Текст книги "Осколки Солнца (СИ)"
Автор книги: Таис Сотер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Глава 27. Как же тебе повезло, моей невесте…
Прости меня, пожалуйста, я ведь и вправду люблю тебя по-настоящему
Но каждое моё движение лишено смысла, мы плывём по течению
Когда мы разобьёмся о камни, вместо сердец из нас достанут чёрные ящики
Я не знаю, останется ли там запись, как я прошу у тебя прощения
Искусство отсутствия
Клод Легран
Неделька выдалась неудачной. Прежде всего для здоровья Клода. В этот раз ему нос не просто разбили, но кажется, и вовсе сломали, правый глаз так заплыл, что даже не отерывался. Радовало лишь только то, что зубы были целы. Пока. От фанатиков всего можно ожидать. В том числе и пыток.
Клод попался, уже почти покинув школу с запрятанным за пазухой добром и кошельком. Вот не стоило тратить время и пытаться выбить из Жана его долг! И уж тем более следовать дурацкой сентиментальности, заставившей вернуться к себе в комнату за подаренной папой библией. Дальше ворот уйти не удалось. Откуда ни возьмись появились жандармы, скрутили его и кинули в фургон. Затем, правда, дали ему умыться и принесли холодный компресс для распухшего носа. Но наручники так и не сняли. Будто из жандармерии можно сбежать.
Как оказалось, таким заботливым был Рейнард Эмбер. Выглядел он так, что от злорадства удержаться было сложно. Правая рука учителя была в гипсе и на перевязи, а на лице виднелись незажившие царапины – такие глубокие, будто Эмбер столкнулся, по крайней мере, с рысью.
– Должно быть, очень больно. И рубцы останутся. Обидно, наверное, что девушкам перестанете нравиться, – прогундосил Клод.
– Это не имеет значения. – Речь Эмбера тоже была несколько невнятной. Видимо, мимические движения были для него болезненны. – Расскажи мне, как ты выбрался. И кто тебе помог.
– Никто.
Учитель уселся напротив Клода, разглядывая мальчишку через сомкнутые перед лицом пальцы.
– Я не враг тебе.
– Так это вот такая забота обо мне? Ну-ну.
– Ты что-нибудь знаешь о судьбе своей сестры?
Клод так и не решил, стоит ли ему врать, всё отрицать, или просто отказаться говорить, поэтому замялся. Рейнард чуть скривил губы. Должно быть, это означало усмешку.
– Ясно. Можно тогда спросить о Еве? Моя кузина осталась там, в катакомбах. Но когда я вернулся, она исчезла. Как и все вампиры.
– Правда?! Они живы?
– Это я хотел узнать от тебя. Но судя по всему, Клэр в порядке. Это не может не радовать.
Легран вздохнул, глядя в глаза Эмбера.
– Клэр в порядке. Она человек, не вампир. Могли бы вы просто отстать от неё? Нам не нужна помощь, только чтобы нас больше ни во что не втягивали? Я мало прошу? Разбирайтесь со своими вампирами сами!
– А если они придут за тобой? За ней?
Легран нахмурился, упрямо сжав губы. И Эмбер неожиданно сдался.
– Что ж, видимо, я мало что могу сделать, если ты не хочешь говорить.
– Так вы меня отпустите?
– Конечно нет. Это было бы нецелесообразно. Посидишь немного под стражей – неделю-две, пока всё не успокоится. Если захочешь поговорить – просто позовешь меня.
– Но это незаконно!
– Ты хочешь, чтобы тебе официально предъявили обвинение в учинении беспорядков на Сите, Клод? А то и убийстве? – холодно поинтересовался учитель.
– И кто я по вашему мнению? Преступник? А может свидетель или важный заложник?
– Это ты уже сам реши.
Учитель не соврал. Клода просто оставили в камере, и будто забыли о нём. Прошли сутки, двое. Дни, полные тревоги и неизвестности. Если Клэр и нашли, ему никто не спешил это сообщить.
На третий день появились гости. Обоих Легран видел впервые. Средних лет месье, опирающийся на трость, и худой бородатый господин, оказавшийся русским послом – Александр Иванович Нелидов. Больше о них Легран ничего узнать не мог – на все его вопросы обещали ответить позже. Хотя, как он догадывался – дело всё так же было в его сестре и вампирах. Но они хотя бы его освободили. И то толк.
Русских Клод представлял диковатыми великанами в мехах и драгоценностях, но Александр Ива-но-вич (выговорить это было совсем не просто!), оказался совсем другим. Очень сдержанный в одежде и манерах, вежливый, и совсем не высокомерный. Пока они ехали в автомобиле, посол успел поинтересоваться учёбой студента, его планами на будущее и даже предложить учебу в Санкт-Петербургском университете. На что сопровождавший Александра Ивановича месье, так и не представившийся, лишь сардонически усмехнулся в усы.
– Простите, а чем я обязан таким вниманием? – поинтересовался осторожно Клод, ерзая на кожаном сидении.
– За вас попросил мой дорогой друг – Михаил Сергеевич.
– Кто?
– Михаил Паланок. Или, точнее – Ракоци, – сухо пояснил молчащий до этого месье с тростью. Ваша сестра вместе с ним – в русском посольстве.
– Что?! Клэр?! Стоило её упустить из виду.
Клод отвернулся к окошку, не желая показывать, насколько он расстроен. Всё зря. Она с ним – с этим упырём. Но, хотя бы – он её увидит…
Само посольство Клод так толком и не разглядел – слишком волновался перед встречей с Клэр. Сильно ли она изменилась? Узнает ли его? Сможет ли он с ней поговорить наедине?
Но стоило ему увидеть сестру, как нахлынуло облегчение. Бледненькая, грустная, но точно живая. Тёплая. Он готов был держать её в объятиях вечно, не обращая внимания на пристальные взгляды присутствующих.
Клэр Легран.
Странно засыпать с одним мужчиной, а просыпаться с другим. Первые несколько секунд я просто разглядывала Михаила, поражаясь гладкости и совершенству кожи, и только затем поняла, что моя голова лежит на его руке, а его лицо уж слишком близко к моему. И одеяло у нас – одно на двоих. А из нас двоих одета только я. Значит, мой вампир не просто спятивший, а еще и нудист. Так-так-так…
Михаил, вроде бы, спал. Плотные шторы были задернуты, и часов в комнате не было, поэтому время суток определить оказалось сложно. Свет поступал только из коридора. Я осторожно сползла с кровати, покосилась на дверь, но заметив замочную скважину, немного приуныла. Наверняка закрыта.
Что ж. Значит, пора будить кровососа и выгонять его из комнаты. Что бы там он о нас не думал, своим супругом я его не считала. Так что нечего ему со мной в одной кровати делать. Я подошла к окну и решительно отдернула штору, впуская солнечный свет. Зря.
Меня буквально ослепило. Я попятилась, прикрывая лицо руками. Ничего не вижу, и боль такая, что легче умереть! Позади раздался шум, звук падения и ругань – на смеси венгерского и русского. Смысл я не поняла, но контекст был ясен.
Затем внезапно наступила благословленная темнота. Сверху меня укрыли одеялом. Раздался шелест штор.
– Убить меня захотела, да? – сердито спросил Михаил, толкая меня куда-то. – И себя заодно, судя по всему.
– Я забыла… Ой!
Упала на мягкое. Осторожно высунула нос из-под одеяла, часто заморгала. Перед глазами все расплывалось, но темная фигура Михаила надо мной выглядела угрожающе.
– Забыла о том, что я не в восторге от дневного света? Или что сама к нему чувствительна?
– Второе. Только почему? Я же не вампир.
– Луи сказал, что некоторые эффекты от частичной инициации ещё останутся некоторое время. Так что придется привыкать к ночному образу жизни, дорогая. И… куда ты так пристально смотришь? – в голосе Михаила появилась заинтересованность.
– Не знаю. Я же ничего не вижу. Можно ведь было найти комнату и без окон!
– Подвал занят Луи, а сам дом не приспособлен для вампиров.
– Бедный Клеменс. Где вы держите его слуг и семью?
– Не беспокойся. Клеменс получит более чем щедрое вознаграждение за свою помощь.
Михаил обнял меня, невзирая на вялое сопротивление. Силы так и не восстановились, а живот сводило от голода. Нормального человеческого голода. Хотелось горячего супа, и хлеба, и мясного пирога, и шоколада…
– Я принесу еды, – верно угадал направление моих мыслей вампир. – В затем мы с тобой поговорим о нашем будущем.
– У нас нет никакого будущего. Совместного, по крайней мере.
Мои возражения нагло проигнорировали. Да ещё и в нос чмокнули.
– Ванная комната в твоем распоряжении. Я скоро вернусь. Не подходи к окну.
– Я себе не враг.
Вампир ушёл, предусмотрительно заперев замок, и я последовала его совету. В этот раз у меня было даже нормальное платье – пусть и на пару размеров больше моего. Но зато довольно скромное. Зрение восстановилось, и в зеркале я видела прежнюю себя. Обычную, без этой вампирьей привлекательности. И как же это радовало!
К завтраку, или точнее уже к обеду Михаил не присоединился – только пялился, разве что слюну не пускал. На меня. Это не пугало, но сильно раздражало. Ему не объясняли – что неприлично смотреть на людей во время еды? Особенно когда они поглощают её за обе щеки в огромных количествах? Хотя пусть видит, кто ему достался. Может и поймёт, что прокормить меня непросто и легче бросить.
Поговорить так и не удалось. Появился Клеменс, довольно встревоженный. И судя по тому, что и Михаил вскорости утратил своё благодушие, новости были не радостные.
– Мне нужно уладить одну проблему, Клэр.
– Конечно. Я буду ждать тебя здесь. Выбора ведь нет.
– Злюка, – хмыкнул Михаил. – Не обижай Луи. Ты же знаешь, какая он тонкая и чувствительная натура.
Если этих вампиров послушать, так они все ранимые цветочки. А я что? Видимо, нет.
Дело клонилось к вечеру. Мне было скучно, и от нечего делать я ковыряла замок в двери. Прыгать второй раз из окна что-то не хотелось, да и узорчатая решетка на нем выглядела достаточно крепкой. Так что легче было попытаться с дверью.
На это понадобилось практически три часа – шпилек или крепок у меня не было, а добыть проволоку оказалось непросто. Да и замок был мудреный. Когда я почти сдалась, он наконец щёлкнул.
– Аллилуя! – тихо воскликнул я, выглянув в коридор. – Никого.
Половицы скрипели, как и ступеньки деревянной лестницы. А учитывая слух вампиров, если никто не бежал меня ловить, значит, дом был практически пуст или все были слишком заняты. Я попыталась прислушаться сама. Тихо… нет. Где-то внизу слышен голос. Слишком далеко, чтобы разобрать, чей он. Зачем чей-то вскрик – высокий, явно женский. Хлопнули двери, раздался топот. К этому времени я уже была на середине лестницы, и вернуться обратно означало привлечь внимание. Поэтому я присела, спрятавшись за перилами и для надёжности затаив дыхание. Может, пройдут мимо…
Шаги – совсем близко, и чьё-то тяжелое дыхание со всхлипами. Я осторожно приподнялась, и встретилась взглядом с испуганной девушкой, очень юной. Простоволосая, в одной сорочке, измазанной в крови, она казалась беспомощной и испуганной. Во мне поднялась волна возмущения. Похищать детей и пить их кровь – это уже ни в какие рамки не лезет!
– П-п-помогите! Прошу вас! – пролепетала девушка, кулачками размазывая слёзы по щекам.
– Ева, что б тебя! Иди сюда, дрянная девчонка! – голос Луи.
А ведь он мне показался почти хорошим чело… вампиром. Девушка сжалась, зарыдав уже в полный голос. Действовала я уже почти инстинктивно. Сбежала вниз, и схватив несчастную за руку, поволокла её за собой. До выхода вряд ли успеем, так что нужно найти комнату, в которой можно запереться.
– Не бойся. Я не дам тебя в обиду.
Мы забежали в столовую, и я ножкой стула (и откуда только силы взялись?) заблокировала дверь. Так, мы на первом этаже. И если нет решеток, можно попытаться выбраться через окно. И… чёрт! Ещё день, и я буду совершенно беспомощна. Тогда нужно найти нож для самозащиты.
Дверь задергалась, но ножка стула пока держала удар.
– Клэр, открой, – Луи попытался использовать внушение, но оно просто напросто не сработало. – Ты подвергаешь себя опасности!
Я не ответила, продолжая рыться в сервизе. Ложки, вилки… и где же хранятся столовые ножи? Ладно, вилка тоже может пригодиться. Наверняка Луи не захочет попортить свою красоту отсутствием глаза, например.
– Ева… Ты Ева, да? – ласково позвала. – Попробуй выбраться через окно, а я задержу вампира.
Не услышав ответа, обернулась. Как я и думала – девочка прибывала в ступоре. Пощелкала перед бледным застывшим лицом.
– Приходи в себя! Нет времени…
Миленькая, хоть и слишком худая блондиночка внезапно оскалилась, демонстрируя уж слишком острые клыки, и буквально прыгнула на меня, явно не ради объятий. Вилка от неожиданности выпала из моих рук, а сама я едва успела удержать девчонку на расстоянии вытянутых рук. Вампирша?! Да что вообще творится в этом доме?!
Веса в девушке не хватало, а вот прыти и сноровки вполне, так что она сбила меня с ног, и усевшись сверху, потянулась к моему горлу. К счастью, дверь к этому моменту не выдержала натиска Луи. Он оттащил от меня девчонку когда она уже была готова разорвать мне горло. Та зашипела, продолжая ко мне рваться, но Луи держал её крепко. Выражение лица Евы было безумным.
Я коснулась шеи. Кровь. Успела поцарапать.
– Она не умеет пока себя контролировать, – пояснил вампир, встряхивая свою добычу. Та завопила, будто дикое животное. – А ну замолчи!
Неожиданно это сработало. В дверном проёме показался испуганный Клеменс, но перехватив взгляд Луи, вышел в коридор.
– Зачем тебе вилка, золотце? – примиряющее спросил вампир, заметив, куда я тянусь. Носком ботинка он откинул моё оружие подальше. – Сидела бы в комнате, ничего бы с тобой не случилось. Ты просто ходячая головная боль.
– Так это и есть обращение?! Это Михаил хотел сделать со мной?!
– С тобой было бы немного иначе. У этой вот были проблемы с головой и раньше. Опухоль почти с перепелиное яйцо в мозгу. Теперь с памятью у неё проблемы. Никого не узнаёт, и не слушает. Но воспитанием мы ещё займёмся, да, дорогая женушка? Ну а голод так… пройдёт со временем.
– Женушка? Ты женился на этом ребенке?! Ей же лет четырнадцать!
– Ей семнадцать! И вообще – это формальность, и не больше. Во мне взыграло благородство, и я решил спасти умирающую девушку, раз уж мой дядя обещал ей помочь.
Я фыркнула, поднимаясь.
– Боже, милосердные вампиры! Ничего смешнее не слышала. Чем ты собираешься её кормить?
– Эй, а где твоя вежливость, смертная? Я теперь даже не «месье»?
– Месье, мадам… Будь кем хочешь. Только держись со своим другом Ракоци от меня подальше.
– Ты знаешь, где он сейчас, золотце? – в интонациях Луи появилось что-то, побудившее меня не язвить, а только покачать головой. – Он сейчас ищет возможность помочь твоему брату. Ночью жандармы схватили Клода. Догадываешься, кто за этим может стоять, и что грозит Клоду?
– Но… Почему Михаил не сказал?
– Не хотел тебя пугать, полагаю. Или провоцировать тебя на глупости. Хотя ты и без этого легко находишь приключения на свою прелестную… к-хм. Давай отложим разговор на потом. Я позабочусь о Еве, а ты возвращайся к себе. Клем!
Меня отконвоировали обратно в комнату, и даже выдали бинты и чистую одежду. Но на все мои попытки хоть что-то узнать вежливо Клеменс вежливо отговаривался. А затем принёс инструменты и остаток дня «укреплял» моё временное пристанище – заколотил окна гвоздями и поменял замок на двери. Прекрасно. Зато теперь нельзя сказать, что меня недооценивают.
Терпение подошло к концу. Хотелось напиться, устроить истерику и что-нибудь расколошматить. Вместо этого я забилась в кресло и попыталась успокоиться с карандашом в руках. Вот только бумага постоянно рвалась, и стержень ломался. Почему-то.
Глава 28. Из Парижа с любовью
Лучше бы мне ничего и не знать о Клоде. К ночи я успела накрутить себя до рыданий в подушку, и так же резко успокоиться. Сил больше не осталось даже на переживания. Я могла только сидеть в оцепенении, без единой мысли в голове, и с глубоко застрявшей тревогой в груди, так и не вышедшей со слезами.
Михаил обнаружил меня всё в том же кресле, с живописно раскиданными клочками бумаги вокруг и обломками карандаша. Вампир уселся напротив меня, опершись спиной о кровать. След на лбу так и не прошёл. Должно быть, яд, которым его отравили, влиял и на регенерацию.
– Привет, Клэр. Луи сказал, что ты уже знаешь про своего брата.
– Клоду и в самом деле что-то угрожает? – тихо спросила я.
Сложно было поверить, что Рейнард Эмбер и вправду мог причинить ему вред. Ведь я запомнила Рейнарда совсем другим. Себе на уме, и не без хитринки, он все же казался порядочным человеком. Я… ошибалась?
– Клода могут обвинить в убийстве у Нотр-Дама и в особняке братства.
– Но это был не он, а Истван! Она виновна… – я осеклась, вспомнив, что говорю о матери Михаила.
– Да. Только Истван мертва, – спокойно ответил вампир. – А ложа ищет козла отпущения. И пытается через Клода найти тебя. Хотя, как ты понимаешь, на этом цепочка не заканчивается. Но я не собираюсь играть в прятки. Мне понадобиться еще некоторое время, но тебе не стоит беспокоиться за брата. Скоро он будет на свободе.
– Почему ты помогаешь ему?
– Ради тебя. Ты расстроишься, если с Клодом произойдет беда.
– И чем мне оплатить за твою помощь?
Михаил вздохнул.
– Я не собираюсь предъявлять счёт. Ты просто могла бы сказать «спасибо» и подарить свою очаровательную улыбку.
– Тогда… спасибо.
Улыбнуться так и не удалось, да и вряд ли улыбка была бы искренней. Михаил поднялся, без привычной грации. Было видно, насколько он устал.
– Ева тебя ранила? Давай я посмотрю.
Склонившись, он размотал повязку и провёл пальцами по горлу. От этой небрежной ласки по коже тут же побежали мурашки.
– Всё почти зажило. Для человека это было бы невозможно. И чувствительность к свету не проходит.
Задумчивость в голосе вампира заставила напрячься. Как бы он не передумал о ритуале… Я отвела руку Михаила от своей шеи.
– И всё же я человек. И хочу им остаться.
– Ты цепляешься за прошлое только из страха будущего, Клэр. Но оно – блистательно и великолепно. Я собираюсь предложить тебе поехать вместе со мной в Санкт-Петербург. Увидеть белые ночи, побывать на самых роскошных вечерах в княжеских домах. Познакомить тебя с величайшими людьми своей эпохи.
– Увидеть своих родителей, обнять – без желания выпить их крови. Прогуляться с сестренкой по цветущему саду под ярким полуденным небом. Это то, чего я хочу на самом деле. Почему ты не можешь меня отпустить? Потому что я твой любимый десерт?
– Потому что ты моя любимая женщина.
Михаил уселся прямо на пол – у моих ног, и будто большой кот, требующий, чтобы его погладили, ткнулся мне в колени лбом. Я несмело коснулась жестких волос, вьющихся ещё больше, чем обычно. Настроение сменялось, будто погода весной. Если совсем недавно я сгорала от ярости и желала смерти всем вампирам, то теперь меня переполняли совсем другие чувства. Растерянность, беспомощность, нежность… Неужели это тоже влияние ритуала?
Адриан признавался мне в любви, и не раз. Вот только в его словах – пылких и романтических, не было и той толики искренности, что я слышала сейчас. И всё же этого было недостаточно, чтобы затянуть раны моей души.
– Ты причинил мне боль. И… – голос дрогнул. Произнести это было невероятно сложно. – И изнасиловал. Так не поступают с любимыми.
– Мне жаль, – глухо сказал Михаил, не поднимая головы. – Мне жаль, что я обидел тебя. Не всё можно исправить, но я услышал тебя.
– Услышал?
– Я пока не знаю, удастся ли мне уладить конфликт с ложей. Но если всё получится, полагаю, что можно будет не торопиться с обращением. Ты сможешь повидаться с родителями, и даже закончить учёбу. Если дашь мне обещание – когда я приду за тобой снова, ты не станешь убегать.
Мне потребовалось время, чтобы ответить. Да и столь близкое присутствие Михаила несколько отвлекало. Это сейчас он жалостливо жался к моим ногам, будто пытаясь сгладить своё подавляющее превосходство в силе и размере. А стоит только расслабиться – и всё. Вампирьи зубы на моей шее, руки на… кхм.
– Ты даёшь мне полгода, если не меньше, а вместо этого забираешь всю мою жизнь, – с упрёком сказала я. – Не очень-то щедро.
– Это то, что я могу тебе предложить. Я решу все твои проблемы, помогу Клоду, дам тебе время попрощаться с прежней жизнью. Но не проси отпустить тебя.
– А как начиналось то хорошо. «Достаточно только благодарности, подари мне улыбку», – я передразнила хрипловатый голос Михаила, нарочито усилив акцент. – Русские все такие собственники? Или это черта высших?
– Скорее – влюбленных мужчин. Я никогда не понимал это раньше – но когда любишь кого-то, то хочешь, чтобы он принадлежал тебе целиком и полностью.
А я думала, что это называется жадностью.
В этот раз я проснулась от того, что кто-то тыкался мне в шею холодным носом. Не собака, как можно было бы подумать, и даже не кот. У котов лапки, а не загребущие руки, прижимающие меня к крепкому мужскому телу.
– Месье Ракоци, вы же ушли спать в другое место, – сдавленно сказала я. – Месье… Михаил! Руки убери! И перестань меня облизывать!
Вампир вздрогнул, и проснулся.
– Прости, – в голосе его совершенно не слышалось вины, но хотя бы он перестал так смущающее прижиматься. – Я сильно устаю. Часто приходиться выходить на улицу днём, да и не ел я давно…
– За питанием стоит следить, – нервно посоветовала я.
– Значит…
– Нет!
Удивительно, но после этого Михаил все же отстал. Я продолжила за ним следить, не слишком доверяя. И заметила, что он выглядит не просто уставшим, а почти больным. Движения его были замедленны, а радужки продолжали светиться янтарно-красным, даже когда он подчеркнуто миролюбиво обсуждал погоду, одеваясь.
– Сколько ты можешь без крови? – прервала его, подавая неведомо как попавший мне под подушку носок.
– До нескольких недель. Но я не до конца восстановился.
– И что ты собираешься делать? Ты же собираешься сегодня встречаться с людьми?
– У меня хватит силы воли не напасть на них. А вечером, как стемнеет, полагаю, удастся поохотиться.
– Нет, так дело не пойдёт!
– Ты предлагаешь какой-то другой вариант, Клэр? – Михаил попытался скрыть заинтересованность в голосе, но удалось ему это плохо.
Я закатала рукав ночной рубашки, открывая запястье.
– Тебе же не обязательно пить много?
– Почему не шея? Так будет больнее, и займёт больше времени.
– Мне… я чувствую себя некомфортно.
– Потому, что слишком похоже на поцелуй? – Михаил, так и не застегнувший рубашку до конца, сел рядом, щекоча дыханием ухо: – Или боишься, что я зайду слишком далеко? Не стоит. Хотя ты выглядишь так соблазнительно…
– Да кусай куда хочешь, и проваливай!
– Куда хоче… к-хы! – я ткнула Михаила локтем в бок, и он, наконец, перестал изображать из ловеласа. – Так можно в шею?
Столько надежды в голосе!
Мой болевой порог, должно быть, изменился. Или я привыкла к укусам. В этот раз было не так больно, как раньше. Да и слабости после почти не было. Михаил выпил совсем немного, а потом практически сбежал. Как мне показалось, от греха подальше.
А на третий день я получила возможность увидеть Клода. И не только его.
Не знаю, что сделал Ракоци, чтобы вытащить моего брата, и какие связи задействовал, но за одну возможность увидеть и обнять Клода я готова была подкармливать вампира до конца жизни. Так, маленькими порциями, не вредными для моего здоровья. К несчастью, Ракоци не интересовался одним лишь пропитанием, а хотел гораздо большего от меня.
Но и об этом я готова была забыть. Если моя жизнь и так уже пошла под откос, то значит нужно уберечь хотя бы Клода. Если с ним всё будет хорошо… То и родители смирятся с тем, что однажды я пропаду, исчезну, будто меня и не было.
Клод обнимал так, что хрустели косточки, и выглядел непривычно взволнованным и серьезным. Запашок от него шёл так себе, и вихры, давно нечесаные, торчали в разные стороны, но выглядел он вполне здоровым.
– Почему ты пришла с этим упырем? – прошипел брат.
– Он нам помогает, – пробормотала я.
– Да в гробу я видел такую помощь!
– Между прочим, я вас слышу, – вежливо напомнил Михаил, и был проигнорирован.
– Мы же теперь можем уйти? – спросил Клод, оборачиваясь к господину с тростью.
Но вмешался бородатый.
– Боюсь, придётся немного обождать. Многие вопросы необходимо обсудить, и не все… О! Мадмуазель, вы приглашены?
В комнату, будто королева, вплыл Луи. Точнее, мадам Вирджиния. Аппетитная мушка над губой, ровно там же, где располагалась родинка у меня, подкрашенные и подведенные глаза, широкополая шляпка с перьями и шелковое струящееся платье, которое Луи изящно придерживал рукой в перчатке. Давно я не видела его в этом облике.
– Мадам, – тонко улыбнувшись, ответил вампир. – В данном случае я представляю сообщество высших во Франции. По праву старшинства. Не обманывайтесь моей юностью.
Краем глаз я заметила, как Михаил дернул подбородком, но все же промолчал.
– Месье Ракоци, наш договор ещё в силе? – уточнил полноватый господин с тростью.
– Конечно. Не думаю, что у мадам, – губы Михаила иронично дернулись, – будут претензии к нам. Тем более что ведь просьба покинуть Францию касается лишь меня?
Михаил вынужден уехать? Так вот почему он заговорил о Петербурге! Но это было совсем не в характере Ракоци – отступать. Скорее он бы вынудил ложу терпеть его присутствие… Но не сделал это. Заметив мой непонимающий взгляд, Луи пояснил:
– Мишель позаботился о том, чтобы твоей семьи не коснулись наши проблемы. Хотя не скажу, что это ничего ему не стоило. У месье Лилля довольно высокие запросы для того, кто едва своими неосторожными действиями не разрушил хрупкий мир в Европе.
– Каким образом? – не удержался от вопроса Клод, продолжая крепко держать меня за ладонь. Заметив внимательный взгляд Михаила я потянула брата к стульям у окна. Не стоит привлекать внимание.
– Мир в Европе поддерживается не только союзом Антанты, сдерживающей германскую агрессию. Высшие помогают нам найти диалог со многими нашими друзьями. И врагами тоже… – сказал русский посол, разливая по бокалам прозрачно-янтарный напиток. Я бы тоже не отказалась выпить, но судя по количеству бокалов, мы тут с Клодом в качестве статистов.
– Действуя, прежде всего, себе на благо, – недовольно возразил господин с тростью. – Ситуация на Балканах не решится, пока…
Луи взмахнул рукой.
– Скучно говорить о политике. Ответьте лучше, кто будет нести ответственность за смерть двух высших в Париже, месье Лилль?
– Истван Ракоци совершила преступление, убив множество людей, – прошипел Великий магистр общества Орлеанского. Не так я себе его представляла. Пройди в толпе – и не заметила бы. – Мы только защищались. Да и смерть Германа Мартелла не наша вина.
– Он ведь защищал вашу дочь, – сверкнул глазами Луи. – А преследование месье Леграна?
– Месье Легран был пособником Истван. Может, это вам следует объяснить похищение Клэр Легран и удержание её против воли?
Хотелось бы мне исчезнуть куда-нибудь… Но вместо этого я несмело откашлялась, привлекая внимание.
– У меня нет претензий к Михаилу Ракоци. Я ушла с ним добровольно.
– Клэр! – возмущенно произнёс брат. – Как ты можешь так говорить!
– Ясно, – презрительно скривил губы магистр. – Но ваши слова едва ли стоит принимать в расчёт, мадмуазель. Вы скажете всё, что месье Ракоци захочет.
И это тоже было правдой. Хотя и неполной. Но мне не хотелось стать очередным поводом для конфликта между людьми и высшими. Да и едва ли этого Лилля и в самом деле интересовала моя судьба.
– Думайте, как хотите, – я пожала плечами. – Но вам не кажется странным считать моего брата пособником вампиров, в то время как из меня делаете священную жертву?
Магистр недовольно дернул плечами.
– Высшие известны своими умениями убеждать. Но я…
– Еве гораздо лучше, – неожиданно прервал магистра Луи, вертя в руках тонкую ножку бокала. – Думаю, если восстановление продолжится, через несколько дней вы сможете её увидеть. Хотя не обещаю, что она вас узнает. – Замечательное вино, месье Нелидов. Хотя я слышал, что вы привезли с собой из Армении и коньяк?
– Я прикажу подать его позже. Ведь вы останетесь? – вежливо улыбнулся русский, никак не подав вида, что перепалка Лилля и высших его как-то обеспокоила.
– Боюсь, такой возможности у меня нет. Как и у Мишеля. Ведь правительство Франции так невежливо выдворяет его из Парижа.
– Пока всё не утихнет, – пожал плечами Лилль, всем своим видом показывая, что высшим здесь никогда не будут рады. Но после упоминания Евы он несколько сменил тон.
Вот, значит, о чём говорил тогда Луи. Ещё одна заложница. Если магистр не глуп, он уже понял, что его дочь во всём зависима от своего создателя. И на её месте могла быть я. По спине прошёлся холодок. Даже сейчас моя свобода была более чем условна.
– Мальчик может вернуться к учёбе, если того желает, – магистр сухо кивнул Клоду. – И я позабочусь, чтобы мой племянник не побеспокоил мадмуазель Легран. А взамен вы забудете о мести Рейнарду, месье Ракоци.
– С Рейнардом всё в порядке?! – вырвалось у меня.
Луи театрально вздохнул.
– Дорогая, ты разбиваешь моё сердце, заботясь об этом ничтожном человечишке. Меня ты так не жалела. И подумай о своём супруге. Не вынуждай его ревновать.
Не думаю, что Михаила мучила именно ревность. Невозможно представить, что он испытывал, зная, что убийца его матери остался безнаказанным. Да, он спасал свою жизнь и жизнь Клода и Евы. И все же… Доводы рассудка не всегда доходят до сердца.
– Да. Он хотел бы вас увидеть, но не думаю, что подобная встреча была бы уместна, – Лилль искоса посмотрел на Ракоци. На лице вампира не дрогнул ни один мускул. – Что ж, полагаю, раз всё всех устраивает, то в моем нахождении здесь нет смысла. Позвольте откланяться.
– Я вас провожу, – откликнулся русский.
– Мы тоже уходим! – вскинулся Клод, бросая свирепые взгляды на вампиров. Но Лилль и русский дипломат уже вышли.
– Не торопись. Я отвезу тебя в школу, – сказал Михаил, так и не притронувшись к вину. Он был погружен в свои мысли, но отчего-то мне казалось, что внутри него бушевал шторм.
– А Клэр? Я никуда её с тобой не отпущу!
– Ей нужно в пансион, чтобы собрать вещи и не опоздать на поезд. Если хочешь, можешь проводить сестру.
– Мы уезжаем? – голос у меня постыдно дрогнул.
– Не мы. Ты, Клэр. Я же обещал тебе, что ты сможешь вернуться к родителям. В Париже тебе точно оставаться нельзя. Билет уже куплен.
Брат как-то обмяк.
– Это… Всё закончилось? – с надеждой спросил он у меня. – Ты свободна?
– Да, – я сжала его ладонь, кинув предупреждающий взгляд на Михаила. – Всё закончилось. Больше не надо бежать или прятаться.
Не думаю, что Клоду стоит знать о моем договоре с вампиром. К счастью, и Михаил, и Луи промолчали, позволив Клоду оставаться в неведении.
В пансионе не было никого, кроме мадам Жабер. Кто-то был ещё на учёбе, кто-то пропадал на свиданиях или гулял, пытаясь насытиться последними теплыми осенними деньками. Хотя дыхание зимы уже чувствовалось.
Или это я просто так и не смогла согреться после вампирского сна? Иногда мне казалось, что я так и не проснулась, и лежу там, в саркофаге. А всё, что было после, просто мне приснилось.
Попрощаться ни с кем не удалось. Ни со своими подругами, ни с Базилем, или мэтром Саваром и Николя. Может, это и к лучшему. Мой спутник вызвал бы много вопросов. Как и мой вид. В зеркале отражался кто-то другой, а не я. С тем же миндалевидным, доставшимся моим предкам от сарацинов, разрезом глаз, ямочками на щеках, немного вздернутым носом. Меня, сколько я помню, всегда называли хорошенькой и миленькой. Но теперь, когда кожа стала бледнее, а радужки глаз, напротив, потемнели, и то же время стали ярче, приобретя почти изумрудный оттенок, во внешности проявилась холодность и даже некоторая чуждость. Зато пышности в бедрах и груди не прибавилось, а волосы всё так же были непослушными и постоянно путались.
