Текст книги "Я - Ангел"

Автор книги: Светлана Притчина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Мама, пошли. Ну, что же ты, – Антон решительно подтолкнул мать к дверям.

В палате с появлением Маши стало тихо. Те из больных, кто были ходячие, вышли в коридор, а лежащие на койках примолкли с соболезнованием, посматривая на мальчика и плачущую женщину. В поисках мужа Маша растерянно огляделась по сторонам.

– Вон наш папа! – крикнул Антон, указывая на стоящую у окна койку.

Ноги пошатнулись, Маша без сил опустилась на стул у кровати и принялась тормошить мужа за плечи.

– Серёжа, очнись, ну, пожалуйста, очнись…

– А он без сознания, и не слышит вас, – ответил с соседней койки старенький, похожий на угасающую свечу старичок.

В палату вошла медсестра и попросила Машу пройти в кабинет к доктору.

– Там вам всё объяснят, – сообщила она по дороге.

Маша с Антоном остановились у двери с надписью – «Главврач» и вошли. За столом сидел пожилой мужчина в белом халате, что-то сосредоточенно писавший в журнале. Он не обратил внимания на вошедших посетителей. Чтобы привлечь к себе его внимание, Маша смущённо кашлянула.

Доктор поднял взгляд, добродушно улыбнулся и спросил:

– Так это вы приходитесь женой Шадрина Сергея Степановича?

– Меня Маша зовут, а это наш с Серёжей сын Антон, – ответила Маша.

– Ну, а меня Александр Петрович. Я лечащий врач вашего мужа.

– Скажите, доктор, что с моим мужем? Вы, знаете, он без сознания, и я…

– Уверяю вас, он получил лишь средней тяжести сотрясение мозга и незначительные ушибы на теле. Совсем скоро он придёт в сознание и быстро пойдёт на поправку.

– Александр Петрович, Шадрин из пятой палаты пришёл в себя! – Крикнула в приоткрывшуюся дверь медсестра.

– Ну вот, что я говорил, – заулыбался доктор.

В палате при появлении доктора наступила тишина. Маша, забыв обо всём, бросилась к кровати мужа.

– Серёжа, Серёжа… – шептала она, нежно поглаживая его по руке.

Сергей счастливо заулыбался жене с сыном.

– Как ты Серёжа? – спросила Маша.

– Готов хоть сейчас домой.

– И не рассчитывайте на это, батенька, мы вас отсюда выпустим не раньше, чем через десять дней, – заявил Александр Петрович.

– Но я великолепно себя чувствую, подумаешь, ударился головой, с кем не бывает! – возмутился Сергей.

– Если считаешь, что хорошо, тогда попробуй встать, – предложил доктор.

Сергей браво вскочил с кровати, но тут же схватился руками за тумбочку, застонал и завалился на постель.

– Ой, Серёжа, осторожней! – испуганно вскрикнула Маша.

– Ну и как попытка немедленно идти домой? Желание такое ещё есть? – поинтересовался доктор.

– Желание есть, но… – Сергей обхватил голову руками и поморщился – … голова только жутко болит и тошнит…

– Это от сотрясения, – подал голос сосед по койке, – ты парень слушай, что тебе доктор советует, пока не даст тебе добро двигать до дома, выполняй все его указания и лежи до победы. Он плохого не посоветует.

Доктор одобряюще подмигнул Антону.

– Обещаю не задержать твоего папу в больнице дольше положенного срока.

– Дольше положенного, это насколько? – спросил Сергей.

– Дней десять, – ответил Александр Петрович.

Сергей поморщился, толи от боли, толи от недовольства.

– Не ко времени это всё случилось. Только первый день на работу вышел и вот на тебе, в больницу загремел.

– Так что же случилось на работе? – не удержался от вопроса сосед по койке.

– В подвале проверял трубы, и на меня сверху какая-то железяка ржавая упала, больше ничего и не помню.

– Говори спасибо, что легко отделался, – заявил сосед, – мне больше досталось. Я строитель по профессии. Шпаклевал стену, и так вышло, что оступился, пролетел вниз пару этажей и упал на гору пустых мешков. Это и спало меня, но вся беда в том, что ноги неподвижные стали. Буду ли ходить, один Бог ведает.

– Ворохов хватит на людей страху нагонять. Никуда твои ноги не денутся, будешь на них ещё чечётку отплясывать, – приструнил доктор говорившего.

– Всё это, конечно, хорошо, но только ведь уже два месяца прошло, – пробурчал Ворохов.

– Это тебе не ушибы, как у Шадрина, на излечение позвоночника много времени уйдёт.

После монолога доктора Сергей заметно приободрился.

– В принципе десять дней, это не так уж и много, – заявил он.

– Серёж, а я к тебе каждый день буду наведываться, – пообещала Маша. – Буду вкусненького приносить тебе, чтобы не отощал здесь.

– У нас здесь хорошо кормят, так что ваш муж после десяти дней даже в весе прибавит, – пошутил доктор.

– Александр Петрович, вас к телефону вызывают! – крикнула проявившаяся в дверях медсестра.

Доктор попрощался с больными и вышел из палаты.

– Как дома дела? – спросил Сергей.

– Мы были у дедушки, – ответил Антон.

– И как он?

– Держится молодцом, но вот внешний вид мне его не понравился, – Маша вздохнула, – отощал сильно и бледный.

– Болезнь она никого не красит, – Сергей поморщился и потрогал свою голову, – ох, и болит зараза, спасу нет.

– Это пройдёт, – уверила Маша.

– Обязательно пройдёт! – подтвердила Тоня, проявляясь в дверях палаты.

– Тоня пришла! – обрадовалась Маша.

– Ну, как не прийти, мама устроила такое, словно загодя тебя Серёга уже похоронила.

– Это на неё похоже, – усмехнулся Сергей.

– Не спрашиваю, что и как, уже в курсе всего, только что разговаривала с медсестрой, – отчиталась Тоня.

– Доктор сказал целых десять дней торчать здесь, – Сергей недовольно поморщился, – вот влип, это ж целую вечность.

– Моли Бога, братец, что всё закончилось удачно для тебя, могло быть и хуже. Так что не дёргайся и отлежи свой положенный срок, чтобы потом без всяких последствий было, понял.

– Сколько можно говорить об одном и том же, – проворчал Сергей.

– Ты сыну уже вещи собрала? – поинтересовалась Тоня у Маши. – Автобус отходит завтра в одиннадцать утра?

– Какой автобус? Какие вещи? – насторожилась Маша.

– Как какой? Антон тебе, что ничего не говорил?

Маша посмотрела на опустившего взгляд в пол сына.

– Я выбила две бесплатные путёвки в лагерь и просила Антона ещё с неделю назад уведомить об этом, а он, стало быть, не удосужился. Как это понимать, Антон?

– Просто я не хочу в лагерь, – набычился Антон.

– Ну, чего ты набросилась на него, – встала в защиту сына Маша, – не хочет, значит, не хочет. Пусть дома сидит, у меня как раз отпуск на целый месяц.

– Сергей, хоть ты повлияй на свою жену. Кого вы растите? От мамкиной юбки ни на шаг. Пора ему к самостоятельности привыкать.

– Зря ты так. Он у нас и так самостоятельный, и в магазин ходит и по дому всё делает, – с обидой заявила Маша.

– Я не об этой самостоятельности говорю. Пора ему уже отрываться от твоей юбки и больше времени проводить со своими сверстниками.

– Так и он итак часто во дворе играет с ребятами.

– А ну прекратить бабий базар! – Сергей сердито посмотрел на жену и присмиревшего враз сына. – Тоня права, нечего его у своей юбки держать. Собирай вещи и пусть с утра едет в лагерь.

– Но это же на целый месяц, – надулся Антон.

– Ну и что. Мне вон придётся вообще две недели киснуть здесь, я же скулю. Так что, собирай свои пожитки и дуй на природу.

– Вот и договорились, – обрадовалась Тоня.

– Пойдём мы, – вздохнула Маша.

– Уже? Так скоро? – расстроился Сергей.

– Серёж, ты чего как маленький. Завтра как Тошку провожу, и к тебе наведаюсь, вкусненькое с собой принесу.

– Для меня вкусненькое было бы лучше дома, – Сергей недвусмысленно подмигнул Маше, – а здесь придётся лишь смотреть и облизываться.

– Ты бы лучше о своей больной голове думал, а не об этом, – уколола его Тоня.

– Ну, на то мы и мужики! – Сергей весело гоготнул, но тут же поморщился от боли в голове и пожаловался: – Чёрт, как болит-то!

На улице Маша с Тоней постояли, поговорили о Сергее, посетовали о болезни отца, а затем, договорившись, что утром встретятся, разошлись каждая в свою сторону. Как Маша не пыталась разговорить сына, он всю дорогу, промолчал, и лишь дома с детской обидой заявил:

– А как же приезд из Германии тёти Оли?

– Я тебя к тому времени заберу из лагеря, – пообещала Маша.

– А когда они точно приезжают?

– В письме указана лишь примерная дата приезда.

– А почему тётя Оля сама тебе не напишет письмо?

– Она в Германии живёт, письма оттуда дольше идут.

– А почему ты папе не рассказала о приезде тёти Оли? Ты не хочешь, чтобы он узнал об этом, да?

По лицу Маши пробежала тень, не было желания рассказывать о том, что было, да и не нужно знать всё до подробностей маленькому мальчику.

– Ну, мама… ну пожалуйста… – попросил Антон.

Маша проигнорировала просьбу и потребовала:

– Пока хожу звонить бабушке, чтобы вещи были собраны. Ты меня понял?

Антон, обиженный ответом матери, развернулся и ушёл в свою комнату. Маша вздохнула и пошла к соседке, что жила с ними по лестничной площадке.

Дверь открыла преклонного возраста худощавая женщина. Она посмотрела на Машу и подслеповато сощурилась в улыбке.

– Машенька, ты как раз вовремя. Я очки свои куда-то засунула, а куда не помню. Не поможешь мне их найти?

– Марья Петровна, а их и искать не нужно, они же у вас на голове.

Соседка нащупала в волосах очки и счастливо рассмеялась.

– А я то, слепая тетеря, ну везде их выискала, а они всё это время на мне красовались, вот ведь старость не в радость, совсем память девичья стала.

– Это у вас-то память девичья? – удивилась Маша. – Это нам молодым надо на вас равняться. Вы всю свою жизнь на заводе проработали главным бухгалтером, вас и по сей день, просят о помощи.

– Что верно, то верно, – счастливо заулыбалась Марья Петровна.

Насколько Маша себя помнит, соседка дни и ночи пропадала на заводе. Всю себя отдавала работе, и на пенсию вышла десять лет назад, хотя давно уже была к тому времени пенсионного возраста. Из-за загруженности на работе, а может быть, и ещё по каким причинам, семью свою она не создала. Руководство завода по достоинству оценило заслуги Марьи Петровны, и выделило однокомнатную квартиру. Это были все её достижения и благодарность от заводского начальства.

– Машенька, может быть, почаёвничаем? – предложила соседка.

– Марья Петровна, у меня времени в обрез, – извинилась Маша. – Можно мне с вашего телефона позвонить?

– Могла бы и не спрашивать, конечно же, звони, – заявила соседка и заспешила следом за Машей на кухню.

– А не случилось ли чего у тебя в доме? Ты редко приходишь звонить.

– Серёжа попал в больницу.

– Ой! – испуганно ойкнула Марья Петровна.

– Всё страшное уже позади. Получил небольшие ушибы и средней тяжести, как доктор объяснил, сотрясение мозга.

– Как же такое могло случиться-то? – продолжала охать Марья Петровна.

– Железяка упала на него сверху, – кратко пояснила Маша.

– И кому звонить-то будешь? В больницу?

– В больнице я только что была. Нужно сообщить свекрови, что всё в порядке, а то они, наверное, там все с ума сходят.

– Так звони, ждут, небось, люди, волнуются, а мы тут лясы не по делу точим.

Не успела Маша набрать номер телефону, как на обратном проводе, тут же послышался плаксивый пьяненький голос свекрови.

– Мама, не волнуйся, с Серёжей всё в порядке, – ответила Маша в трубку.

В ответ послышался сиплый кашель, затем далеко нелояльно настроенный свекровин голос сердито набросился на Машу.

– Долго же ты собиралась уведомлять нас, сношенька милая. Тоня вон уже давно отзвонилась нам.

– Мы только что с Антоном приехали домой, – начала оправдываться Маша.

– И всё по твоей вине, – продолжала выговаривать свекровь, – все беды из-за тебя в нашей семье, голодранка несчастная. Поломала ты жизнь моему сыну и нахалёнка своего навешала на него.

– Мама, побойся Бога, это его сын!

– Не надо мне лапшу на уши вешать! Нагуляла его с тем типом, что подох в психушке, или же до него с кем было. Что скажешь не так? Выбора у тебя не было, вот и решила навязать нахалёнка сыну моему.

– Это Серёжин сын! – крикнула в трубку Маша.

– Это ты сыну моему можешь и дальше сказки рассказывать, но не мне, тварь ты неблагодарная. Век бы мне тебя не видеть, шлюшку поганую, голодранку нищенскую. Будь ты проклята! Что б тебе в аду гореть за моего сына!

– Мама, что ты такое говоришь? – одними губами прошептала Маша.

– А дело говорю, сношенька ты наша разлюбезная! – свекровь пьяно разрыдалась в трубку. – Слушай правду о себе, змеюка подколодная, чтобы в дом наш пробраться, ты обманом навязалась сыну моему, охмурила его, оженила на себе, только чтоб позор свой скрыть и этим всю жизнь его попортила.

– Это не так.

– Чего ты там бормочешь, гнида вшивая! – голос свекрови пьяненько икнул. – Ноги чтобы больше твоей в моём доме не было, тварь неблагодарная!

Маша без сил опустилась на стул. Из трубки продолжались доноситься истеричные крики пьяной свекрови, к голосу которой подключился и Степан, кроющий жену отборными матами, но Маша их уже не слышала.

Она вытерла катившиеся по лицу слёзы, отключила аппарат, и до боли закусив нижнюю губу, мамина привычка, передавшаяся по наследству, отвернулась к окну. Было неловко перед Марьей Петровной, которая, похоже, слышала весь разговор, свекровь кричала так, что слышно было не только в квартире соседки, но и далеко за её пределами.

А Марье Петровне и объяснять ничего не нужно было. Она по-матерински прижала Машу к себе и успокоила:

– Не бери в голову слова этой женщины. Я тебя с детства знаю и маму твою, Царство ей Небесное, хорошей души была человек, рано только вот на тот свет ушла. А эта женщина, да она просто сама не ведает что творит, Бог покарает за все её слова.

– Бог и так особо не жалует её, куда же ещё наказывать, – вздохнула Маша.

– Лица совсем нет на тебе, – соседка огорчённо покачала головой, – вон, как она на тебя наехала, и ведь всё не по справедливости.

– А может быть, где-то она и права, взять за пример, что жизнь её сыну испортила, если бы не я, у него судьба лучше была бы.

– Да если бы не ты, то её сын давно бы уже с катушек скатился! Вот что я тебе скажу, лентяй твой муж и бездарь. Ты что ли его таким сделала?

– Но… – Маша вымученно улыбнулась.

– И никаких но! Да если бы не это семейство, то твоя жизнь была намного лучше. Вон твоя сестра сейчас в Ленинграде учится. А чем ты её хуже?

– Зато у меня есть Антон, наш с Серёжей сын. И ради сына я готова на всё. Как же его лишать отца.

– Какого отца?! Мать родная, которому в уши каждый день поёт, что это не его сын, и тебя кроет непристойными словами. Отец, который семью не может обеспечить, вечно вижу его безработным и пьяным. Этого что ли ты отца имеешь ввиду? Мой тебе совет, гони его в три шеи, иначе дойдёт до чего-нибудь плохого. От этих людей всё можно ожидать.

– Вы сейчас говорите словами моей сестры, – усмехнулась Маша.

– Да это тебе любой человек скажет, со стороны-то оно всегда виднее.

– А я надеюсь, что у нас ещё всё наладится, – не согласилась Маша.

– Твоя жизнь и тебе решать, как её строить – вздохнула соседка, – но к совету иногда надо прислушиваться, особенно если он исходит от человека, который с добром к тебе настроен.

– Марья Петровна, пойду я. Мне ещё Антона в дорогу собрать нужно. Завтра утром отправляю его в лагерь на месяц.

– А вот это хорошо. Пусть к школе ребёнок на свежем воздухе побудет, сил наберётся. Он ведь у тебя, как ни смотрю, всё дома и сидит.

– Тут вы правы. Он только с ребятами во дворе и играл, а в лагерях никогда не бывал. Боязно его отпускать, да вот Тоня с Сергеем уговорили.

Маша заспешила в прихожую, соседка засеменила следом.

– Пока твоих мужчин дома не будет, отвлекись, отдохни от них. Книжки умные почитай, да и просто отоспись, – посоветовала Марья Петровна.

– Спасибо вам за всё, – поблагодарила Маша.

Она открыла дверь своей квартиры и сразу же наткнулась на сына.

– Я уже хотел идти за тобой, – заявил он.

– И чего это вдруг? – удивилась Маша.

– Тебя долго не было и я начал переживать.

– Уж и отлучиться нельзя, – проворчала Маша.

– А почему у тебя глаза зарёванные? Тебя бабушка по телефону обидела?

– С чего бы это? – слукавила Маша. – Баба Катя тут не причём, просто с Марьей Петровной вспомнили мою маму.

– А я совсем плохо помню бабу Галю.

– Когда она умерла, ты ещё маленький был.

– Она была хорошая, мне Валя про неё рассказывала, – вздохнул Антон.

– Давай сына готовиться ко сну, – предложила Маша. – Утром пораньше встанем, чтобы все остальные дела по дому сделать.

– Папе что-нибудь вкусненькое приготовить?

– И проверить, что ты взял с собой, – Маша строго погрозила сыну пальцем.

– Вот так всегда, – проворчал Антон, – я так долго ждал твоего отпуска, а ты меня отправляешь в какой-то лагерь, а в это время тётя Оля со своей дочкой приедет.

– Прекрати ворчать. Я заберу тебя из лагеря к их приезду, и навещать буду по выходным. Ты не будешь против этого?

– Не буду, – вздохнул Антон.

– А сейчас иди спать, – Маша подтолкнула сына к его комнате.

– А можно мы в моей комнате ещё немного поговорим?

– Совсем ты у меня ещё ребёнок, – Маша ласково коснулась волос сына. – Ну, как ты в лагере без меня будешь?

– Я уже не маленький, и могу обходиться, если нужно, без твоей помощи, – обиженно засопел носом Антон.

Маша устроилась на кровати рядом с сыном и поинтересовалась.

– Тогда в чём дело?

– Просто не хочу оставлять тебя одну. Папа в больнице, а тут ещё я уеду.

– Врунишка. Лучше скажи как есть, ты просто ждёшь приезда той девочки. Я права?

– И их приезд тоже, – Антон густо покраснел. – Мама, расскажи мне о тёте Оле, о своём детстве, и том, как вы дружили с ней.

Маша прижала сынишку к себе и добродушно проворчала:

– Ну, хорошо, так и быть, слушай.

За разговорами Маша и не заметила, как заснула рядом с сыном.

Утром, чтобы не разбудить Антона, она потихоньку встала, с миг полюбовалась на профиль спящего сына и прошла на кухню. Нужно было успеть до отправки Антона приготовить Сергею какой-нибудь лёгкий супчик и его любимый салат Цезарь. Маша успела справиться с готовкой еды за час. Времени было предостаточно, и чтобы скоротать время, она решила позавтракать.

– Приступлю после того, как провожу сына, – оправдала она себя.

Маша прокрутила в голове события вчерашнего дня и пригорюнилась. Из всех событий самый неприятный осадок остался после разговора по телефону со свекровью. Она отставила недопитый чай на столе и прошла в ванную покурить. Достала из пачки сигарету, прикурила и сделала глубокую затяжку.

– Мам, ты здесь? – послышался за дверьми ванной голос Антона.

– Уже иду! – крикнула Маша, бросая сигарету в унитаз.

– Ты курила? – расстроился Антон.

Лукавить было бессмысленно, в ванной витал синеватый табачный дым.

– Я брошу курить, как только провожу тебя, – пообещала Маша, внутренне очень и очень злая на себя, что опять ищет оправдание своему безволию.

– А если не бросишь? – Антон с сомнением посмотрел на мать.

– Чем обсуждать меня, пойдём лучше тебя покормлю, – предложила Маша, избегая продолжения неприятной для неё темы. – И посмотрим, что ты за вещи взял с собой.

Среди всех прочих вещей в рюкзачке оказалась и фотография Ольги.

– А это ты, зачем берёшь? – спросила Маша, но тут же с пониманием усмехнулась.

– Это из-за Ольгиной дочки, как я понимаю.

– Ну, пожалуйста, разреши мне фотографию взять с собой, – попросил Антон.

– Шут с тобой, бери, коли уж взял, – согласилась Маша.

– Спасибо, мамочка! – обрадовался Антон.

– На спасибо далеко не уедешь. Иди завтракать, не то опоздаем на твой автобус.

– И на воду ты тоже сядешь, когда проводишь меня? – спросил Антон.

– И на воду тоже, – кратко пояснила Маша.

Маша с сыном приехали к школе, в которой училась Тонина дочка, вовремя. За воротами школы стояло два автобуса. Около них толпился народ. Родители, провожающие своих детей, учителя, сами дети.

Тоню Маша увидела стоящей у одного из автобуса. Маша окликнула её.

– А я уже грешным делом подумала, что вы раздумали, – обрадовано закричала Тоня. Она покосилась на понурого племянника.

– А ты чего такой кислый? Боишься от материнской юбки оторваться?

– А уже не маленький, – пробурчал Антон.

Он торопливо поцеловал мать в щёку и, не оглядываясь, побежал к автобусу.

– Антон! – крикнула ему вслед Маша.

– Оставь его. Не маленький уже. Ишь, как гонор свой проявил, – Тоня рассмеялась, – стыдно стало, что маленьким его назвала.

– Он даже и не попрощался со мной толком, – расстроилась Маша.

– У вас, что дома не было времени попрощаться?

– Было, просто…

– Давай все его справки со школы, – перебила её Тоня, – я поеду с детьми, чтобы проконтролировать, как там их устроят. Ты, куда сейчас направляешься? Вижу по пакету, в больницу к Серёге. Или к родителям для начала наведаешься?

– К родителям, навряд ли.

– Ты же вчера была у них, вроде бы всё было хорошо… – Тоня настороженно посмотрела на Машу.

– Да вот… – Маша замялась – … вчера вечером звонила им и нарвалась на…

– На очередной закидон матери? – спросила Тоня, ничуть не удивившись реакции Маши.

– Она мне говорила ужасные вещи, она…

– Маш, неужели ты не понимаешь, что она больной человек.

– Она ненавидит меня и винит в чём только можно.

– Будь выше её закидонов, – посоветовала Тоня. – Вчера в ней водка говорила, а сегодня уже, небось и не помнит ничего. Советую на минутку заскочить к ним. Отец будет очень рад видеть тебя, да и мать, уже по-другому поведёт.

– Хорошо, я зайду к ним, – пообещала Маша.

Тоня указала Маше на автобус, из окна которого выглядывала её дочка Иринка, белобрысая восьмилетняя девочка, и слегка насупленный Антон.

– Не дожидайся отправки, по списку не все дети прибыли. Иди к родителям, ну а потом к своему благоверному в больницу. Как приеду, сразу навещу тебя, расскажу, как Антон устроился.

Маша кивнула и обречённо побрела к дому родителей. Когда проходила мимо автобуса, задержалась на миг и посмотрела в окно. Антон внимательно наблюдал за ней, в глазах мальчика проступала плохо скрытая обида. Маша помахала племяннице и сыну рукой, на что Иринка, прыгая по сиденью, радостно захлопала в ладоши, ну а Антон сердито насупившись, отвернулся.

– Через две недели я тебя заберу из лагеря, – пообещала ему Маша.

Антон, словно услышал слова, повернулся в её сторону и помахал рукой. Маша улыбнулась ему в ответ. Идти к свекрови не хотелось, чтобы внутренне настроиться на встречу, она решила зайти в магазин. Не спеша прошлась по отделам, купила торт к чаю и остановилась у винного отдела, уже заведомо зная, если не сейчас, то чуть позже всё равно придётся идти за «лекарством». Маша купила бутылку водки и вышла из магазина.

Свекровь встретила Машу, как и предполагала Тоня, очень приветливо, словно и не было вчерашнего неприятного разговора.

– Отец, Машенька к нам пожаловала, – заворковала Екатерина, с жадным любопытством поглядывая на Машин пакет.

– От и хорошо. Зови её сюда, чай будем пить, – прогудел из комнаты радостный голос Степана.

– Машенька, ты бы сбегала за бутылочкой, – зашептала Екатерина, воровато поглядывая в сторону комнаты, – после вчерашнего сильно тяжко мне.

Маша, молча, выставила из пакета на стол торт с бутылкой.

– Спасибо, что догадалась купить, сношенька ты моя хорошая, не то думала, помру совсем без этого зелёного змея, – прослезилась свекровь.

– Разрушает этот змей тебя мама, – посетовала Маша.

– Но и без него, Машенька, мне жизнь не в радость, а в тягость. Ты только ни кому не говори, ни Тоне, ни Стёпе.

– Так папа и сам увидит, – усмехнулась наивности свекрови Маша.

– Не заметит, я совсем немного выпью, – пообещала Екатерина, торопливо раскупоривая бутылку и одновременно глазами ища посуду под спиртное.

Маша достала из шкафа стопку и протянула ей. Екатерина жадно выпила, вытерла тыльной стороной ладони мокрые губы и бодрым голосом объявила:

– Вот теперь другое дело, сношенька! Теперь я готова к труду и обороне!

На всех парусах, словно и действительно заново родилась, она понесла чашки с тортом в комнату. Свёкор был очень рад приходу снохи. Машу огорчило лишь, что после вчерашнего визита, он стал выглядеть ещё более осунувшимся.

– Что вид тебе мой не нравится? – спросил Степан.

Маша села подле свёкра и прижалась к его плечу.

– День на день не приходится, – пожаловался Степан.

– Ты обязательно поправишься! – с горячностью прошептала Маша.

– Твои был слова, дочка, да богу в уши, – с благодарностью улыбнулся Степан.

Пока пили чай, Екатерина заметно захмелела. Голос её стал звонче, она не ходила уже по комнате, шаркая ногами, а чуть ли не летала.

– Вот стерва, опять налакалась! – степан сердито сплюнул на пол.

– Это я виновата, – призналась Маша.

– Ты тут не причём. Не катаньем, так нытьём, она бы всё равно заставила бежать до магазина.

– Мне до Серёжи в больницу ещё нужно съездить, – спохватилась Маша.

– Конечно, иди, – согласился Степан.

Он вдруг нервно раскашлялся, схватил Машу за руку и стал просить.

– Ты дочка, не сердись за вчерашнее на Катерину, водка в ней говорила.

– Я не сержусь, – улыбнулась Маша.

– А то, что Антона отправила в лагерь, правильно поступила, не то совсем уже заездили тебя в конец.

– Скучно мне без них и тоскливо, – призналась Маша.

– Тоскливо ей, – проворчала свекровь, – Стёпа-то прав, отдохнуть тебе надо, пока мужиков твоих дома нет. Ты и так перед ними на цыпочках бегаешь. Избалованные они у тебя.

– А ты у нас мать опять кажись под шафэ? – поинтересовался у жены Степан.

– С чего это ты взял-то? – Екатерина удивлённо округлила глаза.

– Что я тебя впервые в жизни, что ли вижу? Где взяла-то? Маша, что ли подарочек принесла?

– Ну, хотя бы и Маша, что из этого? – Екатерина с вызовом упёрлась кулаками в бока. – Да она, можно сказать, спасла меня, да если бы не она…

– Отчего же спасла? От дури собственной? – Степан недовольно свёл брови.

– Я можно сказать… – Екатерина пьяненько икнула, округлила и без того круглые глаза и запричитала вдруг в голос:

– Да я можно сказать больней всех вас являюсь. Всю свою жизнь на вас положила, ноги ходить отказываются, давление…

– И что зелёный змей помогает тебе? – сердито крякнул Степан.

– Не помогал бы, не пила, – ответила с обидой Екатерина.

– Алкоголичка, вот ты кто! – Степан с досадой сплюнул на пол.

– Да как ты смеешь! Я не… – Екатерина замахнулась на мужа кулаком. Ещё бы миг и она, не раздумываясь, бросилась на него в атаку.

Степан попытался встать, но, не рассчитал свои силы, пошатнулся и упал на пол. Маша помогла свёкру сесть на диван и присела рядом. Он смотрел на неё и беспомощно плакал.

– Помру я видимо скоро, Машенька. А эта вот, дура, – Степан указал на застывшую изваянием перепуганную Екатерину, – одна ведь останется. Её жиль, пропадёт без меня. Кому она нужна.

– Ой, Стёпочка, не помирай! Ой, горюшко-то какое… – заголосила Екатерина.

Маша ушла от родителей с тяжёлым сердцем. Всю дорогу до больницы думала и думала о них и о своей, далеко не удавшейся жизни с Сергеем. Не получилось у неё того счастья, о котором каждая девушка до замужества мечтает.

– И где она правда-то? – Маша пригорюнилась.

Старые люди говорят, в браке, главное чтобы муж любил, тогда жизнь для женщины будет полна радости и счастья. А видела ли она счастья с Сергеем?

Маша вытерла выступившие слёзы на глазах и с обидой и на себя и на жизнь вздохнула. Первые два года Сергей и голоса на неё не повышал и она, как ей тогда казалось, полюбила его, а потом он вдруг начал не только голос повышать, но и руки распускать и пить по-чёрному. А как Валька уехала учиться, совсем некому стало заступаться за неё. Одна надежда на Антона.

Машу накатило волной далеко не радостных мыслей. Она охнула вдруг, остановила себя и мысленно отругала, пристыдила.

– Все славу Богу живы. И на будущее надо иметь веру и надежду, только на лучшее. Серёжа бросит пить, будет хорошо зарабатывать, я тоже возьмусь за себя.

Маша вспомнила про свои обещания по поводу бросания курить и залилась краской. Пока что она так ещё и не приступила к выполнению своих обязательств.

– Приступлю с завтрашнего утра, – мысленно подбодрила себя Маша. -Обязательно выполню всё обещанное. Даже ни на миг не сомневаюсь в этом.

Внезапно на неё снизошло озарение. Маша цепко ухватилась за посетившую её мысль, уж очень идея ей понравилась.

«А что если мне ремонт дома организовать? Деньги за год скопила, всё в дело пойдут, и я как раз в отпуске и дома никого нет…»

В этот миг Маше уже виделось другое будущее, светлое и чистое. Будущее, где они с Сергеем и Антоном счастливы. Где у них дом полная чаша. Сделан ремонт, новая современная мебель. Маша счастливо улыбнулась.

В палату Маша вошла уже в приподнятом настроении. Она села рядом с Сергеем, поцеловала его в губы и стала вытаскивать из пакета гостинцы. Пока она выкладывала на тумбочку термос с супом, банку с салатом, Сергей исподлобья наблюдал за ней.

– Серёж, а ты чего это так на меня смотришь?

– Это мне надо спросить, чего это ты так светишься? Не успела сына проводить на отдых и меня сбагрить в больницу, как…

– Что ты такое говоришь! – рассердилась Маша.

– А что, я что-то не так сказал? Ну, так проясни! – приказал Сергей.

– Что ж, слушай, – объявила Маша.

Она рассказала, как проводила Антона в лагерь, потом о новостях в доме его родителей и её тягостных мыслях по дороге в больницу, и затем о перемене настроения.

– Тебе больше нечего мне рассказать? – спросил Сергей, жадно притягивая Машу к себе за плечи.

– Это всё, – растерялась она.

– И ты не соскучилась по мне?

Маша выскользнула из его объятий и смущенно опустила глаза.

– Серёж, прекрати, здесь люди.

– А что мне люди, ко мне не любовница, жена пришла. Так соскучилась или нет? – продолжал допытываться Сергей.

– Соскучилась, – торопливо шепнула Маша.

– Что-то я не слышу радости в твоём голосе?

Сергей приподнялся с постели и сделал новую попытку притянуть Машу к себе. Она заставила его лечь на постель и строго пригрозила.

– Больной тебе приписан постельный режим, изволь подчиняться указу доктора, иначе я уведомлю его о твоём поведении.

– Вот, вот, – закивал головой сосед по койке, – повлияйте на него, может быть, он вас послушает. Он же с утра уже носился по всем коридорам как угорелый, и даже на улице был.

– И что из этого? – усмехнулся Сергей. – Мне надоело уже здесь лежать, и в понедельник я буду проситься у врача домой.

– А если будут, какие последствия! – рассердилась Маша. – Мне нужен муж здоровый, а не инвалид. Ты должен следовать указаниям доктора, и не торопиться вставать, а тем более проситься домой.

– Ты сигареты принесла? – уже по-доброму заулыбался Сергей. – Не то с утра уже начал заниматься поисками этой отравы, уж очень сильно хотелось покурить.

– Так ты для этого носился по коридору? – усмехнулась Маша.

Она достала из пакета две пачки Примы и протянула мужу.

– Вот, возьми. Ну, а я уже буду собираться до дома.

– Почему так рано уходишь? – насупился Сергей.

– У вас сейчас будет обед, потом сон час, а в эти часы приём посетителей запрещён, – кратко пояснила Маша.

– А когда придёшь в следующий раз?

– Завтра в это же самое время, или вечером.