355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Светлана Шёпот » Слепая Вера (СИ) » Текст книги (страница 2)
Слепая Вера (СИ)
  • Текст добавлен: 21 декабря 2020, 19:30

Текст книги "Слепая Вера (СИ)"


Автор книги: Светлана Шёпот



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

А сейчас это ощущение пропало. Уоррену на короткий миг показалось, что на месте Давьерры совершенно другой человек. Не было больше улыбки. Губы дочери были плотно сжаты, а брови чуть сдвинуты к переносице, словно она о чем-то напряженно размышляла. Ее аура изменилась, стала более тяжелой. Теперь она походила на спокойную воду, которая под гладкой поверхностью таит неведомые опасности.

Да и движения изменились. Давьерра всегда двигалась плавно, красиво. Уоррен знал, что многие, кто видел ее впервые, были заворожены этими гипнотическими движениями. А сейчас все это куда-то ушло. Даже голову Ерра теперь поворачивала по-другому.

В том, что случилось, Уоррен винил себя. Они часто оставляли дочь одну, отговариваясь занятостью. Их девочка постоянно сидела в пустом доме, занимаясь с книгами самостоятельно. Конечно, она говорила, что одиночество ее вовсе не тяготит. При этом всегда мягко улыбалась. Этой улыбке невозможно было не поверить.

Если бы он уделял своему ребенку больше внимания. Если бы он взял ее в тот день с собой в город. В конце концов, она вполне могла помочь с лавкой. Уоррен вспомнил, что Ерра пару раз просила у них с матерью разрешения помогать им. Но они тогда отмахнулись от нее, заверив, что ее помощи на ферме вполне достаточно.

И что теперь? А теперь его ребенок полностью изменился. Он даже представить себе не мог, как трудно ей приходится и сколько боли она скрывает сейчас за маской полного безразличия. Лучше бы она плакала! Нет, нет, отец сказал, что плакать ей нельзя.

Взяв руку дочери, Уоррен осторожно погладил теплые пальцы. Ерра все еще «смотрела» в его сторону.

– Что-то не так? – спросила она, едва заметно наклонив голову набок.

И Уоррен облегченно выдохнул.

Этот жест! Ерра всегда так делала, когда была чем-то сильно озадачена или смущена.

Улыбнувшись, он встал и наклонился.

– Все в порядке, – произнес он и оставил поцелуй на макушке дочери.

Его все еще болевшее сердце расслабилось. Пусть печаль так и не ушла из его глаз, но что-то невидимое и давящее отпустило. Уоррен и сам не понял, что именно его так угнетало. Впрочем, вскоре он выбросил эти мысли из головы. Он постарается сделать все, чтобы его дочь была счастлива.

– Ты закончил? – спросил Иагон. Все это время он молчаливо наблюдал за взаимодействием отца и дочери. – Давьерра голодна.

– Я принесу, – тут же откликнулся Уоррен. Встав, он вышел из комнаты и направился на кухню. Вряд ли там было что-то съестное, все-таки Асалия сейчас находилась не в том состоянии, чтобы готовить, но он надеялся что-нибудь отыскать.

Привыкать пришлось долго. Поначалу Вере казалось, что жить во внезапной темноте легко, но жизнь показала, насколько наивной она была. Простые раньше действия сейчас вызывали у нее трудности. Она не могла сама пойти куда хотела. Оказалось, ориентироваться в пространстве, когда ничего не видишь, очень сложно.

Она постоянно натыкалась на различные предметы, спотыкалась, а иной раз вообще терялась, не понимая, в какую сторону двигаться. Когда перед глазами абсолютная тьма, иногда очень сложно сделать шаг вперед. Кажется, будто впереди бездна, которая только и ждет, чтобы поглотить тебя.

В это время с ней постоянно кто-то находился. Чаще всего либо дед, либо отец. Мать Давьерры продолжала плакать. Несмотря на все уговоры, она просто не могла видеть свою девочку такой. Ее сердце кровоточило и болело. Асалия готова была отдать свою жизнь, лишь бы ее ребенок мог снова видеть. К сожалению, никто не пришел предложить ей такую сделку.

Мужчины семьи Меир старались не показывать своих эмоций. Иагон строго запретил доводить Давьерру до слез. Соленая влага все еще была вредна ее глазам и коже.

Иногда, наблюдая за тем, как Давьерра исследует свою комнату, будто заново с ней знакомясь, Иагон удивлялся. Несмотря на то что в ней так и не проснулся дар алхимика, он всё равно горячо любил внучку, но любовь не делала его слепцом. Он прекрасно видел все недостатки этого ребенка. Давьерра была, на его взгляд, слишком мягкой, и за этой мягкостью скрывалось ранимое сердце. Иагон знал, что в мире слишком много тех, кто в будущем не упустит возможности вонзить в это сердце когти.

Однако стоило Давьерре ослепнуть, как вся прежняя мягкость исчезла. Она не плакала, а ведь повод был более чем серьезный. Раньше она могла разрыдаться из-за незначительного, на взгляд Иагона, пустяка. А сейчас, прикасаясь к различным предметам, она выглядела серьезной и сосредоточенной.

Иагон внезапно осознал, что внучка напоминает ему воина, перед которым стоит трудная, почти невыполнимая задача. И, глядя на этого воина, начинаешь поневоле верить, что все получится и нет ничего страшного в происходящем.

Если бы не некоторые принадлежащие Давьерре движения и привычки, Иагон мог бы подумать, что внучку подменили. В конечном итоге он пришел к выводу, что внезапная слепота стала для Давьерры слишком большим потрясением, из-за чего она невольно изменилась. Если бы не причина изменений, Иагон даже порадовался бы этим переменам.

В тот день с Давьеррой сидел Иагон. Она снова исследовала комнату, пытаясь запомнить расположение предметов. С того момента, как глаза Давьерры перестали видеть, из помещения были вынесены всевозможные мелочи, которые могли в будущем помешать передвижению.

Иагон не мешал, только останавливал, когда перед ней возникало препятствие, которое могло навредить ей.

Дойдя до кровати, Вера осторожно села. Она решила, что пришло время обсудить с Иагоном кое-что важное. Небесная канцелярия послала ее за год до гибели семьи Меир. Через год Иагона убьют в горах, скормив его останки демоническому зверю. Получается, что ей самой сейчас всего пятнадцать лет. Вернее, не ей, а телу, которое отныне принадлежит ей.

– Деда, – начала Вера. За последнее время она немного привыкла обращаться по-домашнему к этому человеку. К тому же по ночам к ней приходили воспоминания Давьерры. Теперь она знала, как выглядели люди вокруг нее. – Я бы хотела поговорить с тобой о чем-то важном.

– О чем? – заинтересовался Иагон. Давьерра сидела с идеально прямой спиной, напряженно «глядя» примерно в его сторону. Стоило ему заговорить, как ее голова повернулась еще немного. Кажется, с каждым днем ее восприятие и слух становятся все лучше и лучше.

– Я знаю, что некоторых девушек сговаривают заранее, – сказав это, Давьерра остановилась, а потом, явно смутившись, опустила голову. Иагон удивился. Он ожидал услышать что угодно, но не это. Почему она вообще решила с ним поговорить на эту тему? Спустя мгновение Давьерра подняла голову, снова направляя на него белый взгляд. – Я никогда раньше не спрашивала об этом, но сейчас, когда со мной случилось такое, мне бы хотелось знать: обещана ли я кому-нибудь?

– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовался Иагон. Он выпрямился, смотря на внучку с большим интересом.

– Просто ответь, – попросила она.

Пару минут Иагон молчал. В этот момент в его голове пронеслось множество мыслей.

– Да, – ответил он после некоторых размышлений.

Давьерра выдохнула, словно все это время была напряжена.

– Деда, я хочу, чтобы ты все отменил.

Сказав это, Вера застыла изваянием. После того как она лишилась зрения, ее остальные чувства начали быстро прогрессировать. Она никогда не думала, что ее слух настолько хорош. Раньше ей не было нужды прислушиваться к малейшему шумовому фону, сейчас она старалась уловить как можно больше звуков, а потом идентифицировать их.

Например, сейчас, внимательно прислушиваясь к деду, Вера сразу уловила, что его дыхание изменилось. Его явно взволновали ее слова. Даже если она не видела его, то все еще могла представить выражение лица.

Кроме звука было еще кое-что. Пока она не могла точно описать свои ощущения, но с потерей зрения к ней пришло что-то вроде чувства присутствия. Она с некоторым удивлением поняла, что от человека всегда исходят какие-то не совсем ей пока понятные колебания. И она начала улавливать их. Даже если сама не хотела.

Например, когда к ней в комнату входила мать Давьерры, помещение словно наполнялось горем и жалостью. Такую атмосферу сложно было игнорировать. Вера, сама того не желая, будто резонировала с ней.

И чем дальше, тем обостренней становились эти ощущения. Она с некоторым интересом следила за этими изменениями, понимая, что в будущем они помогут ей в общении с людьми. Ведь благодаря этому чувству присутствия она сможет безошибочно угадывать истинные чувства собеседника. Впрочем, после некоторого анализа Вера решила, что стоит относиться к этому с осторожностью. Кто знает, какие таланты могут скрываться в людях. Вдруг кто-то все-таки будет способен обмануть ее чувствительность к чужим чувствам и эмоциям.

– Так и будешь молчать? – спросил Иагон, смотря на притихшую внучку.

Вера удивилась. Разве она не сказала все, что хотела? Что Иагон еще хочет услышать от нее? Обоснования просьбы? Наклонив голову вбок, она начала пояснять:

– Я хочу, чтобы человек, который возьмет меня в жены, сделал это осмысленно, понимая, что его ждет длинная жизнь в обществе слепой.

– Когда помолвка была заключена, тебе было всего несколько месяцев. Его отец согласился. Ему неважно было, какой ты вырастешь, – произнес Иагон.

На самом деле он и сам склонялся к тому, чтобы написать генералу Харту с просьбой о разрыве помолвки. Он желал этому ребенку всего самого хорошего и понимал, что в ее состоянии житья в столице ей не будет.

– Возможно, – осторожно произнесла Вера, – он не откажется от своих обязательств из-за моей слепоты, но я не хочу жить с человеком, которому я полностью безразлична, а то и вовсе противна.

– Ты не можешь знать заранее, – Иагон покачал головой. – Твоя внешность, несмотря на слепоту, все еще прекрасна.

Вера поджала слегка губы. Ну что за упрямец? Впрочем, она его понимала. Такую выгодную партию никто не хочет терять. В конце концов, благодаря этой свадьбе Меиры могли получить доступ к самому королю. Вряд ли, конечно, именно это их волновало, людьми они были честными и открытыми. Вероятнее всего, деда беспокоила исключительно безопасность Давьерры. Всё-таки такой сильный и влиятельный человек, как сын генерала, мог защитить свою жену от многих опасностей. Конечно, если бы захотел. А если нет, то ему достаточно было бы просто оставить ее без защиты в столице, а самому направиться на границу.

– Расскажи мне о нем, – попросила она, решив зайти с другой стороны. – Я хочу знать об этом человеке больше. Ты его видел?

Иагон чуть прищурил глаза. В его душе поднялось легкое веселье. Он догадался, что внучка по какой-то причине не желает выходить за человека, которого он выбрал. И именно поэтому пытается убедить его. Раз не удалось с первого раза, она решила отыскать еще причины. Что ж, он даст ей эти причины. Ему стало интересно, что еще она придумает.

Рассказав все без утайки, Иагон с интересом замер. Ему нравилась проснувшаяся во внучке гибкость ума. Это могло помочь ей в будущем. Конечно, с высоты прожитых лет он видел ее насквозь, но разоблачать не стал. Зачем? Этот ребенок должен был научиться защищать себя любыми способами.

– Ты не шутишь? – Вера постаралась изобразить на лице потрясенное выражение. К сожалению, ее актерские навыки всегда были плохими, но она надеялась, что их будет достаточно. Всё-таки сложно удивляться тому, о чем знала. Главное, не переусердствовать.

К ее счастью, Иагон никогда ранее не видел на лице Давьерры такого выражения, поэтому поверил в ее удивление.

– Зачем мне шутить с тобой? – чуть ворчливо спросил он, а потом нахмурился, недовольный собой. Он давно стал замечать, что чем старше становился, тем чаще эти «ворчливые» нотки стали пробираться в его речь.

– Но, деда, эту помолвку точно нужно разорвать, – убежденно выдала Вера. – Для начала сын генерала, который в будущем и сам может стать генералом, никак не может позволить себе слепую жену. Это повредит его репутации. К тому же, – начала она, но замолчала, сделав вид, что ее что-то пугает.

– Я тебя слушаю.

– Я не уверена, что смогу выжить в столице, – произнесла Вера, делая голос подавленным. – Я не смогу себя защитить, если кто-то там захочет причинить мне вред.

Иагон кивнул, совсем забыв, что внучка его не видит. Он тяжело вздохнул, а потом встал и подошел к кровати. Сев рядом с Давьеррой, он погладил ее по голове, а потом обнял.

– Ты могла просто сказать, что тебе страшно, – сказал он. – Этого было бы достаточно.

Вера обняла Иагона в ответ. В нос ударил сильный запах многочисленных трав. Так пахло только от деда Давьерры. Не нужно было долго думать, чтобы понять, что этот запах – результат алхимии.

Вера не была тактильным человеком. Можно сказать, что ей, наоборот, никогда не нравились прикосновения чужих людей. Она всегда старалась держать дистанцию с остальными. Но, к своему удивлению, обнаружила, что прикосновения членов семьи Меир никогда не были неприятными.

Вот и сейчас, ощутив чужие объятия, она чуть улыбнулась, расслабляясь. Запах деда кому-то мог показаться резким и удушливым, но Вере он нравился. Она невольно принялась вычленять из общей какофонии отдельные нотки.

Не так давно она начала поглощать память Давьерры. Происходило это во сне, небольшими порциями. Вероятно, всю память сразу освоить она не могла.

К ее удивлению, многие здешние растения были похожи на те, что имелись в оставленном мире. Даже названия совпадали. А с растениями она была знакома очень хорошо. В прошлой жизни пониманию трав ее научила бабушка. Когда Вера была маленькой, родители много работали, поэтому часто отправляли ее к бабушке в деревню. Старый дом стоял почти у самого леса. Бабушка с трудом признавала современное лечение, полагаясь больше на травы. Она сама их собирала, сушила и хранила. Всему этому она обучила и Веру.

Привыкнув к этому в детстве, в дальнейшем она в первую очередь думала о том, какие травы могут помочь. Конечно, людям, которые приходили в аптеку, она советовала таблетки и иные препараты. В современном мире мало кто доверял простым травам. Некоторые даже считали, что подобное лечение – чистой воды шарлатанство. Вера даже не думала никого переубеждать. В конце концов, все сами выбирают, как им жить и чем лечиться.

Она давно заметила, что запах деда напоминает ей о жизни в деревне с бабушкой. Только от нее еще часто пахло свежим молоком и выпечкой. Наверное, именно из-за этого она так спокойно приняла этих людей. А может, все дело в памяти Давьерры. Всё-таки девушка очень любила свою семью. И эти чувства Вера не могла игнорировать.

– Мне страшно, – честно призналась она.

Какой бы сильной она себя ни считала и ни ощущала, но ее действительно пугала перспектива остаться в столице незнакомого мира одной без какой-либо поддержки. Она хорошо понимала, что ее могло там ждать. И картины, которые рисовал разум, ей совершенно не нравились.

Обсудив все, Иагон оставил внучку на попечение сына, а сам направился в кабинет. Достав давно спрятанный документ, подтверждавший помолвку, он сел в кресло и задумался.

Когда он встретил раненого воина, ему казалось, что поженить их детей – хорошая мысль. Мало кто желал идти против офицеров королевской армии. Но тогда он не подумал кое о чем важном. Нарман попал к нему раненым. А позже Харт рассказал, что за ранением стоят его противники. Почему же Иагон не принял этого в расчет? Да и потом, узнав, что Нарман стал генералом, почему не стал ничего менять? Он ведь понимал, какие опасности таит в себе столь высокое звание. Их семья слишком простая для подобной партии. Найдется много людей, которые будут против этой свадьбы. И кто знает, на что они могут пойти.

Все-таки правильно говорят, что не стоит гоняться за небесной птицей, будучи простым зайцем.

Покачав головой, Иагон разорвал документ пополам, а потом достал писчие принадлежности и задумался, как наиболее правильно составить письмо. Он не хотел обидеть старого друга, но при этом ему нужно было сохранить достоинство.

Через час ему удалось закончить короткое письмо. Иагон еще раз пробежал взглядом написанное. Он давно не упражнялся в словесном кружеве, поэтому письмо вышло довольно прямолинейным, но ему не хотелось переписывать его еще раз, поэтому он оставил все как есть.

Положив письмо вместе с порванным договором о помолвке в конверт, Иагон резко вывел на нем «Н. Харт» и запечатал. Закончив, он ощутил облегчение. Оказывается, все это его довольно сильно тяготило. Иагон и сам не подозревал насколько.

Взяв письмо, он направился к сыну. В это время тот должен был сидеть с Давьеррой. Пусть внучка не проявляла признаков подавленности и беспокойства из-за своего состояния, они все еще опасались оставлять ее в одиночестве.

Войдя в комнату, Иагон увидел, что сын сидит в кресле и читает вслух энциклопедию по лекарственным травам. Давьерра сидела на кровати, «смотря» прямо на отца, и внимательно его слушала. Услышав звук открывающейся двери, она моментально повернула лицо.

– Деда? – позвала Давьерра, немного удивив этим Иагона. Как она догадалась, что это он? Это ведь могла быть и Асалия. – Что-то случилось?

– Все в порядке, – ответил он и подошел к сыну, протягивая ему письмо. – Отнеси на почту. Я побуду с Давьеррой.

Глянув на конверт, Уоррен закрыл энциклопедию и встал. Положив книгу на стол, он принял письмо, бросил короткий взгляд на надпись и кивнул.

– Это… – Уоррен вопросительно посмотрел на отца, не торопясь выполнять его просьбу. Кто знает, что в этом письме.

Иагон, взяв в руки энциклопедию, сдвинул сына в сторону и сел в кресло.

– Зайцы должны жить с зайцами, а не гоняться за небесными птицами, – произнес он.

Напряженное лицо Уоррена тут же расслабилось.

– Спасибо, отец, – поблагодарил он главу семьи, а потом вышел из комнаты с легким сердцем.

– Деда?

– Что? – заворчал Иагон. – Молода ты еще, чтобы замуж выходить. К тому же обучение алхимии занимает слишком много времени. Нечего тебе пока еще о женихах думать.

Давьерра нежно улыбнулась, и Иагон замолчал, любуясь улыбкой, которая так давно не появлялась на лице внучки.

– Спасибо.

Он кивнул, а потом открыл книгу и вслух прочитал первое, что попалось ему на глаза. Принимать благодарности он не любил. Забота о членах семьи – его долг. Он просто сделал то, что считал правильным и нужным. Все! Не о чем тут больше говорить.

Глава 3

Когда почтовая карета, охраняемая двумя воинами первого ранга, добралась до расположения королевских войск, Лейрон еще раз проклял свою невезучесть. А ведь все так хорошо начиналось. Он познакомился на рынке с исключительной красавицей, которая весьма благосклонно ответила на его ухаживания. Несколько недель Лейрон витал в облаках любви, но реальность оказалась очень жестокой.

Кто же знал, что смешливая и доступная девушка окажется дочерью начальника их отделения? Лейрон до сих пор помнил, как покраснело весьма упитанное лицо его начальника, как узкие глаза налились жаром гнева, как сжались здоровые кулаки. Лейрон поморщился и потер скулу, до сих пор ощущая фантомную боль от того удара, который на несколько часов отправил его в бессознательное состояние.

В самом деле, в чем его вина? Он не сделал ничего плохого, так почему ему теперь достается самая паршивая работа? Взять, например, это назначение. Какой здравомыслящий человек захочет ехать туда, где вот-вот должна разгореться война? Лейрон в глубине души проливал слезы, проклиная несправедливого начальника. Тот явно надеялся, что Лейрон сгинет в этом богом забытом месте, оставив его дочь в покое. Больно она ему нужна!

Карета резко остановилась, отчего почтовый служащий, последние часы проклинающий своего начальника, упал с лавки. Потирая ушибленный лоб, он выругался и встал. Первым его порывом было открыть дверь и гневно спросить, что случилось. Но вскоре голову подняла привычная и до боли любимая им осторожность. С чего это карета остановилась так резко?

Проглотив едва не сорвавшиеся с губ гневные слова, Лейрон приник к окну и осторожно оттянул уголок ткани. Решетка, должная защищать письма и почтового служащего, немного мешала обзору, но Лейрон не обратил на это внимания, пристально осматривая местность. Заметив занимающихся своими делами воинов королевской армии, Лейрон выдохнул, чувствуя, как ноги стали совсем мягкими от облегчения.

Впрочем, спустя пару секунд он нарисовал на лице суровое выражение, снял с шеи ключ и открыл замок, намереваясь все-таки излить свое негодование хоть на кого-нибудь.

Подхватив почтовую сумку, которая верно служила ему вот уже десять лет, Лейрон резко распахнул дверь и эффектно – как ему казалось – спрыгнул вниз.

– Что здесь!.. – начал он громко, но в этот момент внезапно ощутил странную легкость на плече.

Недоуменно повернувшись, он застыл, обливаясь холодным потом. Душевные слезы полились с удвоенной силой. Всё-таки его кто-то проклял! Иного объяснения свалившимся на него в последнее время неудачам попросту нет.

Ремень его верной сумки порвался! Как такое могло случиться? Он ведь проверял целостность сумки еще недавно! Буквально неделю назад. Или прошел уже месяц? Два? Да какая разница, главное, что это было буквально вчера! Никаких сомнений, кто-то специально повредил ремень, чтобы досадить ему!

Подняв сумку, Лейрон принялся осматривать ремень, ожидая увидеть порез. К его огорчению, порванное место выглядело так, словно ремень просто износился. Впрочем, этот факт совсем не убедил Лейрона. Он уже решил, что кто-то подстроил это специально, и от своих мыслей отказываться не собирался.

Подобрав пару выпавших писем, он стряхнул влагу с одного из них. И нужно было кучеру остановиться прямо около лужи? Нельзя было проехать немного дальше? Если бы не его быстрая реакция…

Увидев краем глаза фамилию получателя, Лейрон застыл. Его спина покрылась холодным потом.

Да, да, если бы не его реакция, письмо пострадало бы сильнее. А так всего лишь имя немного стерлось. Это же не страшно. Главное – фамилия четко видна. Да и влага вряд ли добралась до письма внутри.

Подняв голову, Лейрон нервно огляделся. Заметив идущего в его сторону воина, он торопливо сунул доказательство своей некомпетентности и неосторожности среди других писем и выпрямился. Никто не узнает. Никто ничего не докажет. Когда письмо дойдет до получателя, его здесь уже не будет.

– Добрый день, – поздоровался Атур. Он лучезарно улыбнулся, с ожиданием глядя на отчего-то сильно вспотевшего почтового работника.

Время было еще раннее, солнце хоть и встало, но сильно не грело. Неужели внутри почтовой кареты настолько жарко? Окинув взглядом толстое дерево, полностью покрытое металлической решеткой, обязанной защитить работника и груз от загребущих лап разбойников, Атур уважительно глянул на мужчину. Видимо, работа по перевозке писем не настолько простая, как ему казалось ранее.

– Очень рад, что вы добрались в целости, – добавил он, с нетерпением глядя на работника почты.

У Атура дома осталась невеста, поэтому он жаждал как можно скорее узнать, написала ли ему любимая.

– Добрый, – чуть нервно ответил Лейрон, а потом вытащил письма и передал воину.

Атур рефлекторно принял стопку писем, тут же удивившись. Нет, не тому, что работник отдал их ему. На самом деле, именно он обычно принимал у почтовиков письма, а потом разносил адресатам. А все потому, что он совсем недавно окончил военную академию и считался новичком. В принципе, в этом не было ничего странного, учитывая, что в армии он всего полгода. К тому же ему пока не удалось преодолеть сложныйбарьер между первым и вторым рангом. Старшие воины успокаивали его, убеждая, что на это иногда уходят годы.

А удивился он тому, в каком виде передал письма работник. Обычно стопка перевязывалась крепкой веревкой, а потом еще упаковывалась в несколько слоев прочной ткани. А сейчас письма не были даже перевязаны. Из-за этого парень едва не уронил их в грязь.

Проверив сумку, Лейрон убедился, что ничего больше не осталось.

– Возвращаемся! – крикнул он кучеру, грозно глянув в сторону расслабившихся воинов, которые отдыхали неподалеку. Совсем обленились, работать не хотят!

Мужчины нехотя попрятали лепешки в сумки и запрыгнули на лошадей. Работа есть работа – никуда не денешься.

Вернувшись в карету, Лейрон торопливо закрыл дверь на замок и облегченно повалился на лавку. Теперь ему не придется отвечать за порчу письма! Повеселев, он вытащил сумку с продуктами, решив заесть перенесенное волнение. В конце концов, он выполнил свою работу хорошо, остальное не его проблемы.

Проводив взглядом удаляющую карету, Атур поглядел на разрозненную стопку писем в своих руках. Вздохнув, он направился к общей палатке, намереваясь сначала сложить их аккуратно, а потом уже разнести.

Спустя некоторое время он спрятал весточку от невесты подальше, решив прочитать чуть позже. Раздав почти все письма, Атур замер с последним в руках. Надпись на нем была повреждена водой. Он подозревал, что именно по этой причине работник почты так быстро уехал, да и выглядел тот довольно нервно. Неудивительно, ведь письмо предназначалось кому-то из семьи Харт. К сожалению, вода почти стерла имя.

Атур минут десять разглядывал надпись, а потом пришел к выводу, что почти стертая буква все-таки «Э». Кивнув самому себе, он бегом направился к палатке сына генерала.

– Что у тебя? – спросил его вспомогательный воин Эриона Харта. Звали его Тенри О’Корби, четвертый ранг.

– Вот, – сказал Атур и чуть нервно передал письмо.

Помощник пятирангового офицера заметил неуверенный вид солдата и глянул на конверт. Атур внутренне похолодел, мысленно призывая все кары небесные на почтового работника, который так его подставил.

– Что случилось? – цепко глянув, спросил Тенри.

Атур глубоко вдохнул и рассказал все, как было. При этом он старался выглядеть максимально честным. О’Корби внимательно выслушал, а потом еще раз изучил надпись на конверте.

– Действительно, похоже на «Э», – произнес он спустя долгую минуту. – Будем надеяться, что письмо внутри не пострадало. Можете идти, солдат.

Атур облегченно выдохнул, отдал честь и стремительно удалился. Он поблагодарил всех богов за то, что вспомогательный воин сына генерала настолько здравомыслящий человек.

Посмотрев в спину уходящего солдата, О’Корби вошел в палатку и положил письмо на стол. Насколько знал Тенри, всех высокоранговых воинов пригласили в палатку генерала. Бросив последний немного сомневающийся взгляд на письмо, Тенри решил, что ничего страшного не случится, даже если они и ошиблись. В конце концов, все в армии знали, что отец и сын семьи Харт близки друг другу.

Эрион не возвращался до самого вечера. После утреннего собрания у него были еще дела в военном лагере. Да и про тренировки нельзя забывать. Он уже давно достиг сложного места между пятым и шестым рангом. Ему не хватало самой малости, чтобы его преодолеть. Отец всячески поддерживал его, помогая на пути силы. Эрион был благодарен ему, но все-таки отказался принимать дорогостоящие пилюли, должные помочь ему преодолеть узкое место. А все потому, что ощущал: их прием нисколько ему не помогает. Духовная энергия, переплетенная с многочисленными лекарственными травами и заключенная в пилюлях прорыва, совершенно ему не подходила. Эрион не желал впустую выбрасывать деньги.

Выслушав подробные объяснения сына, Нарман принял его доводы и позволил развивать свои способности самостоятельно. Все в армии давно знали, что сын генерала не пользуется пилюлями прорыва.

Кто-то восхищался силой воли и талантом Эриона. Они понимали, что ему приходится работать в два раза усерднее, чтобы преодолеть узкие места между рангами.

А кто-то в глубине души злорадствовал. Они с нетерпением ждали того момента, когда сынок генерала, родившийся с золотой ложкой во рту, признает, что достиг своего предела. Они не верили, что он способен без пилюль пробиться на шестой уровень.

Все хорошо понимали, что первые пять рангов еще можно преодолеть одной силой воли, но вот дальше без помощи пилюль никак не обойтись.

Самого Эриона все это мало волновало. Он просто занимался своими делами.

Закончив умываться, он подошел к столу и глянул на письмо. Оно заставило его удивиться. Отцу незачем ему писать, он всегда может поговорить с ним с глазу на глаз. Мать никогда не любила «пачкать бумагу». Она отцу-то писала от силы один раз, и то по большой необходимости. А друзья-приятели… Эрион задумался, но так и не смог вспомнить ни одного человека, который мог бы ему написать.

Заинтригованный, он закинул полотенце на шею и сел. Взяв письмо в руки, он хмуро оглядел почти стертое имя. Поколебавшись мгновение, все-таки вскрыл конверт. Внутри обнаружился порванный надвое документ и короткое письмо.

Отложив поврежденный документ в сторону, Эрион развернул записку и погрузился в чтение. Вскоре он понял, что письмо было доставлено не тому человеку, но извещать об этом отца мужчина не собирался.

Прочитав письмо несколько раз, Эрион откинулся на спинку стула.

– Интересно, – произнес он тихо, прищурив глаза.

О том, что он давно уже помолвлен, Эрион узнал только что. Ему казалось странным, что отец скрыл от него столь важный факт.

Положив письмо на стол, молодой человек взял порванный документ и приставил две половинки друг к другу. Все верно, договор о помолвке. Пару раз ему доводилось видеть похожие бумаги, но впервые встретился такой документ со вписанным его именем. И это вызывало различные эмоции.

Во-первых, Эриону было интересно. Ему хотелось знать, что это за семья (фамилию Меир он никогда ранее не слышал), с которой отец когда-то давно был готов связать судьбу посредством женитьбы детей. Ему было любопытно, какое прошлое их объединяет. Какая тайна хранится за всем этим.

Во-вторых, он прекрасно знал о том, что его мать отчаянно пытается породниться с королевской семьей через его брак с принцессой Ферайей.

Принцесса была девушкой внешне довольно привлекательной, но слишком религиозной. Ее часто видели в обществе святого отца. Эрион не отвергал веру, но не мог представить себе жизнь с настолько набожной женщиной.

К тому же он просто не мог жениться на принцессе. И на то были веские причины. Его отец, генерал королевских войск, всегда открыто стоял на стороне короля и наследного принца. Сам Эрион находился в отличных отношениях с Хэрольдом. Если он женится на принцессе Ферайе, то автоматически возглавит фракцию принцессы и противопоставит себя наследному принцу, а значит, встанет на сторону противоположную от отца. Делать это Эрион совершенно не желал.

Именно по этой причине он после окончания военной академии сразу отправился в армию. Эрион понимал, что в противном случае окажется в паутине интриг своей матери и сам не заметит, как впутается в заговор против короля и наследного принца.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю