Текст книги "Огонь души (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Фанетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Она пришла безоружная и одна. Он не знал, было ли это самонадеянностью или доверием.

Он не знал, останется ли она.

– Ты вернулась? Ты пришла домой?

Она коснулась пальцами его щеки с такой редкой у нее лаской.

– Я привезла Эдрика домой. Другие мертвецы ждут, когда вы придете за ними. Мы не остановим вас. Если вы не нападете, мы не нападем.

Мы. Боль, которую он сдерживал, вырвалась изнутри.

– Астрид, ты вернешься домой?

– Я не знаю, где дом. – Она опустила глаза, и Леофрик увидел, что ей почти так же больно, как и ему.

– Со мной. Он со мной.

Астрид повернулась и посмотрела на мужчин, уставившихся на нее; их лица старательно отражали безразличие, но руки лежали на рукоятях мечей.

– Правда? – спросила она, повернувшись к нему.

Леофрик обхватил ее за шею и притянул к себе. Сначала она сопротивлялась его поцелую, но он не позволил ей отстраниться.

И через мгновение, замерев в его объятиях, она сдалась и ответила на поцелуй. Она была на вкус как кровь и пот, и воспоминания о битве кружились вокруг них, заставляя его чувствовать отчаяние.

– Да, – прошептал он ей в губы. – Правда. Если ты и сомневаешься, то это потому что боишься сделать выбор. Теперь здесь твой дом. Со мной.

В ее глазах была боль, и сердце Леофрика обливалось кровью. Он знал, что сердце Астрид предано и тем, и другим. И своему народу, и ему, Леофрику.

Она не была связана с его миром; в его мире она ужасно страдала и все еще, даже с короной на голове, была источником сплетен и осуждения.

Но Астрид любила его.

В своем мире она была лидером, и ею восхищались. Там было все ее прошлое. Ее друзья. Ее жизнь. Она потеряла все это навсегда, а потом оно вернулось к ней.

Но она любила его.

Леофрик же никогда не жил нигде, кроме замка. Он никогда не знал другого мира. Его семья, друзья, воспоминания – вся его жизнь – были частью земли, на которой он стоял. Он не мог себе представить, как разрывает Астрид между домом и любовью, но по ее глазам видел, что это так.

Решение состояло в том, чтобы сохранить и любовь, и дом.

Если бы он мог поехать с ней… Но нет. Теперь он был наследным принцем. Даже если Леофрик и раньше думал об этом, даже если бы ее народ позволил ему отправиться в их мир, теперь он не мог. Он был единственным наследником своего отца. Он не мог покинуть Меркурию.

Так что это было невозможным решением.

– Пойдем со мной в замок. Мы привезем Эдрика домой вместе.

Она кивнула, и Леофрик счел это маленькой победой. Пока она была с ним, у него было время найти решение. Оно должно было существовать.

– оОо~

Уинифред выбежала из часовни, как только увидела, что в замок внесли тело принца. Когда король вошел и медленно пошел по проходу к телу своего сына, Леофрик и Астрид последовали за ним.

Он бесконечно долго смотрел на окровавленное лицо Астрид, а Астрид молча стояла, не сводя с него глаз. Леофрик попытался истолковать этот молчаливый взгляд. Он не видел никакой злобы ни со стороны отца, ни со стороны жены. Только печаль и неуверенность.

– Ты наша единственная надежда, Астрид, – наконец сказал отец. – Ты дала обет перед Богом и вышла замуж. Я знаю, что ты чувствуешь себя разрываемой напополам, но ответ здесь может быть только один. Ты выбрала этот дом. Ты выбрала эту семью. В этом месте, где мы сейчас стоим, ты дала священное, нерушимое обещание.

– Здесь нарушено много обещаний. Красивые слова здесь ничего не значат. Ты много лжешь.

Ее речь утратила некоторую точность, которой она достигла за последние недели, как будто она перестала быть герцогиней, которой была еще утром.

– Ты солгала, Астрид? Когда ты поклялась любить и чтить моего сына и быть с ним, пока смерть не разлучит вас?

Леофрик затаил дыхание. Он знал, что при крещении она произнесла пустую клятву, но он не верил, что слова, которые они сказали друг другу, были пустыми, пусть даже клялись они Богу, в которого Астрид не верила. Если она сейчас скажет, что солгала, он поймет, что она решила, где ее дом.

В другом месте.

Она не ответила отцу. Вместо этого Астрид перевела взгляд на Леофрика, и он увидел ее муку. В глубокой боли в ее прекрасных глазах он увидел, что ее любовь к нему так же глубока, как и его к ней. Она дала ему истинное обещание у этого алтаря.

Но чтобы быть верной ему, ей придется отказаться от этого великолепного дара, который появился на их берегах: от ее прошлого. От друзей. От всего того, что она так горько оплакивала весь год с тех пор, как Эдрик схватил ее и увез в замок.

Леофрик повернулся и внимательно осмотрел тело брата. Налетчики обошлись с ним хорошо, расположив кольчужный нагрудник так, чтобы зияющая рана на горле не казалась такой страшной. Лицо его было умыто, глаза закрыты.

Все это сделала Астрид, и он знал это, не спрашивая. Она хорошо относилась к его брату. С любовью и заботой. И сейчас, пока он вздыхал, глядя на тело брата, думая обо всем, что потерял, что все еще может потерять, Астрид подошла к нему и взяла его руку, переплетя их пальцы.

Он чувствовал на пальце ее кольцо с сапфиром.

– Я не знаю, как я покину свой народ. Или тебя. Я не знаю, как выбрать, – пробормотала она, глядя на Эдрика.

– Я знаю, любовь моя. Я тоже не знаю.

Король подошел и встал с другой стороны от Леофрика, рядом с головой Эдрика.

– Ты – все, что осталось от моей семьи. Ты – все, что осталось от моей надежды. Астрид, я знаю, ты чувствовала себя здесь беспомощной пленницей. Но понимаешь ли ты, что будущее королевства в твоих руках?

Она повернулась и посмотрела мимо Леофрика на его отца.

– Если нет, ты убьешь меня, ja?

Леофрик поморщился. Это было холодное заявление, особенно здесь, перед телом Эдрика – и это была правда.

– Да, мудрый король скорее убил бы тебя, чем позволил бы уплыть и обречь свой народ на гибель. Но я этого не сделаю. Ты не простила меня. Возможно, это и есть цена искупления – конец для моего королевства. – Он улыбнулся. – Мне бы сейчас хотелось побыть в тишине с моими сыновьями. Ты подождешь Леофрика снаружи? Я бы попросил тебя не уезжать без надлежащего прощания, если ты намерена покинуть нас.

– В любом случае уже почти ночь. Останься на ночь, Астрид. Хотя бы на одну.

Леофрик сжал руку, которую все еще держал.

Она сжала его руку в ответ, но покачала головой.

– Они придут, если я не вернусь. Я должна идти, или они придут сражаться.

И тогда он потеряет ее. Казалось, все внутри Леофрика сразу умерло.

– Астрид…

Другой рукой она обхватила его щеку.

– Любовь. – Именно этим единственным словом она сказала ему, что любит его в первый раз. И, казалось, в последний.

Астрид моргнула, слезы потекли из ее глаз. Затем она высвободила свою руку из его и пошла прочь.

Когда он хотел было последовать за ней, отец остановил его, положив руку ему на плечо. Леофрик стоял и наблюдал за каждым ее шагом. Когда двери часовни закрылись с глухим эхом, он закрыл глаза и позволил слезам пролиться.

– Еще не все потеряно, сын мой. Как бы много мы ни потеряли, теперь, когда Эдрик ушел от нас и его холодное тело лежит перед нами, Господь озаряет мой разум светом и дает мне надежду. Оставим священников и женщин заниматься приготовлениями к похоронам. Мы с тобой должны поговорить и подумать.

– оОо~

Поздно вечером, чувствуя головокружение и боль в сердце, Леофрик отправился в покои Дунстана. Эльфледа открыла дверь и сделала глубокий реверанс. Уинифред нигде не было видно.

– Где графиня?

Он увидел презрительную гримасу прежде, чем старуха успела стереть ее с морщинистого лица.

– Вид страданий огорчает ее, ваше высочество. Она в своей комнате, молится.

– А. Как он?

– Бог хранит его, сэр. Рана была недостаточно глубокой, чтобы разорвать внутренности. Часы, потраченные на то, чтобы доставить его обратно в замок, были тяжелыми, и рана затянется еще нескоро, но у него есть шанс снова выздороветь. – Она похлопала Леофрика по руке – более фамильярный жест, чем следовало, но Леофрик тем не менее оценил его. – У него бывают периоды просветления, и ему не хотелось бы оставаться одному. Если это будет угодно вашему высочеству, он будет счастлив увидеть лицо друга, когда в следующий раз проснется.

Повинуясь внезапному порыву, он поймал руку Эльфледы и сжал.

– Ты хорошая женщина, Эльфледа. Всю мою жизнь ты была здесь, чтобы заботиться обо всех нас, и делала это более чем умело. Спасибо.

Щеки старухи покраснели, а в глазах заблестели слезы.

– Для меня большая честь служить этой семье, ваше высочество. – Когда он отпустил ее руку, она добавила: – Могу я спросить о ее высочестве?

– Мне кажется, Астрид нас покинула.

Она сглотнула и глубоко вздохнула.

– А. Мне очень жаль это слышать. Бедняжка.

– Ты не злишься на нее?

Эльфледа быстро изучила его лицо, прежде чем ответить.

– Могу я говорить откровенно, ваше высочество?

– Как я уже говорил, ты говоришь своим лицом яснее, чем большинство людей при дворе говорят своими языками, так что, пожалуйста. Чувствуй себя свободно.

Она еле заметно улыбнулась.

– Она любит вас по-настоящему, но я не думаю, что она сумела по-настоящему освободиться от Черных Стен.

– О чем ты?

– Она была здесь не по своей воле, так что ничего из того, что произошло потом, не было ее выбором. Я знаю, что говорю далеко не так, как подобает говорить с вашим высочеством…

– Я даю тебе разрешение. Говори свободно.

Она склонила голову в знак благодарности.

– Я вижу это по тому, как она изучает себя в зеркале. Она до сих пор видит себя пленницей. Ее народ отличается от нас. Даже изучая наши обычаи, она не понимала их. Там, откуда она была родом, она могла делать то, что хотела. Она могла выбирать. Здесь даже мужчины мало что выбирают в своей жизни, а женщины вообще лишены выбора.

В последних словах Эльфледы прозвучала зависть. Но Леофрик услышал в них и что-то еще, и внезапно обрадовался тому, что Астрид не осталась. Он знал, что ее люди не отплывут раньше, чем на следующий день. У него было время. Слова Эльфледы и ошеломляющая уступка отца вселили в него надежду. Теперь она сияла перед ним, как маяк.

Возможно, он еще не потерял ее.

Но она должна была сделать выбор, чтобы остаться.

– Спасибо за откровенность, Эльфледа.

Услышав слова благодарности, она присела в реверансе и удалилась.

Прежде чем сесть рядом со спящим другом, Леофрик подошел к двери, ведущей в комнату молодой жены Дунстана. Когда он без стука вошел, Уинифред стояла у окна на коленях на подушке, сцепив руки и подняв их к ночному небу.

Она вскочила на ноги и повернулась к нему лицом, обхватив руками свое хрупкое тело, как будто километры спального халата, покрывавшего ее от подбородка до пола, все еще оставляли взору что-то неприличное. Господь всемогущий, она была так юна. В этом смехотворно скромном наряде ему легче было представить ее хихикающей с Дредой, чем занимающейся любовью со своим диким мужем.

Она присела в реверансе, почти опустившись на пол.

– Ваше высочество.

– Простите за вторжение, миледи, но у меня есть к вам важный вопрос.

– Да, сир?

– Если бы вы могли навсегда покинуть замок и уйти в монастырь, вы бы сделали это?

Она побледнела и нахмурилась.

– Мне очень жаль, сир. Я знаю, что была плохой женой…

Он отмахнулся от извинений.

– Я прошу вас выбрать, Уинифред. Вы уже замужем, поэтому ваш выбор ограничен двумя альтернативами. Тремя, но я не думаю, что вы предпочли бы смерть остальным. Поэтому я хочу, чтобы вы сказали мне искренне, перед Богом. Если бы у вас был выбор, вы предпочли бы быть хорошей женой своему мужу и лечь с ним в постель, как положено хорошей жене, любить его телом и сердцем и дать ему детей, или предпочли бы посвятить свою жизнь Господу?

– Вы… я… моя мать сказала…

– Уинифред. Ответьте на вопрос.

Ее голос был очень тихим, когда она ответила:

– С тех пор, как я была ребенком, я хотела отдать свою жизнь Господу. Но мои мать и отец…

Он снова отмахнулся от нее.

– Если вы так хотите, я поговорю с вашими родителями. И с вашим мужем. И с моим отцом. И с епископом, чтобы добиться аннулирования брака. Но если вы выберете, постарайтесь сначала увериться, что это именно та жизнь, которую вы хотели бы вести. Мы не можем отменить наши решения. Во всяком случае, не больше одного раза.

Улыбка девушки была самой широкой и искренней, какую он когда-либо видел на ее лице.

– Да, сир. Да! Я выбираю! Я выбираю Бога! – она захлопала в ладоши, как маленькая девочка, получившая угощение.

Он улыбнулся.

– Очень хорошо. Возвращайтесь к своим молитвам.

– Вернусь, сир! И буду каждый день благодарить Господа за вас!

– Не забудьте помолиться о скорейшем выздоровлении графа.

– Нет, сир. Не забуду.

Он закрыл дверь перед очень счастливой молодой женщиной и сел рядом с ее мужем. Он знал, что Дунстан тоже будет рад. По крайней мере, здесь он смог что-то исправить.

Сможет ли он исправить свою собственную жизнь, будет ясно завтра.

«Ах, Астрид. Выбери эту жизнь. Выбери меня». Он сложил руки и уткнулся в них лбом. «Пожалуйста, Господи, помоги ей выбрать будущее, а не прошлое».

23

Астрид стояла в центре лагеря и смотрела, как мужчины и женщины разбирают палатки и несут сундуки, узлы и корзины к берегу, где стоят восемь тяжелых скейдов. Она сняла свое пропитанное кровью прошлого дня платье и сейчас была одета в бриджи, сапоги и тунику, которую нашел для нее Леиф.

Черная пелена беспокойства нависла над лагерем; налетчики были разгневаны тем, что покидают землю, на которой у них было явное преимущество. Они плыли много дней, потеряли почти два десятка людей в битве накануне и возвращались ни с чем, если не считать Астрид.

Все они бросали на нее сердитые взгляды, когда проходили мимо, и никто, кроме ярлов, не заговаривал с ней – потому что все знали, что именно из-за нее они уйдут отсюда ни с чем.

Накануне вечером, вернувшись в лагерь, она села за стол с Леифом и Вали, а также с Гуннаром и Толлаком, лидерами отрядов ярла Ивара и ярла Финна, и стала говорить – так решительно и отчаянно, как только умела. У нее не было веской причины предлагать им уйти, не взяв трофеев или не уничтожив войско, которое напало на них во время переговоров – то же войско, что напало на них год назад и почти уничтожило лагерь, войско, которое захватило ее и надругалось над ней.

Ее единственной причиной было то, что она любила Леофрика и не могла смириться с мыслью о том, что его дом будет захвачен. Наблюдая за удивлением и замешательством на лицах Леифа и Вали, она осознавала, что стала совсем другой. Женщина, которую они знали, ни за что на свете не предложила бы отказаться от победы.

Женщина, которую они знали, никогда не знала любви. Теперь, когда она знала ее, когда ее саму любили, мысль о том, что этой любви придется лишиться, разрывала надвое.

В конце концов, именно эта перемена в ней убедила ее друзей, а уже их гораздо более уверенная речь убедила Гуннара и Толлака. Леиф сказал, что они уходят домой не с пустыми руками. Они пришли за Астрид и возвращаются вместе с ней.

Налетчики были глубоко недовольны, и утреннюю весть встретили криками и рычанием. Астрид стала среди них изгоем.

Неужели она потеряла и этот дом?

И дело было не только в их злости. Как бы она ни была счастлива воссоединиться со своими друзьями, Астрид чувствовала себя не в своей тарелке в лагере с тех пор, как отвезла тело Эдрика обратно в замок. Она убила одного налетчика и ранила другого во время боя. Да, они напали на нее, и Леиф видел это, но это поставило под сомнение ее преданность, пусть даже в битве она убила и солдата короля.

Никто не знал, где ее место. Она не знала, где ее место.

Мысль о том, чтобы увидеть, как друзья всей ее жизни уплывают прочь, разбивала Астрид сердце. Мысль о том, чтобы уплыть от Леофрика, разбивала ей сердце.

Стоя посреди остатков лагеря, лицом к западу, где море казалось синим и спокойным, Астрид вдруг почувствовала желание, которого не чувствовала даже в черном месте. Да, там она часто размышляла о смерти, но никогда всерьез не думала о том, чтобы убить себя. Она умоляла Леофрика убить ее, потому что сама не могла.

Теперь же мысль о том, чтобы просто пойти в море и утонуть там, загипнотизировала ее. Она не могла ни плыть, ни оставаться. Море было единственным местом, куда она могла пойти.

– Астрид.

Тяжелая рука потрясла ее за плечо, и она обернулась. Это был Вали. Он собирал палатку, обнаженный по пояс торс блестел от пота. Грудь его покрывали новые шрамы – остатки рваных ран от нескольких стрел. Его спина была покрыта шрамами, которые, вероятно, и спасли его в тот, последний раз. Если бы стрелы застряли внутри, Вали бы наверняка умер. А может, и нет; этот человек казался почти бессмертным.

Астрид знала, что он получил эти новые шрамы во время той встречи, когда королевские сыновья объявили ее людям о ее смерти. Теперь она знала все. Она знала, что Бренна чуть не погибла во время нападения на лагерь, и что сам Вали чуть не погиб, когда Леофрик и его брат принесли им изуродованную голову женщины и назвали ее Астрид.

Теперь Яан был мертв, погиб вчера в бесславно начавшейся битве. Ульв может потерять ногу. Многие были убиты и ранены. Вторжение в Меркурию обошлось очень дорого, во многих отношениях.

– Астрид, – повторил Вали.

Она моргнула и сосредоточилась на мужчине перед ней, и он улыбнулся.

– Они забудут об этом. Ты будешь дома, где тебе и место. Мы снова совершим набег до конца сезона и привезем с собой добычу. Все будет хорошо.

Астрид кивнула, но это был пустой жест, лишенный убежденности.

Крепко похлопав ее по плечу, Вали оставил ее и вернулся к своей работе. Астрид искала способ помочь, но никто не хотел ее помощи. Поэтому она бродила вокруг, погруженная в молчаливое беспокойство, думая о море.

Когда лагерь почти разобрали, возвещая о появлении всадника, прозвучал рог.

В лагере никого не ждали. Налетчики уходили. Люди короля задолго до рассвета успели забрать своих павших солдат. Прошлой ночью налетчики сожгли своих. Астрид почувствовала тошноту при мысли, что это она ослабила свое войско, убедив людей собрать скейды и отплыть, и теперь они могут быть застигнуты врасплох неожиданным нападением.

Налетчики, все еще находившиеся в лагере, собрали свое оружие и сгруппировались у входа в лагерь, ожидая от короля чего угодно. Астрид держала свой топор наготове.

Но это был одинокий всадник. Астрид узнала большую серую лошадь еще до того, как она выехала из леса.

Леофрик остановился за пределами досягаемости стрелы. Оставив лошадь, он спешился и пошел вперед. Он был безоружен и без доспехов, не надел ни оружия, ни щита, на нем не было ничего, кроме парчового камзола поверх мягких кожаных штанов, все черное – цвета траура. Траура по брату.

Вали подошел к Астрид.

– Это твой мужчина, да?

– Да.

– Тогда это какая-то ловушка. Он не пришел бы сюда один. – Он осмотрел лес.

Астрид не сводила глаз с Леофрика, который смотрел только на нее. Он остановился вдаль от группы вооруженных налетчиков и протянул руку. Хотя он и был в пятидесяти шагах или даже больше, и хотя он не повышал голоса, когда он произнес ее имя – только это, ничего больше – Астрид услышала его.

Никакой ловушки не было. Он пришел к ней совершенно беззащитный. Она вспомнила ночь их первой близости, когда он увидел ее страх и полностью подчинился ей, не остановив ее, даже когда она хотела его убить. Он делал это снова, понимая ее смятение и предлагая себя ей.

– Он один.

Она почувствовала Вали рядом с собой, почувствовала его недоверие, и почувствовала, как Леиф встал между ними. Она почувствовала его голову у своего уха и увидела, как Леофрик вздрогнул и опустил руку, когда увидел Леифа так близко к ней.

Он ревновал. Он думал, что она осталась ради любви к Леифу.

– Было время, – прошептал Леиф ей на ухо, – когда ты могла бы стать ярлом Гетландским. Когда я был в Карлсе с Ольгой, я бы остался, если бы она отказалась ехать. Потому что я знал, что мой настоящий дом – с ней. Я бы отказался от власти и дома, где родился, потому что знал, что мне нужно больше всего в жизни. Это было не мое прошлое – это было мое будущее.

Астрид повернула голову и встретилась с ним взглядом. У нее не было слов, чтобы ответить, но она и не нуждалась в них. Они уже поняли друг друга. Леиф улыбнулся.

Она протянула ему свой топор и пошла через свой народ, прочь от лагеря, к своему мужу.

Леофрик наблюдал за ее приближением, в его глазах плескалась настороженная надежда. Когда она подошла достаточно близко, чтобы они могли коснуться друг друга, он просто сказал:

– Выбери меня.

Она ответила ему тем, что обвила руками его шею и поцеловала со всей неистовой любовью, которую испытывала.

Его любовь встретила ее с той же силой, и он крепко обнял ее, когда их губы встретились. В этот момент Астрид поняла, что именно здесь ее место. Ничто другое не имело значения: ни ее прошлое, ни его прошлое, ни черное место, ни ложь и недомолвки, ничего, кроме покоя, который она чувствовала в его объятиях, покоя, который она всегда чувствовала в его объятиях, с тех пор как впервые познала их.

Он повернул голову, разрывая поцелуй.

– Дай мне слова, Астрид. Мне нужны слова.

– Я остаюсь. Дом с тобой.

Даже когда она произнесла эти слова и почувствовала облегчение от их правдивости, часть ее сердца, казалось, надорвалась. Она отвернулась от всего, что когда-либо знала. Она отвергала милость богов – ее друзья и жизнь, которые вернулись к ней.

Боль была острой и глубокой, но она не могла жить в своем прошлом. Слишком многое в ней изменилось за этот год. Несмотря на то, как началась эта часть ее жизни, она получила больше, чем потеряла.

Руки Леофрика скользнули по ее спине и зарылись в волосы. Он схватил ее за голову и снова поцеловал, забирая власть над поцелуем. Она ухватила его за волосы и ответила тем же.

Он снова отстранился и нежно поцеловал ее в уголок рта.

– Я хочу переговорить с твоими людьми. С твоим светловолосым мужчиной и великаном.

– Не мой мужчина. Только мой друг. Всегда.

Новая грань счастья блеснула в его глазах.

– Да?

– Ja. Я люблю только тебя. Единственного тебя.

Он улыбнулся и крепче сжал ее.

– Мы можем спокойно пойти к твоим друзьям?

Леиф и Вали никогда не причинят ей вреда, и Леофрику будет достаточно этой защиты. Только если он не нападет сам.

– Ja. Но почему?

– Я пришел не только в надежде, что ты выберешь меня. Я пришел, потому что мой отец хочет сделать предложение вашему народу. Это может означать, что сегодня вы ничего не потеряете.

Астрид не могла понять, что он имеет в виду. Когда она смущенно нахмурилась, он рассмеялся.

– Познакомь меня со своими друзьями. Вы все поймете.

– оОо~

Верхний зал был комнатой, в которой король делал большую часть своих дел. Тронный зал предназначался для пиршеств, танцев и других торжеств, и хотя Леофрик рассказывал ей, что там часто происходят встречи между королями Англии, Астрид ни разу не видела этих встреч. За год, прошедший с тех пор, как Леофрик забрал ее из черного места, она не видела в зале ничего, кроме приемов пищи.

Верхний зал был немного меньше и обставлен в стиле, больше отражавшем вкус самого короля – роскошный, но не показной. Тяжелое дерево, темные ткани, драпировки, демонстрирующие его любовь к богу, и оружие, демонстрирующее его мощь – включая великолепный палаш над камином.

Когда Леофрик взял ее за руку и повел Леифа, Вали, Гуннара, Толлака и еще нескольких избранных из ее народа, включая Бьярке, одного из самых доверенных людей Вали, вглубь замка, в верхний зал, Астрид почувствовала вокруг себя напряжение. Король не раз действовал вероломно, и теперь все были настороже.

Леиф шел твердой походкой, его рука то и дело дергалась, готовая вытащить длинный меч. Астрид вспомнила тот день в Эстландии, когда тамошний принц заманил их в замок для переговоров и вместо этого поднес им на подносе отрубленную голову сына Леифа.

Это был первый налет Эйнара. Астрид помнила, что мальчик подавал большие надежды. Он был большим и сильным, как его отец, и к тому же серьезным. Он был в разведке с другим молодым налетчиком, когда их захватили.

Эйнар был шестым из умерших детей Леифа – седьмым, если первая жена Леифа и ее нерожденный ребенок тоже считались. Он был последним из детей Леифа, и только много позже Ольга подарила ему Магни.

У Леифа дома были Ольга и Магни. У Вали была Бренна и четверо детей. Яан, который не вернется уже никуда, оставил дома беременную жену и маленькую дочь. Его жена теперь стала дважды вдовой.

Они оставили все это и пришли за ней. И они были готовы вернуться с пустыми руками, если это означало, что она будет с ними. Только из-за нее.

Но Леофрик убедил их, что переговоры в замке пойдут им на пользу. А Астрид убедила их доверять ему.

Теперь восемь налетчиков, Астрид, Леофрик и король сидели вокруг тяжелого стола в зале. Стол был уставлен едой и напитками, и Леиф резко вздрогнул, увидев в центре накрытый поднос. Но на этом подносе не было головы его сына, только жареное мясо.

Как бы ни была велика комната, и как бы ни была тяжела мебель, все пространство, казалось, сжалось, когда Леиф и Вали вошли внутрь. Король, который никогда не видел налетчиков, кроме Астрид, на краткий миг, казалось, был ошеломлен. Но сразу же взял власть в свои руки, сев во главе стола. Леиф, ярл самого большого из присутствующих владений, сел на другом конце, Вали – справа от него, а Гуннар – слева.

Астрид исполняла роль переводчицы, что, казалось, было ей не по силам. Ее понимание языка Леофрика было достаточным для их общения, но для перевода требовалось умение, которого у нее на самом деле не было. Однако она делала все, что могла, и считала, что достаточно хорошо передала слова короля своему народу.

Но Леиф хмуро посмотрел на Астрид.

– Я не понимаю. Неужели ваш принц не понимает, что мы ушли бы сегодня?

Она сказала Леофрику, что останется с ним. Он видел собранный лагерь.

– Он понимает. Но, кажется, это не имеет значения.

Вали со стуком поставил чашку и наклонился вперед.

– Значит, это ловушка. Они хотят заманить нас и убить, пока мы стоим к ним спиной. Вот как они сражаются. Не лицом к лицу, а исподтишка.

Его губы резко вздернулись, и он зарычал на короля.

– Они видят ловушку, – перевела она Леофрику и королю. – Они думают, что ты снова нападаешь, теперь, когда наши люди не могут сражаться.

Король кивнул и перевел взгляд на Вали.

– Мы понимаем, почему вы не доверяете нам. Мы были врагами и нанесли друг другу серьезные потери. Наш старший сын сейчас лежит в часовне, ожидая всенощного бдения. Наша маленькая дочь была убита одним из ваших людей в прошлом году. И все же мы предлагаем вам это, потому что у вас есть кое-что, что мы глубоко ценим. Кое-кто. Вы пришли к нашим берегам в прошлом году с намерением отвоевать землю у нашего королевства. Вместо этого мы отняли у вас Астрид с Севера.

Его взгляд переместился и задержался на Астрид.

– Мы хотели бы, чтобы она осталась с нами, как одна из нас. Мы полюбили ее, и она, как нам кажется, любит нас. Но вы – ее народ, и ей больно снова быть оторванной от вас. Мы в долгу перед ней и просим у нее прощения. Вы хотите покоя, а мы желаем мира в нашем королевстве и во всей Англии. Поэтому мы предлагаем вам сделку. Пять тысяч плодородных акров вдоль северо-западного побережья Меркурии. Вы станете частью королевства, и мы будем рады новому герцогу при нашем дворе. В свою очередь, вы поможете нам и нашим союзникам в борьбе с другими вторжениями людей Севера. Здесь нет никакого подвоха. Только единство.

У Астрид кружилась голова, пока она пыталась перевести все это. Она надеялась, что, по крайней мере, сохранила суть – что поняла суть. Ее смутило, когда король сказал: «мы», а не «я». Он уже не в первый раз повторял предложение, и она надеялась, что правильно его поняла.

В самый первый раз они прибыли в Меркурию с намерением захватить землю, король предлагал им то, что и привело их к его берегам. У Астрид возникло ощущение, что круг замкнулся.

Толлак заговорил первым, когда она закончила.

– Значит, мы будем подчиняться этому христианскому королю? Уш! Мы – свободные люди! Нам не нужен его дар – мы возьмем то, что хотим! – он стукнул кулаком по столу.

– Поселение, которое мы захватили силой, будет уязвимо для нападения со стороны любых соседних королей, – задумчиво произнес Леиф. – Это было бы защитой для наших поселенцев-фермеров и их семей. Вали?

Вали повернулся к Астрид.

– Что ты думаешь об этом короле? У меня нет причин доверять ему. А у тебя?

Она с минуту изучала короля, потом перевела взгляд на мужа. Он кивнул. Она полностью доверяла Леофрику. Ее боль из-за его обмана была такой глубокой именно потому, что она полностью ему доверяла. Но это был не его обман. Он не насиловал ее. Он не мучил ее. Он спас ее. Он любил ее. Он дал ей то, в чем она нуждалась.

– Они хотели бы доверять вам. Они спрашивают, доверяю ли я. Я доверяю тебе. Если ты скажешь, что королю можно доверять, я буду доверять.

Леофрик слегка улыбнулся ей и повернулся к отцу.

Король потянулся через стол и взял ее за руку.

– Я даю эту клятву перед Богом, Астрид с Севера. Я хочу, чтобы это было моим искуплением перед тобой. Если ты можешь простить меня, пусть твои люди поселятся здесь и сделают нас всех сильными.

Астрид отдернула руку и посмотрела на короля, затем снова повернулась к Леофрику. В его глазах она видела будущее. Здесь, в этом замке, в его любви. В предложении короля она увидела шанс для своего разделенного «я» стать целым. Она знала, что Леиф и Вали никогда не останутся здесь, но если два мира ее жизни будут объединены, то она не потеряет ни одной части себя.

Она доверяла своему мужу, а он – своему отцу. Астрид поняла, что тоже доверяет королю. Она простила его. Еще до этого предложения она его простила.

Она повернулась к Леифу и Вали.

– Он – правда. Мы можем ему доверять. Клянусь своей жизнью.

24

В ту ночь предводители северян вернулись в свой лагерь, чтобы обсудить с остальными предложение короля. Астрид осталась с Леофриком. Когда она попрощалась с друзьями, и они удалились в свои покои, король уже ждал их в общих комнатах.

Он протянул руки к Астрид, и после минутного колебания она позволила ему обнять себя.

– Спасибо, дочь, – сказал отец Леофрика, отпуская ее. – Ты наполняешь меня надеждой. Помнишь, я говорил тебе, что Дреда давала мне свет в темное время?

– Ja. Я помню.

– Теперь ты – мой свет. Мы проводили Эдрика в последний путь сегодня. Я потерял двоих детей всего лишь за год. И все же я храню надежду и радость в своей печали. Теперь я вижу будущее. Ты даешь мне этот свет.

Ее глаза встретились с глазами Леофрика, и он увидел в них неуверенность и беспокойство. Он улыбнулся. Астрид не привыкла к таким проявлениям эмоций. От короля и Леофрик не ожидала такого. Только Дреда знала мягкость их степенного отца.