.
Мы были близки? Кто он мне: друг, жених, муж? Вопросов было слишком много. А ведь был ещё и Янтарь. Месье Эмбер. И он поцеловал меня. Это было последним четким воспоминанием до того, как я встретила Михаила.
Шатен не соврал – он и в самом деле нашёл подсвечники с огрызками свечей, и теперь я могла оглядеться. Вдоль стен разместились бочонки с вином, полки с пыльными бутылками вина, а над потолком висели пучки трав.
– Мы здесь без ведома хозяев, так что хорошо было бы сохранять тишину, чтобы их не побеспокоить. Идем. Здесь есть небольшой закуточек, где можно присесть. И я, возможно, даже нашёл еду, – горделиво сказал Михаил. – Но прежде всего надо тебя согреть. Твои туфли никуда не годятся.
Усадив меня на холщовый мешок, набитый сеном, Михаил с видом волшебника, творившего чудеса, извлек из сумки носки и посмотрел на меня с победным видом.
– Смертные – мерзнут, – с важным видом выдал шатен.
Странный он какой-то. С придурью. Это я понимала даже сейчас. Но в носках сразу стало теплее. А может, и от того, как прикасался ко мне Михаил, разогревая мои озябшие стопы в своих ладонях. Тепло его рук, совсем недавно холодных, я чувствовала даже сквозь чулки.
– Вы сами успели согреться?
– Немного, хотя это и потребовало от меня затрат, возместить которые получится не скоро. Видимо, мне очень хочется произвести приятное впечатление. Хотя бы в этот раз, – мужчина грустно улыбнулся.
И с его улыбкой, а точнее с прикусом, было что-то не так. Что именно, я понять не успела. Заметив мой пристальный взгляд, мужчина поспешно встал.
– Что с вами? Проголодались?
– Что-то вроде, – смущенно ответил Михаил, отчего-то прикрывая рот ладонью. – Пожалуй, поищу еды.
– А если меня обнаружат монахи?
– Достаточно будет потушить свечи, чтобы нас не заметили. Но я буду рядом.
Михаил, очевидно, пробирался в подвалы монастыря не в первый раз, так как он легко смог найти головку сыра и сырокопченую колбасу, вернувшись уже минут через десять. И не забыл позаимствовать из погреба бутылку вина.
– Неправильно всё это, вот так вот брать без спроса у монахов.
– Я возмещу, – заверил меня Михаил. – В конце концов, помощь нуждающимся – это одна из задач иезуитов.
– А зачем вино? Вы же не любите его запах.
– Хм, ты это помнишь?
Я пожала плечами.
– Сама не знаю, почему вспомнила. Кажется, мы давно знакомы, раз я знаю о ваших привычках.
Михаил развел руками.
– Я безуспешно пытался пригласить тебя на свидание, и думать не мог, что получится именно так. Немного выпить тебе не помешает. Тебя качает от слабости и усталости. Поешь, а потом я посмотрю твою шею.
– Зачем? Вы врач?
– Ты чудовищно любопытна и слишком недоверчива для жертвы.
– Потому что я не жертва! – возмутилась, прижимая к себе открытую бутылку. – Я художница. О! Точно! Я художница!
– Твой разум очень гибок. Полагаю, на восстановление тебе понадобится лишь несколько дней.
Немного подвинув меня на импровизированном сидении, он отломил половину колбасы, и уставившись в потолок, начал меланхолично её жевать. Судя по лицу, ему это не доставляло ни малейшего удовольствия.
Сыр оказался слишком соленым, а колбаса острой, и нехитрый обед приходилось обильно запивать. Неудивительно, что вскоре меня повело. Я поставила наполовину выпитую бутылку вина рядом, и откинулась назад.
– Уф-ф-ф… Ой, прости!
Легла я прямо на мужчину. Но прежде, чем успела отползти, меня сцапали и загребли в объятия. Точнее попытались. Теперь я упиралась руками в плечи наглеца, касаясь плотно сжатыми коленями его бедра. Его же рука вполне вольготно расположилась на моей талии.
– Мишель?
– Как ты меня назвала? – хмыкнул он. – Впрочем, мне нравится. Не дергайся, Клэр. Просто… побудь немного со мной. Обещаю, что не обижу.
Вино ли было тому виной, или усталость, но я положила голову на грудь, и позволила себе расслабиться. И вскоре заснула. Сон был некрепкий, прерывистый, но всякий раз, вздрагивая от запоздалого страха, я слышала тихий, успокаивающий голос, и снова забывалась.
Чтобы проснуться от ощущения того, что мне вылизывают шею. Еще не придя в себя, я оттолкнула настойчивого кота, и перевернулась на другой бок.
– Потом покормлю. Иди приставай к другим.
Только когда не смогла нащупать край одеяла, поняла, что я совсем не в кровати, и кота у меня нет. А единственный, кто находится рядом – это мужчина, который помог мне в отеле, и именно его я только что оттолкнула.
Я пощупала свою многострадальную шею. Кожа была чуть влажной и неприятно щипала. Но никаких ран или порезов я не чувствовала, хотя на срезанных и валявшихся рядом бинтах все еще виднелась засохшая кровь.
– Что вы делаете? – требовательно спросила я, поспешно сползая с мешка, не спуская при этом взгляда с расслабленного мужчины.
Михаил пригладил растрепавшиеся вьющиеся волосы, и небрежно пожал плечами.
– Я лишь только проверил, что у тебя под бинтами. Что с тобой случилось?
– Не знаю, – с досадой ответила, нервно неприлично задравшуюся юбку. – Но вы ведь сейчас…
– Да?
Следил за моими суетливыми движениями Михаил с интересом, разозлившим меня еще больше. Но смущение преодолеть так и не удалось. Не могу же я прямо так и спросить: «зачем вы, месье, облизывали мою шею?». Да и не думаю, что существует вменяемый ответ на этот вопрос.
Остается только следить за этим типом тщательнее. Если подумать, весьма странная ситуация с этим моим спасением, и нашим дальнейшим путешествием по катакомбам. И почему я раньше это не замечала?
– Куда мы идем? – требовательно спросила я.
– В надежное место. К моему знакомому.
– Я хочу домой.
Михаил склонил голову, будто бы в сомнении.
– Куда?
Я на мгновении растерялась, и уже менее растерянно ответила:
– Домой. Вы же должны знать, где я живу. Если мы знакомы не первый день.
– Там небезопасно, – уклончиво сказал Михаил.
Но сомнения уже захватили мой разум, и просто принять этот ответ я не могла.
– Почему? Что мне угрожает?
Помимо того, чтобы застрять вместе со спятившим иностранцем, который вытворяет непотребные вещи. О! Еще одна монетка в копилку моей памяти. Он иностранец. Хотя стоило догадаться раньше, хотя бы из-за имени.
