Текст книги "Я - Ангел"

Автор книги: Светлана Притчина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Недолго видать протянет, совсем слаб стал, – пожаловалась Тоня.

– Смерть она ведь какая, может и отступить, если верить в хорошее, – принялась уверять Тоню Маша.

– Чистая ты душа, и рассуждения все твои, как от человека не от мира сего. Мне сегодня очень тревожно за тебя почему-то, словно грядёт что-то такое, отчего не отвертеться, и не открутиться.

– Не мели ерунды! – рассердилась Маша. – Что со мной может случиться? Но вот об отце нам всем следовало бы подумать, чтобы не причинять ему лишней боли. Ты не знаешь, что с ним такое случилось? Он очень резко сдал за неделю.

– Сама не пойму, – недоумевала Тоня. – Ещё вчера утром ему было лучше. Может быть, Ритка завела его?

– Она может, – согласилась Маша.

– Маш, принимайся за готовку, а я пойду за детьми. Ритка, хоть и приехала ни свет, ни зоря, но так ни к чему ещё и не прикасалась.

Маша рассеяно слышала, как по коридору пронеслись Иринка с Антоном к деду, затем они унеслись на улицу играть, как что-то язвительно говорила ей вернувшаяся с улицы Рита, как в Машину защиту встала свекровь, как что-то отвечала на колкости Риты Тоня. Все чувства и мысли Маши были парализованы, из головы не выходил облик умирающего свёкра. Он разговаривал с ней сегодня так, словно и действительно прощался.

– Мама, папа приехал! – крикнул Антон, приведя Машу в чувство.

Сергей прошёл на кухню и остановился напротив Маши. Она внутренне сжалась, но, не прочитав в глазах мужа недовольства, с плачем вдруг бросилась к нему на шею.

– Ты чего это? – растерялся Сергей.

– Я думала, ты ругать меня будешь, что подстриглась, – тихо шёпотом призналась Маша.

– Дурочка, ты моя, да за что же мне тебя ругать-то? – жарко зашептал Сергей.

– А я тебе рубашку с джинсами купила, – Маша заулыбалась сквозь слёзы. – Очень хочу, чтобы ты примерил их прямо сейчас.

– Можешь не сомневаться, одену, – пообещал Сергей. – Но меня сейчас больше настораживает твой вид, ты выглядишь так, словно в доме покойник.

– За неделю, что не видела отца, заметила, что очень сильно сдал и только и говорит о смерти. А я не хочу, чтобы он умирал. Понимаешь, не хочу!

– Сергунь, пошёл бы ты примерил обновы свои, пока я с Машенькой пообщаюсь, – попросила Екатерина.

Она дождалась, когда сын вышел из кухни, прижала к себе сноху, и попыталась привести в чувство.

– Негоже так изводиться. Думаешь, мне легко приходится? Я каждый день с отцом один на один нахожусь, и вижу, что он угасает, как свеча.

– Но это несправедливо. Почему Бог забирает к себе самых лучших людей?

– Богу нужны именно такие люди, как Стёпа. Да здесь и никто вечно не живёт. Для каждого человека существует свой час для смерти, и для меня тоже, – продолжала говорить Екатерина.

– Мама, о чём это ты? – насторожилась Маша.

– Не смогу я здесь жить без Стёпы, вслед ему уйду, – призналась Екатерина.

От недавнего Машиного состояния не осталось и следа.

– Нельзя таких слов говорить! – сердито набросилась она на свекровь. – Ты только что об этом говорила, что для каждого человека существует свой час и время для смерти, а сама…

– Ну вот, мой час и подходит, – спокойно ответила Екатерина, – но пока я жива, не дам тебя больше в обиду никому. Слово такое дала Стёпе. Ты меня, Машенька, прости ради Христа Бога нашего. Прости, что часто несправедлива была к тебе. Прав Стёпа, когда говорил мне, Машу не трогайте, чистой она души человек, повезло нашему охламону с ней, если бы не она, то одному бы Богу было ведомо, что с ним было бы.

– Мама, я… – расплакалась Маша.

– Я всё сказала, дочка. Так что давай слёзы лить переставай. Отцу слёзы наши ох как не нравятся. Уважить его надо. День рождения сегодня у него. И перестань унижаться, как перед своим мужем, так и перед всеми. Учись давать отпор людям и ставить на место, иначе так и придётся тебе пожизненно на вторых ролях быть, забитой и униженной. Ты думаешь, почему так люди к тебе относятся? Ты сама позволяешь им так вести с собой. Научись уважать себя.

– Спасибо, мама, – благодарно прошептала Маша.

– А на Ритку не обращай внимания. Не со зла она так ведёт себя с людьми. Всю жизнь прожила за спиной своего мужа, как за каменной спиной, каталась как сыр в масле, а тут вдруг такое приключилось.

Екатерина раздосадовано махнула рукой, оставила Машу на кухне одну и вышла во двор. Маша мысленно ещё раз поблагодарила свекровь за добрые слова, прозвучавшие в свой адрес, заставила себя встряхнуться и принялась за салат, над которым она до этого трудилась.

Через некоторое время к Маше присоединилась, пришедшая с улицы Тоня.

– Сегодня день какой-то очень странный, – пожаловалась она Маше, – ну просто всё из рук валится. Даже вон над приготовлением обеда бьёмся уже долгое время. Дети уже извелись, кушать хотят.

– Скоро уже будем садиться за стол, – подбодрила Тоню Маша. – А где Серёжа, ты его не видела?

– Они с Костей поехали до магазина за водкой.

– Но ведь решили же отмечать без спиртного, или же…

– Это не мама, отец попросил, и мы решили уважить его просьбу. Сама понимаешь, что он спиртного уже не принимал с момента, как слёг.

Маша слегка побледнела. Обычно спиртное люди просят, когда смерть уже стучится в окно.

– Вот и я о том же, – словно прочитав Машины мысли, вздохнула Тоня. – Давай подсуетимся с обедом, не то гости нагрянут, а у нас и конь не валялся.

– Гости? – удивилась Маша.

– Отец сегодня кучу родственников пригласил, когда те поздравляли его по телефону, – улыбнулась Тоня.

– Давно в доме родителей никого из них не было, – согласилась Маша. – Хватит ли только еды? Вдруг мало наготовили?

– Что ты! – Тоня замахала руками. – Еды наготовили на столько людей, что потом придётся доедать целую неделю.

– А кто придёт-то? – спросила Маша.

– Тётка Лена со своим семейством, потом дядя Рома с женой и детьми.

– А не тяжело отцу будет? Ему же покой нужен, а тут будет шум и гам, – забеспокоилась Маша.

– Сказал, что всенепременно должен их всех увидеть. Такое чувство, словно всех попрощаться с собой пригласил, – расплакалась Тоня.

– Вот только давай плакать не будем, – предложила Маша, пытаясь хоть как-то разрядить плаксивую в доме обстановку.

К пяти часам с обедом, или точнее по времени уже с ужином, было завершено. Маша с Тоней, к ним присоединились Антон с Иринкой, начали накрывать стол. Рита им не помогала. Провиснув с утра до обеда на телефоне, она куда-то унеслась и приехала домой, когда подъехали первые из гостей. Она огрела Машу уничижающим злорадным взглядом и гордо прошествовала в зал к накрытому столу.

– Чего это она? – насторожилась Тоня. – Уж не замыслила ли опять какую-то свою очередную пакость? Вот стерва.

– А по мне так всё равно, – ответила Маша. – Что она может сделать мне из того, что уже пыталась сегодня? Да ничего. Бог ей судья. Я не сержусь на неё. Наоборот, мне её чисто по-человечески жаль.

С приездом двоюродного брата Романа Степан заметно приободрился, но сил его хватило ненадолго. Он принял поздравления от родственников, выпил стопку водки и через полчаса уже попросился на постель, а ещё через час уснул. Чтобы дать больному покой гости собрали остатки еды со стола, и ушли догуливать на террасу. Ну, а Маша с Тоней тем временем принялись перемывать посуду. Антона с Иринкой Костя забрал ещё в самый разгар застолья к себе домой. Маша хотела воспротивиться, но Тоня уговорила отпустить его.

– Нечего делать детям с выпившими взрослыми. Костя купил к телевизору игровую приставку, пусть поиграют, пока мы тут порядок наведём. Через час он заедет за нами и…

Тоня растерянно огляделась по сторонам.

– Маш, а где Серёга? Куда это он подевался?

– Я его уже с полчаса как не вижу нигде, – пожаловалась Маша.

– Слушай, и Ритки тоже нет. – Тоня охнула от смутной внутренней догадки. – Уж не утянула ли она его, в какое место за собой, что б тебе насолить.

– А чем она может насолить мне? Серёжа, как приехал из больницы, весь вечер не отходил от меня, да и не выпивший он был. Дал слово, что больше ни каких пьянок не будет, что начнём новую жизнь.

– Маш, ты мыслишь, словно ребёнок малый. Ладно, коли всё так. Если к приезду Кости Серёги не будет, заедем к нам за Антоном и отвезём вас домой.

– Лучше я его здесь дождусь! – упрямо заявила Маша.

– А если он на всю ночь исчез? Ты что собралась его до утренних петухов здесь ждать? Да ты и сама себе здесь места не найдёшь, и родителей заведёшь.

От слов Тони у Маши на душе кошки заскребли. Как же она сейчас ненавидела Риту. Ну, за что она так жестоко с ней поступает? Чем не угодила?

– Ты Ритке поперёк дороги встала, – прочитав Машины мысли, ответила Тоня, – она на любую подлость пойдёт, только чтобы вас поссорить.

– Не будем говорить о плохом, – попросила Маша.

Через час, когда гости все разошлись, приехал на машине Костя. Маша с Тоней сидели на террасе вместе с Екатериной, и пили чай.

– А где Серёга? – спросил Костя.

– Куда-то Ритка его уманила, – посетовала Екатерина. – Вот, сидим, ждём их.

Маша никак не отреагировала на слова свекрови, сидела бледная, потухшая, словно закаменевшая статуя.

– Ты главное, Машенька не волнуйся, я им по первое число обоим вмочу, – пообещала Екатерина.

– Мда… дела! – раздосадовано кашлянул Костя.

– Это что же, гости уже разошлись что ли? – послышался во дворе удивлённый голос Риты.

– Надо же, легки на помине, – усмехнулся Костя.

Рита приехала одна без Сергея. Она демонстративно поднялась на террасу, села на свободный стул и налила себе в кружку чай.

– Где Сергей? – леденея от дурного предчувствия, спросила Маша.

– В отличие от тебя, должен быть уже дома, – огрызнулась Рита.

– Как дома? – удивилась Екатерина.

– А вот так! – Рита вскочила со стула, отодвинула от себя кружку с чаем и рассерженная тоном матери, рванула в дом.

– Приехала к родителям, а и тут света белого не вижу! – крикнула она, хлопнув дверьми так, что отлетел кусок штукатурки.

– Не стучи мне там! – Екатерина сердито погрозила дочери кулаком вслед. – Отца разбудишь.

– Костя, если несложно, отвезите меня до дома, – попросила Маша. И не оглядываясь и не прощаясь, направилась к воротам.

– Вы хоть позвоните мне, как там, у Машеньки с Серёжей будет! – плаксиво крикнула вслед Екатерина.

Всю дорогу до дома Машу бил холодный озноб. Она пыталась отбрасывать дурные мысли из головы, но они продолжали тучами роиться в её вяло соображающем уме, ещё больше приводя в состояние стопора.

В квартире никого не было. И судя по находящимся на прежних местах вещах, Сергей не объявлялся.

– Маш, собирайся. Поехали за Антоном, – предложила Тоня.

– Вы езжайте, а я Серёжу буду ждать. Вдруг он объявится за это время.

– Маш, а может быть, всё же…

– Я буду Серёжу ждать! – твёрдо заявила Маша.

– Хорошо. Жди нас. Мы быстро! – согласилась Тоня, поняв, что бессмысленно убеждать Машу в обратном.

Маша прошла на кухню, нервно сделала пару кругов, не удержалась, достала из пачки сигарету и закурила. Она не курила ровно неделю, не было и позывов к этому и вот, получается, что сорвалась. В коридоре тихо стукнула дверь. Маша испуганно ойкнула и, разгоняя рукой табачный дым, поспешила затушить окурок.

– Серёжа, это ты? – крикнула она.

– А ты кого-то другого ждала? – ответил Сергей, проявляясь как приведение в дверях кухни.

– Я тебя ждала.

– А накурено-то как, – сердито заявил Сергей.

Он пошатнулся на ногах и чуть не растянулся на полу. Маша вовремя успела подскочить и поддержать его.

– Не прикасайся ко мне, сука! – Сергей пьяно икнул и оттолкнул от себя Машину руку. – Курит она, шалава! Чем ты тут ещё занималась в отсутствии меня, а? Может быть, расскажешь всё как на духу?

– Я ремонтом занималась, – ответила Маша, на всякий случай, отодвигаясь на безопасное расстояние от мужа.

– А помимо ремонта? – не отступал Сергей.

– Только ремонтом, – помертвелыми губами прошептала Маша.

– Ответа внятного не слышу! – рявкнул Сергей. – Ты будешь говорить, или мне за тебя всё рассказать?

– Что рассказать? – испугалась Маша.

– О том, как ты хахаля в моё отсутствие завела и по ресторанам с ним шампанское распивала.

– У меня нет никого кроме тебя…

– Молчать, сука! – Сергей схватил Машу за плечи, притянул её лицо к своему и дыхнул спиртным.

– Никого у неё нет. Будет мне лапшу на уши вешать, что это она для меня и подстриглась и похудела и всё прочее из этого вытекающее. Не верю ни единому твоему лживому слову! У меня факты есть! Неопровержимые факты! Поняла!

– Какие факты? Серёжа, о чём ты? У меня никого нет кроме тебя, и до тебя никого не было, – на автомате твердила Маша.

– Это ещё доказать надо, было или не было. Хочешь свидетелей, будут! Сейчас приведу, но для начала с тобой разберусь! – орал Сергей.

– Серёжа… Серёженька… – расплакалась Маша.

– Молчать! – взвыл Сергей и что было силы, наотмашь ударил Машу.

Маша не успела уклониться, удар пришёлся по голове. Она нашла в себе силы, оттолкнуть мужа и выбежать в коридор.

– Куда ноги навострила! А ну назад, мать твою… – Сергей отборным матом выругался и помчался за Машей.

В коридоре он пнул ногой ей в спину и повалил на пол. Маша подняла взгляд и обмерла. Реальность перемешалась с недавним сном, перед ней стоял с жутким оскалом Димон.

– Ты умер! Тебя не существует! – дико закричала она, всеми силами пытаясь встать с пола, чтобы скрыться в своей комнате от преследовавшего её ненавистного насильника.

– Кто это умер! Я умер? Ты что же это сучка похоронила меня? Не дождёшься, тварь! Я живее живых и тебя переживу! – взвыл Сергей голосом Димона.

Уклоняясь от ног мужа, Маша на четвереньках заползла к себе в комнату и, успев закрыть дверь на крючок, прижалась к стене.

– Сука! Открой дверь, убью! – кричал за дверьми голос Димона.

– Ты же умер! Ты умер! – рыдала Маша.

Сон, что она недавно видела, предстал перед ней во всей яви. Некстати вспомнились слова матери.

– Ты должна довести ремонт до прихода Сергея, – сказала тогда Галина.

Маша обречённо огляделась. От прошлой жизни оставался лишь старый диван и не покрашенный пол. За дверьми послышалась пугающая тишина. Маша вжала голову в плечи и мысленно взмолилась.

– Помогите кто-нибудь! Пожалуйста, помогите!

Сорванный от удара крючок подпрыгнул вверх и, открыв дверь, впустил в комнату с перекошенным от гнева лицом Сергея. В его руках был табурет из коридора, который Маша забыла выбросить на помойку.

– Сука! Ты меня уже достала со своей невинностью! – заорал он и со всей силы швырнул в сторону Маши табурет.

– Что ты делаешь, стой! – услышала Маша сквозь плотный красный туман голос Тони.

Маша качалась на невидимых воздушных качелях. Вокруг разливался всё тот же красный туман, сквозь который доносились невнятные голоса.

– Машенька, держись! – на миг прорвался сквозь туннель голос Тони.

И опять наступила тишина.

Маша шла по цветущему лугу. Далеко вверху светило яркое солнце, в лицо дул лёгкий приятный ветерок. Рядом пролетали деловито гудевшие шмели. Маша недоумённо остановилась.

– Где это я? Как попала сюда?

В голове мелькнуло на миг перекошенное гневом лицо Сергея и летевший в её сторону табурет, тот самый, которым когда-то был убит её отчим. Это было всё, что Маша запомнила.

– Так я умерла? – непроизвольно вскрикнула она.

Где-то далеко и одновременно рядом послышался плачь маленькой девочки. Луг исчез. Маша оказалась в своей квартире, но судя по мебели, каким-то чудом перенеслась в своё далёкое детство. На диване она увидела саму себя в возрасте полутора лет.

Девочка размазывала по щекам слезы и сопли, и навзрыд плакала. Маше захотелось прижать малышку к себе и сказать, что она очень сильно любит её, и никому не даст в обиду, но в это время открылась дверь и в комнату вошла Машина мать. Маша от удивления округлила глаза.

Галина предстала перед ней юной девушкой, худенькой, с огромными серыми глазами, и длинными волосами, заплетёнными в тугую косу.

– Мамочка моя… – прошептала Маша, делая робкий шаг в сторону мамы.

– Ну и что мы расплакались? – заворковала над малышкой Галина.

Не обращая внимание на протягивающую руки взрослой дочери, Галина с малышкой на руках, вышла из комнаты.

– Получается, что я умерла, – потерянно прошептала Маша.

– Ты не умерла, – послышался из ниоткуда голос Хранительницы.

– Если не умерла то, что со мной происходит? – крикнула в пустоту Маша.

– Не кричи так сильно, барабанные перепонки лопнут, – попросила Хранительница, проявляясь из воздуха перед Машей.

– Если я не умерла, то где я? А точнее, где моё настоящее тело, если это не моё тело, в котором я сейчас нахожусь, или всё же это я, и это моё тело… – Маша растерянно оглядела себя и перевела не менее растерянный взгляд на Хранительницу.

– Пойдём со мной. Сейчас ты всё поймёшь сама, – Мария без объяснений протянула Маше руку.

Они проявились в больничной палате. Реанимация. Догадалась Маша по одиноко стоявшей в палате кровати. К стене был прикреплён аппарат с исходящими от него многочисленными трубочками, по экрану бежала прерывистая тоненькая ниточка, такая тоненькая, что в любой момент могла прерваться и раствориться в глубине монитора навечно.

На койке неподвижно лежал улепленный трубками человек. Маша непроизвольно ойкнула, когда вглядевшись сквозь бинты на голове, признала саму себя.

– Это я? – испуганно пролепетала Маша.

–Ты, – кратко пояснила Хранительница.

– Я умираю, или уже умерла? – растерялась Маша.

– Ты находишься в коме, и твоя жизнь висит на волоске. В любой момент нить жизни может прерваться.

– А это тогда что за тело? – удивилась Маша, ощупывая себя со всех сторон. – По-моему оно ничем не отличается от того, что лежит на кровати.

– Это астральное тело, точная копия твоего физического.

– Так значит, жизнь после смерти существует! – обрадовалась Маша.

– Всё далеко не так, – Хранительница грустно улыбнулась.

– Что не так? – насторожилась Маша.

– Рано думать о смерти, нужно бороться за жизнь.

– А если я не буду бороться, что произойдёт? Я умру?

– Именно этого исхода ты и не должна допустить, – ответила Мария.

– Но если я не желаю больше жить! – с болью крикнула Маша.

– Маша, ты…

– Тебе легко говорить, а вот пожила бы моей жизнью, возможно, тоже самое бы заговорила. Ты небось, кроме райских Кущей ничего и не испытывала, поэтому тебе никогда меня не понять.

– Маша, ты не права, – грустно улыбнулась Хранительница.

– Если я не права, то покажи мне, где ты живёшь. Если соглашусь бороться за жизнь и выживу, то когда ещё такая возможность представится.

– Может быть, это и к лучшему будет. Пошли, – и Хранительница протянула Маше руку.

Палата исчезла. Маша стояла в одиночестве посреди просторной, богато обставленной комнаты. Из открытой балконной двери дул приятный ветерок. С улицы доносился непонятный и немного пугающий гул, словно по дорогам шествовали колонный танков, но когда где-то далеко внизу до Маши докатился детский смех, она отбросила все против и решилась выйти, чтобы посмотреть на мир, в котором жила её Хранительница.

Балкон, если можно было назвать балконом уютную небольшую комнату, утопал в цветах. Здесь были собраны все любимые Машины цветы, о которых ей в её мире приходилось лишь мечтать. Маша набралась храбрости, отодвинула в сторону белоснежную тюлевую ткань и выглянула на улицу, но тут же в паническом страхе, отпрянула назад. На неимоверно бешенной скорости по дороге проносился в четыре ряда поток машин.

– О, Боже! Неужели такое может быть на Небесах?! – вскрикнула она.

И вновь где-то далеко внизу послышался детский смех. Маша преодолела внутренний страх и посмотрела вниз. На тротуаре стоял маленький мальчик со своей мамой. В руках его хрупкой не по годам юной мамы, Маша заметила воздушный шар.

Шар вырвался из рук женщины и в мгновения ока оказался напротив Машиного балкона. Маша машинально протянула руку и хотела схватить его, но он тут же, словно дразня, отлетел немного дальше и замер на одном месте. Шар был нежно розового цвета. На розовом фоне виднелась надпись – Я тебя люблю!

Маша в восхищении замерла. Меньше через минуту ветер подхватил шар и унёс с собой в голубое бездонное небо. Мальчик снизу заметил Машу, и радостно подпрыгивая на одном месте, принялся махать ей руками. Она помахала рукой малышу в ответ, а так же шару, и вышла с балкона.

По возвращению в комнату Маша уже детальней оглядела её. Поразила необычной красоты и изящества мебель, но больше всего потрясли зеркала, занимавшие собой одну из стен. Маша подошла к зеркалу и хотела вглядеться в своё отражение, но вместо него обнаружила лежащей на диване с противоположной стороны комнаты Хранительницу.

Маша подкралась на цыпочках к Ангелу и вгляделась в облик той, кто называл себя её Хранительницей. На Ангеле была уже не та одежда, в которой она являлась к Маше миг назад. Бёдра плотно облегали джинсовые шорты чуть выше колен, короткая майка подчеркивала красоту женской груди. Глаза Хранительницы были плотно сомкнуты.

– Чего это с ней? Уж не померла ли случайно? – встревожилась Маша.

Она склонилась над телом Ангела, уловила тихое незаметное дыхание и ещё больше удивилась.

– Надо же, спит. Неужели Ангелы спят, как и мы люди?

Всмотревшись в черты спящего Ангела, она ещё больше обнаружила своё сходство с Хранительницей. Машу навело это на новые размышления, на которые она как не пыталась, не могла найти правдоподобного ответа.

– Когда она проснётся, нужно будет обязательно об этом спросить, – решила Маша и осторожно на цыпочках, чтобы не потревожить сон Хранительницы, отошла в сторону.

Маша постояла с минуту другую, не выдержала, и решилась обойти квартиру.

– Я просто осмотрю всё, и ни к чему не буду прикасаться, – пообещала себе она и направилась к двери, ведущей из комнаты в неизвестность.

Маша попала в огромный холл. В холле было два кресла и из толстого стекла столик между ними. На столике стояла хрустальная ваза, в которой находился шикарный букет ярко – красных роз. Цветы оказались живые, что ещё больше привело Машу в восторг. Но больше всего потрясло Машино воображение стоявшие в огромных кадках высокие под потолок четыре пальмовых дерева.

– Ещё один зимний сад, – восхищённо произнесла она.

Следующая комната, в которую заглянула Маша, была обставлена проще, но тоже очень со вкусом. Кровать односпальная у стены, напротив неё во всю стену под потолок шкаф с антресолями. В углу около окна живописно вписался в интерьер стол чёрного цвета со странным телевизором в дополнение, к которому рядом лежала клавиатурная дощечка.

Маша побоялась прикоснуться к неизвестной технике, чтобы не дай бог, что-нибудь не сломать, лишь полюбовалась на странной конструкции телевизор и поспешила из комнаты обратно в холл.

В холле оставались, не исследованы ещё три двери. Как Маша поняла, одна из них вела на лестничную площадку, другая в ванную комнату. Здесь Маша долго стояла, открыв от удивления рот. Большая круглая ванна, с проделанными внутри непонятными дырками и углублениями непонятно для чего. Душевая кабина стояла отдельно от ванны. У одной из стен уютно притулился унитаз. Но больше всего Маше понравился резной шкаф со столиком и огромное во всю стену зеркало. В шкафу на полочках стояли баночки с непонятными названиями на иностранных языках и прочие туалетные приборы. Маша счастливо выдохнула из себя воздух и улыбнулась.

– Да, о такой ванной комнате только мечтать можно! – Воскликнула она.

Следующая дверь привела Машу на кухню, которая больше смахивала на гостиную или столовую. За барной стойкой у стены стояла электроплита. Рядом возвышался огромный холодильник. Вначале Маша даже и не поняла, что это холодильник, но заглянув внутрь, убедилась, что не ошиблась.

Из открытой двери повеяло холодом, как Маша поняла, это была морозильная камера, состоящая из нескольких отделов. Машу удивило, что камеры были пусты. Полупустыми были и другие полки в холодильнике. Забиты были только овощные отделы. Они были плотно утрамбованы кабачками, огурцами, помидорами, зеленью и прочими овощами, так же и фруктами. Фруктов было даже больше, чем овощей.

– Странное питание у моего Ангела, но правильное. Я всегда об этом мечтала. Возможно, в будущем я и приду к этому.

Маша с уважением посмотрела на холодильник. В своём мире она таких не встречала. Разглядывая стол, со стоящими вдоль него стульями с резными ножками, Маша восхищённо подметила:

– Здесь целую свадьбу можно праздновать, вон, сколько места вокруг много.

Кухня Маше очень понравилась. Большая, светлая, не то, что у неё маленькая клетушка, где и одному-то человеку сложно развернуться. Она села на один из стульев и задумалась. Мир, в котором жила Хранительница очень напоминал Маше её собственный. Тоже небо, солнце, люди за окном, отличие было лишь в деталях. Едущий в несколько рядов поток машин по дороге, и разнообразие бытовой техники, к примеру, на той же кухне, предназначение которой было для Маши загадкой.

– Вот уж никогда бы не подумала, что здесь всё так же устроено, как и у нас на Земле, – продолжала удивляться Маша.

За короткий промежуток времени, проведённого в Небесном мире, бедная Машина голова уже начала разламываться от вопросов, которых становилось всё больше и больше.

– Надо разбудить Марию, пусть даст разъяснения, – проворчала Маша.

Хранительница всё так же мирно спала на диване. Маша постояла около неё с минуту другую и когда уже хотела разбудить, обратила внимание на стол у стены за диваном. На столе лежал странный прибор, что-то похожее на телевизор, что она видела в соседней комнате, но только у этого экран был тоньше и подобие складной книжке крепился к клавиатуре.

Машин взгляд скользнул на висевшие над столом в рамках фотографии. Их было несколько. Она посмотрела на ту, что сразу же приковал её взгляд, непроизвольно охнула и без сил опустилась на стул. На снимке были изображены её подруга Ольга с дочкой, и она Маша с Антоном. На Маше было то же самое платье, в котором она была в этот момент.

– Мистификация какая-то, – растерялась Маша. – Ольга же ещё не приехала, и естественно не могло и быть такой фотографии. К тому же я лежу в больницы в коме, и можно сказать, умираю.

На следующем фото Хранительница стояла с кубком в виде большого пера в руке. На ней было бардового цвета платье с глубоким вырезом на груди, открытыми плечами и спиной. Хранительница с чувством достоинства и переполняющего счастья держала в левой руке кубок, а правой бережно придерживала его, словно дорогую хрустальную вещь.

На следующем снимке было изображение мужчины с молодой женщиной. На переднем плане этой красивой пары стояла пятилетняя девочка. Маша приветливо улыбнулась милому очаровательному с длинными белокурыми колечками волос ангельскому созданию.

Машин взгляд остановился на фото, где Хранительница была изображена в белоснежном платье. Женственная неземная красота завораживала. Длинное до пола платье, с правой стороны глубокий разрез от бедра, из разреза тонкой материи проглядывали стройные ноги. Лодыжки ног охвачены в кольца серебряных браслетов. Маша замерла, любуясь красотой своего Ангела.

Платье открывало плечи Хранительницы, подчёркивало её грудь, фигуру. В правой руке Небожительницы было зажато копьё, конец которого она уверенно поставила на землю. В левой руке держала шлем. Держала так, словно миг назад сняла его, уступив просьбе фотографам сделать пару снимков, а затем вновь надеть на голову. За спиной был изображён призрачный силуэт мужчины с кубком в правой руке. Его пронизывающий, всеобъемлющий, всеохватывающий взгляд был направлен далеко вперёд.

– Это, наверное, один из Архангелов, – почему-то решила Маша.

Приятно было осознать, что её Хранительница дружит с Архангелами.

На последнем снимке Хранительница стояла в обнимку с мужчиной. Видно было невооружённым взглядом, насколько эти два человека любили друг друга. Маша смотрела на них и размышляла.

– Странно, но этот мужчина мне тоже симпатичен. Мне всегда нравился именно такой типаж мужчин. Но в моей реальности я понимаю, такого плана мужчины никогда и не посмотрят на такую как я, серенькую мышку.

На столе заиграла приятная мелодия из плоского аппарата, что лежал у телевизора. Маша машинально взяла его. На экране высветилось лицо мужчины, того, что был изображён на снимке с Хранительницей. Маша растерянно крутила в руках странный аппарат и не знала, что с ним делать.

– Дай мне его, – послышался голос Хранительницы.

– А? Что? – испуганно вскрикнула Маша.

– Сотовый отдай мне, – попросила Хранительница и, не объясняя ничего, поспешила забрать его из Машиных рук.

Поднесла аппарат к уху, музыка стихла, и из него откуда-то издалека послышался невнятный мужской голос.

– Я была на практике. Не могу. Хорошо. Всё пока-пока. Целую.

– Это что телефон? – удивилась Маша.

– Если ты поняла, что это телефон, то почему спрашиваешь? – вместо ответа спросила Хранительница.

– Не хочешь, не отвечай, – обиделась Маша. – Но на другие вопросы всё же изволь ответить. К примеру, что это за мир, в который ты меня затащила? Здесь так всё похоже на мир, в котором я жила.

– Это и есть твой мир.

– То есть как это мой? – насторожилась Маша.

– Всё что ты видишь перед собой, произойдёт с тобой в будущем.

– То есть как это? – Маша ещё больше растерялась. – Я получается в своём будущем что ли? А тогда что ты здесь делаешь, да ещё на моих фото?

– Я, это и есть ты.

– Теперь понятно, – ответила Маша, всматриваясь в групповое фото, где она была на снимке с Ольгой, её дочкой и Антоном.

– Я рада, что ты быстро всё схватила. Сказать честно, ожидала другой реакции, – призналась Хранительница.

– Выходит, я вышла тогда из комы и не умерла? – охнула Маша.

– Нет, ты ещё не вышла из комы. В эту минуту решается наша с тобой судьба.

– И если я не стану бороться, то всего этого не будет? – Маша безмолвно обвела пространство вокруг себя.

– Примерно так.

– Почему примерно? – удивилась Маша.

– Потому что многие из твоих «Я» в иных параллельных реальностях, могут выжить, но это будешь уже не ты, а другие твои «Я».

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

– Твоя реальность это та, в которой ты находишься.

– И ты об этом говоришь так спокойно? К примеру, если я не выйду из комы, то ведь и ты тоже умрёшь.

– В отличие от тебя я об этом не буду знать. Неужели непонятно, моя жизнь прервётся на том моменте, когда ты оставишь своё тело.

– Значит, ты не существуешь? – ещё больше удивилась Маша.

– Существую, пока существуешь ты. И моё существование такое же реальное, как и твоё прошлое из которого ты прибыла.

– Выходит, выйди я из комы, всё, что сейчас вижу перед собой, осуществится до малейших подробностей?

– И, да и нет. Увиденное тобой, в зависимости от дальнейшего твоего настроя, может кардинально изменить этот временной отрезок.

– И тебе не страшно, если ты станешь другой?