Текст книги "Однажды и навсегда (СИ)"
Автор книги: Светлана Головьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 8
МАККЕНЗИ
Меня будит громкий стук в дверь. Сначала кажется, что он мне снится. Потом я начинаю молиться о том, что моему нежданному гостю надоест колотить в мою дверь, и он уйдёт. Но навязчивый стук не прекращается, и я всё же поднимаю своё тело с кровати и плетусь открывать дверь.
– Доброе утро, дорогая, – с воодушевлением произносит Джек, когда мой взгляд упирается в его твёрдую грудь, обтянутую синей майкой. Наверняка я просто сплю, и мне всё это снится. Не мог же он на самом деле снова появиться на моём пороге с подносом, на котором стоит тарелка с пончиками и маленький шарообразный кактус с ярко-розовым цветком. Что? Кактус? Я точно сплю.
– Может, пригласишь меня войти? – нагло улыбаясь, произносит он, явно заметив, что я его разглядываю.
Не имея сил ему противостоять, я отхожу, открывая дверь шире, чтобы он мог пройти. Он с благодарностью слегка наклоняет голову, словно собирается поклониться и входит в квартиру. Без какого-либо стеснения он принимается накрывать на стол, включает плиту и варит кофе. Я лениво устраиваюсь за столом, наблюдая за его действиями. После вчерашнего вина у меня немного болит голова и хочется спать. Наверно только поэтому я ещё не выгнала его из своей кухни. Не признаваться же, что мне нравится видеть, как этот красавчик занимается такими повседневными делами, как приготовление завтрака. Знаете, наблюдать за тем, как мужчина готовит это настоящий оргазм. То же самое, если бы он сейчас оказался передо мной абсолютно голый. Чёрт! Нужно срочно промыть глаза пока картинка голого Джека не запечатлелась в моём мозгу, как татуировка.
– Ты сегодня такая молчаливая, Маккензи Джонс, даже удивительно, – насмешливо произносит Джек, поставив передо мной кружку с горячим кофе.
– Ну, прости, что не развлекаю тебя народными песнопениями, – бормочу я в ответ, посылая ему фальшивую улыбку.
– Язва, – отвечает он, устраиваясь напротив меня за столом.
– Почему кактус? – спрашиваю я, глядя на это зелёное колючее создание.
– А почему бы нет? – он лениво пожимает плечами и отпивает свой кофе. – Сначала я хотел приобрести венерину мухоловку, всё же она больше напоминает мне тебя. Но в магазине её не оказалось, и я остановил свой выбор на этом малыше.
– Ха-ха, очень смешно, – сухо отвечаю я, на что Джек только довольно ухмыляется. Ну что за идиот? И так он решил проложить между нами мир? Издеваясь надо мной? Вылить бы ему сейчас этот горячий кофе на его сокровище между ног. Да жаль такой вкусный напиток, ну и немного жаль то, что скрывается под этими хлопковыми серыми штанами.
Я беру с подноса пончик в шоколадной глазури и откусываю. Боже мой, если бы с едой можно было заниматься, то сейчас я могла бы с точностью сказать, что получила оргазм. Я безумно обожаю сладости, пирожные, эклеры, корзиночки, торты несите мне всё и я съем это за один присест. Надо сказать, что в этом смысле Джек знает меня как никто другой. Поэтому он знает, чем меня можно задобрить. За это ему, конечно же, положен дополнительный бал. Но если я это приму, то любить его станет ещё проще. А мне совсем не хочется с головой погружаться в это чувство. Для меня любовь похожа на океан, так же прекрасна, но не менее опасна. Я могу походить по берегу, наслаждаясь накатывающими волнами. Но зайти глубже иногда бывает слишком опасно. Вода непостоянна и волны запросто могут унести слишком далеко. Океан запросто может затянуть на самое дно, окутать своими крепкими объятиями, из которых уже не выберешься. И любовь к Джеку с каждым мгновением становится всё сильней, погружая меня в свои тёмные и опасные воды.
После завтрака Джек принимается убирать со стола и моет наши кружки. Я же не смею даже двинуться с места. Он так гармонично смотрится на моей кухне. При каждом его движении мышцы на руках, груди и спине приходят в действие, плавно перекатываясь и гипнотизируя меня. Кажется, что на груди у него нет ни одной татуировки, но я могу ошибаться. А вот спина больше похожа на произведение искусства. Из-под майки, словно из своего укрытия выглядывает волк. Татуировка выполнена очень реалистично, напоминая мне Джека. Если бы он был животным, то непременно волком.
– Увидела что-то интересное? – спрашивает Джек, с ехидной улыбкой глядя на меня. Я и не заметила, как он снова занял своё место за столом.
– Показалось, что у тебя прыщ на спине, – отвечаю я, соединяя большой и указательный палец вместе, – вот такой огромный.
Джек запрокидывает голову и начинает хохотать. Его смех из тех, что называют заразительным. И как бы мне не хотелось этого признавать, но мне нравится, как он смеётся. Нравится видеть его беззаботное лицо без всех этих посторонних масок. Только когда он смеётся, я могу видеть его настоящего. Таким, каким он был много лет назад. Ведь плэйбоями и идиотами не рождаются. Конечно, он никогда не был ангелом и примерным мальчиком. Но в нём что-то надломилось, когда родители начали от него отворачиваться. Родителям всегда хочется иметь детей, о которых не стыдно рассказать друзьям. Детей, которые участвуют во всевозможных кружках. Учатся на высший балл и собираются в какой-нибудь колледж из лиги Плюща. Но Джек не был таким ребёнком. Он учился именно так, чтобы не вылететь из школы. Он любил свободу и приключения и не все они всегда заканчивались положительно. Джек Хастлер постоянно оказывался в переделках. Но мало кто знал, что он вступал в драки не ради того, чтобы просто помахать кулаками. Он практически всегда дрался за правое дело. Но это знала только я. А родители, в конечном счёте, просто забросили его, а позже и вовсе уехали. Джек никогда об этом не говорил, он не из тех, кто любит болтать о чувствах. Но я всегда чувствовала в нём эту трещину, виной которой стали его родители. Возможно, именно они стали первым шагом навстречу к новому Джеку расчётливому, свободолюбивому с большой долей эгоизма в крови и практически полным отсутствием уважения к женскому полу.
– Ты наверняка куда-нибудь опаздываешь? – спрашиваю я его, чем прерываю его веселье. Он немного наклоняется вперёд и складывает руки на столе, сцепляя их вместе.
– Сегодня я полностью в твоём распоряжении. Как и завтра и послезавтра и все последующие дни, – тихим голосом произносит он, не отрывая от меня своего хищного взгляда. От этого всё моё тело напрягается, в том числе и соски, которые начинают выпирать через шёлковый топ. Порывисто закрываю грудь руками, но Джек всё равно замечает мой небольшой конфуз и довольно ухмыляется.
– А с чего ты решил, что я нуждаюсь в твоём обществе?
– Мне кажется, твоя грудь очень нуждается в моём обществе и не только, – насмешливо произносит Джек, чем заставляет меня вспыхнуть. Чёрт! Я даже не подозревала, что мои щёки могут краснеть. Такого раньше никогда не случалось. Но Джеку Хастлеру всё же удалось меня смутить. Встаю со стула и быстрыми шагами направляюсь в прихожую.
– Кажется тебе пора, – отвечаю я, распахнув дверь. Джек, продолжая насмешливо смотреть на меня, поднимается со своего места и идёт ко мне. Каждый его шаг гулко отдаётся где-то внутри меня. Воздух между нами электризуется и потрескивает. То, каким взглядом смотрит на меня Джек, заставляет моё сердце работать в ускоренном режиме. Я вся напрягаюсь, когда он встаёт ко мне вплотную. От него пахнет кофе, какими-то пряностями и только его терпким, мужским ароматом. Джек немного склоняется надо мной, убирая волосы с моего плеча за спину. Это вроде бы простое действие заставляет меня жадно глотнуть воздуха. Дверь всё ещё открыта, и я продолжаю с силой сжимать ручку, лишь бы только сохранить вертикальное положение. Джек кладёт руку на мою ладонь и слегка нажимает на неё, заставляя закрыть дверь. Мне кажется, что моё тело напрочь утратило способность двигаться самостоятельно. Я кукла, марионетка в руках опытного мастера.
Когда дверь закрыта, он прижимает меня к деревянной поверхности и касается моего подбородка правой рукой. Левая прижимает меня к двери, не давая и шанса на побег. Джек приподнимает мой подбородок, заставляя посмотреть на него, и я сглатываю от выражения его лица. В его глазах блестит огонь, от которого я окончательно плавлюсь, словно шоколад на солнце. Большим пальцем он проводит по моей нижней губе, после чего наклоняется ко мне и осторожно касается моих губ, нежным поцелуем. Я сама того не ожидая отвечаю на поцелуй, хотя капля здравого смысла истерично кричит мне, скорей выгнать его из своей квартиры и не подпускать даже на пушечный выстрел. Но кому, какое дело до голоса разума, когда ты целуешься с самым потрясающим мужчиной на свете. Да, именно потрясающим, несмотря на то, что большую часть времени я хочу его застрелить.
Губы Джека плавно двигаются напротив моих, а его руки обхватывают моё лицо. Я даже не подозревала, что он умеет быть таким нежным. Джек действует медленно, словно у него есть время всего этого мира. Этот поцелуй сводит меня с ума, заставляя желать большего, но внезапно Джек останавливается и, тяжело дыша, смотрит в мои глаза.
– Вот теперь мне и правда пора, – говорит он, и быстро поцеловав меня на прощание, покидает мою квартиру, оставив меня в недоумении. Что сейчас произошло? Это что его новый способ обольщения такой? Ну что ж, надо сказать он действует, ведь теперь я не смогу закрыть спокойно глаза. Каждый раз, вспоминая как ощущались его губы на моих.
Весь день проходит как в тумане. Я не выхожу из квартиры, блуждая по ней, как лунатик. Я не могу ничем заниматься. Хоть Джек и ушёл много часов назад, но я всё ещё ощущаю его запах. Кажется, что он где-то рядом и в любой момент может войти в мою комнату. Но за стеной, где находится его квартира, стоит глухая тишина. Я сама видела, как он уезжал на своём мотоцикле, спустя десять минут после нашего поцелуя. Не то чтобы я за ним следила, просто стоило мне услышать громкий рокот его мотоцикла, как я мигом вылетела на балкон. Чувствую себя глупой влюблённой девочкой. Это был обычный поцелуй, а я чуть не раздвинула ноги перед ним. Как же мне хотелось, чтобы он взял меня прямо там, у двери. В тот момент мне не было дела до того, что я поступаю, как шлюха. Я поняла, почему к нему так липнуть все эти девицы. Он прекрасно умеет пользоваться всеми своими частями тела, чтобы доставить девушке удовольствие. И мне безумно хотелось, чтобы он прекратил эти нежности и просто взял то, что я ему предлагала. Но я совсем не ожидала, что он вот так просто уйдёт. И теперь я брожу по комнате, ломая голову над тем, что же ещё взбредёт ему в голову в следующий раз. Глупо надеяться, что после всего, он просто откажется от меня. Да и кого я обманываю, мне нравится эта игра в кошки мышки. Нравится чувствовать себя желанной, это мой наркотик и я хочу большего. Не думаю, что в следующий раз, когда Хастлер решит меня поцеловать, я ему откажу. Боюсь, что если такое произойдёт, я свяжу его у себя в спальне.
Взгляд падает на маленький кактус, стоящий на кухонном столе и я невольно улыбаюсь. Я всегда знала, что с юмором у Джека всё в порядке. Мы не редко подшучивали друг над другом и нашими друзьями. И мне давно не хватало этих шуточек между нами. Бывало раньше, когда настроение было ниже плинтуса, Джек вмиг мог меня развеселить. Кто бы мог подумать, что после стольких лет дружбы, я влюблюсь в него.
– Ненормально это, дружить с мальчиком, – часто говорила моя мама, когда я возвращалась домой с огромными ссадинами на коленях. Ни разу за всё детство я не приходила домой целая. Мы с Джеком, Кэмероном и Джилл, постоянно находили, чем заняться и не всегда это было безопасным.
– Что между вами двумя происходит? – спросила мама однажды перед выпускным классом. Был первый учебный день, и я стояла перед зеркалом, расчёсывая свои длинные чёрные волосы. Джек, как и всегда, заехал за мной на своём чёрном пикапе и ждал меня возле дома.
– Ничего, мы просто друзья, – ответила я, как ни в чём не бывало, и пожала плечами.
– Мальчики в его возрасте не дружат с девочками просто так, – ответила тогда мама и как-то странно на меня посмотрела, словно знала что-то, чего не знала я.
С того разговора прошло много лет и мама больше никогда не спрашивала меня про отношения с Джеком. Но каждый раз, когда она видела нас вместе, то я замечала этот таинственный взгляд и лёгкую улыбку. Может она что-то подозревала, своим материнским сердцем. Может, знала о моих чувствах ещё до того, как я сама себе в них призналась?
Встряхиваю головой, выгоняя лишние мысли и миллион вопросов, которые вызывает у меня Джек Хастлер. У меня куча работы, поэтому лучше бы мне заняться ей, чем слоняться по дому с мыслями о Джеке. Достаю все нужные материалы и выкатываю в центр гостиной свой манекен, принимаясь за шитьё. Работа хоть ненадолго освобождает меня от этой любовной драмы, и за несколько часов я успеваю дошить жакет для новой коллекции и сделать наброски свадебного платья для Сьюзен. Когда пальцы начинает сводить от усталости, а спина жутко затекает, я откладываю материалы и встаю. Позвоночник с хрустом выпрямляется, и я начинаю дышать полной грудью. Делаю небольшую зарядку, приводя в тонус мышцы, и плетусь на кухню. Достаю из холодильника сок и хватаю со стола оставшийся пончик. Конечно, мне нужно съесть что-то более калорийное, но пока и этого хватит, а позже приготовлю что-нибудь на скорую руку.
Стоит мне устроиться на своём мягком кожаном диване, как я слышу звонок своего сотового. Ставлю стакан с соком на стол и откусываю пончик. Когда беру в руки телефон, то замечаю уже знакомый номер. Я не стала его записывать в прошлый раз, надеясь его больше никогда не увидеть. Но у меня превосходная память на числа и лица.
– Алло, – говорю я, когда принимаю звонок.
– Маккензи, добрый вечер, надеюсь, я не помешал, – слышится идеальный голос Гаррета Фостера в трубке. С таким голосом ему можно работать ведущим новостного канала.
– Нет, что-то случилось? – отвечаю я, усаживаясь на диване в позе лотоса
– Случилось, я соскучился по тебе, – его голос становится тише, – после нашей встречи я думаю о тебе каждую свободную минуту. Ты получила цветы? Как только я увидел тот букет, то сразу вспомнил о тебе. Ты так похожа на благоухающий розовый бутон.
Если бы в школах был введён урок по обольщению, то у Фостера однозначно был бы высший балл. Но почему-то на меня его флирт совсем не действует. Так и хочется закричать во всё горло: «Не верю!». Возможно, другие девушки и ведутся на это, но я знакома с таким типом мужчин. И как я могла подумать, что он может быть другим. Ведь ещё с первого взгляда был виден весь его фальшивый внутренний мир. Он любит, что все перед ним прислуживают, девушки в ноги падают, моля о том, чтобы он их трахнул. Но я не из таких, меня ему не получить.
– Цветы? Нет, я ничего не получала, – говорю я.
– Как же так, я отдал их твоему соседу, он обещал тебе их доставить, – раздосадовано произносит он, почему-то напоминая мне этим какую-нибудь привилегированную блондинку, которой ногти накрасили не тем оттенком розового. Усмехаюсь про себя, представив Гаррета в образе этой самой блондинки. А потом я понимаю, что это был за сосед. И от этого мои губы сами собой расползаются в довольной улыбке. Не ожидала от него такого, но это значит, что я ему тоже не безразлична, ведь так?
– Ничего страшного, наверняка он просто забыл. Я с ним поговорю об этом.
– Я могу сейчас же приехать к тебе и привезти десять таких букетов. Ты достойна каждого цветка.
– Ну что ты, не стоит. Тем более я уже ложусь спать, – нагло вру я, но видеть Фостера в своей квартире не хочу.
– Но ведь ещё только семь вечера? – удивлённо произносит он.
– Я устала, да и голова ещё болит, – отвечаю я, стараясь сделать как можно болезненный голос.
– Тогда я просто обязан приехать и сделать тебе массаж головы, могу заехать в аптеку.
Чёрт! Ну и вляпалась же я! Бывают же такие люди, которым неизвестно слово «нет».
– Я уже практически сплю, давай встретимся при более благоприятных обстоятельствах?
– Ну, хорошо, тогда ложись и выспись хорошенько. Сладких снов, – произносит он с нежностью, наверно именно так это должно было прозвучать. Но меня от этого немного передёргивает.
– Угу, – отвечаю я и быстро отключаюсь, пока он ещё что-нибудь не сказал.
Кажется, у меня и правда началась мигрень от одного разговора с Фостером. В следующий раз нужно будет выбрать другую рекламную компанию и не переходить на личности с привлекательными павлинами.
Допиваю свой сок и включаю телевизор, сразу же попадая на какую-то слезливую мелодраму. Главные герои стоят под дождём и страстно целуются. Мужчина шепчет девушке слова о любви и всё это выглядит до безумия нежно и естественно. Вот и правда, бывают же хорошие актёры. Неужели и в жизни люди вот так просто могут сыграть любовь?
Когда фильм заканчивается, я слышу, как кто-то стучит в дверь. Неохотно встаю с дивана, и иду открывать. На пороге стоит молодой парень в чёрной футболке и таких же чёрных джинсах. На голове тёмно-синяя бейсболка, а в руках корзинка с красными розами и планшет.
– Маккензи Джонс? – будничным тоном спрашивает он, глядя в свои записи.
– Да.
– Распишитесь здесь и здесь, – парень протягивает мне планшет с ручкой, указывая нужные графы для росписи. После чего протягивает мне корзинку и уходит. Осматриваю букет, даже не смотря в карточку можно понять от кого они. Если честно, то я наверно одна из немногих девушек, входящих в антиклуб роз. Больше всего я люблю гортензии. А розы для меня слишком шаблонные. Каждый мужчина без раздумий дарит женщинам розы, ожидая, что они растают от этого и тут же раздвинут свои ножки. Но они забывают, что все женщины разные и некоторые всё что угодно отдадут за простые ромашки, а другие, даже получив розы, будут выпендриваться.
Не успеваю я закрыть дверь, как из квартиры напротив выходит миссис Бенсон, а за ней короткими лапками семенит Ральф. Она с усмешкой смотрит на букет, а потом на меня.
– Многие бы убили за такой букет, а ты смотришь на него так, словно это ядовитая змея, – произносит она, качая головой. Облако седых волос качается в такт её движениям.
– Просто этот букет не от того, кто мне нужен, – отвечаю я, пожимая плечами.
– Если собираешься его выкинуть в урну, так же как твой дружок вчера, то лучше отдай их мне. Я позабочусь о них гораздо лучше, – с хитрой улыбкой произносит женщина, и я понимаю, что она говорит о Джеке.
– Так он выкинул их в урну? – спрашиваю я, улыбаясь как дурочка. Хотелось бы мне посмотреть на то, как он это делал.
– Мальчик так старался затолкать их внутрь, но они сопротивлялись, как могли. Шум стоял такой, что мне пришлось выйти и посмотреть, – миссис Бенсон пересекает коридор и подходит ко мне, – знаешь, этот юноша точно к тебе неровно дышит. Я слышала, как он разговаривал с тем неприятным типом в костюме и голос его был не очень то дружелюбным. Боюсь, если бы он хотел, то мог спустить того парня с лестницы. Но в нём оказалось больше выдержки, чем ожидаешь увидеть у такого как он.
– У такого, как он?
– Девочка моя, от него за три версты пахнет сексом и большими неприятностями, – доверительным шёпотом произносит женщина.
– Так что ты собираешься делать с цветами? – спрашивает миссис Бенсон, кивая на корзинку с розами.
– Можете их взять, я больше люблю гортензии, – говорю я, протягивая корзинку ей. Ральф подбегает к моим ногам и трётся своим холодным носом о мою ногу. Опускаюсь на корточки и чешу собаку за ухом, от чего он ещё сильней ко мне придвигается.
– Ладно, малыш, пойдём домой, – она разворачивается и подзывает к себе Ральфа, который со счастливым видом семенит за хозяйкой. У своей квартиры миссис Бенсон останавливается и смотрит на меня.
– Этот мальчик возможно лучшее, что могло с тобой случиться. И пусть от него веет кучей неприятностей, прими их и будь счастлива. Какая любовь может быть, без огромной кучи дерьма, – не стесняясь выражений, произносит соседка и, подмигнув, закрывает дверь. Мне остаётся лишь удивлённо таращиться ей в след. Вообще в её словах есть доля правды. Нет такой любви, где всё всегда чудесно и прекрасно. Всегда бывают проблемы, отличие лишь в том, как каждая пара с ними справляется. Я не знаю, что Джек чувствует по отношению ко мне. Может это любовь, а может просто первобытно чувство любого мужчины. Он хочет, чтобы я была только его, но мне кажется, он не понимает, что когда любишь, нужно не только брать, но и отдавать. Поэтому я боюсь, что со второй частью у Джека будут проблемы. Он не умеет отдавать, Джек всегда только брал то, чего хотел, не обращая внимания ни на чьи желания. Это знание меня пугает и не даёт отдаться своим чувствам полностью. Сковывает по рукам и ногам, заставляя мучиться от сильной бури чувств.
ДЖЕК
Рабочий день давно закончился, но я как дурак продолжаю сидеть в тату-салоне. Флуоресцентные лампы слегка подрагивают и потрескивают, а из музыкальных колонок доносится тихое звучание музыки. Слова песни я даже не могу разобрать, мой мозг занят только Кензи. Чёрт! Не стоило мне целовать её. Или же стоило завершить то, что я начал. Нужно было трахнуть её, и может тогда вся моя тяга к ней прекратилась. Может, получив желаемое, я бы успокоился и прекратил грезить о ней, как влюблённый идиот. То как она отвечала на поцелуй и прижималась ко мне, заставляло меня думать, что она вовсе не против заняться сексом. Но что-то меня остановило и теперь весь день я только и могу думать о том, чтобы было если…
– Тебе не пора домой, Джек? – произносит Джен, входя в главный зал.
– Я думал, ты уже ушла, – отвечаю я, глядя на неё. Она выглядит уставшей, на ней джинсовый комбинезон и синяя рубашка в клетку. Прядь обесцвеченных волос она заправляет за ухо и складывает руки на груди, глядя на меня из-под густых чёрных ресниц.
– Я то же самое могу сказать о тебе, – она хмурится, – обычно ты всегда убегаешь раньше времени, а сейчас сидишь тут, как собственная тень самого себя. Что случилось?
– Ничего, – пожимаю плечами, стараясь смотреть куда угодно только не на Джен. Она лучше всех может считывать мои эмоции. Забавно, как порой совершенно незнакомые люди становятся нашей семьёй. Тогда как родным до нас нет никакого дела. Однажды Джен сказала мне, что родитель не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. И я вынужден с этим согласиться. Для меня она стала матерью, которой мне не хватало.
– Полагаю, в этом замешана девушка? – знающим тоном произносит она и садится напротив меня.
– Да, ты права.
– И что с ней не так?
– С ней всё нормально, даже больше, чем нормально. Это со мной что-то не так, как всегда.
– Милый, с тобой всё всегда было в порядке. То, что твои родители не увидели, как ты прекрасен, вовсе не значит, что ты какой-то бракованный. Я тебе говорю это от чистого сердца, а не, потому что жалею тебя или хочу успокоить. Конечно, ты не ангел, но все мы со своими изъянами. Это не значит, что мы плохие, мы просто разные. Никогда не думай, что ты плохой, только из-за того, что родители не убедили тебя в обратном. Если эта девушка тебе так нравится, просто покажи ей настоящего себя. Того, кто скрыт под этой толстенной бронёй.
Джен встаёт и целует меня в лоб, после чего ободряюще улыбаясь, тянет меня за руку. Я подчиняюсь ей и поднимаюсь на ноги. Её глаза находятся практически на уровне моих, и я замечаю крохотные морщинки, покрывающие её лицо, словно тонкая паутинка.
– Если она так хороша, как ты говоришь, то тебе не следует сидеть здесь в одиночестве. Иди к ней.
Я киваю и делаю, как она сказала, но прежде обнимаю её так крепко, как только могу. Она права, мне стоит послать подальше моих непутёвых родителей. Я достоин лучшего, и сейчас мне как никогда прежде нужна моя Маккензи Джонс. Она всегда была моим другом, была рядом, но теперь я понимаю, что нуждаюсь в ней не как в друге, а как в девушке, которую, кажется, люблю. Меня не научили любить, я не знаю как это. Но когда я думаю о Кензи, моё сердце наполняется теплом, кажется это и есть любовь.
Я вылетаю из тату-салона и запрыгиваю на свой байк. В считанные мгновения я завожу двигатель и вот уже проношусь по ночным улицам. Сердце ускоряет свой бешеный ритм, пока я увеличиваю скорость, желая как можно скорей оказаться рядом с той, кто заставляет чувствовать меня живым. Не знаю, как скоро я добираюсь до дома Кензи, для меня всё это проносится, как одна секунда. Я спрыгиваю с мотоцикла и быстрыми шагами преодолеваю лестничные пролёты. На одном из этажей я сталкиваюсь с шумной компанией и проталкиваюсь мимо них. Когда, наконец, я попадаю на нужный этаж, то без промедления подхожу к нужной двери и начинаю колотить в неё, как сумасшедший. Кажется, что я стою у этой двери целую вечность. От нетерпения я начинаю ходить туда-сюда около двери, но она всё же открывается и передо мной появляется Кензи. На ней белый пеньюар с кружевным подолом, который только чуть-чуть прикрывает все её прелести. Моё тело тут же реагирует на её внешний вид. Член напрягается и встаёт, словно в приветствии. Чёрт! Я хочу эту девушку, прямо сейчас.
– Джек? Что ты тут делаешь? – тихим голосом произносит она и трёт глаза. Этот жест делает её такой милой, что у меня просто срывает крышу. Без каких-либо предисловий я налетаю на неё, кладу руки на её лицо и притягиваю к себе для глубокого, жадного поцелуя. Она тихонько вскрикивает от неожиданности, но уже в следующий миг её руки зарываются в моих волосах и она отвечает на поцелуй не менее пылко. Я наступаю на неё, и мы заходим в квартиру, не прерывая поцелуя. Ногой толкаю дверь, и она с глухим щелчком закрывается. Опускаю руки по плавным изгибам Кензи и, подхватив её под попу, заставляю обхватить меня ногами. Длинные ноги Маккензи опоясывают меня, и она урчит, словно кошка, отвечая на мои поцелуи и ласки. Я подношу её к белому кожаному дивану и осторожно опускаю. Её чёрные волосы, словно чернила, разливаются по белой поверхности дивана и она выглядит сейчас слишком сексуально, чтобы казаться настоящей. Поцелуями спускаюсь по её шее, пробуя гладкую кожу на вкус. Кензи тихонько постанывает, выгибаясь мне навстречу. Осторожно снимаю тонкие бретели её пеньюара и получаю полный доступ к её прекрасной груди. Провожу языком по тёмным ореолам, а затем беру в рот один сосок, посасывая и прикусывая его. Это заставляет Кензи прерывисто вдохнуть воздух. Мой член уже в полной готовности и я бы мог трахнуть её прямо сейчас. Но впервые в жизни мне не хочется торопиться. Я хочу запомнить каждый момент рядом с ней. Поглаживаю и целую её грудь, с каждым поцелуем спускаясь всё ниже. Отодвигаю шёлковую материю и добираюсь до её пупка, в котором замечаю небольшое колечко. Пирсинг? Чёрт, эта девушка сведёт меня с ума. Кажется, я готов кончить только от одного взгляда на эту гладкую загорелую кожу. Прохожусь языком по её пирсингу и слышу сдавленный вздох, который заставляет меня улыбнуться. Эти звуки, вылетающие из её миленького ротика слаще любой музыки. Наконец я срываю с неё пеньюар, и она остаётся лежать передо мной в одних крохотных трусиках. Вскоре и они оказываются на полу. Перевожу взгляд и встречаюсь глазами с Кензи. Её щёки раскраснелись, а грудь то поднимается, то опускается в такт её вдохам. Она нервно закусывает ноготь на большом пальце, что сводит меня с ума, снимает меня с предохранителя. Я хочу её прямо сейчас и не собираюсь больше тянуть ни секунды. К чёрту всё! Наклоняюсь и беру в плен её горячие пухлые губки. Расстёгиваю джинсы, стараясь не разорвать поцелуй и снимаю их вместе с чёрными боксерами. Правой рукой опускаюсь к её влажным складкам и проникаю одним пальцем внутрь. Кензи вскрикивает, но этот звук тонет в нашем безумном поцелуе. Быстро поднимаю её и усаживаю на себя. Разрываю наш поцелуй и понимаю, что забыл взять презерватив. Кензи смотрит на меня карими глазами, радужка которых теперь практически не видна из-за увеличенных чёрных зрачков. Она наклоняется ко мне и, касаясь губами мочки уха, шепчет:
– Я на таблетках, не переживай.
После этих слов меня уже ничто не может сдержать. Я приподнимаю Кензи над собой и опускаю на свой член. Кензи закусывает губу и впивается ногтями в мои плечи, прижимаясь ко мне вплотную. Господи, я целый год пытался представить, какого это быть с ней. Но сейчас, снова получив её, я понимаю, что мои мечты даже близко не были похожи с происходящим. Она обхватывает мой член, как перчатка. Как только Кензи поднимается и с новой силой опускается на меня, мой оргазм становится всё ближе. Я никогда не был скорострелом, но я так долго мечтал о ней, что сейчас не могу сдерживаться. Маккензи раскачивается на мне, задавая темп и доводя меня до грани безумства. Хватаю её длинные волосы и наматываю на кулак, притягивая девушку для нового поцелуя. Мне нужна она вся, я просто не могу прекратить её целовать. Наше дыхание смешивается, стоны наполняют комнату, и волна оргазма надвигается на нас как цунами. Сильней обхватываю Кензи за талию и насаживаю её на себя, увеличивая темп. Девушка кричит, царапая мою спину и цепляясь за плечи, после чего её сотрясает волна экстаза. Она кладёт голову на моё плечо и кусает за шею. Я чувствую, как оргазм заставляет сжиматься её вокруг моего члена и это заставляет меня кончить. Прижимаю Маккензи к себе, пока силы нас не покидают. И даже когда оргазм проходит, я не смею её отпустить. Мне кажется, что она тут же растает, стоит мне убрать руки. Её дыхание вскоре приходит в норму, и она начинает лениво водить своим пальчиком по моей шее. Мне вдруг отчаянно хочется, чтобы этот момент не заканчивался никогда. Если бы случилось так, что я был бы вынужден проживать один и тот же день снова и снова, я выбрал бы сегодняшний день. День, когда Маккензи Джонс снова оказалась в моих объятиях.
