Текст книги "Однажды и навсегда (СИ)"
Автор книги: Светлана Головьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19
МАККЕНЗИ
На следующий день я просыпаюсь рано. Всю ночь меня одолевали какие-то кошмары, поэтому с утра у меня жутко болит голова. Я уговариваю отца приехать в участок пораньше и он какое-то время разговаривает с Эдвардом по телефону. Когда адвокат даёт своё разрешение, то мы тут же садимся в машину. Я не могу усидеть на месте, нервно притопывая ногой, что тут же замечает отец.
– Успокойся, дыши глубже, а то получишь нервный срыв, – говорит он, не отрываясь от дороги. – Эдвард уже говорит с судьёй, так что всё идёт лучше, чем мы думали. Они даже отменили залог. Джек выйдет на свободу, а адвокатам Фостера придётся сильно поднапрячься, чтобы отмыть его от всей грязи. Поверь мне, в этой жизни все получают то, что заслужили.
– Знаю, и мне все ещё не верится, что это происходит на самом деле. Весь вчерашний день для меня словно страшный сон. Ведь он пострадал из-за меня, – нервно кручу ниточку в руках, которую только что выдернула из подола своей юбки. Моим рукам просто нужно чем-то заняться или я сойду с ума.
– Он поступил как настоящий мужчина, – папа смотрит на меня и улыбается, – теперь он нравится мне ещё больше. Рядом с ним ты в безопасности, а это именно то, чего хотят отцы для своих дочерей.
Я согласно киваю, мне приятно слышать, что отец одобряет мой выбор. Для меня это очень важно.
– Выше нос, малышка, – он подмигивает мне, и я мгновенно успокаиваюсь. Он прав. Всё будет хорошо. У меня лучший мужчина на свете и скоро я стану его женой. У меня замечательные родители и хорошие друзья. Любимая работа, которую и работой то тяжело назвать, для меня это как хобби, за которое я получаю приличные деньги. Моя жизнь наконец-то приобрела чёткие очертания и мне нравится то, что я вижу. Осталось только обнять своего жениха и тогда я стану поистине самым счастливым человеком.
Как только папа останавливается перед участком, я вылетаю из машины. Солнечные лучи согревают мои оголённые руки, а свежий ветерок сбавляет жару. Воздух пахнет солью и летом, заманивая тут же пойти к океану. Лучший день, чтобы выйти на свободу.
Стоит мне зайти в здание полиции, как меня окутывает прохладный воздух из кондиционера. За своими столами, зарывшись в кучи бумаг, сидят офицеры и детективы. Гудят компьютеры, переговариваются люди и кажется, без остановки трезвонят телефоны. Следом за мной заходит отец, разговаривая по телефону. Я жду, когда он договорит, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Наконец он убирает телефон в карман серых брюк и смотрит на меня, широко улыбаясь.
– Эдвард уже едет сюда с документами на освобождение Джека. Всё получилось. Теперь адвокаты Фостера по уши завалены работой. Им придётся попотеть, – он приобнимает меня за плечи, прижимая к себе и целуя в макушку. А я просто не могу скрыть улыбку. Как папа и сказал, все получают то, чего заслуживают. Теперь этот подонок прочувствует на себе как живётся в камере.
– А мы можем уже сейчас его освободить? – спрашиваю я у отца.
– Им нужны документы, но можно попробовать и без них, пошли.
Папа подходит к одному офицеру и тихо с ним переговаривается. Полицейский сосредоточено выслушивает, нахмурив брови. Но папа специалист в переговорах, так что вскоре офицер согласно кивает. Отец смотрит на меня и машет рукой, чтобы я подошла.
– Иди с этим офицером, он проводит тебя к Джеку.
– Правда?
– Да, – папа кивает, и я обнимаю его. Словами не передать, как я благодарна ему за помощь. Без поддержки родителей, я бы не справилась, это точно.
– Спасибо, – тихо произношу я.
– Иди, давай. Он наверняка тебя ждёт.
– Хорошо, – отвечаю я и иду вслед за офицером. Мы проходим по длинному коридору и останавливаемся перед камерой, в которой сидят мелкие преступники. Я замечаю Джека, сидящего на скамейке. Он навалился на стену с облупившейся краской и прикрыл глаза рукой. В этом смокинге он выглядит тут не к месту. Даже кровь на рубашке и синяки не портят его внешний вид.
– Джек! – кричу я, и он тут же убирает руку от лица, оглядываясь по сторонам. – Джек, я тут!
Офицер открывает камеру, и Джек наконец замечает меня. Его лицо озаряет улыбка, и он слегка морщиться от боли. Его губа слегка припухла и на ней запеклась кровь. Он поднимается и быстрыми шагами спешит ко мне. Нерешительно смотрит на офицера, который стоит в проходе и после его одобрительного кивка выходит ко мне.
– Я думал, ты мне приснилась, – шепчет он, рукой касаясь моей щеки. Он неторопливо осматривает меня, будто и правда не веря, что я настоящая, что я пришла за ним. Потом он снова улыбается, словно с облегчением и обхватывает меня за талию. Он поднимает меня в воздух и его губы находят мои. Я без промедления отвечаю на его поцелуй. Радуясь тому, что снова могу его обнимать, целовать. Мы были в разлуке всего ночь, но для меня она стала сродни вечности.
– Я так скучала по тебе, – произношу я, когда Джек ставит меня на пол, но не расцепляет своих рук. – Ты в порядке?
– Конечно, всё хорошо, но я бы хотел как можно скорей убраться отсюда подальше, если ты не возражаешь, – он подмигивает с отвращением глядя на камеру, в которой всё ещё находится пара мужчин.
– Конечно, и ещё тебе не помешает душ, от тебя воняет, – шутливо говорю я, зажимая нос.
– Поверь мне, это ещё райские ароматы, – отвечает он, широко улыбаясь. Джек кладёт руку на мою талию, и мы уходим подальше от этой злосчастной камеры. Я замечаю папу в компании Эдварда Бауэра и детектива Стендлера. В руках Эдварда как всегда неизменный портфель и пачка бумаг. Они о чём-то беседуют, и детектив недовольно кивает головой. После все трое пожимают друг другу руки и детектив, подхватив папку с бумагами, которую передал Эдвард, уходит. Проходя мимо нас, он смотрит на Джека и сухо произносит.
– Добро пожаловать на свободу, мистер Хастлер.
– Козёл! – тихо произносит Джек, но мне всё же кажется, что детектив его слышал.
– Мистер Хастлер, рад снова вас видеть. Я всё уладил, так что вы свободны. Надеюсь, что мы больше не встретимся при таких обстоятельствах, – Эдвард улыбается краешками губ и протягивает свою руку Джеку.
– Спасибо, что вытащили меня, – благодарит его Джек, и они пожимают друг другу руки.
– Мне пора. Удачи вам, мистер Хастлер. Маккензи, – он кивает мне.
– Спасибо за помощь, Эдвард.
Мужчина прощается с моим отцом и уходит.
– Ну что, Джек готов убраться отсюда? – усмехаясь, произносит отец, на что Джек одаривает его широкой улыбкой.
– Конечно, сэр и как можно скорей, – он прижимает меня к себе, и все вместе мы выходим на улицу. Солнце тут же слепит глаза и мне приходится прикрыть их ладонью. После прохлады полицейского участка на улице кажется слишком душно. Рядом с папиной машиной останавливается чёрный BMW и через мгновенье из машины выходят родители Джека. Миссис Хастлер сегодня выглядит гораздо лучше и свежее. Каштановые волосы собраны в узел на затылке. Капля макияжа, хорошо скрывающая синяки под глазами и морщинки. Свободная белая блузка, бежевые широкие штаны и босоножки на низком каблуке жемчужного оттенка делают её моложе на несколько лет. Как только она видит Джека, её лицо озаряется улыбкой, и она быстро семенит в нашу сторону. Отец Джека следует за ней, словно телохранитель. На нём сегодня серая рубашка в чёрную полоску и тёмные брюки. Волосы уложены назад, на висках видны серебряные проблески седины, которые выдают его возраст.
– Здравствуй мой дорогой, – мать Джека целует его в щёку, а после тщательно осматривает его раны. – Выглядит не очень хорошо, нужно обязательно всё обработать.
– Итак заживёт, – бурчит Джек и я толкаю его в бок. Мгновение он вопросительно смотрит на меня, но всё же понимает без слов что я хотела сказать, поэтому уже мягче добавляет, – но ты можешь мне помочь.
– Тогда поедем к нам. Я приготовила вкусный обед. Думаю, нам всем не мешает хорошенько поговорить, – радостно предлагает миссис Хастлер.
– Да, сын поехали домой, – поддерживает мистер Хастлер жену, переступая с ноги на ногу.
Джек смотрит на меня, ожидая от меня каких-то инструкций или возражений, не знаю точно. Поэтому я просто пожимаю плечами, доверяя ему самому решать.
– Хорошо, мы согласны, – кивает Джек, и миссис Хастлер радостно хлопает в ладоши.
– Тогда пойдём, Ричард ты с нами? – спрашивает она моего отца.
– Нет, Марта ждёт дома, наверно уже вся извелась, – отвечает папа, тихонько хохотнув.
– Ладно, тогда ещё увидимся.
– Спасибо, что помог нашему сыну, – говорит отец Джека, и они пожимают руки.
– Он мне тоже почти что сын, – спокойно отвечает папа, с гордостью глядя на Джека. А в лице мистера Хастлера я замечаю что-то похожее на ревность. Он снова опоздал со своими отцовскими обязанностями.
– Ладно, малышка, я поеду, успокою маму. Берегите себя и звони, если снова вляпаетесь в неприятности, – папа улыбается и притягивает меня в свои объятия.
– Надеюсь, больше такого не произойдёт, – отвечаю я.
– Не обещай этого раньше времени, – папа подмигивает мне, и хлопает Джека по плечу, – береги мою дочь.
– Как и всегда, сэр.
Папа кивает нам и садится в свою машину. Мы ждём, пока он отъедет, и подходим к BMW. Отец Джека уже занял своё место за рулём, а миссис Хастлер села рядом с ним. Поэтому мы занимаем задние места. Джек заботливо пристёгивает меня ремнём безопасности, игнорируя моё сопротивление.
– Я же не маленький ребёнок, – протестую я.
– Я обещал твоему отцу беречь тебя, а я всегда сдерживаю свои обещания, – он игриво целует меня в кончик носа и пристёгивается сам.
– Ну что вы там готовы? – спрашивает его мать, весело глядя на нас.
– Да, – в унисон отвечаем мы. Создаётся впечатление, что мы вернулись в прошлое. Только в этом прошлом родители Джека не были отъявленными говнюками. Какая-то альтернативная реальность.
Отец Джека заводит мотор, и мы выезжаем на дорогу. Весь путь до родительского дома Джека мы проводим в молчании. Я чувствую неловкость, как и каждый сидящий в этом салоне. Мы все идём по тонкому льду, пытаясь выстроить новые прочные отношения. Если один оступится, то всё будет напрасно. Поэтому все решают, что молчание, лучший выход из положения. Когда машина всё же останавливается перед домом Джека, мы все с облегчением покидаем салон автомобиля. Родители Джека сразу направляются к дому, а он сам подходит ко мне сзади и кладёт руку на моё плечо.
– Будет весело, – с сарказмом произносит он, глядя на родительский дом.
– Будь с ними помягче. Вы нужны друг другу, – говорю я. Как и просила миссис Хастлер я ничего не рассказала Джеку. Это не моя тайна и не мне её рассказывать. Поэтому я очень надеюсь, что они смогут помириться и стать семьёй.
– Ради тебя я сделаю всё, что угодно, – он заглядывает мне в глаза, нежно перебирая пальцами пряди моих волос. – Мы проведём этот день с моими предками, а позже вечером я покажу тебе обещанный сюрприз.
– Ты даже не намекнёшь что это такое?
– Не хочу испортить сюрприз, – он притягивает меня к себе и целует в щёку. – Пойдём, познакомимся ближе с моими родителями.
Мы заходим в дом, и я сразу замечаю, как тут всё изменилось с нашего прошлого приезда. В центре гостиной стоит мягкий диван тёплого коричневого оттенка, напротив деревянный кофейный столик со стеклянной столешницей и два больших кресла по обе стороны от него. На каминной полке в ряд стоят семейные фотографии и несколько фарфоровых танцовщиц. На окнах висят красивые бежевые шторы и стоят цветы в горшках. С потолка свисают две люстры с простым круглым абажуром белого цвета. На полу перед камином лежит ковёр с высоким ворсом и геометрическим принтом. Тут и там можно заметить всякие дизайнерские мелочи, вроде статуэток или ваз. Сразу видно, что тут живёт женщина. В воздухе витают ароматы чесночного хлеба, специй и мяса. Мать Джека гремит тарелками на кухне, и я решаю помочь ей с обедом.
– Справишься без меня? – спрашиваю я Джека, кивая в сторону его отца, который сидит на диване с телефоном в руках.
– Бросаешь меня одного на съедение волкам? – шепчет он.
– Он твой отец, не думаю, что он тебя съест. Иди и поговори с ним, он старается, облегчи ему немного задачу, – немного подталкиваю его и, игнорируя недовольное ворчание, ухожу на кухню. В проходе останавливаюсь и оборачиваюсь. Джек сидит рядом с отцом, и они о чём-то тихо переговариваются. Улыбаюсь про себя, радуясь и надеясь, что после окончания этого дня они станут гораздо ближе, чем были до этого. Конечно, им предстоит длинный путь, но он начинается с небольших шагов. Им всем придётся переступить через свои страхи, гордость, обиды, чтобы принять, друг друга такими, какие они есть.
– Помощь нужна? – спрашиваю я, входя на кухню. Миссис Хастлер надела фартук поверх своей чистой одежды и теперь похожа на одну из «Отчаянных домохозяек». Она поворачивается ко мне, тепло улыбаясь.
– Почти всё готово, осталось только накрыть на стол.
– Окей, давайте я этим займусь.
Мать Джека кивает, и мы вместе принимаемся сервировать стол. Она основательно подготовилась к этому обеду. Всей этой едой можно накормить человек десять не меньше. Женщина достаёт из духовки грудинку, от которой исходят потрясающие ароматы, и ставит её в центр стола. Так же она ставит бутылку вина и достаёт из шкафа четыре бокала.
– Спасибо, Маккензи, – говорит миссис Хастлер, когда стол накрыт.
– Не за что, я всего лишь помогла накрыть на стол.
– Я не об этом, – она на миг устремляет взгляд в гостиную, где Джек разговаривает с отцом. – Спасибо за то, что вернула нам сына.
– Он сам решил прийти, я его лишь немного подтолкнула к этому, – говорю я.
– Ты много для него значишь. Он любит тебя и доверяет, а это дорогого стоит. Уж поверь мне, – она осторожно обнимает меня и добавляет, – я очень рада, что он не одинок.
– Вы нужны ему не меньше. Он об этом не говорит, но я чувствую, что так и есть. Не испортите всё в этот раз, – отвечаю я серьёзно, глядя ей в глаза в которых стоят непролитые слёзы. Она лишь кивает, а после отходит от меня и спешно вытирает глаза.
– Мальчики, идите к нам, обед готов, – кричит она и на её лицо снова возвращается улыбка.
Через минуту входят Джек с отцом. Я замечаю, что Джек стал гораздо спокойней и раскованнее, чем прежде и успел переодеться. На нём сейчас спортивные серые штаны и простая белая футболка. Волосы влажные после душа, а лицо чистое. Под глазом синяк, который всё ещё выглядит не лучшим образом, но в целом других повреждений на нём нет и я этому рада. Вчерашняя драка снова встаёт перед моими глазами, и я зажмуриваюсь, стараясь прогнать те нелицеприятные картины. Всё это в прошлом. Сейчас он со мной и со своей семьёй, счастливый и вполне здоровый.
– Выглядишь гораздо лучше, – миссис Хастлер останавливает Джека и осторожно кладёт рук на его лицо, осматривая повреждения. – Папа дал тебе свою одежду?
– Ага, – отвечает Джек и садится за стол.
– Всё ещё не могу привыкнуть, что ты стал таким большим, – тихо говорит мать Джека, скорее самой себе, чем ему. Он смотрит на неё какое-то время, наверняка придумывая, что же такого обидного ей ответить. Но взгляд Джека находит мой, и я еле заметно качаю головой, предостерегая его.
– Не стоит, – произношу я беззвучно, и он кивает, сдавшись.
Наконец мы все усаживаемся за столом, я занимаю место рядом с Джеком и беру его ладонь, переплетая наши пальцы под столом. Он смотрит на меня с благодарностью и любовью.
– Люблю тебя, – шепчет он, немного наклонившись ко мне и совершенно игнорируя взгляды его родителей.
Напротив нас отец Джека прочищает горло и накладывает салат себе в тарелку.
– Джек, не расскажешь, как дела на твоей работе?
– Всё как всегда, пап.
– Пока не придумал, чем будешь заниматься дальше?
– Есть одна идея, но пока точно, не известно получится ли у меня, – Джек переводит взгляд на меня и весело подмигивает. А мне становится интересно, что же это за идея такая и почему он мне ничего об этом не говорил.
– Если не попробуешь, то вряд ли узнаешь. Лучше сделать попытку и прогореть, чем бездействовать, – серьёзно говорит отец Джека, и я понимаю, что он и сам когда-то точно так же начинал свой бизнес.
– Я знаю, пап. И я не говорю, что не буду пробовать, просто пока не хочу об этом говорить, пока всё точно не станет известно, – Джек сверлит взглядом отца, и какое-то время между ними идёт немой разговор. Потом мистер Хастлер всё же отводит взгляд и согласно кивает.
– Давайте не будем говорить о работе, – вмешивается в разговор мать Джека, – лучше расскажите нам о вас. Вы давно вместе?
Джек смотрит на меня, умоляющим взглядом и я перевожу внимание на себя. Принимаясь кратко рассказывать всё, что происходило с нами, опуская интимные подробности. Дальше разговор снова вернулся к работе, только теперь уже моей. Миссис Хастлер расспрашивала меня о Париже, о показах, моделях и прочей дизайнерской рутине. Родители Джека так же рассказали немного о своей жизни в Италии, о винодельне. Вскоре мы уже все вместе весело смеялись над шутками, которые то и дело отпускал отец Джека. Напряжение и нервозность спала, чему существенно поспособствовало вино, которое родители Джека привезли со своего виноградника в Италии. Сейчас мы не были похожи на незнакомцев, которых насильно заставляют общаться. Мы все были одним целым. Семьёй, которая наконец-то сплотилась и стала единым целым. И я была рада этому. Мне нравилось видеть счастливую улыбку на лице Джека, на то с какой лёгкостью он принимал объятия матери и как спокойно говорил с отцом. Я больше не чувствовала в нём злости и обиды на своих родителей. Он словно исцелился, и это осознание заставило меня любить его ещё больше. Хоть и казалось, что больше любить уже просто невозможно.
ДЖЕК
– Ты стал настоящим мужчиной, Джек. И мне радостно видеть это. Но так же я виню себя за то, что не был рядом, когда ты нуждался во мне, – отец смотрит на меня печальным взглядом и отворачивается, закуривая сигарету. Красный огонёк вспыхивает в вечернем полумраке. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, оставив после себя лишь подобие дневного тепла.
– Это осталось в прошлом, незачем снова об этом вспоминать. В этом уже нет смысла. У нас есть власть только над настоящим. И в этом настоящем я вас простил. Правда, – говорю я, делая затяжку и отпуская дым в воздух.
– Ты кажешься счастливым с ней, – отец кивает в сторону Кензи, которая о чём-то беседует с моей мамой. Её тёмные волосы ласкает ветер и даже в этом полумраке она словно вся сверкает и искриться. Девушка перехватывает мой взгляд и улыбается, нежно и невинно.
– Да, та и есть, – отвечаю я.
– Это хорошо, она мне нравится, – он кивает и убирает руку в карман брюк, – у меня кое-что есть для тебя, точнее для Маккензи.
Он протягивает мне маленькую квадратную коробочку, обтянутую чёрным бархатом. Я нерешительно беру её у него из рук и открываю. Внутри лежит кольцо из платины с шестью крохотными бриллиантами.
– Это кольцо моей мамы. Когда она умерла, то отец отдал его мне, чтобы в будущем я подарил его своей невесте. Теперь пришла твоя очередь, – он снова смотрит на Кензи, а потом на меня, – сделай этот шаг, сынок.
– Спасибо, пап, – я обнимаю его, впервые за много лет я действительно чувствую себя частью этой семьи. Чувствую, что меня любят.
– Ну что поехали? – слышу я задорный голос Кензи за спиной, и спешно убираю коробочку в карман.
– Конечно, – отвечаю я, поворачиваясь к ней. Девушка бросается в мои объятия, и я обнимаю её за талию.
– Пришлось вызвать такси, раз мы оба без машины, – говорит она.
– Ничего страшного.
– Приезжайте в любое время, мы будем вас ждать, – говорит мама, опираясь на отца. Я замечаю, что она выглядит уставшей и всё чаще за что-то держится, словно ей тяжело стоять на ногах.
– Хорошо, ты в порядке? – спрашиваю я у неё, на что она отмахивается рукой.
– Конечно, просто устала, – мама улыбается и в этот момент подъезжает такси.
– Ладно, пока, – я обнимаю сначала её, потом отца.
– До свидания, – прощается Кензи, и мы садимся в салон автомобиля. Я называю адрес и оборачиваюсь назад. Мама всё ещё стоит на подъездной дорожке, а папа обнимает её сзади.
– Тебе не показалось, что мама выглядела немного странно? – спрашиваю я у Кензи.
– Может быть, просто устала, – тихо говорит она.
– Может, – приобнимаю девушку за плечи, – сейчас мы приедем домой, и ты должна будешь переодеться во что-то сногсшибательное. На все приготовления у тебя будет час. Потом ты получишь дальнейшие указания.
– Ты меня интригуешь.
– Это именно то, чего я добиваюсь, – отвечаю я.
Когда мы приезжаем домой, я провожаю Кензи до её квартиры.
– Увидимся через час, – говорю я ей, нежно целуя в губы.
– К чему вся эта таинственность? – она проводит рукой по моей щеке, но я перехватываю её и целую.
– Так нужно, тебе понравится, – подмигиваю ей и ухожу в свою квартиру. Быстро переодеваюсь в чёрные брюки и такую же чёрную рубашку. Убираю в карман сотовый и покидаю квартиру. Мой мотоцикл стоит на своём месте, и я решаю сначала сделать то, что уже давно должен был сделать. Сажусь на байк и еду к Кэмерону. Дороги пустынны, так что вскоре я уже останавливаюсь перед его домом. На первом этаже горит свет поэтому, не боясь их разбудить, я стучу в дверь. Кэм открывает дверь и непонимающе смотрит на меня.
– Привет, что-то случилось? – спрашивает он, выходя на крыльцо и закрывая за собой дверь.
– Привет, помнишь наш спор в прошлом году?
– Да, но я думал, это была шутка.
– Я тоже, но теперь всё серьёзно и я приехал отдать то, что принадлежит тебе. Ведь я проиграл спор, так что мой мотоцикл теперь твой.
– Ты шутишь, да? – Кэм смотрит на мой мотоцикл, потом снова на меня.
– Нет, я говорил, что никому не позволю завладеть моим сердцем. Но это произошло. Я женюсь, брат.
– Чёрт! Серьёзно? – Кэм достаёт из кармана пачку сигарет с зажигалкой и протягивает мне. Я беру одну сигарету, и мы закуриваем. Вокруг тихо, лишь сверчки стрекочут где-то в кустах. По небу лениво плывут облака, то и дело, закрывая собой луну. Воздух прохладный и влажный, трава уже покрылась росой и эти капли остались на моих ботинках.
– Серьёзней некуда, – отвечаю я и выкидываю сигарету в мусорное ведро. – Ладно, мне пора. Увидимся ещё.
– Конечно, – Кэм по-дружески притягивает меня в объятия, хлопнув по спине, – я рад за вас с Кензи.
– Спасибо, дружище.
Я ухожу, по пути, с лёгкой грустью оглянувшись на свой мотоцикл. Он был со мной долгое время. Я сам собрал его. Но я привык отдавать свои долги. Да и сейчас он мне не слишком-то нужен. Я повзрослел, мои мечты и цели изменились. Пешком я добираюсь до своего конечного пункта. Передо мной стоит небольшое одноэтажное здание с большими квадратными окнами. Красный козырёк над входной дверью немного облупился, но в целом здание выглядит хорошо. Конечно, ему нужен ремонт, но я приобрёл его за небольшую цену, так что ремонт небольшая проблема. Достаю ключи и открываю дверь. Вхожу внутрь, попав в просторное помещение. Здесь пусто, но я уже представляю, как тут появятся столики, в воздухе будут витать ароматы специй и трав. Официанты будут выкрикивать заказы, а посетители с радостью станут уплетать приготовленные блюда. Вот она мечта, которая скоро станет реальностью. Скоро я превращу это место в ресторан, но первым посетителем здесь будет Кензи. Достаю телефон и звоню в один знакомый ресторан, заказывая доставку. Сегодня у меня нет возможности готовить здесь самому, но я всё равно постараюсь сделать этот вечер запоминающимся. На подоконнике стоит коробка, которую я привёз сюда вчера, до того, как вляпался во всё это дерьмо с Фостером. Достаю из коробки свечи, плед и посуду для ужина. Расстилаю плед на полу и расставляю на нём тарелки с бокалами. Свечи ставлю полукругом и сразу их зажигаю. Когда проверяю время на телефоне, то замечаю, что прошёл уже час. Поэтому набираю сообщение Кензи с адресом и вызываю ей такси. Пока жду её, привозят мой заказ, и я быстро раскладываю всё по тарелкам. Красное вино наливаю в бокалы и проверяю на месте ли кольцо. Меня охватывает лёгкая нервозность. Конечно, я уже просил её выйти за меня, но сейчас я хочу всё сделать правильно. Я никогда не мог назвать себя романтиком. Ни для одной девушки я не делал никаких сюрпризов. Но Маккензи не простая девушка. Она моя половинка. Та, ради которой я изменился. Она помогла залечить все трещины в моём сердце, собрав его в единое целое. И теперь я собираюсь отдать ей его навсегда. Улыбаюсь, вспоминая ещё об одном сюрпризе для неё. Немного оттягиваю манжет рубашки на левой руке и вижу свою новую татуировку. Два слова. Но для меня они значат очень много. «Однажды и навсегда». Я полюбил её однажды, тем знойным летним вечером, которой положил начало нашему долгому пути друг к другу. И я точно могу сказать, что эта любовь навсегда останется в моём сердце.
Слышу, как открывается дверь, и поднимаю голову, встречаясь взглядом со своей любимой. Она заплела волосы в свободную косу, пряди из которой так и норовят выбежать на свободу. На ней синее платье по колено, открывающее вид на её прекрасные стройные ноги и туфли на высоких каблуках. Она смотрит на меня и улыбается, искренне и обворожительно.
– Привет, красавица, – подхожу к ней и беру за руку, направляя её в центр зала, где лежит плед в окружении свечей.
– Что это за место? – спрашивает она, с восторгом оглядывая помещение. В её карих глазах отражаются огни от свечей, когда она садится на плед. Я занимаю место напротив неё, с наслаждением рассматривая её красивое лицо. Она не воспользовалась ни тушью, ни помадой, и теперь в ней можно разглядеть отголоски той девчонки, что однажды стала моим другом по умолчанию. Я снова улавливаю аромат её вишнёвого шампуня, радуясь, что это в ней не изменилось. Теперь этот запах ассоциируется у меня только с ней.
– Это мой будущий ресторан, – говорю я, чем явно шокирую её. Она открывает рот, снова обводя взглядом пустое помещение.
– Ты его купил? Когда ты успел? И почему мне ничего не сказал? Боже, Джек, я так рада за тебя, – она улыбается, и я просто не могу сдержаться, поэтому наклоняюсь и целую её. Запечатлевая в голове её счастливую улыбку и искреннюю радость на её лице, как у маленького ребёнка.
– Так это и был сюрприз? – спрашивает она тихо, пальцами пробежавшись по моим волосам. Её глаза напротив моих, тёплое дыхание смешивается с моим. Она выглядит такой хрупкой, нежной и одновременно очень сексуальной. В тишине этого зала мы словно создали свой мир. Наш тихий уголок.
– Это была лишь половина сюрприза, – говорю я и достаю коробочку с кольцом из кармана. Кензи удивлённо вздыхает, когда замечает её. Я открываю бархатную коробочку и протягиваю её Кензи. Замечаю в её прекрасных глазах слёзы и осторожно вытираю их большим пальцем.
– Больше никаких слёз, детка. С этого дня я обещаю тебе, что больше никогда не заставлю тебя плакать. Ты должна улыбаться. Ведь твоя улыбка может согреть миллионы своим светом и теплом, – Кензи смеётся и это звучит прекрасней любой мелодии на свете. – С этого дня я так же клятвенно клянусь отказаться от курения, как и ты. Мы сделаем это вместе, малышка. Ведь третьим моим обещанием будет наличие у нас троих детишек в течение последующих лет. Да-да, я хочу, чтобы наш дом был наполнен детским смехом. Хочу, чтобы каждое утро мы завтракали все вместе. Хочу, чтобы наша дочка была похожа на тебя, а наши сыновья будут оберегать её как самую настоящую принцессу. Я очень хочу каждый вечер засыпать в обнимку с тобой. И надеюсь, что ты никогда не сменишь свой шампунь. Ведь теперь ты моя вишенка. Видишь в кого ты меня превратила? В романтика, которым я никогда не был. Так что, ты возьмёшь в мужья такого безнадёжного романтика, который излагается ванильными словечками?
– Конечно, да! Я люблю тебя любого, – Кензи улыбается сквозь слёзы, и я мгновенно надеваю на её пальчик кольцо, всё ещё переживая, что она может мне отказать. А потом целую её сладкие губы, благодарный судьбе за то, что мне выпал такой лотерейный билет. Маккензи сделала мою жизнь лучше. Наполнила её светом и любовью, которой мне так не хватало. Она мой личный лучик солнца.
– Я люблю тебя, миссис Хастлер, – шепчу я, соединяя наши лбы вместе. Она скромно улыбается, расплавляя моё сердце. Когда девушка наклоняется к моему уху, я и не ожидаю услышать от неё таких слов:
– Тогда тебе лучше показать, как ты меня любишь, мистер Хастлер и нам лучше раздеться.
Без промедления я раздеваю свою невесту и укладываю на пол. В окружении свечей, окутанные страстью, словно покрывалом, в эту ночь мы действительно занимаемся любовью. Нежно, плавно, наслаждаясь друг другом, вкушая друг друга, словно сладкие плоды. У нас есть целая жизнь для того чтобы узнавать друг другу и любить. И поверьте мне, я использую каждый день, каждую минуту и секунду, чтобы благодарить Маккензи за то, что однажды она появилась в моей жизни.
Конец.
