Текст книги "Все пути ведут на Север"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Ты будешь слушать или нет? – раздраженно спросил Марк.

Илис тут же замолкла.

Содержание ответа Тео ей тоже было известно: медейский король наотрез отказался выполнять требования Бардена, заявив открытым текстом, что жизнь и здоровье наследника трона и короны его ничуть не волнуют. Тогда Барден – не слишком, нужно сказать, удивленный подобным поворотом дел, – решил выжать из принца все возможное, то есть как следует допросить его. Лично. За этим-то он и поехал в Северную. Но накануне его приезда в крепость проникли двое лазутчиков (Илис мысленно приподняла брови – почему только двое? а где же прохлаждались остальные?), которые, добыв себе касотскую форму, разыграли дерзкий спектакль: явились к командующему Северной герру Риттеру и представились посланниками императора, заявив, что желают проверить, в каких условиях содержится важный пленник. Имелось серьезное подозрение, что надоумил их кто-то из офицеров форта, в ином случае они просто не смогли бы добраться до Риттера, не обратив на себя внимания…

– Клингманн? – снова не удержалась Илис. – Хельмут Клингманн?

Марк взглянул на нее с неприкрытым изумлением. Даже всю сонливость с него как рукой сняло.

– А ты откуда знаешь?

– Я вообще знаю больше, чем ты думаешь, – опрометчиво заявила Илис, и Марк тут же сделал стойку наподобие гончей собаки и потребовал не допускающим пререканий тоном:

– Объяснись, Илис!

– Потом!.. – занервничала Илис. – Дорасскажи сначала. Неужто герр Риттер поверил, когда к нему заявились два никому неизвестных «посланца»?

– Поверил… когда они предъявили ему отцовский перстень с сапфиром. Как ты думаешь, – Марк вдруг вперил в нее неожиданно проницательный взгляд, – где они его взяли?

Илис тихо ахнула и подумала восхищенно: молодец Грэм, есть у него все-таки голова на плечах. Опираясь лишь на намеки Илис, он решил рискнуть… и риск оправдал себя!..

– Дальше, Марк, дальше!..

– Дальше – их отвели в камеру к Кириану. Вышли они оттуда очень скоро, но уже втроем… И в одну минуту положили оставшуюся у двери стражу. Принц сменил одежду на нашу форму и вместе с одним из своих приятелей утек, как видно, тем же путем, каким медейцы пролезли в крепость. Второй остался их прикрывать.

– Он с ума сошел? – возмутилась Илис.

– Вероятно, да. Не знаю, на что он рассчитывал. Он прекрасно владел мечом, но в одиночку… у него не было шансов. Правда, его довольно долго не удавалось взять, но потом сообразили позвать Фереда, и против магии он ничего не мог сделать.

Фередом звали молодого мага, недавно поселившегося в крепости. О нем Илис знала лишь то, что он владел ментальной магией и что Барден отыскал его совсем недавно, но почему-то не оставил в Эдесе, а отправил в Северную. Но сейчас ее интересовал не магик, а пойманный им медейский «лазутчик».

– Его убили?

– Нет… – помрачнел Марк. – Его удалось взять живьем…

Допрос Грэм почти не помнил и даже не мог сказать, сколько он длился. В памяти отложилось только, что вопросы задавал тот самый офицер, который доставил его к коменданту, а били его двое здоровяков, по виду не палачи, а обычная солдатня. Они быстро нашли его больное место – так и не зажившее плечо, – и пытались выжать из него все что можно. Измученный раной и напряжением последних дней, Грэм то и дело терял сознание; его окатывали водой, приводили в себя и продолжали допрашивать. Наконец, ничего не добившись, на него нацепили железный пояс и оставили в покое. Грэм тут же повалился на тюфяк, где еще недавно лежал Дэмьен, и отключился.

Несколько раз он приходил в себя и машинально отмечал, что небо в окошке под потолком светлеет; потом снова соскользал в забытье; было холодно, а поскольку из одежды ему оставили только рубаху и штаны, его колотила дрожь; очень хотелось пить, но воды не было. Когда небо в окошке снова начало темнеть, Грэм окончательно пришел в себя и попытался собраться с мыслями. Собственная участь была ему ясна: допрос, а потом, независимо от того, расскажет он что-то или нет, – смерть. А что Ив и Дэмьен, удалось ли им выбраться из форта? Этот вопрос занимал Грэма сильнее всего. Напрасно он умрет или нет? Если бы можно было как-то узнать!

Уже совсем стемнело, когда внизу загрохотала, открываясь, дверь, и послышались шаги – пожаловали гости, и судя по шуму, в немалом количестве. В камеру внесли факел, и Грэм увидел пятерых или шестерых человек, все в полном обмундировании и в плащах. В комнате сразу стало тесно.

Среди вошедших был Риттер, высокий, грузный и сутулый; сейчас он казался вовсе дряхлым стариком; еще были двое солдат, высокий рыжеволосый юноша с офицерскими нашивками, и еще один человек, при виде которого Грэм весь подобрался и сел. Этот человек был в черном доспехе, в черном же плаще с изумительной работы серебряной пряжке у горла; на груди его лежала толстая серебряная цепь, а на поясе висел меч в богатых ножнах; и у этого человека было лицо Эмиля Даниса, ментального магика и учителя Илис. Голова его была непокрыта, и даже прическа у него оказалась та же, что запомнил Грэм: короткий соломенный хвост, стянутый на затылке.

Несколько секунд Данис разглядывал его со сложным выражением лица, а затем повернулся к Риттеру:

– Его допрашивали? – пророкотал он своим низким, на грани слышимости, басом.

– Да, ваше величество.

Грэм не поверил своим ушам. «Ваше величество»?! То есть Барден? Император Касот? Кто из них сошел с ума?

– Он рассказал что-нибудь?

– Ни слова.

– Плохо допрашивали, – поморщился Барден-Данис.

– Мальчишка, похоже, крепкий орешек, ваше величество.

– Я пришлю Альберта, тогда увидим, действительно ли крепкий… Ну, здравствуй, Грэм Соло, – повернулся он вдруг к Грэму. – Я так и знал, что мы еще встретимся; но все же надеялся, что обстоятельства будут иными.

– Это вы… – выдохнул Грэм и замолчал – перехватило горло.

– Да, я. По правда говоря, я ждал, что Илис не удержится и разболтает тебе тайну; однако ж она сумела тайну сохранить, – Барден по-волчьи ухмыльнулся; его рыжие сощуренные глаза смотрели прямо в лицо Грэма, ничего доброго их взгляд не предвещал. – Ну что, говорил я тебе, что дружба с медейцами не доведет до добра? Ты производил впечатление умного человека, хотя и упрямца; жаль, что не прислушался к доброму совету. Ты оказался глупцом, да еще и неблагодарным, так-то ты отплатил мне за помощь?

Грэм ошарашено молчал.

– Молчишь? Напрасно. Настало время платить долги.

– Чего вы хотите? – выдавил Грэм.

По едва заметному жесту Бардена один из солдат подвинул ему низкий табурет. Усевшись на него, император оказался почти лицом к лицу с пленником. Еще один взмах руки – и все, кроме рыжеволосого юноши, который встал за спиной Бардена, послушно удалились из камеры. Заранее они, что ли, уговорились, подивился Грэм; или просто подчиненные так хорошо знают привычки своего повелителя?..

– Теперь поговорим, – пророкотал Барден, чуть подавшись вперед и упершись руками в колени. – Кстати, позволь представить тебе Марка, это мой сын, – только теперь Грэм понял, что юноша – практически копия императора, только черты его были более мягкими, еще не загрубевшими, да в золотистых глазах не было волчьего огонька. Наследник империи смотрел на пленника со странным выражением, которое было не так просто понять. – Марк, это Грэм Соло, вор и авантюрист вроде бы голубых кровей. За ним гоняются гвардии Тира, Калаана и лично Авнери; а попал он ко мне. Шутка в том, что мне-то он и не нужен… Ну, разве только чтобы получить должок.

– Чего вы хотите? – снова повторил Грэм.

– Ничего особенного. Узнать кое-что. Например, кто дал тебе это, – император, не глядя, протянул назад руку, и Марк тут же вложил в нее согнутый гармошкой лист бумаги. Этот лист немедленно полетел в лицо Грэму; а когда опустился на пол, раскрывшись, Грэм узнал карту с отметками Илис. – Так же меня интересует, добровольно или нет вам помогал Клингманн. А еще – какой дорогой и куда направились твой друг Арну и принц Кириан. И где их ждут принцесса Ванда со товарищи?

Если он спрашивает про Ива, сообразил Грэм, значит, беглецов не сумели поймать. Что ж, уже хорошо! Теперь нужно потянуть время, чтобы касотцы не сцапали их у Гернота… Грэм сцепил зубы и заставил себя посмотреть в лицо Бардену, что оказалось нелегко – глаза у него сейчас были жуткие.

– Слишком многого вы хотите за свою услугу, – тихо сказал он.

– Глупец! Я снова пытаюсь помочь тебе избежать весьма неприятной участи…

– Так помогите до конца – отпустите меня.

– Расскажи все – и отпущу.

Грэм качнул головой и снова вперил взгляд в пол, хотя ничего интересного там, право, не было.

– Нечего мне рассказывать.

– Может, ты думаешь, что поделившись со мной своими секретами, ты станешь предателем? – вкрадчиво произнес Барден. – Но это не так; ведь нельзя же предать тех, кто предал тебя… А медейцы тебя предали, согласись. И не единожды! Первый раз, когда бросили тебя в Акирне. Второй раз – здесь, когда оставили тебя прикрывать свой отход. А они прекрасно знали, чем это кончится! Ты был им нужен, только чтобы использовать тебя для освобождения своего принца; теперь, когда Кириан бежал, они даже не вспомнят о тебе.

Услышать такое из уст Бардена оказалось неожиданно больно, хотя Грэма и самого не раз посещали мысли в том же духе; но он только сжал губы и еще ниже наклонил голову.

– Не хочешь говорить? Решил взять на себя роль мученика? Ну-ну. Осилишь ли ты ее, вот вопрос.

С этими словами Барден неожиданно легко для своих габаритов поднялся с табурета.

– Даю тебе сутки на размышления, Грэм. После этого мы еще раз поговорим, но уже с участием Альберта. Ты же помнишь его, верно? – о да, Грэм отлично помнил этого странного человека с холодными глазами убийцы. – Если же ты и дальше будешь упорствовать, то мы будем разговаривать в другом месте и в другой обстановке. Ты ведь понимаешь, о чем я?

Барден развернулся, выдернул факел из кольца на стене и направился к выходу. За ним последовал Марк; в последний момент Грэм, подняв голову, посмотрел им вслед и вдруг встретился взглядом с касотским принцем: тот, за спиной отца, смотрел на него в упор, и в золотых глазах его было предостережние.

Уже некоторое время Илис слушала Марка, широко раскрыв глаза и взявшись руками за щеки. Первое, что встревожило ее – страшное и неожиданное положение, в котором оказался Грэм. И второе – Барден, кажется, заранее знал, что так будет. Откуда?!

– Илис, что с тобой? – обеспокоенный ее реакцией, Марк стряхнул остатки сна, взял ее за руки и попытался отвести их в стороны. – Ты знаешь что-то об этом происшествии? Или, может быть, ты знаешь… северянина?

– Да! Знаю! Мы… друзья…

– Что такое? – изумился Марк. – Друзья?! Илис, я ничего не понимаю. Объяснись же – ты обещала!

Уже не думая о последствиях, Илис выложила ему все, что знала о «деле медейского принца» и – заодно – о своем в нем участии. По выражению лица Марка легко было догадаться, что услышанное ему не нравится. Он напряженно выпрямил спину и стиснул руки на коленях, как девушка на выданье, а щеки его попеременно то пыхали жаром, то становились бледнее снега. Когда Илис умолкла, он вскочил, вне себя от гнева. Лицо его и шея налились кровью, совсем как у Бардена в минуты ярости.

– Как ты могла?! – взревел он. Именно взревел – другого слова Илис подобрать не смогла. – Как ты могла предать отца?! Это Рувато подбил тебя, так?

– Никто меня не подбивал, – Илис испугалась не столько за себя, сколько за Рувато, но на всякий случай встала и отошла подальше от разъяренного Марка. Она встала поближе к двери, чтобы можно было скоренько убежать, если придется спасаться. – Я сама впуталась. Успокойся, пожалуйста! – взмолилась она.

Но успокаиваться он не собирался.

– Ты на чьей стороне вообще играешь, Илис?! Отец даровал тебе свое покровительство, а ты начинаешь строить козни за его спиной?!

– Потише, Марк! Потише. Зачем такие громкие слова? Ты еще посетуй на то, что Барден пригрел на груди ядовитую змею, то есть меня… Да, возможно, я поступила не слишком хорошо. Но, во-первых, конкретно против твоего отца я ничего не замышляла! Во-вторых, если люди приходят ко мне за помощью, не могу же я так просто отказать им? В-третьих, если б не я, то им помог бы кто-нибудь другой! И, наконец, я вообще ни во что не играю! Игры – это ваше с Барденом увлечение!

Марк смотрел на нее налитыми кровью глазами и дышал тяжко.

– Тебя послушать, Илис, так диву даешься – неужто у тебя совсем мозгов нет? Как можно быть такой легкомысленной? Ты вообще иногда задумываешься над тем, что делаешь?

– Иногда – задумываюсь, – честно ответила Илис. – Да и что такого страшного произошло? Выкуп за принца Барден не получил, а допрос никакой пользы не принес бы, все равно сведения принца давно устарели.

– У меня просто нет слов! – выдохнул Марк и резко отвернулся. Постоял с минуту молча, демонстрируя Илис свою широкую спину, потом заговорил уже спокойнее, только несколько севшим голосом: – И что теперь делать? Я должен рассказать все отцу…

– Должен – рассказывай, – легко согласилась Илис.

– И ты так легко говоришь об этом! Не боишься?

– Вообще, конечно, страшновато. Но, мне кажется, он и так знает многое, если вообще не все.

– Может быть. Но стал бы он тогда терзать этого Соло, добиваясь от него ответов?

– Из принципа – весьма возможно, и стал бы. Кстати, о Грэме… – Илис осторожно подобралась поближе к Марку и заговорила самым умильным своим голосом: – Марк, миленький, можно попросить тебя кое о чем? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ты имеешь доступ к нему в камеру?

Не выдержав, Марк обернулся. Золотые глаза его выражали удивление.

– Ты что же, хочешь, чтобы я сам пошел к нему? Зачем?

– Убеди его, чтобы он не выкаблучивался и отвечал на все вопросы. У него же принципов не меньше, чем у твоего батюшки, не знаю даже наверняка, кто из них кого переупрямит. Я Грэма знаю – будет молчать, даже когда его начнут на куски резать. Я и сама бы попросила его, – продолжила Илис, – но кто ж меня к нему пустит?

– Да что ты так волнуешься? У тебя с этим парнем близкие отношения?

– Вроде того, – уклончиво ответила Илис. – Я ему кое-чем обязана. Ну, пожалуйста, Марк, скажи «да»! Тебе же это ничего не стоит!

– Никогда я еще не слышал от тебя столько «пожалуйста» подряд, – серьезно сказал Марк. – Видно, и впрямь он для тебя что-то значит. Хорошо, будь по-твоему. Я поговорю с ним.

В порыве благодарности Илис хотела уже броситься к нему на шею, но ей помешали. Дверь в спальню без предупреждения распахнулась, грохнув об стену, и на пороге выросла громадная темная фигура Бардена.

– Илис, – сказал он глухо, – мне нужно с тобой поговорить. Сейчас.

Глава 3

Вопреки обыкновению, Барден выглядел очень официально. Поверх черного стеганого камзола на нем красовался черный же стальной нагрудник, а на груди лежала толстая серебряная цепь. То ли на официальный прием собрался, то ли – в битву. Украдкой Илис взглянула – нет ли, случаем, на поясе меча? Меча не было.

Она уселась в указанное ей кресло и тихонько стала ждать. Страха и волнения не было, хотя угрюмое лицо императора не предвещало ничего хорошего.

– Что, Лисси, доигралась? – спросил он тихо, остановившись перед ней.

– Вы о чем? – она смотрела на него честными, широко распахнутыми глазами.

– О том самом.

Без лишних объяснений Барден бросил ей на колени сложенную карту. Отогнув уголок, Илис узнала в ней ту самую, которую отдала медейцам. Значит, карта была у Грэма, когда он попался… Какого же беса он потащил ее с собой в форт?

– Твой почерк, – заметил Барден. – Или будешь отрицать?

– Не буду. А вы – ведь не станете отрицать, что поняли все сразу?

– Тебе нужно научиться заметать следы, Лисси. Тайник ты запечатала аккуратно, но… не слишком. Опыта не хватает.

– Со временем научусь, – оптимистично заявила Илис и посмотрела на него с интересом. – Ну и что теперь? Будете допрашивать меня с пристрастием? Или просто погоните в шею как не оправдавшую доверия?

– Язык бы тебе укоротить не мешало, вот что, – беззлобно сказал Барден. – Ну да кто ж за это возьмется?

– А вот вы и взялись бы, герр Данис.

– Ох и болтушка же ты, Лисси… Скажи мне – зачем ты вообще в это дело полезла? Кто тебя просил?

– Никто.

Барден, прищурившись, покачал головой.

– Так уж и никто? Верится с трудом.

– Так допросите меня – может, чего и расскажу.

– С огнем играешь, княжна! – Барден начинал терять терпение. – Сама не понимаешь, что говоришь.

Илис сочла разумным промолчать, хотя могла бы и возразить. Ей приходилось видеть Бардена и в деле, так что представить, что ждет ее в случае допроса, она могла с легкостью. Впрочем, с его палачами ей познакомиться не довелось. К счастью.

– Ты хоть понимаешь, что теперь ждет твоего друга Соло? – продолжал Барден. – Понимаешь, в какую беду он попал из-за тебя?

– А вы отпустите его, герр Данис! – предложила Илис. – Зачем он вам? Вы же и так все знаете.

– Отпустить? – оскалился в усмешке Барден. – С удовольствием. Пусть только должок мне отдаст.

– Да чего вы от него хотите?!

– Ответов! Ответов на мои вопросы – ничего более. Разве я прошу многого?

– Не понимаю, – помотала головой Илис. В груди у нее нарастало какое-то жгучее чувство, ранее ей незнакомое. – Зачем?!..

– Чтоб знал, как давать опрометчивые обещания. Между прочим, – вдруг добавил Барден, еще сильнее сощурив глаза, так что они превратились в две узенькие щелочки, – это относится и к другому твоему приятелю…

Илис невольно вздрогнула. На Хельмута он, что ли, намекает?

– Ага, ты поняла, о ком я. Хорошо. Но не о нем теперь речь… Что до Грэма, то мне хочется преподать ему маленький урок…

– Вы своими поучениями просто-напросто убьете его!

– Возможно, – холодно сказал Барден. – Я уже предсказывал тебе, что он может закончить плохо, и что в его смерти ты станешь винить меня.

– Это бессмысленно! И жестоко!

Барден не отвечал. Скрестив на груди огромные руки и плотно сжав губы, он смотрел в сторону, и лицо его выражало не больше, чем кусок камня.

– Вы жестокий человек! – продолжала бушевать Илис, уже полностью захваченная незнакомым жгучим чувством. Кажется, это была ярость.

– Да, это так.

Пальцы Илис сами собой сложились в знак удара. Она даже не успела ужаснуться, – поднять руку на учителя? немыслимо! – а успела только зажмуриться, когда магическая волна прокатилась по комнате. Ударной силы, вложенной в волну, могло с избытком хватить, чтобы сбить с ног человека среднего или даже крепкого телосложения. Еще два года назад, имея весьма слабое понятие о концентрации и магических формулах, Илис успешно раскидывала противников, превосходящих ее ростом и шириной плеч раза в два-три. Но Бардену даже эта сокрушающая сила оказалась нипочем. Он только лениво взмахнул перед лицом рукой, как если бы отгонял надоедливое насекомое, и заметил вполголоса, вполне равнодушно:

– Я мог бы сделать так, чтобы удар вернулся к тебе. Смогла бы ты отразить его?

– Ну и сделали бы!..

– Понимаю твои чувства, Илис. Но ни посочувствовать, ни помочь не могу.

– Отпустите Грэма!

– Нет, – отрезал Барден.

За год, проведенный в качестве ученицы Бардена, Илис поняла, что переупрямить его, если он что-то вдолбил себе в голову, не проще, чем сдвинуть с места скалу. Власть, думала она глубокомысленно, все-таки страшно портит человека. Во всех западных королевствах трудно найти бòльшего самодура, чем его величество император Касот!..

Но, однако же, что делать с Грэмом? Остается, пожалуй, надеяться только на его благоразумие и на силу убеждения Марка. Хотя на первое надежда ох какая слабая… Когда это Грэм бывал благоразумен?

– И тебе, княжна, – вновь заговорил Барден, – советую быть поосторожнее в своих поступках, чтобы в один прекрасный день не оказаться в положении твоего друга.

– Вы мне угрожаете?

– Предупреждаю. Или, если угодно, советую. Ты ведь уже имела возможность убедиться, чего стоят мои советы?

– Почему бы вам, в самом деле, не допросить меня хорошенько прямо сейчас? – вызывающе спросила Илис, глядя в упор на своего мрачного учителя. – Чтобы преподать мне урок, как вы выразились.

– Потому что ты остаешься моей ученицей, Лисси, и такие уроки тебе ни к чему.

– В самом деле?

– В самом деле – что?

– Остаюсь вашей ученицей?

– А тебя это удивляет?

– Еще как. Вот Марк, например, считает, что… – Илис спохватилась и умолкла, проклиная свой несдержанный язык.

В желтых глазах Бардена тут же вспыхнуло любопытство.

– Так Марк в курсе твоих дел? И давно?

– С сегодняшнего вечера. Честное слово, я не вру!

– Ладно, поверим, – согласился Барден. – Так что же считает Марк? Продолжай, мне очень интересно.

– Что я предала вас – вот как он считает.

К ее удивлению, Барден только пожал плечами.

– В его возрасте подобные суждения вполне допустимы. Хотя, все же, ему следовало бы мыслить практичнее и избегать таких громких слов.

Илис только рот раскрыла, не зная, что и сказать. Что скрывать – со времени первой встречи с Ивом в ее душе ворочался червячок сомнения. Червячок был крошечным, но здорово мешал жить. А сейчас он вдруг притих и затаился…

После ухода императора со свитой Грэм снова впал в забытье; ни воды, ни еды ему так и не давали; время тянулось бесконечно. Чтобы хоть как-то удержать себя в руках и не впасть окончательно в отчаяние, он пытался думать о Ванде: о ее чудесных волосах, которые пахли осенними листьями; о ее маленьких белых ручках и пухлых детских губах; но мысли эти не принесли успокоения. Напротив, сделалось еще хуже, поскольку вместе с воспоминаниями пришло понимание, что все это потеряно навсегда. Тогда Грэм стал думать о том, как обрадуется Ванда, когда увидит живого и здорового брата. Но и в этих мыслях не было утешения: Дэмьен, живой и здоровый, обласканный сестрой и возлюбленной, поедет домой, а он… а он останется гнить в проклятой пограничной крепости.

Тогда Грэм запретил себе вообще о чем-либо думать; и тут очень кстати снова загрохотала дверь. Грэм приподнялся, решив, что уже прошли сутки и пожаловал Барден со своим приятелем; но явился вовсе не тот, кого он ждал. В камеру поднялся Марк. Он был один, в самой простой одежде без всяких знаков отличия и королевских регалий; в одной руке он держал фонарь, в другой – кувшин, который сразу без слов протянул Грэму. Тот не стал ломаться, схватил посудину и жадно выпил все до капли.

– Поговорим, – сказал Марк и, придвинув себе табурет, уселся напротив пленника, как его отец накануне (даже поза была та же). Голос его был не таким низким, как у императора, и звучал более мягкими нотами; и вообще он не производил такого жуткого впечатления, как Барден, подавляющий всех одним своим присутствием. Однако, какой-либо мягкости характера в нем тоже не было заметно.

– Вы один? – полюбопытствовал Грэм. – Без Альберта?

Марк поморщился, как будто само имя Альберта было ему противно.

– Я не собираюсь тебя допрашивать.

– Тогда зачем вы пришли? Просто поболтать? Собеседник из меня неважный.

– Я пришел, потому что меня попросили, – спокойно сказал Марк. – Тебе знакомо имя Илиссии Авнери?

Удивленный, Грэм заколебался, отвечать ли положительно, или его ответ будет использован против Илис? В конце концов, это же она дала ему карту, украденную, как теперь стало ясно, у Бардена… То есть она сама увязла в этой истории дальше некуда, и неизвестно, как отнесется император – ее учитель! – к ее участию… А Марк? Кто он ей? Друг или враг?

– Клянусь, что ни одно слово из нашего разговора не станет известно отцу, – проговорил Марк, внимательно за ним наблюдавший. – Илис мой друг, и она просила меня навестить тебя. Она хотела прийти сама, но ей нельзя.

– Илис… здесь, в крепости?

– Она приехала вместе с отцом. Она просила передать тебе, чтобы ты не упрямился и рассказал императору все, что он захочет узнать.

– Все? – переспросил Грэм с усмешкой. Как соблазнительно – сдать и Илис, и Клингманна! Просто праздник души…

– Что до меня, я тоже советую тебе не упорствовать, – продолжал Марк так же спокойно. – Отец привык доводить любое дело до конца, и он выбьет из тебя ответы, пусть даже придется замучить тебя насмерть. Если же ты согласишься говорить, отец освободит тебя – свое слово он всегда держит.

– Тебе-то что за печаль, если меня убьют… принц?

– Твоя смерть огорчит Илис, – сказал Марк и встал. – А мне бы не хотелось видеть ее огорченной.

Ну надо же, подивился Грэм. Неужто еще один поклонник? Высоко берет девчонка! А впрочем, чем Марк ей не пара? Сама-то она ни много ни мало – истрийская княжна, пусть в изгнании, но все равно – голубая кровь…

– Так что мне передать Илис?

– Передай ей привет, – сказал Грэм и отвернулся.

Марк еще постоял немного, ничего не дождался и молча ушел.

Грэм даже сумел задремать; но приснился ему кошмар, который не повторялся уже давно: умирающий отец в луже крови, и он рядом с ним на коленях. Задыхаясь от неутихающего горя, Грэм вскинулся на драном тюфяке, и в тот же момент опять загремела дверь.

В этот раз пожаловало еще больше народу. Впереди опять шествовал Барден, на сей раз без оружия и доспеха, а в стеганном черном камзоле. Лицо его не выражало никаких чувств – словно физиономия истукана. Как и в прошлый раз, он уселся на табурет напротив Грэма. Справа от него встал Марк, казавшийся усталым и чем-то озабоченным. Вероятно, подумал Грэм мрачно, принц всю ночь утешал огорченную Илис. Несомненно, занятие увлекательное, но весьма утомительное. Слева пристроился комендант Риттер; стоять старику было нелегко, но в пристутствии императора он не смел сесть. Чуть в стороне встал Альберт Третт; на границе светлого круга маячили двое солдат.

– Какое изыканное общество, – проговорил Грэм, с трудом приподымаясь. – Я польщен. Надеюсь, его императорское величество простит, что я сижу в вашем присутствии.

Третт шагнул было к нему, но Барден уронил лениво:

– Не торопись, Альберт. Успеется. Я смотрю, мальчик сегодня настроен поговорить. Надеюсь, ему найдется что-нибудь сказать и по делу.

– Смотря по какому.

– Дело у нас одно – выяснить, что же все-таки произошло. Кто дал карту, кто помог, подсказал, и в каком направлении удалился принц Кириан.

– Какая еще карта? – нагло спросил Грэм. – Ничего не знаю. И о каком принце идет речь?

– Ах, какая жалость, – медленно проговорил Барден. – Кажется, у нашего гостя отшибло память. Герр Риттер, ваши люди, случайно, не били его по голове?

– Можно помочь ему вспомнить, – проронил Альберт Третт.

– Да, Альберт. Пожалуйста, помоги. Только не калечь его.

Вот это было действительно больно. Несколько минут Грэм молча корчился на полу, тщетно пытаясь потерять сознание. По сравнению с Треттом те два громобоя, которые допрашивали его прежде, показались неопытными мальчишками. Расти и расти им до такого мастерства…

Когда Грэм отдышался и смог распрямиться, то увидел, что Барден наблюдает за ним со странным выражением на лице, в котором смешались любопытство и сожаление. Марк был бледен и смотрел в сторону.

– Что-нибудь вспомнил? – тихо и почти мягко осведомился Барден.

О том, что последовало далее, Марк, пересказывая события Илис, предпочел умолчать. Альберт Третт в совершенстве владел искусством причинять человеку невыносимую боль, не калеча его при этом. Он знал, как, когда и куда нужно бить, чтобы достичь максимального эффекта. Оставалось только догадываться, где и при каких обстоятельствах он научился всему этому.

Поначалу, когда он принялся истязать пленника, тот даже не кричал, а только глухо и мучительно стонал сквозь зубы; тем тяжелее было на него смотреть. Лишь в конце экзекуции он, наконец, сломался и принялся сыпать проклятиями на всеобщем, ломаном медейском и наи вперемежку. Но крики его были бессвязными, и по существу так ничего и не сказал.

– И чем все закончилось? – спросила необычайно серьезная и бледная Илис, глядя на Марка огромными черными глазами.

– Да ничем, – раздосадовано и устало отозвался Марк. – Отец окончательно потерял терпение и приказал перевести твоего друга из башни в нижние казематы.

– Поближе к пыточным залам… – прошептала Илис.

– Да. Парень здорово разозлил его.

Марк помолчал немного, потом проговорил, отвернувшись:

– Знаешь, что я посоветую тебе, Илис? Думай об этом поменьше. Все равно ты ничего сделать не можешь.

Говорит совсем как Рувато, хотя и терпеть его не может, – подумала Илис, а вслух сказала:

– Ох и любите же вы с Барденом давать бесполезные советы!

– Но ведь это правда, Илис.

– Ваша правда у меня уже в печенках сидит!..

За грубостью Илис старалась скрыть беспокойство. Не в первый раз Грэму приходилось играть со смертью, но никогда еще он не попадал в такую серьезную передрягу. Всегда оставалась надежда как-то выкрутиться. Теперь надежды на благоприятный исход, кажется, не было…

Теперь Илис знала: будь у нее возможность вернуться на пару месяцев назад, она ответила бы Рувато решительным отказом.

Подвал, куда после допроса отволокли полуживого Грэма, находился ниже уровня воды; возможно даже, ниже того места, где находился тайный ход, через который они с Ивом и пробрались в форт. Здесь было промозгло и сыро, по стенам стекала вода, а по полу тянуло мертвенным холодом. Это был настоящий каменный мешок. На Грэма надели цепи и оставили в камере, в полной темноте. Скрежет запираемой двери, шум удаляющихся шагов, а потом – ничего, только где-то, на грани слышимости, капала вода.

Вот я и в могиле, подумал Грэм. Я – мертвец, и неважно, что я еще дышу, мыслю и чувствую. Это все ненадолго.

Раньше ему приходилось слышать истории о том, как сходят с ума люди, оказавшиеся в одиночном заточении. Если это правда, поскорее бы это случилось с ним. Тишина, темнота и холод сами по себе были пыткой; скоро к ним присоединились голод и жажда. Ему приносили еду и воду, но в таком мизерном количестве, которого хватало только на то, чтобы поддержать в ослабевшем теле жизнь. Сначала Грэм решил было уморить себя голодом, но скоро понял, что эта смерть не по нему. Что бы там ни было, надо пройти весь путь до конца.

Впрочем, его заточение оказалось не совсем одиночным. Сперва он думал, что тихое попискивание и шорох ему мерещатся; но когда он ощутил во тьме чьи-то легкие, почти невесомые прикосновения, понял, что в подвале водятся крысы. Это открытие Грэма ничуть не испугало; подумаешь, крысы! Хотя, опять же, он слышал о том, что крысы могут заживо сожрать человека, но не очень в это верил.

Обычно миску с едой ему проталкивали в узкую щель внизу двери; но однажды дверь распахнулась, и в камеру вошли два человека с факелами. Неяркий этот свет показался Грэму ослепительным; спасаясь от него, он заслонил руками лицо и забился в угол, но его вынудили встать и сняли с него цепи. Пока Грэм соображал, что это значит, ему весьма болезненно завернули руки за спину и повлекли прочь из камеры, куда-то вдоль по коридору. Ослепший от непривычного света, Грэм ничего не видел вокруг и переставлял ноги чисто механически. Путь был недолог. Скоро перед ним распахнули дверь (Грэм понял это по звуку и движению воздуха) и втолкнули в какое-то помещение. Здесь Грэм осмелился приоткрыть глаза. Багровый факельный свет больно резанул по ним, но он заставил себя смотреть.