Текст книги "Однажды и навсегда (СИ)"
Автор книги: Светлана Головьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 3
Маккензи
Две недели пролетают гораздо быстрее, чем мне бы этого хотелось. Но уже сегодня вечером полгорода и ещё куча известных личностей придут на открытие моего магазина-салона, и я жутко волнуюсь. Не хотелось бы опозориться перед влиятельными людьми из мира моды. Я успела довести до ума свою коллекцию и подобрать нужных моделей. И сегодня в моём магазине я устрою небольшой показ весенне-летней коллекции, после чего пройдёт приём с шампанским и хорошим диджеем. Всё должно пройти гладко, нужно только меньше нервничать. Но если честно, то я в целом в порядке. Просто всё эти дни Джек не давал о себе знать. Вроде бы я должна радоваться, но не могу. Я чувствую разочарование от того, что он так быстро сдался. Хотя чего я хотела? Чтобы он ползал передо мной на коленях, упрашивая вновь стать друзьями? Нет, мне это не нужно. Время, когда я нуждалась в общении с Джеком прошло. Я сама хотела, чтобы он от меня отстал, что он и сделал.
– Ставьте цветы в этот проход, тут будет подиум, – говорю я носильщикам, которые заносят в магазин множество букетов белых пионов. Времени до показа остаётся всё меньше, и я с самого раннего утра нахожусь тут, пытаясь за всем проследить.
Мелинда Гордон хорошо поработала над интерьером, теперь сразу видно, что это модное место. Светлые стены, дизайнерская мебель, эти красные кресла, придающие салону изюминку. На стенах множество всяких ниш, которые украшает подсветка. Её цвет можно выбирать любой, по желанию. А длинные шторы на окнах из белых бус действительно выглядят шикарно. И манекены в моих нарядах смотрятся на их фоне дорого. Я довольна всем, что Мелинда сделала для этого места. Теперь дело лишь за мной и за моим талантом. Если всё пройдёт хорошо, то я стану знаменитой.
– А ты потрудилась на славу, дорогуша, – слышу я восторженный мужской голос и поворачиваюсь к выходу. Прямо у распахнутых дверей стоит Маркус Келлер – мой учитель и отменный дизайнер. Именно у него я проходила стажировку в Париже. Он многому меня научил и если бы не он, то я вряд ли бы оказалась сейчас тут.
Маркусу чуть больше сорока, и он достаточно известен в модных кругах. Его наряды носят именитые звёзды. Мне безумно повезло, когда я попала к нему. И, конечно же, я не могла не пригласить его на свой праздник. Ведь отчасти это и его заслуга.
– Маркус, я так рада, что ты приехал, – подхожу к нему и заключаю его в объятия. От него пахнет слегка сладковатым парфюмом, который тут же напоминает мне аромат свежих эклеров, которые мы пробовали в одном из кафе в Париже.
Благодаря своим высоким каблукам мы с ним находимся практически на одном уровне, но даже так, он немного возвышается надо мной. Маркус является гордым обладателем густых каштановых волос, которым позавидует любая девушка. Его лицо идеально выбрито, выставляя напоказ идеально очерченный подбородок и скулы. Вообще Маркус очень привлекательный и, несмотря на то, что многие говорят о его нетрадиционной ориентации, он натурал. Не спрашивайте, откуда я узнала, просто скажу, что нельзя судить человека по его внешности. То, что мужчина заботится о своём внешнем виде, ещё не значит, что он гей.
Мужчина улыбается мне и целует в обе щёки. Я безумно рада, что он смог приехать, ведь с его затруднённым графиком это сделать сложно. Он владеет двумя модными салонами, имеет свой бренд, постоянно участвует в каких-то конкурсах, помогая начинающим дизайнерам, вроде меня. Маркус Келлер – кто-то вроде крёстной феи для Золушек, мечтающих попасть в мир моды.
– Я всегда знал, что ты добьёшься многого в этой жизни. Когда ты пришла ко мне, то уже знала гораздо больше, чем многие новички, которых я видел. Но, конечно же, я не мог отпустить тебя в сольное плаванье, и был к тебе строг. Ты же понимаешь, что это было ради тебя, – он прищуривается и поворачивается на каблуках своих блестящих туфель, оглядывая помещение магазина.
Если честно, то слово «строг» тут не совсем уместно. Он гонял меня сильнее всех стажёров, постоянно придумывая новые поручения. Поначалу мне казалось, что он просто не воспринимал меня всерьёз. Ведь по сравнению с другими стажёрами, я была никем. Они прошли обучение в самых известных школах и университетах. А я была всего-навсего домашняя заучка. Но потом я начала замечать, что нападки со стороны Маркуса становятся всё реже, а замечания только по делу. Не знаю, когда это произошло, но в один момент мы просто приняли друг друга и стали работать вместе. Если бы мне тогда предложили поменять наставника, то я бы отказалась.
– Я рада, что ты приехал, для меня это очень важно.
– Разве я мог пропустить такое, – он улыбается, отчего на его правой щеке появляется еле заметная ямочка. – Ну, так, когда я увижу твою коллекцию?
– Думаю, тогда же, когда её увидят все, – подмигиваю ему, усмехаясь при виде обиженной физиономии Маркуса. Он складывает руки на груди и искусно выгибает бровь. Сейчас он больше похож на непослушного подростка, несмотря на то, что на нём идеально-белый костюм с галстуком-бабочкой, и если приглядеться, то на лице можно заметить крошечные морщинки.
– А разве у меня нет какого-то эксклюзивного права на тебя? – произносит он с лёгким французским акцентом.
– Может быть и так, но всё же я немного тебя помучаю.
– И этого чертёнка создал я, – он взмахивает руками и добродушно улыбается, – раз так, то увидимся через пару часов на показе.
– Где ты остановился? – спрашиваю я.
– В отеле конечно, там отличные массажистки, – он коварно ухмыляется и целует меня в щёку. – Всё, удачи тебе, увидимся позже.
– Сильно не увлекайся массажем, – отвечаю я, целуя его в ответ.
– Посмотрим, как дело пойдёт, – Маркус подмигивает мне и уходит.
Я снова погружаюсь в заботы по приготовлению, следя за тем, чтобы всё оказалось на своих местах. Через час приезжают модели, стилисты и визажисты. Помещение магазина заполняется шумом голосов, криками и смехом. Вокруг царит такая суета, что я не сразу вспоминаю, о том, что сама ещё не готова. Слава богу, я подумала обо всём заранее и привезла своё платье сюда. Оставляю моделей в руках опытных людей и ухожу в свой кабинет. Для показа я специально сшила себе чёрное платье в пол. Оно больше похоже на длинную сорочку, потому что у него тонкие бретельки и шёлковый материал. Но так как сейчас в моде такой пижамный стиль, то, как говорится, я буду в тренде. Длинные черные волосы я выпрямляю и укладываю с помощью геля. Получается немного строго и официально, несмотря на то, что волосы остаются распущены. Накладываю макияж, выделяя тёмными тенями и подводкой глаза. Я же говорила, что стоит появиться какому-нибудь важному поводу и удержать меня от яркого макияжа становится сложно. Губы крашу матовой помадой яркого сливового оттенка. В последнюю очередь надеваю туфли на высоком каблуке, моя страсть и боль. Но красота требует жертв, поэтому придётся немного потерпеть. Напоследок подхожу к большому зеркалу, и смотрю на результат своих трудов. На меня смотрит отражение привлекательной молодой женщины, сильной и деловой. В карих глазах пылает решимость, и я посылаю улыбку своему отражению. Меня переполняет энергия, внутри всё кипит и бурлит, словно в чане с водой. Нужно немного унять пыл иначе я взорвусь от нетерпения. Чувствую себя ребёнком перед Рождеством, ожидающим прихода Санта Клауса. Когда я была маленькой, то подолгу засиживалась в ожидании этого старика в красном, но, как правило, всегда засыпала к полуночи. И вот сейчас я снова, как та маленькая девочка жду, когда свершится волшебство. Сажусь за свой стол в мягкое кожаное кресло и достаю из нижнего шкафчика бутылку вина. Нужно немного выпить для успокоения души. Там же нахожу бокал и наливаю в него красное вино. Откидываюсь на спинку кресла и глубоко вздыхаю, осматривая свой кабинет. До сих пор не могу осознать, что у меня есть персональный кабинет, что совсем скоро двери моего магазина откроются для посетителей и обо мне узнают множество людей. Кажется, что всё это сон и скоро меня разбудит мама и заставит идти в школу. Но нет, это реальность и она потрясающая. Я добилась того, о чём мечтала с детства и это потрясающее чувство. Отпиваю из бокала, пробуя вино на вкус, и с блаженным стоном проглатываю жидкость. С каждым новым глотком мои конечности расслабляются и нервозность проходит. Теперь я чувствую лишь уверенность в себе и предвкушение чего-то прекрасного. Убираю вино обратно в шкафчик и встаю с кресла. Собираюсь с мыслями, осматривая кабинет. Мелинда предложила сделать тут всё в коричневых и молочных тонах, и теперь кабинет похож на большую чашку с капучино, но мне нравится. Здесь спокойно и уютно, а на большой кожаный диван насыщенного коричневого цвета так и хочется прилечь. Все шкафы, стол и полки сделаны из дерева и тут до сих пор пахнет лаком, клеем и опилками. Если я буду задерживаться на работе, то вполне смогу переночевать тут.
– Маккензи?! – дверь открывается и появляется моя помощница Вайолет Хиггинс. Её пришлось нанять на смену моей предыдущей помощнице, которая решила бросить меня совсем. Вайолет двадцать четыре года и она тоже любит моду и всё что с ней связано. Когда я дала объявление о поиске помощницы, то она пришла первой и сразу произвела впечатление. У неё короткие русые волосы, зелёные глаза, маленький аккуратный носик и красивые немного пухлые губы. Она высокая и стройная и всегда необычно одевается, напоминая мне мои безумны школьные наряды. Сегодня же на ней ярко-зелёное платье с пышной юбкой и кожаным тонким пояском лимонного оттенка. На ногах у неё жёлтые бархатные туфли с небольшим бантиком на застёжке.
– Гости начинают прибывать, – говорит она мягким и тихим голосом.
– Хорошо, пойдём их встретим, – улыбаюсь ей, и мы выходим из кабинета.
Как только мы попадаем в главный зал, то я вижу, что гостей, возможно, будет больше, чем планировалось. Играет тихая спокойная музыка, и гости в своих самых дорогих нарядах плавно передвигаются по салону. Тут же снуют официанты в строгих униформах с подносами, наполненными шампанским. В воздухе витают разнообразные ароматы, отчего голова немного кружится. Время близится к восьми часам, а это значит, что скоро начнётся показ. Поэтому я иду в небольшое подсобное помещение, где мои модели готовятся к выходу на подиум. Тут царит лёгкая суета, визажисты и парикмахеры вносят завершающие штрихи, а я проверяю свои наряды. Всё должно сидеть идеально, никаких оплошностей быть не должно.
– Ты справилась на «отлично», – с восторгом произносит Вайолет за моей спиной. Когда я поворачиваюсь к ней, то замечаю, каким горящим взглядом она смотрит на происходящее. Я была такой же, когда впервые попала на настоящий показ мод. Это настоящее везение, видеть, как творится мода, как задаются будущие тренды. Быть причастным к этому, значит чувствовать себя немного волшебником.
– Надеюсь, что так думаешь не ты одна, – улыбаюсь ей и снова возвращаюсь к моделям. Все они такие яркие, живые и каждый наряд словно сшит персонально для них. Любая женщина хочет, чтобы платье сидело на ней, как влитое, чтобы показывало только её плюсы, а недостатки скрывало. Именно это я и пытаюсь показать в своих коллекциях.
– Ну что, девочки, пора начинать, – я хлопаю в ладоши и в этот момент меняется музыка на более ритмичную. Модели начинают своё шествие по подиуму, а я пытаюсь совладать с волнением. Для меня это самое важное событие в жизни и кажется, что я никогда ещё так не переживала. Ни на одном экзамене я так не волновалась, как сейчас. Если вся эта затея рухнет, то я провалюсь как дизайнер, и на моей карьере придётся поставить крест.
А девушки всё меняются, и ещё немного остаётся до финала. Последнее платье – это изюминка всей коллекции. Красивое, дорогое платье с удлинённым шлейфом из сочного вишневого оттенка без бретелей. Вся моя весенне-летняя коллекция состоит из ягодных цветов и оттенков. Все образы яркие, сочные, вкусные. Надеюсь, что людям понравится моя задумка. Когда последняя модель выходит на подиум, то за ней следуют все остальные, и уже в самом конце выхожу я. Ноги дрожат и, кажется, я забыла, как ходить на каблуках. Но стоит мне ступить на подиум и увидеть ободряющие улыбки своих моделей, то всё волнение отступает. Я понимаю, что сделала всё, что от меня зависело. И теперь уже не важно, что обо мне подумают другие. Я довольна своей работой, а все те, кто думает иначе, пусть засунут своё мнение куда подальше.
Как только я дохожу до конца подиума, меня накрывают громкие аплодисменты. Все собравшиеся хлопают, улыбаются и перешёптываются друг с другом, ободряюще кивая, глядя на моих моделей.
Я это сделала. Чёрт! Я смогла и не провалилась. С моих губ не сходит улыбка, хочется смеяться, кричать и прыгать от счастья. Это невероятное чувство, гордости за саму себя, переполняет меня. Хочется, чтобы все мои противники увидели моё восхождение на модный олимп. Скоро все знаменитости захотят платье от Маккензи Джонс.
После показа я возвращаюсь к гостям, принимая поздравления и обмениваясь телефонами с новыми клиентами. Вокруг царит непринуждённая атмосфера, шампанское льётся рекой, музыка играет на полную катушку, и я невероятно счастлива.
– Это было невероятно, – слышу я голос Джилл и замечаю её в компании Кэмерона. На Джилл надето синее платье с завышенной талией, что помогает скрыть округлившийся животик от посторонних глаз. На Кэмероне надет классический костюм, с такой же синей рубашкой, что и платье Джилл. Эти двое выглядят шикарно и очень счастливо. Трудно поверить, что они смогли прожить вдали друг от друга семь лет. Но я рада, что эти двое, наконец, поняли, что не могут жить друг без друга. Конечно, после стольких лет они не стали тратиться на свадьбу. Как сказал Кэмерон, то они поженились уже слишком давно, поэтому они просто расписались и провели целый месяц, путешествуя по Европе.
– Спасибо, я рада, что вы смогли прийти, – обнимаю сначала подругу, потом Кэма.
– Мы не могли не прийти, тем более я тебе должна, – Джилл улыбается, поглядывая на Кэмерона.
– Долго вы ещё собираетесь мне это припоминать? – насмешливо спрашивает Кэм, обнимая жену за талию.
– Больше ни слова, – усмехаясь, отвечаю я.
– А где твой отец и Дэниэль? И как дела у Элизабет?
– Как я и говорила, папа с Дэни ушли в поход на неделю. Не знаю, как можно прожить неделю в лесу без удобств, – она прерывается, услышав смешок Кэма, и смотрит на него, манерно изогнув бровь, – ты знаешь, что я не люблю такие путешествия. В общем, он всё ещё бродят по лесам. А Лиз со своим парнем уехала в Бостон на соревнования по кикбоксингу. Я до сих пор не могу поверить, что она решила профессионально этим заниматься. У этой девчонки всегда в голове происходило что-то неведомое мне. Но раз она счастлива, то и я тоже рада за неё.
– Пусть девочка развлекается, как хочет, пока не стала такой же огромной, как её сестра, – подшучиваю я над подругой, на что получаю кривую усмешку.
– Я и без тебя знаю, что стала просто гигантской, наверно у меня там растёт слонёнок. Мне рожать только через три месяца, а я скоро даже ботинки зашнуровать не смогу. Я даже ноги не вижу из-за этого живота.
Подруга тяжело вздыхает, но от меня не ускользает то, с какой нежностью она гладит свой живот, и какой счастливый блеск таится в её глазах. У этого ребёнка будет лучшая мама на свете. Никто не любит детей, сильней, чем Джилл. И пусть сейчас она устала, но эта усталость со смесью любви и счастья.
– Малышка, ты же знаешь, что для меня ты всегда выглядишь прекрасной. И если захочешь, я буду тебя одевать и раздевать, – понижая голос, произносит он, с обожанием глядя на Джилл.
– Ладно, друзья, давайте вы поговорите о своей интимной жизни в другом месте, – отвечаю я, взяв бокал шампанского с подноса официанта. В толпе женщин в вычурных нарядах, замечаю Маркуса и машу ему рукой.
– Пойду, поговорю с Маркусом, ещё увидимся, голубки, – целую подругу в щёку и ухожу. Скорей всего они сейчас же испарятся с вечеринки, мечтая воплотить в жизнь свои пошлые фантазии. Несмотря ни на что эта парочка, кажется, постоянно занимается сексом. Не то чтобы я завидовала, просто всегда считала свою подругу скромницей, пока не нашла в её спальне пару костюмчиков из секс-шопа. После этого я всегда стучусь, прежде чем войти к ним в дом или любую из комнат. Не хочется в следующий раз застать их в компрометирующей позе.
– А вот и моя талантливая ученица! – восклицает он, поднимая свой бокал с шампанским вверх. Женщины вокруг него расступаются, обращая все свои взгляды на меня. Каждая из них надела наверняка самые дорогие и вычурные украшения, какие только нашли. Такие мероприятия многие воспринимают за шанс похвастаться своим богатством, парнем или карьерой. Эти видимо относятся к первой категории.
– Маркус, вижу, ты нашёл себе новых друзей, – не без тени сарказма заявляю я, на что женщины улыбаются ещё шире. Боюсь, что ещё немного и их рты порвутся от такой натяжки.
– Я всегда нахожу себе друзей, дорогая. Но сейчас не об этом. А о том, что я вырастил из тебя настоящее сокровище. То, что я увидел сегодня, просто снесло мне крышу. Я в большом и приятном шоке. Ты потрясла сегодня многих влиятельных людей. Так что приготовься собирать урожай. И это всё благодаря мне, – женщины вокруг него энергично кивают головами, словно китайские болванчики. Жуть какая-то. А вот Маркусу уже пора заканчивать пить. Когда он начинает восхвалять себя любимого это начало конца. В Париже я становилась неоднократным свидетелем его бурных пьянок и не хочу, чтобы это повторилось тут.
– Маркус, дорогой мой, пойдём, прогуляемся, – беру его под руку, фальшиво улыбаясь его новым подружкам. Каждая из них смотрит на меня убийственным взглядом. Конечно, некоторые из них уже мечтали выйти за него замуж, а тут являюсь я и порчу всю малину. Вхожу в азарт и прижимаюсь к Маркусу ближе, после чего подмигиваю этим фальшивым куклам и увожу от них этого золотого мужчину. Только на улице я даю волю своим эмоциям и начинаю хохотать.
– Ох, Маркус ты никогда не умел разбираться в женщинах, – качаю головой и усаживаю его на скамейку у магазина. А сама иду к обочине, пытаясь поймать такси. Свежий ночной воздух, холодит кожу, но я не обращаю внимания. Вдыхаю весенний запах, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Наконец, жёлтое такси останавливается, и я помогаю Маркусу сесть в машину.
– Маккензи Джонс – моя золотая девочка, – бормочет он, забираясь на заднее сиденье машины, – прости меня, дурака.
– Ничего страшного, – улыбаюсь ему и захлопываю дверь.
– Отвезите его в отель и помогите добраться до номера, – говорю я водителю и даю ему две сотни.
– Будет сделано, – отвечает он, и машина отъезжает от тротуара.
– Кто бы знал, что Маккензи Джонс такая добрая душа, – слышу я глубокий мужской голос с лёгкой насмешкой. По рукам тут же бегут мурашки, но я говорю себе, что это от холода, а не от голоса Джека Хастлера.
– А я не знала, что ты интересуешься модой, – парирую я, поворачиваясь к нему лицом. Чёрт! Лучше бы я этого не делала. Безбашенный парень в татуировках и кожаной куртке куда-то пропал и теперь передо мной стоит мужчина в чёрном смокинге, белой рубашке и галстуке-бабочке. Чёрные волосы идеально уложены, а в левом ухе блестит еле заметная серёжка. Он наваливается на стену позади себя и складывает руки в карманы отглаженных брюк. Его взгляд свободно ощупывает меня с ног до головы, после чего он удовлетворённо хмыкает. Я стою, на месте, решая остаться здесь или зайти внутрь. И хоть правильней было бы уйти, я не двигаюсь с места ни на шаг. Складываю руки на груди, чтобы казаться сильной и независимой и смотрю на него самым безразличным взглядом. Нельзя просто так сдаваться. Он этого не заслужил.
– На самом деле, – он отходит от стены и направляется ко мне, пока не встаёт напротив, почти вплотную. Джек убирает непослушную прядь с моего лица, приподнимая моё лицо за подбородок. Его рука обжигает мою холодную кожу. В горле мигом пересыхает, и я стараюсь не дышать. Красивое, волевое лицо с пылким взглядом меня гипнотизирует. Я больше не знаю, кто я и зачем нахожусь тут. Моя голова пуста, в ней нет никаких мыслей. Всё что я знаю, это то, что мне нравится ощущать прикосновения Джека. Нравится чувствовать этот опьяняющий аромат его одеколона. – Я интересуюсь тобой, Маккензи Джонс, – договаривает он, после чего отходит назад, тем самым разрывая наш зрительный контакт, отчего я словно просыпаюсь.
– Что? – спрашиваю я, не до конца понимая, что сейчас произошло.
– Увидимся внутри, Мак-кен-зи, – ну вот снова эта его дурацкая манера произносить моё имя по слогам, медленно, словно пробуя на вкус. После чего он посылает мне дерзкую усмешку и заходит в магазин, откуда доносится музыка и шум голосов.
Какого чёрта я так раскисла? Почему стоит мне на него посмотреть, то сразу же превращаюсь в наивную глупую девочку. Это же просто мужчина, такой же, как все другие. Один раз я ему уже поддалась и это меня сломило. Неужели это ничему меня не научило? Я продолжаю лететь на этот огонь, что светится в его взгляде, словно мотылёк. Но, в конечном счёте, всё закончится плохо, а я так не хочу снова чувствовать боль.
Новый порыв ветра пробуждает меня от размышлений и, обхватив себя за плечи, я захожу в магазин. Никто, кажется и не заметил моей отлучки, все общаются, выпивают и танцуют. Надо сказать, что все здесь уже изрядно набрались. Мимо проходит официант, и я беру бокал с шампанским с подноса. Свежий воздух выветрил из меня весь алкоголь, а после встречи с Джеком мне как никогда хочется набраться. Осматриваюсь в поисках Джилл и Кэма, но как и предполагалось не нахожу их нигде. Вайолет тоже не видно, наверно тоже ушла, даже не попрощалась. Среди знакомых лиц вижу только парочку моделей, несколько новых потенциальных клиентов и того, кого я видеть не хочу. Хастлер стоит в компании трёх хихикающих девушек с бокалом шампанского в руке. Эти три фифы чуть ли не вешаются на него, того и гляди зацелуют до смерти. И посмотрите ка на него, стоит, улыбается, буквально цветёт от чрезмерного внимания к его персоне. Мудак. Только что он чуть не поцеловал меня на улице, а теперь готов залезть в трусики к этим трём сучкам. Выпиваю свой бокал, и беру новый. Меня даже потряхивает от этой жуткой картины. Лучше не смотреть на него. Он мне безразличен, пусть разговаривает с кем хочет и трахает кого ему вздумается. Мне всё это безразлично. Но кажется, сегодня моё тело объявило протест разуму, потому что через мгновение я уже иду по направлению к этому весёлому квартету. По пути осушаю ещё один бокал, и голова начинает кружиться. Сердце внутри грохочет, так что все собравшиеся наверняка его слышат. Джек замечает меня, и улыбка с его губ сходит, теперь он с интересом наблюдает за мной. Эти три силиконовые стервы уже чуть ли не облизывают его, но наконец, замечают, что до них ему нет никакого дела. Всё его внимание обращено ко мне. Одна из них шатенка с ярко-синими глазами и приличным третьим размером груди, обиженно надувает свои губки и уходит. А две блондинки, почему-то очень похожие друг на друга остаются на месте, по обе стороны от Джека. На обоих ультракороткие платья сверкающие, ярче новогодней елки.
– Джек, не познакомишь меня со своими подружками? – говорю я приторно-сладким голосом, от которого самой тошно становится.
– Конечно, Кензи, вот это Линдси и Моника, – он улыбается им, но я вижу, что эта ненастоящая улыбка. Почему то я так и подозревала, что у этих пластиковых кукол такие жуткие имена. Не повезло же им. Но они лишь улыбаются ещё шире, довольные, что Джек обратил на них внимание и выставляют свои накаченные буфера, чуть ли не тыча их мне в нос. Ну, ничего, ещё неизвестно у кого тут грудь больше. У меня хотя бы она настоящая, так что будем считать это за победу.
– Как мне приятно познакомиться, – произношу я, хлопая ресницами, и протягиваю руку, но они смотрят на неё так, словно это змея. Да не больно то и хотелось с вами здороваться. Наваливаюсь на небольшую стойку, находящуюся между нами, отчего Джеку становится прекрасно видно мою грудь. И по его голодному взгляду я понимаю, что он доволен обзором.
– Какие у вас планы на вечер? Как на счёт клуба? – спрашиваю я, но тут, наконец, у одной из девиц прорезается голос, надо сказать очень мерзкий.
– Мы бы с удовольствием, но Джекки хотел показать нам свою спальню.
Джекки? Она серьёзно только что его так назвала? Еле сдерживаю смешок, но он всё же вырывается. Хастлер смотрит на меня и кажется немного недовольным. И с чего бы это? Не я же его назвала таким глупым именем. Пора это заканчивать, пока я чего-нибудь не ляпнула или не огрела этих стерв металлическим стулом.
– Ну, раз так, не буду вам мешать, – говорю я и ухожу от них, спеша на выход. На улице достаю из клатча пачку сигарет и зажигалку. Зажигалка срабатывает только на третий раз и я, наконец, могу вдохнуть этот успокаивающий дым. Затягиваюсь снова и чувствую расслабление. Поднимаю голову и вижу над собой чёрное небо, наполненное яркими звёздами. Кажется, что кто-то просто разбрызгал белую краску по чёрному холсту. Звезды меня всегда успокаивали. В детстве я любила забираться на крышу дома и лежать там часами, наблюдая за ночной жизнью звёзд. Когда одна из них падала, я загадывала желания, небольшие и глупые, которые, как правило, всегда сбывались. Но сейчас я даже не знаю, чего хочу.
– И давно ты начала курить? – слышу я голос Джека за спиной. Я даже не заметила, как он вышел из салона. В последнее время он слишком часто появляется из ниоткуда.
– Тебя это не касается, – бросаю я, снова затягиваясь.
– Не понимаю, почему ты так меня ненавидишь, – тихо произносит он, и я тут же поворачиваюсь к нему. Хастлер смотрит на меня из-под чёрных ресниц. Руки в карманах брюк, а сам он немного сгорблен. Его лицо кажется виноватым, но это ничего не меняет. Как он может не понимать, причину моего поведения?
– А я не понимаю, почему ты пытаешься сделать вид, что не помнишь, как трахнул меня в беседке моих родителей год назад, – отвечаю я, вкладывая в каждое слово ту боль, что копила в себе всё это время. Джек открывает рот, но лишь хлопает им, как рыба, выброшенная на сушу. – Нечего сказать? Мы занялись сексом, после которого ты выглядел так, словно тебя вот-вот стошнит. Но это меня не волнует, больше нет. Я и сама хотела забыть тот раз, как самую ужасную ошибку в своей жизни. Это был худший секс в моей жизни.
Не успеваю я продолжить, как оказываюсь прижатой к стене. Сигарета падает из моих рук на тротуар, и мне остаётся лишь смотреть на разъярённого мужчину. Хастлер тяжело дышит, глядя в мои глаза. Правой рукой он удерживает мой подбородок, а левой держит за талию. Его взгляд наполнен гневом и… болью?
– Худший секс говоришь? – он практически рычит, а не говорит. Его рука опускается ниже, сжимая моё горло. – Тебе напомнить, как ты стонала от удовольствия?
– Ты должен знать, что женщины умеют имитировать оргазм, – отвечаю я, глядя в его чёрные глаза. Аромат его одеколона пряный и терпкий окутывает меня, затуманивая мой и без того пьяный разум. Но мне нравится эта игра. Нравится выводить его из себя. Он должен почувствовать то, что чувствовала я. А я буду наслаждаться его адскими муками.
– Только не со мной.
– Ты слишком самоуверенный, Джек Хастлер, – я усмехаюсь, что действует для него как спусковой крючок. Он прижимается к моим губам в яростном поцелуе. Его язык врывается в мой рот без приглашения. Джек посасывает мою губу, проводит по ней языком, и на миг я теряюсь в этом жёстком поцелуе. Рукой он всё ещё слегка сжимает мою шею, а другой массирует грудь. Но когда этот миг проходит, я буквально трезвею на глазах. Сначала отвечаю на его поцелуй, зарываясь руками в его волосы, прижимая его к себе сильней. Но потом я кусаю его губу и чувствую привкус крови во рту, что помогает мне вырваться из его хватки. Мы оба быстро хватаем воздух ртом, пытаясь отдышаться. Джек смотрит на меня взглядом, готовым убить, но это лишь заводит меня ещё больше. На его нижней губе я замечаю каплю крови и ухмыляюсь сама себе.
– Больше никогда не смей целовать меня, Хастлер, иначе в следующий раз укусом я не ограничусь, – говорю я, после чего отворачиваюсь от него и ухожу. Мои каблуки в одиночестве стучат по тротуару, и я рада, что он не следует за мной. На сегодня мне хватит наркотика под названием «Джек Хастлер».
Ловлю такси и еду домой. Это был тяжёлый день и очень долгий. Я доверху наполнена смесью эмоций, и сложно определить каких больше. Но сейчас я должна сконцентрироваться на карьере. С этим показом ничего не закончилось, это только начало чего-то замечательного. Мысли о Джеке Хастлере ни к чему хорошему не приведут, как и он сам. Я не могу позволить ему снова себя разрушить. Или могу?
Джек
Я всегда знал, что Маккензи Джонс взрывная девчонка. Но за прошедший год она превратилась в настоящую атомную бомбу. В её внешности и характере произошли изменения. Появилось что-то, что одновременно пугает и восхищает. После нашей последней встречи я пытался держаться от неё подальше, правда, но сегодня не смог. Как только Кэм сказал, что она открывает свой магазин, я как дурак помчался туда. Не знаю, что я хотел увидеть или сделать, но всё вышло из-под контроля. Мне хотелось вывести её из равновесия, и я решил завести разговор с тремя красотками, которых раньше бы без проблем уложил в постель, причём одновременно. Но теперь они меня не возбуждали. А стоило прийти Маккензи, как кровь внутри меня заносилась с огромной скоростью. Мой член напрягся от одного её вида. Это шёлковое платье, больше напоминающее сорочку сидело на ней шикарно, а стоило ей наклониться, то мой мозг мгновенно отключился. Всё о чём я мог думать, это скорей уйти с этой вечеринки вместе с ней. Посмотреть какая она под этим платьем. Но эти глупые девки всё испортили, и мне пришлось бежать за ней, чтобы не дать уйти. Я ничего не планировал, просто следовал за ней. Шёл как зверь, почуявший кровь. Я был охотником, а она жертвой, но и это изменилось, стоило мне её поцеловать. Я мог и хотел снять с неё трусики и оттрахать так, чтобы она запомнила это надолго. Дело даже не в том, что она назвала наш секс худшим в своей жизни, нет. Просто мне хотелось показать ей кто здесь хозяин. Напомнить, как она кричала в той беседке, умоляя заняться с ней сексом. Но я проиграл в собственной же игре. Когда она меня укусила, я был шокирован, и несмотря ни на что это лишь возбудило меня ещё сильней. Но тот взгляд, которым она пригвоздила меня к месту, словно облил меня ледяной водой. Маккензи изменила правила игры, но она не знала о том, что меня это не остановит. Уже завтра и сделаю свой ход, от которого она явно будет не в восторге. Но для меня больше не стоит задача её ублажать. Я буду выводить её из себя, пока она не сломается и не сдастся под моим натиском. Маккензи Джонс будет моей и уже совсем скоро.
