Текст книги "Осколки Солнца (СИ)"
Автор книги: Таис Сотер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Я оставила Кристе записку и свою шкатулку с не слишком дорогими, но все же ценными украшениями – серебряные сережки, черепаховый гребень, брошка с жемчугом. Это должно было хватить, чтобы оплатить ущерб от порванного и испачканного платья для бала.
Клод всё же поехал с нами, не желая оставлять меня наедине с Михаилом. Брат так и не спросил, что было между мной и вампиром в храме, но то, как он отводил глаза, и неловко молчал, когда мы остались одни, говорило о многом.
– Ты расскажешь родителям? – спросил Клод, наблюдая с моей кровати в пансионе, как я пытаюсь запихнуть вещи в чемодан. Мадам Жабер не слишком хотела пускать молодого парня в пансион, но братец умел убеждать.
– Боже упаси! Отец не должен ничего знать о наших приключениях.
– Приключениях? – скривился Клод. – Да в гробу я видал такие приключения… Слушай, а ты ещё хочешь крови?
Я вздрогнула.
– Нет! И не напоминай! Будем считать что я вылечи… – в спину мне полетел тюбик краски, но прежде чем он столкнулся с моим затылком, я успела его перехватить. – Ну и что ты делаешь, засра… сорванец?!
– Проверяю твои рефлексы. Отменные. Есть от упырей польза. Может, бросишь рисовать и займешься спортом?
– Может быть, – без энтузиазма ответила я.
Со школой искусств оставалось только распрощаться. Конечно, я могла продолжить писать картины, вот только будущего у меня, как у художника, могло и не быть. Даже если мой «муж» не будет против увлечений своей младшей, останется ли во мне хоть капля вдохновения? Или только жажда крови и желание услужить сиятельному супругу?
Так. Пора прекращать вводить себя в уныние! Я с трудом захлопнула чемодан и подтолкнула его ногой к Клоду.
– Давай, неси, раз уж вызвался провожать на вокзал.
Клод проворчал, но послушался.
Билеты оказались на место первого класса в отдельном купе. Так мне ездить приходилось впервые. Дав попрощаться с Клодом, Михаил зашёл следом со мной в вагон, помогая разместиться.
– Ты помнишь, о чём я говорил? Я приеду за тобой в Бланьяк. Не позднее, чем через шесть месяцев. Весной, или в самом начале лета. Могу ли я надеяться, что ты не будешь делать глупости?
– Сбегать? Куда? – я горько усмехнулась. – Дай знать, когда решишь забрать меня.
– Что ты родителям скажешь?
– Практически правду. Что встретила в Париже таинственного незнакомца, и теперь не могу без него жить. Настолько, что готова бросить всё, и сбежать с ним на край света.
– Они поверят?
Я неопределенно повела плечами.
– Не думаю, что захочу это проверять. Мама строгая, и отец, хоть и позволяет мне многое, консервативен во взглядах на отношения. Родители не выгонят меня, даже если я принесу ребенка в подоле. Но вот любовника, заявившегося в дом, не потерпят.
– То есть ты собираешься оставить записку? Почему бы тебе не представить меня как мужа? – Михаил положил руки мне на плечи, привлекая к себе. – Это ведь правда. Мы женаты.
– Нет! Не для меня! И я не хочу, чтобы отец что-то заподозрил, увидев тебя.
Раздался свисток, обрывая непростой разговор.
– Идите, месье Ракоци. Вам пора.
– Поцелуй меня, Клэр.
Во взгляде Михаила я видела сомнение, будто он так и не был уверен в своем решении отпустить меня.
– Это приказ?
– Просьба. Но я не буду настаивать.
Может, стоило бы отказать, выразить своё презрение вампиру. Но почему-то я не могла просто оттолкнуть его. Я положил руку на сгиб локтя Михаила, и потянувшись на цыпочках, подарила целомудренный поцелуй в гладко выбритую щёку.
– Береги себя, Михаил Ракоци. И пусть твоя богиня тебе благоволит.
Узкие губы тронула едва заметная улыбка.
– У тебя доброе сердце, Клэр Легран. Не давай никому иному, кроме меня, этим пользоваться.
В окно требовательно постучали. За стеклом стоял недовольный Клод, делая руками непонятные, но вроде бы угрожающие знаки.
– Если обидишь моего брата, – строго сказала я вампиру, – можешь забыть о моей доброте.
Михаил хмыкнул, и неожиданно склонившись, торопливо поцеловал. Уже по-настоящему. И прежде, чем я успела возмутиться, вышел из купе.
Надеюсь, у Клода хватит ума не пытаться придушить Ракоци там же, на перроне.
Глава 29. Будущее, в котором нет тебя
Наслаждаться вниманием и заботой родителей мне суждено было недолго. Через неделю моего пребывания дома вернулся и Клод. Он, вполне разумно, не слишком доверял Эмберу и Лиллю, и уж тем более не собирался учиться в школе, которую общество спонсировало. Но родителям он этого не сказал, и закономерно вызвал недовольство отца. Но больше всего бушевала мама.
– Как ты мог бросить учёбу, мерзавец?! Тебе же всего немного осталось! И теперь ты остался без рекомендаций для университета! Да стой на месте!
– Ещё чего! – воскликнул Клод, предусмотрительно держась от матери по другую сторону стола. – Сначала перестань размахивать полотенцем.
– Я ещё даже за ремень не бралась!
Мама в сердцах кинула полотенце в Клода, и тот ловко его поймал.
– Ну не дуйся, а? – примирительно попросил он. – Я и так умный. Заработаю денег на университет сам. У меня уже немного есть.
– Откуда? – с подозрением спросила мама.
– Копил со стипендии, подрабатывал.
Я подавила улыбку. Подрабатывал, надо же… Мама махнула рукой, и тяжело уселась на скамью. Ей под бок тут же шмыгнула Лиззи, стеснительно на меня поглядывая. Я ласково улыбнулась сестренке. Лиззи было всего семь, и привыкнуть к присутствию старших брата и сестры ей было непросто.
– А я говорила вашему отцу, что не стоило тебе и Клэр позволят уезжать в Париж в столь юном возрасте, – проворчала мама, немного успокаиваясь. – Посмотрите только на себя! Ты весь оброс и похудел, и теперь похож на оборванца, а Клэри совсем бледненькая, и постоянно прячется в своей комнате. Света белого не видит! И оба бросили учёбу. Может у вас что-то случилось, а вы не говорите?
Мы с Клодом переглянулись и дружно помотали головой.
– Ну ладно. Самое главное – вы дома. Я после того, как узнала о смерти Адриана Берже – место себе не находила. Написала Клэр, а она мне так и не ответила!
– Хотела сделать приятный сюрприз своим приездом, – я запихала яблоко к себе в карман, и клюнула маму в щёку. – Я к себе. Хочу немного порисовать.
Лиззи встрепенулась.
– А можно посмотреть?
– Конечно, милая. Хочешь себе портрет? Ты сегодня чудо как хороша, лапонька!
Да, я снова взялась за кисть. Сельская тихая жизнь пока не казалось мне скучной, но тревога в душе не отпускала. А я знала лишь один способ её унять – рисовать. Получалось, как ни странно, неплохо, несмотря на перерыв в практике. Но видимо, Николя и мэтр Савар были правы. Для того, чтобы повысить своё мастерство, мне не хватало не просто навыка – а скорее, внутреннего наполнения. То есть сильных переживаний и жизненного опыта, которые питают любого творческого человека.
Опыта я получила столько, что даже оказавшись в безопасности, в себя прийти не могла. Хоть как-то отвлекали обыденные дела и заботы. Я кормила кур и гусей, помогала матери с уборкой и готовкой, а отцу с переводами. Чувствительность к свету так до конца не прошла, поэтому утром и днём я старалась на улице не появляться. А если и выходила, то непременно напялив на себя шляпу с нелепо огромными полями. Клод вовремя подсуетился, и съездив в Тулузу, привёз из города затемненные очки – похожие на те, что я видела на Михаиле. Перед весной, по-южному теплой и яркой, это стало особенно актуально, хотя вопросов у родителей к моему виду возникло много. В то, что это такая парижская мода, они не особо поверили, но от посещения доктора удалось откреститься.
В церковь, даже на воскресные службы я не ходила. Дочка учителя внезапно вернулась домой – и это рождало кучу сплетен. От того, что я была брошена богатым любовником в столице, до гениальной мысли, что меня подкосила смерть Адриана. Вот уж о ком я совсем не вспоминала!
В отличие от Михаила. И не то, что я специально о нём думала, или скучала. Он мне снился. Каждую ночь. При этом чаще всего в самых неприличных, и очень реальных снах. Под утро я просыпалась в поту, с колотящимся сердцем, и ноющим низом живота. Страшно подумать, но вскоре эти навязчивые сны довели меня до того, что встреть я Михаила вживую, то сама бы набросилась на него.
К счастью, к середине марта мои нездоровые желания, от которых хотелось сгореть от стыда, пошли на спад, хотя неприличные сны все же порой продолжали сниться. А еще, совершенно неожиданно для себя, я взялась за портрет Михаила. Писала больше по памяти, но неожиданно легко и быстро. И тут же спрятала в дальний угол чулана – чтобы не злить Клода и не вызывать вопросы у родителей.
А вестей от Михаила так и не было. Вампир просто пропал из моей жизни. Месяц проходил за месяцем… В мае 1908, когда минули отведенные мне полгода, я получила письмо. Точнее, мне его принесла Лиззи – по её словам у церкви к ней подошла «красивая мадам», и попросила передать мне записку. По словам Лиззи, незнакомка была мила с ней и даже угостила шоколадной конфетой, и всё равно я испугалась. Особенно когда поняла, кто именно встретился с Лиззи.
Утром, за завтраком, я невзначай упомянула, что собираюсь в город после полудня. Отец аккуратно отложил вилку и нож, так и не успев приступить к своей стопке блинчиков, и задумчиво посмотрел на меня.
– Я рад, что ты перестала чахнуть дома одна. Но почему так внезапно?
– Сколько можно прятаться? Хочу зайти в парочку магазинов, обновить немного гардероб…
– На какие деньги? – проворчала маман. – Будто мы купаемся в золоте.
– Такой хорошенькой девушке не пристало ходить в обносках, – пряча улыбку в усах, заявил отец.
– Впрочем, если мы хотим найти тебе жениха, то и вправду стоит прикупить что-нибудь, – тут же сменила тон мама. – Тем более скоро приход организует благотворительный вечер. Это отличный шанс показать, что ты совсем не убиваешься по негоднику Берже. Упаси его душу…
– Не беспокойтесь, я не собираюсь сидеть на вашей шее. Думаю, мне удастся продать в Тулузе что-нибудь из готовых картин – пусть даже и не под своим именем.
– А почему не под своим? – поинтересовался Клод, до этого молчавший.
Он задумчиво размазывал мёд по тарелке, не поднимая глаз от стола. Только чуть нахмуренные брови выдавали его беспокойство.
– Боюсь, местная публика несколько консервативна, так что под мужским псевдонимом будет легче продаться. Да и не хотелось бы использовать имя Легранов.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – кивнула мама. – Девушке из хорошей семьи не пристало таким образом зарабатывать на жизнь. Это плохо скажется на репутации твоего отца.
– Ты преувеличиваешь, – поморщился отец. – Езжай, Клэр. Месье Доре как раз собирается после обеда ехать в Тулузу. Думаю, на его повозке найдется место и для тебя.
– Я пойду с тобой, Клэр, – внезапно вмешался Клод. – Нужно зайти в книжный, купить несколько учебников, и продать те, что уже не нужны.
Истинный интерес брата выяснился, когда мы остались одни.
– Ну и с кем ты там решила встретиться? – затащив меня к себе в комнату, спросил Клод.
– Встретиться? С чего ты решил?
– Брось! Лиззи уже успела мне признаться. Этой болтушке совсем не стоит доверять.
– А папа знает?!
Если это так – то у меня большие проблемы.
– Пока нет, хотя это дело времени. Может, мне ему рассказать о всяких там записочках? Я ведь могу, если ты не расскажешь…
– Это Луи.
– Луи? – изумленно захлопав глазами, повторил Клод. – Не Михаил? Что этому пидо… к-хм, блондину от тебя нужно?
– Не знаю. Но было бы глупо его игнорировать, учитывая, что он знает о нас всё. Господи, его безумная жена подходила к Лиззи! Даже страшно подумать, что могло произойти.
– Где вы встречаетесь?
– В ресторане Труффо, в семь вечера.
– Тогда я точно иду с тобой. Тем более, что у меня есть сюрприз для этих кровососов.
Клод залез под кровать по пояс, а затем торжественно продемонстрировал осиновый кол и ружьё. Я даже не стала спрашивать, откуда у него оружие. И еле смогла уговорить брата оставить всё это дома.
В Труффо мы оказались за полчаса до назначенного времени. Луи уже ждал меня. Выглядел он скучающим аристократом из столицы – хотя им он и на самом деле являлся, помимо всего остального. За последние полгода изменился он мало – только укоротил волосы – теперь они едва достигали плеч, обрамляя узкое, с тонкими чертами лицо.
– Клэр! Ты как всегда прекрасна! – галантно сказал вампир, целуя мне ладонь. – Но твой брат, к сожалению, здесь лишний. Наш разговор не для его ушей.
– Как ты смел подослать Еву к моей сестре?! – прошипела я, вырывая ладонь.
– Не беспокойся, она уже вполне может себя контролировать. Да и я был рядом. Так могу я поговорить с тобой без присутствия твоего верного стража? Разговор не займёт много времени.
Мы уселись за столик, и вампир заказал вина. За соседний столик, где расположился Клод, он отослал стакан компота и кусок торта. И я почти слышала, как скрежещет зубами Клод…
– Так для чего вы здесь? – так и не притронувшись к своему бокалу, спросила я.
– Убедиться лично, что с вами двумя всё в порядке. Всё же я беспокоился. И ещё принести извинения за Мишеля. Как ты уже, наверное, поняла, он не ищет с тобой встречи.
– Что?!
Изумление скрыть не удалось.
– О, так ты его ждала? Надеюсь, не влюбилась? – сочувственно спросил Луи.
– Чушь. Конечно, нет!
– Что ж, это к лучшему. Так как Мишель полностью потерял интерес к тебе. Я предполагал, что подобное может случиться. Он порой страстно кем-то увлекается, а потом так же легко забывает. А мне потом приходиться разгребать последствия.
– Мы говорим об одном и том же Мишеле? Михаиле Ракоци? О таком занудном и консервативном типе с маниакальными замашками?
– Не веришь? – вздохнул Луи, задумчиво барабаня пальцами по скатерти. – Мой друг и в самом деле увлекся тобой. Даже чрезмерно. Ты не боялась его, могла сопротивляться внушению, и постоянно сбегала. Такая непокорная своенравная козочка, за которой приятно поохотиться. Но этого мало, чтобы покорить его сердце раз и навсегда. Да и возможно ли это вообще? Для Мишеля чувства лишь помеха его планам. Думаю, он, в конце концов, понял это.
– Значит… Он оставит меня в покое?
– Да. К тому же, когда я видел его в последний раз, он кажется, приударял за одной барышней. Скромной и невинной большеглазой красоткой – таких Мишель любит больше всего. Хотя я никогда не понимал, в чём очарование неопытности. На вкус крови это никак не сказывается, поверь мне.
Я потёрла ноющие виски. Когда то, при самой первой нашей встрече, Михаил сказал, что его привлёк мой запах – запах чистоты и невинности. И он же и сам запятнал меня, выдавая свою похоть за любовь. И мне бы радоваться, что я отделалась лишь своей девичьей честью, а не жизнью.
Но больше хотелось плакать от унижения. Я осушила бокал почти наполовину, надеясь запить кислым вином горечь во рту. Мерзко. Как же мерзко.
– Отлично. Я счастлива за него, – отрывисто сказала я, не скрывая своего отвращения. – Наконец-то я избавлюсь от докучливого внимания Ракоци. Это всё? Я могу идти?
– Не торопись, золотце. Я понимаю, что Мишель обидел тебя. И не прошу простить его.
– Разве он ждет от меня прощения?
Луи неопределенно пожал плечами.
– И все же расстаться вот так вот… Мы с Евой уезжаем из Европы в Новый Свет. Здесь стало слишком опасно для нас. Но не увидеть тебя я не мог. Прими это, пожалуйста. – На стол лег довольно увесистый мешочек, звякнув металлом. Золото? Как старомодно. Стоило мне подумать об этом, как рядом пухлый конверт. – Здесь хватит на твоё приданное, и даже на учёбу Клоду. Он же хотел поступать в Сорбонну?
– Мы не возьмём от вас ничего.
– Я не пытаюсь тебя обидеть, – мягко сказал Луи. – Считай это платой за портрет, что ты нарисовала в Париже. Он чудесный, пусть и льстит мне. Бери. Если не пригодятся твоей семье – отдай на нужды вашего прихода. Ты же ревностная католичка?
Я промолчала. Ущемлённую гордость ничем не излечишь, но так я хотя бы получу компенсацию за то, что вынуждена была оставить школу искусств. А деньгам всегда найдется применение.
– И вот ещё что, – Луи снизил голос и поманил меня пальцем, вынуждая перегнуться через стол. – Клэр, забудь о том, что ты видела и слышала в храме. Забудь всё, что произошло с тобой там.
– Конечно, если ты так… Эй, ты пытался использовать внушение?!
– Не получилось? Плохо, – Луи цыкнул, скрещивая руки на груди. – Храм Лилит во Франции утерян, но все же не дело смертной носить в себе столь важные тайны.
Я похолодела. Так глупо подставиться! Не нужно было выдавать себя, показывая, что после ритуала внушение на мне не работает. Сделала бы вид, что всё забыла, и проблем бы не было!
– Ты… убьешь меня?
– Может и стоило бы. Но я обещал позаботиться, чтобы ты не выдала наших тайн, а не стирать тебе память. – Луи оттопырил мизинчик. – Обещаешь держать всё в тайне?
– Обещаю.
Мы по-детски скрестили мизинцы, закрепляя сделку, и Луи довольно улыбнулся.
– Вот и отличненько. Рад был тебя видеть, Клэр. Прощай. Больше я тебя не побеспокою.
Вампир многое недоговаривал. Но понять, что именно, я пока не могла. Но что-то пряталось за его дружелюбием и заботой обо мне. Был ли он полностью искренен?
– Подожди! – попросила я, когда Луи уже начал подниматься. – Помнишь, я спрашивала тебя, нравятся ли тебе мужчины?
Мой интерес был неуместным, и даже неприличным. Но что-то в почти неуловимо изменившемся взгляде вампира подсказало мне, что я задала его верно.
– И я ответил тебе, что меня они не привлекают. Не веришь? – Луи насмешливо вскинул брови. – Мои милые привычки нередко вводят в заблуждение, но теперь-то я достойный уважения женатый мужчина.
– Кажется, я задала вопрос неверно. Ты любишь Михаила? – выпалила я, и замерла, сама ужасаясь своей храбрости.
– Конечно. Как брата.
Ответ был слишком поспешный. Я откинулась назад, сжимая в побелевших пальцах ножку бокала.
– Ты сказал мне когда-то, что хочешь защитить Ракоци. И ты всегда помогал ему. Лишь в одном ваши мнения расходились – в отношении меня. Хоть ты и был добр ко мне, Луи, но его женой видеть не хотел.
– На что ты намекаешь, золотце? Что я ревную Мишеля к тебе? – Луи издал фальшивый смешок, но я видела, как пульсируют его зрачки, выдавая бурлившую в нем ярость. – Мы знакомы с ним сотни лет, а ты лишь смертная девчонка, разок его ублажившая, и выкинутая за ненадобностью. Я пожалел тебя, но не стоит обольщаться, что ты хоть что-то можешь значить, или быть мне соперницей. Прими реальность, Клэр, и радуйся, что я оставил тебя в живых.
Луи резко развернулся, но направился не к выходу, а к напряженно пытающемуся понять, о чем мы спорим Клоду. К тому времени, когда я, путаясь в юбках, оказалось рядом, вампир уже склонился над моим братом.
– …забудь. Ты никогда не спускался в подземелья Парижа.
Клод медленно кивнул. Я дернула его за плечо, заставляя очнуться.
– А?! Что?! – Клод испуганно заморгал, приходя в себя.
– Ты в порядке? – спросила я, заслоняя Клода от вампира.
– Да… вроде бы. Что-то голова закружилась. Я что, заснул?
Луи, кажется, потерял к нам интерес, направляясь к тоненькой изящной красавице, в которой я с трудом узнала Еву. Меня если она и узнала, то не заинтересовалась – всё её внимание было занято мужем.
Луи. Как же я ошибалась, считая этого высшего совершенно безобидным, хоть и эксцентричным типом. Он был не менее опасен, чем другие вампиры, что я встречала. И хорошо что я узнала об этом именно так, а не когда бы он, с привычной для себя легкомысленностью, лишал бы меня жизни.
– Давай вернемся домой, Клод. И забудем о вампирах как о страшном сне. Теперь уже навсегда
Глава 30. C'est la vie
C'est la vie (Се ля ви) – Такова жизнь.
Победитель будет прав,
Проигравший просто жить,
Остальное лишь игра,
Под названием се ля ви
К. Меладзе. Се ля ви
12 июля 1908 г., Париж.
Клэр Легран.
Июль в Тулузе – пора жаркая и ленивая. Совсем другое дело – Париж. В длинных картинных галереях с высокими потолками прохладно было даже в полдень, а тихое обсуждение выставленных картин прерывалось иногда экспрессивными восклицаниями и всплесками смешков. Это студенты – в основном младших курсов. Все старшекурсники, демонстрировавшие свои работы на итоговой выставке школы искусств, слишком волновались, чтобы наслаждаться жизнью. В основном они жались кучками по углам, напряженно и ревниво наблюдая за посетителями. Ведь здесь были не только ученики и их учителя, но и известные и уже состоявшиеся художники, а так же критики и меценаты. Именно на таких выставках у талантливых новичков был наибольший шанс быть замеченным и выбиться в люди.
Моя картина тоже была здесь. Хотя диплом я так и не получила. Но месье Криспен, наш куратор и муж моей подруги Кристы написал столь разгневанное письмо, что проигнорировать его я не могла. Да и если честно выросла я из своего маленького провинциального Бланьяка. К большим городам легко привыкаешь. Так и меня манил Париж. И теперь, когда высшие потеряли ко мне интерес, а значит и ложе не было смысла меня преследовать, ничего не мешало мне вернуться.
По крайней мере, так мне думалось. Но вот я в Париже, а на душе всё та же осенняя хмарь и тоска. И чем дольше я смотрела на собственную картину, тем тяжелее становилось.
Почему я привезла именно эту картину? Конечно, это не тот портрет Михаила, который я в сердцах разорвала в клочки и сожгла после встречи с Луи. И все же в мужчине в длинном пурпурном хитоне и небрежно наброшенном на плечи тёмным плащом вполне можно было увидеть сходство с вампиром. Его тяжелый внимательный взгляд, породистый нос, широкие славянские скулы, непослушные завитки темных волос… Да даже небо, тяжелое нависшее над мрачными скалами, имело оттенок его глаз, когда он собирался охотиться или злился – красного, даже кровавого янтаря.
Аид. Видела ли я в Михаиле только грозного бога, едва не утащившего меня в свое царство мёртвых, или просто скучала по нему, и поэтому даже в своих картинах невольно вспоминала о Ракоци?
– Клэр, вот ты где! Хорошо, что ты приехала. Я специально попросил месье Криспена вытащить тебя из твоего невольного заточения. И этого того стоило. Твоя работа хороша, хотя в ней и чувствуется моё влияние в технике и выборе сюжета.
Я вздрогнула и обернулась.
– Мэтр Савар! Простите за мою невольную отсылку к вашим последним работам. Но как вы уже и поняли, я была впечатлена нашим знакомством, – тепло улыбнулась я худенькому старичку.
– Ученики всегда копируют стиль своих учителей, прежде чем обрести самостоятельность и смелость, – важно кивнут тот. – Позволь представить мистера Уолтера Сикерта*. Уолтер, эта хорошенькая мадмуазель перед вами – Клэр Легран. Весьма талантливая выпускница Парижской школы искусств. Моя ученица и натурщица.
Высокий темноволосый мужчина с грубоватым лицом даже на меня не посмотрел. Всё его внимание привлекла картина за моей спиной.
– Позволь, Виктор! – голос у Синклера был громкий, а речь, из-за чудовищного английского акцента, практически невнятная. – То, что эта девушка твоя муза, я охотно поверю. Но то, что ученица – ни за что! Посмотри на её стиль! Она явно опиралась на работы импрессионистов, пусть и своеобразно их переработав, а ты всё ещё не можешь отойти от классического стиля, мой друг! Мадмуазель, я ведь прав?
Я беспомощно пожала плечами, оглушенная напором англичанина.
– Слушайте, мадмуазель Легран! Конечно, чувствуется рука новичка, есть претенциозность, и вы слишком нагнетаете мрачную атмосферу в пейзаже. Но у вас есть потенциал, и думаю, мэтр Савар не слишком годиться, чтобы его раскрыть. Вы когда-нибудь видели мои картины?
– Нет, месье Сикерт. Но мне приходилось о вас слышать.
– О, правда? – англичанин фыркнул. – Французы высокомерны и зациклены на самих себе. Все, кому не довелось родиться во Франции, по их мнению, не могут претендовать на новое слово в искусстве. Но я человек мира! Так что, хотели бы немного поучиться у меня?
– Ты же переехал в Лондон, Уолт.
Сикерт отмахнулся.
– Девушка кажется немного потерянной. Наверняка размышляет о своем будущем. Почему бы ей не бросить этот жеманный Париж, чтобы узнать немного мир за его пределами?
– У меня нет денег, чтобы платить вам за уроки.
– Это не страшно. У вас же есть опыт натурщицы, а у меня море друзей-художников, которые с руками вам оторвут. И… Да не смотрите на меня так, мадмуазель! Я не предлагаю вам ничего неприличного! Но не стоит мне сразу отказывать, только потому, что вы боитесь чего-то нового. – Сикерт порылся в кармане широкого пиджака, и протянул мне замусоленную бумажку. – Вот мой адрес в Лондоне. Если надумаете всё же приехать – обязательно напишите. Я познакомлю вас со всеми лучшими художниками Англии, и может быть даже смогу устроить несколько ваших работ в галерее. Если остальные ваши картины не хуже этой, конечно.
Художник тараторил так быстро, что я едва успевала за его мыслью, да и махание руками перед моим лицом несколько отвлекало. Заметив мою растерянность, вмешался мэтр.
– Уолт, посмотри. Это не Жанна Эрбо там?
– О, моя прекрасная муза тоже пришла?! Вечность её не видел!
Торопливо кивнув на прощание, Сикерт умчался целовать руки кокетливой даме в окружении восхищенных поклонников. Мэтр Савар неодобрительно покачал головой.
– У него этих муз… Наверное, не стоило вас знакомить. Очень советую задуматься, прежде чем принимать приглашение этого стервятника.
– Стервятника?
– Он неплохой человек, но при этом его привлекает человеческая боль и страдания. Он просто ими упивается.
– И что, он увидел во мне жертву? – настороженно спросила. Еще маньяков и садистов мне в окружении не хватало!
– О нет, я имел в виду лишь творчество, и ничего больше. В жизни это добрейший человек. Ты выглядела очень печальной и одинокой, когда смотрела на свою картину, и Сикерту это показалось очаровательным. Как и твой «Аид». Кстати, кого-то твой натурщик мне напоминает. Как его зовут?
Ракоци стёр воспоминание о себе, но у художников хорошая память на интересные лица.
– Я писала не с натуры. Так что ничего не могу сказать. Может, и выцепила кого в толпе. Вы знаете, как это происходит. Мэтр, я так вам благодарна, что вы не держите на меня зла, и даже назвали ученицей, хотя я этого не заслуживаю.
– Мне это ничего не стоило, – снисходительно пожал плечами Савар. – Клэр, у тебя не появился случаем поклонник? Вон тот молодой месье не сводит с тебя глаз всё это время.
Я проследила за взглядом мэтра. У окна, полу-скрытого тяжелыми бархатными шторами, стоял Рейнард Эмбер. Теперь спутать его со школьным учителем было невозможно – даже один его цилиндр стоил дороже костюма, который мог позволить себе мой отец, а оправа монокля блестела золотом.
Рейнард. Мы не виделись, кажется, вечность. В последнюю нашу встречу ты подарил мне поцелуй. Так почему же сейчас в твоих глазах лишь холод и презрение, а мне хочется бежать прочь? Будто встретила не мужчину, который когда-то мне нравился, а врага.
Эмбер не стремился ко мне подойти, лишь наблюдал, но я понимала, что нет причины оттягивать разговор. При его возможностях он найдет меня где угодно. Так что я попрощалась с мэтром Саваром, сердечно пообещав не забывать его, и направилась к охотнику за вампирами.
– Рейнард.
– Клэр. Если честно, не ожидал, что еще увижу тебя. Не возражаешь, если мы покинем это место, и поговорим с тобой в более спокойной обстановке?
Я нервно сжала ладони, мотнув головой.
– Не уверена, что готова куда-либо с тобой пойти.
– Я не собираюсь убивать или похищать тебя. Давай просто выпьем кофе? К примеру, в заведении, где работает твой приятель Базиль.
– Он вряд ли будет рад меня видеть. Здесь есть другое местечко.
Ресторанчик на углу улицы был совсем небольшой, на десять столиков, и к вечеру быстро заполнялся. Но нам повезло – свободное место нашлось. Когда между нами оказался столик, я едва слышно выдохнула, и тут же уткнулась в меню.
– Ты стесняешься или боишься меня? А ведь раньше мы неплохо ладили. Я дал основание себя опасаться? – Рейнард издал смешок. Веселья в нем не было. – Насмешка судьбы. Когда-то я мнил себя героем, который спасает девушку, и получает её сердце в награду. Вот только спасти так и не смог. И теперь… что стало с тобой теперь?
– А кого видишь во мне ты? – тихо спросила, не поднимая взгляд.
– Не жертву точно. Ты вполне себе уверенно чувствуешь, появляясь среди обычных людей.
– Между мной и высшими больше нет никакой связи, – твердо сказала я. – Им больше не интересна моя жалкая персона. Так что и тебе нет причины появляться в моей жизни. И не говори, что пришёл увидеть меня из романтичных побуждений.
– Получается, ты не знаешь?
– Знаю что?
– Клеймо. Ракоци оставил на тебе след – пометил, как свою собственность. Все вампиры – и высшие, и обращенные, будут видеть его. И люди, вроде меня – обладающие некоторыми способностями. Вот здесь, – Эмбер коснулся своей шеи, – светящийся знак, похожий на око. Я вижу подобный не впервые. Кое-кто из моих предков тщательно задокументировал все известные данные старейших семействах вампиров. И хоть Ракоци во многом потеряли свое влияние из-за безумия Истван, нынешний глава семьи, думаю, вернёт былое величие.
Я потёрла горло, и взглянула на свою ладонь – будто ожидая увидеть кровь или чернила. Конечно же, ничего.
– Меня это не касается. Михаил Ракоци не вернется за мной.
Эмбер покачал головой.
– Продолжай себя обманывать, Клэр. Или не обманывать, а тешить надеждами? Там, в галерее, мне показалось что ты тоскуешь о нём. Не похоже, что ты под внушением, и все же…
– Рейнард, хватит. Что тебе нужно? – устало спросила я. – Оправданий? Информации? Так у меня их нет. Ракоци позволил уехать мне домой, а потом исчез. Луи передал весточку, что он не вернется.
– И сам глава Мартеллов тоже покинул Францию, как крыса, бегущая с корабля. Хотя ему точно ничего не угрожало, учитывая, сколь лоялен стал мой дядя к кровососам. Этот трансвестит сказал тебе что-то ещё?
– Луи? Нет, ничего больше. Ты хочешь найти его?
Эмбер коснулся едва заметных, и уже успевших побледнеть шрамов на лице.
– Не уверен, что стоит тратить время. Клэр, ты бы не хотела последовать его примеру?
– Стать хозяйкой борделя? – неловко пошутила я.
– П-ф. Уехать. И лучше не только из Парижа, но и из Франции. Я дам тебе денег – это должно хватить на некоторое время.
– Уехать? – озадаченно переспросила, даже не слишком оскорбившись на предложение денег. Эти богачи ими просто разбрасываются. А Эмбер им и был – избалованным и высокомерным типом, который решил поиграть в простого скромного учителя. Без своей привычной и лицемерной маски скромности он выглядел куда как естественней.
– Так будет безопаснее для тебя – в любой момент Лилль может сменить милость на гнев, и падет он именно на тебя. Изначально я хотел предложить своё покровительство, но ты едва ли на него согласишься, учитывая твою враждебность и недоверие.
