Текст книги "Королевская прогулка"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Наверное, самый болтливый, – задумчиво сказал Ив. – Давай, давай, увалень. Тебе полезно.

– Изверг! Грэм, составь мне компанию, а?

– Хочешь, чтобы тебя зарезали и закопали? – серьезно осведомился Грэм. – Если хочешь – пойдем.

– Злые вы все. Да, хочу. Доволен? Ну, пошли же!

Посуду мыли в неглубокой речке, протекавшей недалеко от маленького лагеря. Дно у нее было песчаное, что пришлось весьма кстати, и с делом покончили быстро. Можно было возвращаться, но Грэм медлил у берега. От воды поднималась прохлада, и становилось совсем холодно, но он не уходил, смотрел в небо. Звезды, холодные и яркие, мерцали на темном июльском небосклоне.

– Ну, чего ты застрял? – нетерпеливо позвал его Оге.

– Подожди немного, – негромко попросил Грэм. Ему пришла в голову мысль искупаться. Раз уж рядом вода… Правда, холодновато, но зато уже темно, и Оге не сможет разглядеть то, что ему не следует видеть, и не начнет задавать вопросы. Грэм невольно потер грудь. Почему-то всегда, когда он вспоминал про клеймо, оно начинало зудеть.

– Ты что делаешь? – осведомился Оге, когда он начал раздеваться.

– Хочу искупаться.

– Рехнулся? Холод собачий.

– Ну и что? Подумаешь… не зима же.

– Больной совсем, – сокрушенно сказал Оге. – Простудишься, лечить никто не будет.

– Не поверишь – ни разу не простужался, – усмехнулся Грэм, заходя в воду. Ледяной холод обжег кожу, но это было даже приятно. Он зашел в воду по грудь, зачерпнул со дна песок и стал растирать им кожу, мгновенно потерявшую чувствительность.

– У тебя все впереди, – пообещал Оге. – Какие твои годы…

– Типун тебе на язык… Мне при моем образе жизни болеть нельзя.

– Почему это?

– Подумай сам, – предложил Грэм и ушел под воду с головой, потом вынырнул и быстро поплыл к берегу.

– А! – сказал Оге, наблюдая, как он выбирается на землю и начинает одеваться.

Грэм покрылся гусиной кожей, да и надевать одежду на мокрое тело было весьма неприятно. Не говоря уже о том, что мокрые волосы противно липли к спине. Зато он наконец-то был опять чистый. Ура.

– А чем же ты все-таки занимаешься? – задумчиво спросил Оге.

– Граблю и убиваю людей.

– Я серьезно!

– Я тоже.

Оге озадаченно умолк.

* * *

Костер уже почти потух, только угли еще едва тлели. Около них на корточках сидела Ванда. Как заметил Грэм, кольчугу она уже сняла. Зря, с его точки зрения.

При появлении парней она подняла голову:

– Ага, вернулись! Я-то уж думала, вас русалки утащили.

– Нет, просто вот он, – Оге ткнул пальцем в Грэма, предварительно уронив (буквально) посуду на землю, – решил искупаться.

– Искупаться? – удивилась Ванда. – Не слишком ли холодно?

– Для него – нет. Он вообще, оказывается, страшный человек. Знаешь, кто он? Разбойник!

– Не болтай глупостей, Оге!

– Но он сам сказал!

– Оге!

Грэм только усмехался. Как забавно: говоришь чистую правду, а тебе все равно никто не верит.

– Хватит трепать языком, – сердито сказала Ванда. – Отправляйся лучше спать.

– А сторожить кто будет?

– Я посижу, все равно спать не хочется. Потом тебя толкну.

– Толкни лучше Ива, – буркнул Оге и ушел в шатер.

Грэму тоже следовало бы лечь спать, но уходить очень не хотелось. Он присел напротив девушки, по другую сторону полупотухшего костра, придвинувшись, чтобы тлевшие угли освещали его лицо. Так было честно: он-то неплохо видел в темноте, а Ванда – нет.

– Разрешишь посидеть с тобой? – спросил он.

Ванда удивленно на него взглянула:

– Почему ты спрашиваешь? Ты в праве делать, что хочешь. Я не могу тебе приказывать.

– Но ты меня наняла, – слегка улыбнулся Грэм.

– Ты ведь отказался взять деньги, – возразила Ванда. – Кстати, почему? Тебе разве совсем не нужно золото?

– Иногда нужно.

– Иногда? То есть сейчас как раз – нет?

– Сейчас мне больше всего нужна компания.

– Ммм? – не поняла Ванда.

– Слишком долго был в одиночестве, – пояснил Грэм.

Он сам себе удивлялся: никогда его не пробивало на откровенность. Он вообще считал себя крайне неразговорчивым человеком, и знал, что подавляющее большинство его знакомых придерживаются того же мнения. И то, что сейчас он так свободно и охотно беседовал с девушкой, которую знал всего несколько часов, было фактом более чем необычным. Тем более, что беседа касалась такой животрепещущей темы, как его собственная жизнь.

Ни в какую любовь с первого взгляда Грэм, конечно же, не верил. До сегодняшнего дня.

Потому что с ним, кажется, случилась эта самая неприятность.

Иначе с чего бы ему вдруг захотелось, чтобы эта молоденькая девушка знала про него все-все? Чтобы выслушала его? Почему было так радостно просто смотреть на нее?

Ведь он не знал о ней ничего, кроме имени.

– И часто с тобой такое случается? – вопрос Ванды вывел его из задумчивости.

– Что именно?

– Жажда общества.

– Первый раз, – усмехнулся он.

– Серьезно? А часто приходится путешествовать в одиночестве?

– Почти всегда.

– Наверное, это грустно.

– Обычно нет. Периода одиночества мне как раз хватает, чтобы отдохнуть от людей.

– Понятно, – протянула Ванда и замолкла, уставившись в угасающие угли.

Грэм тоже молчал, но смотрел на нее.

– Грэм, – вдруг тихо сказала Ванда, поднимая на него свои удивительные глаза, ярко блестящие в красноватом свете угольев. – А долго ты бродишь по дорогам?

– Долго.

– Сколько же?

– Всю жизнь…

– Значит, у тебя нет дома?

– Нет.

– И нет родителей?

– Они давно умерли.

– И тебя никто не ждет?

– Никто.

– Ни единый человек на свете? – продолжала допытываться Ванда. – Как это, должно быть, ужасно! Страшно представить, что некуда вернуться после трудной дороги, что никто не обнимет тебя, не скажет: "Как я рад тебя видеть!"

– И не представляй, – посоветовал Грэм. – Хотя это не так уж и страшно. Я просто давно уже не думаю об этом, вот и все.

– Да… а я вот каждую ночь вспоминаю дом… Я ведь первый раз сорвалась так. Меня растили словно в теплице, мама берегла меня не меньше, чем свои розы, – она слабо улыбнулась, откинула с лица рыжие кудри.

– Тяжело тебе, наверное?

– Еще как. На земле спать так и не привыкла… И, наверное, не привыкну никогда.

– Ко всему можно привыкнуть. Только вот стоит ли?..

– Странный ты, – сказала Ванда. – Никак не пойму, кто ты такой. Ты умеешь обращаться с оружием, это видно… но ты не солдат. Так? А для простого бродяги у тебя слишком правильная речь. Ты шулер?

– Нет.

– Но ведь чем-то ты зарабатываешь себе на хлеб? – не унималась она.

– Работы везде много.

– Но зачем тебе меч?

– Не забивай себе голову, – посоветовал Грэм.

– Интересно же.

– Хм… От любопытства кошка умерла. Скажи-ка лучше, тебя-то что выгнало из дома?

С минуту Ванда очень внимательно изучала его, словно пытаясь понять, может она быть с ним откровенной или нет. Он глаз не отводил и хранил серьезное выражение лица, хотя с удивлением чувствовал, что под взглядом этой девчушки готов расплыться в идиотской улыбке. Да что же это такое?

Ванда наконец решилась.

– Я ищу своего брата, – сказала она с таким видом, словно поведала страшную военную тайну. Да еще и вынудили ее к этому под пытками.

– Брата, вот как? Что же с ним случилось?

– А вот это… извини, конечно… не твое дело, – неожиданно холодно сказала Ванда. – Совершенно не твое.

Грэм молчал.

– Тем более, ты сказал, что не занимаешь ничью сторону.

А вот это уже интересно.

– Тебя это не должно волновать.

Грэм молчал.

– Что ты молчишь? – не выдержала Ванда.

– А что тут скажешь? – пожал плечами Грэм. – Не хочешь рассказывать, это твое право. Просто, вдруг я смог бы помочь тебе.

– А зачем тебе помогать мне… нам? Не понимаю. Как это: ты просто едешь, вдруг видишь каких-то людей и решаешь им помочь? Почему?

Он снова пожал плечами. Ответить на Вандин вопрос он затруднялся. Никогда прежде у него не возникало желания помогать людям, если только эти люди не были его близкими друзьями, а количество его близких друзей исчислялось единицами. И уж точно никогда он не бросался на помощь совершенно незнакомым людям. Как сказал однажды его друг – он вовсе не являлся воплощением вселенской добродетели.

– Почему ты не отвечаешь? – требовательно спросила Ванда. – Почему ты хочешь нам помочь?

Таким тоном маленький избалованный ребенок, привыкший, что ему все потакают, мог бы требовать трудного ответа от взрослого, который вовсе не хотел отвечать. Грэм слегка улыбнулся и отодвинулся от угольев, чтобы скрыть улыбку.

– Ну?

– Не знаю даже, что тебе ответить, – отозвался, наконец, Грэм, подергав себя за серьгу в правом ухе. – Во-первых, мне сейчас в самом деле нечем заняться. А во-вторых… Разве тебе никогда не встречался человек, настолько симпатичный, что у тебя возникало непреодолимое желание быть ему полезным, бросить все, оказать ему любую помощь, какая только в твоих силах?

– Нет, – озадаченно сказала Ванда. – И я не понимаю, к чему здесь это. Ты разве… Ой.

Угли, до того едва-едва тлевшие, погасли, и стало темно, хоть глаз коли. Грэму, правда, хватало и звездного света, а вот Ванда…

– Темнота-то какая! – жалобно сказала она. – Какой смысл сидеть и караулить, если не видно ни зги? Даже если кто-то подойдет вплотную, я все равно не замечу…

– А ты на слух ориентируйся, – серьезно посоветовал Грэм.

– Издеваешься?

– Нет. Да ты не бойся, я все вижу.

– Видишь? – усомнилась Ванда. – В этой черноте?

– Угу.

– Да ты, наверное, врешь.

– Интересно, зачем бы мне это?..

– Хм… Ну, не знаю… Бр-р-р… Холодно как стало, – она зябко поежилась. – О боги, ну почему ночи такие холодные?! Ведь сейчас же июль!

Ответ на это вопрос действительно могли дать только боги. Так что Грэм не стал даже и пытаться, а снял свой плащ и накинул его на плечи девушки.

– Ты что делаешь? – удивилась она.

– Укрываю тебя, чтобы ты не мерзла.

– А ты?

– Я же с севера, – пояснил Грэм, присаживаясь рядом с Вандой. Она не отодвинулась. – Я привык к холодам.

– А как ты попал в Медею? По-моему, ни один человек не полезет в королевство, где идет война, по собственной воле… если только он не наемник, конечно, и не авантюрист.

– А я как раз авантюрист.

– М-м-м… Мне кажется, ты не из тех, кто наживается на войне.

Грэм усмехнулся.

– Много ты обо мне знаешь! Может быть, я как раз из тех. Может быть, я мародер.

– Мародер не разъезжал бы так открыто. И не завернул бы к нам. А если бы завернул, то уж не затем, чтобы предложить помощь совершенно незнакомым людям. Ты просто убил бы нас. Думаю, для тебя это не составило бы труда. Но ты не убил. Значит, твоя цель – не нажива.

– Скажу честно: мне совершенно не хотелось ехать в Медею. То есть совсем. Я предпочел бы любое другое королевство… Ненавижу войны. Но… другого пути у меня не было. Так сложились обстоятельства.

Он сказал чистую правду. После того, как в Наи устроили на него облаву, и он понял, что отсидеться по храмам не удастся (просто потому, что свои же собратья откажутся его укрывать, опасаясь неприятностей), он рванул из королевства. Но единственная неизвестно как пропущенная «дыра» в грамотно выставленном кордоне позволяла уйти только в Медею. Выбирать не приходилось.

– Я, наверное, грустила бы, если бы пришлось покинуть Медею, – сказала Ванда задумчиво. – Но это потому, что у меня здесь родители, брат, друзья… Хотя друзья, наверное, есть и у тебя?

– Не в Наи. Впрочем, не знаю.

– Как это?

– Вот так. Слушай, шла бы ты спать, что ли… не дело тебе сидеть в темноте и в холоде. О чем только твои приятели думают?

– Тебя не спросила! – сердито вскинулась девушка, встряхнув рыжими кудрями. – Уйти спать, а тебя оставить? Чтобы ты гадостей натворил?

– Ах, так ты меня сторожишь? – Грэму стало смешно. Вот забавная девчонка! Боится оставить его одного, а сидеть с ним наедине не боится… – Ну, это ты зря. Ждешь от меня неприятностей?

– А почем я знаю, что ты за человек? Вот возьмешь – и коней уведешь.

– Я не конокрад.

– Как я могу верить твоим словам? Я тебя даже не знаю!

– Да ты сама себе противоречишь, дурочка, – не выдержал Грэм. – Минуту назад ты мне же доказывала, что моя цель – не нажива!

– Как ты смеешь?! – совсем рассердилась Ванда. – Как ты посмел назвать меня дурочкой?!

– Дурочка и есть!

Он поддразнивал девушку, но столь бурной реакции на безобидную, с его точки зрения, «шпильку», не ожидал. Ванда отвесила ему хлесткую пощечину и вскочила на ноги, сбрасывая плащ. Ручка ее, хотя и маленькая и нежная, ударила довольно чувствительно. Но Грэму было не столько больно, сколько обидно.

– За что? – тихо спросил он.

– Не смей мне дерзить! – с неподражаемым высокомерием выдохнула Ванда. – Я… я не потерплю!

Да, подумал Грэм, ты и впрямь – маленький, избалованный, капризный ребенок. Чересчур избалованный и слишком капризный. Ты привыкла, что все ходят перед тобой на задних лапках и не смеют слова поперек сказать.

Впрочем, Оге-то не особенно сдерживается и дерзит направо и налево. Но он Ванду давно знает, по его собственным словам. А вот посторонним не позволено ущемлять достоинство Ванды.

Похоже, она даже не слышала настоящий дерзостей, если ее так оскорбила безобидная «дурочка».

– Я позову кого-нибудь из парней, – сказал Грэм, поднимаясь. – Нечего тебе сидеть одной. И надень, пожалуйста, плащ, а то простудишься…

Если Ванда ждала от него извинений, она просчиталась. Он молча направился к шатру, где спали Оге и Ив. Бесшумно откинул полог, заглянув внутрь. В темноте не разобрать было, где кто, а будить Ива не очень хотелось. Несмотря на то, что от Оге, скорее всего, толку гораздо меньше…

Ладно, решил он, попробуем наудачу.

Подождав, пока глаза привыкнут к темноте (ведь здесь не было даже звездного света), Грэм шагнул в шатер, опустился на колени и осторожно встряхнул за плечо одного из спящих.

Ему не повезло – под руку подвернулся Ив.

– Кто там? – шепотом спросил он, и Грэм заметил в темноте движение: медеец потянулся за оружием.

– Это я, – поспешно сказал Грэм, отшатываясь. Очень не хотелось попасть под меч.

– Что случилось? – приподнялся Ив.

– Ничего. Нужно, чтобы кто-то побыл с Вандой.

– Ты же вроде бы с ней оставался… – проворчал Ив. Впрочем, он уже поднимался, осторожно и тихо, чтобы не потревожить спящего Оге.

– Она дала понять, что мое общество ей неприятно.

Ив на мгновение замер.

– Что ты ей сказал? – спросил он неожиданно враждебно.

– Назвал ее дурочкой, – честно признался Грэм.

– А она?

– Ударила меня и сказала, чтобы я не смел ей дерзить.

– Н-да, – сказал Ив после короткой паузы. – Это на нее похоже. Ладно, ложись спать, я посижу с ней. Потом толкну вас с Оге, смените нас.

– Хорошо, – согласился Грэм и опустился на место, где до этого лежал Ив. Одеяла еще были теплыми. – Удачи.

Ив молча выскользнул из шатра, и Грэм услышал его удаляющиеся шаги, скоро замершие. Он опустил голову на мешок, служивший подушкой, и закрыл глаза. За последние несколько дней он порядком измотался, и отдых ему вовсе не помешал бы. Тем более такой, чтобы он мог не дергаться, а спать спокойно, не думая ни о чем.

Ни о чем и ни о ком, кроме рыжеволосой девушки.

Заснул он быстро, и сон его был крепок; так мирно он не спал очень давно.

Ночь прошла спокойно, даже вторая ее половина, когда вернувшийся Ив растолкал его и Оге и отправил их сторожить лагерь. Оге был совсем сонный, даже ночная прохлада не смогла разбудить его, поэтому он помалкивал, и Грэм мог без помех посидеть и подумать. Обо всем.

* * *

На рассвете из шатра показался Ив. Выглядел он бодро. Он уже был в кольчуге и с мечом на поясе, на плечи его был накинут плащ. Ив окинул взглядом караульных у потухшего костра и усмехнулся: Оге откровенно клевал носом, прислонившись спиной к большому округлому камню. Задумчивый Грэм сидел на земле, скрестив ноги; появление Ива он заметил сразу.

– Доброе утро.

– Надеюсь, что доброе, – проворчал Ив и легонько, носком сапога пихнул дремлющего Оге в бок. – Эй, соня! Подъем. Ты еще жив или уже с перерезанной глоткой?

– А? – Оге сонно приоткрыл один глаз. – Чего дерешься?

– Гляди-ка, жив, – едко сказал Ив и пнул его посильнее. – Хорош из тебя сторож… Спишь, как сурок.

– Да вроде бы все спокойно было, – зевнул Оге, ничуть не смутившись. – Хватит толкаться, а то сейчас как пну, мало не покажется…

– Проснись сначала, – посоветовал Ив и повернулся к Грэму. – И давно он тут… спит?

Грэм пожал плечами.

– Да он и не просыпался.

– Ага, – зловеще сказал Ив и одарил своего товарища очень выразительным гневным взглядом. – Вот негодяй! Ничего тебе доверить нельзя, что за жизнь?.. Ну ладно, Ванда тебе это просто так не оставит, готовься получать на орехи.

Перспектива получить на орехи от Ванды рыжего негодяя не слишком напугала. Он только снова зевнул и махнул рукой.

– Ничего она мне не сделает. Она меня слишком любит.

– Ну, ну… посмотрим. Эй… странник! Не передумал еще прогуляться по окрестностям?

Грэм легко вскочил на ноги и отряхнул с одежды землю.

– Как огурчик, – хмуро усмехнулся Ив, оглядев его с головы до ног. – Даже приятно посмотреть… не то, что некоторые.

Оге насупился, ясно поняв, кого его друг имеет в виду. Ив не обратил ни малейшего внимания на его гримасу, развернулся и пошел к лошадям.

– Оге! – бросил он через плечо. – Смотри тут, без шалостей…

– За собой смотри, – мрачно сказал в ответ Оге. – Сами не вляпайтесь. И вообще… поосторожнее. Не хватало еще вас спасать…

На местности Грэм ориентировался слабо. Пожалуй даже, не ориентировался вовсе, а потому решил положиться на Ива, который был местным и знал, что тут к чему. К тому же, он вчера уже проводил разведку. Грэм же, мало того, что не знал здешних мест, вообще предпочитал передвигаться по дорогам, забредая в места, далекие от цивилизации, в исключительных случаях. Поэтому с географией, если только дело не касалось расположения городов и прочих более или менее крупных населенных пунктов, у Грэма было тяжко.

С полчаса ехали в молчании. С удивлением Грэм обнаружил, что его спутник – еще более молчаливый человек, чем он сам. Ему даже как-то неуютно стало рядом со столь неразговорчивым и мрачным типом, под его подозрительными взглядами, которые при самой большой фантазии нельзя было назвать хоть сколько-нибудь дружелюбными. Чтобы нарушить тяжелое молчание, Грэм решил заговорить первым и попросил медейца рассказать о здешнем ландшафте.

Ив смерил его взглядом, в котором ясно читалось его мнение о навязавшемся на его голову бродяге, но ответил. Говорил он очень неохотно, почти сквозь зубы, и Грэм живо вспомнил своих так называемых родственников. Манера разговаривать была так сильно похожа, что аж зубы заломило.

Тем не менее, Ив поведал, что долина Северного Ветра тянется на восток и север еще почти на сотню лиг, а разделяет ее на две половины река, называемая медейцами Серебряной. Река эта, широкая, холодная и с быстрым сечением, являлась естественной и государственной границей между Медеей и Касот. Является и по сей день, только не все это признают. Император Касот Барден, например, совершенно искренне считает долину Северного Ветра целиком своей собственностью. Король Медеи Тео Тир (как и его подданные) придерживается совершенно противоположного мнения. Поэтому сейчас в злосчастной долине хватало представителей обеих сторон, пытающихся доказать свои на нее права.

Большей частью ландшафт долины не отличался от здешнего, и даже холмы, начинающиеся севернее, были голыми, словно коленка. Лишь по берегам реки Серебряной рос обширный лес. Грэму наличие леса на государственной границе показалось, мягко говоря, странным. Пересечь реку, углубившись в лес, ничего не стоило. Впрочем, это было в духе безалаберных медейцев. Но совсем не в духе практичных касотцев.

Хотя Ив ничего такого не говорил, Грэм заподозрил, что четверка медейцев имела намерением именно это и сделать: пересечь Серебряную и проникнуть на территорию Касот. Зачем им нужно туда попасть, он не понял. Возможно, они замышляли небольшой террористический акт, а может, сюда был замешан тот самый брат Ванды, которого она, по ее же словам, разыскивала.

Неясно было, как медейцы собираются перебираться через реку. Мосты через нее, несомненно, имелись, но Грэм сильно сомневался, что в военное время проезд через них оставался свободным. Особенно для медейцев. Скорее всего, они были заняты касотскими войсками. Перебираться же через Серебряную вплавь, да еще и верхом, могли решиться только любители острых ощущений, слишком сильное течение было у реки.

Впрочем, напору у медейцев хватило бы перейти реку пешком по дну.

От лагеря медейцев до предполагаемого местонахождения поселка было, по словам Ива, около трех лиг. Местность выглядела подозрительно пустой. Ехали молодые люди по берегу реки, в которой вчера купался Грэм. Ив рассказал, что река эта называется Ра, и через каких-нибудь полсотни лиг она впадает в Серебряную.

Пологие берега реки, кое-где усеянные большими валунами, были идеальным местом для военного лагеря. И однако, Грэм не заметил никаких признаков того, что поблизости расположился мало-мальски серьезный касотский отряд. Это было странно и подозрительно. По его сведениям, местность кишела касотцами, как кухня нерадивой хозяйки – тараканами; и разговоры медейцев утвердили его в этом мнении еще больше. Впрочем, очень скоро Грэм увидел то, что ему не понравилось еще сильнее: впереди, на севере, над горизонтом поднимались клубы черного, жирного дыма. Зловещего дыма. Так не могли дымить костры, даже и многолюдного военного лагеря.

Озабоченный, Грэм взглянул на спутника; тот тоже хмурил брови, вглядываясь вдаль.

– Не нравится мне это, – пробормотал Ив, покачав головой. – Ох, не нравится.

– Может, объедем стороной? – предложил Грэм и тут же понял весь идиотизм своего предложения. Кроме как поселку, в который они ехали, гореть в долине было нечему в радиусе нескольких десятков лиг.

Ив посмотрел на него, как на редкостного болвана, и даже поморщился.

– Объехать стороной мы не можем, – холодно сказал он. – Разумнее развернуться и отправиться восвояси. Дым поднимается оттуда, где должен находиться поселок… должен был находиться.

– Думаешь, что…

– Туда уже незачем ехать.

Грэм выругался вполголоса.

Скорее всего, Ив был прав, и поселок спалили касотцы. Коли так, ехать туда было к тому же еще и опасно. Дома до сих пор горели, а значит, солдаты побывали там недавно. Из поселка они уже наверняка уехали, но могли быть где-то рядом.

К тому же, обгорелые трупы – зрелище не очень приятное.

Однако же, что-то мешало Грэму просто так развернуться и уехать. Может быть, упрямство, а может, надежда найти выживших. Грэм остановился рядом с Ивом, вперившим задумчивый взор в черный дым, и сказал:

– Давай все-таки посмотрим, что там.

– Что? – Ив очнулся от каких-то своих мыслей и с подозрением посмотрел на него. – Не терпится попасть в лапы касотцев?

– Думаю, их там уже нет, – отозвался Грэм. – Зачем им оставаться на пожарище?

– Мало ли… Впрочем, давай подъедем. Только осторожно.

Легко сказать – осторожно, если ты находишься на плоской, как доска, равнине, и видно тебя издалека. Впрочем, слово «осторожно» Ив понимал по-своему. Он вытащил из ножен меч и тронул коня медленным шагом, настороженно поглядывая по сторонам. Смотреть на него было забавно, особенно если учитывать отсутствие живых душ на всем видимом пространстве, но Грэм сдержал улыбку. Что-то подсказывало, что смеяться над Ивом, пусть и дружески, не стоит. Себе дороже выйдет.

Сам он меч доставать не спешил. Во-первых, потому, что был уверен – он успеет сделать это, ежели возникнет нужда. Во-вторых, он вообще не привык разъезжать с обнаженным оружием.

А вокруг царили мир и покой. В тишине летнего дня, нарушаемой лишь тихим позвякиванием кольчуги, пели птицы; прохладный легкий ветер нес по небу прозрачные облака, отчего по земле бежали стремительные полосатые тени. И – никого вокруг.

Если бы не черный столб на горизонте…

Они так никого и не встретили, а когда, наконец, кони их ступили на единственную улицу поселка, Грэм понял, что касотцы побывали здесь, скорее всего, не сегодня, а вчера днем или вечером. Черные, обугленные, дымящиеся развалины и торчащие кое-где вверх трубы – вот и все, что осталось от домов. Дым, копоть… кровь. Неожиданно много крови для сгоревшего поселения.

Пахло дымом, кровью и смертью.

Грэм, медленно направлявший прядавшую ушами лошадь вдоль улице, видел обугленные тела, но их было слишком мало. Может быть, многие сгорели в своих домах, подумал он. Или, возможно, касотцы угнали пленных с собой. Но когда он въехал на пятачок, бывший ранее площадью, понял, что ошибся.

При виде открывшейся картины Грэм почувствовал приступ тошноты и отвернулся, пытаясь совладать с лицом. Обычно мало что могло его тронуть, но здесь… Он заметил, как побледнел Ив, бессильно сжимая рукоять меча.

– Звери! – выдохнул Ив. – Это звери!

Тут Грэм был с ним совершенно согласен. Он не вставал на чью-либо сторону в этой войне, но люди не могли сделать того, что он видел сейчас перед собой. Расчлененные, обугленные тела мужчин, женщин, детей… И кровь, реки крови.

– И тебе все равно, на чьей стороне быть? – спросил Ив, с трудом удерживая волнующуюся лошадь на месте. Лицо у него было белое, бешеное, и глаза наполняли неприкрытая ярость и боль.

Грэм промолчал. Да, здесь произошла настоящая бойня, множество беззащитных людей жестоко убили, но никто не гарантирует, что медейцы, случись им занять касотское поселение, не устроили бы точно такую резню. В отместку.

– Молчишь? – прошипел Ив. – Продолжаешь придерживаться мнения, что между нами и касотцами нет разницы?

Грэм пожал плечами, опасаясь этим жестом вызвать ярость спутника, на которого зрелище сваленных в кучу трупов жителей поселка произвело гораздо более сильное впечатление, чем на него самого. Но Ив только смерил Грэма таким взглядом, каким мог бы смотреть на груду мусора, и сказал:

– Больше нечего здесь делать… Если ты, конечно, насмотрелся.

Было ясно, что в его глазах Грэм упал окончательно.

– Не хочешь… похоронить их? – спросил Грэм, кивнув на трупы.

Ив мотнул головой и жестко ответил:

– Нет времени. Нельзя задерживаться надолго, в лагере начнут волноваться. Да и касотцы, если вернутся, заподозрят неладное.

Да, в здравом смысле ему было не отказать. Как бы ни оскорбляло его спокойствие Грэма, слишком сильно смахивающее на равнодушие, он все-таки оставался практичным человеком и солдатом, и умел действовать жестко.

Он тронулся прочь, через плечо обернулся на Грэма:

– Не вздумай девчонкам расписывать подробности.

Грэм представил, как он красноречиво описывает Ванде увиденное в поселке, как ужас наполняет ее серые прозрачные глаза, и подумал, что сделать так может только полный идиот. Или совершенно бездушный человек.

– Не буду, – сказал он сухо.

Половину обратного пути они проделали в полном молчании. Похоже, думал Грэм, мы прониклись друг к другу устойчивой антипатией. А жаль. Просто-таки безумно жаль. Почему-то ему казалось, что Ив может быть верным и преданным товарищем, которому можно доверить свою жизнь… но товарищем только для тех людей, кого он ценит.

Вокруг по-прежнему было тихо и спокойно, но Ив не снимал руки с оружия. Плащ, накинутый на плечи поверх кольчуги, был небрежно отброшен за спину и не закрывал его кисти, и Грэм смог разглядеть на пальце той руки, что сжимала рукоять меча, перстень искусной работы, богатый и очень эффектный. Камни, украшавшие его, складывались в знак, который не мог быть ни чем иным, кроме как гербом. Увы, Грэм по-прежнему был не слишком силен в геральдике и не разбирался даже в наинских гербах (хотя и следовало бы), не говоря уже о медейских. Отец пытался просветить его в этой области, но не достиг успехов. В те годы Грэм геральдикой не интересовался, о чем иногда жалел теперь. Единственный герб, который он выделял, был герб рода Соло.

– На что ты уставился? – недружелюбно поинтересовался Ив, перехватив взгляд Грэма.

– На твой перстень любуюсь, – отозвался тот. – Прекрасная работа. Это знак твоего рода?

– Не твое дело, – буркнул Ив.

– И вообще, – заговорил он снова через минуту, – вот что я тебе скажу. Ванда воображает, будто нам нужен еще один воин, но я тебя уверяю: он нам не нужен. Во всяком случае, не в твоем лице. Не знаю, чем ты ей так приглянулся, если она позволила – да что там позволила! – попросила тебя остаться. Наверное, ею овладело безумие. А может быть, это просто от усталости…

– Ну? – с интересом спросил Грэм. Он уже догадывался, что последует далее. – Что ты хочешь сказать?

Ив посмотрел на него, в глазах медейца мешались презрение и гнев.

– Я хочу сказать, что Ванда – еще ребенок, и многого не понимает. Я же не доверяю тебе ни на грош. Говорю это, потому что хочу, чтобы ты знал. Мне не нравится, что ты суешь свой нос в наши дела, мне не нравится, что я ничего не знаю о тебе. Ты не убил Оге, хотя имел возможность, но это еще ни о чем не говорит. Ты проходимец и, возможно, опасный преступник. Я хочу, чтобы собрал свои вещи и уехал. Чем быстрее, тем лучше.

– Ты хочешь… – повторил Грэм вполголоса. – Но ты не можешь мне приказывать.

– К сожалению, не могу. Но могу попросить. Убедительно. Очень убедительно.

– Не думаю, что ты сможешь попросить меня достаточно убедительно.

– И золото не убедит тебя оставить нас?

– Нет, – качнул головой Грэм, удивляясь про себя упорству, с каким Ив пытался избавиться от его общества.

– И острая сталь? – угрожающе спросил Ив.

– Попробуй. Только не будем подъезжать близко к лагерю. Ни к чему остальным видеть, как ты будешь убеждать меня.

– Упрямец! – зло вскричал Ив. – Что тебе за дело до нас?..

– Если интересно, спроси у Оге. Я ему вчера уже объяснял.

– Ах, объяснял! Хорошо же. Оставайся, коли хочешь. Но учти – я буду наблюдать за тобой неотрывно, следить за каждым твоим шагом, и если ты вздумаешь предать нас – берегись!

– Спасибо за разрешение остаться, – хмыкнул Грэм. – Вот только твоего слова мне и не хватало, чтобы принять окончательное решение.

Ив зло глянул на него, что-то прошипев сквозь зубы, пришпорил коня и уехал вперед. Грэм спешить не стал. Нагонять сердитого спутника ему не хотелось, хотя Ив поступил опрометчиво, ускакав вперед один. Мало ли что могло случиться.

Но ничего не случилось. Грэм приехал в лагерь спустя минут пятнадцать после Ива. Медеец успел спешиться и стреножить коня, и теперь объяснял товарищам, куда подевался его спутник. Когда из-за камней появился Грэм, целый и невредимый, Ив махнул на него рукой и процедил сквозь зубы:

– Ну вот он, никуда не девался.

– Все-таки это было неразумно, – сказала Ванда, как показалось Грэму, с некоторым облегчением. – Вам не стоило разделяться.

– Да ничего с нами не случилось бы, – буркнул Ив. – Здесь лиги на три в округе вообще никого нет. Думаю, все войска ушли севернее. Мы никого не видели: ни своих, ни касотцев.