Текст книги "Однажды и навсегда (СИ)"

Автор книги: Светлана Головьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Закрываю глаза, наслаждаясь ласками Джека. Никогда не думала, что мытьё головы может быть таким потрясающим. Но оказывается всё, что делает Джек, превращается в нечто бесподобное. Его пальцы массируют мою голову, вспенивая шампунь. Всё моё тело расслабляется, превращаясь в подобие желе. Это потрясающе!

– Какие прекрасные звуки издаёт твой ротик. Если бы я знал, что тебе всего лишь стоит помыть голову, чтобы ты кончила, то давно бы этим занялся, – бормочет Джек мне на ушко.

– Не болтай, просто продолжай, – отвечаю я, улыбаясь во весь рот.

Конечно, он тот ещё придурок. Но он мой придурок и я люблю его больше, чем возможно. Никогда я не думала, что моё сердце может впитать в себя столько любви. Но кажется, благодаря Джеку оно стало в два раза больше. И то время, что мы проводим вместе для меня самое счастливое в моей жизни.

Глава 15

МАККЕНЗИ

Сегодня должны приехать родители Джека. После вечеринки у Джилл прошло несколько дней и с каждым новым днём настроение Джека становилось всё хуже. Я практически кожей ощущала его напряжение. Над нами словно собирались грозовые тучи. Он почти не разговаривал. Днём мы с ним оба работали. Он уезжал к Джен и до вечера находился там, а потом заезжал за мной в магазин. У меня же всё шло своим чередом. Вещи продавались хорошо. Я наняла несколько помощниц и теперь могла изготавливать больше нарядов, чем прежде. Мы с Вайолет поговорили, и она предложила создать мне интернет-магазин. У неё даже нашёлся знакомый, занимающийся созданием сайтов. Так что работы у меня хватало. Но стоило мне оказаться наедине с Джеком, все мысли о работе уходили на второй план. Я волновалась за него, мне было невыносимо видеть его таким напряжённым и хмурым. И вот этот день настал, и я боюсь, как бы сегодня не случился эмоциональный взрыв. Отец Джека настоятельно просил встретить их в аэропорту. И хоть я думала, что Джек откажется, но он удивил меня, приняв решение ехать в аэропорт. Он взял свой пикап и вот мы тут. Джек оставляет машину на парковке, и мы выходим на улицу. Перед нами небольшое двухэтажное здание аэропорта с большими окнами от пола до потолка. Всюду снуют мужчины и женщины с чемоданами, готовые улететь отсюда как можно дальше. Проходят симпатичные стюардессы в красивой голубой униформе и шляпках-таблетках. Сегодня выдался пасмурный день, небо затянуто тучами и кажется, в любой момент может пойти дождь. Не лучший день для воссоединения семьи. Но если быть честной, то вряд ли семью Джека можно назвать обычной. Смотрю на своего мужчину, который испепеляющим взглядом глядит на здание аэропорта. Лоб нахмурен, губы сжаты, грудь часто вздымается. Осторожно касаюсь его сжатой в кулак руки, отчего он вздрагивает. Невидящим взглядом мужчина смотрит на меня, словно до этого момента он и не знал, что я стою тут. Улыбаюсь ему, и его лицо немного расслабляется. Он разжимает кулак и берёт меня за руку, переплетая наши пальцы. Порыв ветра взъерошивает его волосы, и чёлка спадает на лоб. Осторожно убираю её с его лица и нежно целую в колючую щёку. Слышу, как он тяжело вздыхает и обнимает меня так крепко, что кажется, ещё немного, и я сломаюсь. Но я терплю, понимаю, что сейчас он как никогда нуждается в поддержке.

– Я с тобой, Джек, – шепчу я, пробегаясь пальцами по его густым волосам. Он отходит от меня и кивает головой. Я снова беру его за руку, и мы заходим в здание аэропорта. Как раз в этот момент сообщают о посадке самолёта, и мы просто остаёмся ждать. Я смотрю туда, откуда выходят пассажиры, и замечаю высокого мужчину, отчётливо напоминающего Джека. Чёрные волосы с редкими проблесками седины, красивое загорелое лицо, гладко выбритый подбородок. На нём дорогой костюм серого цвета и блестящие чёрные ботинки. В одной руке у него чемодан, а другой рукой он держит за руку красивую женщину с пышными каштановыми волосами. У неё утончённые черты лица, лёгкий макияж и бриллиантовые серьги, блестящие в ушах. Бордовое платье футляр и чёрные лодочки дополняют её шикарный образ.

Хватка Джека на моей руке становится сильней, когда он тоже их замечает. Они о чём-то беседуют и улыбаются друг другу, пока их взгляд не падает на Джека. Все трое явно чувствуют себя неловко. Медленно они подходят к нам, но никто из них не решается заговорить.

– Мистер Хастлер, миссис Хастлер рада вас видеть, – говорю я, стараясь из-за всех сил быть вежливой и как-то разрядить обстановку. Отец Джека мимолётно смотрит на меня и кивает, после снова возвращая свой взор на сына. Миссис Хастлер же улыбается мне, и осторожно обняв за плечи, целует в обе щёки.

– Маккензи, здравствуй дорогая. Какая же ты стала красивая. Сынок, дай я тебя обниму, – женщина обхватывает Джека руками, крепко прижимая его к себе. По его лицу я понимаю, что ему неловко и вообще как-то неудобно. Мне хочется, чтобы они смогли всё уладить. Чтобы у Джека было к кому обратиться в своей жизни. Чтобы было с кем разделить свою радость. Нам всем нужны родители. Даже, когда мы вырастаем и сами обзаводимся детьми. Нам всё ещё нужны материнские объятия и отцовская поддержка. И Джек не исключение. Я лишь надеюсь, что в этот раз они ничего не испортят.

ДЖЕК

Для многих родители – это самые дорогие люди. Но сейчас, снова увидев своих родителей, я понимаю, что они для меня незнакомцы. Я не видел их почти десять лет. Наши разговоры по телефону по пять минут раз в месяц ничего не значат. Они не знают, каким я стал, а я не знаю, изменились ли они. И неожиданные объятия моей матери совсем выбивают меня из колеи. Кто эта женщина? Моя мать обнимала меня только в детстве. И что это? В уголках её золотистых глаз проблёскивают слёзы. Это заставляет моё сердце сжаться. Злость на них понемногу стихает, и я понимаю, что как бы не старался их ненавидеть где-то в глубине души я очень по ним скучал.

– Сын, – отец обхватывает меня за плечи и слегка хлопает по спине. – Ты стал настоящим мужчиной.

Может мне послышалось, но я могу поклясться, что в голосе отца проскользнула гордость. Кажется, нам придётся снова познакомиться с этими двумя.

– Думаю, мы можем ехать, – слышу я голос Кензи рядом со мной. Боже, как я рад, что она поехала со мной. Без неё я бы даже не решился сюда приехать. Она усмирила меня, не дала сбежать или сорваться на родителей. За это я очень ей благодарен. Улыбаюсь Кензи и беру её за руку. Мне нужно чувствовать её, касаться. Замечаю взгляд матери, направленный на наши сплетённые руки и её счастливую улыбку. Но она ничего не говорит, и я отворачиваюсь от неё.

– Поехали, – говорю я, и мы вчетвером выходим на улицу.

Кое-как мы устраиваемся в моём пикапе, я сажусь за руль и везу нас домой. Домом для меня теперь стала квартира Кензи, поэтому немного странно возвращаться туда, где я провёл всю свою жизнь. Всё кажется каким-то незнакомым. Дом пустой и холодный, шторы закрыты, на мебель я постелил чехлы, когда уезжал отсюда. Всюду лежит пыль и воздух тут какой-то затхлый.

Родители осматриваются вокруг, и мама первым делом открывает шторы и распахивает окна. Свежий воздух тут же заполняет пространство, и дышать становится проще. А мне то и дело видятся какие-то картинки из нашего прошлого. Вот на этом белом диване, мама обрабатывала мои разбитые коленки. Я помню, как уронил фотографии с каминной полки, когда играл в гостиной с мячом. Помню, как вечерами мы устраивали вечера с ужастиками и попкорном. Воспоминания заполняют мою голову, поглощая и затягивая меня всё дальше. И я понимаю, что очень скучаю по тем временам. Когда все мы были единым целым.

– Всё почти так же как было раньше, – бодрым голосом говорит мама, вытаскивая меня из воспоминаний, – только мебели маловато.

– Мне она была не нужна, вся мебель на чердаке, – отвечаю я, получается немного грубо, но я не собираюсь извиняться. Сейчас я злюсь на них, за то, что они не смогли удержать нашу семью в целости. Они оставили меня. И мне совершенно наплевать, что пришлось убрать всю их ненужную роскошь на чердак. Мама всегда занималась обустройством дома, нанимала именитых дизайнеров и тратила кучу денег на безделушки, вроде ненужных ваз или бронзовых статуэток. И когда они уехали, то я первым делом избавился от всего, что бы напоминало о них и о нашей прошлой жизни.

– Конечно, думаю, мы займёмся этим позже, – произносит мама, потирая руки и переводя взгляд с меня на отца и обратно. Папа согласно кивает, я на себе чувствую его напряжение. Он сейчас точно хочет оказаться где угодно лишь бы не здесь, как и я. Все мы ощущаем неловкость, словно пришли на первое свидание вслепую. Кензи рядом со мной исполняет роль буфера. Благодаря её присутствию мама старается выглядеть, как настоящая любящая мать. Будто всех этих лет не было, и они просто ездили в небольшой отпуск. Вот только этот отпуск растянулся на годы.

– Как на счёт чая? – спрашивает мама, мастерски скрывая свою нервозность за обворожительной улыбкой.

Мы с Кензи переглядываемся, и по моему лицу она явно понимает, что сейчас мне не до чая. Она ободряюще мне улыбается, сцепляя наши руки вместе. Её рука холодная, поэтому я машинально стискиваю её сильнее, желая согреть.

– Может в следующий раз, – говорит Кензи, извиняющимся тоном, – мне нужна помощь Джека в моём магазине. Это никак нельзя отложить.

– Конечно, мы понимаем, – мама кивает головой, и на миг я замечаю облегчение в выражении её лица. Отец, возвышаясь над ней, смотрит на меня, собираясь что-то сказать. Это я понимаю по его рту, который то открывается, то закрывается, но из него не вылетает ни звука. В итоге он просто обнимает мать за плечи и кивает нам.

– Как-нибудь можем встретиться и сходить в ресторан, – говорит отец тихо. Сейчас он выглядит старым, я замечаю морщины в уголках глаз. Конечно, с первого взгляда он всё так же излучает силу и мужскую красоту, но стоит приглядеться и понимаешь, что годы берут своё. Он стареет, как и все мы когда-нибудь.

– Мы будем не против, – Кензи лучезарно улыбается им, и на миг между всеми нами тает лёд. Она мой солнечный лучик и теперь даже родители это понимают. Я вижу это по их счастливым взглядам.

– Да, в любое время, – соглашаюсь я, тем самым подводя итог этой неловкой встречи. Но в глубине души я смею думать, что у нас есть шанс перейти от неловкости к чему-то лучшему. Возможно, Кэм был прав, говоря, что я ещё могу вернуть своих родителей. Но я всё ещё не знаю, можно ли это сделать после стольких лет…

МАККЕНЗИ

Всю дорогу до дома мы проводим в тишине. Джек блуждает где-то в своих мыслях, а я слежу за тем, чтобы он ни во что не врезался. Было бы безопасней, если повела я, но Джек не пустил меня за руль, объясняя это тем, что ему нужно на что-то отвлечься Я переживаю за него. Ему нельзя давать углубляться в свои мысли. Он всегда так делает, когда расстроен. Он не умеет говорить о том, что его мучает. Но иногда стоит произнести всё, что тебя тревожит вслух. Поделиться с кем-то своими бедами. С некоторыми из них просто не справиться в одиночку. Нередко мы нуждаемся в советах или простой поддержке. Но не каждый имеет смелость попросить об этом.

Когда мы приезжаем домой, Джек провожает меня до квартиры, но заходить не торопится. Он складывает руки в карманы чёрной куртки и топчется на месте. Выглядит он уставшим, словно не спал несколько ночей. Эта встреча его здорово вымотала.

– Пойдём, – тихо говорю я, легонько касаясь его локтя, – закажем пиццу и будем весь вечер лежать перед телевизором. Я даже соглашусь посмотреть твой любимый футбол.

– Прости, Кенз, – отвечает Джек, вымучено улыбнувшись, – я устал, пойду к себе и посплю. Увидимся позже?

– Конечно, – я понимаю, что он хочет побыть один, но меня немного расстраивает, что он не хочет, чтобы я помогла ему это пережить. Он снова отдаляется и это больно.

– Спасибо, – он обнимает меня и кладёт голову на моё плечо, – я бы не смог пройти через это дерьмо без тебя. Ты спасла меня, не дала рассыпаться на кусочки. Спасибо тебе.

От этих слов я чувствую себя лучше. Но мне всё ещё хочется, чтобы он знал, что может мне довериться. Хочется, чтобы он говорил со мной о своих тревогах, а не отгораживался. В горе и радости, ведь так?

Джек нежно целует меня в макушку и уходит в свою квартиру. Дверь за ним с тихим щелчком захлопывается, а я ещё пять минут стою посреди коридора и тупо таращусь туда, где только что стоял Джек. Хочу пойти за ним, но понимаю, что он вряд ли обрадуется. Он ясно дал понять, что сейчас ему лучше побыть одному. И я буду уважать его желание. Я дам ему время, но не позволю закрываться наедине со своей болью слишком долго.

Захожу в свою квартиру, бросаю ключи на стеклянный столик, и звонкий звук эхом разносится по пустым комнатам. Я уже слишком давно не была тут в полном одиночестве. Квартира кажется такой огромной и неприветливой. За последнее время я привыкла к смеху Джека, к тому, что он постоянно что-то готовит на кухне и это всегда нечто необычное, но безумно вкусное. Теперь в ванной комнате к моей одинокой ярко-розовой щётке присоединилась его тёмно-синяя. Простыни в спальне пахнут Джеком и даже после стирки сохраняют этот запах. Я освободила для него несколько секций в шкафу, и сейчас там лежат его футболки с названиями разнообразных музыкальных групп. Куда не посмотри, я везде натыкаюсь на наши общие воспоминания с Джеком. За стенкой ничего не слышно и меня это убивает. Быть с ним так близко, но не иметь возможности видеть или прикоснуться. Пытаясь отвлечь себя от грустных мыслей, я включаю телевизор, сразу же натыкаясь на какое-то глупое ток-шоу. Иду на кухню и готовлю попкорн. Сейчас мне как никогда нужно съесть что-то вкусное и сладкое. Позднее я буду себя корить за это, пробегая очередной лишний километр на беговой дорожке. Но в этот момент я отгоняю от себя эти мысли и с довольным видом устраиваюсь с огромной чашкой попкорна перед телевизором.

Так проходит несколько часов. На город опускается ночь и с открытого балкона доносится звонкий смех и разговоры молодых людей. Вечер время для развлечений, поэтому молодёжь, как правило, отправляется в клубы и бары. И меня посещает немного дикая идея. Выключаю телевизор и иду в душ. После привожу длинные волосы в порядок, укладывая их мягкими волнами. Достаю из шкафа узкие белые джинсы и топ в чёрно-белую полоску. Он немного свисает с моего плеча, оголяя загорелую кожу. Наношу немного туши на глаза и яркую красную помаду на губы. В уши вставляю серьги-кольца, я их просто обожаю, у меня есть целая коллекция с такими кольцами всех размеров. Беру небольшую чёрную сумочку и складываю туда всё необходимое. После надеваю, босоножки на высокой танкетке, и последний раз оглядываю своё отражение в зеркале. Ну, теперь дело остаётся за Джеком. Выхожу из своей квартиры, заперев её на ключ, и стучусь в соседнюю дверь. Джек открывает не сразу и мне приходится стучать несколько раз. Наконец он предстаёт передо мной в своём сонном великолепии. Но стоит ему разглядеть меня, как его взгляд проясняется. Он восторженно смотрит на меня, взглядом прохаживаясь по моему телу.

– Думаю, нам не мешает немного расслабиться, – говорю я, соблазнительно улыбаясь. Откидываю волосы за спину, показывая оголённое плечо. И этот жест не ускользает от его внимательного взгляда.

– Я сейчас, – словно под гипнозом произносит Джек и уходит, оставив дверь открытой. Я стою в коридоре, стараясь не прыгать от счастья. С ним всё будет хорошо. Мы хорошо отдохнём и забудем о том, что его родители вдруг решили наведаться в гости. К чёрту их! Сегодняшний вечер только для нас.

Через пять минут Джек вылетает из квартиры окружённый приятным и опьяняющим ароматом его одеколона. Причёска как всегда немного неряшлива, но она очень ему идёт. В ухе поблёскивает бриллиантовая серьга, создавая немного бунтарский образ. Из одежды на нём чёрная рубашка и такие же чёрные брюки. На ногах шикарные начищенные чёрные ботинки. Сказать, что он выглядит потрясающе, это изрядно преуменьшить. Сейчас передо мной стоит сексуальный и потрясающий мужчина. И я счастлива от того, что могу назвать его своим.

– Готова провести незабываемый вечер? – игриво спрашивает он, обхватывая правой рукой меня за талию.

– С тобой каждый вечер незабываемый, – отвечаю я, и он тут же дарит мне свой жаркий поцелуй. – Я забыл сказать, как ты прекрасна.

– Так скажи, – улыбаюсь ему, и он снова целует меня. Его руки держат меня за талию, пока язык кружит по моим губам, проникая внутрь и практически доводя меня до оргазма. Я почти готова прямо сейчас вернуться в квартиру и заняться чем-то более приятным, чем прогулка. Но Джек вовремя прерывает свой поцелуй, возвращая меня с небес на землю.

– Пойдём, продолжим это немного позже, – он подмигивает, и мы спускаемся по лестнице. На улице нас встречает прохладный ветерок. На меня он действует освежающе. После таких поцелуев мои щёки полыхают алым пламенем. Так что эта прохлада мигом меня отрезвляет. Мы идём по тротуару, который освещают уличные фонари. Навстречу нам спешат прохожие. Кто-то идёт парами, некоторые шумными компаниями. В воздухе буквально витает дух веселья и радости от того, что рабочий день, наконец закончен, и можно отдохнуть. Неоновые вывески на магазинах переливаются всеми цветами радуги. Лениво проезжают машины, из которых доносится громкая музыка и женский смех. Вот он пятничный вечер во всём своём великолепии. Мы идём в ночной клуб, неподалёку от нашего дома. Перед дверями стоит небольшая очередь, а из дверей доносится ритмичная музыка. Моё тело уже готово к танцам. Я не прирождённый танцор, у меня нет этого таланта. Но иногда я отчаянно нуждаюсь в громкой музыке и тёмном помещении клуба. Там никто не смотрит, как ты двигаешься, никто не осудит, всем на всё наплевать. В таких клубах царит полная свобода и это касается практически всего.

Когда подходит наша очередь, Джек берёт меня за руку, и мы заходим внутрь. Громкие басы ударяют по ушам, и всё тело буквально вибрирует от музыки. Клуб переполнен и приходится продвигаться очень медленно. На сцене за пультом стоит ди-джей, придерживая наушники плечом, а недалеко от него танцуют полуобнажённые девушки, увитые неоновыми проводами. Выглядит это красиво и необычно. Мы подходим к барной стойке, и Джек усаживает меня на высокий табурет, а сам встаёт рядом со мной. Девушки, сидящие неподалёку, то и дело бросают на него голодные взгляды, но он, кажется, их не замечает или делает вид. А вот я их прекрасно вижу и подавляю жуткое желание показать им средний палец. Стервы!

– Что будешь пить? – спрашивает Джек, наклоняясь ко мне, чтобы было лучше слышно.

– Маргариту, – отвечаю я, он кивает и заказывает напитки. Для меня «Маргариту» и для себя виски со льдом.

– Пойдём танцевать, – просит Джек, поглаживая мои плечи и целуя в шею. Выпиваю свой коктейль, и согласно киваю. Джек берёт меня за руку, и мы продвигаемся на танцпол. Звучит ритмичная музыка, эхом отдаваясь в моём теле. Когда мы находим свободное место, то я просто отдаюсь музыке. Не думая о том, как я выгляжу со стороны. Сейчас я просто отдыхаю, сбрасывая напряжение этого нелёгкого дня в танце. Джек обхватывает меня за талию, прижимая к себе вплотную. Меня окутывает его аромат, кружа голову и заставляя делать что-то немыслимое. Улыбаюсь ему и касаюсь его губ своими, медленно провожу языком по нижней губе, целуя и соблазняя его. Мы продолжаем танцевать, но в каком-то собственном ритме. Музыка отходит на задний план. Наш поцелуй становится глубже и откровенней. Меня опьяняет страсть, которая набирает обороты ещё немного и она накроет меня с головой. Джек проходится руками по моей спине, забираясь под шёлковый топ и касаясь кожи. Медленно он опускает руки на мою попу, сжимая её, что заставляет меня желать его ещё больше. Я чувствую его напряжённый член, упирающийся мне в бедро, и поворачиваюсь к нему спиной. Поднимаю руки, обхватывая Джека за шею, теперь его член практически упирается мне в зад. Без какого-либо стеснения я начинаю танцевать, создавая трение между нами. Я чувствую, как он напрягается, становится твёрдым, и это осознание делает меня влажной.

– Ты играешь не по правилам, детка, – шепчет Джек мне на ухо, спускаясь поцелуями к шее и плечам. Поворачиваюсь к нему лицом, встречаясь с дьявольской усмешкой и тёмным голодным взглядом.

– Ты заставляешь меня быть плохой, Джек Хастлер, – игриво произношу я, закусив губу.

– Мне это нравится, – отвечает Джек, а после хватает меня за руку и уводит с танцпола. Мы проталкиваемся сквозь танцующую толпу туда, где меньше всего народа. Проходим через служебные помещения, и Джек наугад открывает первую попавшуюся дверь. Мы попадаем в кладовую. Всюду стоят швабры и моющие средства. Джек захлопывает дверь, закрывая её на щеколду, и прижимает меня к деревянной поверхности. Без предупреждения, он припадает к моим губам. Его руки забираются под мой топ и ложатся на оголённую грудь. Этот топ не подразумевает наличие бюстгальтера, именно поэтому я выбрала его. Девушка всегда должна просчитывать ситуацию на несколько шагов вперёд и быть готовой ко всему.

– Я хочу тебя трахнуть, Маккензи, прямо тут, – шепчет Джек, отрываясь от моих губ и соединяя наши взгляды. Его глаза чернее самой ночи и сейчас мне кажется, что в них плещется огонь.

– Тогда не медли, – отвечаю я и на миг Джек столбенеет, наверняка думая, что я буду против. Но потом он согласно кивает, а в следующую минуту я уже стою перед ним без топа. Он нежно поглаживает моё тело, проходится по округлостям и припадает сначала к одному соску, а затем к другому. Его язык кружит вокруг твёрдых сосков, посылая в моё тело заряды энергии. Я выгибаюсь ему навстречу, закрываю глаза, отдаваясь в его умелые руки. Из моего рта вылетает стон, и я чувствую, как внизу разливается жар. Чувствую, что становлюсь влажной и готовой к большему. Но нас прерывает какой-то стук. Джек отрывается от меня, и я распахиваю глаза. Ручка двери шевелится, кто-то с той стороны пытается открыть дверь, но не может.

– Эй, а ну выходите оттуда! – орёт грубый мужской голос. – Задолбали уже тут трахаться! Что больше места не нашли?

Мы с Джеком подавляем смешок, и я быстро натягиваю на себя топ. Джек наклоняется ко мне и, поправив мои волосы, быстро целует меня в губы.

– Я сейчас охрану вызову! – не унимается мужик.

Джек берёт меня за руку и открывает щеколду, а после мы как провинившиеся школьники вылетаем из кладовки. Не оборачиваясь, мы просто бежим вперёд, игнорируя заинтересованные взгляды. Джек крепко держит меня за руку, то и дело, оглядываясь и проверяя, не потерялась ли я в толпе. Наконец мы оказываемся на улице и минуем ещё пару кварталов, прежде чем остановиться. Мы громко хохочем, пытаясь привести дыхание в норму. В боку колет от совмещения бега на каблуках и смеха. Сгибаюсь пополам, пока приступ смеха не кончается. Ноги гудят от незапланированной пробежки. Я только чудом не сломала себе ноги. Но если бы мне дали второй шанс, я бы поступила точно так же, ничего не меняя. Это было весело. Я снова вспоминаю все наши детские пакости. Наш с Джеком тандем постоянно приносил кучу проблем, но все прощали нам наши проступки, стоило мне только мило улыбнуться. Этим я спасала наши задницы.

– Это было неожиданно, – сквозь смех произносит Джек.

– Да уж, не то слово, – отвечаю я, выпрямляясь и широко улыбаясь.

Живот болит от смеха, а скулы от широкой улыбки. А Джек рядом со мной внезапно становится слишком серьёзным. Он медленно подходит ко мне и берёт за руки. Его глаза, не отрываясь, смотрят на меня, но я чувствую, что он смотрит намного глубже, он видит меня насквозь. Каждый потаённый уголок моей души. Он знаком с моими страхами. Он знает, что я люблю и что ненавижу, и это делает меня уязвимой перед ним. Но я больше не боюсь, что он сделает мне больно. Сейчас я понимаю, что готова простить ему всё. Если я кому и позволю причинить мне боль, то только ему. Только у него есть власть надо мной. Сейчас, глядя в его тёмные чарующие глаза, я это признаю.

– Маккензи, я давно уже должен был это сказать. Сейчас я вообще не понимаю, почему так долго тянул. Мы с тобой знакомы слишком давно. И если ты веришь в судьбу, то я думаю, это именно она нас свела, – он опускает взгляд на наши соединённые руки и улыбается. – У нас столько общего, но в то же время мы многим отличаемся. Мне кажется ты именно та половинка, которую многие люди ищут всю жизнь. Ты моя половинка. Ты спасаешь меня, делаешь лучше, твоя любовь залечивает все мои раны, ты заставляешь меня улыбаться и встречать каждый новый день с радостью. Если я не часто говорю тебе слова любви, то это не, потому что я тебя не люблю. Наоборот, я люблю тебя очень сильно и не всегда могу подобрать подходящие слова, чтобы описать эту любовь. Но сейчас я точно могу сказать, что люблю тебя больше, чем кого бы то ни было. Ты всё, что мне нужно для счастья. И поэтому я хочу спросить, – внезапно он опускается на одно колено и моё сердце принимается бешено колотиться в груди. Воздух покидает мои лёгкие, и я задерживаю дыхание, ожидая услышать продолжение его слов. Неужели это и правда происходит? Джек поднимает на меня свой взгляд полный любви и надежды.

– Маккензи Джонс, ты выйдешь за меня замуж? – произносит он осторожно, словно боясь меня напугать. Сейчас он выглядит таким ранимым, каким я его никогда не видела.

– Да, – отвечаю я, не желая больше тянуть с ответом, – конечно да!

Я выкрикиваю ему ответ, чувствуя, как по щекам стекают слёзы. Джек поднимается и подхватывает меня на руки, счастливо улыбаясь. Я смеюсь, пока он кружит меня, и слышу вокруг нас громкие аплодисменты и поздравления. Когда Джек опускает меня на землю, то оглядевшись, я замечаю, что мы собрали приличную толпу народа вокруг. Улыбаюсь им и перевожу всё своё внимание на Джека. Его глаза блестят от счастья, и я как никогда рада, что стала поводом для его улыбки. Я так люблю этого мужчину, что видеть боль на его лице мне невыносимо. Мы словно связаны толстой нитью и всё, что чувствует Джек, чувствую я. Поэтому сейчас, видя, как он счастлив, я чувствую себя вдвойне счастливее.

Джек обхватывает меня рукой за плечи, и мы уходим от собравшихся зевак дальше по тротуару к нашему дому. Теперь он и правда, наш. Это не просто моя квартира или просто его квартира. Этот дом связал нас. Если бы не упорство Джека, то я бы до сих пор всеми силами старалась избегать его. Но когда такой мужчина, как он буквально врывается в вашу жизнь, слово сильнейший ураган, его просто нельзя игнорировать. Его нужно принять.

Мы медленно шагаем по тротуару, вокруг стоит тишина и лишь откуда-то издалека доносится еле различимое звучание музыки. Улицы пустынны и дует слабый ветерок. А небо над головой такое ясное, что кажется, звёзды светят ярче обычного. Я осматриваю созвездия, вспоминая, как в детстве мы с отцом лежали на крыше и наблюдали за ночным небом. Благодаря ему я выучила все созвездия и теперь без проблем могу найти любое из них. Внезапно, я замечаю какое-то изменение на небе, и Джек тихо шепчет, наклоняясь ко мне.

– Загадывай желание, Маккензи.

Смотрю, как падает звезда, и на миг закрываю глаза. Джек останавливает меня, и я открываю глаза, встречаясь с его счастливым лицом. Затуманенным взором он смотрит на меня, поднимая руку и поглаживая мою щеку. Его ладонь горячая и сухая, и я прижимаюсь к ней, наслаждаясь его касанием.

– Что ты загадала? – интересуется он, опуская руки на мою талию и прижимая меня к себе.

– А разве можно говорить о своём желании вслух? – спрашиваю я, обнимая его за шею.

– Мне ты можешь рассказать о чём угодно, – шепчет он, наклоняясь к моему лицу и соприкасаясь лбами.

– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, – шепчу я, вверяя ему своё самое заветное желание.

– Я полюбил тебя однажды и это навсегда, – отвечает Джек и целует меня. Этим поцелуем он показывает свою любовь и от этих переполняющих меня чувств моё сердце радостно трепещет. Обнимаю его сильней, отвечая на его поцелуй с большей страстью. Я до сих пор не могу во всё это поверить. Я и Джек, жених и невеста. Может ли что-то быть лучше, чем это?