Текст книги "Поездка за город. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Святослав Савенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Уверен. Она же сказала, что упала на дерево, помнишь?

– Да…

Они еще долго стояли, глядя на неестественную терракотовую реку, слабо шевелящуюся вдали.

– Ты знал, – спросила Астрид, – что аберранты могут жить под водой?

– Нет. Но это логично. Улей аберранты устраивают там, куда хотят направить Поле. А вода для Поля – хороший биоматериал, питательный. Но Астри… не говори сейчас об аберрантах. Пойди к Хелен.

– Прошло слишком мало времени…

– Нет. Пойди к ней. Прошу.

– Что я скажу?

– То же, что и всегда. По-пацански, без раздумий: первое, что придет в голову.

Астрид усмехнулась, покачала головой.

– Это бесшабашно.

– За это, Сестричка, мы тебя и любим.

Пока «Герион» ее дезинфицировал, Астрид успела выработать линию поведения. Она перебрала десяток вариантов того, как начать и как развивать диалог, как выглядеть и куда смотреть. Но, как выяснилось, приготовления оказались ни к чему. Едва дверца в медицинский отсек раскрылась, и перед ней предстала сидящая на столе Хикс, слова выветрились из головы, подобно банному пару на ветру. И слава Богу, что выветрились: все они были лишними.

– Стивен, – позвала Аллерсон. – Оставьте нас на минутку, пожалуйста.

Доктор Куинн молча кивнул, отложил бинты и мази, вышел. Астрид закрыла за ним дверь, повернулась к темнокожей подруге и, вздохнув, вывалила первое, что пришло ей в голову. По-пацански, без раздумий.

– Я чувствую себя виноватой, Хелен. Чувствую. Но это неправильно. Виновата ты, а не я.

Хикс фыркнула, отвернулась.

– Я не ждала извинений, – заявила она. – Ты командир. Этого достаточно.

– Этого достаточно, – медленно повторила Астрид. – Какого черта ты туда рванула? Зачем?

– Состояние аффекта. Стресс. Ужас. Когда я смотрела на аберрантов, то видела не их. Видела что-то… что-то, стоящее за ними, за самой их сутью. Что-то чудовищное. Ты понимаешь?

Астрид ответила не сразу.

– Да. Да, понимаю.

– Куинн сказал, что сержант скончался. Это правда?..

– Правда. Мы ничего не могли для него сделать. Двадцатый параграф…

Хикс вздрогнула. Девушка пыталась взять себя в руки, но в ее глазах Астрид видела переливающиеся волны ужаса.

– Ясно. Двадцатый параграф. Конечно. Теперь понимаю. Но тогда…

Они замолчали, и долго не прерывали колючей, полной кошмарных воспоминаний тишины. Первой тяжело вздохнула Астрид.

– Я все же отвратно себя чувствую. Когда ты побежала туда, я вдруг… понимаешь, я не хотела тебя спасти или… Я вдруг разозлилась. Взбесилась. И очень испугалась.

– А ведь мы уже говорили об этом. Помнишь? Часов девять назад.

Астрид покачала головой.

– Девять часов. Так много поменялось. Кажется, прошло несколько недель.

– Да. Многое поменялось, но не то, что я говорила. У тебя стресс. Ты боишься за экспедицию, за нас. И когда видишь, что что-то идет не так, когда на тебя накатывает страх, ты теряешь над собой контроль. С этим нужно бороться, Атти. Само это не уйдет.

– Спасибо… дорогая. Я попробую. Как… как живот?

– Болит. Удар у тебя, что надо. Моя бабень с автоматом…

– Прости.

– Ну все, все. Мы же поговорили.

– Да, поговорили, – Астрид прочистила горло, подняла голову. – Я загнала почти всех в «Герион», они через стенку сидят, работают. Не хочешь выйти, пройтись? Там сейчас безопасно, никого нет, но очень… очень красиво. Я покажу тебе подсолнухи и одуванчики. Не такие, как в городе. А еще, кажется, я видела полынь.

Хикс замялась, неловко улыбнулась. В ее бездонных лукавых глазах на мгновение проступило кристально-чистое ничем не замутненное отвращение.

– Давай потом, розочка. Я не уверена, что хочу… Что я готова… – она вдруг всхлипнула носом. – Это было так жутко, Атти. К такому нельзя подготовиться на тренировках. Все наши психологические приготовления к зоне карантина прошли впустую. Когда я представляю себе эти туши, эти… глаза.

Астрид крепко обняла ее, прижалась щекой к теплому ежику на голове подруги и долго не отпускала. Хелен дрожала, но Аллерсон ее не винила. Она сама нисколько не привыкла к аберрантам. К этому ужасу нельзя было привыкнуть.

– Астрид… ответь мне на один вопрос. Только один. Но пообещай, что скажешь правду.

– Обещаю, дорогая.

– В учебниках всегда обходят это стороной, и я понимаю, почему. Но теперь… теперь я хочу знать.

– Что ты хочешь знать?

– Аберранты…

– Хелен…

– Нет, послушай! Аберранты… их носители… они живые? Они дергаются, шевелятся и… смотрят. Но они живы?

Астрид выругалась про себя, принялась судорожно придумывать ответ. Наверное, что-то отразилось на ее лице, потому что Хикс безошибочно почувствовала ее намерения.

– Атти. Ты обещала. Со мной все в порядке, просто я должна… должна знать.

Аллерсон решилась.

– Да, Хелен. Они живые. Если аберрант когда-то был человеком, то сомнительно, чтобы носитель все еще сохранял рассудок. Их жизнь состоит из сплошной боли и мучений, хотя то, как паразит поддерживает в носителях жизнь – настоящее чудо с биологической точки зрения. Однако это агония, длиною в жизнь. Ад. Еще одна причина, почему тот, кто все это придумал, должен заплатить.

Темнокожая девушка прикоснулась к ее виску, нежно провела пальцами по волосам.

– Ты ведь поэтому сюда отправилась? Правда, розочка?

– Наверное. Может быть.

– Тогда я спокойна.

– Что ты имеешь…

– Внимание! – гаркнул по системе оповещения голос Каравценко. – Внимание! Всему научному персоналу срочно вернуться в «Герион»! Повторяю, всем ученым немедленно эвакуироваться в транспорт!

Психолог испуганно взглянула на Астрид.

– Что там?.. Что это?

Аллерсон уже вскочила на ноги и теперь шаманила с КПК, вызывая изображения нагрудных камер солдат снаружи.

– Актер, это Астрид.

– Мне некогда, Сестричка.

– Что у вас случилось?

– Визуальный контакт.

– С кем? Аберранты?

– Мне некогда.

Связь отключилась.

Астрид выругалась, проклиная своеволие Меррика. Экранчик на рукаве пошел помехами, но, в конце концов, ожил. Изображение с камеры Медведя дергалось и тряслось – командир Екатеринбуржцев куда-то бежал. Вокруг него мелькали силуэты бойцов СГО и Надзора, слышались команды и деловая ругань.

– Твою мать… говно…

– Датчики что?!

– Молчат! Под нами ничего нет!

– Хантер?!

– Мать твою… говнище…

– Говорит Хантер. Тепловизор не пробивает густые кусты. Но что-то движется к нам. И быстро.

– Это аберранты?

– Не могу сказать. Возможно. Цель всего одна.

– Мирмелант?

– Не могу сказать.

– Даллас и Федорин на фланги! Льюис, Коннингтон!..

– На тылы, как обычно?

– Именно!

– Говно, твою мать…

Когда Ламберт все же остановился, Астрид увидела, что же вызвало переполох. Довольно далеко, метрах в четырехстах от «Гериона», размеренное покачивание верхушек кустов и сорных зарослей разрезалось судорожным метанием листвы. Что-то словно рассекало густое зеленое море, будто бы рвалось вперед через эти неверные цветущие волны. И рвалось это что-то точно на них.

Астрид подхватила шлем и рывком распахнула дверь.

– Атти! – закричала Хелен. Девушка обернулась и увидела, что подруга вся как будто сжалась, уменьшилась в размерах. И попросила тихим надломившимся голосом. – Не ходи туда. Не надо.

– Там люди. Я должна.

Она выскочила из медицинского отсека, миновала склонившегося над монитором хмурого и прямого, как стальная линейка, Каравценко, пронеслась около с опаской выглядывающих из лаборатории Полянского и Андре. Наружу Астрид выбралась с оружием в руках, зорко водя взглядом по сторонам.

Орлов уже направлялся к кессонному отсеку, а Поль Ли захлопывал над собой люк водительской кабины. Инженеров подгоняли опасливо озирающиеся солдаты из оперативно-очистительного взвода. Радиосвязь гудела встревоженными голосами.

– Триста метров.

– Могу открыть огонь на поражение.

– Достанешь его?

– Как раз плюнуть.

– Говнище…

– Да закройся ты с говном своим! Контролируй датчик движения!

– Зачем?

– Они могут лезть и по земле, и под землей! Смотри на монитор!

Астрид приняла у солдат инженеров, спешно провела их по пандусу, но в последний момент вдруг замешкалась.

– Астрид? – Мэллори нетерпеливо глянул на нее, махнул рукой. – Пойдем скорее!

– Давайте без меня.

– Что?

– Без меня, Брэн. Живее.

Она развернулась и побежала к шестерке солдат, готовящихся встретить любой, каким бы он ни был, ужас из зоны карантина. По ходу движения неведомой твари замерли собранные чуткие Екатеринбуржцы. По флангам и за ними заняли позиции подбадривающие себя руганью надзиратели.

Ральф Меррик сжимал в руках дистанционный пульт управления датчиками движения и не отрывал взгляд от экрана.

– Двести пятьдесят метров.

– Мне стрелять?

– Погоди.

– Чего годить-то? Давай приказ, Медведь.

– Сука, Хантер, погоди, я сказал!

– Двести метров.

– Проверьте все шлемы! – закричала Астрид. – Срочно!

– А вы что тут делаете? – Солмич увидел подбежавшую Аллерсон и чуть заметно нахмурился. – Гражданским приказано эвакуироваться в «Герион». Поспешите!

– Гражданских я уже отправила внутрь, а сама к ним не принадлежу. Проверяйте шлемы!

– Черт, – мрачно буркнул Медведь. – Проверяйте герметичность! Шлемы, перчатки! Давайте, не хрен стоять!

– Сержант, – Астрид обратилась к тяготеющему к фекальной ругани бойцу, замершему перед монитором датчиков движения. – Сержант, отправляйтесь к ним. Я вас подменю.

Боец быстро глянул на Солмича.

– Сто метров. Быстро приближается, – сообщил Меррик.

Лейтенант принял решение.

– Бегом сюда, Блейк. Бегом, я сказал!

Надзиратель сорвался с места и рванул к основной группе. Астрид взглянула на монитор и быстро сориентировалась. Программа схематично визуализировала данные, получаемые с датчиков движения, образовавших неровный четырехугольник периметра. Ревущие моторами заведенные багги и вездеход мерцали на зеленоватом фоне кривоватыми снежно-голубыми силуэтами, одиннадцать маленьких точек обозначали людей. Больше ничего ни около, ни под «Герионом» внутри периметра не шевелилось.

Зато кое-что активно шевелилось вне периметра.

– Пятьдесят метров.

– Я ни хрена не вижу! – зарычал пулеметчик, Блейк.

– Что-то… там что-то есть.

– Сорок метров.

Кусты расползались в стороны, словно льдины под напором ледокола. Казалось, если прислушаться, можно было расслышать гул его атомного сердца. Астрид вдруг поняла, что ей ничего не кажется – приближающееся нечто действительно гудело тяжелым дыханием. И рыком.

– А-а-а, дерьмо!

– Тридцать метров.

– Медведь, черт, мне стрелять или нет?! Уже слишком близко, оно вот-вот войдет в мертвую зону для орудий!

– Не стреляй, Хантер. Сами разберемся. Огонь по приказу, впустую не палить.

– Двадцать метров!

– Это херомордие прямо перед нами!

– Готовься!

– Десять метров!

– Дерьмо! Сука! Херня сраная!

– Шесть метров!

– А-а-а-а! – заревел Шеф, поднимая ствол огнемета.

Все замерло. Кусты покачались и постепенно вновь вошли в свой неторопливый ритм.

– Шесть метров, – напряженно повторил следящий за направленным детектором Ральф Меррик.

– Я ни хрена не вижу…

– Стоять! Оружие не опускать!

– Шесть метров.

Астрид, то и дело поглядывая на монитор, нервно сжала челюсть.

– Шесть метров.

– Это бред…

– Стоять!

– Ламберт, это «Герион». Что там у вас?

– Подождите, полковник!

– Шесть метров.

– Я, кажется… кажется, что-то вижу.

– Пять метров! – повысил голос Актер. Позволив детектору повиснуть на ремне, он обеими руками сжал автомат. Еще прежде, чем приборчик перестал качаться, кусты резко раздвинулись и из травы показалась волосатая морда и оскаленная пасть.

Солдаты не пошевелились. Из пасти вырывалось тяжелое хриплое дыхание, с клыков стекала слюна. Стволы не опускались. Но и стрелять, казалось, уже никто не собирался.

– Это… это собака? – растерянно спросил Блейк.

– Пес, – то ли поправил, то ли дополнил Льюис.

– Аберрант?

– Нет… не похоже.

Собака громко гавкнула: раз, другой. Пулеметчик рассмеялся и расслабился.

– Подними ствол, сержант! – гаркнул Солмич. – Быстро!

– Лейтеха прав, – напряженно произнес Ламберт. – Мы понятия не имеем, чем это может быть.

– Это же собака, майор.

– Это похоже на собаку, сержант. Здесь зона карантина. А теперь закрой рот и не опускай ствол.

– Ламберт, – снова заговорил Каравценко. Вне всяких сомнений, он наблюдал странную картину через камеры «Гериона». – Доложите. Это пес?

– Пес, полковник. И у него повреждена лапа.

– Что?

Медведь был прав. Астрид видела, что среднего размера дымчато-черная помесь бордер-терьера с дворнягой клонилась набок. Широкая голова с короткой волосатой мордой ходила ходуном от тяжелой отдышки, темные глаза не моргая смотрели на людей.

– У собаки повреждена лапа, полковник. Но вообще… да, это собака.

– Угроза «Гериону» имеется?

– Астрид? – позвал, не оборачиваясь, майор. – Что на приборах, Сестричка?

– Все в норме, – напряженно отозвалась девушка. – Внутри периметра только мы.

– Угрозы «Гериону» нет, полковник. Хотя я не могу ручаться, что собака чем-нибудь не больна, но загрызть всех нас она вряд ли сможет.

– Майор. Приказываю: собаку застрелить, вокруг трупа установить стеклянный колпак, блокирующий ветер, и отмерить зону в сто метров до границы нового периметра. Похоже, нашим ученым нашлось, чем себя занять.

– Полковник, – Екатеринбуржец многозначительно кашлянул. – Имеет ли смысл? Если собака заразна, Норнберг и Орлов быстро это выяснят. Если же нет…

– Постойте! – врезался в переговоры возбужденный голос биолога. – Алло! Вы меня слышите? Постойте, не стреляйте!

– Что еще… – пробормотал Каравценко.

– Полковник! Вы не должны стрелять! Этот пес нужен мне живым, непременно живым!

– Это пес представляет опасность для членов экспедиции. Майор…

– Полковник Каравценко, – заговорил приятным баритоном новый голос. – Полковник, простите, что вмешиваюсь, это доктор Куинн. Вам не стоит убивать пса.

– Не стоит убивать пса… Отнюдь, доктор. Стоит.

– Я бы с вами согласился в любом другом случае, но не в этом. Конкретно эту собаку трогать нельзя.

– Почему? – удивился Медведь.

– Майор Ламберт, посмотрите на его шею.

Екатеринбуржец присмотрелся и выругался.

– Вы увидели это через камеру, Куинн? У вас чертовски зоркий глаз. Полковник? Позвольте сблизиться с объектом и провести осмотр.

Каравценко некоторое время не отвечал. Астрид как наяву видела его задумчивую длинную фигуру.

– Майор. Приказываю: осмотрите пса, покажите камерам «Гериона», что у него на шее. Профессор Орлов, готовьте своих людей к выходу и полевой работе. Всем все понятно? Выполнять.

Медведь кивнул.

– Актер. Аккуратно двигай к нему. Не спугни.

– Меня животные любят, командир, ты же знаешь.

– Потому что ты сам, как животное. Двигай, давай.

– Слушаюсь.

Ральф Меррик проверил герметичность костюма, и, не выпуская оружие из рук, плавными движениями приблизился к псу. Животное, – невероятно грязное и трясущееся от раны и усталости, – не только не испугалось человека, но и наоборот сделало несколько шагов навстречу. Екатеринбуржец медленно опустился на корточки, погладил пса по голове, потрепал за ухом, развернул собаку боком.

Астрид ахнула. На машущем коротким хвостом и ластящемся к человеку псе был надет темный кожаный ошейник.

Глава 9

– Настоящая сенсация! Такая находка!.. Просто невероятно!..

– Невероятно то, – покачал головой Медведь Ламберт, – что песик нашел нас, а не мы – его.

Они болтали, потягивали напичканный поливитаминами сок и переваривали события этого насыщенного дня, расположившись в тесной кают-компании «Гериона». Солнце все еще нещадно палило снаружи, несмотря на близость вечера. Система микроклимата защитных костюмов исправно работала, но люди все равно изнемогали в тяжелом защитном оборудовании. К удовлетворению бдительной Астрид, никто не глупил и не пытался втихую нарушить герметичность комбинезона, но несколько часов спустя утомление начало одного за другим загонять членов экспедиции обратно в бронетранспортер. Кот, Шеф, Блейк и Федорин бросали им вслед завистливые взгляды. На улице оставили сводную группу, чтобы приглядывать за периметром.

Орлов и Каравценко что-то тихо обсуждали на корме. Вероятно, пытались решить, чем стало неожиданное появление пса – угрозой или возможностью. Члены же экспедиции собрались в кают-компании вокруг стола за моторным отделением и делились собственным мнением о случившемся.

– Почему эта тварь так странно хромает? – буркнул Даллас. Он сидел на ящиках в углу, поигрывая ножиком, и чтобы на него взглянуть, половине собравшихся приходилось неудобно выворачивать шеи. – Это точно, что она не заразна?

Норнберг протер запотевшие очки, нетерпеливо откашлялся.

– Уверен, младший лейтенант. Эта самая обыкновенная в мире собака.

– Живущая в самом необыкновенном для обыкновенных собак месте, – заметила Астрид.

– Э-э… верно. Но она не больна. Я не нашел признаков абортивной, ремитирующей или иной формы бешенства, не обнаружил инфекционных или вирусных заболеваний. Тесты крови и кала чисты. Ну и… если что-то будет не так, аппаратура сразу даст знать.

– Так почему же она хромает? – упрямо тряхнул головой Даллас. Короткий ножик продолжал крутиться между его пальцев с невероятной скоростью.

– Порой, младший лейтенант, – мягко заметил доктор Куинн, – мир оказывается простой штукой. Собака хромает, потому что у нее повреждена нога. Несчастное животное так нам обрадовалось, что рвануло без оглядки через заросли и травмировалось. Беглый осмотр дает мне основания подозревать вывих передней конечности. Я предполагаю разрыв капсулы сустава, кровеносных сосудов, связок и сухожилий.

– Мне не нравится, что оно будет спать, жрать и срать рядом с нами, – безапелляционно заявил надзиратель. – Его надо пристрелить. Прямо щас.

– Уймись, боец, – без всякой симпатии покосился на парня Ламберт. – Пес на карантине. Никому он не угрожает.

Даллас промолчал.

– В самом деле, непосредственной опасности для экспедиции наш объект не несет, – снова заговорил Норнберг. Внезапно свалившаяся на голову работа оживила биолога. Он почти перестал вздрагивать от каждого резкого звука. – И стрелять его – сущее безумие на фоне возможностей, которые у нас появились! Мне не терпится провести вскрытие!

– Вскрытие? – нахмурилась Аллерсон. – О чем это вы, Леонард?

– Как о чем, Астрид? – биолог возбужденно жестикулировал. Его очки подпрыгивали на мясистом носу, как наездник на быке. – Вскрытие объекта позволит получить ответы на многие вопросы! Чем он питался, отличается ли его строение от строения обычного пса, возраст!

– Такие собаки живут по двенадцать-пятнадцать лет, – задумчиво отметил Куинн. – Я не ученый, и не могу знать, зачем вам подобная информация. Однако замечу, что убийство совершенно очевидно неинфицированного, неимпрегнированного пса без веских на то оснований – дело недостойное.

– Да вы шутите, Куинн, – фыркнула Андре.

Она, как заметила Астрид, наконец-то вышла из охватившей ее после гибели Сарина апатии. Глаза женщины потеплели, взгляд смягчился. Аллерсон поймала в нем проблески чего-то, что заставило ее задуматься. Кроме того, девушка вдруг решила лихо наплевать на все и вся и принялась курить прямо в «Герионе». На одноразовой тарелке перед Андре валялись уже четыре сигареты, и она изничтожала пятую.

– Это просто местный житель. С собой его, что ли, таскать? Что нам с ним делать?

– Пристрелить, – буркнул Даллас.

– Эх, лейтенант Солмич, – протянул Ральф Меррик, насмешливо глядя на молодого надзирателя, – ну и бойцы у тебя. Кровожадные.

Даллас сделал неловкое движение, ножик выпал из его рук и гулко плюхнулся на пол. На его лезвие упали несколько капель крови из порезанного пальца.

– И хладнокровные, – в полной тишине продолжил Екатеринбуржец. – Ты-то сам что думаешь? Боец твой резать щенка хочет, а ты?

– Приказа резать не было, – спокойно отозвался Солмич. Лейтенант впервые с начала разговора поднял равнодушный взгляд. До этого все его внимание поглощала чистка автомата.

– А бойцу твоему, похоже, приказ не нужен, – заметил Ральф. Говорил он легко, но их с Далласом скрестившиеся взгляды тревожили.

– Хватит, Актер, – тихо произнес Ламберт. Это звучало как просьба, а не приказ, но вызов, неприязнь и презрение в глазах капитана мгновенно потухли, он отвернулся.

– Вообще-то… – начал Тони Льюис.

Начал и запнулся. Он не привык влезать в разговоры, а тем более такие разговоры, в которых мало, что смыслил, но решил воспользоваться шансом. После той внезапной беседы с командиром Екатеринбуржцев, огнеметчик не сомневался, что Даллас донес на него Солмичу. Пока что никто ничего ему не предъявлял, но он догадывался, что рано или поздно предъявят по полной. Теперь он хотел смягчить последствия. Или вовсе избежать проблем. Пусть даже так неловко, показав лейтенанту – и полковнику, – что он все еще на их стороне.

Надзиратель откашлялся.

– Вообще-то, младший лейтенант Даллас может быть прав. Это зона карантина. Простые, как вы выразились, местные жители смертельно опасны для всего неместного. Даже если вы не обнаружили ничего заразного, это ни о чем не говорит. Мы не знаем всего, что здесь бродит, чирикает или, там, витает в воздухе. Даже не снимая шлемы, здорово рискуем.

– Это не мое дело, – нахмурился Куинн, – и не мое решение. Но я гуманист и сторонник человеческого отношения к миру. Резать животных без причин…

– Дело недостойное, – закончила за него Астрид. Доктор с признательностью посмотрел на нее. – Я согласна со Стивеном, Льюис. Мой опыт подсказывает, что едва ли Леонард обнаружит в этой дворняге много интересного.

– А мой опыт, – глядя в потолок, спокойно заметил Меррик, – а мой опыт отказывается верить, что это животное может причинить нам вред.

Старший сержант улыбнулся, покачал татуированной головой.

– Это место, – он обвел взглядом покатый борт «Гериона», словно представляя себе скрытый за ним пейзаж. – Это место… враждебно. Там, снаружи, я чувствую себя не в своей тарелке. Слишком уязвимо. Слишком… чуждо.

– У вас агорафобия, Льюис, – Астрид покачала головой. – Обратитесь к Хикс.

– Это не фобия, госпожа Аллерсон, – огнеметчик снова расплылся в своей чуть виноватой простой улыбке. – Это больше похоже на… инстинкт.

– Поговорите с Хикс. Я настаиваю.

Второй боец оперативно-очистительного взвода, Джон Коннингтон, активно покивал. Оба огнеметчика нравились Астрид. Простые мужики, незамысловатые. Девушка видела, что их, как и остальных надзирателей, кажется, гнетет царящая в «Герионе» напряженная атмосфера, но они, во всяком случае, избегали демонстрировать свою отчужденность.

Было и кое-что иное. Пусть и сотрудники отдельного подразделения, они входили в боевую группу Надзора и подчинялись Солмичу. Однако Астрид заметила, что во время боя у пруда огнеметчики держались ближе к Екатеринбуржцам. Аллерсон совсем немного общалась со специалистами, но успела понять, что они давно работают в паре и прекрасно друг друга чувствуют. Взаимоподдержка, казалось, распространялась и на обычную жизнь: в беседе Льюис говорил, а Коннингтон молча кивал, как сейчас. И никогда наоборот.

– Младший лейтенант Даллас, – внезапно сказал Солмич. Он отложил полуразобранное оружие, встал. – Пойдем со мной на корму. Разговаривать будем.

Посмотрев на молодого надзирателя, Астрид внутренне вздрогнула. Парень продолжал буравить Ральфа Меррика взглядом, в котором светился чистейший дистиллят ничем не замутненной ненависти. Девушка росла и работала в мужских коллективах и мужчин повидала разных, в том числе таких, эволюция извилин которых пока не дошла до изобретения тормозов. Она вдруг четко поняла, к какой категории относится младший лейтенант. А потому не сомневалась: если бы не обстоятельства, разъяренный, пышущий бестолковой агрессивной энергией Даллас немедленно набросился бы на Меррика.

– Подбери нож, – в голосе Солмича прорезалась стальная нотка, – и за мной. Живо.

Не спуская глаз с Екатеринбуржца, бешеный надзиратель медленным кошачьим движением наклонился за оружием, сунул его в набедренную кобуру, встал.

– На меня смотри, – приказал Солмич.

Надзиратели отошли. На полу осталась небольшая лужица крови. Астрид перевела взгляд на Меррика и мгновенно вспыхнула: все это время капитан сидел вполоборота к надзирателю. На него Ральф не смотрел, но вид имел чертовски самодовольный.

«Ну погоди, индюк надутый, – яростно подумала девушка. – Погоди, я тебе устрою. Я тебе покажу, как с отморозками за счет моих нервов стволами мериться!»

Неловкую паузу прервал облегченный вздох Льюиса. Убедившись, что командир скрылся из виду, негр похлопал по карманам разгрузочного жилета и достал пачку сигарет, вопросительно глянул на Астрид. Скрипя сердцем, девушка улыбнулась и кивнула. Вообще-то, она собиралась надрать Андре уши за ее самовольство, но понимала: это дружелюбный жест потенциального врага. И его не стоит отвергать.

«Похоже, – подумала она, – борьба с куревом на борту проиграна еще до ее начала. Впрочем, неважно. Если удастся переманить Льюиса и его второго номера или хотя бы посеять в них сомнение, оно того стоит». Астрид перехватила внимательный взгляд Терри Ламберта и поняла, что тот размышлял о чем-то подобном. Незаметно ей подмигнув, он с благодарностью принял у огнеметчика сигарету. Взяли по штучке Меррик и Полянский, не преминула воспользоваться случаем и Андре. Норнберг тоже протянул было руку, но поймал суровый взгляд Астрид и поник.

– Не хотел с тобой соглашаться при Солмиче, – хмуро заметил Ральф Меррик, красиво перехватив сигарету двумя пальцами. – Не хотел. Но вообще-то, старсержант прав. Есть во всем этом что-то зловещее.

– Надзор… то есть, простите, надзиратель верно подобрал слово: инстинкт, – Андре нервно поправила рыжую челку. – Я тоже это чувствую. Словно, какой-то древний инстинктивный атавизм. Мне не нравятся эти травы, этот лес.

– Агорафобия, – отрезала Астрид.

– Наверняка, – не стала спорить геолог.

Обе знали: то, что они чувствовали, не имело никакого отношения к боязни открытых пространств. Стоило только рассосаться адреналину, залившему Аллерсон при прорыве из города, девушка стала ощущать растущее беспокойство. Оно росло быстро, слишком быстро. За несколько часов смутное предчувствие беды превратилось в назойливую мысль, пульсирующую в мозгу: что-то таилось рядом. Что-то за ними наблюдало. Не зверь и не человек, даже не аберрант. Что-то куда более таинственное, жуткое и могучее, уходящее корнями в древние легенды и еще более древние предания. Что-то нерациональное, чужое.

Суеверный глупый страх. И все же…

Пока они трудились снаружи, девушка прекрасно видела, что тревожное чувство штурмует не только ее рассудок. Солдаты то и дело обрывали разговор на полуслове, ученые воровато оглядывались, инженеры хмуро пялились на чернеющий на севере лес.

Астрид встряхнула головой, оттерла пот со лба. Ей вдруг страстно захотелось закурить, но рядом сидели подчиненные. Она должна взять себя в руки. У них были более насущные темы для разговора. Предстояло решить вопрос с обнаруженным псом.

– Я не мог говорить при командире, – прямо заявил Льюис, – но согласен с вами, Аллерсон, и с вами, Куинн. Простите, Норнберг. Во мне говорит сентиментальность. Терьер, похожий на этого пса, долгое время жил у моего сына. Одна только мысль о том, как вы будете его потрошить, вгоняет меня в ярость.

– Но меня поддержал профессор Орлов!

– Что поделать.

– Такими темпами, – пробормотал насупившийся биолог, – вы скоро и аберрантов защищать станете.

– Режьте аберрантов сколько душе вашей вздумается, – махнул рукой огнеметчик. – Но живодером-то быть зачем?

– Но ведь Даллас прав! Как мы будем тащить этот объект… этого пса с собой?

– Я не ветеринар, – скромно заговорил Куинн, – но врач. Если я прав, и это вывих, то пройдет день-два, мышцы сократятся, а в суставе начнут рубцеваться ткани. Тогда псу потребуется немедленная операция. Пока у меня нет других занятий, я бы мог заняться нашим четвероногим пациентом.

– Вы сможете его вылечить? – с симпатией посмотрела на врача Астрид. Он ответил на взгляд, улыбнулся.

– Рентгенологическое исследование позволит назначить лечение. Консервативное или операционное.

– Не расстраивайтесь, Лео, – заговорила тихо подошедшая Хикс. Астрид незаметно вздохнула. – Экспедиция только началась. Будет у вас еще много оказий пустить в ход скальпель. Кроме того, полагаю, живой эта собака послужит нам куда лучше.

– Каким образом? – скептически поинтересовалась Андре.

– Самая интересная деталь во всей этой истории – ошейник.

Повисла задумчивая тишина.

– Действительно, – медленно пробормотал Ламберт. – Мы говорим о чем угодно, кроме главного.

– Это поразительно! – мигом переключился Норнберг. – Настоящее чудо! Здесь, в зоне карантина, возможно, остались живые люди!

– Не «возможно», а факт, – затянулась Андре. – Разве что наш блохастик сам нашел кожаный ошейник и влез в него мордой.

– И затянул на пару делений, – хмыкнул Льюис. – Похоже, Хикс, вам тоже не придется скучать. Ведь это ваш профиль?

– Действительно, – улыбнулась Хелен. – Мы предполагали, что можем встретить людей или следы их деятельности. Однако мало кто ожидал, что это произойдет в первый же день.

– Несмотря на некоторый оптимизм, – задумчиво протянул Норнберг, – я все еще не могу принять это на веру. С самого начала экспедиции меня очень смущает то, что мы видим вокруг.

– О чем вы, Леонард?

– О Заражении. Вернее, об отсутствии его признаков.

– Мы слишком мало видели, – заметил Ламберт. – Не добрались еще ни до одного бывшего населенного пункта, не видели ничего, кроме пригородной полосы камышовника и редкого кустарника.

– Я не о том, – тряхнул головой биолог. – В двенадцатом году здесь творился ад, падали бомбы, происходило черте что. Я позитивист, а потому не стану озвучивать некоторые свои соображения по поводу того, откуда могли взяться Поля, аберранты и другое. Не раньше, чем смогу доказать эти соображения опытным путем. Однако концентрация здесь смертельно-опасных веществ и явлений практически исключает выживание знакомой нам флоры и фауны. Это касается воды, воздуха, животных, людей. И уж точно маленьких песиков.

– Не обманитесь, Лео, – покачала головой Астрид. – Нам просто везло. Сегодня мы с вами об этом уже говорили. Этот мир лишь похож на то, что вы видели на старых снимках. Он пропитан смертью. Он не наш.

– Так гласят наиболее распространенные догмы. И это подтверждает некоторый…

Биолог замялся.

– Опыт, полученный в полевых условиях, – выручил его Ламберт.

– Да. Именно. Однако пока что мы не только не столкнулись с проявлениями этого жуткого и чужого мира, – кроме, конечно, аберрантов. Наоборот, в глаза бросается заурядность окружающих нас биологических процессов!

– Андрей провел анализ воды из того пруда и не обнаружил в ней ничего, что мы могли бы ожидать, – заявила Мэйделин Андре. – Она пригодна для питья. Разве что содержит примесь солей железа, но кроме вкуса это ничего не портит.