Текст книги "Все пути ведут на Север"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Сдавайся, парень! – донесся откуда-то сверху приглушенный голос офицера – только его вспомнил, а он тут как тут! – Сложи оружие, и комендант дарует тебе жизнь!

Грэм ничего не ответил – он прислушивался к другим звукам. Среди лягзанья стали он как будто различил чьи-то шаги – легкие, быстрые, как будто летящие, и эти шаги доносились снизу. Кто-то поднимался ему навстречу по лестнице, и этот кто-то был не солдат.

Слишком поздно Грэм понял, какая опасность ему грозит, а когда понял, то уже поздно было выпрыгивать в подвернувшееся кстати окно – уж лучше разбиться насмерть! – потому как между ним и окном уже стоял невысокий худощавый человек в простом черном камзоле. Человек этот был один и безоружен, и ничего такого в нем не было, если не считать того, что он протянул к Грэму руку, пальцы которой были сложены в сложном, почти невозможном жесте. После общения с Илис Грэм очень хорошо знал, что означают такие жесты… Он рванулся назад, – напороться на касотские мечи представлялось более приятной перспективной, – но заклинание настигло его почти мгновенно. Сначала его руки и ноги завязли в невидимом липком густом киселе, из которого не выдраться было никакими силами (Грэм тут же вспомнил то безобразие, которое Илис учинила над ними с Роджером в порту Обооре – ощущения были очень похожи); а затем последовали два мощных удара, словно нанесенные увесистой дубиной: первый – поддых, – заставивший Грэма сложиться пополам, а второй – под колени, – сбивший его с ног. Скорчившись, он повалился на пол; тут же подскочивший касотец выбил у него меч. Еще двое заломили ему руки за спину.

– Благодарю вас, герр магик, – пропыхтел подоспевший офицер. – Без вас… ушел бы паршивец.

Магик ничего не ответил, только посмотрел внимательно на Грэма, словно оценивая эффект от своих заклинаний; потом кивнул касотцу и легкими шагами удалился вниз по лестнице. Тем временем Грэм пытался как-то начать дышать; магическим ударом вышибло весь воздух из легких, и сделать новый вдох оказалось непростой задачей… Пока он приходил в себя, касотцы скрутили ему за спиной руки, бесцеремонно вздернули на ноги и потащили сначала вверх по лестнице, а потом – скудно освещенными коридорами и переходами. Как ни худо было Грэму, он все же припомнил дорогу и понял, что влекут его в покои коменданта. Ничего другого не стоило и ожидать. Он попытался было вырваться – просто так, из принципа, надежды на освобождение никакой не было, – но только схлопотал пару чувствительных оплеух от офицера. Так что перед комендантом он предстал с разбитыми губами и кровоточащим носом.

Риттер все так же сидел в кресле у камина, будто никуда и не уходил. Ввалившуюся к нему живописную компанию он встретил хмуро, без удивления. Грэма грубо бросили на пол перед креслом коменданта; а когда он попытался подняться, то получил болезненный тычок в спину. По обеим сторонам от него встали солдаты; третий касотец надавил ему на шею, пригибая к полу.

– Наконец-то, господин посланник. Я уж заждался, – зловеще прохрипел Риттер. – А где второй?

– Остальные ушли, – доложил офицер. – Я послал за ними людей.

– Что значит – «остальные»?! – вкинулся комендант. – Сколько их было? Вы проверили камеру Кириана? Немедленно поднимите весь гарнизон и обыщите крепость сверху донизу! Слышите меня? Немедленно! Все закоулки! Выполняйте!

Офицер поклонился и бегом покинул комнату.

– Где твой приятель? – Риттер подался вперед, пытаясь заглянуть Грэму в лицо, но тот вынужденно смотрел в пол и не поднимал глаз. – Куда он ушел? Как собирается улизнуть, каким путем? Кто вас впустил? Кто вы вообще, Безымянный вас побери, такие? – Грэм молчал, и трясущийся от ярости и нетерпения старик сгреб его за волосы и рывком заставил поднять голову. – Отвечай, мальчишка!

Грэм молчал, глядя прямо в прозрачные, почти бесцветные глаза касотца, и изо всех сил надеялся, что его собственный взгляд не выражает тех чувств, которые он испытывает – а было ему, по правде говоря, страшно, как никогда в жизни. Кажется, еще никогда он так серьезно не влипал, даже пожизненная каторга казалась ерундой по сравнению с тем, что ожидало его в ближайшее время.

– Обыщите его! – крикнул Риттер, и чужие руки зашарили у Грэма под одеждой. На свет явились карта и перстень. Схватив их, комендант расстелил карту у себя на коленях и жадно вперился в нее; перстень же зажал в кулаке.

– Откуда у тебя карта? Кто дал ее тебе? Как ты заполучил перстень?

– Выиграл у Даниса в карты, – ответил Грэм и неожиданно даже для себя расхохотался. Смеяться, понятно, было особенно нечему; но уж очень забавно вышло с этим перстнем… Этот смех, наполовину истерический, окончательно вывел коменданта из себя. Он наотмашь ударил Грэма по лицу; рука у него была тяжелая, и во рту снова ощутился вкус крови. Грэм сплюнул и исподлобья со злой усмешкой взглянул на Риттера:

– Вы еще ответите за то, что так обращались с императорским посланником.

– Щенок! – вторая оплеуха оказалась еще увесистее. – Посмотрю я, как ты запоешь на пыточной скамье… посланник!..

В дверях возник запыхавшийся растерянный солдат.

– Герр коментант! – провозгласил он. – Кириана в камере нет…

– Безымянный! – прорычал Риттер, приподымаясь в кресле.

– Там только капитан Клингманн… он закован в цепи и страшно ругается… и он совершенно раздет!

– Клингманна под арест! – рявкнул комендант. – А этого мальчишку – на место Кириана и допросить хорошенько! Но не калечить. Полагаю, императору захочется на него посмотреть.

Глава 2

Нежданно-негаданно исполнилось давнее и заветное желание Илис познакомиться с императрицей. С полпути в Северную Барден вдруг решил на пару дней завернуть в Эдес. Илис восприняла это событие как подарок судьбы и как отсрочку – ей страшно не хотелось возвращаться в форт, и не только потому, что она предчувствовала серьезные неприятности.

Путешествия через порталы Бардена доставляли ей ни с чем не сравнимое удовольствие, уж такие четкие и выверенные получались у него телепорты. К тому же, они избавляли ее от долгих часов и дней тряски в седле. Жаль только, что сам Барден не слишком жаловал такой способ передвижения, находя его более утомительным, чем верховая езда. Но когда поджимало время, без порталов было не обойтись.

В королевском дворце оказалось на удивление людно, даже число слуг увеличилось на порядок. Илис сначала опешила от всего этого столпотворения, и лишь спустя пару часов выяснила его причину: оказывается, столица готовилась праздновать день рождения принца Марка, а Барден ей даже ничего не сказал! Ей было очень неловко, потому что никакого подарка она не приготовила, и думать об этом уже не оставалось времени.

В честь важного события во дворец, помимо гостей, стеклось некоторое количество родственников Бардена, близких и не очень. Впрочем, было их немного: у своих родных император горячей любви не вызывал. Но зато какие это были родственники!.. По прибытии в столицу, едва только Илис переступила вечером порог императорского кабинета – она, как обычно, явилась для ежедневной беседы, – Барден поднялся из кресла ей навстречу и, как-то странно, в полрта усмехаясь, сказал:

– Сегодня урок отменяется. Пойдем, я представлю тебя моей матери и моей супруге. Они выразили желание видеть тебя.

– Прямо сейчас? – смешалась Илис. Одета она была по-домашнему, то есть в мужской костюм, и никакие знакомства с высокопоставленными особами в ее планы не входили. – Может быть, мне стоит переодеться?..

– Не стоит, – отрезал Барден и протянул ей руку. – Пойдем.

С ним под руку, изрядно робея, Илис вошла в большую гостиную. Первым, кого она увидела, был Марк. Он стоял у камина, теребя в пальцах какую-то мелкую безделушку. Встретившись с ней глазами, он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой, искренне и светло, но как-то не слишком уверенно. На нем было отлично пошитое светское платье, которое делало его несколько старше, чем он был на самом деле. Илис не успела даже поприветствовать его, – а говоря по правде, она с большим удовольствием повисла бы у него на шее, – а Барден уже подтащил ее к трем женщинам, которые чинно восседали в креслах вокруг накрытого к чаю столика.

– Знакомьтесь, дамы, – негромко сказал он без лишних церемоний. – Илис Маккин, моя ученица.

Илис, пискнув что-то подобающее случаю, неловко присела в книксене. Собравшееся в гостиной семейное общество не радовало ее. А женщины так и сверлили ее взглядами. Впрочем, Илис быстро освоилась и тоже взялась их рассматривать.

Насколько она могла судить, все женщины были весьма высоки, подстать Бардену. Две старшие к тому же были очень полными. Впрочем, старуху в черном платье и черной же вуали следовало бы назвать безобразно толстой. Разглядывая ее, Илис с неожиданной грустью подумала: вот во что, вероятно, превратится Барден лет через двадцать… если доживет, конечно. У старухи были редкие седые волосы, оплывшее, обрюзгшее белое лицо и полускрытые набрякшими веками глаза неопределенного цвета. Илис решила, что она несколько не в себе – на вошедших даже не посмотрела, продолжая пялиться в пространство перед собой и беззвучно шевеля при этом толстыми губами. Ее Барден представил как свою мать, принцессу Алмейду. Казалось неестественным, что подобная развалина может носить титул принцессы.

По правую руку от старухи сидела та, которую до сей поры Илис знала исключительно по письмам Рувато. Дюкесса Карлота Шлисс, старшая сестра Бардена – и его главный недоброжелатель на политической арене, – была женщиной поистине монументальных пропорций. Лет ей было около пятидесяти, и от ее былой красоты остались едва заметные следы. Как и брат, она еще не начинала седеть, но волосы ее потеряли блеск и яркость, лицо оплыло и покрылось нездоровой восковой бледностью. Казалось, что дюкесса не на четыре года старше Бардена, а на все десять. Ее внешность, и особенно ее высокомерная и недружелюбная манера держать себя произвели на Илис неприятное впечатление. На брата она поглядывала с недобрым блеском в глазах и все время злобно кривила губы.

Совсем не такой была третья женщина, супруга Бардена и мать Марка, императрица Туве. При виде ее бледного лица неясное воспоминание всколыхнулось в голове у Илис. Где-то она уже видела эти точеные черты и длинные светлые косы! Следом услужливо пришло и второе воспоминание – узкий переулок, огромные руки Бардена, сжимающие ее плечи, и его внимательные желтые глаза. Ну конечно! Это ведь ее образ он подсунул Илис вместе со всеми теми батальными сценами, которые обрушил на ее бедную голову!.. Поразительно красивая женщина, и стройная, несмотря на возраст, как молодое деревце! Теперь ясно, от кого Марк унаследовал свои изящные руки и стройный стан… Но какие холодные глаза! Взгляд их, прикованный к Илис, отнюдь не был бессмысленным, но был… Илис поискала про себя подходящее слово… бесчувственным. Императрица откровенно изучала Илис. Именно изучала – так пристально на нее, пожалуй, не смотрел даже Барден.

Илис немедленно захотелось убежать из этой компании; она уже жалела о том, что желание ее так неожиданно сбылось. Но Барден не намерен был предоставлять ей ни единого шанса на спасение. Он галантно придвинул для нее кресло и оставил в обществе своих августейших родственниц, а сам отошел к камину – поговорить с Марком.

Сейчас меня будут препарировать, подумала Илис в панике, и оказалась права: Карлота, не дав ей даже отдышаться, насела с дотошными расспросами. Зачем-то ей захотелось узнать, с кем из знатных династий западных королевств состоит в родстве Илис – и состоит ли вообще. Под ее взглядом Илис немедленно позабыла половину касотских слов и, кое-как отвечая, подумала, что лучше бы она перенесла допрос с пристрастием у Бардена, чем это мучение…

Императрица же Туве все больше молчала, и только сверлила гостью взглядом светло-серых холодных глаз. Взгляд Илис тоже то и дело возвращался к ней. Красота императрицы потрясала воображение, но было в ней как будто что-то неживое, замороженное. Туве казалась вылепленной из снега, среди которого родилась и выросла – истинное порождение северной зимы. Не доставало только инея на ресницах и снежинок в волосах. Илис попыталась представить ее рядом с Барденом, в его объятиях, – и потерпела поражение. Уж слишком они не подходили друг к другу.

От назойливой дюкессы Илис спас Марк. Бесшумно возникнув за ее креслом, он наклонился и шепнул ей в ухо:

– Не хочешь ли прогулять по парку? Там сейчас очень хорошо.

– Очень хочу! – с энтузиазмом ответила Илис, извинилась перед дамами и с удовольствием покинула их общество.

В парке они забрались в уголок, где зелень росла свободно и пышно, не зная ножниц садовника, где не было геометрически расчерченных клумб и оболваненных деревьев. Но рука человека чувствовалась и здесь – кое-где из зарослей кустарника выглядывали увитые диким плющом беседки и деревянные скамьи с решетчатыми спинками. Илис и Марк пошли рядом по извилистой тропке – тихо и не спеша, как подобает воспитанным молодым людям из благородных семей. Марк поглядывал на спутницу искоса и молчал, как будто собираясь с духом. Что это с ним такое? заинтересовалась Илис, но не стала спрашивать. Они обменялись несколькими ничего не значащими вежливыми фразами, и только после этого Марк решился.

– Я давно хотел спросить тебя, Илис, – заговорил он, почему-то запинаясь после каждого слова и отчаянно краснея, как подросток. – Во дворце… и в Эдесе… ходят такие слухи… про тебя и про отца…

Марк снова нерешительно замолк, и пришлось его подогнать.

– Ну? Ну? – нетерпеливо спросила Илис. – Что за слухи?..

– Говорят… – Марк не знал, куда девать глаза, а щеки его пылали маками, но любопытство пересилило стыд. – Говорят, что вы – любовники. Это правда?

– Че-е-го? – Илис не то чтобы сильно удивилась – зная столичных сплетников, чего-то подобного она и ожидала, – но слышать это из уст Марка было дико. – Я? И твой отец? Марк, ты смеешься?!

– Нет! – выпалил Марк, остановился и с отчаянием посмотрел на нее в упор. – Все, кого я знаю, так думают! И мать моя того же мнения! И Альберт! Иначе – с чего бы _о_н_ так приблизил тебя к себе? У него никогда не было учеников!

– Так, – после паузы сказала Илис и присела на оказавшуюся неподалеку лавочку. – Все болтают, а ты, значит, веришь?

– Я не знаю, – несчастным голосом ответил Марк. Видно было, что продолжение разговора требует от него большого мужества. – Скажи мне правду хоть ты! Вы с отцом – любовники?

– Я скажу, – зловеще пообещала Илис. – Только ответь ты мне вперед: какое тебе до этого дело, даже если и так?

На секунду Марк сжал челюсти так, что желваки проступили на скулах, потом ответил:

– Мне очень важно знать, как отец к тебе относится.

– А зачем тебе это знать?

– Я не знаю, – повторил Марк и сел с ней рядом, низко склонив голову. – Просто важно.

– Мы с твоим отцом – не любовники, – отчетливо проговорила Илис, не глядя на него. – Он учит меня магии, вот и все.

– И он… никогда не дотрагивался до тебя?

– Что ты такое говоришь? – вскипела Илис. Ей вспомнились единственные прикосновения, которые существовали между ней и императором – прикосновения руки к руке, когда он показывал ей, как нужно складывать пальцы при прочтении того или иного заклинания. Но и в них Илис всегда чудилось, пожалуй, нечто отеческое, так что вопрос Марка искренне возмутил ее.

– Извини! Но мне действительно нужно знать!.. Еще ответь мне, пожалуйста, Илис: ты любишь его?

– Да что ты… – начала Илис вне себя, но вдруг замолкла и задумалась. Марк поднял голову и смотрел на нее с нетерпеливым ожиданием. – Да, – вдруг сказала она. – Я, пожалуй, люблю его… – Марк, задохнувшись, вскочил на ноги, а она спокойно добавила: – Только понимаю под этим, кажется, нечто иное, чем ты. Сам подумай: твоего отца можно только любить или ненавидеть, выбор невелик. Разве не так?

Марк секунду постоял в молчании, при этом лицо его из багрового стало пугающе бледным, потом вдруг бухнулся на колени и схватил испуганную Илис за руки. Ей живо вспомнился день, случившийся примерно год тому назад: заходящее солнце и стоящий перед ней на коленях Роджер с бешеными глазами и пылающими щеками. Роджер тогда вздумал напрямую объясниться ей в любви, вконец отчаявшись добиться хоть чего-нибудь намеками. Ой нет, только не это снова… тихо простонала про себя Илис и попыталась отодвинуться от Марка. Он, однако, не отпускал ее рук.

– Илис! – молящим голосом воскликнул он. – Позволь, я объяснюсь. Во всяком случае, попытаюсь… Не бойся, – добавил он, видя, что Илис смотрит на него округлившимися глазами и явно думает, как бы ей поскорее сбежать, – я не намереваюсь признаваться тебе в любви. И я вовсе не приревновал тебя к отцу. Тут иное.

– Надеюсь на это, – заметила Илис, пытаясь справиться с волнением. Вся сцена начинала приобретать отчетливый привкус трагифарса, и ее это нервировало, пожалуй, даже сильнее, чем странное поведение Марка.

– Так вот, – начал он медленно. – У отца, видишь ли, всегда было много женщин… и теперь тоже. Я знаю, и мать знает – он никогда не скрывал от нас, что имеет связи на стороне. Такой уж он человек. Моя мать – ты видела, – она очень красивая, но… холодная женщина, а отец – он совсем другой, хотя любит ее страшно. Ему… как бы это сказать… тесно с ней, потому он и мечется.

– А я тут при чем? – спросила Илис, а про себя подумала: какое точное выражение – «страшно любит»! Оно как нельзя лучше подходило к Бардену. Если уж он любил кого-нибудь, то делал это, без сомнения, страшно.

– Когда я услышал про вас с ним… у меня внутри что-то перевернулось. Я сам удивился! Никогда меня не трогали его похождения – я с детства воспринимал их как нечто само собой разумеющееся. Но ты… я никак не мог представить, как ты и он… может быть, все дело в том, что он так запросто познакомил меня с тобой? Или в том, что мы с тобой ровесники? И он старше тебя почти на тридцать лет и мог бы быть твоим отцом? Я не знаю.

– Я не понимаю, почему ты волнуешься, – заметила Илис, – и в чем твои проблемы, тоже не понимаю, это слишком уж сложно для меня. Скажу одно: можешь успокоиться на этот счет. Слухи врут. Твой отец даже повода никогда не давал подумать, что он что-то такое на мой счет имеет. И поднимись ты, ради Двенадцати, а то нас увидит еще кто-нибудь и вообразит Безымянный знает что.

Марк медленно поднялся и теперь стоял перед ней, покаянно повесив голову, и дышал тяжело и нервно.

– Мне кажется, ты сам себя не понимаешь, – продолжала поучать Илис. Она уже полностью пришла в себя и теперь взяла строгий тон. – А еще хочешь, чтобы я тебе что-то объяснила!.. И не вздумай приставать с этими дурацкими вопросами к отцу! Вы, конечно, друг друга стоите – в смысле пристрастия к прямым и откровенным вопросам в лоб, – но в данном случае он, боюсь, тебя не поймет. Схлопочешь затрещину, и хорошо еще, если голова на плечах удержится.

– Пожалуй, – согласился Марк. – Илис, прости меня за то, что я тут наговорил. Я тебе верю.

– Еще бы ты мне не верил, – фыркнула Илис.

Отдышавшись, наконец, Марк вновь сел рядом с ней, и некоторое время они провели в молчании. Илис размышляла, что дело, кажется, еще серьезнее, чем воображал себе принц. Если разобраться, вовсе не слухи беспокоили его. И утверждая, что он ничуть не ревнует Илис к отцу, он тоже не кривил душой. Но лично у нее сложилось мнение, что дело все-таки в ревности, только совсем другого рода. Марк ревновал не Илис к отцу, а отца – к Илис…

На следующий день во дворце начались празднования дня рождения наследного принца. Марку исполнялся двадцать один год. Разряженный в парчу и обвешанный золотом, он совершенно перестал походить на себя. Торжества его радовали мало, он с большим удовольствием обошелся бы без них, – как, впрочем, и его отец-император, – но статус наследника престола обязывал.

Зато Илис приему даже обрадовалась. Это был замечательный случай встретиться со старыми знакомыми, с которыми она не виделась с весны. Поздравить Марка пришли как Эва Кранах и Илария Энгас в сопровождении братьев и родителей, так и остальные участники их дружеских вечеринок. В том числе и князь Рувато Слоок, который, впрочем, с принцем держался довольно холодно – ну а тот возвращал ему холод сторицей. Маленькая беленькая Эва, удивительно похорошевшая за лето, как ухватила Марка под руку, так и не отпускала его, неотрывно смотря ему в лицо своими прекрасными голубыми глазами. Принц не возражал…

Пока не начались танцы, Илис чудесно проводила время со знакомыми барышнями, смеясь и болтая о пустяках. Очень приятно было на время позабыть о делах важных, магических и политических. Но заиграла музыка, всех девушек немедленно разобрали, и только Илис наотрез отказывалась идти танцевать, как ее ни уговаривали. Впрочем, когда к ней подступил Барден, она слегка опешила и поняла, что этому кавалеру отказать не получится, уж очень он был настойчив и категоричен. Да ему не очень-то было и нужно ее согласие – он просто взял ее за руку и повлек в ряды танцующих.

– Я даже не знала, что вы умеете танцевать, – заметила Илис ядовито, когда он обхватил ее за талию своими лапищами.

– Я много чего умею, – безмятежно отозвался Барден.

– О да, таланты ваши разнообразны. Между прочим, что это вам взбрело в голову? Вы разве не знаете, что о нас уже люди говорят? – Илис шкурой чувствовала прилепившиеся к ним неприлично любопытствующие взгляды.

– Отчего же, знаю. А тебя волнуют слухи?

– Не очень, – честно призналась Илис, про себя подумав: ах ты, провокатор!

– А меня и вовсе – нет. Кстати, Лисси, тебе говорили, что танцуешь ты безобразно?

Илис расхохоталась. Сам Барден, огромный и грузный, двигался удивительно легко и даже грациозно, так что она получила лишний шанс убедиться, насколько обманчива его внешность. Партнером он был прекрасным, вел ее легко и уверенно, но все-таки, когда танец окончился, Илис поспешила освободиться из его рук и отойти в сторону. И сразу же наткнулась на Рувато, который как будто специально стоял здесь, поджидая ее.

– Император, кажется, оказал вам великую честь, – сказал он странным голосом.

– Ага, великую, как же, – отозвалась Илис. Она все еще чувствовала себя несколько неловко после вынужденной близости с Барденом. – Его величество знает, что никто ни в чем не может отказать ему, и вовсю пользуется этим.

– Жаль, я не могу попросить вас о том же. Его величество прекрасно танцует, я же… – Рувато не договорил и замолк, а Илис промолчала, не зная, что ответить ему.

Рувато почтительно взял ее под локоть и повел в сторону галереи, которую образовывали колонны, выстроившиеся вдоль всего периметра залы. Здесь было не слишком многолюдно, поскольку большинство гостей развлекались танцами.

– Расскажите мне поподробнее, как прошла ваша встреча с Ивом, – попросил Рувато. – В письмах вы, разумеется, пропустили половину.

– Тише! – шикнула на него Илис. – Какие неудачные места вы все время выбираете для разговоров, князь.

– Вы же магичка, – возразил Рувато. – Наколдуйте что-нибудь, чтобы нас никто не услышал!

– Если император заметит мое заклинание, – а он его непременно заметит, – то он сразу заподозрит нас с вами…

– В чем? Мало ли какие тайны могут быть у девушки, беседующей с мужчиной? – усмехнулся Рувато. – Хотите, я сделаю вид, что объясняюсь вам в любви? У меня получится, честное слово.

– Нет! – притворно испугалась Илис. – Не нужно. Не надо никаких объяснений, даже понарошку.

– Напрасно, – с сожалением сказал Рувато.

– Да ну вас! Все-таки, вы, мужчины – невыносимое племя, клянусь Гесиндой.

– Какие вас, однако, посещают мысли! Не ожидал. Но, право, Илис, не так уж мы и невыносимы…

– Да уж, рассказывайте.

– Вот именно – рассказывайте! – подхватил невыносимый Рувато. – Одно лишь маленькое заклинание…

– Вам-то откуда знать, маленькое оно или нет, – проворчала Илис и вздохнула. – Ладно, уговорили. Будь по-вашему.

Озабоченно сдвинув светлые брови, Рувато выслушал ее, а потом спросил:

– Так вы считаете, императору все известно?

– Может быть, не все, но многое, – кивнула Илис.

– И вы полагаете, что из этого дела могут выйти большие неприятности?

– Я почти уверена.

– Барден слишком уж проницателен, – задумчиво проговорил Рувато. – Его не так-то просто переиграть.

– Да я и не пыталась! Вот еще! С ним играть – себе дороже выйдет.

– Однако же, вы не отказались выполнить мою просьбу.

– Это потому что вы тоже хорошо умеете просить.

– «Тоже»? – чуть удивился Рувато, но тут же понял и засмеялся. – Да, но с его величеством мне не тягаться даже в этом… Подождем, Илис, посмотрим, чем все закончится. Все равно мы уже никак не можем повлиять на события.

– Да уж, – мрачно кивнула Илис, – мы кашу заварили, а расхлебывают ее другие.

– А что делать? Меня только беспокоит, что вы втянули в наши заботы Хельмута…

– Да я не только его втянула, – еще мрачнее ответила Илис и подумала о Грэме.

Долгое и нудное путешествие к северной границе Касот несколько скрашивала установившаяся солнечная погода, а так же присутствие в императорской свите Марка. Сразу после посвященных ему торжеств он оставил Эдес и присоединился к отцу, чтобы ехать в Северную. Илис была рада его компании, потому что как-то неожиданно почувствовала себя одинокой (что случалось с ней нечасто): Барден все время обсуждал что-то с Альбертом и старшими офицерами командования, которые так же присоединились к свите в столице; на Илис он почти не обращал внимания. Вообще он выглядел необычайно подавленным и угрюмым, как будто эта поездка тяготила и его тоже. Часто он, отстав от свиты, о чем-то подолгу разговаривал с Марком наедине. Любопытная Илис то и дело оглядывалась на них через плечо. Ей очень хотелось подслушать их, она даже знала заклинание, которое могло бы помочь в этом, но прочесть его не решалась. Оставалось смотреть и догадываться. Отец и сын, судя по выражениям их лиц и экспрессии жестов, о чем-то беспрестанно спорили, и спорили яростно. Котел страстей бурлил. Несколько раз казалось, что еще чуть-чуть – и в ход пойдут кулаки. Семейные беседы заканчивались всегда одинаково: Марк, с лицом красным и диким, принимался беспощадно настегивать коня и уносился сломя голову далеко вперед. Возвращался он только спустя час или два, уже спокойный и рассудительный, как обычно. Чем он занимался в одиночестве, оставалось только догадываться, но, надо полагать, что спускал пар. Илис так и не решилась спросить у него или у Бардена, о чем же между ними шла речь, и жестоко корила себя за трусость. Увы, укоры помогали слабо.

В Северной было неспокойно, и Илис сразу поняла, что накануне произошли какие-то важные события. Походив хвостом за Барденом, она узнала вот что: император опоздал всего на день или два, и принца увели буквально у него из-под носа. Командующий крепостью, старый герр Риттер лично доложился ему, и на Бардена страшно стало смотреть. Видевшая его в различных критических ситуациях Илис поняла, что буря не заставит себя ждать – и она не заставила. Его лицо и шея налились кровью, желтые глаза превратились в щелки, из которых так и полыхало яростью, огромные руки сжались в кулаки… Увидев все эти метаморфозы, Илис сочла за лучшее тихонько улизнуть туда, где императорский гнев ее гарантированно не достанет. А о новостях решила расспросить Марка чуть позже.

Свои немногочисленные пожитки Илис сложила в комнате, которая осталась за ней еще с прошлого визита в крепость, и, пока у нее было время, отправилась на поиски Хельмута. За него она всерьез волновалась и, вероятно, не зря. Форт стоял на ушах, все без исключения офицеры выглядели нервными и бледными, все беспрестанно бегали по коридорам без видимой цели. В мельтешении лиц Илис старалась найти одно-единственное, но безуспешно. Вскоре ей надоело, она схватила за рукав первого попавшегося младшего офицера, и спросила у него в лоб, где прячется Хельмут. Офицер посмотрел на нее мутным взглядом, не совсем осознавая, кто стоит перед ним. Потом мысли и взгляд его немного прояснились.

– Ах, Илис, это вы! А вы разве не знаете? С сегодняшнего утра Хельмут сидит в башне под арестом.

Сердце Илис немедленно ушло в пятки.

– За что?!

Ее собеседник зачем-то огляделся и нервно облизнул губы:

– Говорят, что он состоял в сговоре с медейскими лазутчиками.

Ой-ей, подумала Илис, чувствуя себя не в силах выяснять подробности. Впрочем, и так все было ясно: ее план удался, медейцы под предводительством Ива увели принца, а Хельмут попался, помогая им. И как же он так неосторожно?..

Интересно, – мысли Илис уже перескочили на другое, – его уже допрашивали или нет? И если да, сказал он что-нибудь обо мне? Ей тут же стало стыдно за свой эгоистический подход, она открыла рот, чтобы продолжить расспросы, но спрашивать было уже некого – пока она раздумывала и приходила в себя, офицер убежал.

До вечера Илис тщетно пыталась разыскать Марка, но тот будто сквозь землю провалился. Уныло шаталась она по крепости, путаясь под ногами у суетящихся офицеров и солдат и мучаясь неведением. Никто не обращал на нее внимания. Лишь когда совсем стемнело, ей посчастливилось таки поймать на лестнице Марка. Он был мрачен и разговаривать не хотел, но настырная Илис вцепилась в него клещом и потащила в свою комнату, где никто не мог помешать им. Там он обессилено повалился на ее кровать и спросил мутным голосом:

– До завтра отложить разговор никак нельзя?

Глаза у него слипались.

– Нет! – отрезала безжалостная Илис, уселась рядом с ним и принялась его теребить.

– Да какое тебе вообще дело до всего этого?

Удивление Марка было вполне искренним. Он не мог понять, почему Илис так волнует исчезновение медейского принца и какое она имеет к этому исчезновению отношение. Илис же была слишком взволнована, чтобы давать какие-либо объяснения.

– Марк, ну пожалуйста!.. Тебе что, трудно рассказать?

– Вообще-то трудно, – Марк, не стесняясь, как обычно, своих манер, зевнул. – И, вообще-то, это не те сведения, которые можно разглашать кому попало… Но теперь уже, наверное, все равно. Только сначала дай мне воды или, лучше, вина – горло промочить.

– Вина у меня нет…

– Давай тогда воду.

Марк жадно выпил воду, после чего немного посвежел и приступил, наконец, к рассказу.

Как Илис уже знала, в Северной в течение нескольких месяцев содержался под стражей Дэмьен Кириан, наследный принц Медеи. Барден предложил медейскому королю выкупить наследника, причем запросил не слишком высокую цену. Он всего-то и хотел, чтобы противник увел войска из долины Северных Ветров и передал всю территорию долины в его владения.

– Да уж, действительно, скромно, – заметила Илис не без иронии. Ей были хорошо известны немалые размеры долины, почти пополам разрезанной Серебряной рекой.