Текст книги "По чужим правилам"

Автор книги: Светлана Тулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Борт «Малышки»
Аликс

Не слишком приятно проснуться под свист утекающего наружу воздуха, кто спорит. Только вот продолжать спать под него не сможет никто из заядлых путешественников, чьим домом давно уже сделалась пустота. Именно поэтому Аликс давно уже избрала этот весьма неприятный звук в качестве основного и чаще всего используемого будильника. Ну и чтобы держать себя в тонусе – никогда ведь не знаешь, какая именно из тревог окажется вовсе не ложной.

Но, похоже, перестаралась.

Ибо потребовались долгие полторы секунды, чтобы прогнать в слегка подтормаживающей после слишком резкого включения памяти вчерашний вечер и осознать простую истину – будильник она не ставила. И Чипа тоже не просила. И мелкая подшутить не могла.

Значит – вот оно.

То самое.

Не ложное.

А она уже потеряла полторы секунды, пока пыталась вспомнить, для чего могла поставить будильник, и продолжает терять…

Кресла в боевой режим из режима спящего Аликс привела раньше, чем успела додумать. Оба – буквально одним движением, специально для такого случая запаралелила консоли, чтобы время не тратить. Хоть и казался случай гипотетическим, но у бережённого карма чище и корма целее. Вот и пригодилось.

– Что слу…

Впечатавшаяся мелкой в лицо и прилипшая к нему намертво маска оборвала вопрос на полуслове, та даже пискнуть не успела. Сама Аликс маску натянула первым же движением, ещё не проснувшись толком, как раз в те самые полторы, потерянные. Перебдевший может выглядеть смешным хоть сто раз кряду. А на сто первый посмеётся сам, ибо живым останется. Свист прекратился. Значит, пробой был минимальным, умная обшивка сама заклеила. Так, а где…

Но сразу обнаружить место пробоя не удалось – мелкая вполне различимо ойкнула, а потом протянула:

– Птеня… как ты меня?..

Растерянно так протянуло, но вполне разборчиво, а это значило, что маски у неё на лице больше нет. Под маской фиг поразговариваешь. Аликс развернулась к малолетней идиотке всем корпусом, собираясь выдать ей по первое число всё, что полагается. И замерла на полувдохе – они с мелкой больше не одни были в крохотном замкнутом помещении. Таком маленьком. Таком тесном. Таком… незащищённом.

В воздухе между Аликс и мелкой зависла смертельно опасная тварь.

Тварь Аликс опознала мгновенно – боевой трансформант, причем в активной фазе. У обычного среднестатистического хомо против такого шансов ноль, прятаться бесполезно, даже если бы и было где – они работают не хуже бортовых деструкторов армейского образца, разве что зона захвата поменьше, но основа та же. И результаты. Одна радость – трансформанты беспричинно агрессивны бывают лишь во время брачных игр и в стае, а этот – один и молоденький совсем, вон даже крылья ещё гибкие. Птенчик.

Только вот завис этот птенчик точно напротив лица Жанки. Обузы. Малолетней идиотки, которая ещё вчера показалась не более чем удачно подвернувшейся возможностью разжиться парой-другой лишних сотен. И в характерной такой позе завис, зараза, и поздно уже пытаться выяснить, где же эта слишком активная малолетка умудрилась так сильно насолить его хозяину, что несчастный геннозапрограммированный птенчик счёл задачу догнать и отомстить более приоритетной, чем даже…

– Жанка, на пол!

– Птеня, зараза… Ай!

Два непроизвольных дилонга слились в один, заныли зубы и в висках заломило, и, возможно, на скорости реакции отразилось именно это, а не понимание бессмысленности любой реакции в подобных обстоятельствах – но, уже вскидывая лучевик, Аликс знала, что опаздывает. На долю секунды, но счёт-то как раз на них.

Птенец клюнул.

Движение было настолько быстрым, что показалось – ничего страшного, острая треугольная головка просто дёрнулась на длинной шейке. Просто дёрнулась. Кивнул типа. Бывает.

Но – вскрик. Но – боевой трансформант. Нервнопаралитический яд даже у новорождённого ботрикса действует мгновенно. И противоядия нет. И – сторонний интерес: как ботрикс в активной фазе поступит со случайным и совсем-совсем ни к чему не причастным просто свидетелем? Ага-ага. Свидетелем, у которого в руке лучевик. Чья реакция окажется…

– Аликс?! Ты чего?! Он же тебе ничего!!!

Совершенно не собирающаяся падать замертво и дико возмущённая Жанка обеими руками неуважительно сграбастала не менее возмущённую и брыкающуюся всеми конечностями крылатую смерть и попыталась запихнуть её себе за спину. Загородить, так сказать. Кровь со щеки она вытерла о плечо, ибо руки были заняты.

Упс…

«… У них осталась одна моя вещь…» – так, кажется, она тогда сказала? И, кажется, добавила, что не слишком ценная.

Какое, однако, дивное преуменьшение!

Тварь между тем высунула остренькую головку над жанкиным плечом. Тем самым, испачканным кровью. А на щеке, между прочим, уже набухает новая капля. Хорошо клюнул. Качественно так. Постарался. Птенчик, а понимает. Аликс замерла, оскалившись в улыбке и надеясь, что основную человеческую мимику птенчик определять тоже научился уже и не сочтёт подобную судорогу лицевых мышц демонстрацией агрессии. Может быть, ему хватит неподвижности, может быть, он поймёт, что она не собирается… Но тут крохотные тёмные бусинки кончили беглый осмотр каюты и уставились на Аликс в упор. Раскрылась узенькая щель пасти-резонатора, замелькал крохотный язычок, сливаясь в полупрозрачную тень от скорости. Сквозь виски словно продёрнули раскалённую спицу, зубы заныли сильнее.

Продолжая изо всех сил улыбаться и стараясь, чтобы движение выглядело как можно более миролюбивым, Аликс протянула лучевик вперед рукоятью и разжала пальцы. Жанка вздрогнула, проследив взглядом за упавшим оружием. Ну же, девочка! Просыпайся. Ты необученная, но не полная же дура?!

– Обозначь меня как друга! Быстро! Ну?!

– Что?

Или таки дура?

– Статус! Скажи своему… что я друг! И быстрее, пока он не разнес всё тут нахрен!

– А почему ты думаешь, что он меня послу… Эй!! Птеня, зараза!!!

Одно радует – последний возмущенный вопль предназначался не Аликс. Тормознутая малолетка соизволила обернуться – и увидела своё сокровище в полной боевой, уже нацеленное. А хорошо кричит. Уже почти что и без рассеивания. Быстро учится девочка, всё меньше возни…

Узконаправленный дилонг смёл тварюшку, словно беспомощный комочек перьев, говорят, на Старой Земле водились такие, пушистенькие и милые, совсем неядовитые и даже без зубов. Рухнув к ногам хозяйки, ботрикс жалобно запричитал уже во вполне слышимом диапазоне и попытался свернуться в позу зародыша. Но спрятать голову под хвостом ему не удалось – мешали уже наполовину затвердевшие крылья. Тогда он ещё раз виновато чирикнул и распластался на полу с самым несчастным видом, пытаясь подсунуть узкую мордочку под жанкин ботинок.

– Чего это он? – Жанка отдёрнула ногу и теперь боялась её опустить, балансируя на одной.

– Просит обозначить степень его вины. А также причину твоего недовольства. Ты на него наорала и даже не объяснила – за что. А он ведь так старался.

– А я тут причём?..

Нет, не издевается. Действительно не понимает.

Опаньки…

Вот оно что! Похоже, девочка не просто в ступоре. Движения вялые, глаза мутные, стоит вон, шатается – и это наполовину эриданка-то?! Типичный послепоисковый отходняк, похоже. С непривычки и не так стормозишь. Значит – спокойно. Значит – как с маленькой…

– Скажи ему, что меня не надо убивать. Потому что я – друг. И что ты на него не сердишься. Скажи ему это сейчас же.

– Я не сержусь, – покорно подтвердила Жанка, осторожно вставая на обе ноги, но поднятую предусмотрительно поставив подальше), – и её убивать не надо. Потому что она своя.

Ха!

Отходняк отходняком, а сообразила, однако, перестраховаться. Скорость реакции малолетки вызвала не раздражение, скорее восхитила. Свой – это вовсе не то же самое, что и друг. Лучше, конечно, чем вообще ничего, и даже чем простое «спокойно», которое вообще является гарантией на один этот вот настоящий момент и не более. «Свой» на порядок повыше будет, на своего не нападают, даже когда он с оружием, но всё же «друг» – категория куда более привлекательная. Друг автоматически попадает под защиту, друг – это высшая привилегия, конечно же, неположенная по статусу, но Аликс не была бы достойна своей семьи, если бы не попыталась воспользоваться жанкиным состоянием.

Ушлая девочка.

Прощённый ботрикс радостно тыкался жутенькой мордочкой в малолеткину ладошку – та присела рядом и что-то ему тихо выговаривала. Но больше не клевался. Незачем: прививка сделана, обмен генотипами совершён.

Аликс отвлеклась, рассматривая свежую заплатку в левом верхнем углу шлюзового люка. Сама заплатка её интересовала не особо – керамопласт надёжен и многократно проверен, на шкуре «Малышки» таких заплаток не сосчитать. Но вот её расположение…

Как же она сразу не заметила! Одной этой заплатки хватило бы, чтобы понять – ботрикс не мстить шёл, он просто искал хозяина. Когда идут мстить, не выбирают дороги и не заботятся о сохранности и благополучии объектов мести. А тут для проникновения выбрано чуть ли не самое безопасное место – через шлюзовую камеру, где скорость ликвидации любого повреждения традиционно программируют чуть ли не втрое выше обычной.

– Откуда у тебя это чудо?

Жанка запрокинула голову, улыбаясь:

– Случайно. Он не мой, просто так вышло. Временно, пока не встретимся с его настоящей хозяйкой. Я думала, что насовсем его потеряла, а вот…

– Ха. Три раза. Он, похоже, считает иначе – а то искал бы ту самую хозяйку, а не тебя. Ты то – действительно не понимаешь? Ботриксов нельзя потерять, они персональные. Ипрингингужются первым взглядом и на всю жизнь. И они не бывают временными, они – навсегда. Этот заточен под тебя, и продолжает подстраиваться, иначе ты бы валялась тут мёртвой. Против их яда нет нейтрализаторов, только прививки. Ты только что получила очередную, но ведь были и раньше? Были, да? Я-то всё думала – что за странные шрамики…

– А почему ботрикс?

– Для краткости. Потому что каждый раз произносить «боевой трансформант» – это язык сломаешь. А у вас их называют иначе?

– Ага. У нас их называют сцинками. Очень дорогая игрушка. Ой… – ботрикс тем временем залез на её руку целиком, поёрзал по предплечью – и вдруг обвился вокруг запястья и замер, вцепившись в собственный хвост. Словно толстенький такой браслетик с парой чёрных помаргивающих бусин. Крылья он при этом умудрился сложить ступенечками, и теперь их ритмично повторяющиеся посвёркивющие грани лишь усиливали сходство с украшением.

– Сцинк – это такая маленькая ящерка. Архаичная и совершенно безобидная. Питается сверчками и мухами, хорошо приживается в домашних условиях. А твоё чудо я бы назвала каким угодно, но только не безобидным. Типичный боевой трансформант, заточенный на персональную охрану живого объекта в статусе хозяин. По первоначальному поведению я подумала было, что он класса «телохранитель-мротворец», просто мелковатый, но миротворцы в свободном режиме не притворяются украшениями. Очевидно, какая-то новая модификация. Можешь не говорить, как тебе удалось его заполучить, хотя мне и было бы интересно. Но сейчас у нас другие проблемы… Как ты себя чувствуешь?

Спросив, протянула руку пощупать жанкин лоб – скорее, для тестирования собственного статуса в глазах твари, чем для тактильного подтверждения нормальности жанкиной температуры. Да и какая температура может быть при отходняке?

– А? Ш-шшш, маленький, всё в порядке, всё хорошо, – ботрикс отреагировал правильно, лишь обозначив легчайшую степень настороженности, Аликс это сразу поняла, но вот сама малолетка, похоже, восприняла всерьёз. – Тихо, маленький, она своя, она друг, – и уже Аликс. – Как чувствую? Да нормально вроде. А что?

Так вот в чём дело – для этой дурочки просто нет различия между «свой» и «друг». Для нее если не чужой – то уже друг, априори. Глупость на грани полного дебилизма. Как она вообще дожила до своих лет, с такой-то наивностью?! А ты-то обрадовалась – умненькая, быстро схватывающая, будет проще, да? Да тут учить и учить! Причём основам. Вбивать в тупую головёнку, пока не треснет! Нет у тебя друзей, идиотка, нет и быть не может! Думать иначе – умереть молодой.

Аликс внезапно разозлилась так, как давно уже не позволяла себе. Потому что отчётливо просчитала перспективы – и ни одна из них ей не нравилась. А особенно – та, что была наиболее вероятной.

– А то! Никуда больше не тянет? Говорить ни о чём не хочется? Ничего не болит?

– Неа… – Жанка с хрустом зевнула. – Только спать. Твой коктейль просто супер. А почему ты злишься?

– Потому. Поздравляю – ты снята с крючка. Твой первый поиск завершён. Хотя поздравлять, в сущности, не с чем – поскольку завершился он неудачей. Твоей сестре больше не нужна помощь, она справилась сама. – Был, конечно, ещё один вариант, куда более реальный и мрачный, но его озвучивать Аликс не собиралась. – А значит, мы потеряли компас. Путеводную нить. И искать теперь бесполезно.

Жанка подумала. Склонила голову набок:

– Это хорошо для неё. Плохо для меня. А ты почему злишься?

– Потому! Найди мы её – за тебя бы она отвечала. А я бы сдала вас обеих нашим, получила бы свои кровные, и была бы свободна, остальное – не моя проблема!

– А теперь что изменилось? Награда меньше?

– Всё изменилось! Всё, понимаешь? Какая там теперь, нафиг, награда! Сдерживать дилонг и правильно им управлять тебя любой из наших научит, это не проблема. Но ты ведь ещё и фильтр, мать твою! Фильтр, понимаешь? Поиск такой силы просто так не бывает, предрасположенность нужна. И тут уже число возможных учителей намного меньше, а если подумать о доступных, так и вообще… Понимаешь, нет? Вот именно что не понимаешь… Учить тебя надо, дуру! А какой из меня, нахрен, наставник?!..

Базовая. Портовый отель
Тэннари

Тэннари открыл глаза и несколько минут лежал, вслушиваясь в ночную тишину. Потом встал и босиком подошёл к окну, словно эти несколько шагов что-то решали, словно тут, глядя на ночной город, больше шансов что-то услышать. Наивно, наверное, но наивность не равняется глупости.

Тенари открыл окно, подставляя разгорячённое ожиданием лицо прохладному ночному ветру. Зажмурился. Он не молился – молиться о таком не просто грешно, а немыслимо. Всё равно что молиться о жертвоприношении детей. Он просто ждал.

И был вознаграждён – лёгкое еле заметное эхо, на грани слышимости, почти неощутимое, словно осенней паутинкой мазнуло по лицу – то ли было, то ли нет, через минуту уже и не определить.

Было.

Крик монстра.

Торжествующий и гневный. Далёкий – о, очень далёкий. Но вполне узнаваемый.

Зверь выжил.

Значит, вчера не померещилось от усталости и разочарования. Значит, правы были отцы-наставники, и неправы патрульные на орбитальной станции – монстра невероятно трудно убить. Тварь слишком живуча. Она везде найдёт лазейку. Она обманет любого – даже его обманула один раз. Но больше ей обмануть не удастся. Только не Теннари.

Все, все говорили – ты не прав! Твоя охота завершена. В тебе говорит чувство вины, с кем не бывает. Отринь гордыню и возвращайся. Тут больше нечего ловить. Все говорили – а он кивал, не споря. А потом просто написал заявление на отпуск, положил в сканер и вышел из кабины дальсвязи. И остался тут.

Потому что знал – так будет правильно.

Гулял, смотрел на засыпающий улицы грязный снег, превращающийся в темно-коричневую мокрую кашу через пять минут после падения, улыбался встречным, иногда даже о чём-то с ними говорил – и ждал. Ждал всем существом, ждал и надеялся никогда не дождаться.

Надежды не оправдались.

Тэннари стоял босиком на холодном полу у раскрытого настежь окна и улыбался далёким звёздам.