Текст книги "Огонь души (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Фанетти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Это были женщины-воины. Это они кричали и летали над войском во время боя.
– Я хочу, чтобы одна из этих женщин была доставлена мне живой, – тихо прорычал Эдрик. – Я хочу, чтобы она почувствовала то же, что чувствовала Дреда.
– Эдрик? – Леофрик не был уверен, что правильно понял своего тихого благочестивого брата.
– Одна из них, – Эдрик кивнул в сторону группы людей, разговаривавших внизу. – Они очень важны для этого гиганта, и я думаю, что он их предводитель. Я хочу, чтобы одна из этих женщин была жива. Мы отвезем ее к нашему отцу и позволим ей ответить за его потерю. И за нашу. Всех остальных мы сожжем сегодня ночью, но одна из этих беспородных сук ответит за смерть нашей сестры.
Пока они наблюдали, гигант обхватил рукой шею одной из женщин и притянул ее к себе. Этот жест был нежным и одновременно собственническим, и Леофрик понял, что она – его женщина.
– Вот эта, – сказал Эдрик, тоже это заметив. – Я хочу ее.
– oOo~
Они вернулись в лагерь и приготовились к нападению. Тело Дреды лежало в палатке, поэтому Эдрик встретился с капитанами снаружи. Стражник у входа не знал, кого он защищает, но ему не требовалось никаких разъяснений, чтобы исполнить свой долг. Принц сказал, что его задача священна, и он не сдвинулся с места.
План был прост: они должны были выдвинуться к лагерю в самое темное время ночи, держась на расстоянии, пока не наступит полная темнота. Оттуда отряды стрелков двинутся вперед, посылая пылающие стрелы в лагерь, а всадники и пехотинцы бросятся в атаку, чтобы воспользоваться хаосом, который создаст огонь. Лагерная стража, если таковая попадется на пути, должна быть убита быстро и тихо.
Когда план был изложен воинам, по отряду прошел тихий ропот отвращения. Благородные люди не должны были сражаться так. Люди чести встречались друг с другом на поле битвы и сражались только там. Враги викинги или нет, но не было никакой чести в том, чтобы пробраться в лагерь, где спят безоружные люди и убить их, пока они не приготовились защищаться.
Это было убийство, а не война.
Но эти северяне не были людьми чести. Они попирали даже законы Божии. Они вообще почти не были людьми.
Так что благородная армия Меркурии совершит это убийство и отправит этих дикарей прямо в ад.
5
– Хорошо, что ты привела его живым, – сказал Леиф, глядя стоящего на коленях и привязанного к столбу Видара.
– Правда? – спросила Бренна, и по ее голосу было ясно, что ответ на ее вопрос «нет». – Сколько лет было девочке?
Астрид пожала плечами.
– Совсем юная. Маленькая, но эти люди вообще меньше, чем мы. Грудь была еще плоская, как у мальчика.
Вали зарычал и угрожающе шагнул к Видару. Астрид потянулась и перехватила его за руку. Она удержала его – но только потому, что он позволил.
– Его судьба не в моих руках, и не в твоих тоже. Ее должны решать все. – Она повернулась к Леифу. – Разве нет? Ведь это ты имел в виду, когда сказал, что хорошо, что я привела его живым?
– Да, Вали, мои воины не будут рады тому, что их мнение не учли. Если бы добыча была хороша – да, но если многие так же недовольны, как и Видар, нам нужно разобраться с этим до следующей атаки.
– Ты бы оставил его в живых, если бы так захотели люди? – Вали принял поступок Видара близко к сердцу, как и Бренна. Их старшая дочь, Сольвейг, была примерно того же возраста, и они наверняка думали о своей дочери, когда слушали о том, что случилось в лесу.
– Мы можем попытаться убедить их в том, что Видару лучше умереть. Если они решат казнить его за то, что он сделал, мы примем это решение. Неудача в той деревне может сломить нас, если мы не сможем объединиться. Пусть нас объединит Видар.
Таков был стратегический ум Леифа в действии. Астрид думала только о том, что ярл не должен действовать сам, если у него нет другого выбора. Их народ не подчинялся королям, они были свободными людьми, которые решали сами, кому их вести. Леиф обладал властью, потому что заслужил ее. Если он возьмет на себя больше, чем положено, их вера в него пошатнется.
Но он думал о другом и видел здесь как опасность, так и возможность. Они вернулись из первой вылазки почти с пустыми руками и потеряли воинов. Многие никогда прежде не сталкивались с неудачами. Если другие чувствовали тоже, что и Видар – то бишь считали, что любая добыча, даже невинные дети, лучше, чем ничего, а Леиф казнит его без суда и следствия, то в лагере мог вспыхнуть бунт.
Воины Вали были совсем другими. Карлса была другой, меньше и скромнее, и ярл, правивший до Вали был похож на него. Они всегда держали свои низменные инстинкты в узде. Но те, кто знал Эйка, помнили времена, когда Видар мог бы принести тело девушки обратно в лагерь и гордиться тем, что он сделал.
Леиф был прав, позволяя воинам Гетланда решать. Если он верно поставит вопрос, то воины примут во внимание и волю людей Карлсы, и решение Леифа будет утверждено всем его народом.
Астрид усмехнулась: ее впечатлил ум Леифа.
– Да. Так и должно быть.
– Только если ты сможешь подействовать на них своим даром убеждения. И он тоже получит возможность высказаться.
Бренна скрестила руки на груди и сердито посмотрела на Видара. Астрид увидела, как мужчина склонил голову, отводя глаза от легендарного Ока Бога.
Леиф улыбнулся и положил руку на плечо Бренны.
– Я почти так же хорошо владею словом, как и твой муж, и гораздо лучше Видара. Давайте сделаем это так, как должно, и вернемся к нашей задаче. Здесь есть добыча, и она буквально у нас под ногами.
У них под ногами. Астрид посмотрела себе под ноги. Все это было не так уж и чудесно. Она бы предпочла родную землю.
– oOo~
За исключением тех, кто ушел в караул, все воины собрались у главного костра для импровизированного совета, на котором они должны были решить судьбу Видара, обвиненного в нападении на ребенка в лесу.
Леиф и Вали стояли рядом, плечом к плечу, но заговорил именно Леиф.
– Мы собрались вместе, потому что Видар Арвидссон обвиняется в нападении на ребенка. Обвинение выдвигает Астрид.
Астрид шагнула вперед и оглядела собравшихся, пытаясь понять, что скрывается за этими взглядами, но по большей части воины казались просто заинтересованными. Она знала, что пользуется их уважением, и это ей поможет. И она заговорила.
– Я наткнулась на Видара там, в лесу, – она указала в сторону, – под ним была маленькая девочка. Он раздел ее догола. Ее тело было таким незрелым, что все еще походило на тело мальчика, и Видар ударил ее камнем по голове. Я нашла его и привела обратно в лагерь, чтобы вы все решили его судьбу.
Наконец она повернулась лицом к Видару и впилась в него своим пристальным взглядом. Он посмотрел на нее в ответ и зарычал прежде, чем она успела закрыть рот.
– Эта девчонка набросилась на меня и ударила камнем!
Гул удивленных смешков встретил утверждение, которое, к слову, Астрид считала ложью. Она верила, что если девочка и схватила камень, то только чтобы защитить себя. Услышав смех, Видар понял, что выбрал неверную тактику. Защита от ребенка – это не то, чем должен оправдываться воин.
Кто-то из собравшихся высказал это вслух:
– Ты не мог справиться с ребенком иначе?
Раздался еще один голос.
– А почему она была раздета?
Видар моргнул и оглядел окружающих его мужчин и женщин. Надо было изменить тактику.
– Какое это имеет значение? Это была деревенская девчонка! Мы обыскали всю деревню и не нашли ничего ценного! Это мое право воина – брать добычу, которую я найду! – он ударил себя в грудь кулаком не сломанной Астрид руки.
– Это и есть твое оправдание, Видар? Что изнасилование и убийство ребенка – это право?
– Это мое право. И ты не король, Леиф Олавссон. Ты не бог. Ты ведешь нас. Но не правишь нами.
Видар не стал отрицать изнасилование, хотя Астрид знала, что он не зашел так далеко. Она даже удивилась этому, но потом поняла – он решил, что для его репутации будет лучше признать изнасилование, чем позволить Астрид лишить его еще и этой «заслуги».
Мужчины. Они вели себя так, как будто их разум, сердце и душа жили в одном месте, и это не была голова. С Видаром, вполне возможно, так и было.
Когда Видар закончил, воцарилась долгая тишина. Леиф позволил Астрид сесть на место, прежде чем снова шагнуть вперед.
– Видар признал обвинение. Он не отрицает, что Астрид сказала правду, и утверждает, что изнасиловать и убить ребенка было его правом. И было время, когда это было правдой. Он напоминает мне, что я не король и не бог. Я знаю, что и это правда. Я не хочу править вами. Но я надеюсь, что заслужил ваше доверие, как ярл Гетланда. Как Вали заслужил доверие Карлсы, поскольку мы вместе возглавляем этот поход.
Он обошел собравшихся по кругу.
– Теперь нам всем предстоит решить судьбу Видара. Честна ли его защита? Справедливы ли его слова? Должен ли он – должен ли кто-нибудь из нас – иметь право брать все, что можно брать?
Он остановился и оглядел собравшихся.
– Или должно быть больше, чем просто право силы? Разве честно отнимать жизнь у кого-то просто потому, что он слаб? Неужели боги смотрят на Видара сейчас и говорят друг другу, что он силен и могуч? Неужели они гордятся им? Может, сегодня вечером они провозгласят в Валгалле тост в его честь? Я спрашиваю себя – довольны ли боги кем-нибудь из нас? Рады ли той легкости, с которой все дается нам в последнее время? Или они видят, что мы толстеем и теряем свою силу в этом довольстве и хотят преподать нам урок?
Задав этот неожиданный для многих вопрос, Леиф отошел назад, чтобы встать рядом с Вали, затем повернулся и замер.
– Как ярла Гетланда, меня ежедневно просят дать совет. Я даю его сейчас. Сегодня мы все испытали разочарование. Мы взяли деревню, которая не принесла нам добычи, и потеряли в этой битве сильных воинов. Но наш враг упорно сопротивлялся, и эта победа принесла нам честь. Мы столкнулись с достойным противником. Чтобы этот поход принес нам славу, мы снова встретимся с этим сильным врагом до того, как покинуть эти земли. Если мы хотим вернуть благосклонность богов, то должны заслужить нашу добычу. Мы должны вырвать ее из могучих рук короля, а не из хрупких рук ребенка. Таков мой совет. Так я думаю. Но это решение принимаю не я. Мы должны решить вместе. Если вы хотите, чтобы Видар был наказан смертью, поднимите браслеты.
Почти никто не колебался. С того места, где стояла Астрид, казалось, что решение, за единственным исключением самого Видара, было единогласным.
Видар в шоке оглядел своих соплеменников и союзников.
– Вы хотите сказать, моя голова стоит меньше головы христианского ребенка?! – в толпе было тихо. Видар сплюнул на землю. – Вы думаете, боги будут довольны вами? Тем, что вы посчитали меня менее ценным, чем эта жалкая кучка костей и плоти? У меня почти двадцать лет набегов!
Гетландский воин по имени Карл вышел из группы и ударил Видара кулаком в лицо. Когда тот упал на колени, другие мужчины приблизились и остановили его.
Леиф повернулся к Астрид.
– Эта честь принадлежит тебе, если ты этого хочешь.
Она совершенно не хотела. Вытащив из-за спины топор, она подошла к Видару.
– Ты можешь преклонить колени и смириться со своей судьбой, и надеяться на милость богов, которые примут тебя в память о твоей былой чести, или я могу привязать тебя к пню, как животное, и ты умрешь, как животное. Делай свой выбор.
Он пристально посмотрел на нее, пытаясь найти в себе мужество прогнать ужас из взгляда. Потом замер, и через мгновение его соплеменники отступили назад.
– Благородный выбор.
Астрид встала перед Видаром и посмотрела ему прямо в глаза, а потом взмахнула топором и нанесла точный удар.
– oOo~
Когда солнце начало клониться к закату, и воины поужинали мясом, медовухой и печенным на костре хлебом, Астрид уселась рядом с ярлами, Бренной и несколькими близкими к Вали и Леифу воинами. Среди них был и Яан, но настроение Астрид подавляло ее телесные желания, так что его присутствием она раздражена не была.
Они обсуждали, что делать дальше. Разведчики обнаружили замок и лагерь за его стенами. Это была еще одна странность. Короли обычно прятались за стенами и посылали солдат на верную смерть через ворота группами, пока не вынуждены были сдаться и предложить в качестве выкупа свои сокровища.
Но этот король устроил большой лагерь далеко от замка, на краю леса.
– Я не могу понять, в чем смысл устраивать лагерь далеко от замка, – сказал Яан. – Это только делает их более уязвимыми, разве нет?
Яан был эстландцем, воспитанным под защитой замковых стен. Он не мог представить себе ничего более надежного, даже после многих лет походов с Вали.
Вали наклонился к нему, но ответил всем присутствующим.
– Стены ограничивают возможность атаки и позволяют врагу сфокусироваться. Мы знаем, что нужно посылать стрелков наверх, а воинов – к воротам, потому что воины короля придут только оттуда. Этот король тоже усвоил этот урок.
– Но они еще одеты в свой блестящий металл, – возразил Яан. – Они носят свои шелковые флаги и спят в шелковых палатках. Разведчики обнаружили их лагерь в лесу на расстоянии мили. Этот король еще не усвоил всех уроков.
– Мы захватили деревню, – напомнила им Астрид. – Они пошлют человека для переговоров. Если этот король такой же, как остальные.
– Пока в этом короле нет ничего, что позволило бы нам думать, что он такой.
Бренна, которая никогда раньше не совершала набегов на эти земли, молчала во время разговора, но ее слова прозвучали веско.
Мгновение ее друзья и ярлы молчали, обдумывая эту истину.
– Бренна права, – сказал Леиф, озвучивая их общие мысли. – Мы не должны ждать. Мы знаем, где находится замок, и мы знаем, где находятся воины. С первыми лучами солнца мы выдвигаемся дальше. Мы будем сражаться так, как если бы они были воинами нашего народа и могли дать нам отпор. На бегу. Лучники на переднем краю. Щиты и мечи следом.
– oOo~
В ту ночь, когда лагерь погрузился в полную темноту и большинство воинов улеглось спать, Астрид сидела одна у затухающего костра. Она чувствовала себя неуютно, но не понимала причины. Смерть Видара ничего для нее не значила. Он заслужил эту смерть. Маленькая девочка в лесу – да, она подумала о ней пару раз, не более того. Она даже не считала эту жизнь загубленной. Только не здесь, где у девушки не было шанса устроить себе другую судьбу, где ее ждали только тяжкий труд и подчинение. Астрид уже достаточно насмотрелась на этих христиан, чтобы понять, что быть крестьянкой здесь ничуть не лучше, чем быть рабыней среди ее народа. Ни прав, ни воли, ни голоса, ни жизни, кроме той, которую разрешает мужчина – король, отец или супруг.
Леиф сотворил настоящее чудо. Он объединил воинов в трудную минуту, сделал даже больше – он заставил их увидеть свою честь и найти свой огонь. Он напомнил им о Валгалле, где честь была величайшим сокровищем, а сила и мужество – величайшим оружием. Он превратил последних воинов Эйка в своих.
Так что дело было не в событиях дня, но все же что-то ее тревожило. Волосы у нее на затылке зашевелились, и дело было не в легком ветерке. Снова и снова Астрид замирала, напрягая слух, прислушиваясь к чему-то, чего не было. Ни звука не доносилось со стороны ограды из копий. Ночь в этих краях всегда была безопасна.
Эти христианские короли нападали только днем, на широких полях, выстроившись ровными рядами. Снова и снова, король за королем, они шли в атаку и встречались со стеной щитов.
Этот король не был похож на других, и все же ночь должна была быть безопасной. Особенно сейчас, когда не было ни луны, ни звезд. Лес здесь был густой и неприступный, и пусть этот король и усвоил урок, преподанный его соседям, он вряд ли научился сражаться иначе. В этих лесах не было места, где могли бы выстроиться в ряд рыцари в доспехах.
И все же она не могла успокоиться. Тяжело дыша от волнения, Астрид встала и прошлась по периметру лагеря, щурясь в темноту за угрожающе ощетинившейся границей копий. Но ничего не было. Она посмотрела на крутой подъем к югу, где лес вырисовывался как стена самой темной черноты в уже чернильной ночи.
Но там ничего не было.
Или…
Астрид снова прищурилась. Неужели в воздухе над землей что-то сверкнуло? Отойдя подальше от костра, встав спиной к лагерю и немногочисленным факелам, которые все еще горели, Астрид замерла и уставилась в ту сторону. Она позволила себе моргать, но застыла на месте.
Да. Слабое колебание света. Очень слабый свет. Она решила подождать еще чуть-чуть, прежде чем поднять тревогу, но тут свет обрел цвета.
Красновато-золотое. Огонь.
– ТРЕВОГА! – она повернулась обратно к лагерю и побежала за топором и щитом. – ТРЕВОГА! ЮГ! ТРЕВОГА!
Когда Астрид уже схватила свое оружие, а Вали и Бренна бросились к ней, огненная стрела вонзилась в верхнюю часть палатки рядом с ними. Она прилетела почти сверху.
Они спускались с холма. В полной темноте. Когда огненные стрелы дождем посыпались на их деревянные щиты, Астрид поняла, что людям короля хватит света, чтобы увидеть дорогу в лагерь.
– oOo~
Леиф был прав, посчитав, что эти солдаты будут сражаться как воины его народа. Но они не ожидали, что воины короля нарушат свои же священные правила, не ожидали, что кто-то рискнет пересечь этот лес черной ночью. Они рискнули бы сделать это только крошечным отрядом и на своей собственной земле. Но по крутому склону скакала целая кавалькада лучников, и они вмиг подожгли половину лагеря и убили десяток воинов.
Копейная ограда приняла на себя первый натиск конников, и лучники Леифа и Вали тут же осыпали врага стрелами. Но тела мертвых и умирающих коней помогли пешим солдатам короля перелезть через забор и напасть на налетчиков в их собственном лагере.
Воины ярлов бросились вперед: мужчины и Девы-защитницы, закаленные и неопытные, и солдаты были встречены яростью тех, кто сражался за свой дом.
Отбиваясь и нападая, снова и снова вонзая свой топор в кольчуги и пластины доспехов, Астрид услышала рев Вали и увидела, как он, купаясь в пляшущем свете костра, перепрыгнул через груду тел с высоко поднятыми топорами и вонзил их в тело последнего всадника, который каким-то образом еще остался в седле. Всадив топоры в доспехи солдата, Вали сбросил его с коня и оказался в самой гуще схватки.
Астрид сбила шлем с атакующего солдата и следующим ударом снесла ему скальп. Воин удивленно вскочил и попытался сделать выпад мечом, но упал вперед, и Астрид снова повернулась к тому месту, где, как она видела, сражался в гуще воинов Вали. Она увидела, что Бренна уже бежит в том направлении, не обращая внимания на опасность вокруг. Астрид выдернула копье из мертвого солдата и метнула его, ударив в того, кто собирался напасть на Бренну.
Она не очень хорошо владела копьем, и удар пришелся в плечо – но этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Бренны и отвлечь солдата, и Око Бога полоснула его мечом, вскрыв живот. На нее напал еще один воин короля, но рядом уже был Яан, и Астрид вернулась к своей битве.
Если Вали падет, налетчики проиграют. Если он будет жив, они справятся с любым врагом. Он был больше, чем ярл, больше, чем вождь, больше, чем великий воин, даже больше, чем легенда. Он был символом, как и его жена. Грозовой Волк и Око Бога. Эти двое были воплощенной силой и доблестью. Их честью в глазах богов.
Она подбежала к Вали, но тут первая палатка рухнула в огненном облаке и взметнула в воздух искры. Астрид вдохнула огонь и упала на колени в агонии. Боль во рту, носу и горле была так сильна, что бой вокруг перестал существовать. Она чуть было не выронила топор и щит, чуть не схватилась за лицо, но вовремя спохватилась и с трудом поднялась на ноги.
Ее собственная боль не будет иметь значения, если воины захватят лагерь. Поэтому Астрид с трудом втянула воздух в горящие легкие и снова взмахнула топором, но прежде чем она успела найти нового противника, в затылке взорвалась новая боль, и для нее ночь закончилась.
6
Леофрик никогда раньше не сражался с воинами, подобными этим. И никогда не сражался с женщинами. Он никогда даже не поднимал руку на женщину, и меч в его руке на мгновение странно отяжелел, когда визжащая женщина с растрепанными рыжими волосами и лицом, усыпанным веснушками, бросилась на него. Он едва успел отразить удар ее меча, и она блокировала его ответный удар так легко, словно отогнала муху.
Леофрик моргнул и взял себя в руки. Она не была женщиной. Она была воином-варваром, его врагом, и она убьет его, если она не убьет ее первым. Он блокировал ее следующий удар, закрылся от клинка щитом, развернулся и вонзил свой меч ей в грудь.
Он не позволил себе проследить за тем, как она упала на землю у его ног. Вместо этого Леофрик повернулся, ища следующего противника.
Воздух вокруг него раскалился и был наполнен красноватым светом, зловонием паленой кожи, дерева и плоти, грохотом и глухим стуком стали о сталь и дерево, треском и свистом огня, пожирающего все, что может пожрать.
Их атака была проведена точно по плану, и они застали врага врасплох. И все же это был не разгром. Дикари сражались как звери – нет, свирепее зверей. Они сражались так, будто вовсе не боялись смерти, будто искали ее. Большинство даже не успело одеться, но сражались они без всякой осторожности и опаски.
Дважды Леофрик замечал, как оружие вылетало из руки вражеского воина, а потом тот просто вцеплялся в противника зубами и руками. Были те, кто сражался, охваченный пламенем, сжигая противника вместе с собой.
Они не останавливались, пока не умирали.
Неудивительно, что о них ходили такие легенды. Неудивительно, что неопытные разведчики считали их чудовищами. Неудивительно, что они забирались так далеко вглубь страны и брали все, что хотели.
Но больше этого не будет.
Гигант, который, похоже, был их предводителем, сражался почти голым, в одних бриджах и сапогах. С ним билось сразу пятеро воинов, и когда Леофрик бросился в ту сторону, чтобы помочь, то увидел, как трое из них были убиты почти мгновенно. Четвертый пал следом, а когда Леофрик оказался рядом, голова пятого воина слетела с плеч.
Глаза варвара обратились к Леофрику, и на мгновение ему стало страшно. Он был воином с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы сражаться. Он сражался против других королей и за союзников в их войнах. Он был полон мужества и чести. Он мог быть подвержен низменным инстинктам, но трусом не был.
И все же он знал, что такое страх. Варвар был огромен, на целую голову выше Леофрика, и весь был залит явно чужой кровью. В свете пожара бледные глаза на диком лице сверкали, с густой длинной бороды капала кровь.
Леофрик только что видел, как он зарубил пятерых хорошо обученных солдат так легко, словно это были дети, играющие мечом.
На короткий миг, когда Леофрик столкнулся лицом к лицу с истиной своей надвигающейся смерти, мир остановился и погрузился в тишину. Затем варвар поднял руки – в каждой из них он держал боевой топор – и заревел. Это был нечеловеческий звук, и все же ярость и ненависть в нем были чисто человеческими.
В этом звуке Леофрик услышал победу Меркурии. Они уже победили этих дикарей, пусть те и продолжали сражаться. Не в эту ночь – эта стычка, пусть даже с преимуществом внезапности, закончится ничьей. Единственным способом победить викингов в эту ночь было бы убить их всех, и Леофрик видел, что они потеряли слишком много своих воинов, чтобы продолжать наступление.
Но дикари соберут оставшихся в живых, заберутся обратно на свои странные корабли и покинут берега Меркурии, – и сделают это побежденными и с пустыми руками.
Ни одному из английских королевств такое доселе не удавалось.
Эти мысли промелькнули в разуме Леофрика мгновение ока, а затем предводитель варваров бросился в атаку. Он крутанул в руке топор и замахнулся, целясь в Леофрика обухом. Он хотел ранить, прежде чем убить. Леофрик блокировал удар, но все же сила его была настолько велика, что удар сбил его с ног, отбросив в сторону и назад. Он тяжело ударился о землю, и дыхание выбило из груди.
Этот варвар убьет его. Это было время его смерти. Но Меркурия все равно победит.
– Леофрик! – голос Дунстана перекрыл шум боя, и спустя мгновение друг оказался рядом, закрывая его от дикаря. Дунстан нанес удар – меч звякнул о лезвие топора – и Леофрик вскочил на ноги. Вдвоем они встали перед врагом.
Внезапно в ночи раздался крик:
– ОТОЙТИ! ОТСТУПАЕМ! ОТСТУПАЕМ!
Эдрик отзывал отряд. В тот же миг рухнула еще одна палатка, и вверх полетела туча искр. Варвар, должно быть, увидел что-то позади нее, потому что он просто пронесся прямо сквозь них, отбросив Дунстана в одну сторону, а Леофрика – в другую, так легко, будто он даже не почувствовал их.
Леофрик обернулся и увидел, как варвар бросился на горящую женщину, повалил ее на землю и накрыл своим телом.
Женщина. Это была та женщина, которую они должны были взять. Он сделал шаг к ним, но Дунстан схватил его за руку.
– Мы отступаем, ваша светлость.
– Женщина.
– У нас есть женщина. Ее схватил ваш брат, и ее уже везут в замок.
Они находились в самом центре вражеского лагеря, и Леофрик не стал спорить. Он кивнул, и они с Дунстаном побежали, отбиваясь от последних нападающих.
Они добились, чего хотели.
Теперь пришло время отвезти сестру домой.
– oOo~
На рассвете, все еще испачканный кровью своих врагов и пропахший дымом, Эдрик внес в замок тело Дреды, завернутое в плащ Дунстана. Леофрик шел рядом с ним. Они пронесли ее через ворота, пересекли двор и вошли в замок. Они несли Дреду к своему отцу, в королевские покои, и у них не было желания скрывать ее тело, будто в ее смерти есть какой-то позор.
В ее смерти не было позора, и Леофрик убил бы любого, кто скажет обратное. Она была юной, невинной и прекрасной. Она была хорошей, веселой и доброй. Что бы с ней ни сделали, это был не позор.
За ними тянулся след тишины. Люди, мимо которых они проходили, солдаты, крестьяне и лорды, провожали их в молчаливом почтении. Некоторые уже знали, кого несет Эдрик. Другие узнавали сейчас. Они стояли, склонив головы и прижав руки к сердцу, потому что в смерти Дреды не было позора.
Да, слухи обязательно пойдут, но Леофрик позаботится о том, чтобы они не опорочили чести его сестры.
Они вошли в замок, и управляющий с поклоном выступил вперед, заставив их остановиться.
– Ваше высочество, ваша светлость, король… – его взгляд упал на сверток в руках Эдрика, и он замолчал.
– Милостивый боже, это же не… – он пришел в себя и снова поклонился. – Прошу прощения, ваше высочество, но король потерял принцессу. Она спала не в своей спальне, – его дрожащая рука потянулась к свертку и тут же упала. – Пусть это будет не она!
Не обращая внимания на нарушение этикета и вопрос, Эдрик прошел мимо управляющего и первым поднялся по главной лестнице в семейные покои.
– Он сейчас в своих покоях? – спросил Леофрик, прежде чем последовать за братом.
– Да, ваша светлость. Ждет вестей.
Они поднялись по лестнице и молча прошли по коридору к двойным дверям, у которых стояли по стойке смирно два стражника. Леофрик заметил, как один из них сначала растерялся, а потом остолбенел, увидев сверток, который нес Эдрик.
Стражники открыли двери, и братья вошли в покои короля.
Король Эдрик в тяжелом шелковом одеянии мерил шагами комнату. При появлении сыновей на его лице отразилось облегчение. Два его сына ушли сегодня в лес, и даже учитывая тревогу за Дреду, король бы рад их возвращению.
Но затем его глаза остановились на ноше в руках Эдрика.
– Нет, – слово прозвучало как приказ. – Нет.
Эдрик остановился.
– Отец… – его голос дрогнул.
– Нет! – король отшатнулся, ужас исказил его черты. – Нет!
Он споткнулся и упал в одно из огромных кресел у камина, затем соскользнул на колени.
– Нет! Господь милосердный, пожалуйста! – он уткнулся лицом в ладони. – Нет!
Эдрик стоял на месте, держа окоченевшее тело Дреды, его плечи тряслись от рыданий.
Леофрик подошел к отцу и опустился перед ним на колени. Он попытался обнять его, но король оттолкнул его и пополз к старшему сыну.
Он полз. Вид короля, ползущего по полу и отчаянно рыдающего, был так ужасен, что Леофрик подумал, что сейчас он сойдет с ума. Он согнулся пополам, обхватив себя руками, его борода намокла от слез.
– Отдай ее мне. Дай ее мне! – их отец вырвал Дреду из рук Эдрика, сдернув плащ и обнажив ее грязное, окровавленное тело, окоченевшее и посеревшее после смерти.
Их отец закричал. Он попытался прижать тело дочери к своей груди, но Дреда окоченела и сделать это было невозможно. Наконец, крича снова и снова, отец взял ее на руки, как держал ее Эдрик. Стоя на коленях, он принялся укачивать тело своей дочери.
У Леофрика хватило силы духа выглянуть за пределы покоев и убедиться, что двери закрыты. К счастью, так и было. Никто не нарушал их уединения.
Эдрик поднял с пола плащ Дунстана и снова накинул его на тело сестры.
Рыдания короля стали тише.
– Ты не можешь оставить меня, свет мой, – зашептал он в спутанные волосы дочери. – Ты – последнее, что у меня осталось от твоей матери. Ты для меня все. Пожалуйста, Отец небесный, я умоляю тебя, пожалуйста, не забирай ее!
– Отец, – мягко сказал Эдрик. – Уже поздно.
– Нет, не поздно! Нет ничего, что он не мог бы сделать. Франциск! Нам нужен Франциск!
Леофрик начал было протестовать – он не хотел, чтобы этот жирный боров был рядом, пока горюет их семья, – но Эдрик прервал его, покачав головой.
– Нам он нужен. Он должен провести обряд. Я позову его.
– oOo~
Отец Франциск не умел творить чудеса, но мог совершить последний обряд. В конце концов Эдрик и Леофрик уговорили отца отпустить Дреду, и Франциск позвал двух младших священников – завернуть тело и отнести в часовню, чтобы подготовить к бдению.
А потом Леофрик просто наблюдал, как солнечный свет движется по комнате по мере того, как день подходит к концу, а король Эдрик стоял там, где стоял, на коленях на полу, где в последний раз держал свою дочь. Леофрик и Эдрик сидели тихо и ждали.
Леофрик подумал о гувернантке Дреды, его чувства менялись от вины к ярости и обратно. Она должна была приглядывать за Дредой. Это и была ее работа. Но Леофрик тоже был виноват – и в побегах сестры, и в безнаказанности гувернантки. Он должен был сказать отцу. Ему не следовало быть таким веселым и нежным с сестрой, когда она начинала проказничать.
Он видел в ней себя и не хотел запирать ее свободный дух в клетку. Он гордился тем, что она вырвалась на свободу.
А теперь она умерла.
– Как это случилось?
Это были первые слова, произнесенные отцом за последние несколько часов, и произнесены они были совершенно бесстрастно. Леофрик обернулся, но король не двинулся с места.
Эдрик встал.
– На нее напали варвары в лесу.
– Ты уверен?
– Ее тело нашли недалеко от их лагеря. Она была… такой, какой ты ее и видел. Да, мы знаем, что это так.
