Текст книги "Западня"
Автор книги: Сьюзен Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
Глава 17
Мэриан и Бронвен сидели за столиком бистро на углу Понте Веккио, обмахиваясь карточками меню и потягивая ледяной лимонад. Над головой возносились башни в стиле готики, Ренессанса и барокко; ярко сияло небо изумительного голубого оттенка – без единого облачка. Глядя ввысь, Мэриан думала: какой величавый покой царит там, наверху, по сравнению с толчеей в этом городе, запруженном уличными художниками, торговцами и туристами!
Они с Бронвен только накануне прилетели во Флоренцию после сумбурной встречи со Стефани и Мэтью в аэропорту Хитроу: рейс до Нью-Йорка был объявлен часом раньше. Собственная роль в их примирении наводила на Мэриан уныние, но она искусно скрывала свои чувства и даже ухитрилась весело посмотреть на Мэтью, когда он отвел ее в сторону и велел не верить ни одному сказанному о нем слову Вуди.
Стефани без зазрения совести подслушала разговор.
– Смотри, какой самонадеянный: решил, что вы с Вуди и впрямь убили вечер, перемывая ему косточки.
– Так и было, – заверила Мэриан.
– Конечно, – поддакнул Мэтью. – Разве на свете существуют другие темы для разговоров?
– Ох, с каким удовольствием я бы тебе всыпала! – воскликнула Стефани.
– Это – пройденный этап.
В это время по радио в последний раз объявили посадку. Пришла Бронвен – она разговаривала по телефону.
– Напоследок еще несколько ценных указаний, – и они со Стефани двинулись к паспортному контролю. Мэтью и Мэриан последовали за ними.
– Меня довольно-таки заинтриговал этот срочный вызов, – признался Мэтью. – С удовольствием познакомлюсь с Фрэнком Гастингсом.
– Стефани говорит, он заинтересован в скорейшем начале съемок.
– Мы все в этом заинтересованы. Но срочно нужен хоть какой-то материал по Италии. Так что постарайся, о мудрейшая. Разнюхай там все что сможешь, но помни: ни шагу в сторону от проторенного пути!
Наверное, у нее был расстроенный вид, потому что Мэтью торопливо обнял ее и, пробормотав что-то похожее на «долгие проводы – лишние слезы», отправился разбивать дуэт Стефани – Бронвен.
Теперь, сидя вместе с Бронвен в бистро, Мэриан прикинула, который час в Нью-Йорке, и грустно усмехнулась. Ну разве не идиотизм – терзаться из-за того, что, возможно, Мэтью со Стефани в эту минуту нежатся в постели, сжимают друг друга в объятиях, делят на двоих радость обладания? Противоречивость собственных чувств повергала Мэриан в уныние. Флоренция пугала ее, но этот страх не имел отношения к Полу – ее интуиция непостижимым образом связывала его с Мэтью, а это уже маразм. Мэтью не был с ней – и никогда не будет, а Флоренция – что ж, несмотря на зной и докучливых туристов, она оказалась романтичнее, чем можно было предполагать.
– Если через несколько минут Серджио Рамбальди не явится, – проворчала Бронвен, – закажу свой портрет уличному художнику, чтобы, когда я расплавлюсь и растекусь лужицей, ты изредка вспоминала мой светлый образ.
Мэриан рассеянно наблюдала за стайкой школьников.
– Думаешь, он придет?
Бронвен передернула плечами.
– В настоящий момент я адски страдаю от жары, так что ни до чего другого мне просто нет дела. И почему только он выбрал это бистро? Неужели не нашлось уютного местечка где-нибудь в теньке?
Мэриан подвинула свой стул, чтобы дать пройти паре японских туристов, и вдруг вскрикнула: их фотокамера зацепилась за ее соломенную шляпу.
– Прощай, элегантность! – Она подобрала помявшуюся шляпу и тупо уставилась на свое отражение в зеркальце. Волосы мелкими кудряшками прилипли ко лбу.
– Надевай скорей, пока не увидели! – Бронвен засмеялась и тотчас поморщилась при виде новой группы туристов. – С ума посходили – переться сюда в это время года! Настоящая парилка! А вонь из канализационных люков!
Ветер как раз донес до них очередную волну смрадных запахов. Мэриан нравился этот город, но теперь она понимала, что имел в виду Пол, говоря, что Флоренция «продрыхла несколько столетий». Над людскими и автомобильными потоками возвышались древние здания, придававшие Флоренции отрешенно-дремотный вид. Они как будто зевали – и закрывали глаза, чтобы не видеть бестолковщины современной жизни.
– Брон, ты не знаешь, Мэтью бывал во Флоренции?
– Не знаю, дорогуша, но моли Бога, чтобы он не свалился на нашу голову в это пекло. Ты можешь себе представить, как бедненький Вуди перекрывает уличное движение? Насколько я знаю Мэтью, он не преминет этого потребовать. А зная Вуди, можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что у него получится.
– Они давно работают вместе? Вуди много рассказывал об этом.
– В данном случае можешь ему поверить. Они работали вместе, еще когда Стефани только познакомилась с Мэтью. Кстати, как тебе нравится Вуди? Между вами не пробежала искра?
– Нет. Кроме всего прочего, он женат. Да если бы и не был, я – не его тип женщины.
– Не обижайся, дорогуша, так оно и есть. Вуди предпочитает таких, у которых мозги расположены пониже головы. Ты меня понимаешь.
Мэриан ухмыльнулась.
– То есть на одном уровне с его собственными?
Бронвен покатилась со смеху.
– Не в бровь, а в глаз! Здорово ты раскусила Вуди! Но подожди, начнем снимать, тогда ты увидишь настоящих акул, Вуди перед ними – сущий младенец. Тем более что он тогда мигом угомонится. Стефани считает его мастером своего дела, для нее это главное.
– Интересно, каков Мэтью на съемочной площадке?
– Совершенно невыносим, как все режиссеры.
– Почему?
– Слишком большое напряжение.
– Синьора Ивенс? – раздалось рядом с ними.
Девушки подняли головы и прищурились: даже темные очки не спасали от слепящих солнечных лучей.
– Синьор Рамбальди? – пробормотала Бронвен, так же как Мэриан, сраженная его эффектной наружностью. – Рада познакомиться. Это мой секретарь, Мэриан Дикон. Надеюсь, вы не против ее присутствия?
– Нисколько. – Он улыбнулся, и Мэриан почувствовала, что тонет в опасной глубине его глаз. – Здесь душно, не правда ли? Давайте зайдем ко мне в студию, там намного прохладнее.
– Превосходная идея!
– Это совсем недалеко.
– Я готова топать пешком хоть до Венеции, лишь бы убраться отсюда.
Он посторонился, давая девушкам выйти из-за стола, и повел их сквозь толпы туристов к Палаццо Торригьяни. Не прошло и десяти минут, как они уже любовались картинами и учебными этюдами, воспроизводящими детали полотен мастеров пятнадцатого века.
– Это ваши? – поинтересовалась Мэриан, с трудом отрываясь от подрамника с копией «Милосердия» Андреа дель Сарто.
– Не все. – Серджио Рамбальди открыл окно. – Некоторые выполнены моими учениками.
Мэриан и Бронвен обменялись многозначительными взглядами, однако когда Серджио повернулся к ним, Мэриан прилежно изучала «Мадонну» Леонардо.
– Здесь есть работы Оливии? – как бы между прочим спросила Бронвен.
– Была одна, но я ее снял.
– Вот как?
Он сел на подоконник, спиной к улице, и жестом предложил гостьям располагаться.
– Понимаете, за пять лет у меня было много учеников. Надо каждые несколько месяцев обновлять экспозицию.
– Да, конечно.
Бронвен сняла с плеча сумочку и села на подлокотник громоздкого кресла. Его еще раньше облюбовала Мэриан, однако под ее тяжестью сиденье стало медленно опускаться; еще немного – и ее голова окажется на уровне ног Бронвен. Мэриан сроду не чувствовала себя так глупо, тем более что так и не решилась снять злополучную шляпу.
– Могу я предложить вам чего-нибудь прохладительного? – предложил гостеприимный хозяин. – У меня есть свежий сок манго.
– Звучит заманчиво, – ответила Бронвен.
Когда Серджио скрылся на кухне, она повернулась к Мэриан.
– Ты когда-нибудь видела такого потрясного мужика?.. Эй, Мэриан, что ты там делаешь?
– Пружины совсем сломались. Дай, пожалуйста, руку, пока его нет.
С трудом сдерживая смех, Бронвен вызволила Мэриан из кресла.
– Садись на другую ручку. И держи ушки на макушке, когда он начнет рассказывать. Я паршиво себя чувствую, а он – наша единственная зацепка.
– Договорились.
Вернувшись с напитками, Серджио удивленно посмотрел на Мэриан.
– Ох, извините. Забыл, что это кресло сломано. Вам удобно?
– Да, очень. Спасибо за сок.
– Итак, вы хотите, чтобы я рассказал все, что знаю об Оливии?
Он опять взгромоздился на подоконник. Из-за его спины в глаза девушкам било солнце. Уж не нарочно ли он сел так, чтобы они не видели его лица?
– Не знаю, с чего начать.
– Например, какой она была студенткой. У нее был талант?
– Ничего особенного. Хотя в Америке ее считали одаренной художницей.
– Она много работала?
– Как когда. Временами ее душа словно витала где-то далеко от тела.
– Из-за наркотиков? Или она была не так уж и предана искусству?
– Наверное, и то, и другое. Хотя нет, дело все-таки в наркотиках. Она принимала героин. Весьма прискорбно.
Бронвен понимающе кивнула.
– Вы не могли бы рассказать о ее жизни в тот период? С кем она встречалась? Где проводила свободное время? И все такое прочее.
– У нее было много поклонников, главным образом американцев. Я дам вам полистать личные дела. Возможно, вы разыщете кого-нибудь из ее однокурсников, расспросите, куда они ходили развлекаться.
– Вы очень добры. – Бронвен прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть зевок. – Извините. Это все жара. Мы хотим съездить в ту деревню, куда ее отвез американский студент. Знаете это место?
– Песетто ди Питторе? Боюсь, что плохо.
– Значит, вам не известно, зачем Оливия туда отправилась?
Серджио пожал плечами. Бронвен задала следующий вопрос:
– Вы не могли бы набросать портрет Оливии – я имею в виду словесный? Как она выглядела, когда жила во Флоренции? Как себя вела?
Он улыбнулся.
– Слова – не моя стихия. Однако попытаюсь. Она была очень… как это называется… похожа на статую… статная! Да, вот именно статная – рослая, с великолепной осанкой и выразительными глазами – когда не принимала наркотики. Когда она только приехала, в них было что-то зловещее. У нее были прекрасные белокурые волосы и очень красивые черты лица… опять-таки не всегда. Наркотики вызывали в ней прилив жизненной энергии. Многие искали ее общества: ведь она была сумасшедшей.
– В каком смысле?
– Я неточно выразился. Пожалуй, здесь подошло бы – «сумасбродная». Студенты таких любят. У нее была экстравагантная манера письма, граничившая с… может быть, даже богохульством.
– В чем это выражалось?
– Предпочел бы не распространяться на эту тему. Я – католик и не выношу кощунства.
– Понятно, – произнесла Бронвен и вдруг схватилась за живот. – Простите, я могу воспользоваться ванной? Мне плохо…
– О, разумеется. – Серджио соскочил с подоконника и отвел ее в ванную.
– Большое спасибо, – послышалось оттуда. Захлопнулась дверь. Серджио вернулся в студию.
– Солнечный удар, – ответил он на безмолвный вопрос Мэриан. – Напрасно она не последовала вашему примеру и не надела шляпу.
Мэриан растерялась. Уж не прибегла ли Бронвен к уловке? Но у нее был по-настоящему больной вид. Придется самой продолжать интервью. Серджио ничего не имел против.
– Итак? – Он снова занял свое место спиной к свету.
– Богохульство, – напомнила Мэриан. – Как вы думаете, почему она это делала?
– Из-за наркотиков. Хотя нет, это было бы слишком просто. Она словно пыталась выплеснуть на холст свою душу. Изгнать дьявола…
– Понимаю.
– Ее словно что-то беспокоило.
– Что-то случившееся в Нью-Йорке?
– Возможно.
Мэриан понимала: если подозрения Арта Дугласа оправданны и Серджио Рамбальди знал о том, чем Оливия занималась в Нью-Йорке, она ступает на зыбкую почву. Поэтому она простодушно улыбнулась и спросила:
– Интересно, что это могло быть? Может, она оставила там любимого человека?
– Я нахожу такое объяснение правдоподобным.
– Вряд ли. Ведь это не объясняет «богохульства», верно?
– У девушки с разбитым сердцем могло возникнуть ощущение, как будто Бог от нее отвернулся. Измена хоть кого выбьет из колеи.
Мэриан изобразила притворное волнение.
– Это могло бы стать эффектным поворотом сюжета. Вы не находите?
– Да, конечно. А все ее романы здесь, во Флоренции – реакция на предательство.
– У нее были романы?
– И довольно много. Как я уже сказал, она была очень красива – особой, волнующей красотой.
– Где-то Она сейчас? – промурлыкала Мэриан. И, не дождавшись ответа, притворилась, будто делает над собой усилие, чтобы вернуться в сегодняшний день. – Вы не могли бы вспомнить какой-нибудь интересный случай?
Пока Серджио углубился в воспоминания, Мэриан сокрушалась про себя, что не видит его лица. Неожиданно он расхохотался и поведал ей эпизод, когда Оливия явилась к нему домой, чтобы сказать, что не может заниматься с ним любовью.
– А вам бы хотелось этого, если бы она согласилась? – ляпнула Мэриан и покраснела. Однако он не стал слушать ее извинения.
– Да. Понимаете, я тоже увлекся. Она притягивала к себе как магнит. Возможно, вам пригодится для фильма – однажды я действительно предложил ей это. Мы были в доме-музее Буонаротти – срисовывали детали «Битвы с кентаврами». Оливия следила за движениями моей руки и вдруг призналась в любви. Я возразил: студенткам часто кажется, будто они влюблены в учителя. Но она настаивала: нет, это другое. Мужчине трудно устоять перед красивой женщиной. Я сказал, что хотел бы обладать ею. И мы продолжали работать. А через два дня она пришла сюда и сказала, что не может мне отдаться. Со мной в тот вечер была дама – почти жена; она привыкла к подобным выходкам со стороны студенток. Возможно, я покажусь нескромным, но в моей жизни такие случаи не редкость.
Скромно или нескромно, подумала Мэриан, меня это нисколько не удивляет.
– А эта дама… ваша жена… знала, что вы предложили это Оливии?
– Нет.
– Тогда эта сцена в картине может поставить вас в неловкое положение.
– Конечно. Но мы скажем, что это художественный вымысел ради оживления фильма.
Мэриан улыбнулась.
– При следующей встрече с Оливией вы…
– Я ее больше не видел.
– Вы знаете, что ее отец получил письмо, в котором говорилось, что она жива?
– Да, я читал в газетах.
– Письмо было подписано инициалом «А». У кого-нибудь из ее поклонников был такой инициал?
Серджио усмехнулся.
– Трудный вопрос. Бесчисленное множество мужских имен начинается с буквы «А». Я все же советую вам посмотреть личные дела студентов.
Вошла Бронвен – бледная, измученная.
– Прошу прощения. Это все жара.
– Конечно. Могу я вам что-нибудь предложить?
– Нет, спасибо. Мне гораздо лучше. Продолжайте, пожалуйста.
Серджио повернулся к Мэриан.
– Кстати, о букве «А». Вам не приходило в голову, что это могла быть женщина?
Мэриан растерянно посмотрела на Бронвен. Та ответила:
– Такое предположение возникало. Но почерковедческая экспертиза утверждает: писал мужчина.
Серджио задумался.
– Я бы все-таки не стал полностью исключать такую возможность.
Хотя Мэриан по-прежнему не видела его лица, она почувствовала: он наблюдает за Бронвен. Возможно, даже – Господи, откуда это ощущение? – пытается направить ее по ложному следу.
– Мы ничего не исключаем, – ответила Бронвен. – Но записка вообще не будет фигурировать в картине. Это все бездоказательно.
– Понятно. – Серджио взглянул на часы. – К сожалению, мне скоро уходить. Так что если вы хотите еще о чем-нибудь спросить…
– Только о том, как Оливия приехала во Флоренцию, – перебила его Бронвен. – Если об этом еще не говорилось.
Мэриан мотнула головой.
– Она приехала одна? – спросила Бронвен.
– Насколько мне известно, да.
– Ей здесь нравилось?
– Понимаете, когда Оливия появилась в моей группе, она уже пользовалась широкой известностью у себя в Нью-Йорке. Возможно, она скучала по родине.
– Из-за своей популярности?
– Пожалуй.
– Почему же она уехала? – спросила Бронвен и вдруг снова побелела как мел.
– Она обратилась в Академию в официальном порядке. Признаюсь, я о ней не слышал. Теперь, конечно, другое дело: ее знает вся Италия.
– Разве Рабин Мейер не говорил о ней? – вырвалось у Мэриан. Она тотчас пожалела об этом.
– Рабин Мейер? Я не знаю никакого Рабина Мейера. Этот человек утверждает, что мы знакомы?
– Нет-нет, – заверила его Мэриан. – Просто при его профессии невозможно о вас не слышать. Я почему-то предположила, что это он порекомендовал вам Оливию… то есть вас Оливии.
Мысли теснились в ее голове. Известно ли кому-нибудь, что именно Мейер предложил отправить Оливию во Флоренцию? Или Арт Дуглас сообщил об этом по секрету ей одной? Как бы то ни было, Серджио Рамбальди отрицает знакомство с Рабином Мейером так же, как Рабин Мейер отрицал знакомство с Серджио Рамбальди. «Я имею в виду личное знакомство, – уточнил владелец художественной галереи, – но, конечно, я не мог не слышать о нем как о прославленном художнике». Но Арт Дуглас утверждал, будто между этими двоими существовала некая связь – вроде бы они оба причастны к исчезновению Оливии.
Еще немного – и она выдаст и себя, и Арта Дугласа!.. Мэриан воздела руки к потолку и засмеялась.
– Господи, я все перепутала!
Но она только подлила масла в огонь.
Однако, когда Серджио с безмятежным видом отошел от окна, она почувствовала облегчение. Он приблизился к Бронвен и участливо положил ей руку на плечо.
– Вам бы следовало вернуться в отель.
– Да-да. Вы абсолютно правы. Большое спасибо, что согласились ответить на наши вопросы.
Мэриан кивком подтвердила ее слова.
Уже в дверях Серджио сказал:
– У меня есть ваша визитка – Бронвен Ивенс. Но что касается вас, – он повернулся к Мэриан, – боюсь, что я забыл ваше имя.
Она посмотрела ему в лицо и вспыхнула под его добродушным, почти ласковым взглядом.
– Мэриан Дикон.
– Рад был познакомиться, Мэриан.
– Закон подлости! – выдохнула Бронвен, когда они очутились на улице. – Такой мужчина, а меня выворачивает наизнанку у него в ванной. Ох, дорогуша, как мне плохо!
– Ты прямо зеленая. Идем скорее в отель.
Но они не могли скорее – Бронвен еле стояла на ногах.
– Вечером отстучи это все на машинке, ладно, Мэриан? – Она снова схватилась за живот. – Кстати, что он сказал о Рабине Мейере?
– Так, ничего. Это я напутала.
– Мэриан, кажется, я влюбилась! Как по-твоему, что он мог обо мне подумать?
– Это зависит от того, в каком состоянии ты оставила его ванную.
– Ой, мне больно смеяться!
Стоя у окна студии, Серджио провожал девушек взглядом до тех пор, пока они не завернули за угол. Потом прошел в спальню и набрал телефонный номер.
Ему не пришлось долго ждать. В трубке послышался мелодичный женский голос:
– Галерея Мейера.
– Соедините меня в Рабином Мейером.
– Его нет. Что-нибудь передать?
После секундного колебания Серджио произнес:
– Передайте, чтобы он связался с bottega.
– Будьте добры, по буквам.
– Bottega, – повторил он и повесил трубку.
* * *
Офис Фрэнка Гастингса был расположен в южном крыле небоскреба на Пятьдесят пятой Уотер-стрит в центре Манхэттена. Компания занимала верхние пять этажей – с пятьдесят пятого по пятьдесят девятый. Гастингс перебрался сюда три года назад из административного здания на углу Уолл-стрит и Бродвея: финансовый центр Нью-Йорка расширял свои владения.
Фрэнк стоял у громадного, во всю стену, окна, созерцая бесконечный поток машин, переползающих через Бруклинский и Манхэттенский мосты. Это был рослый, плотно сложенный мужчина с седой шевелюрой, отливающей на солнце серебром, и густыми черными бровями. Обычно его лицо поражало сочетанием острого ума и врожденного добродушия, однако сейчас Фрэнк был мрачен. Он стоял сурово поджав губы и время от времени проводя пальцем по длинному аристократическому носу. Какое-то время он рассеянно следил за взлетевшим с Центрального вертодрома геликоптером, а когда тот скрылся за бруклинскими небоскребами, глубоко вздохнул и, заложив руки в карманы, повернулся лицом к присутствующим.
За длинным столом красного дерева, торцом упирающимся в его письменный стол, сидели Стефани, Мэтью, Дебора Форман и Грейс Гастингс, его жена.
– Мне понятны причины задержки, – сказал Фрэнк, облокотившись на высокую спинку кожаного кресла. – Погода, короткий световой день и, вследствие этого, дополнительные расходы. Но Бронвен и Мэриан уже в Италии. Вряд ли им потребуется много времени, чтобы решить, какие там можно снять эпизоды: ведь Оливия пробыла в этой стране только один месяц. Я хочу, чтобы вы начали снимать.
– Вероятно, вы правы насчет Италии, – ответил Мэтью, – и я ничего не имею против того, чтобы снимать поздней осенью. Просто хочу предупредить: это чревато не только удорожанием съемок, но и вынужденными простоями из-за капризов погоды.
Фрэнк кивнул.
– Это также означает, что Деборе придется дописывать финал параллельно со съемками первых эпизодов в Манхэттене.
– За мной дело не станет, – вступила в разговор Дебора. Мэтью постарался не заметить льстивых ноток в ее голосе. Дебора Форман прославилась как мастер журналистского расследования, однако ее последняя книга и сделанный по ней сценарий не произвели на Мэтью особого впечатления. У нее оказался сухой слог; она часто повторялась и без изменений переносила в текст пространные цитаты из газетных статей. Возможно, в свое время ее мнение что-то значило, но сейчас она была старой выдохшейся клячей, которую Фрэнк держал из уважения к былым заслугам. Это была крупная женщина пятидесяти с лишним лет, хотя толстый слой пудры, густо подведенные глаза и оранжевая помада выдавали ее потуги выглядеть тридцатилетней.
– Конечно, – сказал Мэтью, обращаясь к Фрэнку, – снимать начало до полного окончания сценария – широко распространенная практика. Но вдруг развитие событий в Италии потребует существенной корректировки и, стало быть, пересъемок в Манхэттене?
– Что вы имеете в виду? – спросила Грейс.
– Я хочу сказать, если Деборе захочется домыслить какие-нибудь события во Флоренции или тосканской деревне, уходящие корнями в Манхэттен, мы должны узнать об этом заблаговременно.
– О чем конкретно? – кисло спросила Дебора.
– О том, что вы можете домыслить, – терпеливо объяснила Стефани. – Ведь такое возможно?
– Откуда я знаю – до разговора с Бронвен?
– Вот мы с Мэтью и говорим: пока эти куски не дописаны, мы не можем составить точное расписание съемок. Потом будет трудно вносить изменения. Почему? Потому что актеры будут строить свои планы в соответствии с этим расписанием. Натурные съемки, оборудование, спецэффекты – все будет привязано к графику. Нарушив его, мы понесем колоссальные убытки. Конечно, если вам удастся написать итальянские эпизоды в ближайшие три-четыре недели…
– Это невозможно!
– Правильно, невозможно. – Стефани повернулась к Фрэнку. – Значит, нужно заложить в смету резервную статью расходов на случай, если придется возвращаться в Нью-Йорк. В этом случае мы с Мэтью готовы приступить к съемкам.
Хмыкнув, Фрэнк опустился в кресло.
– Спасибо, Стефани. – Он посмотрел на Грейс, и, хотя оба молчали, Стефани и Мэтью кожей почувствовали нерасторжимую связь между этими двоими – духовную и физическую. – Что ж, я думаю, это возможно. Вы поддерживаете связь с Бронвен?
– Я звонила ей вчера, в десять часов по флорентийскому времени. В сущности, разговора не получилось: кажется, у Бронвен был солнечный удар. Единственное, что мне удалось вытянуть, это что позавчера они встречались с Серджио Рамбальди и добыли ценные сведения. Но подробности известны Мэриан, а в ее номере никто не снял трубку. – Стефани посмотрела на часы. – После совещания попробую позвонить еще раз. И если у нее вчерне набросаны свежие эпизоды – а зная Мэриан, можно предположить, что это так, – скажу, чтобы она срочно связалась с Деборой.
Подперев рукой подбородок, Фрэнк бросил вопросительный взгляд на жену. Та еле заметно кивнула.
– Хорошо. В принципе расходы меня не пугают, но прежде чем дать добро, я должен знать точную сумму.
– Разумеется. – Стефани достала из «дипломата» набросанный ею и Бронвен проект сметы. Пока Фрэнк читал, по его лицу было невозможно что-либо понять. Стефани начала нервничать. Общая сумма почти доходила до миллиона долларов. Она поглядела на Мэтью, но тот, казалось, с головой ушел в какие-то свои мысли. Одну руку он заложил за спинку кресла, вытянул перед собой ноги и машинально водил ручкой по подбородку. И вдруг подмигнул, и Стефани стало ясно: его рассеянный вид был лишь средством подразнить ее.
Фрэнк ознакомился с проектом сметы и передал Грейс.
– Хорошо. Я согласен с этой суммой. Все, что мне нужно знать, это сроки выплат.
Стефани протянула ему приложение к смете с календарной разбивкой. Фрэнк усмехнулся.
– Ваш деловой стиль впечатляет. Предвидение – залог успеха.
Стефани просияла, а заметив ехидную ухмылку Мэтью, небольно лягнула его под столом.
– Я передам это в бухгалтерию, – пообещал Фрэнк и после нового обмена взглядами с женой добавил: – Стефани, побеседуйте с моими адвокатами. Вы и Дебора. Не хочу, чтобы меня потом потащили в суд за клевету или возникли осложнения иного рода. Я высоко ценю то, что вы с уважением отнеслись к моей просьбе не копать слишком глубоко и не требуете объяснений. Юристы приглашены на половину четвертого. Мэтью, с вами хочет поговорить моя жена – с глазу на глаз, если не возражаете.
– Нет, конечно, – ответил Мэтью, не сумев, однако, скрыть удивление.
– Минуточку, – вмешалась Дебора. – Рабин Мейер.
Фрэнк вздохнул.
– Да, разумеется.
Он поджал губы. Дебора Форман скрестила руки на груди и с надменным видом откинулась на спинку кресла. Фрэнк спросил:
– Стефани, сцены с Мейером – их действительно писала Мэриан?
– В основном да.
– Я так и думал.
– А что? Что-нибудь не так? – встревожилась Стефани.
– Напротив, они великолепны. Это исключительно скользкий тип – точь-в-точь такой, каким она его описала. Снабжает начинающих художников наркотиками. Кстати, – Фрэнк сделал пометку на календаре, – об этом тоже нужно посоветоваться с юристами. Мэриан изменила фамилию владельца художественной галереи, однако этого недостаточно. Но главное – сцена между Оливией и Мейером в Штатах. В ней чувствуется подтекст, будто он причастен к ее отъезду из Нью-Йорка. Это нужно переделать.
Стефани так и подмывало спросить, почему, но она знала: Фрэнк скажет ровно столько, сколько захочет.
– Дебора уже написала альтернативный эпизод, – продолжил Фрэнк. – Он не содержит двусмысленностей и вполне меня устраивает. У вас есть еще вопросы?
– Насчет ночных клубов, – сказал Мэтью. – Чует мое сердце, у нас будут неприятности с разрешением снимать, если мы упомянем, что в клубах употребляют наркотики. Это можно утрясти?
– Сейчас же отдам распоряжение секретарю. В Беннингтоне осложнений не ожидается?
– Бронвен уверяет, что нет.
– Отлично. Здесь, в центре, есть пара художественных салонов, которые вам было бы интересно посетить.
Мэтью кивнул. Всем в комнате было ясно, что эти двое прониклись взаимной симпатией.
– Итак, все упирается в итальянскую часть сценария, – подала голос Дебора, и Мэтью поразила ее прокурорская интонация: словно за сценарий отвечает кто-то другой. Впрочем, судя по представленному ею материалу, так и будет.
– Жалко, что Мэриан не смогла приехать, – проговорил Фрэнк, надевая на ручку колпачок и убирая ее в карман. – Мы оба, Грейс и я, с нетерпением ждем случая познакомиться. Судя по ее предложениям, это очень способная девушка.
– Так оно и есть.
– Вечером жду всех у себя. Мой шофер заедет за вами в семь. Идет?
Все поднялись из-за стола. Грейс поймала взгляд Стефани и улыбнулась.
– Когда речь заходит о таких низменных вещах, как еда, мужчины вечно упускают главное. Среди вас есть вегетарианцы?
Стефани засмеялась.
– Ни в коем случае!
– Кроме меня, – поправила Дебора.
– А я-то думал, что она людоедка, – шепнул Мэтью на ухо Стефани и по выражению лица Грейс понял, что она слышала.
Фрэнк вышел вместе со Стефани и Деборой. Грейс жестом предложила Мэтью сесть. Прекрасные манеры, великолепная осанка и спокойная уверенность этой женщины поразительно соответствовали ее имени[8]8
Грейс (англ.) – грация, изящество, привлекательность.
[Закрыть]. В закрученных узлом на затылке волосах серебрилась редкая седина; вокруг ясных голубых глаз обозначились лучики морщин. И тем не менее ее тонкое лицо было копией лица Оливии, только старше и добрее. Во время совещания Мэтью невольно наблюдал за тем, как она неуловимо поддерживала Фрэнка. Чувствовалось, что именно она стала для него источником внутренней силы. Грейс не манипулировала мужем, не плела интриги, вряд ли даже входила в дела империи Гастингсов – просто эти двое любили друг друга.
Она сложила руки на столе.
– Мэтью, вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Арт Дуглас?
Он наморщил лоб.
– Не думаю. Кто это?
– Журналист. Вернее, был журналистом – здесь, в Нью-Йорке.
– Предполагается, что я должен его знать?
– Нет. Но то, что вы его не знаете, делает наш разговор тем более необходимым.
Мэтью был заинтригован.
– Арт Дуглас был и остается в курсе того, что произошло с Оливией перед ее исчезновением. Вы слышали о погибшем в автомобильной катастрофе редакторе?
– Да.
– Арт Дуглас считает, что его убили.
Интонация Грейс осталась прежней, однако атмосфера в комнате сгустилась. Мэтью выдержал твердый взгляд своей собеседницы и, не дождавшись продолжения, спросил:
– Это связано с Оливией?
– Да. Редактор – Эдди Калиновски – знал о преступлениях людей, с которыми она была связана. Он поделился с Артом. После псевдоаварии Арт «ушел в подполье». Фрэнк регулярно общается с ним; он уважает нежелание Арта всплывать на поверхность. Ведь если его подозрения насчет убийства Эдди обоснованны, то же может произойти с ним самим. Я говорю об этом, чтобы вы поняли: всякому, кто проник в тайну Оливии, грозит опасность. Так что если вы не хотите слушать дальше, самое время сказать об этом.
У Мэтью мурашки пробежали по спине.
– Есть причины, почему я должен это знать?
– Потому что Мэриан знает.
Ударь она его – и то Мэтью не удивился бы так.
– Мэриан? Откуда?
– От Арта Дугласа.
– Он рассказал ей? Но когда?
От возбуждения он вскочил с кресла.
– Сядьте, пожалуйста, и я вам все расскажу. Арт с Фрэнком придерживаются разных точек зрения. Арт убежден, что Оливия оказалась в Италии в результате сговора между Рабином Мейером и Серджио Рамбальди. В сущности, Фрэнк того же мнения. Вот почему он попросил убрать тот эпизод: если Рабину Мейеру известно местонахождение Оливии, нельзя вступать с ним в конфронтацию. Фрэнк не открыл Арту, что разделяет его подозрения, опасаясь, что тот совершит какой-нибудь безрассудный поступок.
– Но почему Арт Дуглас доверил тайну именно Мэриан? Она же еще дитя!
– Потому что она ездила к бывшей подруге Оливии, Джоди Розенберг, а Джоди полностью согласна с Артом в том, что Фрэнку следует косвенно, посредством этого фильма, обвинить Мейера. Поскольку Мэриан проявила инициативу, Джоди с Артом решили поделиться с ней: вдруг она поможет им убедить Фрэнка?
– Откуда вам все это известно?
– После встречи с Мэриан Арта замучила совесть, и он признался Фрэнку в надежде, что тот обеспечит ей защиту. – Грейс выделила голосом три последних слова. – Если Мэриан проболтается кому не надо… Бог знает, что может случиться.
