Текст книги "По чужим правилам"

Автор книги: Светлана Тулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Стенд. Верхне-нижний ярус
Эльвель

– Когда же ты перебесишься?!

Эльвель не ответил. Даже головы не повернул.

И уж, разумеется, не стал возвращаться.

Да Эрсме и не ждала ответа, так просто крикнула, от синих глаз, в спину. Большинство их встреч в последнее время оканчивалось именно так – он нагловато скалился и уходил, а она что-то кричала ему вслед. Проблемы переходного возраста, растянувшиеся на пятнадцать оборотов. И каждый раз возникала неприятная мысль о том, что, может быть, у поводка тоже есть преимущества. Поумнее нас люди придумали, и, потом, для его же пользы… Многие матери так поступают – и ничего, Эйнис вон даже с дочерей не снимает, хотя это, конечно, уже перебор, девочкам так никогда не стать капитанами… Старшей, кстати, Эльвель нравится ещё с островов, предлагала место запасного, жаль, что ему наплевать. Впрочем… Капитан на поводке, без команды и опыта, начинающий набор с запасных… Тоже мне, кандидатура!

Хотя…

Никто из дочерей или тем более сыновей Эйнис никогда бы себе не позволил сказать своей матери: «Ну чего ты ноешь?» или «А мне это надо?», тут даже не сами слова важны, а интонация. Или вот это, последнее – «Ну куда она денется?»… Нет, подержать немного на коротком поводке вконец отбившегося от рук великовозрастного оболтуса – вовсе не то же самое, что закрепить на нём намертво взрослых и вполне самостоятельных дочерей…

Эрсме очень боялась этих встреч.

Когда-нибудь она может не выдержать и крикнуть ему что-то, о чём потом будет жалеть.

Нет, она знала, конечно, что никогда не использует поводок.

Но не была уверена, знает ли об этом Эльвель.

А вот о том, что мысли о поводке посещают её в последнее время всё чаще, он знал – чтобы это понять, достаточно было разок взглянуть в его вызывающие насмешливые глаза.

Он всегда любил нарываться.

– Когда-нибудь ты нарвёшься на действительно большие неприятности! крикнула она ему в спину, понимая, что он вряд ли услышит на таком расстоянии.

Он услышал.

Но не обернулся.

Сегодня он перевёл песенку о славном малыше и его четырёх стервочках на оверсайф.

И спел.

Аукнулось аж до самой площадки.

В ближайшие дни одному вниз соваться не стоило – могли сгоряча выбить из Игры насовсем, не успев подумать о последствиях.

Именно поэтому он именно сегодня явился с сыновним визитом к Эрсме. Её ссейт располагался у одной из центральных вертикалей, на среднем уровне, и ему пришлось трижды ненадолго задержаться по пути.

Славно.

Ту, ушастенькую, можно будет даже и оставить на некоторое время – она очень даже ничего, а у него давно не было постоянной девочки для развлечений. Если не изменяет память – она без пяти минут капитан, а, может быть, и уже.

Ха!

У благородных арбитров будет ещё один повод для шокированного негодования…

…Когда-нибудь ты нарвёшься…

Сегодня днём он проснулся от собственного крика.

И больше уже не решился заснуть.

Когда-то он считал, что ничего нет страшнее потери свободы. О, златоглазые, как же наивен он был! Остаётся лишь посмеяться да переложить на священный язык песен что-нибудь попохабнее.

А что ещё остается, если просыпаешься глубоко заполдень от собственного крика…

Когда-нибудь ты нарвёшься…

Хотел ли он того ребёнка? Да Аврик его знает! Поначалу было просто забавно – ну надо же! Вот так, нахально, при всех, в такой пиковой ситуации – взять и предложить…

Никто ведь не предлагал. Кроме неё. Ни тогда, ни сейчас, Эхейкса – так, жертва, сам всё подстроил, она поначалу и не догадывалась. И не слишком-то, кстати, обрадовалась, когда узнала.

Нет, там иное было.

Сама.

Первая.

Предложила.

Попросила почти.

Ах, какое искушение! Ну как же было устоять-то, тем более – видя перепуганные рожи этих папенькиных сынков, что воображают себя…

Когда-нибудь ты нарвёшься.

Хотел ли он того ребёнка?..

Поверил ли на самом деле столь странному предложению?

Предложению, которое она даже не собиралась выполнять…

Ни на миг не собиралась.

Смешно.

Он о чём-то думал, чего-то боялся, переживал даже, а она… Просто ушла. Забыла. Не подумала даже.

Самым логичным было бы испытать облегчение. Рентури прав, трижды прав. Но в том-то и дело, что Эльвель редко поступал правильно. Вот и сейчас.

Он разозлился.

Впрочем, простое слово «разозлился» не передаёт и десятой части того ощущения, которое он испытывал. Не помогало даже то, что сегодня ему таки удалось довести арбитров до почти что апоплексического состояния.

Хотелось чего-то большего.

Гораздо большего…

– Рентури! Скажи нашим, что пойдём сегодня. Сразу после рассвета.

– Сегодня?..

– Ну да. А чего тянуть?

Система Маленькой-Хайгона. Станция Маленькая
Пашка

Здесь тоже звёзды были под ногами. Мелкие такие, хрупкие, наступил ботинком – и нету звезды, поэтому ходить приходится осторожно. Жалко их, шустрые живые звёздочки, гордость станции. На Хайгоне светлячков нет.

И на медбазе тоже нет. Откуда там светлячки?

А вот звёзды под ногами там тоже были. И можно было на них наступать ботинком, что Пашка и делал с большим удовольствием.

Эти звёзды были врагами – они сделали больно Жанке.

С каким бы удовольствием Пашка их раздавил тяжёлым ботинком. Или хотя бы отковырнул ногтями с прозрачного пластиката – все, до единой! Как те, в младшей группе спецотряда, которые сам же и наплевал. Только эти звёзды сколупнуть невозможно – они где-то там, с другой стороны, далеко, не дотянуться. И оставалось только давить их ботинком – просто, чтобы не видеть.

И не понимать…

Когда Жанку утаскивали – обколотую, зафиксированную в спецзахватах носилок – она повернула голову, нашла Пашку глазами и ухмыльнулась. Почти подмигнула. Она уже снова уплывала в беспамятство, и глаза теряли фокусировку, но Пашка мог голову заложить – это было осознанное движение! Не остаточная судорога, не рефлекторное сокращение перенапряжённых мышц – она на самом деле ему ухмыльнулась. Как сообщнику…

На медбазу пассажиров не пустили, Пашка стоял в переходном тамбуре. В салоне рыдала Маська, некрасиво размазывая по щекам вроде бы неразмазываемую тушь, спрашивала непонятно кого: «Ну что за подлость, а?! Ну что за подлость такая…». Линка шепталась со всеми по-очереди, многозначительно выпучивая глаза и мелко тряся головой. Макс ходил гордый – как же, ведь именно он не растерялся и первым вспомнил про базу. Кто-то сказал про карму. И про то, что дошутилась. Нельзя, мол, такими вещами и так долго, и во всякой шутке есть доля шутки. И что, будь она умнее – давно бы прошла контрольные тесты и получила бы свой белый билет на полных правах. И всё бы про себя знала, и не пугала бы людей, а то вон, Теннари аж серый был, когда её уносили…

Они рассуждали с такими умными мордами и с таким знанием дела, что Пашку даже затошнило. Вот и стоял он тут, в переходном тамбуре, и давил ботинками звёзды на прозрачном полу – всё лучше, чем там сидеть и выслушивать.

Потому что эти, в салоне, ставшие вдруг чужими – они только думали, что знают. А вот Пашка на самом деле знал.

Это именно он вскрыл интернатовскую аптечку. И кое-что оттуда вытащил – кое-что такое, чего нельзя получить по обычной доставке.

Не для себя, конечно – ему такая дрянь на фиг не нужна. Просто Жанка попросила. А если тебя просит Жанка – отказать невозможно. Ну, во всяком случае, Пашка вот точно отказать не мог. Хотя и огорчился сильно – было странно и неприятно даже думать о том, что Жанка может загонять себе в вены какую-то дрянь. Настолько неприятно, что он даже названия запомнил. А потом не поленился и залез в информаторий. И долго копался.

И почти ничего не понял, конечно. Слишком уж там было много всяких специальных медицинских слов. Но главное уяснил – не наркотик это. Что-то там было про выстилание стенок сосудов. И армирование. Какой-то витаминный комплекс ударного действия… что-то про стволовые клетки ещё. Или про зародышевые? Главное, что про наркотики там ни слова не было, и в реестр ограниченных к применению оно тоже не входило. Просто какая-то редкая медицинская штучка, и всё. Вряд ли может быть слишком уж опасной, если имеется в стандартной интернатовской аптечке. Надо Жанке – ну, значит, надо. Достанем, делов-то.

Антиблюйки она уже перед самым стартом пила, вялая такая, заторможенная, на себя не похожая. Он ещё удивился, что две упаковки выпотрошила, обычно одной-двух капсул вполне хватает даже взрослому. А потом добавила ещё что-то из безыгольного иньектора – и попросила не будить.

Всё она про себя знала. Давно уже. Потому и подготовилась заранее.

Сколько ей было тогда? Шесть? Нет, наверное, даже меньше шести, первую практику проходят как раз перед школой. Ей тогда повезло – Пашка потом отыскал тот случай во внутреиинтернатовском новостном архиве. Несколько малолетних дур перед самым полётом отравилась какой-то домашней экзотикой. Проявилось почти сразу после старта, на орбите их ссадили, накачали лекарствами и отправили вниз. На всякий случай всем, конечно же, поставили нулевую под вопросом – с переаттестацией по достижению совершеннолетия. Или раньше – при изъявлении желания. Обычная процедура, все и везде так делают.

Три мелкие дуры оказались дурами как есть, потребовали переаттестацию через месяц. И получили её. И потеряли великолепную отмазку от всех внепланетных практик – ну, дуры, что с них и взять? Четвёртая ничего требовать не стала – и билет сохранила. И приобрела репутацию умненькой и расчётливой стервочки, которая далеко пойдёт. И улыбалась потом, отвечая лишь загадочным приподниманием бровей на все подначки по поводу мнимой её инвалидности. Как же она могла улыбаться – потом, как она вообще могла улыбаться, ведь она-то – знала…

А ещё она знала нас – вот что подумал Пашка, когда Теннари вернулся и погнал его из стыковочного тамбура обратно в салон.

Она знала нас – и она нас боялась, думал Пашка с какою-то странной отстранённостью оглядывая сочувственно шушукающихся одногруппников. Вот именно этого и боялась, этих сочувственно-снисходительных рож, этих самодовольно-жалостливых взглядов, пересудов вот этих. «Ах, она, бедненькая, ах, она несчастненькая! Ах, как же ей не повезло!»

Наверное, она тогда и выдержала-то только потому, что рожи эти как наяву увидала. И решила – нет уж! Не будет вам такой развлекаловки. Обломайтесь. Можете считать её ленивой, продуманной и слишком умной или, наоборот наглой дурой – можете считать её вообще кем угодно. Только вот инвалидом – шалишь. Не можете.

Не позволит.

У неё было почти три месяца до их возвращения, чтобы всё обдумать. И выбрать линию. И вести себя потом так, словно ничего не произошло. Чтобы никто ничего не заметил.

И никто ничего не заметил. Не обратил внимания даже Пашка, а он ведь её знал, сколько себя помнил, говорят, даже в яслях капсулы рядом висели. Она изменилась тогда – а он не заметил. Раньше из имитатора неделями не вылезала, а тут как отрезало. Понятно, для неё это не игра была, тренировка на будущее. Тренировки стали не нужны – зачем, если всё равно при первой же проверке коммисуют вчистую, какой уж тут пилотаж. Но это сейчас понятно, а тогда мимо прошло. Она ведь пилотом стать хотела тогда – а кто, скажите, не хотел в младшей-то группе? Пашка и сам хотел, только вот в имитаторе штаны протирать лень было. Помнится, он даже обрадовался тогда, что Жанка повзрослела и перестала маяться дурью. А она просто линию поведения такую выбрала. И держалась её. Одна. Все эти годы…

Вы кого сейчас друг другу инвалидом называете и кому сочувствовать смеете, идиоты? Да она сильнее любого из вас! И здоровее! Она вырвалась из такой ловушки, о которой вы даже и представления-то не имеете! Вы бы не смогли – никто из вас. Пашка бы и сам первым не смог. А она – сумела. Не зря же весь последний год так налегала на биохимию. Придумала выход, поймала на слабо, чтобы всё показалось естественным и вы не догадались раньше времени, испортив всё своими догадками – и сумела.

Потому что её тянуло туда.

Потому что зачем-то ей было это нужно – увидеть звёзды не только над головой.

И если уж она сумела добраться до Астероидов – то фиг её теперь остановишь. Найдёт способ. Придумает что-нибудь. Один раз почти что справилась, только дозу немного неверно рассчитала – ну так теперь рассчитает точнее, опыт есть. Пашки, правда, больше нет под рукой, чтобы взломать какую-нибудь аптечку, ну да Жанка и на этот случай что-нибудь придумает. Она умная.

А со звёздами мы ещё разберёмся. Что у них там за сферы всяких Шварцев и прочие фиговины…

Пашка вздохнул, привычно развернул комм на коленях и полез в местную сеть – на физмате у него была своя страничка, как и у любого постоянного посетителя. Вот уже третий день он продирался сквозь зубодробительные концепции чёрных дыр.

Получалось не очень.

Справочник Викинета

Синдром Аста Ксоны (в дальнейшем АК).

Другие названия – Звёздная аллергия. Планетарная зависимость. Непереносимость пустоты.

Впервые классифицирована и описана на Аста Ксоне в 322 году, названа по месту обнаружения, хотя талерланский институт генетики оспаривает приориетет, ссылаясь на статьи доктора Аспиро о психосоматических расстройствах эры активной колонизации, изданные в 306 году.

В некоторых отдалённых системах АК была обнаружена самостоятельно и потому в дополнение к основному официальному названию имеет местечковые определения, форма которых может меняться от планеты к планете, но суть остаётся неизменной и сводится к вышеперечисленным.

Подверженный АК не способен переносить Космос.

Даже в том мизерном количестве, в каком виден он в крохотных иллюминаторах пассажирских катеров.

Даже если нет у этих катеров иллюминаторов.

Он навсегда оказывается прикован к планете, на которой родился…

Спровоцировать приступ может любой из кучи инициирующих факторов – перегрузки при старте, последующая невесомость, простое изменение силы тяжести, если ни перегрузки, ни невесомости не было и в помине, изменение радиационного фона на какие-то микроскопические доли, даже приборами не фиксируемые, вибрация двигателей, поля работающих эмканов… В частности – то смутное, почти подсознательное ощущение ИНАКОСТИ, хорошо знакомое любому опытному путешественнику.

Именно последнему фактору отдают предпочтение новейшие разработчики теории аста ксоны, мотивируя свои выводы тем, что ни разу ни в одной лаборатории на поверхности многочисленных планет не увенчались успехом не менее многочисленные попытки спровоцировать приступ искусственно, ни применяя факторы по отдельности, ни используя их оптом, и даже в том случае, когда испытуемые были твёрдо убеждены, что находятся за пределами орбиты.

Аста ксона – штука серьёзная. Её на мякине не проведёшь.

Проявления её тоже могут быть различны – от лёгкой головной боли, тошноты, ломоты в суставах и общей вялости, до кататонического ступора, кровоизлияния в мозг, паралича, остановки сердца.

Есть у Аста Ксоны и ещё одна неприятная особенность.

Она неизлечима…

(Выдержка из скандального доклада профессора Нгу Ена Ли на межсистемной медицинской конференции, посвящённой тенденциям борьбы с отдалёнными последствиями генетических отклонений и потенциального их купирования на ранних стадиях развития зиготы. Выступление зафиксировано не полностью, поскольку закончилось всеобщей потасовкой, в которой ведущему оператору-мнемонику разбили голову, чем привели в полную негодность вмонтированную в лобную кость аппаратуру. Администрация канала приносит извинения за качество и незавершённость отснятого материала, предоставляемого ею широкой общественности)

– …Вы полагаете, что царём природы человека сделал Его Величество Разум, великий и могучий? Ха! Ничего подобного! Царём природы человека сделала Её Величество Приспособляемость. Человек – такая скотина, что приспособится к чему угодно! Он с удовольствием живёт и здравствует там, где дохнут крысы и тараканы. Более быстрые, сильные, хитрые, свирепые, зоркие благополучно вымирали, стоило слегка измениться окружающим условиям, а человек – приспосабливался и выживал!

Он был всеяден и нетребователен к климатическим условиям. Не имея собственной тёплой шкуры, он научился разводить костёр и утепляться при посредстве шкур, содранных с неумеющих приспосабливаться представителей прочей окружающей его фауны. С родственников своих, так сказать, дальних или даже ближних… (смех в зале, отдельные хлопки)

– …И даже объявив войну природе, он всё равно приспосабливался – к задымлённому воздуху, отравленной воде и генетически модифицированным продуктам питания. Он побеждает, уступая. Впрочем, что это я о нас говорю в третьем лице? Не он. Мы. Именно мы с вами, господа, все вместе и каждый в отдельности! (легкий одобрительный шум в зале)

Ещё не имея жабр, мы освоили океаны. Поднялись в небо, не умея летать. Покорили время. Расстояние. Природу.

Космос.

Покорили, приспособившись. А, значит, изменившись.

Но мы давно перестали бы быть людьми, если бы не Аста Ксона и синдром, названый в её честь. Да-да, вы не ослышались! Именно благодаря так называемому синдрому аста ксоны мы до сих пор остаёмся людьми! Да здравствует аста ксона, господа! В ней единственной – наше спасение… (шум в зале усиливается, приобретает недоумевающий оттенок. Слышны отдельные растерянные выкрики: «профессор, вы о чём?», «Что он несёт?!». Властный и уверенный голос докладчика пока ещё легко перекрывает нарастающий гвалт)

– …Я повторяю ещё раз – господа коллеги, руки прочь от аста ксоны! Когда же до вас наконец дойдёт, что это – не болезнь, а защитный механизм?! Иммунная система и спинной хребет человечества! Последняя преграда, не позволяющая разнести к чёртовой матери человеческий генофонд клочками по галактическим закоулочкам! (негодующий шум в зале, выкрики с мест)

– …Да, да, я всё это понимаю! Ни один из больных синдромом Аста Ксоны со мной не согласится. И будет по-своему прав! Больному, ему ведь что главное? Ему главное – выздороветь. А, значит – болезнь уничтожить. И ему наплевать на последствия, до которых он всё равно не доживёт! Но вы же ученые, господа! И не думаю, что кто-то из вас болен даже самой слабой формой. Иначе вы вряд ли сумели бы сюда добраться!.. (шум и смех в зале, одобрительные хлопки, возмущённые крики с мест)

– … Да, я согласен, что это – самое настоящее проклятье для людей, ей подверженных. Но с тем, что это – проклятие всего человечества в целом, я не согласен категорически! Аста ксона – благословение человечества! Его неубиваемая фишка и козырный туз-джокер! Именно благодаря аста ксоне человек в любой глубинке остаётся человеком. Невзирая на многочисленные местечковые мутации, мы все с вами – люди, а жабры, хвосты, крылья и количество рук – это мелочь, господа, самая настоящая мелочь, не стоящая внимания! Именно благодаря аста ксоне всё ещё возможны межвидовые браки, и нормальные дети могут быть, допустим, даже у хиятанки и эриданца! Если, конечно, сумеете вы отыскать такого… ну, скажем так, не совсем нормального эриданца, склонного к экстремальным развлечениям. И сумеете уговорить на подобную авантюру какую-нибудь не слишком расторопную хиятанку до того, как она откусит вам голову! (смех в зале. Шум. Выкрики с мест становятся настолько громкими, что временами заглушают докладчика)

– …Уничтожать гены стабильности – всё равно, что пилить сук, на котором выстроено всё здание нашей цивилизации! Да и зачем? Тех, у кого планетарная зависимость проявляется хотя бы в самой малой степени – менее десятой доли процента! Да, конечно, даже в масштабах одной среднеиндустриализованной планеты эта цифра впечатляет, но тех же гермов, например, рождается чуть ли не в шесть раз больше! Но вы же не станете требовать, чтобы только из-за этого обстоятельства все мы… (хохот в зале, аплодисменты, свист)

– … На Диксаунте её называют звёздной аллергией. На мой взгляд, это куда более верное название. Впрочем, зависимость тоже можно принять. Аллергии – они ведь очень разной степени тяжести бывают. От лёгкой крапивницы до глубокого отёка Квинке-Фингербальда, полной остановки дыхания и анафилактического шока. И с аста ксоной дело обстоит точно так же, вы же и сами это прекрасно знаете, господа.

Кто спорит, быть на всю жизнь прикованным к планете, на которой тебе не повезло родиться – что может быть ужаснее?! Особенно, если родился ты не на столичной Церере или хотя бы тех же верхних Галапагосах…

(Смех в зале)

– … Но ведь это – всего лишь миф, господа! У большинства больных симптоматика минимальна! Лёгкая тошнота, головная боль, ломота в суставах… Уверяю вас, что при самой обычной простуде или ревматоидном псевдоартрите Лероны вы испытаете куда больший дискомфорт, чем эти несчастные, задумай они покинуть свою родину! Не надо их жалеть – пожалейте себя! Они вполне способны перенести полёт, слегка потерпев! Или воспользовавшись анальгетиками из домашней аптечки и всем вам ещё со студенческих времён наверняка хорошо известными антиблюйками, никогда не мог запомнить, как же они на самом деле называются…

(Смех в зале. Свист. Выкрик: «Прекратите балаган!»)

– …На той же Асте Ксоне, кстати, где этот синдром впервые идентифицировали как отдельное заболевание, сейчас подверженных ему людей в десятки раз больше, чем в любом другом месте, выбранном наугад! Как вы думаете – почему? Ну, напрягите мозги, если они у вас ещё остались! Ну же, кто самый смелый?.. Нет! Вы ошибаетесь, молодой человек! Вовсе не потому, что их там больше рождается! Ничего подобного! Просто они слетаются туда со всего космоса! (шум в зале нарастает)

– …Да! Вы не ослышались! Именно слетаются! Что бы там не утверждали мои горе-коллеги! Им нравится чувствовать себя среди своих, таких же, им нравится подчёркивать свою ущербность! На Аста Ксоне их уже более пяти процентов населения! Это полноценная этническая группа! Там есть целые города, в которых нет ни одного здорового взрослого человека! Да, я не случайно отметил – «взрослого», дети у них рождаются вполне… Да что вы себе позволяете, молодой человек?! Вы же ученый, а не… (шум, крики, звуки потасовки. Обрыв записи)