Текст книги "Поездка за город. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Святослав Савенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Сборы не заняли много времени. Екатеринбуржцы и надзиратели быстро свернули автоматические орудия, выкопали конусы датчиков движения, упаковали амуницию. Сменяющиеся бойцы Надзора и СГО скрылась в вездеходе, наслаждаясь его кондиционерами и возможностью переодеться в легкие рабочие комбинезоны.

Грунтозацепы втянулись в борта, корпус качнулся, и «Герион» отправился в путь. Двигаться решили через небольшой сосновый лесок, голубевший на западе. Карты показывали, что шестьдесят лет назад его можно было проскочить насквозь по небольшой асфальтированной дороге. Через пару километров заросли уступят место пригородной парковой зоне.

Несмотря на сомнения механиков-водителей, Хантера и Ли, среди сосен, берез и ольх довольно быстро обнаружилась старая, утопленная в подлеске дорога. Ее очертания на удивление хорошо просматривались среди лещины, малины и можжевельника. Однако время давало о себе знать: лес словно заглатывал трескающийся асфальт, топил его в сучьях, ветках, листьях. Из трещин в покрытии выглядывали травы и даже молодые деревца.

Перед въездом в лес колонна остановилась. Каравценко, с самого столкновения с Орловым хмуро молчавший за своим командирским пунктом, теперь все же вмешался, подозвал Аллерсон, Солмича и Ламберта.

– Согласен, – кивнул командир Екатеринбуржцев, едва полковник озвучил свои предложения. – Багги не предоставляют достаточной защиты.

– В лесу сильно ограничена видимость, – задумчиво поднял взгляд к потолку Солмич. – Если что-то выскочит из зарослей, мы не успеем среагировать.

– И негде будет укрыться.

Багги решили тянуть буксиром. Солдаты рассыпались вокруг «Гериона», пристально вглядываясь в разлившийся между кронами деревьев полумрак. День клонился к концу. Шарик солнца висел еще высоко, но его свет уже осторожно отступал от угрюмого лесного царства. Пока солдаты присматривали за округой, Поль Ли с ворчанием выбрался из кабины, подготовил два стальных проволочных троса и сцепил бампер «Европы» с кормой вездехода. Убедившись, что хваты уверенно держат багги, мехвод прикрепил к первой машине и «Мелиту». «Герион» рыкнул двигателем, провернул гусеницы, и своеобразный состав вошел в неверный лесной мрак.

Идея изменить маршрут не встретила особого энтузиазма. Орлов и ухватившийся за идею поиска контакта с выжившими местными Норнберг кивками поблагодарили Астрид за поддержку. Полянский и Андре безразлично пожали плечами. Солдаты начали привычно ругаться, но они ругались всегда и всюду, по поводу и без. Единственным, кто выразил подлинный энтузиазм, стал, как ни странно, инженер Брэндон Мэллори.

– Хорошая работа, Астрид, – горячо пожал ей локоть мужчина, как только им удалось уединиться у кессонного отсека. – Наконец что-то стоящее.

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотри на них, – Мэллори с презрением кивнул на кают-компанию. – Наемники без страха и упрека. Их отправили в самое пекло, но и здесь они не сделают ничего сверх уплаченного.

– Они все добровольцы, Брэн.

Мужчина невесело рассмеялся.

– Ну конечно. Такое-то самопожертвование. Если все удастся, они значительно поднимут гражданский статус и получат гарантированные три пайка в сутки без учета рабочего.

Астрид прищурилась.

– Как и ты. Разве нет?

– Ты меня давно знаешь, Астрид. Я не мог сюда не пойти. Пошел бы даже забесплатно, даже пешком.

– Экспедиция готовилась второпях, ты же понимаешь. Они – те немногие, которые могут выполнять возложенные на них функции.

– Они не команда. Не сработавшиеся, не мотивированные. Нужно было готовиться лучше. Тщательнее. Тщательнее выбирать людей.

– Это те, кто у нас есть. И они не так плохи.

Инженер зло выругался, покачал головой. Астрид пристально посмотрела на него. Мэллори редко ругался, тем более при женщинах.

– Поговори со мной, Брэндон. Что тебя беспокоит?

Мэллори не отвечал, пока девушке не удалось поймать его взгляд. Они были старыми знакомыми. Много вместе повидали, много плохого утопили в спирте. Много хорошего – там же.

– Меня беспокоит все, – решился, наконец, на откровенность инженер. – Я привык к четкой цепочке командования. Я привык понимать, кто есть кто.

– Ты подчиняешься мне, – медленно произнесла Астрид. – Мне, и только.

– Да. А они?

Девушка проследила за его кивком и уставилась на Алеса Солмича. Он со своими людьми как обычно разместился подальше от Екатеринбуржцев. Чистили оружие и о чем-то вполголоса переговаривались. Даже без защитных костюмов надзиратели выглядели внушительно – широкие, крепкие, пышущие здоровьем.

– Что будет, – вполголоса спросил Мэллори, – когда в следующий раз Каравценко не станет тебя слушать?

– Ты его слышал, – Астрид старалась говорить уверенно. – Он солдат. И выполнит приказ.

Мужчина помедлил.

– Я могу быть старым и глупым. Но мне показалось…

– Да?

Из лабораторного помещения вышла Хелен Хикс. Она выглядела хмуро. На ухо ей что-то быстро шептала Мэйделин Андре.

– Мне показалось, – закончил мысль Мэллори, – что этот надзор выполнил вовсе не твой приказ. И разговаривал вовсе не с тобой.

– Хелен.

– Атти.

Она поймала ее через неполный час после спора с Каравценко. С трудом оторвала от бесед с членами экспедиции, которыми та прикрывалась. Психолог назвала это рутинной проверкой состояния людей. Кто-то, кажется, жаловался на головную боль и агорафобию. Обе женщины знали, что это чушь.

– Объяснись, – потребовала Астрид. – Я по уши сыта твоими тайнами. Откуда ты знаешь Каравценко и Орлова? Почему оба тебя слушаются?

– Только Каравценко, – просто ответила темнокожая. – Такой приказ он получил от Командующего Барьера Дормана.

– А Орлов?

– Я работаю при нем… советником.

– Твоя наглость обезоруживает, – покачала головой Астрид. – Кто ты такая? Кто тебя послал?

Хикс прыснула, кокетливо посмотрела в ответ.

– Не заводись, розочка. Я работаю на Совет Структур.

– Как и все мы, правда? На кого именно?

– На Маргариту Стрелль.

– Я не могу в это поверить.

Темнокожая продолжала улыбаться. Похоже, разговор ее здорово веселил. Или она делала вид, что веселил.

– Вопросы веры обычно решают священники. Я не смогу тебе помочь, розочка. Я вообще-то атеист.

– Ты лжец. И вовсе не психолог, правда?

– Ты тычешь пальцем в небо, Атти. Я и правда психолог. Но моя главная специальность, из-за которой я и оказалась здесь – антропология. Кроме того, я неплохо разбираюсь в фольклоре.

Астрид почувствовала, что у нее голова идет кругом.

– Я ничего не понимаю, – зло заявила она. – Ты пытаешься меня обмануть. Опять.

– Я тебя никогда не обманывала. Просто не рассказывала всего. Я не могу оказывать никакого серьезного влияния на ход экспедиции. Каравценко и Орлов просто-напросто знают чуть больше остальных, а потому серьезно относятся к некоторым моим рекомендациям.

– О чем ты говоришь? Зачем нам антрополог? Почему ты скрываешь свою роль?

Хелен обреченно привалилась к покатому борту, громко вздохнула.

– Скрываю, потому что мне приказали скрывать. Я уже несколько лет сотрудничаю со Службой внешнего контроля. Они считают полезным изучать некоторые области, в которых я считаюсь экспертом.

– И что же это за области?

– Я не могу сказать.

– Хелен…

– Я не могу сказать, дорогая.

Астрид медленно, с головы до ног осмотрела подругу. Женщину, о которой, как вдруг выяснилось, она почти ничего не знала. Которую подпустила так близко к себе. Хикс смотрела ей в лицо открыто, без вызова, с намеком на ту веселость, граничащую с распущенностью, что и привлекла в свое время Аллерсон. Девушка явно видела, что психолог, – или кем она там была, – больше ей ничего не скажет.

Но попытаться стоило.

– Хелен, – решительно произнесла Астрид, – от всего этого за километр несет опасностью. Ты еще не поняла, куда мы полезли? Что делаем? После смерти Сарина так ничего и не поняла? Люди могут пострадать. Умереть. Ты либо расскажешь мне все, что я захочу знать. Выложишь немедленно. Прямо сейчас. Либо…

– Прошу тебя, – посерьезнела Хикс. – Прошу тебя, розочка, не надо. Ты спасла мне жизнь. А еще раньше стала для меня важна, поверь. Но я не могу тебе ничего рассказать. И не хочу ставить тебя в неудобное положение. Ты ничего не сможешь мне сделать, разве что решишь прямо сейчас высадить из «Гериона». И ты не сможешь отстранить меня от работы в экспедиции.

– Что заставляет тебя так думать?

– То, – поджала губы темнокожая, – что, когда придет время, только я смогу обеспечить выполнение наших задач. А если повезет, то и спасти нам жизнь.

Они долго стояли в жарком коридоре, укрытые от остальной команды массивным пузатым боком машинного отделения. Хикс смотрела решительно, Астрид – обескураженно, растеряно и зло. В ее голове пролетали десятки самых разных – и радикальных – решений. Однако ни одно она так и не успела претворить в жизнь.

– Всему персоналу, – загрохотал из колонок голос Каравценко, – срочно надеть защитные костюмы и занять места по расписанию. Боевым группам – тревога! Повторяю: тревога!

– Это черте что! – зло басил Тарик Хантер. – Хрен знает, как оно вышло. Дерьмо!

Механику-водителю пришлось лично явиться в кают-компанию, чтобы обсудить с остальными сложившуюся ситуацию. Белеющие под вязаной шапочкой глаза выражали злое недоумение. Огромные, похожие на оладьи, губы кривились в яростной гримасе.

– Я понятия не имею, как мы сюда забрались!

– Успокойтесь, Хантер, – попыталась утихомирить его Астрид. – Ничего страшного пока не случилось.

– Пока, – угрюмо заметил Каравценко.

Несмотря на неприязнь к надзирателю, на этот раз девушка была склонна с ним согласиться. Она вглядывалась в изображения с камер внешнего наблюдения и все больше мрачнела.

– Что это, черт подери? – прошипела она. – Профессор Орлов? Леонард? Вы биологи. Что случилось с лесом?

– Может, – подал неуверенный голос инженер Сэнд, – может, так и должно быть? И с лесом все в порядке?

– Нет, Кларк. С лесом явно не все в порядке.

Вокруг замершего в сумраке «Гериона» грудились приземистые жирные лоснящиеся листья. По всей поверхности их покрывали пушистые рыжеватые жгутики. Растения достигали полуметра в высоту, время от времени среди них торчали лысые, сухие, умирающие стволы деревьев.

– Это не тот лес, по которому мы ехали, – хмуро заявил Полянский, химик. – Коллеги-биологи? Что скажите?

– Все это весьма любопытно, – задумчиво пробасил Орлов. – Сомневаюсь, что эти… сады, если я верно оцениваю происходящее, нам опасны. Однако…

– Однако, – перебил Каравценко, – если эти лопухи не представляют опасности, то оставим их на минуту и поговорим о другом.

– Как ехать дальше, – закончила Астрид.

Дорога среди сосен и берез вела их чуть больше получаса. Однако до искомого городка экспедиция так и не добралась. «Герион» продолжал подминать гусеницами молодой подлесок, заглатывавший асфальтовую дорогу, но в просветы между деревьями не удавалось разглядеть ни бетонных блоков довоенных домов, ни очертаний других строений. А потом вдруг быстро, удивительно быстро в просветы хлынула мгла, невероятно споро сменившая все оттенки кобальтового, сапфирового и темно-синего.

Хантер и Ли не рискнули включать мощные прожекторы – никто не знал, какие твари водятся в здешних лесах, и как они реагируют на свет. Хватало грохота вездехода, который наверняка далеко разлетался по чаще. Вместо этого механики-водители решили использовать приборы ночного видения. Однако совсем скоро уперлись в препятствие.

Дорога исчезла, а вместо нее на пути «Гериона» возникло месиво из стали и бетона. Огромная, сожранная коррозией и временем цистерна валялась на боку в окружении каменных колец и холмиков застывшего цемента. Словно прикрывая ее от любопытных глаз, рядом высились остовы грузовых кранов, проржавевшие насквозь. Их опоры глубоко ушли в землю, заросли мхом. Чуть в стороне лежали большие металлические контейнеры. Астрид могла на глаз дать им метра три в высоту и все десять – в длину. Лес пожирал и их – нижние части хранилищ уже давно плотно засели в земле, опавших листьях и гниющих кустах.

– Мы можем вернуться? – спросил Каравценко. Его длинная фигура мертвенно блестела в свете монитора, словно манекен.

Хантер пожевал губами.

– Никак нет, полковник. Слишком мало места на этой опушке, мы не сможем развернуться с «Европой» и «Мелитой» за кормой. Теоритически, мы могли бы расстрелять деревья или сломать их манипуляторами, но…

– Отставить, – отрезал надзиратель. – Слишком громко.

– За сколько, – задумчиво спросил Ламберт, – вы сможете отцепить багги, Хантер?

Негр подсчитал в уме, посмотрел изображения с разных камер, прикинул.

– Отцеплять придется и с машин и с «Гериона». Минуты три-четыре.

– На все?

– Нет. На одну машину. И потом еще столько же, чтобы уложить тросы.

– Итого, – хмуро подвел итог Екатеринбуржец, – десять-пятнадцать минут во тьме, с практически нулевой видимостью и по колено в этих странных растениях.

– А потом вам придется вести машины, – заметила Астрид. – Ехать следом за «Герионом» по лесу и наслаждаться всем, о чем говорил полковник Каравценко. Всем, из-за чего мы вообще решили буксировать багги. Я против.

– Я тоже, – неожиданно поддержал ее надзиратель. В кают-компании повисла удивленная тишина. Полковник нахмурился, откашлялся. – Нужно найти способ продолжить движение. Если Орлов и Норнберг правы, эти растения не опасны для гусеничной части транспорта. Нужно лишь найти границы перекрывших путь развалин, установить метки и объехать их.

– Нам не удастся сделать это отсюда, – заявил Хантер. – Чем бы ни были эти растения, они поддерживают высокую температуру, около пяти-восьми градусов по Цельсию. Засвечивают тепловизор.

– Значит, – деловито заявил Ламберт, – придется искать объезд самим.

Повисла напряженная тишина.

– Вы хотите вылезти наружу? – с недоверием спросила Андре. – Туда? Сейчас?

– Не хочу. Но других выходов не вижу.

– Нам нужен план, – заметил Ральф Меррик. Он и остальные Екатеринбуржцы не проявили особого недовольства инициативой командира. А вот надзиратели Солмича откровенно напряглись. Мрачно переглянулись и огнеметчики, Льюис с Коннингтоном.

– Вам понадобится работать в полной защите, дышать будете из баллонов, – Астрид вглядывалась в картинку на мониторах. – Местная флора может испускать споры, опасные для жизни. И мы не можем быть уверены, что фильтры с ними справятся.

– Я бы предположил, – тихо заметил Леонард Норнберг, – что эти растения плотоядны. Положительная температура тела напоминает мне о некоторых цветках, которые были распространены в лесах Южной Америки и островах Океании. Например, парвираффлезия гнилоцветная имитировала температурой и запахом разлагающуюся падаль, привлекая насекомых. Никаких особых признаков опасности в наблюдаемых здесь объектах я не вижу, однако имеет смысл перестраховаться.

– Разумно, – согласилась Астрид. – За периметром понадобится установить пристальный контроль.

– Ли этим занимается, – кивнул Хантер.

– Отлично. К развалинам лучше не соваться. Если там что-то затаилось, отсюда мы этого не узнаем. Обойдите стороной. Кроме того, – девушка подняла взгляд на Ламберта, – вчетвером я вас все равно не отпущу.

– С ними отправятся остальные, – заявил Каравценко. – Кроме Солмича и Федорина, они останутся внутри. Майор, возьмете на себя оперативное руководство сводной боевой группой.

– Сделаем, – согласился Ламберт. – Что-нибудь еще, Астрид?

Девушка продолжала до боли в глазах всматриваться в мониторы. Электронно-оптические преобразователи с белым люминофором превращали тьму снаружи в высвеченную серость. Игра с контрастом и глубиной резкости не помогала – ей никак не удавалось разобрать детали объектов вокруг вездехода.

– Астрид?

– Семь минут, – сказала она, не отрываясь от экранов. – У вас не больше семи минут. Если не удастся ничего обнаружить – возвращайтесь к машине.

– Будем ставить датчики движения? – поинтересовался Ральф Меррик.

– На усмотрение полковника, – Астрид посмотрела на Каравценко. – Лично я не рекомендовала бы терять время. Мы и так здесь уже слишком задержались.

Надзиратель согласно кивнул.

– Тогда все.

Ральф Меррик осклабился и скрыл лицо за тяжелым шлемом. Солдаты принялись проверять оружие.

– На выход, парни, – кивнул Ламберт.

Разобравшись с оборудованием, бойцы выбрались наружу. Выходить пришлось в два этапа – отсек изолятора был слишком мал, чтобы выпустить сразу восемь мужчин в массивных костюмах и с тяжелым вооружением.

В тишине проплыли несколько минут.

– Это Ламберт, – протрещал коммуникатор. – Мы высадились.

– Время пошло, – Каравценко включил небольшой таймер в углу экрана. – Семь минут. Работайте быстро, головами крутите. Враг повсюду.

Бойцы работали быстро, да и головами крутили. Терри Ламберт расположил надзирателей Далласа и Блейка у пандуса, бойцов же оперативно-очистительного взвода прихватил с собой. Екатеринбуржцы и огнеметчики рассыпались полукольцом и выдвинулись к угрюмо чернеющим остовам древней, всеми богами и людьми забытой стройки.

– Ламберт, что видите?

– Здесь чертовски темно, – Екатеринбуржец замялся. – Даже не темно, а… черно.

– Какой странный недострой, – шепотом заметила Андре. – Это могут быть элементы парка отдыха, который мы должны были проезжать?

– Вряд ли, – скептически протянул Брэндон Мэллори. – Но меня больше волнуют эти цветы… что это?

– Гарантировать не могу, – покосился на Орлова Норнберг, – но чем-то это напоминает мне «сады дьявола».

– Что? – нервно дернулась Андре. – Какие еще к дьяволу сады?!

– Были такие участки в амазонских лесах, – задумчиво пояснил Орлов. – Еще до Заражения. Там мог расти лишь один вид деревьев рода дуройя, duroia hirsuta. Остальные растения вымирали. Их уничтожали.

– Кто уничтожал?

– Местные насекомые. Так называемые лимонные муравьи, Myrmelachista shumanni. Удивительный симбиоз. Насекомым приглянулись конкретные деревья, остальную же флору они истребляли, впрыскивая в их листья кислоту. Как гербицид. Обратите внимание на обилие высушенных, мертвых деревьев.

– Но мы не в лесах амазонки, – натянуто улыбнулся Мэллори. – Разве не так?

– Верно. Любопытно и другое.

– Что же?

Орлов нахмурился, медленно столкнул массивные брови.

– Любопытно одно… совпадение. Именно эта схожесть с лимонными муравьями дала название хорошо нам известным мирмелантам.

– Любопытно, как вы любите говорить. Хантер, вам любопытно? Хантер! Вы что там делаете?

Мехвод, уже некоторое время копающийся в нарукавном КПК, нахмурился.

– Разговариваю с Ариадной. Босс? Взглянете?

Астрид нервно оторвалась от монитора, который позволял следить за осторожными движениями группы.

– Это не может подождать?

Негр упрямо тряхнул головой.

– Нет. Ариадна, как вы знаете, накладывает наши передвижения на оцифрованную карту местности. Теперь посмотрите. Она считает, что мы – здесь.

Астрид вскинула рукав, пробежалась пальцами по экрану КПК, синхронизировалась с устройством Хантера.

– Какого черта? – она удивленно вскинула брови.

– Именно, – хмуро подтвердил водитель.

Карта показывала знакомую местность, которую Астрид рассматривала около полутора часов назад, когда они с Каравценко согласовывали дальнейший маршрут. Поля, линия холмов, река и озеро, которые, впрочем, они не могли увидеть из-за излома местности. И лесок, в который они углубились пятьдесят с небольшим минут назад. Который должен был через несколько километров вывести их к городу. И который, судя по расчетам машины, они уже давно оставили позади. Карта уверенно показывала молочно-белую точку «Гериона», находящуюся на другом конце искомого населенного пункта.

– Ариадна сдохла, – констатировала Астрид. – Брэндон, Кларк. У нас проблема. Посмотрите бортовой компьютер. Он разучился проставлять геолокацию.

Инженеры кивнули.

– Мы уже давно должны были найти город, – прогудел Хантер. – Мне это не нравится, босс. Мне не нравится этот чертов лес. Не нравится, что здесь происходит. Я держал в среднем сорок километров в час. «Европа» и «Мелита» временами обо что-то цеплялись, но никаких серьезных задержек не было.

– Тогда мы должны были проскочить зеленую зону максимум минут за десять, – Астрид забарабанила ногтями по столу. – Вы говорили с Ариадной?

– Да. Все то же. Она уверена, что мы движемся, фиксирует скорость. Только, вот…

– Только, вот, кругом кусты и деревья, а не город.

– Да. И это еще не все. Я не знаю, откуда взялись эти растения. Это лес, но… это не тот лес, по которому мы ехали. Дорога вдруг просто растворилась. Деревья растворились. И мы оказались здесь.

Астрид осторожно глянула по сторонам. Оказалось, что все члены экспедиции, кроме разве что Каравценко, внимательно прислушивались к их разговору.

– Вы просто заплутали, Хантер.

– Нет, – сжал огромные кулаки Тарик. В его голосе прорезалась злая нотка. – Послушайте меня. Я не заплутал. Я вел по дороге и сверялся с приборами. И даже, если я и правда обосрался и где-то не там свернул… Я хотел разобраться, в какой момент лес изменился. Вспомнил про записывающую аппаратуру.

– Что с ней?

– Она прекратила работать. В восемнадцать часов семь минут мы начали движение, проехали линию деревьев. Через три минуты сорок одну секунду запись остановилась. Мы уже почти час ничего не пишем, только смотрим.

Астрид тяжело сглотнула, перевела взгляд на экран. Тьма за бортом, казалось, стала абсолютной. Даже мощные приборы с высокой интегральной чувствительностью фотокатода не справлялись. Создавалось впечатление, что весь мир вокруг «Гериона» поглотила тьма. Где-то там за завихрениями чего-то густого и черного время от времени вспыхивали проблесковые маячки бойцов.

– «Герион», – заговорил Ламберт. Голос у него был глухой, майор словно говорил через силу. – «Герион», мы не можем отыскать обломки. Видимость ужасная. Прием.

У Астрид выступил холодный пот.

– Который час, Тарик?

Негр взглянул, нахмурился.

– Тарик? Который час?

– Семь… семь часов вечера.

– Какого хрена так темно?! – нервно взвизгнула Андре.

– Полковник, – напряженным тоном обратилась Астрид. – Возвращайте их обратно.

Каравценко, к его чести, быстро все понял.

– Ламберт, быстро назад! Повторяю: быстро возвращайтесь!

– Я… Я…

– Майор? В чем дело?

– Полковник, земля… – Екатеринбуржец говорил все тяжелее, его речь кошмарно замедлялась. – От земли что-то валит. Клубы… тьмы. Словно уголь. Видимость…

– Майор! – гаркнул Каравценко, до боли в пальцах вцепляясь в командирский пульт. – Майор! Живо назад! Бегом!

– Видимость… затруднена…

Ламберт слегка переоценил освещение. Снаружи не было видно ровным счетом ничего. Проблесковые маячки еще слабо колыхались где-то впереди, но между ними и камерой «Гериона» то и дело что-то проскакивало, что-то мешало. Словно солдаты двигались через сплошную метель.

– «Герион», – вдруг захрипел Ламберт. – Помогите…

– Актер! – Астрид подключилась к каналу связи. – Актер! Медведь! Шеф! Кто-нибудь!

– Сестренка? – раздался удивленный голос. Меррик. – Ты чего кричишь?

– Актер! Что у вас там происходит? Где Медведь?

– У нас? – боец заливисто рассмеялся. От этого смеха Андре спазматически ахнула. – У нас все здорово. Патрулируем… Только, вот, темно…

– Аллерсон, Каравценко! – рявкнул по внутренней связи мехвод Поль Ли. – С ними что-то не так! Я их вижу, они уходят вперед! В чащу, к этим развалинам!

– Орудия к бою! – гаркнул Каравценко. – По готовности: огонь по строениям! Не зацепи дружественные войска!

– Понял!

– К черту! – Астрид резко вскочила на ноги, бросилась к изоляционному отсеку. – Я иду к ним! Солмич, Федорин – за мной!

Каравценко недовольно взглянул на нее, но промолчал. Резко махнул ей вслед своей длинной худой, как багор, рукой. Солдаты рванули за девушкой.

Руки ощутимо тряслись, шлем удалось зафиксировать лишь в последний момент, когда «Герион» уже выпускал ее наружу. Она сразу окунулась в ад. Ночь вокруг жила. Она клубилась тьмой, куталась в водовороты материального концентрированного зла. И говорила. Астрид четко слышала в черноте невидимой пурги голоса: жуткой вой и хрип.

Оставленные у пандуса надзиратели все еще были здесь. Один, потеряв где-то автомат, привалился спиной к гусенице вездехода и не подавал признаков жизни. Второй лежал на земле и вздрагивал не то от смеха, не то от слез.

– Разберись с ними! – на ходу приказала она Федорину. – Тащи внутрь, и – за нами!

На нее вдруг что-то навалилось. Что-то склизкое, холодное и отвратительное. Что-то настолько тяжелое, что она наверняка упала бы без помощи вовремя подскочившего Солмича.

– Что с вами? – лейтенант сильно встряхнул ее за локоть. – Вы в порядке?

– Да, – прошептала Астрид. Ничто на нее не наваливалось, ничего не произошло. – Быстрее, Солмич. Вперед… Вперед!

Они побежали, спотыкаясь, во тьме. Воздух был тугим и тягучим, словно масло. Лицевой щиток покрылся темными разводами, по стеклу побежали влажные дорожки. Девушка чувствовала, как толстые вихрящиеся щупальца жирной черноты то и дело хватали ее за руки и за ноги. Видела, как молотоподобные сгустки мрака обвивали сражающегося с ними Солмича. Зажатый в руках планшет прибора ночного видения и встроенные фильтры шлема ничем не помогали. Астрид казалось, что тьма уже начала проникать под костюм, уже полезла ей в глаза, в рот, в уши. Воняло серой, медью… кровью?.. В голове звенело, она не помнила, что делает и куда идет. Слышала лишь завывание адских тварей в черной пурге и голоса… радиопереговоры.

– Солмич! Солмич, вставай!

– «Герион», я Федорин! Блейку и Далласу срочно нужна медпомощь! Я иду обратно!

– Стоять! Нет!

– Ламберт! Ламберт, остановись! Не надо, черт бы тебя подрал!

– Полковник! Полковник, оно вылезает из развалин! Оно вылезает им навстречу!

Капли крови из носа падали на стекло шлема. Астрид с трудом боролась с тошнотой. На периферии зрения она смутно видела воющих во тьме созданий – порождения ужаса, бесформенные и кошмарные.

– «Герион»! «Герион», помогите!.. Оно… оно схватило меня! Тащит! Жжет!..

– Кто это говорил?!

– О Господи правый! Едем отсюда! Скорее! Ну!..

Голоса людей слились с ревом пурги, стали гортанными, больно резонирующими в ушах, бьющими по мозгам. Это были голоса страдающих грешников, орущих от чудовищной боли.

– Мы никого не бросим!.. Меррик! Льюис!..

– Матерь Божья, что это?! Оно огромно!

– ПО-МО-ГИ-ТЕ!!!

Их спас свет. И огонь.

Спас в самое время, потому как Астрид уже понимала, что вот-вот потеряет себя. Что в любую секунду, в любой миг остатки рассудка покинут ее, и она растворится в ночи, станет добычей и игрушкой таящихся в ней тварей. Но ее спас свет. И огонь.

Поль Ли быстро развернул пушку. Страшно, бессвязно ругаясь, мехвод навел орудие на то, что недавно выглядело остовами довоенной стройки, а теперь стало чем-то бесформенным, колышущимся, ползущим и летящим во мгле. Что само казалось мглой.

Огонь автоматической пушки осветил поляну вокруг «Гериона», разорвал какофонию бури собственным крещендо – злым, отрывистым, смертоносным. Снаряды проходили сквозь мрак, кажется, не причиняя ему никакого вреда, однако тьма на мгновение замерла, словно задумалась. Этой заминки оказалось достаточно.

Тарик Хантер, бухнувшись на свое водительское место, тремя движениями врубил мощные прожекторы «Гериона». Фронтальные, кормовые, боковые – тринадцать направленных лучей света слепящими мечами взрезали злой, рожденный потусторонней мыслью мрак. И мрак заревел в ответ.

– А-а, сука!..

– Что за?.. Медведь?.. Что происходит?

– Стреляй, Актер! Вставай! Быстро!

– Где Федорин?! Кто-нибудь видит Федорина?!

– Огонь! Огонь на поражение!

– Шеф, запали деревья! Кот, помоги тащить Льюиса!

– Фланги, парни, фланги!

Астрид с трудом оперлась на трясущиеся руки, встала на четвереньки, поднялась на ноги. Мир вокруг стал знакомее, нормальнее, но в нем все еще обитали демоны и мороки. Она видела, как прожекторы «Гериона» ударили в гигантское извивающееся нечто. Видела, как полыхнули десятки желтоватых гноящихся глаз. Глаз жутких, чудовищных. Глаз, которые не могли принадлежать ни человеку, ни зверю. Видела, как от луча света тварь встает на дыбы, клубится, распадается на десятки нечетких, словно состоящих из дыма существ. Как эти существа устремляются к людям, скалясь, ревя, меняя форму и размеры. Тьма снова начала сгущаться.

Но бойцы уже пришли в себя.

Екатеринбуржцы пятились, неэкономными очередями заливая пространство вокруг себя. Пули рвали клубы мрака, не убивая, но задерживая их. Над поляной стоял жуткий, сводящий с ума вой. Выл воздух, земля и небо над головами. Астрид с криком отчаяния отключила передачу внешнего звука, но вой никуда не делся. Девушка поняла: он звучит в ее голове.

– Оно не дохнет! Пули его не берут!..

– Стреляй! Стреляй, черт тебя подери!

– Но…

– Стреляй!!!

По армированному шлему девушки забегали неверные тени. Старший лейтенант Дональд Теллано, Шеф, с ревом жег огнеметом деревья, кусты, траву под ногами. Ему помогал Коннингтон из оперативно-очистительного взвода. Льюис висел без чувств на плечах у Кота, который уже почти дотащил бойца до «Гериона».

От устроенного огнеметчиками пожарища стало гораздо светлее. Твари – или несколько воплощений одной твари – появлялись то там, то здесь. Это не были существа из плоти и крови, они не были даже сгустками тьмы, как сперва казалось Астрид. Люди не видели их, а скорее ощущали каким-то шестым чувством, неким древним не до конца атрофированным органом. Бегающие лучи прожекторов отгоняли мороки, но не рассеивали до конца. Они лишь перетекали в иную форму, расплескивались вокруг, взмывали к верхушкам деревьев, стелились по ковру из капающих жирным маслом цветов.

Астрид стреляла и стреляла. Она понимала, что ее пистолет едва ли наносит хоть какой-то урон дьявольскому явлению, с которым они столкнулись, но не могла остановиться. Всем своим существом она желала убить, уничтожить, истребить ужас, который пытался их прикончить. И поэтому Астрид стреляла. Стреляла до тех пор, пока с ней не поравнялись последние отступающие солдаты. Пока Меррик не хлопнул ее по плечу, а Кот не встал с пулеметом на пандусе, прикрывая их отступление.

Едва они оказались в кессонном отсеке, «Герион» рванул вперед. Тяжелые багги, тягаемые на тросах, гремели следом, словно консервные банки за свадебным кортежем. Автоматическая пушка не замолкала ни на секунду. Пламя прожекторов жгло окружающее пространство.

С трудом помещаясь в тесном отсеке, Астрид все же извернулась и включила на КПК вид с камеры наблюдения. Они вырвались. «Герион» катился по старой раздолбанной асфальтовой дороге. Вдоль нее почетным караулом тянулись к небу сосны, березы и ольхи. Под кронами гулял сумрак, но это была спокойная вечерняя синева, еще только готовящая землю к ночной темени. Нигде не было ни следа мертвых тонких деревьев, мясистых растений. Или старого недостроя.