Текст книги "Муж, любовник, незнакомец"

Автор книги: Сюзанна Форстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Она не помнила еще момента, когда Эл не желал бы ее. В течение всего своего долгого замужества она знала о его вожделении и втайне тешилась им. Это знание придавало ей силы во всем, что она всегда считала чисто женской прерогативой. Но теперь хрупкое равновесие между ними склонилось в его сторону. Эл незаметно повысил свою ставку, и она намеревалась выяснить, блефует он или нет.

– Все в порядке? – спросила она. Он уже выпил первый фужер и налил второй, что было вовсе на него не похоже.

Её вопрос, казалось, отвлек его от размышлении и вернул к действительности, к ней, Уоллис. Взгляд его немного потеплел.

– Что может быть не в порядке? Шампанское, цветы и ты, прекрасная женщина, обнаженная и мокрая.

– Невежа, – воскликнула Уоллис и брызнула в него водой. Втайне она находила его грубость весьма волнующей. Внутри у нее все затрепетало. Восхитительно затрепетало. И как бы ни хотелось ей взять над ним верх, она страстно желала испытывать вновь и вновь то чувство, которое пробуждала в ней его наглость. Будь в ее жизни мужчины, ей было бы трудно с уважением относиться к тому, кто ей не ровня.

Уоллис отпила большую часть шампанского из своего фужера и решила, что пора сообщить Элу, зачем его пригласили.

– У меня есть новость, – сказала она, сознавая, что у нее, как у девочки, прерывается дыхание и кружится голова.

– Надеюсь, хорошая?

– Софи беременна.

Эл чуть не пролил шампанское, и Уоллис разразилась отнюдь не мелодичным писклявым смехом, который определенно нельзя было счесть подобающим леди.

– Это действительно новость, – сказал Эл. – Вероятно, нам придется пересмотреть нашу стратегию.

– Нет! Именно этого нам и не следует делать. Все складывается идеально, Эл. Разве ты не видишь, что это ставит ее в невыгодное положение? Теперь она еще более уязвима. Потребуется совсем не много усилий, чтобы окончательно сломить ее. Совсем не много!

Эл молчал, и по его лицу совершенно невозможно было ничего понять. Уоллис не могла бы сказать, рассматривает он ее или углубился в размышления.

– Может, ты и права, – наконец произнес он. – Вероятно, это нам на руку.

Уоллис внимательно наблюдала, как он допил шампанское и встал. Сняв спортивную куртку и отшвырнув ее на пустой стул, он повернулся к ней, продолжая расстегивать ворот рубашки. Глаза его горели.

– Хочешь почувствовать себя свободнее?

– Хочу почувствовать себя голым, – ответил Эл, выдергивая полы рубашки из брюк. – Это мой способ справлять поминки.

– Эл, что ты делаешь?

– Присоединяюсь к тебе, – сказал он, взявшись за ремень. – После того как я более двадцати лет мечтал заняться с тобой любовью в этой вот ванне, я собираюсь присоединиться к тебе в прямом и переносном смысле слова. – Глаза его заблестели ярче. – А тебе советую оставаться именно такой мокрой, какой выглядишь.

Глава 28

«Рутина – это хорошо, – сказала себе Софи. – Рутина успокаивает». Первое, что она чаще всего делала по утрам, – взбивала миксером в огромной миске корм для грызунов. Сегодня это было последнее, что ей хотелось делать, но было совершенно необходимо хоть в какой-то мере вернуться к нормальной жизни – ради себя и ради детей. А ничто не способно так радикально вернуть вас к действительности, как необходимость поднять двадцатифунтовый мешок корма для грызунов.

В последние дни у нее часто «болел животик», поэтому сегодня утром весьма квалифицированную помощь на кухне ей оказывал Олберт – он всегда был ранней пташкой. Софи только что залила теплым пюре сухой корм, и малыш прилежно размешивал его в большом вазу из нержавейки.

– По идее оно готово, – сказала Софи, посыпая петрушкой комковатую смесь. – Посмотри.

– М-м-м… выглядит неплохо. – Мальчик кивнул в знак согласия и лизнул ложку, которой орудовал. В ту же минуту личико его сморщилось от отвращения.

– И-и-и-и, – заныл малыш. – Какая га-а-адость.

Софи прижала ребенка к груди, стараясь утешить его.

– Я лад, что я не хомячок, – сказал мальчик, когда спустя несколько минут они устало тащились во двор кормить ничего не подозревающих «зверей».

– Я тоже.

Направляясь вместе с Олбертом через дворик в свой маленький зоопарк, Софи заметила, что Блейз не тронул еду, а к тому времени, когда с кормежкой животных было покончено, начала тревожиться, куда запропастился пес? «О, только бы он снова не убежал в морской домик, – подумала она. – Джея там нет».

– Что это за шум? – спросил Олберт.

Он повертелся из стороны в сторону, как флюгер, потом остановился, уставившись на ворота.

Софи тоже прислушалась и услышала тихое рычание, доносившееся из-за ворот. Возможно, это был Блейз, играющий с беспомощной несчастной ящерицей, которую нашел в траве. Сеттер постоянно приносил в дом «подарки» в виде ящериц или змеи и клал их к ногам Софи. Но как он мог выйти за ворота? Вечером Софи заперла их и еще не открывала с утра. Она вообще всегда держала их закрытыми: не хотела, чтобы дети бродили по лугу одни.

Сварливо каркая, мимо пролетела ворона. Небольшая стая, следовавшая за ней, пронзительно кричала скрипучими голосами, словно десятки ногтей одновременно скребли по грифельной доске.

Софи в недоумении покачала головой… разве что она отперла ворота. В последнее время она стала такой забывчивой, что было, впрочем, вовсе не удивительно, учитывая происходящие странности.

– Олберт, будь хорошим мальчиком, отнеси тазик в дом, а я пойду впущу Блейза.

По мере приближения Софи рычание за воротами становилось все громче. Почему-то пес царапал когтями забор – похоже, ему не терпелось попасть внутрь. Софи вспомнила царапающие звуки, которые преследовали ее во сне, и от этого неприятные мурашки забегали по спине. Тогда тоже кто-то отчаянно просился в дом, а потом на нее напал этот…

Она прогнала глупые мысли: ясно, что это пес.

– Блейз? – А если это не собака, то, вероятно, койот или какое-нибудь другое дикое животное. Но царапание прекратилось, и, когда она отодвигала щеколду, сеттер приветствовал ее знакомым заливистым лаем.

Сначала ворота начали открываться медленно, потом резко распахнулись. Софи, увидев темное рычащее существо, бросившееся на нее, отскочила назад, но оно схватило ее за рукав хлопчатобумажной рубашки и вырвало из него лоскут. Из руки брызнула кровь, Софи крикнула Олберту, чтобы тот не выходил из дома, потом схватила обломанную ветку, чтобы отгонять животное, и тоже начала осторожно пятиться к двери, едва веря в то, что происходило: собакой, атаковавшей ее, подобно злобному дикому зверю, был… Блейз. Он скалился, рычал, и пена капала у него из пасти. В панике Софи все же сообразила, что его, должно быть, покусало какое-то взбесившееся животное.

– Соупи? – прошептал Олберт. – Что это с Блейзом?

Софи быстро взглянула через плечо и увидела, что малыш все еще стоит во дворе. Судорожно сжимая в ручках таз, он округлившимися огромными глазами неотрывно смотрел на собаку, с которой играл каждый день. Они были друзьями, а отнюдь не врагами, и малыш не понимал, что происходит.

– Олберт, – взмолилась Софи, – быстро иди в дом. Прошу тебя!

Сердце сжалось, когда она представила себе мучительный выбор, который придется сделать. Чтобы защитить ребенка, которого она любила, ей придется ударить, быть может, даже убить собаку, которую любили они оба. О нет. Пожалуйста, не надо…

Блейз присел, готовясь к новому прыжку, и на этот раз Софи не хватило проворства. Чудовищный удар пришелся ей в плечо, и она, падая, нанесла ответный. Пес тоже был оглушен. Он закачался и затряс головой. Софи попыталась встать, чтобы убежать в дом, но ноги скользили по траве, покрытой росой.

Громко крича, она перевернулась на живот и приподнялась на руках, но пес снова бросился на нее. Она молотила окровавленными кулаками, пытаясь отбиться, однако собака неумолимо тянулась к горлу. Софи едва успела прикрыть его рукой, как сверкнувшие зубы впились в неё. Они свирепо терзали руку, и на сей раз Софи почувствовала боль. Чудовищную боль.

От начавшегося головокружения она рухнула, и собака придавила ее всей своей тяжестью так, что Софи не могла даже дышать. Если бы в этот момент не пришла помощь, она потеряла бы сознание. Они с Олбертом были полностью во власти взбесившегося животного. Все побелело и закружилось у нее перед глазами. В ушах ревел яростный собачий рык, и, когда она впоследний раз попыталась оттолкнуть пса, на нее вдруг хлынула ледяная вода.

Блейз тоже опешил от обрушившегося потока. Он взвизгнул и бросился прочь, а мощная струя воды продолжала хлестать его, не давая вернуться, пока Софи пыталась прийти в себя. Когда ей удалось подняться на ноги, она увидела, что это был Олберт. Единственное, что мог сделать худенький четырехлетний малыш, – это, стоя на коленках, с непреклонной решимостью поливать из шланга беснующееся животное.

Обучая детей ухаживать за зверюшками в их маленьком зоопарке, Софи показала им, как разливать животных водой во время драки. Олберт запомнил урок. Он открутил воду на полную мощь и поливал собаку, не давая ей возможности приблизиться.

– Ты спас мне жизнь, – выдохнула Софи, падая на колени рядом с ним и забирая у него шланг. – Да, Олберт, ты меня спас.

Карие глазки мальчика наполнились слезами.

– Ты умлешь, Соупи?

– Нет, солнышко, конечно, нет. А почему..

– У тебя везде кловь.

До этого момента Софи не сознавала, что из нескольких ран у нее на теле течет кровь, особенно пострадала рука. Рана была глубокой, и она, конечно, потеряла много крови, хотя не чувствовала ничего, кроме легкого головокружения.

Шок. У нее шок. Но опасность еще не миновала. Она может потерять сознание, и Олберт останется один на один с псом. Блейз кидался на струю с бешеной яростью. Собака совершенно обезумела. Продолжая сдерживать ее с помощью шланга, Софи послала Олберта звонить в Службу спасения.

Шли минуты, у Софи перед глазами плыли красные пятна. Казалось, силы вот-вот покинут ее, она думала только о том, что нужно не потерять сознание и удержать шланг в руках. Веки у нее невольно дергались, ее качало из стороны в сторону. Когда она услышала, как кто-то зовет ее по имени, голова у нее резко откинулась назад.

Она с удивлением заметила, как Джей выскакивает из дома. Увидев, что происходит, он рванул обратно и вернулся с одеялом, которое набросил на пса, чтобы унять его.

Вид у Софи, похоже, был хуже, чем она предполагала. Она была бледна как смерть. Заперев дергающегося пса в одну из больших клеток, пустовавших в ее маленьком зверинце, и вызвав бригаду из ветеринарной лечебницы, Джей бросился к Софи и поднял ее на руки.

От потрясения он не мог даже говорить. Софи к этому времени совсем ослабела. Веки сомкнулись, во рту пересохло.

– Что ты собираешься делать? – с трудом произнесла она, увидев, что он несет ее к дому.

– Отвезти тебя в больницу, конечно.

– Нельзя оставлять Олберта одного.

Джей непонимающе посмотрел на нее:

– Кого?

– Ребенка, – ответила она, указывая на маленького мальчика, стоявшего рядом.

Мир снова бешеным вихрем закружился перед глазами, у Софи больше не было сил бороться. Несущийся мимо с неистовой скоростью свет обернулся тьмой, и тьма эта объяла ее. Она больше не чувствовала своих ран, но ощущала болезненный спазм в глубине живота и при мысли о том, что может потерять ребенка, замерла словно пораженная громом. Из всего того, что проносилось в ее одурманенной голове перед тем, как она окончательно потеряла сознание, Софи запомнила лишь самое последнее – выражение лица Джея. Он смотрел сквозь испуганного четырехлетнего малыша, словно не видя его.

У Софи было такое чувство, будто она заснула под весенним дождем. Кожу приятно ласкала теплая влага – словно туман в горах, но, открыв глаза и увидев мятно-зеленый потолок и Джея, глядящего на нее сверху, она поняла, что находится в больничной палате и что он обтирает ей лицо влажной салфеткой.

– Добро пожаловать обратно. – Голос его звучал тепло и ясно, но улыбка была самой печальной, какую ей доводилось видеть в жизни,

– Блейз, – тихо произнесла Софи, припоминая, что случилось, и догадываясь, что собаку, наверное, пришлось усыпить. Вот почему Джей так печален.

– Он в порядке, Софи. Все прекрасно.

– Прекрасно?

Он поднес ее руку к губам и поцеловал с такой ободряющей нежностью, что у нее сжалось горло. Все было вовсе не прекрасно. Случилось нечто ужасное.

– Блейз в ветлечебнице, он поправляется, – объяснил Джей. – Ему промыли желудок и обнаружили в нем какое-то зараженное мясо. Он поправится и ты тоже. Никаких уколов от бешенства делать не придется.

Она все еще не могла поверить. Просто не могла. Что-то было не так. Он слишком крепко держал ее за руку, как отец, утешающий ребенка. Слишком нежно касался ее лица.

– А реб…

– С ребенком тоже все прекрасно. Ш-ш-ш. – Он легонько прижал палец к ее губам, стараясь успокоить. – Ты потеряла некоторое количество крови и тебе нужно отдохнуть.

Софи не могла отдыхать.

– Где Олберт?

– Я здесь. – Маленькое смуглое личико Олберта, сияя, смотрело на нее от изножья кровати. – Я жду маму, она плиедет и забелет меня.

– О, слава Богу! – Рыдание сотрясло тело Софи, когда она поняла, что все, вероятно, действительно обошлось, как и сказал Джей. От испытанного облегчения слезы градом хлынули у нее из глаз.

– Он не пострадал? – спросила она Джея.

– Он в полном порядке, Софи.

– У меня все холошо, Соупи, – тоненьким голосом проговорил Олберт. – Мы ели булгелы с калтошкой здесь, в больнице, в каф… каф… – ну, там, внизу, да, Джей? Джей сказал, что помнит меня, но я его не помню.

Софи недоуменно посмотрела на Джея. Он не мог помнить Олберта, но сейчас не время было обсуждать это. Олберт родился уже после того, как Джей исчез. Должно быть, Джей помнит Дональда, старшего брата Олберта, догадалась она. Он был одним из ее первых шести подопечных, когда она только открыла свой детский сад, и Джей частенько помогал ей, сопровождая их на прогулки в лес. Он даже пробовал учить ребятишек карабкаться по скалам.

– Мы с Олбертом подружились, правда, Олберт? – сказал Джей.

Мальчонка расплылся в улыбке и прижался к Джею, но даже когда Джей трепал ребенка по темным волосам и ласково смотрел на него сверху вниз, Софи видела, как неуловимо изменилось его лицо. Он опять смотрел сквозь мальчика, словно не видя его, а ее не оставляло какое-то навязчивое воспоминание.

Внезапно похолодев, Софи вспомнила человека, который ворвался к ней той ночью. Он размахивал у нее перед носом фотографией Олберта и требовал сказать, кто этот ребенок. Что-то связанное с Олбертом заставило его тогда отступить, но он не дал ей никакого ключа к разгадке. И не объяснил, что означала такая странная реакция на снимок.

Что-то странное и страшное происходило в окружавшем ее мире в людях, и у Софи не было этому никакого объяснения. Порой она даже сомневалась, что все это происходит на самом деле. Она уже не знала, к кому можно обратиться. Кого любить. Неужели милый Олберт будет следующим, кто ее потрясет?

В ту ночь в доме все страхи Софи подтвердились. У Джея есть какой-то ужасный секрет, и она должна узнать, в чем он состоит. Несмотря на то, что он был очень нежен и озабочен ее состоянием, она продолжала подозревать, что он не говорит ей всего. Джей надел на нее фланелевую пижаму, застегнул все пуговицы и проследил, чтобы она вылила лекарства, которые ей прописали. Потом поставил на стол перед ней куриный бульон и, сидя напротив, наблюдал, как она ест – разве что не кормил ее с ложечки, но Софи все равно чувствовала, что происходит нечто ужасное.

– Джей, прошу тебя, расскажи, что с тобой творится, – с мольбой в голосе попросила она. – Ты говоришь, что мне нужно расслабиться и отдохнуть, но я не смогу, пока мы не поговорим.

Джей тяжело вздохнул:

– Тебе и так пришлось достаточно пережить, Софи. Я не хочу взваливать на тебя дополнительные неприятности.

Она отказалась лечь в постель и сидела за кухонным столом, поджав под себя ноги.

– У меня уже столько неприятностей, что любое твое признание не будет хуже того, что я себе представляю.

Но она ошибалась. Когда ей, наконец, удалось уговорить его открыться, то, что он поведал, ужаснуло и потрясло ее еще больше. Джей сказал, что его терзают сомнения и подозрения относительно того нападения и «несчастных случаев», которые с ней происходили. И он не верит, что все это совпадения.

– Мясо было отравлено составом, который вызывает симптомы, напоминающие бешенство, – сообщил он. – Это не случайно, Софи, и кто бы это ни сделал, этот человек не слишком старается замести следы. Он хочет, чтобы все выглядело как неумелое покушение на убийство.

– Предпринятое тобой? – спросила Софи.

– Вероятно… хотя существует и другое объяснение.

Тишина длилась так долго, что, когда он снова заговорил, Софи вздрогнула от неожиданности.

– Лечение шло как-то не так, – сказал он. – У меня начались чудовищные головные боли и появились еще кое-какие симптомы…

Софи тряхнула головой – она не хотела этого слышать. Ей было необходимо сохранить надежду, что в их отношениях есть что-то, обещающее просвет в будущем, и эту надежду давало ожидание успеха в лечении. Теперь он отнимал у нее даже эту кроху надежды.

– Но тогда на вечеринке у твоей матери… – она готова была спорить с ним, если придется, – ты сказал, что успешно завершил курс. Из этого следовало, что врачи тебе помогли.

– Я никому не сообщил, что головные боли усиливаются – не хотел компрометировать клинические испытания.

– Но может быть, их следует скомпрометировать, если с препаратом что-то не так?

– Это был не «Невропро», по крайней мере, в моем случае. Я абсолютно уверен, что мне его никогда не давали. Это было что-то другое.

Софи молчала. По тому, как набухли синие вены у него на висках, она поняла, что ему трудно продолжать и никакими расспросами она не заставит его говорить.

– Это больше, чем просто головные боли, Софи. Я не хочу пугать тебя, но в последнее время у меня возникают навязчивые идеи и позывы к насилию. До сих пор мне удавалось их подавлять, но они усиливаются.

Софи, потрясенная, долго молчала. Когда дар речи вернулся к ней, голос звенел от волнения:

– Джей, ты должен кому-нибудь рассказать. Может быть, Элу? Он сохранит это в тайне. Ему тоже небезразличны интересы Бэбкоков. Джей, ты должен…

– Я не могу. Пока не могу, но если уж я кому-то и решился бы довериться, кроме тебя, то только не Элу.

Софи ждала дальнейших объяснений, но Джей никак не прокомментировал сказанного.

– Софи, я очень боюсь за тебя. Независимо от того, хотят они достать меня или нет, кто-то пытается убрать с дороги именно тебя, и я думаю, что они дошли до той точки, когда способны уже на все.

Джей встал из-за стола и выглянул во двор. Его отражение в темном окне напоминало загадочную фигуру средневекового одноглазого колдуна.

– Господи, ты только вспомни, что они уже сделали.

Софи охватил такой страх, какого она, пожалуй, еще никогда не испытывала.

– Кто они, Джей?

– Да кто угодно. А в целом – весьма достойная компания: Джерри Уайт, Векслер, Маффин. Уоллис считает тебя опасной, потому что ты не хочешь признать во мне законного наследника. А у Эла – свои мотивы. Ему не понравилось, как я заявил права на компанию.

– Но я не верю, чтобы кто-нибудь из них пошел на такие крайности. Они же не преступники, Джей.

– Софи, я видел людей, припертых к стене. Большинство из них в такой момент способны на насилие, варварское насилие. И это-то меня беспокоит больше всего. Но я еще не сказал тебе самого худшего.

Вернувшись к столу, он отодвинул стул, но садиться не стал. Несколько мгновений он смотрел на нее с тем печальным выражением, которое она заметила у него, очнувшись в больнице.

– Больше всего меня пугает то, что все это, вероятно, делали вовсе не они.

– А кто же? – Софи подалась вперед.

– Я предвидел то, что должно произойти. У меня были видения всех этих кошмаров прежде, чем они случались.

– Видения? Как у экстрасенса?

– Да, и нападение на твой дом я тоже видел. Я видел человека, который на тебя напал. Видел все, что произошло.

«Боже милосердный! Что он говорит? Он знает, кто это был? Почему же он мне не сказал?»

Опустив ноги, Софи встала и неверными шагами стала пятиться от него. Все ее страхи выкристаллизовались в одну-единственную мысль:

– Ты – не Джей. А тот человек, который вломился ко мне, был Джей, да? Да?!

– Софи, не…

– Нет! – закричала она. – Он потерял память. Он даже не помнил, как меня зовут!

Джей рванулся к ней, сбив стул, и Софи, продолжая кричать, бросилась во двор. Но он оказался проворнее.