Текст книги "Поездка за город. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Святослав Савенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Поездка за город. Том 1

Глава 1

Посмотри на небо:

Дождик все сильней,

Замочило разом

Взрослых и детей.

Посмотри на небо:

Солнца больше нет,

Птички все умолкли,

Спит и человек.

Ангелы устало

Все уходят спать,

И приходит время

Демонам гулять.

Спи скорей глупышка,

Быстренько в кровать,

Демоны неспящих

Будут забирать.

Константин Салазар

«Народные песни и предания народов Восточной Европы», (изд. 2027 года).

Не одобрено Службой гражданской безопасности Города-23, изъято из печати и архивов.

Все копии переданы в Шестой отдел Службы внешнего контроля в соответствии с запросом № 318-Красный-Срочный.

Лунный свет осторожно заглядывал в окно. Он нерешительно касался подоконника, подтягивался на краю покрытого цветастой клеенкой стола, подсвечивал бледно-красное соевое вино в бокалах. Свет крался дальше, перебирался через раскиданные в беспорядке карандаши, заглядывал в раскрытые блокноты и тетради, увязал в складках пакетов с пищевыми пайками.

Накрыв весь стол, он словно замер в нерешительности – то ли от осознания своей бестактности, то ли просто, чтобы набраться сил. Прошло несколько минут, прежде чем свет резво капнул молочной белизной на пол, забрался на кровать, лизнул торчащую из-под одеяла темную ступню. Нога напряглась, дернулась, словно стараясь что-то отпихнуть, замерла в беспокойном блаженстве.

Из-под одеяла вынырнуло увенчанное соломенным беспорядком бледное лицо. Следуя сверху вниз, оно прошлось языком и губами по дрожащей щиколотке, спустилось к пятке, занялось пальчиками. Из-под одеяла раздался задорный смешок, а бледное лицо вдруг напряглось, оторвалось от покрытых педикюром ногтей, расплылось в пароксизме наслаждения.

– Ах ты зараза, – засмеялась девушка, вскакивая на колени и разворачиваясь.

Одеяло голубым привидением соскочило с кровати и метнулось на пол, обнажив обеих подруг.

– Ну держись, – хищно усмехнулась блондинка, устремляясь вперед.

Вторая девушка, с темной, словно какао, кожей, с готовностью ответила – попыталась вскочить, развернуться. Они столкнулись, повалились, осыпая друг друга мимолетными и, казалось бы, ничего не значащими поцелуями. Но в этих поцелуях скрывалось многое – страсть, игра, лесть, интрига. Они менялись ролями, узнавали друг друга – сидя, лежа, стоя. Хохотали, болтали, тяжело дышали, стонали и снова хохотали. Обычно тихо, но не сегодня.

– Атти, – темнокожая тяжело дышала, бусинки пота застыли на ее ресницах. – Может нам…

Блондинка жадно поцеловала ее в губы, придушив продолжение фразы.

– Не волнуйся.

– Почему? Стенки тонкие, сосед может услышать.

– Ничего он не может услышать. Мэтт на дежурстве.

– Уверена?

Блондинка была уверена. Она рассмеялась, стрельнула лукавым глазом. Приблизилась и потратила несколько минут на то, чтобы передать свою уверенность подруге. Постаралась сделать так, чтобы их обеих ничего не заботило, словно ничего в этом мире больше и не было. Только они, смятая постель и робкий лунный свет.

Все закончилось только тогда, когда ушел огонь. А тот горел до последнего, измотав обеих. Воздух, казалось, до сих пор шел легкой рябью, в голове гулял шелест крови, а пальцы ног и рук рефлекторно сжимались и разжимались, словно требуя продолжения.

Но сперва стоило отдохнуть.

Они лежали рядом, поглаживая, щекоча друг друга. Это был ритуал. А в глазах их отражались улыбки.

Вместе с оживающими чувствами, возвращалась и способность соображать. Они вдруг услышали, что несмотря на ранний час, мир вокруг них вовсе не безмолвен. За окном слышался вялый рокот боевого вертолета, а в стену кто-то дубасил кулаком.

– Астрид, чёрт побери! – орал мужской голос. – Какого хрена у тебя там творится? Ты что, совсем обалдела?!

– Ты же говорила… – сделала круглые глаза темнокожая.

Блондинка скорчила удивленное лицо, пародируя подругу, и отвернулась. Она уже поняла, насколько ошиблась с графиком дежурств живущих на этаже сотрудников.

– Астрид!

– Чего тебе?! – неожиданно для самой себя ответила девушка.

– Харе орать! – заорал во весь голос невидимый, но явно разъяренный мужчина.

– За собой следи, Мэттью!

Блондинка нахохлилась, потянулась за одеялом, но темнокожая ее остановила, притянула к себе. Словно играя, они вдруг затаились в неудобных позах, прислушиваясь к звукам за стеной. Несколько минут подруги не шевелились, сдерживая смех, пока снова не повалились на простыни.

– Я вспомнила, – сказала блондинка. – У него утренняя смена.

– Ничего страшного.

– Он всем все разболтает.

– Вот придурок, – проворковала темнокожая, нежно бодая подругу коротким ежиком черных волос.

– Придурок, – согласилась, помедлив, блондинка. – Обожаю таких.

– Почему?

– Не знаю. Они тут простые, живые ребята. Я понимаю, чего от таких ожидать. На них можно положиться, и с ними весело.

Темнокожая приподнялась на локте, заглянула блондинке в лицо. Та ответила на взгляд, притворно надула губы.

– Чего увидела?

– Люблю твои глазки, – вздохнула темнокожая, ложась обратно. – Они у тебя синие, как ирисы, с этими бесподобными желтыми точечками на радужке. Так красиво.

– А у тебя темные, как шоколад с молоком. Так и слизала бы их с твоей мордашки.

– Глупая ты.

– Ага.

Темнота вокруг них стала наливаться светом, словно какой-то неведомый демиург подкручивал яркость. Девушки уже начали засыпать, когда с улицы вдруг раздался задорный крик.

– Девчат, ну что затормозили-то?! Помощь не нужна?!

Блондинка медленно приоткрыла один глаз.

– Астрид, что молчишь?! Кто победил-то?!

– Вот сука, – пробормотала она, чувствуя, как лицо краснеет от злости. Мэтту, по всей видимости, не понадобилось много времени, чтобы сообщить сослуживцам о ночном веселье соседки.

– Скольким он мог сказать? – спросила темнокожая.

– Скольким? – фыркнула блондинка. – Всему Барьеру.

Пожелания и предложения, несущиеся с улицы, сменил хохот. Девушке показалось, что на этот раз смеялось куда больше людей.

– Астрид, почему они так быстро поверили?

– Ну, дорогая, я же тут не случайный гость. Меня здесь знают.

– И что у тебя бывают девушки?..

– И девушки, и парни. Не забывай, это же ты у нас святая невинность, которая первый раз в первый класс…

– Я психолог, розочка. Не крутая бабень с автоматом…

Блондинка застонала и закатила глаза.

– … не крутая бабень с автоматом, – настойчиво повторила темнокожая. – Меня раньше не прижимали в раздевалке языком к шкафчику и не обещали как следует…

Синеглазая сжала ее руку, рассмеялась в голос.

– Не прижимали? Никогда-никогда?

Темнокожая запнулась, поняла ошибку.

– Хелен? Хелен Хикс, отвечай! Никогда-никогда?

– Девушка – никогда. Но разве ж я могла воспротивиться? Ведь ты как раз и есть такая крутая…

Она придушила смех подруги поцелуем.

– Бабень…

Рука скользнула по сосочку, протекла по груди, задержалась на плоском рельефном животе.

– С автоматом…

Блондинка жадно выдохнула, отвернулась.

– Дорогая… хватит.

Подруга неохотно оторвала губы от ее предплечья, подняла непонимающий взгляд.

– Хватит? Почему, розочка?

Синеглазая кивнула головой. Подруга проследила за ее взглядом и увидела настенные часы.

– Время, – вздохнула она, отнимая руку.

– Время.

Они еще полежали, вслушиваясь в ощущения своих остывающих тел, замечая гуляющие по бокам капельки пота. Наконец, вздохнув, блондинка потянулась, освободилась от объятий и села по-турецки. Темнокожая цокнула языком.

– Неужто нельзя перенести встречу? Такая рань, Атти.

Синеглазая снова вздохнула и встала. Подруга окинула взглядом, полным восхищения и зависти, ее крепкую спину, тонкую талию, сильные бедра. Блондинка заметила этот взгляд и рассмеялась, развернулась на носках.

– Нет, Хелен, нельзя. Полковник Каравценко, похоже, человек какой-то гипертрофированной чести и задубевшей закалки. И он считает, что раз сам встает в шесть утра, то и все прочие должны поступать так же.

– Мне он таким не показался.

– Ты знаешь полковника? Давно?

– Года полтора. Мы… работали в смежных ведомствах. А ты откуда его знаешь?

Блондинка повернулась полубоком, спрятав лицо за волосами. Упоминание о полковнике словно ломом-фомкой вырвало из нее ощущение спокойствия и тихого счастья. Имя этого человека ассоциировалось в ее сознании со смутным ощущением опасности и большой долей настороженности.

А еще с разговором, в ходе которого впервые всплыло имя Иосифа Каравценко.

Внешность сидящей за столом женщины приятно удивила Астрид. Она знала, что хозяйке кабинета уже перевалило за пятьдесят, что она один из немногих уцелевших первых членов Совета Структур. Что большинство ее коллег погибли при трагических и до сих пор неясных обстоятельствах, которые надломили не только политический уклад в городе, но и жизни тысяч людей. До Астрид доходили слухи о нескольких беременностях женщины, о ее замужестве. Наконец, в обход всяких слухов, Астрид из первых рук знала, что она фактически с нуля создала и до сих пор управляла одной из наиболее засекреченных и востребованных специальных служб Города-23. Служба внешнего контроля никогда не пользовалась избытком внимания со стороны Совета Структур, пусть и входила в него. Однако все изменилось за последние годы.

И несмотря на все эти сведения, слухи и болтовню, внешность сидящей за столом женщины приятно удивила Астрид. Маргарита Стрелль отличалась вызывающей аристократической красотой, которая не увяла с годами, не согнулась под ураганом исторических потрясений, не отступила перед мрачными мыслями и безразличием – нередкими спутниками постбальзаковского возраста.

Женский взгляд Астрид механически прошелся по фигуре Стрелль. Конечно, девушка заметила морщины вокруг глаз, сухую кожу запястий, шеи, многое другое. Однако не могла перестать восхищаться высокими скулами женщины, ее тонким носом, чувственно очерченным ртом. И взглядом, в котором за холодной надменностью начальника, хозяина, таилась оберегаемая для близкого круга знакомых женственность.

Маргарита Стрелль сидела за столом в шерстяной кремовой водолазке с высоким горлом. Минимум украшений подчеркивал огненно-рыжие волосы и яркие изумрудные глаза. Вызов в поздний час застал Астрид врасплох, и она невольно предстала перед начальником не в униформе, а в рабочих штанах с большими карманами для инструментов и футболке. Девушка старалась выглядеть серьезно и невозмутимо, хотя понимала, насколько показная официальность ее поведения не сочеталась с грязноватой рабочей одеждой.

– Госпожа Аллерсон, – приветственно кивнула Стрелль.

– Директор.

Девушка вопросительно посмотрела в сторону высокого солидного мужчины, сидящего в кресле у декоративного камина, но тот даже не повернулся к ней. Он смаковал какой-то янтарный напиток в низком пузатом стакане. Астрид могла побиться об заклад, что напиток этот был чертовски дорогим.

Маргарита Стрелль без всякого удовольствия прошлась по фигуре девушки взглядом. Нет, ее вид не вызвал у директора Службы внешнего контроля никаких нареканий. В подтверждение информации из досье, Астрид Аллерсон выглядела спортивно и подтянуто, но не походила на мужеподобных атлетов из оперполков Департамента Надзора за правопорядком. Неудовольствие госпожи директора вызвала манера девушки держаться. Стрелль видела, что ее гостье неудобно и непривычно общаться с начальством, что она не знает, пора ли уже встать «вольно», как спрятать взгляд. Эта девочка была вовсе не тем материалом, с которым привыкла работать директор СВК.

Она незаметно вздохнула. Времена настали отчаянные, и от многих старых привычек, видно, придется отвыкать. Женщине казалось, что вот уже четыре года она только и делала, что отвыкала от старых привычек. С того самого дня, как убили Сильвестра Фэппо.

Стрелль выбросила мысль из головы, запретила себе об этом думать. Да, девочка перед ней может в лучшем случае оказаться золотым самородком в куче перегноя, но другого выхода нет. Прошло шесть часов с того момента, как она узнала об измене как минимум трех приближенных. В нескольких километрах отсюда, в самом городе, в эти самые минуты выволакивали из постелей, поджидали в подъездах, ловили на улицах предателей. Тех, в ком еще вчера она была уверена. Которые так паскудно смешали ей и ее соратникам все карты, чуть было не сорвали операцию, на подготовку которой потратили столько сил, времени. И людей.

Теперь у нее нет другого выхода. Приближенные оказались ненадежны, вот уже несколько часов как спецслужбы вцепились друг другу в глотки. Тихо, без привлечения ненужного внимания, без освещения в СМИ, ближайшие дни должны были сократить численность населения Города-23 на несколько сотен человек. А это значило, что довериться она могла лишь совершенно стороннему человеку. Тому, кто был слишком мал и невесом в политических делах, чтобы его уже завербовали. При этом Маргарите Стрелль требовался особый товар, штучный. Ей требовался профессионал.

Директор еще раз осмотрела сконфуженную фигуру девушки и вздохнула.

– Госпожа Аллерсон, приветствую. Вольно. Прошу прощения за то, что вас без предупреждения выдернули с полигона. Присаживайтесь, пожалуйста.

Астрид кивнула, молча уселась на стул.

– Расскажите, пожалуйста, как идет подготовка к экспедиции?

Девушка замялась, снова стрельнула глазами в мужчину у камина.

– Поживее, госпожа Аллерсон, – поторопила ее Стрелль. Та, наконец, подняла взгляд синих глаз. Хозяйка кабинета с удовлетворением отметила в нем проблеск твердости. Ей подумалось, что, быть может, она все же сделала правильный выбор.

– Позвольте говорить прямо, директор.

– Прошу.

– Как специалист, опыт оперативной работы которого и стал причиной приглашения в сводный организационно-стратегический центр, – твердо сказала Астрид, – я оцениваю степень подготовки экспедиции как «неудовлетворительный».

Стрелль не перебивала. Изумрудный взгляд выжидающе горел над сцепленными пальцами рук.

Девушка продолжала.

– На сегодняшний момент разработан маршрут движения группы, технические специалисты службы проверяют соответствие транспорта и другого оборудования техническому заданию нашего ведомства. Я со своими коллегами испытала четвертую версию специальных защитных костюмов. Отчет о тестировании завершен. Наконец, утвержден состав экспедиции. Люди уже около недели занимаются подготовкой по разработанной нами программе.

– Что она в себя включает?

– Физическую, огневую и тактико-боевую подготовки, курс выживания в агрессивной среде и оказания медицинской помощи, наработку навыков управления транспортными средствами и специальным оборудованием, которое понадобится в научных исследованиях. А также обобщенный курс выживания в зоне карантина. Все это состоит из практических занятий и курса лекций.

– Насколько мне известно, – Стрелль чуть заметно улыбнулась, – вы настояли на привлечении к работе всех сотрудников своей группы.

– Да. Их опыт является уникальным в своем роде.

– С этим никто не спорил. Оперативно-научное подразделение «Корнет» всем составом включилось в подготовку около полугода назад.

– Четыре месяца, – не выдержала Астрид. – Всего четыре месяца назад, директор.

– Судя по вашим словам, – женщина прищурилась, – выходит, что все идет не так уж и плохо. Что же не так?

– Кроме оснащения экспедиции – все, директор. Прощу прощения, но считаю своим долгом сообщить, что уровень специальной подготовки членов экспедиции не выдерживает никакой критики.

– Я видела ваши запросы об отсрочке, госпожа Аллерсон. Вы начали писать их после первой недели работы тренировочного лагеря.

– Директор, – Астрид подалась вперед, впилась руками в колени, – директор, эти люди не готовы выходить за Барьер. И не будут готовы через двадцать семь дней. Лишь тринадцать из них участвовали в инициативе «Эпиметей», результаты которой и без того вызывают сомнения. Остальные не имеют даже такой подготовки. Они погибнут. Я знаю это.

– Почему?

– Потому что я там была. Я видела, что происходит за Барьером. Вы знаете это.

– Знаю, – подтвердила Стрелль.

Она положила подбородок на сцепленные замком руки, впервые открыто улыбнулась. Небольшая рекогносцировка ее успокоила: девушка, пусть и не была Дональдом Гульфридом, явно обладала упорством и уверенностью в себе. Кроме того, она не оставила у директора сомнений в своем серьезном отношении к экспедиции. При удачном стечении обстоятельств, Астрид Аллерсон могла справиться с задачей, которую ей собирались поставить. За оставшееся время Стрелль все равно не смогла бы найти замену Гульфриду.

Дональду Гульфриду, чертовому предателю.

– Да, Астрид, – директор впервые назвала девушку по имени, – я прекрасно знаю, что вы там были. В трех километрах отсюда лежит первая линия Барьера. Дальше за шестьдесят четыре года побывали едва ли три сотни человек. Элитные боевые группы Службы городской очистки и гордость СВК – группа «Корнет».

– Совершенно верно.

– Да. Поэтому, я хочу просить вас отправиться вместе с экспедицией, Астрид.

Девушка сглотнула, чтобы смягчить вмиг пересохшее горло. Слова начальницы не вызвали у нее шока, не слишком удивили. Она предполагала, что рано или поздно такое предложение может поступить ей, либо ее коллегам. Слишком мало времени оставалось до отправки экспедиции, слишком многое еще не удалось утрясти. Походило на то, что с приближением даты отправки экспедиции, большие головы озаботились, вернется ли она домой. И выводы, похоже, их встревожили. Астрид не видела цифр, но представляла, сколько марок Совет Структур вбухал в организацию этого похода. Для первого с момента Заражения крупного выхода человека за Барьер разработали по уникальным чертежам оружие, транспорт, костюмы защиты, средства экранирования и борьбы с разными видами воздействия окружающей среды.

Аллерсон это смущало. В городе действовало военное положение, в северных Блоках люди умирали от голода, денег – марок – не хватало. Но Астрид ни о чем никого не спрашивала. Она была профессионалом и знала свое место.

Ее не слишком удивило предложение Маргариты Стрелль. Вероятно, кто-то решил, что куча специалистов уравновесит шансы неподготовленных простофиль. Астрид знала, что это работает не так, однако что-то подсказывало ей: директор СВК все понимает.

Перспектива отправиться в зону карантина пугала. Не вызывала беспросветный ужас и панику, как у большинства жителей города, но пугала. Поэтому у Астрид и пересохло в горле. Однако она быстро взяла себя в руки. Девушка уже давно решила, как ответит на подобное предложение, если оно когда-нибудь поступит.

– Я согласна, директор, – кивнула Аллерсон. – Позвольте вопрос?

– Слушаю.

– Состав экспедиции уже утвержден. Двадцать три человека, не больше. Это обусловлено нехваткой мест в транспорте. Изменение этого состава чревато сложностями. Какой формальный статус я получу?

Маргарита Стрелль снова улыбнулась, постаралась сделать голос как можно мягче. Ей начинала нравиться эта девчушка, и она не хотела ее совсем уж шокировать.

– Статус руководителя экспедиции, Астрид.

Аллерсон замерла, удивленно округлила большие синие глаза.

– Руководителя?..

– Понимаю-понимаю, весьма неожиданно. Однако это так.

– Н-но… Господин Гульфрид…

– Господин Гульфрид, – Стрелль с трудом сдержалась, не выдала голосом взбурлившую в ней ярость, – господин Гульфрид скончался, Астрид. Это печальную новость мне сообщили несколько часов назад.

– Он…

– Мертв, – голос директора стал на порядок холоднее, – скопытился, откинулся, сдох. А поэтому, как вы наверняка способны догадаться, он не сможет исполнять обязанности руководителя экспедиции. Возьмите себя в руки, Астрид. Нам еще многое предстоит обсудить, но сперва мне требуется получить ваше согласие.

– Директор, – девушка с трудом совладала с голосом, – я не квалифицирована для такой позиции. Мой опыт ограничивается руководством группой из трех человек, включая меня. Фактически, на местности мы всегда находимся в оперативном подчинении подразделений специального назначения Службы городской очистки.

– Это мне известно.

– Директор! Я…

– Астрид, – перебила Стрелль. – Ваш пробел в данной области мне прекрасно известен, однако выбора нет. Либо экспедиция отправляется с вами во главе, либо не отправляется вообще.

– Тогда, – синие глаза девушки решительно сверкнули, – тогда лучше ей и правда не отправляться. Простите мою дерзость, директор, но это самоубийство. Зона карантина – смерть. Там творятся чудовищные вещи. Без грамотного и четкого руководства участники похода погибнут.

Маргарита Стрелль долго смотрела на нее. Она пыталась решить, стоит ли девушка того, чтобы раскрывать перед ней карты. Не ошиблись ли психологи, составляя портрет ее личности. Не наговорит ли она лишнего совершенно лишнему человеку. В другое время и при других обстоятельствах директор ни за что не стала бы так рисковать. Но отчаянные времена тем и отличаются от обычных, что требуют отчаянных мер.

– Город-23 гибнет, Астрид, – бесцветно произнесла Стрелль. Девушка изумленно моргнула, но та, не дав ей опомниться, продолжила. Если она все же не ошиблась, эта Аллерсон должна все понять. Мужчина в кресле оторвался от стакана, удивленно взглянул на Стрелль, покачал головой. Ей было наплевать. – Гибнет, понимаете? Вы не должны разглагольствовать о том, что я сейчас говорю, но понять – обязаны. В городе заканчиваются ресурсы. События последних лет подкосили экономику, подорвали авторитет власти, забрали у нас нескольких ярких лидеров. Нам нужно отправиться за Барьер и выяснить, что там на самом деле происходит. Просто необходимо. Немедленно.

– Если это так важно, – удивленно покачала головой Астрид, – если это так важно, то почему нельзя подождать пару месяцев? Лучше подготовиться, увеличить шансы на успех?

– Мы в состоянии войны, – решила идти до конца Стрелль. – В городе действуют могущественные политические силы, бьющиеся за власть. Мы должны успеть отправить экспедицию и воспользоваться ее результатами пока у Совета Структур еще есть достаточное для этого влияние.

– Дональд Гульфрид, – вдруг поняла девушка. – Так он…

– Не лезьте не в свое дело, Аллерсон, – отрезала директор. Перед ее мысленным взором мелькнули обрывочные картины. Кровь на тротуаре. Продукты, рассыпанные по асфальту. Машина, скрывающаяся со свистом резины за поворотом.

Бесполезные мысли о том, что уже случилось.

– Гульфрида больше нет, к добру или к худу. А мне нужен надежный человек. Который не предаст, не потеряется в сложную минуту, который будет понимать, что к чему. Мне нужны вы.

– Я поняла, – медленно произнесла Аллерсон. В ее глазах сверкнули синие искры. – Вам нужен шпион.

– Нет. Шпион подглядывает за другими и доносит. Я же хочу, чтобы человек из службы контролировал ситуацию, рулил происходящим.

Астрид молчала.

– Подумайте, – процедила Стрелль. – Вы неглупы. Давно работаете здесь, на Барьере, многое видели. У вас прекрасные рекомендации, вы не теряетесь в экстренных ситуациях и нравитесь людям.

– Ответственность очень велика, директор.

– Отправка этой экспедиции даст миллионам оставшихся в живых людей шанс. Альтернатив нет, потому что альтернатива – это смерть. Решайтесь.

Астрид медлила.

– Решайтесь, Астрид.

– Хорошо, – девушка с трудом кивнула. По груди и рукам прокатилась волна болезненного жара. – Хорошо, директор. Я согласна.

Стрелль напряженно кивнула, но не изменила выражения лица. Казалось, успех в переговорах ее вовсе не обрадовал.

– Вы должны понимать серьезность ситуации, Астрид. В зоне карантина вы можете столкнуться с полномасштабным мятежом, с угрозой вашей жизни и здоровью со стороны других членов экспедиции.

– Директор, мне сложно в это пове…

– Слушайте и не перебивайте, Астрид. Повторяю: ситуация крайне серьезна. Это мероприятие организовано при участии нескольких служб и министерств города. Все заинтересованные организации входят в Совет Структур, но это не говорит об их единодушии. Некоторые участники экспедиции представляют… враждебные нам силы.

Астрид глубоко дышала, стараясь успокоиться. Тщетно.

– О ком мы говорим, директор? Конкретно.

– Полковник Иосиф Каравценко и профессор Иван Орлов, – внезапно заговорил мужчина в кресле. Он наконец обернулся к беседующим женщинам. Лицо говорящего исполосовали резкие морщины, в глубоких провалах глазниц блестели темные глаза. – Каравценко – военный руководитель экспедиции, Орлов – научный. Оба представляют враждебные нам Департамент Надзора за правопорядком и Министерство науки.

– Астрид, – ответила на вопросительный взгляд девушки Стрелль, – познакомьтесь с Теодором Роввелем, директором Службы городской очистки.

– Указанные лица, – продолжал мужчина, – потребуют вашего особого внимания, Аллерсон. Они опасны. Смертельно опасны.

– Если я правильно поняла, – решилась Астрид, – то помимо выполнения основных обязанностей, мне придется следить, как бы в зоне карантина меня не прикончили из-за политических интриг.

– Совершенно верно.

– Но как? Орлову подчинен весь научный персонал, в распоряжении Каравценко – дюжина солдат. Боюсь, за Барьером выданные мне полномочия могут превратиться в пшик.

Директор Службы городской очистки Теодор Роввель с мрачным удовлетворением кивнул.

– Вы быстро ухватили суть дела, Аллерсон. Похвально. Действительно, вам понадобится что-то более надежное, чем удостоверение. И мы собираемся вам это дать.

– Что именно?

– Вашу безопасность, – ответила Стрелль, – будут обеспечивать не двенадцать надзирателей, а восемь. Двое из оставшихся будут заменены на бойцов смежного силового подразделения, практически не связанного с головным ведомством Департамента Надзора.

Астрид покачала головой.

– Так мы ослабим и без того не слишком мощный военный аспект всего предприятия.

– Не ослабим. Совсем наоборот. Роввель, поясни.

Мужчина отпил из стакана, кивнул.

– Вместо четырех надзоров, – он перешел на пренебрежительный сленг, – с вами отправятся четверо человек из моего ведомства. Одни из лучших.

Девушка округлила глаза, недоверчиво посмотрела на Роввеля. Тот заметил выражение ее лица, усмехнулся.

– Все верно, Аллерсон. Мы отправим с вами бойцов Управления «Е» Центра силовых решений. Люди майора Терри Ламберта, ваши старые знакомые. Они проследят за тем, чтобы Орлов и Каравценко помнили свое место.

– А если, – Астрид подняла голову, – если они его забудут? Если и правда откажутся подчиняться? Если… применят силу?

Директор Службы внешнего контроля Маргарита Стрелль и директор Службы городской очистки Теодор Роввель переглянулись. В глазах Советников Структур что-то сверкнуло. Астрид поняла все еще до того, как ей дали четкий и всеобъемлющий ответ.

– Так откуда ты его знаешь, розочка? Полковника Каравценко?

Блондинка опомнилась, обернулась с задумчивым видом.

– Хорошеньким была бы я командиром, если бы не знала, кем придется командовать. А ты? Почему не рассказывала, что ты подчиненный полковника?

– Я сказала, что работала вместе с ним, а не на него. Да и ты ведь не его подчиненная, – зевнула темнокожая, подтягивая одеяло с пола. – Ты же крутая бабень с автоматом…

– Да-да, крутая и не выспавшаяся, – блондинка набрала в кастрюльку воду, включила газовую конфорку. – И без автомата, в сущности. Я же говорила, что у меня нет табельного оружия.

– Я в этом не разбираюсь. Но ты же Екатеринбуржец, а они солдаты. Поэтому я и…

– Я не Екатеринбуржец, дорогая, – блондинка фыркнула, стараясь сдуть упавшую на глаза прядь. – Я из «Корнета».

– Из «Корнета», – без всякого интереса повторила темнокожая.

– Да. Мы не ходим с оружием, как бойцы СГО. Мы ходим с разными скучными приборами, которые даже не взрываются.

– Но ведь ты была… там.

– За Барьером?

Темнокожая вздрогнула, кивнула. Блондинка с неопределенным выражением уставилась на нее индиговым взглядом.

– Да, случалось. Только Екатеринбуржцы действуют за Барьером, а это значит, что только с ними я могу ходить в рейды.

– Но зачем?

– Потому что это моя работа. А Служба внешнего контроля ничего не стоила бы, если бы не выбиралась на эту самую внешнюю территорию.

– Так ты ученый?

– Я… – блондинка запнулась. – Нет. Не совсем.

– Не ученый, не солдат, – задумчиво протянула темнокожая. – Как таинственно. Тебя поэтому Каравценко вызывает? Тоже не может понять, на кой тебя тащат с нами?

Синеглазая хотела усмехнуться, но вдруг поняла, что слова подруги ее задели.

– Быть может, ты и права, – она стрельнула взглядом на девушку. – А быть может, и нет. В сущности, он не может меня вызывать. Я руковожу экспедицией, а не он. Ты уже говорила с профессором Орловым?

– Говорила.

– А я с ним пока не пересекалась.

– Думаешь, до отправки успеешь близко познакомиться с обоими?

Блондинка притворно надула губы.

– Ревнуешь, малыш?

– Чуть-чуть. Но вообще-то я…

– Да знаю я, знаю. Но все это очень неожиданно. Я не собиралась отправляться в качестве руководителя экспедиции, пусть и номинального.

– Номинального?

Блондинка выключила газ, сняла кастрюльку и залила кипятком две кружки. Внутри сразу заклубилась чайная метель.

– Астрид?

– Я чаю заварила, давай-ка.

– А ты?

– В душ. Как выйду, он как раз чуть остынет.