Текст книги "Королевская прогулка"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Но Грэм, пожалуй, предпочел бы хорошую драку, пусть бы его даже очередной раз проткнули насквозь. Уж к этому-то ему было не привыкать.

До Акирны оставалось два дня пути, когда компания остановилась на ночь на оче-редном постоялом дворе под забавным названием "Наша радость". Никакой радостью здесь и не пахло, – маленькая деревенька, совсем мало проезжающих, – но хозяйка была радушна. Она запросила за постой не очень дорого, и предложила роскошный ужин в виде излюбленного местного блюда – картошки под сметанным соусом.

После ужина медейцы поднялись в отведенные им две комнаты, а Грэм остался внизу. Несмотря на усталость, спать ему не хотелось, а хотелось посидеть в одиночестве, или, еще лучше, прогуляться по окрестностям, благо ночь выпала просто чудесная. Не-сколько дней назад значительно потеплело, целыми днями светило солнце, а по ночам на небо выплывала убывающая луна, и ярко сияли звезды. В августе, наконец, наступило ле-то.

Посидев немного в общей зале и дождавшись, пока посетители разойдутся по ком-натам, Грэм вышел во двор.

Видно, такова была его воровская судьба – подслушивать чужие беседы. Уж сколько раз он попадал в ситуации, когда не замечавшие его собеседники вели разговор, не предназначенный для чужих ушей. Иногда он уходил, но чаще оставался. Угрызения совести его не мучили, а полезного во время подслушиваний узнать можно немало.

В данном случае, впрочем, Грэм охотнее ушел бы, но его словно пригвоздило к месту.

Голос, который он услышал, принадлежал Ванде. Первой реакцией было удивле-ние: ведь видел же, как девушки поднимались наверх. Как и когда Ванда успела про-скользнуть мимо него?

Через секунду он отмел этот вопрос как второстепенный. Гораздо больше его ин-тересовало, ради чего, ради какого разговора Ванде понадобилось уединяться на дворе вместо того, чтобы спокойно обговорить все в своей комнате?

Любопытство мучило Грэма не долго, ибо скоро он понял, что речь шла о нем. Вот тогда он застыл недалеко от двери, вжавшись спиной в стену, чувствуя, как от Вандиных слов вспыхивают сначала уши, потом все лицо.

– …не знаю, что делать, – донесся голос Ванды. Грэм определил, что она сидит под навесом у конюшен, неподалеку от входа в дом. – Первый раз со мной такое…

– В чем дело? – спокойно, как всегда, спросила Корделия.

– Чувствую себя последней дурой, – сердито ответила Ванда. – Не поверишь… мне кажется, я влюбилась, Кордель.

Последовала пауза.

– Ты даже не спросишь, в кого?!

– Я догадываюсь.

– Ну и? Как думаешь, кто это?

Грэм вспыхнул, услышав смешок Корделии. Раньше она никогда не усмехалась так – понимающе.

– Да о ком еще может идти речь? Это ведь Грэм, верно?

– Да, – отрывисто ответила Ванда. – Грэм. Что скажешь?

Вот тут Грэму нужно было уйти. Он был вовсе не уверен в своем желании знать, что сейчас скажет о нем Ванда, ему вполне хватило услышанного. Но с места его сейчас могла сдвинуть только какая-нибудь стихийная сила вроде наводнения. Да и то – не на-верняка.

– Ты уверена в своих чувствах? Уверена, что это не пустое увлечение и не обычное любопытство?

– Ты меня за дурочку принимаешь? Конечно, нет! Уж любопытство-то… Кордель, ты ведь знаешь, какие мальчики мне нравятся… а Грэм… он ведь…

– Не в твоем вкусе, – закончила Корделия. – И Иштан, и Олав, и Крис, все были редкостными красавчиками. То есть, я хочу сказать, они и есть красавчики.

– Вот именно! Но мы даже не целовались. Ни разу! Потому что я всегда помнила, кто я, и кто они. Мне и в голову не могло прийти…

– Значит, ты с тех пор здорово поглупела. Ведь Грэм даже не твой вассал. Он во-обще – никто.

На Грэма накатила новая волна жара, он невольно сжал кулаки. Никто? Он – ни-кто? Вот, значит, какого мнения о нем Корделия?

– Он бродяга, – с горечью сказала Ванда. – Оборванец, у него даже дома нет. По нему, наверное, веревка плачет. Ну и что? Я себе повторяю это по десять раз в день, но мне не становится легче. Не знаю, что происходит: стоит мне посмотреть на него, и я за-бываю все. Абсолютно все. А ведь… Я вообще не понимаю, что меня в нем так привлека-ет! Ты видела его глаза? Ледышки, и те теплее…

– Это точно. Посмотрит иногда, так кажется, что заледенеешь под его взглядом.

– Вот я и примерзла. Насмерть… не отодрать. Синий лед…

– Забудь все. Немедленно, иначе, в самом деле, с мясом придется отдирать. А луч-ше, чтобы наши дороги, наконец, разошлись.

– Нет!

– Ванда, я ничего не имею против Грэма, он нам помог. Но, раз уж такое дело…

– Нет! Я… не смогу.

Грэм представил себе, как в темноте Корделия поджимает губы и осуждающе смотрит на Ванду. Но ту уже было не утихомирить.

– Корделия, как же ты не понимаешь? Ведь ты сама…

– Тут совсем другое. Ванда, пойми, рано или поздно вам все равно придется рас-статься. Ты же не сможешь привести его к отцу, представить как спасителя Дэмьена и по-требовать для него деньги и титул?

– А почему бы и нет?

– Ванда, не сходи с ума. Ты прекрасно понимаешь, что это невозможно. Даже если твой отец и не велит немедленно казнить его, все равно ваши положения не уравняются. Никогда. Я уже не говорю о браке – вы даже видеться не сможете!

– Ну почему же? На балах…

– Да ты совсем голову потеряла. Ванда, попробуй взглянуть на эту ситуацию трез-во. Прошу тебя. Ведь принцесса, полюбившая жулика, это просто нелепо.

– Он не жулик.

– Ну авантюрист, какая разница?

Ванда молчала. Молчание длилось долго. Очень долго. Грэм уже собирался ухо-дить, – паралич его, наконец, прошел, – но Ванда снова заговорила. Странным, словно мечтательным голосом.

– Ты знаешь, Корделия, когда он меня поцеловал, я почувствовала себя такой сча-стливой, какой не была никогда в жизни. Ради этого поцелуя я отказалась бы от титула…

– Ванда!

– Я бы согласилась умереть в этот момент!

– Ванда! Только послушай, что ты говоришь! Опомнись!

Грэм готов был подписаться под Вандиными последними словами. Его ощущения во время поцелуя были точно такими же. Сейчас ему страстно захотелось повторения того поцелуя, а там – будь что будет. Пусть даже плаха или виселица.

Нужно уезжать, подумал он. На рассвете. Не прощаясь ни с кем… иначе – смерть, так или иначе.

Он попятился к двери, стараясь ступать бесшумно – не хватало еще, чтобы девуш-ки обнаружили его присутствие именно сейчас! Вернувшись в зал, он поймал сонную уже служанку и велел ей принести ему вина, самого лучшего, какое только найдется. Ему надо было как-то скоротать ночь.

На рассвете, когда все еще спали, Грэм вышел во двор и направился к конюшням. Прошедшая ночь не изменила его намерений: он хотел уехать. Немедленно. От выпитого за ночь вина его пошатывало. Болела голова, но соображал он вполне ясно. Никакого об-легчения от сознания правильности принятого решения он не испытывал, только глухое отчаяние.

Утро выдалось довольно прохладное. Утоптанную траву во дворе густо покрывала роса, воздух был влажным. Бледное небо только начинало розоветь, но Грэму было не до красот пейзажа. Пошатываясь, он дошел до конюшни, на входе едва не столкнувшись с заспанным мальчишкой лет тринадцати, помощником конюха.

– Господин, оседлать вашу лошадь? – удивленно спросил мальчик, пытаясь при-гладить руками взъерошенные темные волосы. Говорил он на всеобщем; все в трактире уже знали, что прибывшие вчера господа, сорящие деньгами, – наинцы, и здешнего языка не понимают.

– Иди, – махнул рукой Грэм. – Я сам…

– Вы уезжаете, господин? Один?

– Да.

– Сообщить вашим спутникам?

– Нет, – резко сказал Грэм, досадуя на любопытство мальчишки и его желание ус-лужить. Он достал из кошелька, висящего на поясе, серебряную монетку и кинул ее маль-чику. – Возьми это. Ничего не говори. Иди.

Мальчик подхватил монетку и ушел. Грэм дождался, пока он исчезнет со двора, и стал седлать лошадь. Он старался ни о чем не думать, но в голову упорно лезли последние слова Ванды, а перед мысленным взором стояло ее лицо, такое, каким оно было, когда он отстранился, завершив поцелуй.

Прицепив сумку и перекинув через седло плащ, Грэм взял лошадь под уздцы и вздрогнул. Всей спиной он ощутил чужое предчувствие. Он обернулся, стараясь не выдать замешательства, и вздрогнул еще раз.

В первых лучах восходящего солнца сверкала и переливалась огненная грива – пламя, стекающее по плечам, завивающееся крутыми кольцами… В дверном проеме, при-валившись плечом к косяку, стояла Ванда. Выглядела она сердитой, но под этой напуск-ной сердитостью чувствовалась плохо скрытая тревога.

Грэм молчал. Откуда она узнала? Неужели мальчишка все-таки пошел и доложил ей? Но зачем?.. Или… какое-то предчувствие выгнало ее из теплой постели? Впрочем, ка-кая разница. Все равно с ней придется объясняться. Вон как сверкают ее серые глазищи. Прям искры летят…

Грэм направился к выходу, ведя за собой лошадь. Ванда не пошевелилась.

– Очень интересно, – сказала она с напускным спокойствием. – И куда это ты со-брался?

– Деньги у Ива, – сказал в ответ Грэм, взглянув ей в глаза. – Я отдал ему достаточ-но. Вам хватит и на обратную дорогу тоже.

– Это понимать так, что мы должны попрощаться с тобой?

– Да.

– А с чего бы такая поспешность? Еще вчера вечером ты, кажется, никуда не соби-рался. Неужели ночью у тебя возникло срочное дело?

– Да. Очень срочное.

– Вот как, – Ванда прищурилась. – А если я попрошу тебя остаться?

– Не проси, – качнул головой Грэм. – Не надо.

– А я все-таки попрошу, – Ванда сделала к нему несколько шагов, отлипнув, нако-нец, от косяка. – Хорошо попрошу… Тогда – останешься?

Грэм отступил назад, стараясь сохранить между собой и девушкой неизменную дистанцию.

– Что ты пятишься? – спросила с удивлением Ванда. – Ты что, боишься меня?

Грэм молчал, но движения назад не прекращал, не отрывая глаз от Ванды. Со сто-роны, должно быть, мы выглядим очень глупо, подумал он. Такое впечатление, что она хочет загнать меня в угол.

– Стой, где стоишь! – не выдержала Ванда. – Стой, я тебе приказываю!

– Нет, принцесса, – неожиданно хрипло ответил Грэм.

Ванда издала непонятный сдавленный звук и на мгновение отвела взгляд. Грэму показалось, что в глазах у нее блеснули слезы. Но только на мгновение. Она вскинула го-лову, а в следующую секунду уже повисла у него на шее, вцепившись так крепко, что от-вести ее руки не было ни малейшей возможности.

– Никуда ты не уедешь! – зашептала Ванда, покрывая поцелуями все, до чего могла дотянуться: его лицо, шею, руки. Ее губы были, казалось, везде; мокрые колючие ресницы щекотали кожу. – Ясно тебе? Ясно? Никуда…

Совершенно опешивший, Грэм просто не знал, что делать. Тело говорило одно, сердце – другое, а разум – третье. Его затрясло, как в лихорадке. Ни о каких обещаниях он уже не помнил, куда там. Он почти умирал, чувствуя прикосновение груди девушки. Вот она, Ванда, медейская принцесса, такая желанная, в его объятиях. Провести ладонью по ее гибкой спине, по бедру, коснуться груди – и она будет его. Он это знал точно. Но его ру-ки, удерживаемые разумом, гладили и перебирали ее волосы, не смея опуститься ниже. Губы сцеловывали слезинки с мокрого лица и не осмеливались ни на что большее.

Ванда запустила руки в его жесткие спутанные волосы, и Грэм подумал, что сейчас просто умрет на месте.

– Ванда, – хрипло сказал он. Губы слушались с трудом. – Не надо…

– Ты никуда не уедешь! – повторила Ванда немного спокойнее. Она откинулась на-зад, чтобы видеть лицо Грэма, но рук, намертво сведенных на его шее, не расцепляла. Влажные огромные глаза ее сверкали. – Я тебя не отпущу.

– Ванда, зачем все это? Зачем? Чего ты хочешь?

– Чтобы ты остался.

– А что потом? Когда пора будет возвращаться? Что мы будем делать?

Ванда нахмурилась, закусила губу.

– Не знаю. Что-нибудь придумаем.

– Ничего мы не придумаем. Потому что нечего тут придумывать. Подумай, Ванда, ведь тебе этого не надо…

– Не надо – чего?

– Связи с беглым каторжником…

– Что?

– Я не все сказал тебе. Смотри.

Отстранив Ванду, Грэм освободившейся рукой распахнул на груди рубашку, вы-ставляя на обозрение клеймо.

– Что это? – Ванда не смотрела на клеймо, она смотрела в глаза Грэму.

– Такие клейма, – объяснил Грэм, – ставят в Наи убийцам и разбойникам, пригово-ренным к пожизненной каторге. Я в бегах шесть лет. Меня до сих пор ищут.

Он надеялся, что девушка, по крайней мере, испугается и отпрянет. Но Ванда толь-ко нахмурилась еще сильнее, плотно сжала губы.

– Спасение брата искупит все. Мой отец устроит тебе помилование.

Грэм не удержался от кривой улыбки. Везет ему на добрых людей. Не так давно ему уже обещали помилование. Правда, за дело не столь благородное, как освобождение медейского принца из лап касотцев.

– Почему ты улыбаешься? Не веришь?

Нет, все-таки храбрая девчонка. Или она просто не осознает, кому вешается на шею? Что находится наедине с клейменным за убийство каторжником? Да нет, вряд ли. Как это можно не понять?

– Не молчи!

– Разреши, я все-таки уеду… – тихо попросил Грэм.

– Нет!

Маленькая ручка Ванды скользнула по его обнаженной груди, пальчики нежно по-гладили клеймо, и Грэм едва сдержал стон, отчаяния или страсти, он уже не знал. Никто и никогда не водил его на поводке. А вот Ванда, похоже, будет первой. Он прямо-таки фи-зически почувствовал, как на шее сжимается ошейник.

– Пойдем, – сказала Ванда тихо и сжала его ладонь. – Все уже, наверное, просну-лись.

* * *

Все-таки Ванда была человеком настроения. После бурной сцены в конюшне Грэм ожидал всего, чего угодно. А Ванда продолжала вести себя, как и раньше, так, что никто ничего не заподозрил. Только Ив недобро взглянул на Грэма, когда тот появился в таверне с утра пораньше вместе с Вандой.

Грэм мысленно обзывал себя по-всякому. Уж кое-какие выводы можно было сде-лать и после первого Вандиного поцелуя. Он не сделал. А значит, сам дурак, и винить не-кого. Ведь Ванда, похоже, играет с ним, как кошка с мышкой. То отпустит, то, почуяв, что дала слишком много воли, притянет вновь, опутает паутиной слов, приворожит поцелуя-ми. Но зачем? Чего она хочет? Это ли любовь, о которой она говорила Корделии?

Цепь, протянувшуюся от него к Ванде, он чувствовал отменно, как будто на шее и впрямь красовался каторжный железный ошейник. Девушка поигрывала своим концом цепи с аристократической небрежностью, но каждое ее изящное движение причиняло Грэму такую боль, по сравнению с которой удар плети казался ничем. Знала ли Ванда об этом?.. Он сказать не мог. Если и знала, виду не подавала. Может быть, ей просто нрави-лось мучить влюбленного в него человека. Но как тогда понимать ночной разговор с Кор-делией? Неужели ей могут доставлять удовольствия страдания любимого человека? Или просто у принцесс такие извращенные замашки?

Или разговор был рассчитан на то, чтобы его услышали?

За два дня дороги Грэм заметно спал с лица и погрузился в такие пучины меланхо-лии, что озадачился даже Ив. Взгляд его оживал только в те мгновения, когда останавли-вался на Ванде, щебетавшей как ни в чем не бывало. В остальное время глаза его больше всего напоминали два сапфира, такие же синие и такие же равнодушные.

До Акирны оставалось несколько часов пути. Это обстоятельство взбодрило всех, кроме Грэма, которого уже ничто не могло взбодрить, и с утра все пребывали в приподня-том настроении. К тому же, выдался просто чудесный денек – солнечный, теплый; приро-да по сторонам дороги радовала пейзажами один живописнее другого. Девушки то и дело останавливались у обочины и спешивались, чтобы сорвать приглянувшийся цветочек, но даже эти задержки никого не раздражали.

– Что-то наш друг из Наи загрустил, – заметил Ив не без насмешки во время одной из таких остановок. Он, горделиво выпрямившись, восседал верхом на своем красивом вороном жеребце, и колечки его кольчуги, не снятой даже по поводу теплого дня, разбра-сывали во все стороны яркие солнечные пятна.

Грэм равнодушно взглянул на него. Эти два дня он почти не прислушивался к то-му, что говорилось вокруг, и сейчас даже не понял, что речь идет о нем. Мгновение рассе-янно посмотрев Иву в глаза, он отвернулся.

А от него ждали ответа. Ив не сводил с него нетерпеливого взгляда, все больше не-доумевая. Оге, последнее время какой-то необычно молчаливый, точно и ему передалась частица меланхолии Грэма, решил вмешаться:

– И правда, Грэм, что с тобой? Ты какой-то странный…

Реакции снова не последовало. Ив и Оге переглянулись, и черноволосый медеец, подъехав ближе, толкнул Грэма в плечо:

– Эй, ты что, спишь на ходу?

– Что? – Грэм вскинул на него непонимающие глаза.

– Что происходит?

Посмотрев словно сквозь него, Грэм перевел взгляд на Ванду, и глаза его вспыхну-ли. Оге и Ив снова переглянулись.

– Безымянный знает что, – пробормотал Ив сквозь зубы, отъехав. – Клянусь Ронд-рой, между ними что-то было. Хотел бы я знать…

– Ты про что? – не понял Оге.

Ив переводил взгляд с застывшего, словно статуя, Грэма на увлеченную цветами Ванду, и обратно. Лицо его как-то странно перекосилось.

– Кажется, мы с тобой что-то пропустили, – мрачно усмехнулся он. – Что-то инте-ресное. Надо бы порасспросить Ванду, а лучше – Корделию. Не к добру это, ох, не к доб-ру. Как бы Ванда не натворила глупостей.

– Ты думаешь, что…

– Я еще ничего не думаю. Я только надеюсь, что у наинца в голове мозгов поболь-ше, чем у нашей принцессы. Ну надо же, кто бы мог подумать, что я буду уповать на его благоразумие! – Ив снова скривился и повернулся к девушкам. – Эй, дамы, вы что, собра-лись любоваться цветами до ночи? – крикнул он. – Лично я намерен сегодня еще добрать-ся до города.

– Раскомандовался, – буркнула Ванда, но направилась к своей лошади, по пути су-нув Грэму в руку букет сорванных цветов. – Подержи.

Грэм даже не заметил, что рука его сжимает цветы. Он смотрел на девушку, как она забирается в седло, и чувствовал на щеке прикосновения ее губ, чувствовал жар ее те-ла. Она была так близко… А теперь она снова далеко, и не дотянуться до нее. Как он ос-мелился? Как он смог коснуться ее волос, как смел отвечать на поцелуи? Сжимать ее пле-чи, думать о близости?

Не иначе, как у него помутился рассудок.

– Спасибо, – сказала Ванда и забрала цветы, не обратив внимания на его странный вид.

А Ив обратил.

– Такое впечатление, что у парня крыша поехала, – пробормотал он. – Ох, ну Ван-да… – он не договорил.

Перед воротами Акирны Ив, спешившись, отозвал в сторонку Грэма.

Остальная компания расположилась на живописной поляне рядом с дорогой; Оге взялся развлекать девушек болтовней. Судя по заливистому смеху, доносившемуся с той стороны, он рассказывал что-то смешное, уж смешить-то он умел.

Ив повернулся к веселящейся троице спиной и пристально взглянул на Грэма. Тот, вроде бы, смотрел на него, но даже Оге смог бы понять, что мысли его витают далеко. Очень далеко.

– Что случилось? – резко спросил Ив.

Резкий тон – именно это и нужно было, чтобы вывести Грэма из сомнамбулическо-го состояния. Он заинтересовался происходящим, яростно растер лицо и посмотрел на Ива уже осмысленно. То, что он увидел, ему не очень понравилось. Оказывается, его сверлили два горящих злостью и презрением черных глаза.

– Ну, в чем дело? – подгонял медеец. – Хватит молчать, не то, клянусь Рондрой, придется взять тебя за шкирку, как котенка, и хорошенько встряхнуть!

Грэм помолчал еще минуту, внимательно разглядывая собеседника и прикидывая степень откровенности, которую он мог себе позволить с Ивом. Выводы были неутеши-тельными: откровенничать не стоило. Ив не оценил бы.

Поэтому Грэм просто пожал плечами:

– Все в порядке.

– Не ври! Видел бы ты себя со стороны. Что там произошло у вас с Вандой?

– Ничего, – отозвался Грэм, удивившись мельком проницательности Ива.

Черные глаза медейца сверкнули, пальцы сжались на рукояти меча.

– Врешь, – прошипел он.

Грэм улыбнулся, и от этой улыбки по красивому лицу Ива прошла судорога. Видно было, что ему смертельно хочется ударить Грэма, но он сдерживает себя.

– Когда-нибудь, – сказал он очень тихо, но зловеще, – когда-нибудь ты меня дове-дешь. В следующий раз, когда мы останемся с тобой наедине…

– Я понял. Мой меч к твоим услугам.

– Прекрасно. Тебе не нужно объяснять дважды, и это хорошо. А раз ты такой по-нятливый, то слушай и запоминай: я не знаю, что произошло и почему у тебя такой вид, словно ты витаешь в облаках, но я узнаю. Не от тебя, так от Ванды, или кто там замешан. Тогда – берегись. А пока, будь добр сосредоточиться, хватит мечтать. Не время. Что бы там ни было, возьми себя в руки. Ванде зачем-то нужно, чтобы ты оставался с нами, если бы не это, я давно бы…

– Я бы сам с удовольствием ушел, – искренне сказал Грэм.

– Так что же тебе мешает?

Грэм не ответил.

– Молчишь?.. Ну, молчи пока. Потом не отмолчишься.

Сочтя, что разговор закончен, Ив резко развернулся на каблуках и пошел к живо-писной группе, расположившейся на поляне. Грэм посмотрел ему вслед и с тоской поду-мал, как было бы хорошо сейчас развернуться совсем в другую сторону и пойти себе… куда-нибудь. Куда глаза глядят. Но в это самое мгновение он встретился глазами с Ван-дой, она улыбнулась ему, и натянулась цепь, привязывающая его к девушке, напоминая – никуда он не уйдет.

* * *

В Акирне Грэм никогда не бывал раньше, и, пожалуй, зря. Город был красив. Правда, большинство богатых домов было построено из столь нелюбимого Грэмом белого сверкающего камня, но они так красиво отливали алым в закатных лучах! Город был бо-гат. Даже простые горожане расхаживали в нарядной одежде, что радовало глаз. Грэм по-думал, что золота здесь крутится много. Эх, если бы он приехал сюда один…

Медейцы тоже любовались на местные красоты, но Ив не дал им вволю насмот-реться, прогнав их по улицам в очень быстром темпе. Грэм был с ним полностью солида-рен, медейцы уж очень откровенно пялились по сторонам и проявляли слишком много любопытства. Они пытались высмотреть на улицах магиков, которые, если верить слухам, свободно расхаживали по улицам касотских городов прямо-таки толпами. Но то ли слухи были ложными, то ли просто магики здесь не слишком выделялись среди обычных людей, никого необычного на глаза не попалось.

Грэм чувствовал себя после короткого разговора с Ивом значительно лучше и мог, наконец, нормально соображать. И в связи с этим испытывал к медейцу чуть ли не благо-дарность. Не помогали даже воспоминания об угрозах Ива – чувство признательности не проходило.

Уже вечерело, и отправляться на встречу с надежным человеком было поздно, по-этому отложили важное мероприятие на завтрашнее утро и остановились на ночлег в рос-кошной гостинице. Все немного волновались, и потому спать не шли, расселись внизу, в общей зале. А вот Грэм, наоборот, поднялся в комнату и снопом повалился на кровать, не раздеваясь. За последние дни он измотался так, что ему уже ничего не хотелось. Он уснул, даже не сняв сапог.

Ранним утром, не успел Грэм продрать глаза, его обрадовали новостью. Оказыва-ется, Ив, собираясь на встречу с всезнающим человеком, изъявил желание, чтобы его со-провождал Грэм. Объяснение его звучало чрезвычайно откровенно: он не желал оставлять Грэма с Вандой без своего присмотра. Оба вспыхнули; и если Грэм смог еще удержать на лице безразличное выражение, девушка эмоций скрыть не сумела. Да и не хотела она их скрывать. Получился маленький скандальчик. Грэм молчал, сцепив зубы, и чувствовал себя последним дураком. От унижения хотелось провалиться сквозь землю. Но возражать он не стал. И молчал, словно от этого зависела его жизнь, кто бы и что бы ни говорил. И попеременно то краснел, то бледнел.

Скандал разрастался. Шуму было много, и хорошо, что они не успели спуститься вниз, и все происходило в комнате парней. Нервы постояльцев были сохранены; сохране-но и инкогнито путешественников. Ведь, хотя все говорили на всеобщем, про акцент на-прочь забыли.

Ванда обвиняла Ива во всех смертных грехах, не исключая и нарушение вассаль-ной присяги. Ив молчал с таким видом, словно его это и не касалось. Все-таки он отлично держал себя в руках. Ничего не понимающий Оге вид имел довольно жалкий; Корделия пыталась успокоить подругу, но куда ей было со своим тихим голоском против разъярен-ной Ванды? Ее увещевания не возымели действия.

Самое правильное, что можно было сейчас сделать – это сгрести Ванду в охапку и зажать ей рот, но смельчака не нашлось. Иву сделать это не позволяли, возможно, прин-ципы, если вообще ему пришла в голову такая кощунственная идея – применять силу к принцессе. Оге уж точно не додумался бы до силовых методов. Грэму такая идея в голову пришла, но он не решался ее осуществить. Он просто не хотел прикасаться к Ванде.

К счастью, минут через двадцать гнев Ванды иссяк сам собой. Возможно, в боль-шей степени потому, что никто так и ничего не возразил ей.

К завтраку все спустились молчаливые, раздраженные и надутые. Атмосфера была нехорошая, и Грэм самым настоящим образом обрадовался, когда они с Ивом наконец оказались на улице. Вдвоем.

Пошли пешком, оставив лошадей в конюшне гостиницы. Акирна, город хотя и бо-гатый, был не очень велик. И хотя почти все улицы его покрывали камни, а не доски, всадников здесь было мало.

Грэм подумал, что Ив начнет выяснять отношения, как и обещал в прошлый раз. Но медеец угрюмо молчал, покусывая губы, и, кажется, размышлял о чем-то малоприят-ном. Может быть, об утреннем скандале. На Грэма он почти не обращал внимания, двига-ясь по улицам быстрым шагом, таким уверенным, словно бывал в городе не раз и не два. Правда, при этом он еще постоянно оглядывался по сторонам, и Грэм понял, что он про-сто ищет какие-то известные ему ориентиры.

Дорога заняла минут пятнадцать. Ив остановился перед богатым домом с цветны-ми витражами, поднялся по невысокой, в три ступеньки, мраморной лестнице и постучал в дверь. Через минуту к нему вышел пожилой худощавый мужчина, одетый, как слуга; окинув неприветливым взглядом парней, он что-то спросил по-касотски. Кажется, он ин-тересовался, что нужно незнакомцам. Ив не стал переспрашивать, а просто сказал на все-общем:

– Мы желаем видеть госпожу Илис Маккин.

В первую секунду Грэм подумал, что ослышался. Не может этого быть! Ну не бы-вает таких совпадений! Снова наткнуться на эту девчонку, да еще и в Касот?! После того, как он оставил ее в своем поместье в наинской глуши?

Видно, ему не удалось совладать с лицом, потому что Ив удивленно и неодобри-тельно покосился на него, но ничего не сказал. Внимание его было обращено на старого слугу.

– Кто ее спрашивает?

– Дюк Ив Арну.

Старик пригласил гостей войти и подождать немного в роскошном, но пустом и холодном холле. Дождавшись, пока она останутся вдвоем, Грэм повернулся к Иву, не за-мечая окружающей роскоши:

– Как ты сказал? Повтори имя!

– Илис Маккин, – с удивлением сказал Ив.

– Это и есть ваш надежный человек?!

– Да. А в чем дело? Ты что – знаешь ее?!

– Знаю, – сказал Грэм. – И хорошо знаю… Безымянный… вот уж не думал…

– Жулик жулика видит издалека, – тихонько сказал Ив, глядя в сторону и обращаясь словно только к себе.

Грэм не успел прокомментировать его замечание, потому что в этот момент в хол-ле появился третий человек. Он сразу понял, что ошибки быть не может. Это Илис. Уж ее огромные, лучащиеся лукавством глаза нельзя перепутать ни с чьими другими. Как и ее улыбку. Ну и что с того, что она отрастила челку, заплела одну косу вместо двух и надела платье? Все равно Илис – это Илис.

Илис тоже его узнала. На мгновение глаза ее расширились, хотя и казалось, что это невозможно, а потом она с воплем повисла у него на шее, словно маленькая девочка:

– Грэм!

Радость ее была столь неподдельна, что Грэм невольно засмеялся. Илис все та же, ничуть не повзрослела. Отдирая от себя невыносимую девчонку, он краем глаза заметил, с каким странным выражением смотрит на них Ив.

– Грэм, это ты?!

– Если ты сомневалась, зачем было вешаться мне на шею? – пробурчал Грэм, с удивлением понимая, что и он тоже рад видеть этого бесенка. – Ты что здесь делаешь?

– А ты?! Ой… – Илис, наконец, заметила и стоящего в сторонке со скрещенными на груди руками Ива, и сделала в его сторону реверанс. – Здравствуй, Ив… Извини, но, ты понимаешь, мы давно не виделись…

– Понимаю, – неожиданно холодно сказал Ив. – А я и предположить не мог, что вы знакомы.

Илис наградила его зубастой улыбкой и снова повернулась к Грэму:

– Так как же ты тут оказался?! Каким ветром занесло?

– А тебя каким? Мы же расстались в Наи!

– Вот именно!

– Илис, – убийственно вежливо вмешался Ив. – Может, отложите ваш вечер воспо-минаний на несколько часов? Мы, если ты помнишь, торопимся.

Интересно, когда это они успел дойти до такой степени интимности, что, ожидая от нее помощи, Ив так бесцеремонно ее дергает?

– Ив, – очень светски сказала Илис. Это были новые интонации, раньше Грэм не замечал у нее таких. – Я думаю, ваше дело все-таки не такое срочное и может подождать часок, а мы с Грэмом хотели бы поговорить. У меня, по крайней мере, есть, что ему ска-зать.

Вот даже как. Грэм мысленно почесал затылок. У Илис, значит, есть что ему ска-зать?

– И? – приподнял бровь Ив.

– Скажи, где вас можно найти, я через пару часов подойду. Вместе с Грэмом, ко-нечно. Или, если хочешь, можешь подождать в доме. Хозяин возражать не станет, тем бо-лее, что его сейчас и нет… ну?

– А может быть, ты сначала пойдешь поздороваешься со всеми, мы немного пого-ворим, а потом можете обмениваться новостями с Грэмом сколько пожелаете.

Взгляды, которыми обменялись Ив и Илис, стоили друг друга. Хотя и были в со-вершенно разном роде: у медейца – свирепый, у девчонки – одновременно безмятежный и ироничный. И как только она умудряется совмещать два совершенно разных выражения в своих глазищах?

– Нет, – отрезала Илис. – Ив, поверь, мне действительно нужно сказать Грэму кое-что очень важное.

Снова обмен взглядами. Очень интересно было наблюдать за этой парочкой со стороны. Это даже не Илис-Роджер, это – нечто гораздо более любопытное. А как, инте-ресно, Ив вообще вышел на девушку? При его-то патологической нелюбви к жуликам и аферистам?

– Хорошо, – неожиданно легко сдался Ив. – Я подожду здесь.

– Вот и молодец. Сейчас тебя проводит Алина. Не обижайся, но я хочу поговорить с глазу на глаз, – при этих словах откуда-то появилась девушка в простом платье и жестом пригласила Ива следовать за ней. – Грэм, пойдем.

Грэм бросил на Ива почти извиняющийся взгляд и пошел за Илис. Та, не огляды-ваясь, уже неслась через анфиладу комнат своим обычным быстрым шагом, и длинные юбки не помеха…

– Чей это дом? – спросил Грэм на ходу. Он сильно сомневался, что Илис разжилась такими деньгами, чтобы купить свой собственный дом, да еще и обставить его с такой роскошью.

– Одного моего друга.

– У тебя уже и в Касот друзья?!

– И не только в Касот. Сюда.