Текст книги "По чужим правилам"

Автор книги: Светлана Тулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Стенд. Верхние уровни
Эльвель

Высота среднего лькиса составляет около сотни ростов. Где-то около половины этой высоты достаточно удобопроходима, имеет отполированные многолетним прикосновением сотен рук вертикали, страховочные сетки, игровые площадки и прочие признаки цивилизации. От нижне-среднего, где слишком холодно для жилья, но самое то для активных игр и до верхне-нижнего яруса. Ниже живут лишь скиу с горячей кровью и лживыми глазами.

Верх отдан орсам…

Негласно, конечно, отдан.

Но какое, в сущности, это имеет значение? Всё равно понятно любому, что руки-ноги там переломать легче лёгкого, там места есть, по которым и сами-то орсы пробираются весьма и весьма осторожно…

Эльвель старался гонять свою неофициальную команду именно по таким местам. Вниз, потом вверх, потом снова вниз и опять вверх. Сначала ночью, по всем маршрутам не менее пяти раз, чтобы запомнить путь не мозгами – руками, носом, всей своей кожей…

А потом и при свете дня, вслепую уже…

Снова.

И снова.

И снова…

С ускорением, с внезапными изменениями направления движения, с неожиданными сюрпризами на пути типа порванных сцепок, надломленных вбок-веток или намазанных жиром вертикалей.

Сначала они возмущались.

Потом уже только ныли и жаловались.

Потом перестали – дыхания не хватало…

Когда – уже после полудня – он повёл их на одиннадцатый круг, с ним осталось не больше трети первоначальных участников. Он не видел их – только слышал. И уже почти что стал узнавать по разной манере дышать. Хотя – кто его знает, может быть, это уже только казалось, он ведь и сам почти терял сознание и дышал как загнанный… Но руки работали сами, без участия головы, и он бы довёл их.

Наверняка бы довёл.

Наверняка…

Если бы не сорвался на повороте. Позорно, на простейшем повороте безо всяких сюрпризов. Просто ноги вдруг отказались держать.

Повезло – Рентури шёл вторым.

Буквально руку протяни.

И они вдвоём свалились в ближайшую развилку.

Остальные ситуацию поняли по своему и с такими радостными стонами повалились кто куда мог, что Эльвель счёл за лучшее даже не пытаться их немедленно поднимать.

Тем более, что ноги действительно не держали…

– Почему они так себя ведут? – спросил Рентури потом, когда дыхание уже перестало напоминать клёкот подавившейся рль, а усталость оказалась слишком сильной, чтобы просто заснуть, – Почему они каждый раз, победив, исчезают? Почему никогда не дают отыграться? Паскудство же всё-таки… И неспортивно как-то…

Эльвель засмеялся. Тихонько – сил на громкий смех не было, мышцы ныли даже от такой малости. И это было хорошо…

– На самом деле тебя ведь не невозможность отыграться раздражает, правда?

Рентури посопел в ответ немного смущённо. Хмыкнул.

Но не возразил.

Оно и понятно…

Ситуация была самая обычная и повторявшаяся уже много раз. Арбитры снова морщили свои аристократические носы и становились ужасно щепетильными при воспоминаниях о прошлых нарушениях. Прошло даже, кажется, очередное ужесточение правил…

А чего, простите, церемониться со всякими орсами ТЕПЕРЬ, когда играть им не с кем?..

Было такое уже.

Кушали, знаем.

Скоро кто-нибудь наверняка сгоряча предложит очистить лес от «всяких там…»…

Вот и царит на верхнем ярусе уныние. Впрочем – весьма умеренное, поскольку сил у измотанного большинства не хватает сейчас даже на то, чтобы огорчиться как следует.

– Ты поэтому нас так гоняешь? Ну, чтобы времени не было на жалобы, да?..

Рентури – умница. Он всё всегда очень тонко чувствует. И понимает. И не его вина, что выводы делает не совсем те…

– То, что арбитры ведут себя не слишком… по спортивному… ну, так на то они и Арбитры. Хуже то, что ведут они себя ещё и глупо… Рентури, вот ты только что сказал очень мудрую фразу, помнишь? Ты сказал – «Они всегда так поступают…» Они ВСЕГДА так поступают, понимаешь?.. Всегда… Они всегда играют по своим правилам. Всегда – неспортивно. Всегда уходят после победы. Всегда… Всегда, понимаешь?.. Но, чтобы делать это всегда, что ещё они всегда должны делать?..

Рентури охнул. Потом задышал быстро-быстро.

– Возвращаться…

– Точно… И они ВСЕГДА возвращаются… вот о чём очень непредусмотрительно забывают сейчас наши доблестные Арбитры… И вот, когда они вернутся… а они обязательно вернутся… то будут иметь дело не с кучкой обрадованных доверием любителей, а с хорошо натасканной и организованной командой… Пусть даже и неофициальной командой… К тому же командой, чьи правила несколько отличаются от тех, которым так привержены Арбитры… И вот тогда… Как ты думаешь, кто тогда с кем и по чьим правилам будет играть?..

Талерлан. Космопорт Униаполиса. Катер «Ки-Со»

– Ну и что будем делать?

Вопрос был задан по существу. А, главное – вовремя.

Они стояли у двери в капитанскую каюту.

Все трое.

Вернее, стояли лишь Эркюль и Железнозубка, а Рысь по вечной своей привычке устоять не могла и металась по узкому коридорчику – два шага от одной стенки до другой. Но на дверную панель, отделанную со стороны коридора под тёмное дерево, смотрели они все трое, даже Рысь постоянно голову выворачивала то в одну, то в другую сторону. И никто как-то не спешил вызываться добровольцем и лезть под следующую бутылку – а бутылок этих у Бэта в личном сейфе штук восемь, не меньше, как раз на один запой средней продолжительности, а уж на три головы – так и с лихвой…

– Не суетись…

– Если мы сейчас не подсуетимся, то он уйдёт! Не знаю, как ты, а я не хочу потом объяснять Бэту, почему это мы дали ему уйти!..

Рысь Бэта уважала, Реддрака терпеть не могла, а врать умела не слишком. И потому злорадство скрыть даже и не пыталась. Схватить, связать и приволочь хозяину на расправу бывшего любимчика, нынче отчего-то в немилость впавшего – что может быть приятнее?.. Возможно, даже попинав слегка за «оказываемое сопротивление», втроём вполне получится.

– Ты что, боишься? Ерунда, втроём мы его вполне… Или что – пойдёшь опять лоб под бутылку подставлять?.. Эрки, ну хоть ты ей скажи!..

– Не суетись…

Железнозубка думала.

И чем больше она думала, тем больше это занятие ей нравилось…

– Так ведь уйдёт!!!

– Ну и что?

– Так ведь… – Рысь даже растерялась слегка, – Так ведь с нас потом спросят!

– С какой стати? Ушёл – и ушёл. Мы ему в сторожа не нанимались…

– Так ведь Бэт…

– А Бэту – заметь! – мы доложили… И не наша, знаете ли, вина…

Они переглянулись.

И до Рыси потихоньку начало доходить.

Она остановилась.

Замолчала.

Подумала.

И чем больше она думала, тем больше это занятие начинало нравиться и ей…

ХОРСТ…

Этого слова из них не произнес никто.

Но оно само словно материализовалось в воздухе, мгновенно загущая и электризуя крохотное коридорное пространство – прекрасное никелированное чудо, за пятнадцать минут разминающее мышцы в полном объёме пятичасовой тренировки, не раз снившееся по ночам и доводящее до истерики своей прекрасной недосягаемостью… Показалось даже, что между троими проскочили с отчётливым треском вполне осязаемые искры.

Но это были лишь взгляды.

Понимающие.

Согласные.

– Вот и прекрасно…

Талерлан. Космопорт Униаполиса. Крыша ремонтного дока

– Я не совсем понял…

– А чего тут не понятного? Старик плох, вот-вот начнется Большая Грызня, тут каждый человек на счету… Или связь барахлит?..

Связь работала отлично.

Он никогда не экономил на снаряжении, вот и мобилка у него была одна из лучших, на пьезокристаллах, так называемая прямая связь, без всяких там коммутаторов и потерь времени. Даже на таком расстоянии.

И слышимость отличная – он полтора месяца подбирал наклейку, наиболее удачно резонирующую с его височной костью…

Вот только то, что по этой идеальной связи с идеальной звукопередачей было им только что услышано, не было настолько уж идеальным.

Даже больше.

Словно яркий солнечный день вдруг перекрыли огромной грозовой тучей. Одна серость и никакого тебе удовольствия.

В оптический прицел было отчётливо видно, как открылся люк шлюзовой камеры. И на бетонное покрытие спрыгнула тоненькая фигурка с ярко красной длинной косой. Ну вот, прекрасная цель, и так просто было бы вот сейчас…

– Отбой, повторяю, отбой! Немедленное возвращение на базу. Некогда ерундой заниматься. Десятый, отбой, как меня слышите, Десятый?..

– Слышу вас хорошо.

Он вздохнул.

Обидно…

– Десятый всё понял. Отбой и срочное возвращение.

Сидя на раскалённой крыше ангара, разбирая снайперскую винтовку с оптическим прицелом и тщательно укладывая её отдельные детали в ячейки специального футляра – он ценил первоклассное снаряжение и всегда обращался с ним бережно, – он смотрел, как уходит по серому бетонному покрытию космодрома его несостоявшаяся клиентка.

Он был послушным и исполнительным. За что его и ценили.

А ещё – опытным.

И никогда не ставил удовольствие выше работы…

Борт «Малышки»
Аликс

– … Талерлан… Это тоже была из ЭТИХ, неосуществимых… Вторая… или третья?.. не важно… Но – не то чтобы уж совсем неосуществимых… Талерлан – это была цель… это же центр! Туда со всей галактики… там ведь полно всяких специалистов, они каждый день что-то изобретают… Вырасти, разбогатеть, и купить люксовый билет… Вот бы они все взвились! Особенно тётя Джерри! Чтобы одну из Эски – и перевозили в качестве хорошо замороженного мяса! Я заранее радовалась, её рожу представляя!.. Я всё рассчитала, вполне реально… Но – не раньше двадцати двух лет… Двадцати одного, если очень повезёт… Целая жизнь, с ума сойти!.. А вот, смотри как вышло… Талерлан – где-то там, и вряд ли я на него попаду в ближайшее время, а звёзды – вот они, руку протяни… И водить я могу… Хотя и больно это… Но если не слишком долго, то очень даже… А Талерлан – так и остался… ТА-ЛЕР-ЛАН… Знаешь что… Пожалуй, я хочу именно туда… Да. Вот сейчас сказала – и поняла. Сначала думала – просто отголосок старой мечты… Но теперь – нет. Талерлан! Да. Точно.

– Ты уверена? – Спросила Аликс очень осторожно. Она не хотела случайно повлиять на чужой поиск.

– Да.

– Не спеши. У меня топлива не хватит, обшаривать все запомнившиеся тебе планеты подряд. Так что ты уж точно реши для начала, ладно?..

Мелкая помолчала немного, теребя пальцами подбородок. Нахмурилась.

– Ты говорила вроде, что я дорого стою? Ну, как этот… бастард…

– Да, конечно… Семья неплохо платит обнаружившему и даёт очень даже весомые подъёмные новому родственнику… но это долгая песня – пока проведём генетическое сканирование, пока отыщем твою семью…

– Я не о том… Дорого стоит любой бастард, так?

– Так.

– Ну так вот… я ищу свою сестру. Я полагаю, что… предположение… о том, что и она – бастард… имеет под собой некоторые основания?…

Вот это да…

Это сколько у нас получается?.. Тут даже не сразу и сообразишь… Ну, родители, ну вы и это самое… Круты, похоже, в своё время…

Но ведь так не бывает.

Ну не бывает такого, чтобы бастарды размножались, как кролики!

Не может быть.

Не может быть просто потому, что не может быт никогда…

– Она была амазонкой… Её комиссовали… по здоровью… Она выступала в хитче, я её видела по тиви… Не знаю, что она делает на Талерлане, но если ты права насчёт ПОИСКА, то она именно там, меня туда тянет со страшной силой, мне даже название это произносить приятно, Талерлан, словно сосульку облизывать…

Ну конечно.

Вот оно.

Конечно.

Хитчер.

Амазонка.

Ага.

Рекламный ролик. Серебристый силуэт на фоне почти чёрного неба. Братская посылочка. Странное поведение Ки Кю.

Вышедший на тропу войны рыцарёнышз братства генетических ортодоксов…

Бастардов не может быть много, это старая истина, и она не перестала быть истиной только лишь потому, что старой стала.

Бастард может быть лишь один.

Максимум – двое. Если братья они.

Или сёстры…

– Талерлан – это прекрасно!

Талерлан. Космопорт Униаполиса. Кафе «У братьев/сестёр Вачовски»
Лайен

– Хочешь сендвич?

Они заскочили в это кафе, спасаясь от неожиданно обрушившегося на пыльные припортовые улицы ливня, и теперь вот сидели за крайним столиком у входа, пережидая. Хотелось пить. Хотелось спать. Хотелось плюнуть на всё и с кем-нибудь подраться – до кровавых соплей, до истошного визга, до мерзкого хруста чужих костей о твоё колено.

Они опять потеряли след.

– Ты обязательно должен что-нибудь съесть! Здесь эклеры хорошие, я узнавал! И сендвичи есть!

Дэн заглядывал в лицо с несчастным видом, суетился, смотрел умоляюще. Дэн – это Дэн, лучший выпускник курса, как-никак. Хорошие ромео плохо переносят долгое отсутствие подопечных, автоматически переключаясь на ближайший подходящий по иерархии объект. Это дело надо пресекать. И в самом начале. Иначе потом не отмахаешься…

Лайен мотнул головой, разбрызгивая капли с мокрых волос:

– Сядь. Я сам.

Дэн сел за столик у окна и смотрел вслед с видом побитой собаки.

Они сегодня нашли этот корабль. Тоже мне, корабль! Вот у Френни – это да, это впечатляет. А тут – крохотное судёнышко, потрёпанный полу-грузовичок, они бы ещё яхтой это обозвали! Фантазёры.

Но, как бы там ни было, они его нашли.

Сегодня утром.

И узнали, что хитчер, известный под именем Реда Драка покинул борт этой псевдо-яхты ещё вчера и возвращаться не собирается. Какая-то ссора у него вышла с капитаном-владельцем, что ли, очень улыбчивая девушка с полным набором металлических зубов сама толком ничего не знала. Но в том, что Ред Драк сюда больше не вернётся, была уверена точно. Даже показала вскрытый сейф – в качестве подтверждения своей уверенности. Хотелось бы, конечно, поговорить и с самим капитаном-владельцем, но, к сожалению, находился он в состоянии, для разговоров малопригодном. Так что пришлось ограничиться этой, улыбчивой.

Конечно, они первым же делом наведались в клинику Рихтера. Они наведались туда ещё даже до того, как обнаружили корабль. И потом прозванивались – каждые час-полтора. Но пока что всё было неизменным – Стась не только не появилась для предварительной регистрации, но даже и не подтвердила оформленную и оплаченную ранее заявку.

Это, конечно, ещё ничего не значило. Клиник подобного типа было на Талерлане более двух сотен, проверить все – дело нереальное. Они обследовали шесть ближайших – и уже ноги стоптали до жопы, тут ведь по телефону тебе не ответят даже какое сегодня число, только лично, традиции, чтоб их! От этих гребанных традиций озвереть можно. И очень хочется с кем-нибудь подраться. Или хотя бы чего-нибудь как следует пнуть.

Талерлан. Космопорт Униаполиса. Кафе «У гешвистер Вачовски»
Стась

Капли ползли по стеклу, посекундно меняя траектории, обгоняя друг друга, сливаясь и снова разбегаясь. Вот ведь странно – стекло-то, вроде, ровное, так почему бы и не катиться им ровненько так, сверху и до самого низа? Ветра тоже, вроде, не наблюдается, а они всё равно мечутся, как живые, вправо, влево бросаются, словно стараются самих себя убедить, что вовсе не вниз они скатываются, а так просто, вечерний моцион по стеклу совершают в произвольном направлении.

Стась наблюдала за каплями, сидя за крайним столиком – в углу, у самого бара. Крохотный этот столик был удобен тем, что предназначался только для одного посетителя – с остальных трёх сторон за него было просто не влезть. К тому же свет из окна падал только на столешницу, а сидящая у самой стенки Стась оставалась в тени.

Но за удобство это приходилось платить тем, что подходящие к бару часто задевали её – не специально, просто не заметив в полумраке. Потому-то и жалась Стась к самой стенке, не желая менять столь понравившееся ей место.

Она сидела тут уже долго. С самого утра. И надеялась просидеть если не до вечера, то хотя бы до того момента, когда кончится дождь. Очень уж удобное место, рядом с портом, да и цены божеские, а кофе – вполне терпимая. Если бы ещё не эти постоянно спотыкающиеся посетители…

Ну вот, сглазила! Опять.

Высоченный бритоголовый амбал с огромным блюдом эклеров и сендвичей (дюжины две, не меньше!) в одной руке и кофейным набором на двоих – в другой начал неловко поворачиваться от стойки, зацепился ногой за ножку стула и чуть не рухнул всеми своими шестью с половиной футами прямо на столик перед Стась. Вывернулся просто каким-то чудом, даже эклеры не рассыпал. Только из носика кофейника прямо на незащищённое предплечье брызнуло парой обжигающх капель. На столик плеснуло больше.

Стась отшатнулась, задержав дыханье. Не то, чтобы очень больно – просто неприятно. Вот потревоженное неловким движением забинтованная запястье – это сегодня гораздо больнее.

Амбал засопел, буркнул что-то, что с большой натяжкой можно было принять за извинение. Лицо у него было странным – квадратный подбородок, перебитый в нескольких местах нос, тяжёлые надбровья – а под ними светлые глаза пронзительной голубизны. И на костяшках пальцев этакие характерные мозоли. Знаем мы, откуда берутся такие пальчики…

Он неловко поставил свои подносы на Стасин столик и наклонился, пытаясь вытереть столешницу салфеткой и поглядывая на Стась как-то странно. Впрочем, на неё мало кто не странно поглядывал, да и что он увидеть мог в полумраке…

Внезапно амбал выпрямился – резко, на полувдохе. Круглые глаза моргнули, губы сжались в тонкую линию, по челюстям заходили желваки.

Стась подавила невольный вздох – отсидеться не удалось.

Её узнали.

А такие узнавалки заканчивались стандартно – дракой и выпивкой. Или выпивкой и дракой. Очередность компонентов могла варьироваться, а вот сами они оставались неизменными. Ну, иногда ещё удавалось удрать.

Но сегодня на улице шёл дождь и удирать не хотелось.

Стась повела плечами, начиная разминку – а что делать остаётся? – но тут амбал её удивил.

Забыв про оставленные на Стасином столе подносы, он рванулся было куда-то в сторону выхода. Но тут же, не сделав и пары шагов, вернулся, навис над столиком с несчастнейшим выражением на крупной и ставшей какой-то совсем детской физиономии.

Странно, но Стась он совершенно не пугал. Несмотря на все свои габариты и странное поведение. Пожалуй, Стась было даже смешно.

– Вы не пугайтесь, ладно? – он старательно приглушил голос до рокочущего почти шёпота. – Дэн сейчас вам всё объяснит… вы только не пугайтесь… и не убегайте… ладно? Дэн! Дэн, м-мать т-твою!!!

Стась не удержалась и фыркнула. Мысль о том, что кто-то может испугаться этого перекаченного щенка с глазами обиженного ребёнка показалась ей просто нелепой. Вот второй, обернувшийся на его крики – дело совсем другое…

Напрягшись, Стась смотрела, как он подходит. Тоже высокий и плечистый, но при этом не производящий впечатления громилы. А это куда опаснее. Блондинистые локоны чуть ли не до плеч, брови в разлёт, лицо как с рекламы. Но пальчики такие же, как и у бритого. Да и встал он так, что перегородил единственный выход – вот, кстати, и ещё один недостаток такого, казалось бы, удобного места…

Стась вздохнула. Драться ей не хотелось. Но, похоже, никто не собирался сегодня её спрашивать, чего ей хочется, а чего – нет…

Дэн подошёл, хмурясь и поглядывая на бритоголового недоумённо. Сощурился, пытаясь разглядеть Стась. А потом вдруг на холёном лице его – на этом лице даже шрамы смотрелись изысканным украшением – появилось уже знакомое Стась обалдело-восторженное выражение.

Похоже, с этими психами действительно придётся драться. Жаль только, позиция неудобная…

Стась уже начала приподниматься, когда расплывшийся в восторженной улыбке блондин вдруг спросил:

– Хотите пирожных? Вы эклеры любите, да? Лайен много взял, как чувствовал! Пошлите за наш столик, там удобнее, и места больше!..

За их столиком действительно оказалось удобнее.

Если они собирались её задерживать, то это был странный ход – столик стоял у самого выхода, отсюда Стась могла уйти легко, даже драться бы не пришлось. Сидя напротив этой странной парочки (опять же – напротив! Не самая выгодная для них позиция…), Стась никак не могла определить хотя бы для самой себя своё к ним отношение.

Непростая парочка. Бритый в руки себя взял быстро, теперь вот сидит, кофе потягивает, улыбается непроницаемо. А глазки по сторонам так и стреляют. Но блондин… он ведь откровенно счастлив. У него такое лицо – и захочешь, ничего не скроешь. Стась почему-то была уверена, что блондин – парень хороший. Наверняка животных любит и никогда не обижает детей. Нет, вряд ли он бы так сиял, задумай его приятель какую-то подлость.

Стась не то чтобы расслабилась, просто снизила немного напряжённость.

– Ладно. Я так поняла – вы меня знаете. А вот я вас – вроде как нет.

– Простите! – блондин заулыбался, протянул через столик огромную руку.

– Я – Дэн, ромео первой категории, – добавил горделиво – Один из лучших в потоке! А это – Лайен!

И заморгал, счастливый и уверенный, что всё прояснил.

Ага.

Лайен, значит. И Дэн, который ещё и ромео. Какой-то там категории. К тому же – лучший в потоке, что бы там это ни значило.

– Я – офицер «Иможен Коалисьён», – сказал бритоголовый, поморщившись. – По вашим меркам – что-то вроде кавторанга. Уполномочен предложить вам контракт.

На стол легла тонкая папочка.

Забавно.

Стась почему-то совсем не удивилась. И не испугалась, хотя среди авансисток про иможенок (а тем более иможенов) ходило немало жутеньких историй. Просто за последнее время как-то отвыкла она удивляться по пустякам. А пугаться – так и вообще никогда не умела…

Контракт был неплохой.

Она ожидала куда более жёстких условий, но они оговаривали только возможность непрерывного наблюдения за течением внутриутробного и последующего развития. Сроком на год, что радовало. Единственное, что настораживало – пропуск в графе оплаты. Наверняка, если и таился где подвох, то именно здесь.

Остановив световое перо напротив этой графы, Стась подняла вопросительный взгляд. Сладкая парочка напротив переглянулась смущённо. Заговорил опять бритый – вопреки собственным же утверждениям, что объяснять всё предстоит Дэну:

– Мы не стали сразу вносить… контракт нестандартный, есть возможность торговаться. Что вы скажете о четырёх… четырёх с половиной годах?

Четыре с половиной года в год.

М-да…

Негусто.

Раньше Стась побольше получала, раза этак в три. Но, если рассуждать логически, то раньше она работала, а не служила объектом лабораторных исследований. Впрочем… если они с самого начала предлагают четыре с половиной, да ещё сами же намекают на возможность поторговаться – просто-таки грех не воспользоваться и не поднять планку хотя бы до шести-семи. Но для этого следует пугануть их так, чтобы семь лет показались им семечками!

– Четыре с половиной – в месяц? – спросила Стась с каменным лицом, внутренне шалея от собственной наглости. И увидела по их облегчённо-растерявшимся физиономиям – сработало! Они почти и не испугались. Значит – дано им разрешение и на куда большую сумму. Что там семь – они, похоже, и на все четырнадцать согласятся, если прижать как следует…

– Почему же в месяц? – бритоголовый смущённо прятал глаза. – В неделю. А?

Голт.

Голт и ещё раз голт.

Это всё, что смогла бы в тот момент сказать Стась. Если бы попыталась. Четыре с половиной. В неделю. Это, пардоньте, сколько же в год выходит? Мозги почему-то работали слабо и сосчитать не удавалось никак.

– Ладно, – сказала она наконец, надеясь изо всех сил, что лицо удалось сохранить по-прежнему каменным. – Пожалуй, что и подпишу. На год. А там – посмотрим.