Текст книги "Королевская прогулка"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Это был тупик. Ив не мог попасть в крепость и не мог вызвать наружу Хельмута для разговора, потому что тот не знал его. Сидеть у стены и ждать, пока нужный человек выйдет из ворот? Кто знает, сколько пройдет времени. К тому же, Ив просто не знал касотца в лицо.

Потом Ив вспомнил о вещице, данной им Илис для опознания, и у него появилась мысль. Конечно, рискованно отдавать серебряный браслет в руки солдат: была вероятность, что Ив больше никогда не увидит его, что не дойдет этот браслет и до офицера. Но другого выхода вроде не оставалось. Ив уговорил одного из солдат передать браслет лично Хельмуту с просьбой прийти на встречу. Ему пришлось раскошелиться, но зато солдат пламенно поклялся сегодня же передать адресату вещь и предложение о встрече.

Условились, что Ив будет ждать касотца вечером в таверне.

Дожидаясь Хельмута за столом в общей зале, он не был ни в чем уверен. Он боялся, что касотец не придет. Не позволят дела, или он не узнает браслет, или просто проигнорирует просьбу. Что тогда делать, Ив не знал.

Когда он увидел входящего в зал высокого молодого человека в доспехах, сжимающего в руке браслет Илис, он едва сдержал вздох облегчения. Сохраняя спокойное выражение лица, он поднялся навстречу, подавив внезапную мысль, что это может быть совсем не тот человек, что Хельмут послал кого-то вместо себя.

На касотце был черный форменный плащ, скрепленный у горла черной же с серебром пряжкой в виде мертвой головы. Такие пряжки носили касотские офицеры. Значит, по крайней мере, этот человек был из офицерского состава гарнизона, хотя и не слишком высокого звания – наметанный глаз Ива быстро разобрал его знаки отличия. Молодой касотец окинул зал взглядом, увидел стоящего Ива, и брови его удивленно поползли вверх. Видимо, он ожидал встретить здесь кого-то другого. Тем не менее, он решительно шагнул к Иву и протянул ладонь с лежащим на ней серебряным браслетом.

– Вы прислали мне эту вещь? – спросил он на всеобщем с сильным касотским акцентом.

Ив подтвердил. Удивление касотца возросло. Он потребовал объяснить, откуда Ив взял браслет. Ив, видя, что Хельмут полон подозрений, объяснил.

– Ах вот что, – сказал касотец, выслушав его. Впрочем, было непохоже, что сомнения его развеялись. Ив подумал, что нужно было попросить Илис еще и написать записку – чтобы его не приняли за вора. Мало ли каким способом можно получить у девушки браслет. – Я, откровенно говоря, ожидал увидеть Илис, а увидел вас, и подумал, что… Впрочем, неважно. Чего вы хотите? Я выполню любую просьбу Илис.

Ив объяснил, что просьба его не имеет к Илис никакого отношения. Касотец нахмурился. Видимо, он был готов сделать все, что угодно для истрийки, но отнюдь не для ее друзей. Ив понял, что скорее всего, помощи от него не получить, но пока оставалась хоть какая-то надежда, он не намеревался отступать.

Впрочем, про принца он пока решил не говорить. Если касотец откажется помогать, совсем незачем ему знать о целях медейцев. Поэтому Ив только сказал, что ему и его спутникам необходимо попасть в крепость. Желательно так, чтобы никто о них ничего не знал.

Хельмут очень удивился.

– Могу я поинтересоваться, зачем вам это нужно? – спросил он жестко.

– Сначала скажите, поможете вы нам или нет.

Касотец молчал так долго и смотрела на Ива так пристально, что тот уж подумал: сейчас он встанет и уйдет, ничего не сказав. И, возможно, отправится-таки к командованию с докладом о странном парне, говорящем с подозрительным акцентом и желающем попасть в крепость с неясными целями. А может быть, Ив даже и окажется после этого в крепости с помощью Хельмута, но один и в цепях.

Наконец, касотец заговорил.

– Не в вашем положении торговаться, – сказал он очень тихо. – Я по глазам вижу, что вы отчаянно желаете проникнуть в крепость, и не для пустой забавы. Выкладывайте.

И Ив выложил. Он рассказал и о битве при Каэроне, где был уничтожен отряд Дэмьена, чуть не погиб Ив, а сам принц захвачен в плен. Рассказал о своих поисках, о знакомстве с Илис, об ее обещании попытаться помочь, о возвращении в Медею и новом походе, теперь уже в компании с друзьями. Рассказал о последнем разговоре с Илис, в котором она указала на Хельмута как на надежного человека, способного оказать помощь. Оставалось только надеяться, что никто из присутствующих в таверне не слышал его рассказа. Медеец имел не слишком много шансов остаться в живых на северной границе Касот. Особенно после такого признания.

Если Илис ошибалась относительно Хельмута, думал Ив, я уже покойник.

Но касотец слушал, и светлые брови его все сильнее сходились на переносице.

– Похоже на Илис, – сказал он без восторга. – Устроить ближнему своему приятный сюрприз, а самой отойти в сторонку и наблюдать, как человек будет выпутываться. Впрочем, в данной ситуации она лишена такого удовольствия. Безымянный, она что же, хочет, чтобы мне снесли голову?

Хельмут очень долго колебался, прежде чем сказать «да» или «нет». Он рисковал. Его не заинтересовали деньги, предложенные Ивом. Зачем мертвецу деньги? С другой стороны, он и не отказывал в помощи, ведь заявил же он, что выполнит любое желание Илис. А в данном случае желание было высказано вполне ясно, хотя и не ее устами. Она хотела, чтобы он помог явившимся к нему медейцам, пусть даже ценой собственной жизни. Впрочем, так далеко Хельмут заходить не собирался, хотя и сказал «да» после очень долгих и тщательных раздумий. Он еще собирался пожить, а потому заявил, что не поведет медейцев прямо к камере Дэмьена, а поможет информацией. Кое-какими подсказками… и кое-какими действиями, которые никто не сможет приписать непосредственно ему. Он был осторожен.

Он объяснил подробно, как изо рва попасть в ход, ведущий в подземные помещения форта. Путь внутрь преграждали двери и решетки, запертые, но не охраняемые. Хельмут мог достать ключи к ним, поскольку частенько ходил в карауле именно по этим коридорам, но он не собирался доверять ключи Иву. Это было бы слишком опасно. Он мог только в условленное время подождать медейцев с ключами у первой двери и провести их во внутренние коридоры. С камерой Дэмьена дела обстояли иначе. Несмотря на уверения Илис, он вовсе не имел свободного доступа к узникам, и мог только рассказать, как попасть к темницам. Дальше медейцы должны будут действовать сами, и их счастье, если все пройдет гладко. Обратно им тоже придется выбираться самим, но двери, ведущие ко рву, останутся незапертыми…

Все это внушало не слишком много надежд, но было лучше, чем ничего. Ив поблагодарил и спросил, когда в следующий раз Хельмут будет в карауле в нижних этажах. Касотец не мог сказать точно, но предполагал, что дней через семь или восемь. Поэтому он предложил Иву пока вернуться за своими товарищами, приехать к Северной всем вместе и встретиться с ним еще раз. И тогда условиться точно. Ив согласился.

На том они и разошлись, и Ив отправился в обратный путь, не слишком вдохновленный перспективами и обуреваемый мрачными предчувствиями. Он боялся, что Хельмут все-таки сдаст их, и по приезду всей компании к форту их уже будет ждать небольшой отряд касотской конницы с вполне определенными целями.

Он умолчал о происхождении царапины на щеке, а никто и не стал спрашивать. Всем было не до нее. Грэм отметил это, но тоже не задал ни одного вопроса. Разговаривать с Ивом ему сейчас не хотелось.

Все заметно погрустнели и поскучнели. Кроме Грэма, который с самого начала знал, что путь к Дэмьену вовсе не будет устелен розами. И он же высказывал сомнения, что касотский офицер станет рисковать головой ради совершенно незнакомых людей. Тогда его не слушали. Не уверен он был, что выслушают и сейчас, слишком далеко медейцы уже заехали. Поэтому он промолчал, не стал произносить фраз "я же предупреждал", и просто ждал, что скажут остальные.

Остальные же явно не знали, что сказать. Оге выглядел подавленным, а девушки… а вот девушки, кажется, о чем-то усиленно размышляли.

Грэм молчал. Он даже не знал, суждено ли ему продолжить путь вместе с медейцами, потому что глаза Ива, сидевшего напротив, говорили – сегодня вечером или никогда.

– Давайте отложим обсуждение на завтра, – наконец, вздохнула Ванда. – У нас в запасе есть еще четыре или пять дней, а я хочу подумать.

– Как тебе будет угодно, принцесса, – отозвался Ив. – Тогда, если позволишь, я немного передохну.

В сарае уже сгущалась тьма.

– Конечно, – рассеянно ответила Ванда. – Да и мы, пожалуй, тоже…

* * *

Отдохнуть не получилось. Грэм, едва успев забыться сном, тут же проснулся от звука шагов. Кто-то осторожно шел к нему, стараясь не шуметь. Грэм приоткрыл глаза. Было темно, но спустя секунду глаза его привыкли к тьме, и он сумел рассмотреть мягко передвигающуюся фигуру, очертаниями похожую на Ива. Интересно, подумал он, и стал ждать.

Ив приблизился и мягко притронулся кончиком сапога к боку Грэма под ребрами. Хорошо, что не пнул, подумал Грэм и в то же мгновение оказался на ногах, с мечом в руках.

– Во двор, – едва слышно сказал Ив, качнув головой в сторону двери.

Во дворе оказалось на удивление светло, чему немало способствовали полная луна и звезды.

– Отойдем подальше, – предложил Ив. – Незачем привлекать внимание.

Они вышли за пределы хуторка и остановились на небольшой полянке, окруженной с трех сторон высокими ясенями. Грэм быстро оглядел место. Неплохо. Земля ровная, как в фехтовальном зале в замке князя, ни кочек, ни ям. Просто отлично.

Потом он взглянул на Ива. Тот сбросил плащ, под ним в лунном свете блекло поблескивала кольчуга. В руках у него был меч. Уже вынутый из ножен.

– Итак, – сказал Ив негромко. – Завтра в дорогу отправится только один из нас. Второй останется здесь, живым или мертвым, это уж как выпадет. Ты согласен, что нам обоим нет места в отряде?

– Нет, – ответил Грэм. – Не согласен. Но от поединка отказываться не буду.

Биться в одной рубахе против человека в доспехе было не слишком разумно. Но шла ли здесь вообще речь о разуме? Глаза Ива застилала пелена яростной ненависти.

– Не будем же терять времени, – сказал Грэм и вытянул из ножен на поясе свой клинок.

Он попытался ухватиться за меч двумя руками, как привык, крутанул его для пробы, и понял, что ничего не выйдет. Правая рука все еще болела и здорово мешала. Он перекинул клинок в левую руку, получилось ненамного лучше. Бастарда была слишком длинной и тяжелой для одноручного боя.

Внимательно наблюдавший за его манипуляциями Ив покачал головой.

– Собираешься драться левой рукой? Боюсь, будет не слишком удобно.

– Ничего, я справлюсь, – ответил Грэм сухо.

Ив ничего больше не сказал, но тоже переложил клинок в левую руку. Грэм не знал только, будет ли от этого больше пользы или вреда, одинаково ли хорошо владеет Ив обеими руками. С другой стороны, правша или левша противник, не имело для него особого значения.

– Начали? – спросил Ив, принимая боевую стойку.

Несомненно, он был в более выгодном положении, несмотря на то, что держал меч в непривычной левой руке. По меньшей мере, ему не мешало ранение.

Не дожидаясь атаки противника, Грэм сам нанес несколько быстрых ударов, прощупывая оборону Ива. Правое плечо тут же отозвалось на движение болью, заныло и заломило, но он только стиснул зубы. Ив мастерски отразил атаку и сделал обманный выпад, который Грэм едва успел отразить. Он крутанулся и ударил с разворота, но Ив снова успел поймать его меч. Правда, теперь это далось ему непросто. Подвижность его ограничивала кольчуга, и в этом он проигрывал Грэму, который, будучи одет лишь в рубаху, мог крутиться как угодно. К чему он и приступил, едва лишь заметив некоторую замедленность противника.

Девять лет назад князь не раз говорил, что двигается он как танцор. Князь сам был грациозен, как кошка, но сын превзошел его. Врожденная ловкость еще развилась, пока он с мальчишками развлекался кражами на улицах. Быстроте и плавности движений Грэма не мешали ни высокий рост, ни сломанная в тринадцать лет нога. Правда, долго он так «танцевать» не мог, нога все-таки подводила. После длительных нагрузок она начинала болеть, проявлялась хромота, и уже ни о какой плавности и быстроте не шло и речи.

И сейчас Грэм решил, что если он и сможет в чем-то превзойти противника, лучше защищенного и не раненного, то только в быстроте. И он затанцевал вокруг, нанося один быстрый удар за другим.

Такая тактика не прошла бы с быстрым и вертким, к тому же гораздо более сильным Роджером, но Иву приходилось жарко. Грэм видел капли пота, выступившие на его смуглом лбу, закушенные губы, напряженный взгляд. Он только защищался, но уже не пытался атаковать. Ив уставал, и это было хорошо, но и Грэм уставал тоже. Он почувствовал, что правый рукав стал горячим и влажным, и удивился, ведь меч Ива ни разу не коснулся его, но тут же понял, что опять закровоточила незажившая до конца рана от арбалетного болта.

Сам он несколько раз достал противника, но вреда особого не причинил. Ива защищала кольчуга, и меч Грэма, коснувшийся его кончиком, не сумел прорезать ее. Возможно, несколько часов спустя в этих местах у него появятся синяки, но не более. Грэм попробовал отвлечь противника хитрым обманным финтом, и, когда Ив на секунду открылся, рубанул со всей силы по ребрам. На этот раз ему удалось пробить кольчугу, и поверх колец ее выступила кровь. Ив охнул, пошатнулся, но устоял на ногах. Пока он пребывал в замешательстве, Грэм снова ударил в развороте, крутанувшись вокруг себя, но удар его не достиг цели. Подвела нога. Бедро пронзила резкая боль, он упал на колено, и меч прошел вскользь, не причинив вреда. Ив воспользовался этим и ударил сверху, целя по рукам. Меч вылетел из пальцев Грэма и со звоном упал на землю в нескольких шагах от него. Он метнулся в сторону, чтобы подобрать клинок, но дорогу ему заступил Ив, нанеся жестокий рубящий удар, который мог развалить человека пополам. Грэм понял, что о схватке до первой крови можно забыть, что теперь, похоже, Ив решил биться насмерть. Умирать же ему не очень хотелось. Он ушел от удара, перекатившись через спину вбок, и стараясь не обращать внимания на нарастающую пульсирующую боль в ноге и плече.

Он не успел подняться на ноги. Ив поймал его в перевороте, изо всех сил пнув ногою под дых. Грэм, задохнувшись, свернулся клубком, не имея сил распрямиться, и понимая уже, что это конец. Мучительно пытаясь вдохнуть, он уже ждал последнего удара мечом, но вместо этого почувствовал, как жесткие пальцы вцепились ему в волосы, оттягивая голову назад. Ив заставил его встать на колени и приставил клинок к горлу.

– Вот и все, – выдохнул он. – Ты почти покойник, бродяга. Выбирай теперь – или уйдешь, или умрешь.

– Немного чести в том, чтоб прирезать безоружного противника, – заметил Грэм. Говорить было трудно, он словно выплевывал каждое слово.

– Ничего, переживу. Даже если дать тебе меч, ты не сможешь долго сражаться. Ты хромаешь, и у тебя идет кровь.

– У тебя тоже.

Ив бросил быстрый взгляд вниз.

– Это царапина. Впрочем, если хочешь умереть с мечом в руках, я сделаю такое одолжение. Но сначала еще раз предложу – уходи.

– Нет.

– Как хочешь, упрямец.

Ив отпустил его волосы, убрал меч от горла и отступил в сторону. Грэм с трудом поднялся на ноги, подобрал клинок. Нога болела дико. Он взглянул на стоящего напротив противника. Ив тяжело дышал, смуглое лицо его заливала смертельная бледность, но вид был решительный. Кольчуга справа окрасилась кровью. Грэм подумал, что и Ив тоже долго не протянет. Рана вряд ли была царапиной, как он утверждал.

– Ну, давай.

Теперь Грэм не спешил нападать. Он ждал, что предпримет Ив.

А тот тоже не торопился. Он видел, что быстрый прежде противник потерял теперь свою ловкость и увертливость, и решил взять его измором. На его месте Грэм не стал бы тянуть, ведь с каждой каплей крови, покидавшей тело, Ив тоже слабел и становился медлительнее.

Теперь Ив бил на поражение, заставляя Грэма уворачиваться. Каждый удар мог стать смертельным, не отбей его Грэм или не уйди в сторону. Раз за разом ему становилось все труднее и труднее уклоняться. Но и Ив заметно уставал.

Долго так продолжаться не могло, но Грэм даже затруднялся предположить, чем может окончиться схватка. Ив открытым текстом пообещал убить его, но сам он не собирался ни подставляться под меч, ни убивать своего противника. Он даже не хотел наносить Иву серьезных ранений, чтобы не задерживать продвижение отряда.

Но, чтобы обойтись без крови, ему нужно было соглашаться, когда Ив велел уходить немедленно.

Что ж, подумал Грэм, вспомним приемы, которые показывал Роджер. Они, конечно, не слишком честные, но действенные.

Отбив несколько сокрушительных ударов Ива, он сам пошел в атаку, увел меч Ива вверх и в это мгновение ударил его ногой в колено. Этот удар был очень болезненным, он знал это – Роджер как-то раз продемонстрировал на нем, и потом Грэм два дня хромал. Ив потерял равновесие, споткнулся и открылся. Грэм едва не пропустил нужный момент, потому что сам с трудом удержался на ногах. Сейчас можно было нанести смертельный удар, он видел это, но ограничился тем, что просто выбил из рук противника меч. Теперь безоружным был Ив, и Грэм приставил к его груди кончик своего меча.

– Закончили? – спросил он, правой рукой отводя упавшие на лицо волосы, промокшие от пота. Плечо немедленно дернула боль, он поморщился. Кровь все еще текла, пропитывая рукав рубахи. Повязка, конечно же, промокла насквозь.

Ив обжег его яростным взглядом черных глаз.

– Ты, кажется, недавно говорил о том, что нет чести в убийстве безоружного?

– А ты, кажется, не раз утверждал, что у меня нет и не может быть чести? – усмехнулся Грэм. – Так чего же ты ждешь от меня? Но я не собираюсь убивать тебя. Я предлагаю закончить поединок.

– Нет! – плюнул Ив. – Он закончится только твоей смертью, бродяга!

До чего доводит людей ненависть, с сожалением подумал Грэм. Впрочем, он знал, что значит ненавидеть.

С минуту он молча рассматривал Ива. На какое-то мгновение ему показалось, что не Ив, а Роджер стоит перед ним, такая же бешеная ярость была сейчас в черных глазах. Но Роджер не ненавидел его.

– Прошу, – сказал Грэм и убрал меч.

Но Ив не успел и двинуться с места, потому что вдруг из-за дерева неподалеку раздался звонкий голос:

– Может быть, уже хватит?

Они одновременно повернулись, и на лицах у них проступило очень похожее выражение удивления. Из-за дерева вышла Ванда с заряженным арбалетом в руках. Нацелен он был в них.

– Ты что тут делаешь? – хрипло спросил Ив. Дыхание его стало прерывистым, и он зажимал рукой рану в боку, но между пальцами все равно текла кровь. – Ванда, почему ты пришла?

– Потому что, если вас не разнять, вы поубиваете друг друга, – ответила принцесса гневно. – Я же запретила вам драться! Разве нет? Вы что же, ни в грош не ставите запрет своей принцессы?

Оба дуэлянта молчали. Ив бледнел все сильнее, и было ясно, что через несколько минут он просто грохнется прямо там, где стоит. Ванда же этого не замечала. Ее арбалет по-прежнему смотрел между Грэмом и Ивом и был готов, в случае чего, повернуться в ту или иную сторону.

– Что вы сцепились? Я не понимаю, что вы не поделили?..

"Тебя", – хотел сказать Грэм. И промолчал. Ванда, пожалуй, не поняла бы.

– Ну и что же вы молчите? Грэм, убери оружие. В ножны!

Грэм повиновался. Как бы то ни было, драться с Ивом он более не собирался. Это все равно что добить раненого. Ив его жест не оценил – глянул, словно василиск, стиснул зубы.

– Ванда, прошу тебя, не вмешивайся!

– Не вмешиваться? И что? Уйти? Ив, опомнись, у тебя кровь идет, ты ранен! Грэм, у тебя тоже!

– Я не ранен, – возразил Грэм. – Это старая рана.

– Мне плевать! – взорвалась Ванда. – Вы, идиоты, вы мне нужны живыми, понимаете? Оба!

– Позволь нам самим разобраться, – тихо проговорил Ив.

– Не позволю! Я приказываю вам сложить оружие! Ив, я могу доложить о твоем неповиновении отцу. Он с тебя шкуру лентами спустит.

– Не сомневаюсь, – буркнул Ив и, шагнув в сторону, нагнулся за мечом, охнул, схватился за бок и второй рукой. Кровь пошла сильнее. – Будь ты проклят, наинец, – выдавил он, с трудом распрямляясь. Меч остался лежать на земле.

– Я уже проклят, – пробормотал Грэм и хотел подойти к Иву, чтобы помочь снять кольчугу и осмотреть рану. Но Ванда жестом запретила ему двигаться с места и сама подскочила к Иву, бросив арбалет.

Она помогла расстегнуть пояс и освободиться от кольчуги, и он в тот же момент осел на землю. Ванда опустилась рядом с ним на колени и, повернувшись к Грэму, крикнула:

– Приведи Корделию! Пусть она принесет свет, воду и что-нибудь для перевязок!

Надо думать, что принцессу не учили лекарскому искусству. Но Грэм сильно сомневался, что ему учили Корделию, знатную девушку, наперсницу принцессы. А вот он сам кое-что соображал в ранах.

– Я сам посмотрю, – сказал он и, не обращая внимания на протесты Ванды, встал рядом с ней на колени и приподнял рубашку Ива. – Мне света достаточно. А вот ты сходи и принеси воды. И все остальное.

– Чтобы ты добил его, пока меня не будет?

Грэм поднял на нее мрачные синие глаза. Вот, значит, какого она о нем мнения.

– Не будь ребенком, – сухо сказал он. – И не говори глупостей. Поторопись лучше…

Рана, к счастью, оказалась не слишком опасной, просто Ив успел потерять много крови. Острый меч Грэма прорезал плоть, как бритва, оставив чистый порез, длинный, но не слишком глубокий. Грэм промыл рану, зашил ее тем, что оказалось под рукой (он позаимствовал у Корделии ее набор для шитья) и наложил повязку. Ив не издал ни звука во время процедуры, даже когда Грэм шил по живому, и не дернулся, хотя оставался в сознании.

– И часто тебе приходилось шить раны, которые своей же рукой и нанес? – поинтересовался он, когда все было окончено.

– Не слишком, – ответил Грэм. – Но бывало.

– Давайте оставим сентиментальные воспоминания на другой раз, – решительно сказала Корделия, которую привела Ванда. – Грэм, иди сюда, я посмотрю, что у тебя с рукой. Кажется, кровь все еще идет.

Грэм повиновался и стянул рубаху.

– Ого, – тихо сказал Ив, окинув его взглядом.

Интересно, к чему относится это «ого», подумал Грэм. Наверное, к шрамам. Поскольку больше ничего примечательного Ив просто не увидел бы. Мускулатурой Грэм похвастать не мог. Он всегда был поджарым, худощавым и жилистым, особенно этому способствовало жаркое солнце и нечеловеческий труд в каменоломнях Самистра. Ни грамма жира не было в его теле, жестком, как камень, который он ломал и тесал два года. А вот шрамов на его шкуре хватало: и от плетей надсмотрщиков, и полученных в схватках, которых было больше, чем хотелось бы. И уродливое лиловое клеймо с изображением медейского грифона на груди, которым его наградил восемь лет назад палач на эшафоте. И огромный шрам на боку, от разбойничьих вил.

Кроме того, чуть выше живота, куда его ударил сапогом Ив, наливался кровью большой синяк.

– Кто-то изрядно постарался, чтобы свести тебя в могилу, – заметила Корделия на удивление спокойно, разматывая окровавленную повязку на плече. – Но, видно, ты очень живучий.

– Угу, – подтвердил Грэм и взглянул на Ванду. Та смотрела на него круглыми отчаянными глазами, закусив губу.

– Рану ты растревожил, – вынесла вердикт Корделия после беглого осмотра. – Воспаление со всеми вытекающими последствиями. Наверное, замотал ее, чем придется?

– Стерильных бинтов под рукой у меня не было, – проворчал Грэм. Вид у раны и впрямь был скверный. А он-то думал, что она заживает…

Корделия только покачала головой.

– Отлежаться бы вам с Ивом где-нибудь… И что вы за народ?

– Доедем, не развалимся, – подал голос Ив. – До свадьбы заживет.

– Если вы до нее доживете, – отрезала Корделия. – В чем лично я сильно сомневаюсь. Теперь – терпение, Грэм. Я хочу привести твое плечо в приличный вид.

– Дай я это сделаю, – попросила Ванда необычно робко. По ее глазам Грэм понял, что ей очень хочется прикоснуться к нему. Ему тоже было бы приятно, но доверять ее лекарским способностям он не стал бы.

– Ты не умеешь, – возразила Корделия. – Не надо, Ванда, ты только хуже сделаешь.

– Я ненамного хуже тебя умею!

– Значит, вообще никак. Поскольку мои познания в медицине совсем невелики. А теперь не мешай мне, пожалуйста.

Корделия была старательна, но неумела. Грэм кусал губы и думал о том, что никакого обезболивающего, конечно же, у медейцев с собой нет. Если не считать вина, но это плохое средство.

– Давай я пока заштопаю твою рубашку, – предложила Ванда робко. – И Ива тоже…

Сквозь боль Грэм улыбнулся. Кто бы мог подумать, что принцесса Медеи станет штопать дыры на его рубахе?

– Отложи до утра, – сказал он. – Не ночью же…

– Я так ни разу и не достал тебя, наинец, – вдруг проговорил Ив. – Где ты научился так фехтовать? В бродячем цирке?

Сказал бы я тебе, подумал Грэм, где меня учили, да ты не поверишь. А поверишь, еще хуже выйдет.

– Пожалуй, – продолжил Ив, не дождавшись ответа, – если бы не раненое плечо, ты бы раскроил меня на лоскуты в два счета.

– Я бы не стал убивать тебя, раненый или нет, неважно. И давайте уже вернемся на хутор. Как бы Оге, проснувшись, не обнаружил наше отсутствие и не поднял панику.

* * *

Когда они вчетвером вернулись в ставший уже почти родным сарайчик, Оге спал, как ребенок, и никакой паники устраивать не собирался. Как выяснилось позже, он даже не заметил ухода товарищей, и долго удивлялся утром, когда это Ив успел порезаться.

Грэм повалился на солому в свой угол, накрылся плащом и попытался уснуть. Его начинало лихорадить. Все тело болело, как будто его использовали для игры в мяч, дергало плечо. Будет не слишком приятно, если такая маленькая рана повлечет за собой серьезные последствия. Но кто мог подумать? Раньше он был крепче, и все заживало на нем, как на собаке. Теперь, видимо, уже нет.

Утром их снова навестил Гернот, которого интересовало, что за шум раздавался вокруг его дома ночью. Девушки уверили, что все в порядке, просто вышел небольшой спор. Гернот мрачно взглянул на Грэма, кутавшегося в плащ, – рубаха-то его была у Ванды, – на бледного Ива, уже успевшего напялить на себя неизменную кольчугу, покачал головой, пробурчал что-то под нос, и выразил желание, чтобы сарай был освобожден в двадцать четыре часа.

– Очень хорошо, – задрала нос Ванда. – Мы как раз собирались уезжать.

Собираться-то собирались, но, по мнению Грэма, следовало задержаться еще на день или два, чтобы они с Ивом смогли зализать раны. Но теперь выбора у них не оставалось. Входить в конфликт с крестьянином, терпевшим их присутствие столько времени, не стоило. Грэму не хотелось, чтобы его еще раз подняли на вилы, а разозленный Гернот, как ему казалось, вполне был способен за них взяться, чтобы поторопить гостей.

Глава 3

Около полудня они выехали. За час до этого Ванда вернула Грэму рубашку, зашитую и, насколько возможно, отмытую от крови и еще влажную. Это было очень кстати, поскольку сменой платья Грэм не располагал. Передавая ему рубашку, Ванда явно хотела что-то сказать, но поблизости оказался Оге. И хотя девушка всеми силами пыталась намекнуть, чтобы он на минуту оставил их одних, Грэм постарался, чтобы Оге далеко не отходил. Он предчувствовал очередную романтическую сцену со слезами и поцелуями, на этот раз посвященную ночной драке. Боги знали, как он не хотел еще раз трепать нервы себе и Ванде.

Ив самостоятельно забрался в седло и даже сидел, гордо выпрямившись, бледный как полотно и с закушенными до крови губами. Грэму было интересно, сколько времени он продержится так, прежде чем свалиться с седла.

Вообще, экспедиция грозила завершиться раньше времени. Двое ее участников были ранены, а оставшиеся явно не способны к самостоятельным действиям. Дорога до форта, занявшая у Ива неполный день, растянулась на два, так медленно они двигались. К удивлению Грэма, Ив не только ни разу не свалился с седла, но и не издал ни слова жалобы и вообще держался гораздо лучше, чем можно было ожидать. Что касается его самого, то ему становилось только хуже. Растревоженная рана и не думала заживать. Она снова воспалилась и причиняла дикую боль всякий раз, когда Грэм, подзабыв о ней, делал излишне резкое движение. Вместе с болью вернулся и жар. Грэм уж подумывал, не был ли болт смазан какой-нибудь ядовитой гадостью, которая теперь медленно, но верно убивает его.

Корделия приходила в ужас и отчаяние всякий раз, как снимала повязку с его плеча и осматривала рану. Бедная девочка, она ничем не могла помочь, ее знаний не хватало, и Грэм успокаивал ее, как мог.

– Тебе нужен лекарь, – в отчаянии сказала она под вечер того дня, когда они покинули гостеприимный хутор. – Иначе рана загниет, и…

– Если она не загнила до сих пор, думаю, и в дальнейшем этого не случится, – ответил Грэм. – Что касается лекаря – не знаю, где мы тут возьмем его. Придется тебе справляться самой…

– Но я не знаю, смогу ли…

– Сможешь.

Корделия посмотрела на него с большим сомнением, но промолчала.

На второй день пути впереди показался форт. Черной громадой нависал он над подступающими к нему деревеньками и полями. Грэм мысленно прикинул его размеры и подумал, что в Северной крепости мог разместиться гарнизон не в четыреста человек, а раза в два, а то и в три, больший. Безымянный, а какие там должны быть подвалы… Грэм взглянул на вздымающуюся в небо высоченную дозорную башню, и сердце его сжалось от нехороших предчувствий.

– Какой огромный, – пробормотала Ванда, с трудом оторвав взгляд от представшего им мрачного зрелища.

– Какой мрачный, – эхом вторила ей Корделия.

– Подумать только, где-то там сейчас томится мой брат…

– До которого еще нужно добраться, – прервал принцессу Ив. – И мы сделаем это. Мы найдем Дэмьена, чего бы нам это ни стоило, как бы ни была велика его темница.

Видимо, при воспоминании о принце на него нахлынули патриотические чувства. Во всяком случае, Грэм еще не слышал, чтобы он говорил с такой патетикой.

– Ну да, и сколько бы народу его не охраняло, – закончил он мрачно. – Ты слишком оптимистичен.

– А тебя вообще никто не заставляет ехать с нами, – огрызнулся Ив.

Похоже, у него что-то стало с памятью, и он напрочь забыл, как в Акирне сказал Грэму, чтобы тот и думать забыл об отъезде. Или просто настроение у него менялось. Или… или были какие-то свои соображения.

Грэм не стал ничего отвечать, в надежде, что на этом очередная словесная стычка и окончится. Надежды его не оправдались. Иву хотелось поговорить, и даже присутствие Ванды его не сдерживало. Видно, он решил, что после того, как она видела поединок, скрывать от нее больше нечего.

– Хотя, пожалуй, я ошибаюсь, – продолжил Ив. – Ты помнишь, я назвал тебя псом. Не знаю, обидело тебя или нет, да мне и плевать. Я продолжаю придерживаться мнения, что сравнение это верно. Даже в том, что оставаться с нами тебя вынуждает поистине собачья преданность.