Текст книги "Избранное в двух томах. Том первый"
Автор книги: Тахави Ахтанов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)
На высоком холме собравшийся народ. Впереди х а н А б у л х а и р, Б а т и м а – х а н у м, Т е в к е л е в, Б у к е н б а й, С е й т к у л. Отдельной группой стоят с у л т а н ы С а у р а н, Б а р а к и другие.
Х а н А б у л х а и р:
Друзья единокровные, не вы ли
В степях своих едва ли не вчера
Свободно кочевали, вольно жили?
Но безмятежная прошла пора.
Сегодня мы окружены врагами,
В степях привольных трудно стало жить.
И «бедствия великого» нам с вами
И даже нашим детям не забыть.
Чтобы несчастью вновь не повториться,
Чтоб нашим землям был неведом страх,
Нам нужен кров, чтобы в буран укрыться,
Нам нужен друг, с которым вместе биться,
И, преуспев в раздумьях и трудах,
В тяжелую для нас, казахов, пору
В рессейском троне я нашел опору.
Г о л о с а:
– Благослови дела твои, аллах!
– Мы не должны гяурам покориться!
– Нам от врагов одним не защититься!
Х а н А б у л х а и р:
Единоверцы, прежде чем решить,
Должны ль с Рессеем мы объединиться,
Посол ее величества царицы,
Мамет-мырза, желает говорить.
Т е в к е л е в:
Казахи, бог спаси вас ото зла.
Царица русская, чья власть и слава
Российские пределы перешла,
Чтобы избавить вас от войн кровавых.
Желанью хана вашего вняла
И ваш народ достойный приняла
Под покровительство своей державы.
Давно уже татары и башкиры
Под русской властью обрели покой.
И вам, казахам, под ее рукой
Жить вечно в благоденствии и мире.
Вы станете сильнее во сто крат
Под верною защитою России,
Которую и недруги былые
Уже давно благоговейно чтят.
С у л т а н Б а р а к:
О вашей силе мы все время слышим,
Но если правда столь могучи вы,
Что ж не востребовали мзду с Хивы
За подлое убийство Бекабиша?
Т е в к е л е в:
Султан Барак, что было, то прошло.
И как цари ни строги, но порою
Прощают за содеянное зло,
Рожденное неведеньем и тьмою.
С у л т а н С а у р а н:
Как говорит, гляди, какой герой!
Не велика заслуга петушиться,
Когда стоишь за каменной стеной.
На прыть твою взглянуть бы, коль случится
В степи одним сразиться нам с тобой.
Х а н А б у л х а и р:
Друзья единокровные, у тех,
Кто хочет на ладье доплыть до суши,
Одна судьба, хоть и различны души,
Наш край – корабль, одна судьба у всех.
И голос разума должны мы слушать,
Чтоб наш корабль остался невредим.
Согласны ль вы с решением моим?
С у л т а н С а у р а н:
Я вижу, люди, многим вам по нраву
Зреть над собой рессейскую державу,
Но я вас не виню, наоборот,
Вы слишком одичали от невзгод,
И ханы, в вечной зависти и злости
Дерущиеся из-за каждой кости,
Лишили пониманья свой народ.
Вы, у которых старики и жены,
И те с врагами бились в страшный год,
Клич ваших предков, давние законы —
Все позабыли, превратились в сброд.
Сильны единством были вы, бывало,
И под копытами земля дрожала,
А ныне, разобщенных, что нас ждет?
(Абулхаиру):
Я на тебя надежду возлагал,
Но мы не стали, как я полагал,
Дружней и крепче под твоим началом.
Не стало меньше распрей, меньше зла,
Рога у холощеного козла
Хотя и велики, но проку мало.
Г о л о с а:
– Вот сказанул! Вот это голова!
– Нам мир нужней, чем красные слова!
Х а н А б у л х а и р:
Не возносись, мой Сауран, сейчас,
Спустись на землю, где дела земные.
Ты видишь: у кочевников, у нас,
Уперлись кони в стены крепостные.
Соседи овладели ремеслом
И города построили большие,
А мы все вспоминаем о былом.
Где крепости, где башни боевые,
Чтоб ныне устоять перед врагом?
Кочевники – сегодня суть бродяги.
А я забочусь о всеобщем благе.
Был дик джунгарец, пьяный от побед,
А ныне где его былые стяги?
Ищи в пустыне чуть заметный след.
И я боюсь: пройдет немного лет,
Кочевники, и мы сойдем на нет,
Какой ни проявили бы отваги.
От вас я должен получить ответ.
Итак, идти с Рессеем вы хотите ль?
Г о л о с а:
– Ты рассуждаешь мудро, повелитель!
С у л т а н С а у р а н:
Нет, хан почтенный, волка кормят ноги,
А храбреца – походы и дороги —
Так мудрость наша старая гласит.
Когда казах сойти с коня решится,
Своей отваги, крыльев он лишится.
Начнет овец пасти былой джигит?
Х а н А б у л х а и р:
Я погляжу, как понесет твой конь
Тебя на пушку, на ее огонь,
И как на крепость твой скакун помчится!
Мы быть должны под сильною рукой,
Обосновать и укрепить столицу
И крепости. Согласны ль вы со мной,
Единокровные мои, скажите?
Г о л о с а:
– Хан, за тобою мы, как за стеной!
– Ты прав – народ нуждается в защите!
С у л т а н Б а р а к:
Другое в замысле твоем таится.
О благе края отчего трубя,
Ты русским троном хочешь защититься
От ханов, что достойнее тебя.
Б у к е н б а й:
Нет, друг мой Сауран, и ты, Барак,
Не согласиться с вами мне никак.
Чтоб жизнь казахов много стала краше,
Пора прибиться к месту и пора
Перенести в затишье юрты наши,
Чтоб их не продували все ветра.
Детей от бед избавить в нашей воле.
И повелитель истину глаголет.
Брат Сауран, ты свой обдумай шаг.
С у л т а н С а у р а н:
Я думал, Букенбай, джигит бывалый
С мечом способен кинуться на скалы,
А он спешит запрятаться в овраг.
С у л т а н Б а р а к:
Абулхаир, напрасно с этим делом
На нас ты понадеялся сейчас.
С у л т а н С а у р а н:
Отправь назад посла царицы белой,
А то живым он не уйдет от нас.
Б у к е н б а й:
(Вынимает из ножен меч, протягивает султану Саурану.)
С твоим мечом расстаться не хотел я,
Но вот возьми, а то не ровен час...
С у л т а н С а у р а н:
Но мы ведь в дружбе вечной поклялись!
Б у к е н б а й:
С тобой мы вместе шли, да разошлись.
Я не могу, султан, тебе позволить
Убить посла и гнев на всех навлечь.
С у л т а н С а у р а н:
Вот ты о чем ведешь со мною речь!
Что ж я готов твою исполнить волю.
(Батыры обмениваются оружием, мечами.)
Н а р т а й:
Сказать дозвольте слово мне!
Г о л о с а:
– Давай.
– Нартай-батыр, скажи нам слово с миром!
– Какой Нартай батыр? Он – раб Нартай!
– Он был рабом, за храбрость стал батыром.
Х а н А б у л х а и р:
Что ж,начинай.
Н а р т а й:
Султан сказал, друзья,
Что храбреца и волка кормят ноги.
Сказал, что их добыча на дороге.
И это правда, возразить нельзя.
Но где добыча слабых и убогих,
Старух и стариков, детишек многих?
Султан почтенный скажет пусть о том.
С у л т а н С а у р а н:
Но дело храбреца – в походе ратном
Заботиться о племени своем.
Н а р т а й:
Мы, воины, не все назад придем.
Не быть судьбе ко всем благоприятной.
Что будет с нашими детьми потом?
Я добываю хлеб своим трудом.
Пусть будет мирным он и благодатным.
И я устал весь век махать мечом,
Хочу пасти стада, поставить дом.
А если вновь война, что станет с нами?
Г о л о с а:
– Он слово молвит нашими устами!
– Довольно бед и войн и прочих зол...
Б у к е н б а й:
Решенье хана нечего иначить.
Я подпирать готов его престол
И жду, чтоб Средний жуз за мной пошел.
Абулхаир, дай бог тебе удачи.
Г о л о с а:
– Мы держимся, батыр, за твой подол!
Х а н А б у л х а и р:
Единоверцы, братья, это значит,
Что мы идем с Рессеем...
Г о л о с а:
– Решено!
Пусть все свершится так, а не иначе!
С у л т а н С а у р а н:
Не быть нам, вольным, ни под чьей рукою!
Х а н А б у л х а и р:
Пусть будет миром вознаграждено
Согласие, созревшее давно.
Упрямые султаны, только двое
Со всем народом вы не за одно.
Г о л о с а:
– Согласье нам с Рессеем суждено!
– Ты с нами, повелитель, мы с тобою!
Х а н А б у л х а и р:
Так, значит, порешили!
Г о л о с а:
– Решено!
С у л т а н Б а р а к (Саурану):
Весь черный люд Абулхаир умело
Сейчас на сторону свою склонил,
Но и у нас еще довольно сил.
Покуда мы не проиграли дела,
Нельзя и ханам преступать предела,
Предел Абулхаир переступил.
С у л т а н С а у р а н:
Абулхаир, так вот каков твой нрав.
Любимую невесту, честь и совесть —
Все отдал я тебе, не беспокоясь
О том, насколько прав ты иль неправ.
А ныне со своей поклажей скудной
Остался я один в степи безлюдной.
А ты, всего до нитки обобрав,
Как видно, трусом счел меня ничтожным,
И стал твой путь предательства возможным.
Но я не трус, тебе мой ведом нрав.
Т е в к е л е в:
Сородичи-казахи, Ее Величество солнцеликая императрица прислала меня принять у хана казахов Абулхаира-Багадура присягу в верности российскому трону. Алдияр, готов ли ты к присяге?
Х а н А б у л х а и р:
Ты, верный мой, возлюбленный народ,
Мне власть вручил, чтоб вел тебя я к цели.
Был путь тернист, мы множество невзгод
И перевалов трудных одолели.
И что еще нас на дороге ждет,
Какие испытанья и мытарства?
Но не одни мы ныне, с нами царство
Что нас под руку сильную берет.
Отныне с братом мы в одно сольемся.
И мы клянемся в верности!
Г о л о с а:
– Клянемся!
С у л т а н Б а р а к:
Чего ж ты медлишь, Сауран, давай,
Меч для отмщенья подними свой правый...
Все потерял теперь казахский край,
Сначала потерявши разум здравый.
С у л т а н С а у р а н:
Ну что ж, Абулхаир, исход кровавый
Ты сам избрал и на себя пеняй.
Что получил ты от меня задаром,
Сейчас я возвращу своим ударом,
(Мечом пронзает грудь хана. Абулхаир падает, обливаясь кровью. Батима-ханум бросается к нему. Толпа в ужасе. Гул, ропот, крики.)
С у л т а н Б а р а к:
Властителю насквозь пронзил он грудь.
Возмездие находит всех и ныне
Мне надо притаиться где-нибудь,
Покуда кровь владыки не остынет.
(Поспешно уходит.)
Б у к е н б а й выхватывает меч, бросается на с у л т а н а С а у р а н а. Тот защищается.
С у л т а н С а у р а н:
Скрестить мечи попробуем! Однако
Так просто я не сдамся, Букенбай!
(Начинают биться на мечах.)
С е й т к у л (глядя вслед торопливо уходящему Бараку):
Султан Барак, он всех стравил, вояка,
А сам теперь бежит, хоть догоняй!
Б у к е н б а й (сражаясь с Саураном):
Брось меч, султан, хотя бы нашей дракой
Ты ханской гибели не оскверняй.
(Султан Сауран смиренно опускает голову и бросает меч.)
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Все, как в первой сцене. Б а т и м а – х а н у м в траурных одеждах. Закованный с у л т а н С а у р а н, охраняемый стражниками, стоит перед нею.
Б а т и м а – х а н у м:
Султан, ты все сказал мне напрямик.
Своей рукою, кровью обагренной,
Сейчас ты прямо в душу мне проник.
И в ней, былой любовью опаленной,
Все взбудоражил, а чего достиг?
С у л т а н С а у р а н:
Чего ж достичь я мог, свершивший зло?
Твой муж, отправясь в путь свой безвозвратный,
Взял выигрыш с собой десятикратный,
А я стою, и как мне тяжело,
Никто не знает. То, к чему стремился,
Чего достичь я понапрасну тщился —
Все разлетелось, прахом все пошло
Я проиграл, мое минуло время.
Я, как бывало, вновь не вознесусь,
Не выну меч, не вдену ногу в стремя.
Б а т и м а – х а н у м:
Я этого, султан мой, и боюсь.
С у л т а н С а у р а н:
Что говоришь ты, злобою объята?
Б а т и м а – х а н у м:
Нет, мой султан, я лишь о том пекусь,
Чтоб мужа заповедь исполнить свято.
Семнадцать лет я шла его путем,
И в том пути погибли без возврата
Любовь моя и жизнь родного брата,
Он был нераспустившимся цветком.
Семнадцать лет женою я была,
Делила ложе с мужем и смирилась.
Трех сыновей ему я родила.
Цель поняла его и приняла
И к ней душой своею приобщилась.
Свободу не вольна тебе я дать.
Ты, став свободным, в эту же минуту
Опять воспрянешь и затеешь смуту,
И землю ввергнешь в бедствие опять.
Чтоб благоденствовать родному краю,
Чтоб мирно жить, тебя я обрекаю
На смерть, мне больше нечего сказать.
С у л т а н С а у р а н:
Ханум, я знаю, нет пути назад,
Но ничего другого и не надо.
Сейчас мне у тебя просить пощады
Страшнее всякой смерти во сто крат.
И все ж, властительница дорогая,
Я от греха тебя уберегу.
Не ты, а сам себя я покараю.
И это все, что находясь у края,
Я сделать для тебя еще могу!
(Схватив пику стражника, закалывает себя. Падает.)
Б а т и м а – х а н у м (склоняясь над Саураном):
О боже, все равно велик мой грех.
Того, кто был всегда дороже всех,
Я к смерти не сама ль приговорила?
Но ту любовь, что ты отверг давно.
Поверь мне, пронесу я все равно
Не до твоей, а до своей могилы.
С у л т а н С а у р а н (произнося с трудом):
Спасибо... Я люблю тебя, ты слышишь?
Как поздно я решил извечный спор.
Глупец, не понимал я до сих пор:
Во имя цели, даже самой высшей.
Нельзя идти душе наперекор.
Б а т и м а – х а н у м:
Что ты наделал, мой султан!.. Прощай!
Тебя с любовью прежней провожаю
В неведомый твой путь!..
С у л т а н С а у р а н:
Моя Бопай не умерла, хоть сам я умираю!
(Умирает.)
Б а т и м а – х а н у м:
(Снимает траурное покрывало. Закрывает лицо султана Саурана. Волосы ее распущены. Она медленно поднимается.)
О господи, мой слабый женский разум
Твоих деяний мудрых не поймет.
Стоял на двух опорах наш народ,
Ты эти две опоры выбил разом.
Кто далее народ наш поведет?
Чем ныне будет путь его отмечен?
Аллах великий, от своих щедрот
Ты слишком тяжкий груз взвалил на плечи
Мне, женщине! Но мрак вражды не вечен,
И путь наш озарен на много лет вперед.
КРАТКИЙ ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ
Ага (агай) – почтительное обращение к старшему по возрасту мужчине.
Айбай-ау (ойбай-ау) – возглас, выражающий недоумение, обиду, горесть.
Аксакал – дословно: «белобородый». Старец, старейшина.
Альчики – детская игра в кости.
Апа (апай) – дословно: старшая сестра; почтительное обращение к матери, а также к старшей по возрасту женщине.
Апырмай (ойпырмай) – восклицание, выражающее удивление или страх.
Ассаламалейкум – приветствие: «Мир вам»; алейкумассалам – ответное приветствие: «И вам мир».
Баскарма – дословно «правление», здесь: председатель колхоза.
Беу – возглас удивления.
Бозкаска́ – жертвенный баран,
Бруствер – земляная насыпь с внешней стороны окопа, траншеи.
Бугалык – аркан с петлей на конце для поимки лошадей (лассо).
Буссоль – геодезический инструмент для измерения горизонтальных углов на местности.
Валух – кастрированный баран, дает высококачественное мясо.
Верненская крепость – крепость возле Алма-Аты. Верный – старое название города.
Год обезьяны – один из двенадцати лет цикла, по которому раньше вели летоисчисление казахи. Каждый год носил название животного.
Джаулык – белый женский платок.
Джут (монг.) – массовый падеж скота в районах круглогодовых пастбищ от бескормицы.
Жазы – верблюжий потник, войлок, подкладываемый под седло или вьюки.
Женге – жена старшего брата.
Жиренче́ (Жиренше́ шеше́н) – персонаж казахского устно-поэтического творчества. По преданию, он был современником казахского хана Джанибека (XIV век) и прославился исключительным красноречием и остроумием. В народе сохранилось много изречений, афоризмов и легенд о Жиренче. Имя его стало нарицательным.
Кайным – деверь.
Карагым-ай – ласковое обращение: душенька, голубчик.
Келин – невестка, сноха, молодуха, жена младшего брата.
Кобланды – герой казахского эпоса «Кобланды-батыр», мужественный богатырь, борец за благополучие и счастье своего народа.
Кунак-каде (буквально «правило гостя») – песня, которую должен спеть гость, остановившись у хозяина.
Курт – сухой овечий сыр из простокваши.
Курук – длинный шест с веревочной петлей па конце для ловли отбившихся скакунов.
Нар – одногорбый верблюд.
Насыбай – жевательный табак.
Отагасы – почтительное обращение к старшему по возрасту, уважаемому мужчине, аксакалу.
Саржал – прозвище, означает «желтогривый».
Соил – дубина.
Суюнши – награда, подношение за добрую весть.
Той – пир.
Тымак – казахский малахай на меху с широкими наушниками.
Тундик – кусок войлока, которым закрывают верхнее дымовое отверстие юрты.
Шеше – бабушка.
Шолпы – женское серебряное украшение для волос.
СОДЕРЖАНИЕ
ГРОЗНЫЕ ДНИ
Роман ..... 9
КЛЯТВА
Драматическая поэма ..... 359
Краткий пояснительный словарь .... 438
ИБ № 912
ТАХАВИ АХТАНОВ
ИЗБРАННОЕ
ТОМ ПЕРВЫЙ
(перевод с казахского)
Редактор В. Полевская.
Художник Ю. Юрьев.
Худ. редактор Г. Мухатов.
Тех редактор Б. Караваева.
Корректор Е. Шкловская.
Сдано в набор 15/IX-1977 г. Подписано к печати 9/I-1978 г. Бумага тип. № 1. Формат 84X1081/32 = 13,75 п. л. Усл. п. л. 23,1. (Уч.-изд. л. 23.57). Тираж 150 000 экз. (1 завод – 50001 – 100 000). Цена пер.1 р. 80 к.
Издательство «Жазушы», г. Алма-Ата, 480091, пр. Коммунистический, 105.
Заказ № 1215. Фабрика книги производственного объединения полиграфических предприятий «Кітап» Государственного комитета Совета Министров Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480046, г. Алма-Ата, пр. Гагарина, 93.
