Текст книги "Однажды и навсегда (СИ)"
Автор книги: Светлана Головьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 6
Джек
После работы я решаю пойти в свой любимый бар «T.G.I. Friday's». Там делают, пожалуй, лучшие стейки и подают отличное пиво. Когда я туда приезжаю, то зал уже забит до отказа. В интерьере бара преобладает красный цвет. У барной стойки стоят высокие табуреты с красным кожаным сиденьем. Потолок тоже ярко-красный, как и рамы со старинными постерами, висящие на стенах. В зале нет отдельных столов, вместо них тут стоят три длинных стола, за которым и сидят посетители. Это делает атмосферу непринуждённой и дружественной. Даже если ты придёшь сюда в одиночестве к концу вечера ты уже обзаведёшься кучей новых знакомых. Из колонок доносится тихая музыка, которую практически не слышно из-за гула голосов. Подхожу к барной стойке и усаживаюсь на своё уже привычное место. Ко мне подходит Карла, немолодая женщина с ярко-выраженными мексиканскими чертами. Длинные волнистые волосы она убрала назад и подвязала их пёстрым платком. На ней белая блузка и тёмно-синие джинсы с завышенной талией, а на плече висит полотенце в красно-белую клетку.
– Привет, красавчик, – говорит она, опираясь на стол рядом со мной, – тебе как обычно?
– Привет, Карла, ты же знаешь, что я никогда не изменю своим вкусам.
– Да, в еде ты консерватор, не то, что в делах с женщинами, – она одаривает меня улыбкой и качает головой.
– Все мы грешны, Карла.
– А ты этого даже не скрываешь. Стоило тебе войти в эти двери, как все женщины в помещении повернули к тебе головы. Ты словно местная рок звезда. Может, хоть споёшь ради приличия? – она наливает полную кружку пива и ставит передо мной.
– Чего не умею, того не умею, – пожимаю плечами и отпиваю пива.
– Неужели этот мужчина имеет недостатки? – она вскидывает руками и поворачивается к своим напарницам. – Девочки, вы слышали? У нашего Казановы, оказывается, тоже есть изъяны, так что прекратите его боготворить.
Две молодые барменши кидают на меня насмешливый взгляд и начинают смеяться. А одна из официанток немного краснеет, как только мы встречаемся глазами. Качаю головой и возвращаюсь к своему пиву. Карла приносит мой средне-прожаренный стейк, и я принимаюсь уплетать свой ужин. После двух кружек пива я изрядно расслабляюсь и заказываю ещё одну. В зале уже не протолкнуться и я рад, что приехал сюда пораньше. Это место никогда не бывает пустым, даже днём тут много народа. Ну а вечером персоналу даже отдохнуть некогда.
– Кого я вижу? Великий Джек Хастлер собственной персоной, – поворачиваюсь на женский голос и встречаюсь с янтарными глазами Александры Кроссман. Брюнетка с длинными волосами, хорошей фигурой и потрясающим проницательным взглядом несколько лет назад плотно засела в моей голове. Но, к сожалению, она оказалась неподвластна моим чарам. И стала первым поражением в моей жизни, потому что ей по вкусу только девушки.
– Алекс? Неужели это и правда, ты? – спрашиваю я, прищурившись, делая вид, что не узнаю её.
– Нет, перед тобой королева Великобритании, дурень, – она хлопает меня по плечу и улыбается, устраиваясь на соседнем табурете. Эта улыбка может свести с ума любого мужчину, да и женщину, судя по всему тоже.
– С каких пор ты ходишь по таким заведениям? Или ты, наконец, решила покончить с вегетарианством?
– Конечно, нет, – она обидчиво хмурит брови, – но тут подают лучшее пиво в Аннаполисе.
Она кивает Карле и та наливает ей пинту.
– Всегда знал, что ты знаешь толк в пиве, – подмигиваю ей и поднимаю свою кружку.
– Время близится к десяти вечера, а ты всё ещё в одиночестве. Потерял сноровку? – насмешливо спрашивает она, делая глоток.
– Нет, просто устал от этого всего.
– Так-так, секс символ Аннаполиса собирается на покой. И кто же она? Кто пленил нашего красавчика? – Алекс впивается в меня взглядом, словно пытаясь прочесть мои мысли.
– А почему обязательно должна быть ОНА?
– Такие как ты, просто так не меняются.
Девушка отпивает из своей кружки, а я задумываюсь о том, что она сказала. Неужели это правда? Тут я понимаю, что уже больше месяца ни занимался сексом. В последнее время я даже не обращаю внимания на девушек. На всех кроме неё. Маккензи Джонс плотно засела в моих мыслях. Никогда не думал, что это произойдёт. Я никогда не был с девушкой больше одного раза. Все их имена и лица стирались уже на утро. А Маккензи не только оставила во мне свой след после нашего секса, но и продолжает притягивать к себе снова и снова. Мне хочется заниматься с ней сексом снова и снова. Трахать во всех мыслимых и не мыслимых позах. Хочется слышать её стоны и крики, ощущать её сладкий аромат, чувствовать гладкую кожу. Стоит мне взглянуть на неё, как мой мозг отключается, а мысли становятся пошлыми. Кажется, я увяз по самое горло.
Мы выпиваем ещё по паре кружек и покидаем бар, изрядно набравшись. Весенний прохладный воздух проникает под кожаную куртку, но я и не думаю её застёгивать. Мне нравится ощущать эту прохладу. Алекс прижимается ко мне, и я обнимаю её за плечи, так мы и плетёмся по улице. Всю дорогу Александра рассказывает истории из своей жизни, которые на пьяную голову кажутся очень смешными.
Нам на встречу идут шумные компании, спеша к ночным развлечениям. А мы словно старики уже возвращаемся домой. Да, еще несколько лет назад я бы тоже шёл в одной из таких компаний на очередную тусовку. Но не теперь.
– Так вот где ты теперь живёшь? – заплетающимся языком спрашивает Алекс, кивая на мой дом.
– Да, решил временно сменить жильё, – отвечаю я, и в этот миг до меня доносится какой-то крик. Поднимаю голову, кажется, это послышалось с последнего этажа. С балкона Кензи льётся тусклый свет, но её там нет. Возможно, мне и показалось.
– Зайдёшь? Не думаю, что в таком состоянии ты доберёшься до дома.
– Конечно, тем более эти каблуки меня просто убивают, – она со злостью смотрит на свои туфли, словно хочет их отругать. Это зрелище меня очень смешит. Девушка гневно смотрит на меня и тычет своим наманикюренным пальцем в мою сторону. – Я бы посмотрела на тебя в этих туфлях. И поверь мне, тогда бы смеялась я.
Она взмахивает руками и резко поворачивается на каблуках, чудом не рухнув на тротуар, а затем как ни в чём не бывало, заходит в дом. В вестибюле, она снимает свои туфли и босиком поднимается по лестнице. Её шатает из стороны в сторону и один раз она чуть не падает вниз, но вовремя успевает схватиться за перила. Давлюсь смешком, когда она оборачивается и бросает в меня рассерженный взгляд.
– Прошлый твой дом мне нравился больше, – бормочет девушка, на что я лишь качаю головой.
Наконец, мы поднимаемся на последний этаж, и я открываю дверь своей квартиры. Почему-то мне очень хочется постучать в соседнюю дверь, но я этого не делаю. Алекс проходит мимо меня, и я закрываю за нами дверь. Когда я узнал, что Кензи живёт тут, то выяснил всё о жильцах этого дома. И оказалось, что её соседом был Барри Дрейк, с которым мы когда-то общались, прогуливая уроки. Мне показалось это хорошим шансом, и я предложил Барри переехать в мой дом, а сам снял его квартиру на неопределённое время. Его даже не пришлось долго уговаривать. Судя по интерьеру, можно понять что Барри увлекается музыкой. На старых деревянных полках стоят виниловые пластинки. На стенах висят плакаты и картины в авангардном стиле. Посреди гостиной стоит коричневый диван, накрытый клетчатым пледом, а по обе стороны от него расположились два кресла-качалки с высокими спинками. Ещё тут куча всяких женских статуэток. Когда я первый раз оказался тут, то был немного удивлён таким интерьером, но позже привык и сейчас мне тут очень нравится.
– А тут миленько, – оглядываясь по сторонам, произносит Алекс.
– Не то слово, – снимаю ботинки и иду в спальню, – можешь переночевать в спальне, а я лягу на диване.
– Хорошо, а где у тебя туалет?
Беру запасное одеяло с подушкой и возвращаюсь в гостиную, где замечаю, как Алекс развалилась на диване, прикрыв глаза рукой.
– Пойдём, я тебя провожу, – говорю я, слегка толкнув её в плечо, но судя по молчанию и тихому посапыванию, она уже уснула. Накрываю её одеялом и на всякий случай приношу тазик из ванной. Я не понаслышке знаю, что организм Алекс совсем не дружит с алкоголем. Однажды, она так напилась, что уснула прямо в ванне в моём доме. Так что тазик ей явно не помешает. Иду в спальню и раздеваюсь. За стенкой слышно тихое звучание музыки и голос Кензи. Прислушиваюсь и наконец, отчётливо слышу, что она поёт. Укладываюсь на кровать и практически мгновенно засыпаю. И всю ночь меня преследует девушка с самыми красивыми карими глазами и чудесным голосом.
Маккензи
На следующий день я просыпаюсь в ужасном настроении. Никогда я ещё не чувствовала себя такой уставшей с утра. Голова раскалывается, рука болит, а желудок требует сытного завтрака. А всё, потому что вчера я поддалась чувствам, открыла бутылку вина и во всё горло подпевала Кристине Агилере. Спать я легла только, когда бутылка опустела, а горло начало болеть. Я даже не потрудилась добраться до кровати и уснула на полу в куче подушек. Отчего сегодня я чувствую себя побитой собакой. В воздухе витает запах сигарет и перегара, поэтому я спешу открыть балкон. Дышать тут же становится легче. Но стоит мне вернуться в комнату и посмотреть на часы, как меня окутывает паника. Я мчусь к телефону и вижу пять пропущенных от мамы. Мы же договорились встретиться и пообедать, а время уже почти полдень. Набираю мамин номер и слушаю протяжные гудки. Мама никогда не любила опаздывать и приучила меня всегда выходить заранее. И я постоянно приходила раньше на полчаса. Но теперь я жутко опаздываю, чего со мной никогда не случалось.
– Дорогая, ты где? Мы с папой уже в ресторанчике, неподалёку от твоего дома. Я звонила тебе много раз, но ты не отвечала, поэтому мы сами выбрали место. Ты же не забыла? С тобой всё в порядке? – слышу я тревожный голос мамы, она у меня ещё тот паникёр. Наверняка, напридумывала в своей голове кучу неприятных и страшных картин с моим участием
– Конечно, не забыла и со мной всё хорошо, – отвечаю я, наспех натягивая джинсы. – Я уже еду, просто были кое-какие дела.
– Хорошо, милая мы тебя ждём.
Быстро нажимаю на «отбой» и надеваю малиновую шёлковую блузу. На макияж времени нет, поэтому я просто умываюсь, расчёсываю пальцами волосы и убираю их в пучок. Хватаю сумочку, по пути кидая в неё всё, что может пригодиться. Надеваю туфли и пиджак, после чего мигом вылетаю в коридор. Где по закону подлости стоит Джек со своей ночной фифой. Надо сказать, что она достаточно симпатичная. И если честно, то отличается от всех предыдущих пассий Хастлера. Она какая-то настоящая и очень милая. Чёрт, Кензи, прекрати расхваливать эту девицу!
– Доброе утро, Кензи, – произносит Джек, но я не реагирую. Закрываю дверь своей квартиры и убираю ключи в сумочку. Замечаю, что девушка что-то шепчет Джеку, из-за чего его лицо становится хмурым. Вскидываю голову, стараясь не смотреть на них, и не споткнуться у них на глазах. Мне хочется казаться сильной и независимой женщиной, но почему-то мне кажется, что я веду себя как ребёнок.
Мигом преодолеваю лестничные пролёты и выхожу на улицу. День выдался достаточно тёплым, да и ресторан находится недалеко, поэтому я решаю идти пешком. От быстрой ходьбы начинает кружиться голова, а яркое солнце нещадно слепит глаза. Да, не удачно я выбрала время для ночной пьянки. Выгляжу я наверняка не лучшим образом. Надеюсь, мама не заметит моё похмелье.
Но стоит мне войти в ресторан, как мама тут же поворачивает ко мне голову. Её пристальный взгляд не предвещает ничего хорошего. Чувствую, что придётся слушать их с папой шуточки и советы по тому, как нужно правильно пить. Эти два человека больше всех любят надо мной подшучивать.
– А вот и наша прелестная дочурка, – мама встаёт и крепко обнимает меня. – Дорогая, а вот зубы не мешало бы почистить дважды. От тебя за две версты несёт весёлой ночкой, – шепчет она.
– Ну-ну хватит, Джослин, дай я обниму свою крошку, – произносит отец своим грубым баритоном. Он у меня высокий и крепкий мужчина и голос у него, как у оперного певца. В детстве я обожала слушать сказки в его исполнении. Это был настоящий театр, он читал по ролям разными голосами. Кому-то сказки на ночь читают мамы, а я всегда просила отца.
– Привет, пап, – мы обнимаемся, и я буквально тону в его крепких объятиях.
– Мы ждали тебя слишком долго, поэтому решили сделать заказ сами. Тебе обязательно должно понравиться здешнее рагу, – говорит отец, когда все мы занимаем свои места.
– Сейчас я готова съесть даже целую кастрюлю с брокколи, – отвечаю я, на что родители единогласно смеются. Я просто терпеть не могу брокколи. Для меня это самый гадкий овощ на планете. Разве может нормальный овощ быть похожим на мозги инопланетян? Вот и я думаю, что нет.
– Как дела в магазине? Все женщины в компании только и твердят о тебе. Надеются через меня выбить себе наряд, – говорит отец, когда нам приносят наш заказ. На моей тарелке мясное рагу с зелёным салатом и выглядит это очень аппетитно.
– Всё идёт лучше, чем я даже мечтала. У меня есть несколько крупных и дорогих заказов. И я продолжаю шить для магазина. Продажи идут полным ходом, ведь это не массовое производство. Каждое платье шьётся в единственном экземпляре.
– Это очень хорошо, а что произошло с твоей рукой? – спрашивает мама, кивая в сторону моей перевязанной ладони.
– Ничего страшного, просто нелепая случайность, – туманно отвечаю я, надеясь, что мама не начнёт допрос. Не говорить же ей, что я следила за своим новым соседом и со злости сломала бокал. Она даже не знает о Джеке. Никто не знает о том, что произошло год назад. Это единственное о чём я не смогла рассказать ни маме, ни Джилл. Это лишь моя тайна. Надеюсь, что Джек тоже ни с кем это не обсуждал. Это только между нами.
Мама прищуривается, как бы говоря, что разговор ещё не закончен, но ничего не говорит. Остаток обеда мы проводим за разговорами о папиной работе, моих успехах и прочей ерунде. Несмотря на то, что в ресторане полно других посетителей, я чувствую, что снова вернулась домой. Здесь какая-то домашняя и очень уютная атмосфера. Простые коричневые скатерти, люстры с плетёными абажурами, деревянные полы и мягкие стулья. В воздухе витает аромат жареного мяса и домашнего вина. Из колонок льются тихие и умиротворяющие звуки саксофона, которые заставляют остаться тут чуть дольше, чем положено. Еда тут приготовлена с любовью, почти так же как готовит мама. Мне и правда, тут очень нравится, родители были правы. Это отличное место для семейных посиделок.
– Тебя подвезти? – спрашивает отец, когда мы выходим на улицу.
– Нет, я, пожалуй, прогуляюсь. Мне ещё нужно зайти в магазин, – отвечаю я, обнимая по очереди родителей. – Я приеду в выходные, как и договаривались.
– Хорошо, дорогая, я приготовлю индейку по бабушкиному рецепту, – мама целует меня в щёку и они садятся в свой тёмно-синий «Lexus LX 570». Какое-то время я стою на тротуаре, пока их машина не скрывается за поворотом.
Погода сегодня и правда выдалась чудесная. Солнце пригревает, отражаясь от стеклянных витрин магазинов и ресторанов. Небо такое голубое, что кажется каким-то ненастоящим. Я иду по тротуару, встречая на пути таких же спешащих людей, как и я. Время обеденное, а это значит, что многие из них скорей всего возвращаются в свои офисы с обеда. В такие моменты я рада, что не выбрала работу вроде бухгалтера или менеджера. Сидеть целыми днями в своей небольшой коробке в горе бумаг, это точно не для меня. Моя свободолюбивая сущность этого бы не выдержала. Я в школе то с трудом могла усидеть до конца уроков. Мне было важным, чтобы учитель смог интересно подать информацию, тогда бы и я училась с большим усердием. Но когда ваша учительница миссис Хиггинс, эта совсем не милая старушка с каменным выражением лица, рассказывает о каких-то там сражениях в Древней Греции, тебе больше всего хочется застрелиться, лишь бы не слышать этот монотонный, усыпляющий голос.
Когда я прихожу в салон, то вижу там нескольких посетительниц. Вайолет беседует с женщиной лет сорока, у которой такие пышные рыжие волосы, что напоминают гриву льва. Когда моя помощница замечает меня, то оставляет свою собеседницу и направляется ко мне.
– Привет, вижу дела тут не стоят на месте. Для меня что-то есть? – спрашиваю я.
– Привет, для вас у меня много чего есть, – она включает свой планшет и принимается что-то там просматривать, – на завтра у вас назначено три встречи с новыми клиентками. Все они согласились прийти сюда, так что тебе не придётся к ним ездить. Сегодня купили три платья из новой коллекции. И звонил Гаррет Фостер из рекламной компании. Он очень хотел с вами поговорить. Я вынуждена была дать ему ваш номер, он был очень настойчив. Я подумала, что это важно. Надеюсь, я не сделала ничего противозаконного?
– Ну что ты, наверно это и правда, было важно. Что-то ещё?
– Нет, – Вайолет заправляет за ухо короткую прядь волос и смотрит на меня с улыбкой. Сегодня она надела очки в ярко-красной оправе, которые наверняка служат больше для стиля, нежели для улучшения зрения. Из одежды на ней тёмно-зелёный комбинезон без рукавов и чёрные слипоны на высокой белой платформе. Эта девушка из тех людей, которые для меня являются живым воплощением искусства. Она такая яркая и живая, каждый предмет её одежды уникален и многие бы ни за что не одели это всё вместе, но только не она. Вайолет любительница модных экспериментов и это мне в ней нравится больше всего.
– Спасибо, Вайолет. Тогда я буду у себя в кабинете, если что зови.
Вайолет кивает и уходит к единственной оставшейся посетительнице с той самой львиной гривой. А я иду в свой кабинет. Тут как всегда прохладно, но мне это нравится. Сажусь за стол и принимаюсь за работу. Мне нужно заказать ещё больше материалов, поэтому я принимаюсь звонить в самые крупные магазины тканей. У них есть доставка и мне не приходится разъезжать по городам в поисках нужной ткани или пуговиц. Когда с заказами покончено, до меня доносится звук рингтона моего сотового. На экране смартфона отображается неизвестный номер и я нажимаю «принять».
– Слушаю.
– Мисс Джонс, это Гаррет Фостер, – слышится приятный мужской голос.
– Здравствуйте, мистер Фостер. Что-то случилось?
– Готовы снимки для рекламных постеров. Я решил, что вы хотели бы взглянуть на них.
– Конечно, когда я могу заехать?
– В любое время. Я в офисе до семи вечера.
– Хорошо, я скоро приеду.
– До встречи, мисс Джонс.
– До свидания, мистер Фостер.
Отключаюсь и кладу телефон на стол. Настольные часы показывают без пяти три, и я решаю ехать сейчас же. Придётся вызвать такси, так как по дурости я решила обойтись сегодня без машины. Беру телефон и вызываю такси, попутно собирая сумку. Быстро подкрашиваю губы и покидаю кабинет. В зале сидит только Вайолет, что-то просматривая в своём телефоне. Когда она замечает меня, то тут же подскакивает, как ужаленная и прячет телефон. Я улыбаюсь и подхожу к ней.
– Если никого не будет, то сегодня можешь закрыть пораньше. На завтра возьми выходной, я сама тут справлюсь.
– Мне всё равно нечем заняться, я могу прийти.
– Такой молодой девушке, как ты всегда можно найти занятие. Погуляй, отдохни и приходи в пятницу.
– Хорошо, – говорит она, застенчиво улыбаясь. Она выглядит такой юной, когда вот так улыбается, и её щёки наливаются румянцем. Иногда мне кажется, что если ей не давать выходной, то она даже не будет его просить. Вайолет из тех людей, для которых важно мнение со стороны, важно быть полезной. Она в первую очередь беспокоится о других и лишь потом о себе. Таких людей мало в современном мире, где каждый за себя. Мы больше напоминаем разъярённых животных, борющихся за существование и главенство, чем людей. Мы готовы разорвать глотку каждому, кто посягнёт на наше богатство, место в компании, каждому кто решит показать, что он лучше нас. В нас слишком мало человечности и слишком много от животных и это пугает.
Я покидаю салон, и тут же подъезжает такси. Называю водителю адрес и откидываюсь на сиденье, наслаждаясь мимолётным покоем. В последнее время я чувствую себя белкой в колесе и иногда скучаю по тем временам, когда всё что мне было нужно это побольше алкоголя и танцев. Когда во мне бурлил адреналин, и думалось, что стоит только подумать, и я окажусь на вершине мира. Когда моя жизнь была проста, как бумажный лист, а я была полна безрассудства. Я всё чаще вспоминаю ту озорную девчонку, которой когда-то была и понимаю, что сильно изменилась, когда, наконец, повзрослела. Не знаю, когда это случилось, наверно в Париже. Там я поняла, что жизнь это не череда вечеринок, а тяжёлый труд. Чтобы жить и ни в чём себе не отказывать, нужно долго трудиться. Всегда идти впереди всех, только тогда есть шанс стать победителем в этой гонке за счастливой жизнью.
– Приехали, – слышу я слегка хрипловатый грубый голос водителя.
Расплачиваюсь и выхожу из машины. Такси отъезжает, оставив меня одну перед высоким офисным зданием. Солнечные лучи отражаются от зеркальных поверхностей небоскрёба, делая его похожим на алмаз. Закрываю глаза на миг, чтобы избавиться от этого яркого свечения и вхожу внутрь. В этот раз я решаю не останавливаться на ресепшене, а сразу иду к лифту. Поднимаюсь на нужный этаж и без труда нахожу кабинет главы компании. Стучу и открываю дверь, когда слышу его одобрительное: «Войдите».
– А, мисс Джонс, я вас ждал. Рад, что вы приехали так быстро, – говорит Фостер, поднимаясь со своего места и направляясь ко мне. Сегодня на нём деловой костюм насыщенного синего оттенка и такого же цвета галстук. На ногах коричневые ботинки, начищенные до блеска. Светло-русые волосы как всегда в идеальном порядке, а на руке я замечаю ролексы. Такие же моя мама подарила отцу на их годовщину.
– Решила не затягивать с этим, – отвечаю я, протягивая ему руку для рукопожатия. Но вместо этого он берёт мою ладонь и целует тыльную сторону. Меня слегка удивляет это жест, но я не убираю руку. Фостер улыбается и жестом показывает мне садиться. Я занимаю место за столом напротив него, и он кладёт передо мной чёрную папку.
– Здесь все фотографии, посмотрите их и выберете лучшую.
– Вы их уже смотрели? – спрашиваю я, пока листаю страницы с фотографиями. Надо сказать, они получились даже лучше, чем я представляла. Подумать только, скоро одна из этих фотографий окажется на огромных рекламных щитах.
– Конечно, мне понравились несколько, – Фостер встаёт позади меня и слегка наклоняется, перелистывая страницы и показывая, те снимки, что понравились ему больше всего. А я не могу не заметить, что от него чудесно пахнет корицей и кофе. И голос у него приятный, мягкий и какой-то убаюкивающий. Чёрт! Встряхиваю головой, понимая, что всё прослушала и вообще думаю не о том. Такие мужчины, как Фостер умеют произвести впечатление, но с ними стоит быть осторожней. Не успеешь оглянуться, как окажешься в его постели.
Мне всё же удаётся выбрать лучший снимок и Фостер тут же передаёт его своей секретарше для дальнейшей работы.
– Теперь дело остаётся за малым. Скоро к вам толпами повалят новые клиенты. Реклама в наше время творит чудеса, – произносит он, не переставая мне улыбаться.
– Спасибо, что согласились со мной работать, – я поднимаюсь со своего места.
– Может, поужинаем, закрепим так сказать наше сотрудничество?
– Давайте, – смотрю на свои наручные часы. Времени ещё мало, так что успею вернуться до темноты. Надеюсь, он не решит, что это больше чем ужин.
– Тогда пойдёмте, тут недалеко есть чудесный ресторан, – он надевает пальто, берёт портфель и открывает передо мной дверь, пропуская вперёд.
Мы идём по коридорам, и от меня не ускользает то, с каким взглядом встречают его женщины. Словно он царь и бог, а они готовы ему поклоняться круглосуточно. И судя по выражению лица самого Фостера, он знает и наслаждается этим вниманием. Да, видимо он ещё больший павлин, чем я думала. Мы выходим на улицу и перед нами тут же останавливается чёрный BMW бизнес-класса. Гаррет открывает передо мной дверцу, и я сажусь в салон. Он называет водителю адрес и захлопывает за собой дверцу. Всю дорогу я молчу, лишь изредка отвечая на вопросы Фостера. Когда автомобиль останавливается, мы выходим и оказываемся возле ресторана итальянской кухни. Внутри всё выполнено в классическом стиле, без излишеств. Официанты в чёрно-белой униформе, белые скатерти столовое серебро, дорогой фарфор. В общем, выбор Фостера меня нисколько не удивил.
Как только мы переступаем порог ресторана, к нам тут же подлетает хостесс. Мужчина лет сорока с идеально зачёсанными каштановыми волосами и в чёрном фраке. Его маленькие чёрные глаза смотрят на Фостера с обожанием, а с лица не сходит слащавая улыбка.
– Мистер Фостер, рады вас видеть. Пойдёмте я провожу вас к вашему столику, – он с гордой осанкой семенит по залу, пока наконец не останавливается в самом центре перед уже накрытым столом на две персоны.
– Спасибо, Клейтон, – деловым тоном произносит Фостер, натянув фирменную улыбку. Клейтон же чуть ли не прыгая от радости, удаляется, оставив нас одних. Фостер помогает мне сесть, а после устраивается напротив меня. На своей тарелке я замечаю пасту с белым соусом и креветками. В центре стола стоит хлебная корзинка и бутылка красного вина в ведёрке со льдом.
– Здесь подают самые свежие морепродукты. Я тут часто ужинаю, но обычно в одиночестве, – он улыбается и принимается открывать бутылку с вином. Что-то мне с трудом верится, что он ужинает в одиночестве. Скорей всего в одиночестве он завтракает, потому что выгоняет девушку задолго до этого.
– Я уже заметила, что вы тут постоянный гость.
– Может, перейдём на «ты»?
– Я не против.
Фостер разливает вино по бокалам, и мы приступаем к ужину. Весь вечер он болтает о себе. Рассказывает, как сам поднял свою фирму с нуля. Выучился в Гарварде, получил учёную степень. И всё чего ему теперь не хватает это семьи. Ещё он хочет податься в политику и выставить свою кандидатуру на выборах в мэры города. И всё в таком духе. Я стараюсь делать вид, что слушаю, вставляю восторженные вздохи, когда это нужно и поддакиваю, отчего он весь цветёт и пахнет. Когда мы заканчиваем с десертом я чуть ли не подпрыгиваю с места, желая как можно скорее оказаться подальше от этого павлина. Я ещё никогда в жизни не встречала такого напыщенного и самовлюблённого мужчину, как Гаррет Фостер.
– Спасибо за чудесный вечер, Маккензи, – произносит Фостер, когда мы покидаем ресторан.
– И тебе спасибо, было… – как бы так сказать, чтобы его не обидеть, – познавательно.
– Прости, иногда я бываю слишком болтлив, – отвечает он, усмехаясь, – нужно было сказать, чтобы я заткнулся.
– Всё же мама научила меня быть вежливой.
– Я заметил, – он кивает, и мы садимся в машину, – куда тебя отвезти?
– Домой, – отвечаю я и называю свой адрес.
Когда машина тормозит возле моего дома, Фостер выходит и провожает меня до подъезда. Мы останавливаемся у дверей и топчемся на месте, как два подростка. Нужно просто сказать пока и всё, но я чего-то жду. Пока мы ехали в машине, я вдруг подумала, что возможно слишком рано списала его со счетов. Что возможно, он не так плох, как кажется. Может за всей этой красочной маской есть кто-то другой, более человечный и настоящий? Мама всегда говорила, чтобы я не судила по первому впечатлению. Все мы разные и многогранные. Мы словно луковицы и нужно изрядно помучиться, чтобы снять с человека слой за слоем, маску за маской, чтобы добраться до сути его личности.
– Я, пожалуй, пойду, – первой нарушаю молчание и касаюсь двери, когда Фостер неожиданно останавливает меня и хватает за руку.
– Можно я позвоню тебе как-нибудь? – спрашивает он, глядя мне прямо в глаза. Свет от уличного фонаря падает прямо на него, освещая привлекательное лицо. Вечерний прохладный ветер растрепал его волосы, и теперь они лежат в беспорядке. Сейчас он совсем не похож на того делового мужчину, что я встретила несколько часов назад.
– Как-нибудь, – просто отвечаю я и ухожу. Тяжёлая дверь с громким стуком захлопывается, и я спешу подняться наверх. От этих мужчин одни неприятности, но я как последняя дура ведусь на все их фокусы. Мне хватает и моего соседа, который день за днём сводит мой трезвый разум с ума. А теперь ещё и Фостер вводит сумятицу в мою и без того сумасшедшую жизнь.
– Нашла себе нового дружка? – слышу я грубый голос, когда оказываюсь на своём этаже. Хастлер стоит в конце коридора у окна. Он навалился на стену, а руки сложил на груди и судя по его хмурому лицу, он сильно недоволен. В коридоре темно, потому что эта чёртовая лампа опять сломалась. Но в этом мраке я отчётливо вижу огонь в глазах Джека. Если бы это было возможно, то он мог меня запросто испепелить одним взглядом.
– Тебя это не касается, – дерзко отвечаю я, не отрывая от него взгляда. Джек шумно выдыхает и направляется ко мне. Его тяжёлые ботинки с гулким стуком опускаются на пол. Он практически подлетает ко мне, резким движением прислоняя меня к стене. Из моего горла вылетает удивлённый вздох, и я ощущаю, с какой силой начинает биться моё сердце, словно загнанный зверь в клетке. От Джека пахнет сигаретами и алкоголем, его сильные руки сжимают мою талию, а взгляд приковывает к месту. Я не могу пошевелиться, можно даже не стараться. Я вся в его власти.
– Ты ошибаешься, Маккензи, – рычит он, сильней наваливаясь на меня. Я слышу, как он тяжело дышит, чувствую, как быстро бьётся его сердце, ударяясь в грудь. Мне хочется, чтобы он меня поцеловал, но одновременно я боюсь, что он это сделает. Мой мозг отказывается думать, Джек вводит меня в замешательство, путает мысли.
– Он тебя целовал? – шепчет он мне на ухо, губами касаясь мочки. – Трогал тебя? Если так, то я его убью.
Почему-то эти слова отрезвляют меня, и я нахожу в себе силы противостоять Джеку. Он не имеет никакого права так себя вести.
– Тебя это не касается, ведь ты трахаешь всё что движется, и я не спрашиваю тебя о том, что ты делал вчера с той шлюшкой, – отвечаю я и отталкиваю его от себя. Он отступает назад, в его глазах читается удивление. – Ты не имеешь права заявлять на меня свои права. Ты мне не бойфренд, не жених и даже не друг. Ты мне никто, Джек. Так что прекрати делать вид, что тебе есть до меня дело!
Я задыхаюсь от того, что высказываю это всё на одном дыхании. Горло сжимается от подступающих слёз. Не знаю почему, но сейчас мне хочется разрыдаться. Хочется, чтобы Джек подошёл ко мне и опроверг мои слова. Чтобы сказал, что ему есть до меня дело. Именно до меня, а не до моего тела. Хочется услышать, что он любит меня. Ведь теперь я понимаю, что отдала этому придурку своё сердце год назад. Но он ничего не говорит, лишь смотрит на меня обречённо. Джек Хастлер никогда не изменится. Для него все вокруг не больше, чем живые куклы и он пользуется ими как пожелает. Качаю головой и не глядя на него открываю дверь своей квартиры и захожу внутрь, не дав ему опомниться.
