Текст книги "Сайонара"

Автор книги: Сьюзен Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Глава 17
Ватанабе

Мгновенная вспышка вины заставила меня проснуться между станциями Нода и Фукусима. Я сел в вагон в 5.16, когда дневной свет начал тушить огненные печи звезд. Сейчас было 10.16, и поезд сделал семнадцать и три десятых круга по кольцевой линии. Мой план заключался в том, чтобы присоединиться к Мэри на станции Умеда и стать ее верным невидимым щитом. Однако двух бессонных ночей оказалось многовато для моего истощенного путешествиями в гиперпространство мозга. Он отключился независимо от моей воли. Может быть, мой мозг и обладает исключительными способностями, но, к несчастью, его органическое происхождение требует восстановления нейронов. Раздираемый виной и беспокойством, я нырнул в неэвклидову вселенную. Отыскал моего растерзанного, обессиленного слезами ангела и вздрогнул, когда увидел, что случилось за время моего невольного сна.

Я поправил бейсболку и приготовился выйти на следующей станции. Пришло время воссоединиться с Мэри и исправить то, что произошло по моему недосмотру.

Около бара меня ослепило радостное предчувствие, что я в последний раз открываю эти двери. Вечер за вечером я наблюдал, как это место вытягивает из людей душу. Призраки погибших душ толпились вокруг.

Темные химеры корчились с досады. Искореженные это плутали между ножками кресел и исчезали в щели автомата по продаже сигарет. Несчастные служащие и бизнесмены, жалкие кривые душонки… Когда они поймут, что непомерно дорогое виски, выпуклости грудей т изгибы бедер не излечат от их безнадежной болезни, что одурманив себя, они не смогут забыть ничтожности своей жизни? Избавление наступит, только когда они сбросят цепи трехмерного пространства.

Четыре сердца пульсировали в темноте бара. Полумесяцы клапанов открывались и закрывались, прогоняя литры крови по кровеносной системе. Одно сердце принадлежало Маме-сан (61 удар в минуту), второе Айе (68 ударов), бывшей хостессе, которую Юдзи бросил три года назад. Дьявольское отродье тоже присутствовало. Словно напичканный гормонами голубь Мама-сан ворковала над внуком Кацу (84 удара в минуту), спящим на своем складном троне. Господин Бойанж (131 удар) смотрел с ревностью. Для него ребенок был самозванцем, лишенным шерсти низшим существом, в котором пес ощущал зависимость и слабость. Мама-сан отодвинулась от Кацу и уселась на стул рядом с Айей, приподняв полы красного шелкового халата.

Я выбрал это мгновение, чтобы проскользнуть в дверь. Мама-сан разливала чай. Она подняла глаза над струей, состоящей из молекул воды и танина.

– Ватанабе, – спросила Мама-сан, – чему мы обязаны честью?

Айя улыбнулась. Она была в хорошем настроении, потому что сегодня с нею пришел ее воображаемый муж. Он стоял рядом, сто восемьдесят сантиметров, подтянутый и мускулистый, расплывающееся лицо менялось, приобретая сходство с актером, которого Айя видела утром в рекламе бритв.

– Э-э-э… я пришел на работу, – ответил я.

Последовавшее продолжительное молчание дало мне возможность ощутить всю глубину презрения Мамы-сан.

– Ватанабе, твоя смена начинается через восемь часов. Если ты думаешь, что я заплачу тебе за то время, что ты будешь слоняться здесь до семи, советую выбросить эти мысли из головы.

– Хорошо, – сказал я.

– Ладно, – продолжила Мама-сан, – ты задумал что-то особенное?

– Можешь разобрать и почистить духовку.

– Хорошо.

Я прошмыгнул на кухню. Мама-сан покачала головой. Пусть он и простофиля, но хотя бы вычистит духовку. Айя озадаченно улыбнулась. «И где только был этот дурачок, когда мозги раздавали?» – мысленно обратилась она к воображаемому мужу.

Я не собирался оправдываться. Пусть считают меня простофилей. Если бы они только знали, что мое положение равно Богу, ибо я принадлежу этому миру и одновременно возвышаюсь над ним. Что я способен вычислить число «π» до миллионного знака? Способен проникнуть в мысли лишайника, что растет в подземной пещере в тысяче километров отсюда? Отмеченный способностью к перемещениям между мирами, я – иконоборец, я – еретик… Впрочем, я отвлекся.

На кухне я постучал ножом для разрезания пиццы по стенке духовки, чтобы Мама-сан знала, что я приступил к работе. А в баре Айя наклонилась к Маме-сан, чтобы возобновить разговор, который я прервал.

– Она симпатичная? – спросила Айя.

Мама-сан скривила губы.

– Слишком высокая. Слишком полные губы и бедра, на носу – шишка. Все, что в ней красивого, так это волосы, да и то потому, что светлые.

Я закипел, словно кастрюлька с молоком. Да что она понимает? Эта женщина подвержена ультрасубъективизму. Там, где все видят яблоко, она видит банан. Где все видят банан, она видит бобы. Впрочем, как бы то ни было. Мама-сан могла лицезреть Мэри только снаружи. Ей никогда не проникнуть в прекрасную бесконечность, что скрывается внутри нее.

– Скоро она придет? – спросила Айя.

– Через час-другой… Мне звонил Мизутани. Он приезжал мимо, когда она голосовала недалеко от квартиры Юдзи. Он сказал, что на ней не было туфель!

– И он просто проехал мимо? Даже не предложи подбросить ее? – Айя рассмеялась. – Да уж, Мизутани настоящий джентльмен! Может быть, она убежала, потому что в квартире Юдзи был кто-то из людей Ямагавы-сан?

– Мизутани сказал, что слышал, как Хиро угрожал ей пистолетом.

Руки мои дрогнули, и я с грохотом выронил поднос на пол. Странная реакция, ведь я уже знал об этом.

– Ватанабе, осторожнее! – Мама-сан округлила налитые кровью глаза. – Почему я позволяю этому кретину возиться на своей кухне? – спросила она у Айи.

Айя улыбнулась.

– Что вы намерены делать с Мэри, когда она придет?

– Отошлю ее к Юдзи. Сейчас ему особенно нужна женщина…

Мозг мой затуманил гнев. Да как она смеет считать Мэри женщиной по вызову, годной только на то, чтобы удовлетворять низменные потребности Юдзи в его гнидой норе?

_ Впрочем, прежде чем что-то предпринимать, я должна дождаться звонка Ямагавы-сан. Он прекрасно понимает, что отпустит Юдзи, но хочет создать видимость власти и контроля над ситуацией. Мужчины все такие. Сколько раз я присылала ему женщин? Сколько раз мои лучшие девушки шпионили для него? Из-за его беспечности я потеряла лучшую из них! И после всего, что я сделала для него, ему доставляет удовольствие держать меня в неизвестности!

Айя кивнула.

– Ему хочется показать, что снять Юдзи с крючка – не пустяк. А Мэри догадывается, что происходит?

– Вряд ли. Эти белые девицы так глупы. Да мне-то что задело? Я забочусь о собственном сыне.

Мама-сан обозревала свои алые ногти. Люди сами приводят зло в этот мир. И нет большего зла, чем стремление матери, не считаясь ни с чем, спасти шею сынку-бандиту. Айя прекрасно понимала Маму-сан, она тоже была частью этого мира, поэтому она понимающе кивнула и улыбнулась.

Я скользнул на семь километров триста метров к западу, где Мэри на задворках города безуспешно пыталась поймать попутку. Мэри трясло. Столкновение с направленным в лицо холодным металлическим дулом стало самым мучительным событием в ее недолгой двадцатидвухлетней жизни – событием, поделившим ее пополам. Прежняя Мэри теперь уныло тащилась в хвосте нынешней. Радостную и удачливую Мэри заменила ее более жесткая, умудренная опытом версия. Теперь старой Мэри суждено таскаться по пятам за тысячами Мэри, уже прилепившимся к хозяйке, такими, как Мэри до первого поцелуя, или Мэри, впервые описавшая простыню. Многим из этих Мэри суждено было остаться в прошлом по мере того, как их хозяйка взрослела, но Мэри, которой ни разу в жизни не угрожали пистолетом, суждено теперь вечно влачиться по пятам новой Мэри.

Страдания Мэри заставили мои конечности онеметь от ужаса. Клянусь, я не позволю, чтобы это повторилось.

В баре Мама-сан суетилась над маленьким Кацу. Ей было приятно смотреть на двухлетнего внука. Теперь, когда карьера Юдзи завершена, Мама-сан нуждалась в замене объекта для своих честолюбивых мечтаний о покорении криминального мира.

Хотите, я расскажу вам об Айе? Встретив Айю сегодня, вы ни за что не поверили бы, что некогда она была порочной нимфоманкой, склонной к немотивированным взрывам ярости. Множество мужчин, включая подростка Юдзи, находили ее дух камикадзе весьма возбуждающим. Юдзи осеменил ее, а затем вышвырнул (на память Айя оставила ему сто семнадцать стежков, которыми Юдзи пришили верхнюю часть уха). И вот теперь из этой дьявольской куколки вылупилась образцовая мамаша.

Впрочем, отнюдь не материнство изменило Айю Первые месяцы после рождения ребенка были не лучшим временем в ее жизни. Она ногтями скребла стены, вынашивая планы подмешать денатурат в молочную смесь. Трансформация случилась, когда однажды после обеда Айя смотрела телевизор. Она включила звук на полную мощность, чтобы заглушить детские крики. И вот сквозь дымку, туманившую одурманенный лекарственными препаратами разум, Айя увидела на экране некоего юного актера. Восхитившись его точеным профилем, Айя подумала, а хорошо бы он шагнул к ней прямо с экрана и стал ее мужем. Она вообразила свадебную церемонию, и, к собственному удивлению, эта фантазия успокоила ее. Айя даже решила вывести Кацу на прогулку – впервые за шесть месяцев после того, как он появился на свет из ее утробы. Этим же вечером она ела лапшу, воображая, что это – особое лакомство, приготовленное для нее новым мужем.

Так и пошло. Каждый день рождал новые фантазии, и вскоре Айя стала проводить с воображаемым мужем каждую секунду. И у кого хватило бы духу обвинить ее в этом? Муж был заботлив, отзывчив, он предлагал Айе прекрасную замену унизительному положению матери-одиночки. Айя была счастлива. По сравнению с миром ее фантазий реальность казалась холодной и пресной. Даже сейчас, сидя за стойкой бара рядом с Мамой-сан, Айя воображала, как останется с воображаемым мужем наедине.

Я с ужасом наблюдал за этим самообманом, за этим отрицанием реальности. Нельзя так безраздельно покоряться миру фантазий. Впрочем, во всем этом было кое-что положительное – мир фантазий отвлекал Айю от мыслей о детоубийстве.

Тридцать две произвольные единицы, называемые минутами, миновали. Я разбирал духовку и следил, как Мэри движется по бетонному лабиринту по направлению в бару «Сайонара». Я кружил вокруг нее, снова и снова шепча: сверни, сверни, сверни. Бесполезно. Мэри была слишком захвачена страстным желанием увидеть Юдзи. Она не повернет назад.

Услышав стук в дверь, Мама-сан отодвинула стул и взяла на руки господина Бойанжа. Ей нравилось, когда его крошечное звериное сердечко билось рядом с ее. Мама-сан бросила взгляд на Айю, и они обменялись ядовитыми улыбочками.

Мама-сан отперла дверь, и Мэри ворвалась в бар.

– Как Юдзи? Где он? Здесь?

Волосы Мэри стояли дыбом, глаза яростно сверкали. Мама-сан впитывала ее муки, словно манну небесную или животворящие солнечные лучи. С добродушным материнским смешком она промолвила:

– Успокойся, Юдзи здесь нет. Он – в безопасном месте, не волнуйся. Позже я отведу тебя к нему.

Мэри испытала такое облегчение, что чуть не бросилась к Маме-сан на шею. Ее диафрагма выдавила рыдание. Мама-сан стиснула зубы. Последний раз она плакала, когда ей исполнилось восемь, и брат обезглавил ее котенка, засунув его голову в вентилятор.

– Я пошла к нему на квартиру, а там оказался этот человек с пистолетом. Он сказал, что ждет Юдзи, он сказал…

Слезные протоки Мэри истекали кровью, соленые капли текли одна из другой. Мама-сан раздраженно пристукнула ногой. Айя ухмыльнулась. Как же я хочу, чтобы мы с Мэри вместе проникли в иную реальность! Там мы увидим, как Мама-сан распадается на миллион уродливых кусочков. Мы проникнем в ее память и будем смеяться, наблюдая, как она танцует со своим отражением в зеркале, одинокая и пьяная. А сейчас Мэри горько рыдала.

Некоторое время спустя Мама-сан предложила Мэри принять ванну наверху, и они удалились, оставив Айю потакать персональной мании и качать Кацу в его складном кресле. Я мерил шагами кухню, пытаясь найти выход.

Прошлой ночью я совершил ужасную ошибку. Когда я понял, что Юдзи сошел с ума, то ошибочно решил, что теперь Мэри нечего опасаться. Я неправильно разобрал геометрические узоры четвертого измерения. Пока я спал в вагоне метро, жизнь Мэри снова подверглась опасности. Я должен был испепелить его в том заброшенном баре.

Я снова проник в гиперпространство, одновременно наблюдая за четырьмя разными объектами: Мэри и Мама-сан поднимаются по лестнице; Юдзи развалился на полу в баре «Лотос»; убийца в квартире Юдзи отжимается на одной руке; глава якудзы Ямагава-сан висит вверх ногами в шкафу, словно летучая мышь.

Уровень допамина Ямагавы-сан свидетельствовал, что он проспит еще несколько часов. Мама-сан ничего не предпримет, ожидая его звонка. Это означало, что пока Мэри в безопасности. Человек с пистолетом по кличке Красная Кобра устал ждать. Обученный убивать и увечить, он жаждал смерти Юдзи. Внезапно я увидел способ уничтожить Юдзи, не запачкав рук. Все, что от меня требуется, совместить пространственные координаты Красной Кобры с баром «Лотос».

Воодушевленный, я бросился вон из кухни как раз в то мгновение, когда Мама-сан выходила из двери, ведущей в ее квартиру.

– Ватанабе, – сказала она, – нужно прочистить один из туалетов. Возьми металлическую вешалку из раздевалки и попробуй что-нибудь сделать.

Мгновение я наблюдал, как молекулы кофеина, содержащиеся в ее чае, возбуждают постсинаптические мембраны. В неверном свете бара я видел собственное отражение в четырех хрусталиках – вверх ногами и в уменьшенном размере. Мама-сан и ее пес внимательно смотрели на меня. Они считали, что у меня в жизни нет иных целей, кроме прочистки их туалета.

– Чего ты ждешь? – спросила Мама-сан.

Хороший вопрос. Действительно, чего я жду? Не обращая внимания на хозяйку, я направился к дверям, случайно опрокинув по дороге папоротник. Земля и удобрения высыпались на ковер, но у меня уже не было времени, чтобы поднять горшок. Я должен был успеть на автобус.

Я карабкался на холм к дому Юдзи. Облака разошлись, холм заливали ультрафиолетовые лучи. Домохозяйки сплетничали и ели тирамасу. Младенцы наблюдали, как взрослые дяденьки в пушистых комбинезонах скачут по экрану телевизора. Любой человек ужаснулся бы, если бы узнал, что ему предстоит беседа с вооруженным бандитом. Только не я. Как только Красная Кобра узнает о том, что у нас общая цель, мы тут же станем друзьями. Я был уверен в этом. И ни капельки не боялся. Сколько можно дрожать и покрываться холодным потом?

Я переместился обратно в бар. Обратно к Мэри, которая лежала в ванне обнаженная. От горячей воды ее кровеносные сосуды расширились. Мне хотелось, чтобы это хрупкое спокойствие длилось вечно. Чтобы перед нами не расстилалось неизвестное будущее. Затем я одумался. Время должно идти вперед, если я хочу, чтобы Мэри достигла земли обетованной. До тех пор я должен тяжко трудиться, чтобы облегчить ей путь.

Наконец я добрался до дома Юдзи. Здесь, на холме, солнце палило нещадно. Против воли тело вздрогнуло. Тело дрожало и выделяло пот, биоритмы ускорились. К счастью, разум был тверд как скала.

Я проник в переговорную систему и проследил код Затем нажал три цифры и кнопку вызова. Ничего. Чудные штуки эти электронные коды. Я попробовал еще раз, нажав соседнюю кнопку. Звонок напротив квартиры 227 начал звенеть. Вот дерьмо. Скажу, что я – телемастер. Раздался щелчок, и Наоми Такахаси из квартиры 227 заверещала: «Наконец-то!» В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем заставлять такую горячую штучку дожидаться, ты, глупец! Давай наверх! Быстрее!

Раздался щелчок, и Наоми Такахаси из квартиры 227 открыла дверь, даже не потрудившись выяснить, кто звонит.

Я скользнул в коридор, ведущий к квартире Юдзи, сквозь пластмассовую перегородку наблюдая, как Красная Кобра с пистолетом в руке прислушивается к моим шагам. Одно ужасное мгновение на пороге квартиры желудок мои выразил желание извергнуть содержимое в обоих направлениях, но мгновение миновало, я постучал, нажал на ручку и вошел. Красная Кобра стоял за дверью гостиной: курок пистолета взведен, рефлексы напряжены. Ситуация складывалась деликатная. Или я назову себя, и он поймет, что я не грабитель, или он выстрелит мне в голову.

– Э-э-э… привет.

Я говорил с темной вонючей квартирой Юдзи Ояги.

Красная Кобра не ответил, ожидая моих дальнейших действий.

– Привет, – повторил я. – Э… я не опасен.

Снова нет ответа. За дверью Красная Кобра приготовился. Я медлил на пороге, Красная Кобра – в восьми метрах от меня. Если я назовусь, его напряжение исчезнет. Тогда мы сможем по-мужски обсудить стратегию уничтожения Юдзи Ояги. Я шагнул в комнату…

…с дозвуковым грохотом пуля 22-го калибра на скорости 137 километров в час просвистела мимо и врезалась в штукатурку под окном. Я животом шлепнулся на пол, звук выстрела повис в ушах. Пятьдесят четыре обитателя дома оторвались от дел и посмотрели друг на друга, пытаясь определить источник звука. Лопнувшая покрышка? Взорвавшийся котел? Инстинкт заставил меня крепко зажмурить глаза и вжаться в ламинированный пол. Красная Кобра потер правую руку, слегка занывшую от отдачи его "Глока-18». Он смотрел сверху вниз на мое распластанное по полу тело. Изучал меня, впитывая мои грязные дешевые джинсы и бейсбольную кепку. Затем поскреб пятичасовую щетину на эпидермисе кожи.

– Извини. Я решил, что это Эйс Иширо из банды Ямагучи, такой же костлявый карлик, как ты.

А у этого лжеца совсем плохо с чувством юмора. Он приблизился на три шага.

– Надеюсь, никто не вызовет полицию… Хотя поздно беспокоиться. Кто ты такой? Вставай.

Рефлексы отказывались повиноваться. Мышцы словно парализовало, я не мог сдвинуться с места. Красная Кобра пнул меня под ребра.

– Повернись, чтобы я мог увидеть твое лицо, – нетерпеливо прорычал он. – Если не докажешь, что ты не Эйс Иширо, придется пристрелить тебя.

Мгновенно излеченный от паралича, я повернул голову. Шрамы Красной Кобры лишали его лицо выражения, но я понял, что он вздрогнул от удивления. Он явно ожидал увидеть кого-то другого.

– Ты ведь работаешь в хостесс-баре? Не иначе Мама-сан послала тебя сюда? С нее станется.

Я покачал головой, оскорбленный подобным предположением.

– Тогда говори. Что ты здесь делаешь?

Я прочистил горло. Голос прозвучал тонко, словно у кастрата.

– Я знаю, где прячется Юдзи.

Волшебные слова. Красная Кобра изменился. Он отвернулся, чтобы скрыть ненасытную жажду, отразившую юся в глазах. Никогда еще мне не доводилось видеть такое сочетание ненависти и возбуждения. Месть билась внутри него, словно второй пульс.

– Где?

– Он спрятался в брошенном баре в Амагасаки.

– В баре «Лотос»?

Я кивнул. Несмотря на то, что Красная Кобра виде что я не лгу, бандитская привычка велела ему держаться настороже. Он отступил на шаг.

– Мама-сан велела тебе сказать, что Юдзи прячется в баре «Лотос», где меня ждет ловушка, верно?

– Нет. Она хочет, чтобы Ямагава-сан отпустил Юдзи. Она хочет замять это дело…

Я запнулся, не в силах выговорить столько слов за раз.

Лицо Красной Кобры окаменело от ненависти. Он скорее решится сделать себе харакири, чем отпустит Юдзи. Он не позволит ему уйти. Красная Кобра готов был даже нарушить бандитские правила, но поступить по собственному усмотрению.

– Если кто-нибудь поджидает меня в баре «Лотос», лучше тебе выложить все сразу, иначе тебя я убью первым.

Под пиджаком я чувствовал пульс его «глока-18». Красная Кобра шутить не собирался.

– Там только Юдзи.

– Ладно, вставай. Пойдешь со мной.

Красная Кобра припарковал «мерседес» в заброшенном дворе в сорока восьми метрах тридцати сантиметрах от бара «Лотос». Проникнув сквозь стены бара, я увидел Юдзи. Он лежал на полу в самом центре зала. Весь день, исключая визит к телефонной будке, откуда он звонил своей мамаше, Юдзи провел во влажном гниющем помещении. Ему повезло, что разум его повредился – для безумцев время бежит быстро.

Красная Кобра достал пачку «Винстона», зажег сигарету и молча курил. Ехал он также молча. Связь, что между нами образовалась, не нуждалась в словах. Салон машины был наполнен табачным дымом и дружеским расположением.

– Надеюсь, он действительно там, – пробормотал Красная Кобра.

Я ничего не ответил. Скоро он сам все увидит. Я изучил разум бандита, пустой и лишенный воображения, но в эту минуту наполненный предвкушением мести. Передо мной раскручивались жестокие картины: хореографические сцены насилия и кульминация – сверкающий самурайский меч опускается на горло Юдзи.

Красная Кобра нервно выпустил колечко дыма. Он медлил. Он слишком долго ждал. Если бы я не заговорил, наверное, он так и сидел бы в машине целый час.

– Почему вы медлите? – спросил я.

Красная Кобра смотрел перед собой. Дым скрыл его ноздри.

– Я жду, – ответил он.

Теперь мы могли говорить, как мужчина с мужчиной. Я хотел сказать ему, что убийство Юдзи – предотвращающий удар, который должен спасти человечество. Вместо этого я смотрел, как волшебные дымные деревья вытягивались в зеркале заднего вида, высвобождая ароматические молекулы. Красная Кобра затушил сигарету.

– Что привело тебя ко мне, посудомойка? – спросил он. – Что ты не поделил с Юдзи?

Кровь прихлынула к моим щекам. Ему ни за что не понять. Все равно что пытаться что-то объяснить муравьям во дворе.

– Мэри, – промолвил я.

Обожженные складки кожи сморщились в улыбку.

– Мэри, – эхом повторил он. – Понятно… Вставай, зададим ему.

Я кивнул. Именно это я и хотел от него услышать.

Мы шли по засохшей траве к бару «Лотос». Мимо пролетел скоростной поезд, родив подземные колебания. Мы были замечательной командой: я и Красная Кобра. Красная Кобра – гора мышц и ужасающие шрамы. Ватанабе – гиперинтеллект. При нашем приближении бар «Лотос» вздрогнул. Полевые мыши прекратили обычную возню и привстали на задних лапках. Тараканы обратились в слух. Даже Юдзи что-то почувствовал.

У двери Красная Кобра счел нужным еще раз предупредить меня:

– Если ты обманываешь меня, клянусь Богом, я набью тебя свинцом сверху донизу!

Он рванул дверь, и солнечные лучи проникли внутрь, рассеивая мрак. Пылинки пустились в пляс, ликуя в солнечных лучах. Темнота затрепетала в предвкушении. Услышав скрип двери, Юдзи с замирающим сердцем высунулся из-под стола, желая узнать, кто вошел. Красная Кобра щурился во тьму, желая увидеть поле своей битвы. Это помогало плохо – фоточувствительный пигмент сетчатки не воспринимал темноту. У Юдзи было преимущество: невидимость. К счастью для Красной Кобры, подобные затруднения неведомы мне.

– Осторожно! – вскрикнул я.

Я схватил Красную Кобру за руку и толкнул в сторону. Огнетушитель задел его по плечу, прежде чем упасть на гнилые доски пола. Если бы не я, удар пришелся бы прямо по черепу. У Красной Кобры не было времени благодарить меня за спасение собственной жизни. Он выстрелил в темноту.

– Вылезай, – произнес он.

Юдзи оставался на месте, словно закапризничавший ребенок. Барабанные перепонки потряс очередной звук выстрела из «глока-18». Пуля пронзила поверхность стола, оставив выходное отверстие одиннадцати сантиметров в диаметре. Пуля не долетела до Юдзи тридцать два сантиметра, но ему показалось, что она едва не задела его по щеке. Он выполз из-под стола и поднял руки. В слабом свете Юдзи увидел шрамы Красной Кобры. Его желчный пузырь издал удовлетворенный звук.

– Давненько не виделись, – сказал Юдзи.

Держа Юдзи на мушке, Красная Кобра поднял огнетушитель с пола.

– В меня метил?

Он швырнул огнетушитель в сторону барной стойки. Огнетушитель врезался в люстру, которая завращались в темноте Птенцы воробьев, сидевшие в гнезде, открыли клювики и испуганно запищали Юдзи не стал умолять и отстаивать свою невиновность. Он стоял неподвижно. Комнату наполняло предчувствие неминуемой смерти, но Юдзи не боялся. Разум его был сломлен, он больше не ведал страха.

– Ты прикасался к ней, когда меня не было? – прорычал Красная Кобра.

Юдзи покачал головой.

– Впрочем, ничего не могу сказать об остальных.

Красная Кобра набросился на него. От удара его кулака Юдзи снова упал на пол. Дуло «глока-18» уперлось в его окровавленный лоб. Красная Кобра упивался властью над врагом.

– Слушай внимательно, – глухо прошептал он, – я собираюсь прострелить тебе щеку. Впрочем, я могу дать тебе право выбора, которого не было когда-то у меня. Правую или левую? Я выстрелю, куда скажешь.

Казалось, наконец-то Юдзи проняло. Путь к его сердцу лежал через тщеславие. Для него уродство было страшнее смерти.

– Давай же выбирай, а не то парень с кухни выберет вместо тебя.

Юдзи бросил на меня взгляд, в котором теплилось узнавание. Затем слабо рассмеялся.

– Левую, – сказал он.

– Откинь голову назад и открой рот пошире, – скомандовал Красная Кобра.

Юдзи так трясло, что он с трудом выполнил команду. Красная Кобра засунул пистолет ему в рот, намереваясь прострелить левую щеку. Примерные баллистические вычисления подсказали мне, что для «глока-18» это слишком близкое расстояние. Спустив курок, Красная Кобра просто убьет Юдзи. Я затаил дыхание. Юдзи крепко зажмурил глаза. Я слушал, как мышечные ткани в руке Красной Кобры все сильнее сдавливают пусковой механизм.

– Постойте! – выкрикнул я.

Красная Кобра дернулся и удивленно обернулся.

– Что? – спросил он. – Что еще?

Моя челюсть отпала. Звонил мобильный Красной Кобры. В первое мгновение мы чуть не выскочили из собственной кожи, решив, что пистолет дал осечку. Вместо навязчивой популярной мелодии на мобильном Красной Кобры был записан грохот обвала.

– Какого черта? – выплюнул Красная Кобра.

Он быстро и тяжело дышал. Номер позвонившего не определился, но я смог проследить по сигналу его источник.

– Не отвечай! – крикнул я.

Поздно. Красная Кобра прижал телефон к уху.

– Красная Кобра, – просочился голос Ямагава-сан. – Убери свой пистолет от господина Ояги. Ты не должен причинить ему вред. Ты меня понял? Ты его не тронешь.