Текст книги "Саваоф"

Автор книги: Светлана Чехонадская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Ты перепутала! Это женщина, показывающая стриптиз на скорость.

Марианна выскользнула из комнаты сразу вслед за мной.

– Ненавижу эти пустые разговоры! – проворчала она, отколупывая орех с торта.

– Не трогай. Что за манеры?

– И главное: они считают себя такими остроумными, эти ребята. Мой Микис в тысячу раз умнее их. Почему все так несправедливо?

– Что несправедливо?

– Ну, этот дурак Антон – посмотри, как он живет. А ведь он вор. Ему просто хватает бесстыдства воровать. Не ума, а бесстыдства. Но сколько гонору!

– Чтобы воровать, одного бесстыдства недостаточно. Ум тоже нужен.

– Смотря как воровать! – Марианна перешла на шепот. – Что я узнала! Не имею права говорить, но меня распирает! Антон ворует, причем по-глупому. Он совсем не прикрыт!

– Откуда ты знаешь?

– Я же вам рассказывала. Ты что – не помнишь? – Марианна снова колупнула торт.

– Доставай чашки. Они вон там, на полке. Да нет, синие.

– Два месяца назад управление Микиса начало проверку его банка. Я же говорила, не помнишь?

Я покачала головой.

– Он у меня вообще-то секретный весь такой! – Она так и застыла у полки с неподходящими чашками в руках, видимо, ей очень хотелось поделиться информацией. – Но сегодня проболтался. Нарушений у Антона – куча. Ему светит огромный срок!

—Не преувеличивай. – Я перестала резать торт, повернулась к ней и тоже перешла на шепот. – Ты ведь в этом не разбираешься. Могла не так понять.

– Да чего уж там понимать! Все оказалось блефом! Гигантские растраты! А я-то раньше все мучилась, ну как это: такой роскошный особняк, три тысячи метров, это с ума сойти! С прислугой! Еще один особняк – на Алтае. Представляешь, сколько он стоит? А все эти машины? А яхта? А ее шубы, драгоценности? – Голос Марианны стал сладострастным. – Это были деньги, взятые у акционеров. Как просто!

– Ну, не так-то просто, видимо, если все открылось. Как-то же он собирается решать эту проблему?

– Да вы его печете, что ли? Говорили, замороженный торт, а сами возитесь уже полчаса. – На кухню зашел Микис. Настроение у него было прекрасное.

«Может, и его радует грядущее крушение Антона? – подумала я. – Микис – порядочный человек, но это трудно – оставаться порядочным в их мире, когда вокруг огромные состояния и неизвестно, как они нажиты. Точнее, трудно оставаться порядочным и веселым. Может, и он думал все это время: „Неужели я такой дурак, каким меня считает жена?” Сейчас у их брака может открыться второе дыхание». Я повеселела: поклонница старых журналов, я в душе люблю этот древний институт – семью. Мне кажется, у нее еще есть шансы. Как у виниловых пластинок, которые все дорожают и выходят огромными тиражами, а ведь и их, говорят, хоронили.

Наконец, Марианна разобралась с чашками, я разобралась с тортом и мы вошли в гостиную под аплодисменты собравшихся. Алехан даже нахмурился: он считал, что сегодняшний день – это триумф «Саваофа», а не моего торта.

...Вначале на экране была пустая комната. Два кожаных дивана, пять кресел, журнальный столик с инкрустацией, бильярд у балконной двери, и за ней – окна, окна, окна соседнего, вплотную примыкающего дома. Затем голоса, ранее звучавшие как невнятный шум, как бормотание телевизора у соседей, эти голоса приблизились и вошли в комнату, соединившись со своими обладателями. Шестеро нас разошлись по гостиной.

– Честность! Трусость это, а не честность, – сказала Марианна, видимо, продолжая начатый в коридоре разговор. – Неудачники любят кичиться порядочностью! Это единственное достоинство, которое они у себя находят.

– Почему единственное? – пожал плечами Микис. Он подошел к бильярдному столу, наклонился над ним и шаром попытался забить другой шар, замерший у входа в дальнюю лузу. У него не получилось.

– Спроси лучше: «почему достоинство»?

– Не спрошу. Порядочность – это достоинство. Что бы ты ни думала по этому поводу.

Я захлопала в ладоши при этих словах.

– От тебя мы и не ждали ничего другого!

Микис немного раздраженно дергает головой.

– И сколько бы они заработали? – спросил Алехан, позванивая бокалами у барной стойки.

– Девятьсот миллионов. Всего-то навсего! – сказала я.

– И вы хотите сказать, что эти ребята неправы? – весело воскликнул Антон. Он стоял у окна и теребил занавеску. – Нет, попробуйте сказать это! Значит, большим дядям можно, большие дяди вообще не стесняются, целые страны разворовывают, а этим нельзя? Да молодцы! Жаль только, что оставшуюся жизнь они проведут в тюрьме. Надо было лучше продумывать схему... Девятьсот миллионов! Можно неплохо развернуться, а? – Он засмеялся.

– И охота вам считать чужие деньги? – лениво произнесла Елена.

– И это правда не мы, а двойники? – спросила уже та Елена, что была не на экране.

– Не отвлекайся! – сказал Алехан. – Это двойники.

– Удивительно похожи!

– Не отличишь, – подтвердил Микис.

– Но ведь технически это можно определить.

– Конечно. Причем довольно легко. Мы снова замолчали, глядя на экран.

– А как они это сделали, кстати? – спросил Антон-двойник.

– Который тебе больше нравится: настоящий или виртуальный? – Алехан толкнул Елену в бок.

– Конечно, настоящий! – ответила не Елена, а Марианна. – Ведь у виртуального и подарки виртуальные. И бриллианты измеряются не каратами, а байтами.

– Не мешайте смотреть, – серьезно сказала Елена и как-то странно посмотрела на меня. Ее взгляд мне не понравился. Впрочем, если она знает о проблемах мужа, то любые шутки на тему драгоценностей теперь кажутся ей неудачными.

– Меньше знаешь, крепче спишь! – сказал Антон.

– Мне кажется, у меня виртуальной ноги короче. – Марианна оценивающе прищурилась. – А нос, наоборот, длиннее.

– А зачем делать искусственным и первый вариант? – проговорила Елена. – Ведь это была обычная цифровая запись на камеру. Почему ее обработали?

– Я сам точно не знаю. Но, видимо, чтобы иметь возможность заменять различные детали, – предположил Алехан. – Например, двигать предметы. Микис может и забить шар в лузу.

– И что это изменит?

– Не знаю. Но можем попробовать.

– А могу я сказать что-нибудь другое? – спросила Елена.

– Можешь. Это вводится через микрофон, любым голосом. Или через клавиатуру... Когда будем готовить вторую версию, ты все увидишь.

– Во второй версии обязательно сделай мне что-нибудь приятное, – предложила Марианна. – Тогда я буду намного добрее. Можешь подарить мне кольцо, например.

– Да ну, ерунда какая-то! – сказал Антон.

– Вы даже не досмотрели.

– Мне не идет ругаться, – задумчиво сказала Марианна, глядя на экран. – Морда становится красной.

– Ну, не зря сходили! – обрадовался Микис. – Теперь она это увидела! А то ведь не верила!

– Славно посидели, – сказал Антон, и комната на экране опустела.

– А вот теперь начинается самое интересное! – торжественно произнес Алехан, переключая что-то на пульте.

Экран мигнул, и мы увидели, как по лестнице спускаются Марианна с Микисом. Они спускались молча.

– А где вы? – спросила я у Елены.

Вместо нее ответил Антон:

– Между прочим, мы действительно задержались на лестничной площадке. Извините! – обратился он к Микису. – Но вы были очень вздернутые. Нам не хотелось вмешиваться.

– Но они не ругаются, они молчат! – сказала Елена, показывая на экран.

– Мы молчали, – подтвердила Марианна.

Люди на экране спокойно вышли из подъезда – теперь компьютер достроил их изображение и мы видели их сбоку, на фоне панорамы нашего двора, – затем сели в машину, на экране появились ее довольно скромные внутренности. Мы смотрели на Микиса и Марианну как бы со стороны лобового стекла. Их лица были уставшими, но не злыми. Машина бесшумно качнулась, двор за ее окнами пришел в движение.

– Я хочу поговорить с мамой, – заговорил Микис, выруливая из-под арки. – Думаю, ей следует продать часть земли.

– Что?! – закричал Микис, сидящий рядом со мной. Мы все даже вздрогнули.

– Было не так? – спросил Алехан.

– Наоборот! – испуганно произнесла Марианна. – Было примерно так. Но откуда он узнал?

– Странная ты, – сказал Алехан. – Изобретению больше пятидесяти лет. Если бы оно было банальным, оно бы не продержалось столько.

Люди на экране продолжали разговаривать о земле. В их беседе не было злости, не было раздражения, они обсуждали свои проблемы по-деловому и даже мягко.

Я снова подумала, что у их брака большие возможности.

– А вы уже смотрели это? – спросила Елена.

– Нет. Нам казалось, что это неэтично – смотреть на вас в ваше отсутствие. Правда, не на вас, на ваших двойников, но все равно...

– Приехали, – сказал Микис-двойник и выключил мотор. Потом посмотрел на часы. – Да еще совсем рано! Чем бы заняться? Фильм, что ли, посмотреть?

Марианна-двойник покосилась на него.

– Нормальные люди вечера проводят в ресторане! – неожиданно скандальным голосом произнесла она. – Сейчас опять натащишь в комнату всякой гадости: орехов, креветок, потом захочешь жрать, потом бросишь носки посреди кухни. Я тебе домработница? Кухарка?

– Не начинай!

– Прокрутить нельзя? – настоящая Марианна заерзала рядом со мной. Обычно она не очень стесняется своих скандалов, а даже гордится ими, но тут, видимо, испугалась, что все увидят, как она раздувает ругань из ничего – просто для того, чтобы выжить Микиса из дома, заставить его уйти к любовнице. Она предпочитает находиться дома одна. Их квартира маленькая, от звуков фильма не спрячешься.

Ссора на экране, действительно, разгоралась. Только сейчас эти двое вспомнили о том, что произошло между ними у нас в квартире.

– Я не понимаю, с чего ты вдруг завелась? – не выдержал Антон. – Тебя пчела, что ли, укусила в машине? Или этот ваш «Саваоф» ничего не понимает в логике!

Настоящий Микис нервно усмехнулся. Он, видимо, давно раскусил тактику жены.

– Сейчас будет сцена со сковородкой! – вспомнила я Марианнину похвальбу и точно:

когда Микис нагнулся, чтобы снять ботинок, Марианна выпрыгнула откуда-то сбоку и тюкнула его по голове длинным и тонким предметом.

– Это не сковородка! – сказал Микис, вглядываясь в экран. – Это лопаточка для сковородки.

Экран погас.

– Все? – спросил Антон. – А дальше?

– А дальше я ушел из дома, – сказал Микис. – Если тебя это интересует.

– Максимальная продолжительность каждого варианта – тридцать минут, – пояснил Алехан. – Технические возможности программы пока ограничены.

– Ну и что ты скажешь? – спросил Антон у Микиса.

– Все это чрезвычайно странно. Это очень похоже на то, что было на самом деле. Есть некоторые нюансы, да вот хоть с лопаточкой.

– Она тебя действительно ударила?

Микис покраснел.

– Стукнула чуть-чуть.

– Чем?

– Сковородкой.

Антон смотрел на него, выпучив глаза.

– У нас такое бывает, – сказал Микис очень раздраженно. – Надеюсь, у вас будет приличнее.

– Да я, ребята, уже не уверен в том, что хочу смотреть на себя. – Антон кивнул в сторону погасшего экрана.

– Ничего себе! – разозлилась Марианна. – Нет уж! Договорились – значит договорились. Мы что – одни тут должны позориться?

– Я ничего не понимаю! – Микис совсем разволновался. Он встал и начал нервно ходить по комнате. – Это необъяснимо! Каким образом ваша программа сделала такие выводы? Почему из тысяч вариантов – да нет! из миллионов! миллиардов! – был выбран только один: разговор о маминой земле?!

– А почему бы и не он? – примирительно сказал Антон.

– Ты пришел сюда для того, чтобы убедиться в тупости компьютеров. – Алехан сложил руки на груди. Он стоял, прислонившись к стене, и поворачивал голову то вправо, то влево, следя за передвижениями Микиса по комнате. – Мне жаль, что ты разочарован. Но я-то вас звал именно для того, чтобы продемонстрировать обратное. Значит, по-вашему, я был поклонником тупой программы? Теперь я знаю, что вы думали о моих интеллектуальных способностях!

– Для разговора о маминой земле...

– Действительно состоявшегося?

– Да, действительно состоявшегося, хотя и в немного иной форме – для этого разговора не было никаких причин!

– Тогда почему он состоялся? Я имею в виду, состоялся на самом деле?

– Да просто так!

– Просто так и кошки не родятся! – глубокомысленно заметил Антон.

– Ты мудрый человек, Антон! – отмахнулся Микис. – Но лучше проявляй свою мудрость где положено!

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что есть много других ситуаций, в которых требуется твоя мудрость! Неотложно требуется! И ты не один такой мудрый!

– Что ты имеешь в виду?!

– Не ругайтесь!

– Нас и сейчас записывают? – спросила Елена.

Алехан развел руками.

– Не думал, что все это вас так заведет! – сказал он. – Прошу прощения. Все-таки мы слишком разные. «Саваоф» не для всех.

– То есть мы настолько предсказуемы! – задумчиво произнес Антон. Видно было, что он напряженно соображает в эту минуту. – Если это так... Если это так, я не хотел бы, чтобы вы увидели наш с Еленой разговор.

Я думала, что Марианна снова начнет возмущаться, но она лишь усмехнулась и, поймав мой взгляд, подмигнула мне. «Они говорили о денежных проблемах? – так я расшифровала ее заговорщицкий вид. – Смотреть на это в присутствии Микиса, действительно, неразумно. Да только вряд ли. Никогда Антон не посвятит Елену в свои финансовые махинации. Даже если его арестуют, жена будет последней, кто узнает об этом. Нет-нет! Марианна ошибается! Антону легче погибнуть, чем сказать Елене правду».

– Да ладно тебе! – Микис сердито махнул рукой. – Какие, к черту, предсказуемые! Я повторяю: ничто в нашем разговоре вот здесь, в этой комнате, не могло натолкнуть на разговор о земле, который произошел в машине!

– Все-таки что ты этим хочешь сказать? – Теперь уже Алехан завелся.

– Ты нас разыгрываешь! Это просто глупый розыгрыш!

– Каким образом я могу тебя разыгрывать?! Я что, подслушивал?

– А что? Вот, кстати, и объяснение. Подслушал разговор о земле – вставил его в компьютер, тот его разыграл в произвольной форме. Знаешь, идиотская шутка, между прочим! И не смешная!

– Нет уж, давай объясняться!

– Не хочу я объясняться!

– А я хочу! Как я мог вас подслушивать? Вы молчали в подъезде, где я, худо-бедно, еще мог это сделать. Вы начали разговор в машине. Думаешь, я не знаю, что там стоит специальная аппаратура, которая отсекает прослушку? Да ты потому и молчишь везде, кроме машины! Считаешь, это не видно?

– Откуда ты знаешь про эту аппаратуру?

– Об этом все знают, – добродушно сказал Антон. – Все работники контрольных управлений имеют такую аппаратуру в квартирах и машинах. Что ты как маленький, Микис? Тоже мне, секрет!

– Бардак! – Микис от злости даже хлопнул рукой по прибору, стоявшему на самом верху стойки с техникой, причем хлопнул очень сильно.

– Тише ты! – крикнул ему Алехан. – Ты лучше извинись!

– За что?

– Ты обвинил меня в подлоге!

– Они там в своих управлениях легко обвиняют, – кивнул Антон.

Микис обернулся к нему, хотел что-то ответить, но, видимо, передумал.

– Не буду я извиняться! – бросил он моему мужу. – Это Марианна вам наболтала, о чем мы говорили! Ведь о сковородке ты знала! – Он ткнул в мою сторону пальцем.

– О земле я ей не говорила, – сказала Марианна. – И вообще, что ты так разволновался? Ну, совпало, но ведь не все, а только в общих чертах. Очевидно, это не простое изобретение, если держится уже пятьдесят лет. Алехан прав. И мы, Микис, наверное, более предсказуемые, чем нам бы хотелось... Давайте посмотрим про остальных, а потом будем делать выводы. Может, это все совпадение?

– Я больше в таких играх не участвую! – Микис остановился посреди комнаты, как бы раздумывая, в какую сторону двигаться дальше – наконец, он принял решение и двинулся в сторону коридора. Спустя пару секунд громко хлопнула входная дверь.

– По-моему, у него плохо с чувством юмора, – вздохнул Антон.

Марианна пожала плечами.

– Действительно, жутковато, – призналась она. – Я даже испугалась немного. Первая мысль: за нами подсматривали.

– Но это не вы! – воскликнул Алехан. – Успокоились? Объявляю дальнейшую повестку дня! Сейчас смотрим нашу версию. Надеюсь, мы с моей женой люди привычные и так не испугаемся. Хотя ведь тоже смотрим на себя в первый раз. Потом, если захотите, узнаем о вечерочке Елены и Антона. А вот потом уже можем и поиграть. Переделаем что-нибудь в разговоре – на это уйдет минут десять – затем он минут пять посчитает, и мы посмотрим, какие будут последствия. Ведь ради этого все и затевалось! У меня тут есть кое-какая идейка. Я все-таки разбираюсь в этом.

– Мы не хотим, – поколебавшись, сказал Антон.

– Здравствуйте! Почему? Вы говорили о чем-то секретном?

Марианна снова посмотрела на меня с глубокомысленным видом. На этот раз Антон перехватил ее взгляд и поморщился, видимо, догадавшись.

– Мы не говорили почти ни о чем, – сказал он. – Если хотите, можете посмотреть это без нас. Мы постояли у дверей, потом спустились к машине, потом поехали в клуб. Попали в пробку и минут тридцать стояли на углу Сталинской площади. И все это время молчали! Выходит, я зря снимал клуб, не говоря уж о доме. Оказывается, программа показывает только первые тридцать минут. Этого явно недостаточно. Так что смотрите. Нам нечего скрывать. Мы даже вас не обсуждали, можете себе представить?

Про себя я подумала, что это похоже на правду. Я всегда подозревала, что Антон и Елена не разговаривают наедине, а если разговаривают, то в рамках привычных схем: «да, милочка, да, сладенький, Леночка хочет камушек, поцелуй папочку сюда» и так далее.

– Видимо, вы и правда поверили в то, что этот «Люцифер» – всезнающий! – возмущенно сказала Марианна. – И теперь он будет выдавать только стопроцентно совпадающие с реальностью варианты! А вот я считаю, что на нас совпадения закончились, и отныне он будет нести ахинею, не имеющую никаких оснований!

– Ну так давайте попробуем! – обрадовался Алехан, который только и ждал чьего-нибудь заступничества.

– Вообще-то верно, – согласился Антон. – Вашего «Саваофа» надо разоблачить. А то я буду плохо спать.

– И все-таки, почему сама наша ссора, то есть то, что было в реальности – не реально? – спросила Елена, потянувшись за новой порцией торта. – Зачем нужно было переделывать и эту запись? Если ее проверит какая-нибудь экспертиза, то какие будут результаты?

– Экспертиза покажет, что это ненастоящее изображение, – сказал Алехан.

– А зачем его сделали ненастоящим?

– Я же объяснял. Да и какая разница? Эта виртуальная ссора неотличима от настоящей.

– Отличима, – вдруг произнесла Елена, откидываясь на спинку кресла. – В одном предложении поменяли смысл.

Все внезапно замолчали – так странно прозвучали эти слова.

– В каком предложении? – спросил Алехан, отодвигая тарелку.

– В самом начале было предложение... Когда мы ругались по-настоящему, оно означало одно. А сейчас оно означает другое.

– Что ты темнишь! – не выдержала Марианна. – Говори прямо! И почему это только ты заметила? Я вот, например, смотрела внимательно, и никакой разницы не увидела. А ты? – обернулась она ко мне.

Я растерянно развела руками. Плечами пожали и Антон, и Алехан.

– Действительно, Елена, – сказал мой муж. – Что ты имеешь в виду? Что значит «смысл поменяли»?

– Я не могу сказать. – Она загадочно обвела нас взглядом, и у меня мелькнула мысль, что Елена нас разыгрывает – она любит всякие тайны, не без оснований считая, что это нравится богатым мужчинам.

– Почему не можешь-то?! – Видимо, Марианна подумала так же, как и я, но она не столь снисходительна к Елене, поскольку ей завидует.

Зато Алехан рассердился вконец. Я с улыбкой наблюдала за его перемещениями по комнате: он отнес стаканы к бару, вернулся к стойке с аппаратурой, вглядываясь в прибор с каким-то новым и очень нервным интересом. Наверное, он не ожидал, что друзья окажутся такими далекими от его увлечений. «Он никогда не уйдет от меня, – подумала я. – Никто на свете не способен его понять. Все ему чужие! Ему кажется, что их придирки к «Саваофу» так далеки от сущности этой программы... Бедный Алехан! Вдруг он надоест мне первым?..» Я вздохнула: у хорошего брака есть единственный минус – вот эта постоянная ответственность перед партнером, эти добровольные цепи, которые надеваешь на себя и которые можешь снять лишь по обоюдному согласию. Или с кровью партнера...

– Я не могу сказать! – весело повторила Елена. – А заметила я подлог только потому, что та фраза касалась только меня. Более того, настоящая фраза, та, которая прозвучала две недели назад во время нашей ссоры, была ложью, а ненастоящая фраза, которую мы услышали сегодня, была правдой! Вот так!

– Сама-то поняла, что сказала? – спросила ее Марианна.

– Ну дурдом! – восхитился Антон. – Я снимаю все возражения насчет вашего «Саваофа»! За каких-то полчаса так интересно жить стало! Микис подозревает, что вы поставили жучков ему в машину, эта решила, что отредактирована какая-то важная фраза... Какая фраза-то, скажи, мы же лопнем от любопытства!

– Не скажу! Это касается только меня!

– А меня?

– А тебя не касается!

– Как такое может быть? Разве есть что-то в твоей жизни, что меня не касается? Видимо, это что-то бесплатное!

Марианна громко фыркнула, но на этот раз настроение у всех было хорошее, и потому все просто улыбнулись.

– Не надо чушь пороть! – подытожил Алехан. – Никто ничего не менял! Это никому не нужно.

– А проверить можно? Давайте просмотрим еще раз и решим голосованием: менялось что-нибудь или нет.

– Нет! – запротестовала Елена. – Я все равно не скажу, о чем речь! Это только мой секрет.

– Да и как докажешь? – Алехан пренебрежительно махнул рукой. – Настоящую версию я им отнес. А они их стирают. Их слово против ее слова. Но им-то это на фиг?.. Оба-на! Вы знаете, друзья, что мы вообще ничего не посмотрим? Спорили, спорили... Микис ударил прямо по крышке прибора. А здесь сенсорная панель. Что-то он сбил...

– А вот я теперь очень хочу посмотреть! – рассердился Антон. – Ты сделаешь?

– Я попробую. Но надо подождать...

– Очень даже хорошо, я давно хочу в туалет.

– Это торт, – сказала мужу Елена (не желая меня обидеть, но, разумеется, обидев).

Пока Алехан возился с прибором, я стала убирать со стола. Марианна вызвалась помогать мне. Елена не шелохнулась. Когда мы у нее, мы тоже сидим, как королевы, – все делает служанка. Так что она имеет право, но все-таки могла прийти, посекретничать – рассказать, например, об этой фразе.

– Она ее выдумала! – сказала Марианна, словно подслушивала мои мысли. – Мы все сидели и смотрели. Тебе что-нибудь показалось неправильным?

– Да я не очень хорошо помню тот разговор. Не дословно, во всяком случае. Я не смогла бы утверждать, что какие-то слова переставлены. Но с другой стороны, если, как она утверждает, в тот раз кто-то солгал – или она сама солгала – а в этот раз сказал правду, то не заметить этого, действительно, было бы трудно.

– Тогда почему мы не заметили?

– Видимо, мы не знали, о чем речь.

– То есть эту фразу сказала она сама?

– Скорее всего.

– Может, попытаем ее? Нагреем вилку, или проводами можно электрическими?

– Бесполезно. Ты Елену не знаешь?

– Знаю, потому и говорю: врет!

– Слушай, а Микис сильно психанул, по-моему.

– Да прямо! – Марианна махнула рукой. – Это для него обычное состояние в последнее время. Он стал невыносимым. Потом у его подруги сегодня день рождения. Они поругались накануне, он решил не поздравлять, проявить характер. Но, видимо, затосковал к вечеру. Передумал...

– Это он у тебя научился в нужный момент разыгрывать скандалы.

Она грустно улыбнулась.

– Видимо, да.

– А почему они поссорились? Все, идут к разрыву?

– Да я бы не сказала. Наоборот... – Она замялась, раздумывая, продолжать ли разговор, но все-таки решилась. По ее сосредоточенному лицу я поняла, что речь пойдет о наболевшем. – Девчонка-то оказалась непростой. Нашла она к нему ключи.

– Ключи?

– Ключи! – почти с отчаяньем повторила Марианна. – Антон прав: голос крови недооценивают. Того, чего я три года добивалась вначале жертвами, а потом скандалами, она добилась за месяц. Вся моя тактика была неправильной! Его мать, порядочная женщина, как-то пыталась мне это объяснить. Она говорила, что в якутских семьях все по-другому. И вообще, богатые – они другие. Мои жертвы были не нужны, мои скандалы не страшны – вот как получилось.

– Но что было нужно? И для чего, Марианна? Для денег?

– А для чего еще? Он ведь о земле почему заговорил? Потому что ей нужны деньги. Этой пигалице, знающей его меньше года! Когда это было нужно мне, то был один ответ: только после их смерти и никак иначе. Но оказалось, что землю можно продать. И маму можно уговорить, и перед папой ультиматум поставить. И в банк почетным президентом по состоянию здоровья перейти.

– Да ты что! – ахнула я и даже села на стул, прижав к груди грязную тарелку.

– Ну а как же! Цыпочке нужна машина, цыпочке нужен дом. Он в долги залез, представляешь? Набрал под землю кредитов. Да и не только под землю – еще под воздух... В банке, который проверял. – Марианна сморщилась, как от зубной боли.

Мое сердце тоже кольнуло. Я не очень люблю Микиса, он кажется мне скучным и самовлюбленным, но, по крайней мере, я никогда не сомневалась в твердости его принципов. Я думала так: то, что он не замечает жертв Марианны (а они, несомненно, были) – несколько нарочито, он их, конечно, видит, поскольку Микис – наблюдательный тип (да других в управлении и не держат), а я всегда считала, что человек либо наблюдательный, и тогда он наблюдательный во всем, либо он во всем рассеянный. Но уж, во всяком случае, нельзя быть наблюдательным через одного, нельзя разбираться в людях и при этом не понимать собственной жены. Нет, он все понимает (так я думала), но невнимание к ее жертвам – это его жертва, принесенная во имя убеждений. Замечать Марианнины желания и надежды для Микиса слишком мучительно, поскольку пришлось бы на них отвечать. А ответить он не может. Оказалось, может!

– То есть все принципы побоку? – спросила я.

– Да, абсолютно все.

– И чем же добиваются такого?

– Всякими подлыми хитростями. Я, например, первый год не жаловалась. Тащила свою лямку, не хотела его отвлекать. Потом стала устраивать скандалы, требовать, высмеивать... – Она снова сморщила лицо. – А эта... Через неделю после знакомства рассказала душещипательную историю про больную мамочку. Потом была история про невыносимое желание учиться, потом робкий намек на плохих соседей в ее бедном районе, и все так, знаешь, уклончиво, но подробно... Такими ослепительно-белыми нитками были сшиты эти истории! Я бы никогда не унизилась до такого... Я настолько растерялась, что даже сходила к его матери, рассказала ей все. «Ведь он не может не видеть, что это актерство!» – так я ей сказала. «Он видит» – согласилась она. «И ему это нравится?!» – «Да». – «Но ведь она унижается перед ним!» – «Именно! Именно это ему и нравится. А ты, и когда жертвовала, и когда скандалила, отстаивала собственное достоинство. А это, может, единственное, что его не возбуждает!»

– Слушай, она умная баба! – сказала я.

– Все готово! – крикнул Алехан из комнаты.

Рассказанное Марианной очень расстроило меня. Оно означало, что будет развод, он будет грязный, мучительный, наша компания лишится двоих из шести – и лишится навсегда, в таком возрасте друзей уже не приобретают. Микис окажется склочным, жадным, мелочным, а потом – богатым и наглым (все почетные президенты такие). Его молодая «цыпочка» предстанет невыносимо самоуверенной. Марианна – жалкой... Что хорошего?

Мы вернулись в комнату. Антон еще сидел в туалете. Елена так и не сдвинулась со своего места. Алехан выглядел немного растерянным – не похожим на себя. Зашумела вода, в комнату вошел Антон, поправляя брюки.

– С кого начнем? – довольный, спросил он.

– Прошу прощения, господа, обещал начать с нас, но задумался и перепутал. Так что тридцать минут будем смотреть на ваше молчание, – предупредил мой муж Антона и Елену.

Они пожали плечами. Видно было, что Елена волнуется.

...На экране появилась наша лестничная площадка. Антон стоял, облокотившись на перила. Вытянув шею, он смотрел вниз.

– Ушли, – негромко сказал он и повернулся к жене. – Не хочешь объяснить мне насчет любовников?

– Ха! Уже вранье! – воскликнул Антон почти радостно.

– Иди знаешь куда? – громко ответила Елена-двойник.

Ее тон был развязным и хамским, он был настолько не похож на тот, каким она обычно разговаривает, что наше настроение улучшилось. Почему-то мы все теперь – даже Алехан – хотели, чтобы «Саваоф» ошибся.

– Куда? – повышая голос, спросил Антон. – Я если уйду, то вместе с деньгами.

– Иди с деньгами! – Елена презрительно сощурилась и пошла вниз по лестнице.

– Ах вот ты как заговорила! Сука! Значит, это правда – насчет любовников? И кто они? Сколько их? Меня выпотрошила, теперь решила за новых дураков приняться?

– Я тебя люблю, идиот несчастный. Кого ты слушаешь? Марианну? Она ненормальная!

– Это называется: «не обсуждали»? – спросила Марианна.

– Не было ничего даже близко похожего на то, что мы сейчас видим! – возмущенно ответил Антон.

– Ты просто так не уйдешь! – продолжал кричать Антон-двойник теперь уже на улице, возле машины. – Ты знаешь, что мы с тобой нищие?

– Почему нищие? – Елена остановилась и равнодушно посмотрела на него.

– Потому что я набрал кредитов, чтобы оплачивать твои шубы и бриллианты, содержать дома, прислугу, да, прислугу, чтобы ты не портила свой маникюр! И растратил их! Я растратил деньги акционеров! Мне светит срок! И конфискация! И тебе светит конфискация! Ты моя жена, поняла, дура? Надеешься, что я один буду платить по счетам, а ты уйдешь? Ни черта подобного! Ты уйдешь голой! Этот твой любовник – надеюсь, он богатый? Ну да! Другого ты бы и не завела! Ничего! Скоро он будет бедным, ты выпотрошишь и его.

Я сидела, затаив дыхание, стараясь не смотреть в сторону Антона.

– Какой бред! – тихо сказал Алехан. – Я ничего не понимаю!

Между тем, события на экране завертелись еще быстрее, словно они ставили целью развеселить нас окончательно:

Антон и Елена подъехали к своему дому, причем Антон непрерывно выкрикивал обвинения в адрес жены, а Елена напряженно молчала. Они вошли в дом и тут разделились. Камера последовала за Антоном, он яростно бормотал что-то про «любовников», открывал какие-то ящики, бросал на пол вешалки с Елениными вещами, даже достал шкатулку с драгоценностями, но ее не бросил – просто открыл, посмотрел, что там лежит. Мне показалось, что он пересчитал вещи. Вдруг он застыл, опомнился. Видимо, истерика этого персонажа, уже даже внешне не похожего на нашего друга, прошла.

– Елена! – позвал он. – Ты где?

Она не отзывалась. Он пошел по комнатам, открывая и закрывая двери, убирая по дороге то, что сам же пять минут назад разбросал. Весь их роскошный дом, заполненный картинами, старинной мебелью, лучшей электроникой, разворачивался на экране, как ковер – очень красивый, очень элегантный, очень дорогой.