Текст книги "Последний фей"
Автор книги: Светлана Багдерина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
– А-а-а… э-э-э… это обычай такой, – споткнулся обо что-то в темном коридоре фантазии студент и торопливо ухватился за это. – Надо стоять на одной ноге с закрытыми глазами и держать кверху указательный палец правой руки!
– З-зачем?..
Очи чернявого расширились до опасного предела.
– А-а-а… ну, это же всем известно!.. Чего говорить-то?
– Нет, не всем, – строго нахмурился оруженосец. – Может, это у вас – всем…
– А-а, ну да. Вы же иностранцы… – спохватился и закивал студент.
– Это вы – иностранцы, – дотошно подкорректировал высказывание кислолицый.
– Я к тому говорю, что вы не знаете, что…
Как бы спохватившись, маг захлопнул рот и припечатал его для верности пахнущей маслом и Сивым ладонью.
– Нам, костеям, нельзя рассказывать про это кому ни попадя, – парой секунд спустя опустил он руку и с сожалением покачал головой.
– Почему?
– Обряд слишком действенный. На удачу и исполнение желаний. Но если все его знать будут, то какой от него прок? Вот сейчас моему хозяину надо драться с каким-то де Рюгиным… и для верности… пока принц Агафон не видит… я подумал… дай-ка…
– А он что, против исполнения желаний? – полюбопытствовал оруженосец.
– Он-то за… Но дело в том, что при дворе его деда сейчас не модно дедовские обычаи соблюдать… пока василиск жареный не клюнет, – сварливо принялся жаловаться на Лесли студиозус. – Тогда начинает: сходи к тому, сделай это… да только чтобы никто не заметил… а то подумают, что я во всё это верю… А, кстати, ты не знаешь, где этот… ну, противник его… обретается? А то увидит невзначай – и переймет…
– Нет, не знаю, – быстро мотнул головой чернявый парень и хищно вперился карим взглядом в простодушное лицо гостя. – А что ты, говоришь, это за обряд такой? Может, и мне на что сгодится?
– А чего это я тебе буду просто так наши тайны рассказывать? – несговорчиво прищурился чародей.
– А я тебе за это разрешу за нашего коня подержаться. Чтобы не свалиться, – бойко предложил равноценный обмен оруженосец.
– Ну, если так… – изобразил все муки сомнения Агафон и со вздохом сдался. – Тогда ладно.
– Ну, рассказывай давай, чего делать надо! – кислолицый нетерпеливо воззрился на смиренно потупившего очи школяра.
– Это древний друидический обряд ясновидящих костейских шаманов, и называется он «самлох», – воровато озираясь, приглушенным таинственным тоном заговорил Агафон. – Ты должен встать на одну ногу, закрыть глаза, поднять указательный палец правой руки – не перепутывай пальцы! – к небу, и повторять про себя…
Выполнил ли слишком неумело графский оруженосец ритуал шаманских друидов, или возымело действие пятикратно повторенное студиозусом в голос заклинание, науке и истории так и останется неизвестно. Но когда несущихся во весь опор противников разделяло не более пяти метров, конь графа внезапно сбился с шага, и в следующую секунду, едва копье Лесли коснулось щита соперника, ноги вороного подогнулись, и он обрушился на мостовую.
Спустя несколько мгновений он вскочил, ретивый и рьяный, готовый продолжать поединок…
Увы, того же самого о ездоке его сказать было нельзя. Оглушенный падением, граф полулежал на камнях как на диване и ошалело мотал головой, пытаясь сообразить, кто он, и что тут делает.
Трубачи получили кивок от герольдмейстера, подняли фанфары и просигналили конец схватки.
Под свист, гогот и аплодисменты Лесли удалился с ристалища, посылая воздушные поцелуи принцессе.
– Нет, ты видел?!.. – возбужденно обрушил он на Агафона шквал вопросов и восклицаний, едва покинув седло. – Ты видел, как я его завалил?! Р-раз – и всё! Копытами кверху! Пешка в шишках… шашках… шапках… шипках?.. Короче, оказывается, это совсем не трудно! Главное – попасть…
– Давай, не ори на весь город, пошли в шатер, – озабоченно прислушиваясь к гулу на площади в попытках уловить, какие-нибудь новости о дальнейшем ходе турнира, мотнул головой чародей.
– Слушай, как ты вообще со мной разговариваешь? – неожиданно уперся на пороге и воинственно скрестил железные руки на хромированной груди дровосек. – Ты – мой крестный фей! Ты пылинки с меня сдувать должен, желания угадывать, а ты мало того, что пускаешь всё на самотек, предоставляешь мне самому разделываться с соперниками, так еще и…
– Слушай, ты… дитя… кобеля женского пола… – зловеще прорычал сквозь зубы маг. – Иди в шатер, клоун!
– Да как ты…
– Ты думаешь, его скотина от твоего тычка с ног повалилась? – ядовито щурясь, осклабился крестный фей.
– Да?.. Нет?.. – уровень спесиметра едва заметно упал на одно деление. – Ты имеешь в виду, что это…
– Или ты хочешь, чтобы об этом, кроме тебя, знал весь Монплезир?
– Нет!!! – уверенно выпалил крестник, воровато оглянулся по сторонам, и послушно откинул полог шатра.
– Иди-иди, кабуча древесная… – пробурчал хмурый школяр. – Надо придумать, что с третьим противником делать будем…
– А с этим-то что случилось? – едва переступив порог штаб-квартиры, повернулся к студенту и непонимающе наморщил лоб Лесли. – Мы сблизились, я ткнул ему в щит – и он упал! Всё ведь так и было! Это все видели! Даже принцесса!
– Ну, да. Видели, – терпеливо согласился маг. – И принцесса, и ее тетка, и ее поломойка, и ее кошка... Только упал он не просто так, а оттого, что упал его конь. Логично, да?
– Н-ну, да… – осторожно, всё еще не понимая, куда клонит его фей, признал лесоруб.
– А конь упал потому, что вес барда на несколько секунд стал больше в пятнадцать раз, – нудным голосом продолжил школяр.
– А-а, понял! – радостно воскликнул Агафонов крестник, и тут же задумчиво добавил: – А отчего?..
– Фаза Луны сменилась! – огрызнулся чародей.
Лесли стушевался и пожал плечами.
– Ну, так бы сразу и говорил… А теперь что? Снова?..
– Два раза на одну и ту же кнопку даже дурак не сядет… – опустился на диванчик и подпер небритый подбородок ладошкой его премудрие. – Надо изобрести что-то новое…
– А что? А долго ты будешь думать? Третий круг скоро! А если ты говоришь, что он свалился не от моего ратного искусства, а от смены фазы Луны, то…
– Тихо ты, не трещи, а?.. – раздраженно поморщился маг. – Болтаешь хуже Греты…
При упоминании имени односельчанки лесоруб поджал губы и слегка поморщился.
– Вот уж кто тарахтит, так тарахтит… – словно чувствуя какую-то вину, ворчливо пробормотал он и рассеянно смолк, уткнувшись рассеянным взглядом в угол.
Агафон, воспользовавшись передышкой, предпринял отчаянную попытку мозгового штурма.
Второй раз трюк с конем не пройдет. Наложить заклятье на доспехи, конечно, было бы неплохо… если бы удалось уговорить выйти из них куда-нибудь минут на пять самого рыцаря.
Копье… Тоже хорошо. Но максимум, что он может сделать – это заставить его сломаться при касании щита Лесли. Но когда копье коснется щита этого олуха, то сломается оно или нет – вопрос чисто академический, потому что лесорубу против настоящего рыцарского удара в седле не усидеть…
Кабуча…
Надо придумать что-то такое, отчего противник отвлекся бы и свалился сам. На подъезде к объекту, так сказать. А отчего он может разинуть рот посреди разбега? Узрев какое-нибудь видение? Знамение? Чудо? Юдо? Чудовище-юдовище стоголовое? Ха, последнее было бы здорово – заодно избавились бы от соперника без риска повторного захода… Но хорошего голодного монстра еще поди создай или призови… и кого оно после этого сожрет – тоже вопрос еще тот, откровенно говоря… Но про знамение – идейка неплохая. Сразу всем стало бы ясно, кто тут настоящий жених, а кто – самозванец и брачный аферист.
Но, с другой стороны, это сверхъестественную дребедень увидит не только рыцарь, но и все, у кого вообще есть зрение на этой площади. Паника, давка, ор, принцессу тырят те, кто ближе стоит…
Нет, это не выход.
А на что же он еще может отвлечься? Прямо по ходу действия?
Н-да… Ну, вот чем его, гада, отвлечешь, если в эту щель на каске, или как там у них эти ведра на головах называются, кроме Лесли ничего видно не будет?!.. Разве только камень ему на голову упадет…
Стоп!
Камень!
Хороший камень средних размеров. Система ПРО – противорыцарской обороны. Бздым – и пешка в шишках… или как там крестничек любимый выразился? Убить не убьет, но контузия – тоже вещь хорошая. Когда применяется к чужой голове, конечно. И на знамение заодно тянет. Воля небесная, так сказать…
Если попадет.
По голове.
По той, которой надо.
Вот если бы камни были самонаводящиеся, как… как… как…
Конечно!
Птица!
Сокол или орел, пикирующий на голову объекта в самый подходящий момент – то, что надо! А знамение – так вообще первый сорт!
Дело теперь за малым – вспомнить подходящее заклинание для вызова птицы. Эх, палочку бы вытащить…
Замерев за крупом нетерпеливо переминающегося на стартовой линии мерина, Агафон закрыл глаза и попытался отрешиться от возбужденного гвалта толпы, какофонии запахов затянувшегося массового мероприятия, исподтишка поколачивающей его нервной дрожи, и представить себя огромным и мудрым средоточием мирозданья и вселенским разумом.
Единственное, чего он достиг через минуту отчаянных попыток – стал ощущать себя огромным средоточием всех взглядов и насмешек на площади.
Про разум с мудростью лучше было умолчать вовсе.
«…Так, еще раз… Я спокоен, я спокоен, я – Луна, я – Солнце, я – Вселенная, я – это всё, всё – это я, я – птица, я ворона, я ворона…
Кабуча, снова!..
Я – птица, я – царь птиц, я – орел… Коршун, коршун, орел вызывает коршуна, прием…
Кабуча, опять не так!..
Надо представить себе птицу, которая мне нужна. Птица, птица, птица… Дался мне этот коршун… Кто там у них еще бывает? Э-э-э… Ястреб! Во! Подойдет, самое то! Большой… клювастый… когтистый… ястребище… с хищным желтым оком… высматривает добычу… вот она… на соловом коне… только и ждет, чтобы… чтобы…
Чего он там ждет?
Сигнала трубачей?
Начало шестого сигнала соответствует…
Кабуча, не отвлекаться!.. Он только и ждет, когда протрубят сигнальщики, чтобы наброситься на мужика на лошади… в зеленом барде… с султаном из страусовых перьев на голове… и на мужике шлем с перьями, кстати… целый пучок… страусов десять, наверное, ушло… как мамзеля вырядился… пижон… выпендрежник… чудо в перьях… попадется ведь такое чучело порядочной принцессе – на бижутерии разорится, бедная… и птичек жалко…
Кабуча, опять не про то!
Еще раз.
Наша цель – мужик в шлеме со страусовыми перьями… на лошади в зеленом барде… тоже с перьями… а не в рогатом шлеме и на лошади без перьев… и не перепутай… ворона…»
Приоткрыв один глаз – словно в щелочку подглядывал – школяр украдкой взглянул на небо над площадью и криво улыбнулся.
В голубой безоблачной выси появилась и стала кружить над площадью маленькая черная точка.
Есть!..
Оставалось только послать ее на очередного графа сразу, как только протрубят глашатаи – и Лесли в финале.
И только бы она не перепутала… только бы не перепутала… ума-то хватит… мозги куриные… даром, что ястреб… если не на того налетит… мы пропали…
Япропал.
Глашатаи сделали три шага вперед, приложили к губам нагревшиеся на солнце костяные мундштуки, надули щеки – и бравурный серебряный аккорд торжествующей волной накрыл толпу.
Лесли с видом заправского поединщика наклонил копье и азартно лягнул Сивого пятками в бока. Его противник куртуазно отсалютовал королевской трибуне и тоже пришпорил своего иноходца.
Земля под ногами дрогнула: это закованные в сталь кони, не спеша набирая скорость, пошли на сближение.
Пора!
Зажмурившись изо всех сил и закусив чуть не до крови губы, маг мысленно выкрикнул замыкающее слово заклинания и, к удивлению своему и радости, почувствовал отклик.
Ага, есть!!!..
Молодец, птичка!
А теперь можно и спектакль посмотреть.
И Агафон в предвкушении увлекательного зрелища впился горящими нетерпением очами в парящую над площадью птицу.
Ну, давай, давай скорей, чего ты ждешь, ворона недощипанная?!.. Падай, пикируй, нападай! Ты же слышала, ты же согласна!.. Ну же, ну!!!..
Сказать, что недощипанная ворона хоть как-то отреагировала на его призыв, означало покривить душой.
Более того.
Она плавно приземлилась на голову горгулье на крыше дворца и с ленивым любопытством уставилась на мага, всем своим видом показывая, что в ближайшие сутки ни на кого нападать в ее планы не входит.
Сердце студента сжалось до размеров ореха и трусливо пропустило такт.
Кабуча!.. Но она же… но я же…
Так нечестно!!!
Что делать?
Начать заново?
Но я не успе…
Неведомая сила саданула его внезапно в спину и швырнула лицом на землю. В ребра ему пребольно заехало что-то – будто лошадь на скаку задела копытом, по уху словно треснули скалкой – и всё погрузилось в нереальную плывущую тишину.
Оглох?..
Но как?!
Отчего?!
Поче…
Затишье прорвалось так же внезапно, как и случилось, лопнуло и вскипело ликующим ревом.
Ревом толпы, получившей за потраченные деньги и время в три раза больше удовольствия, чем планировалось.
Надо мной смеетесь?!..
Студиозус вскочил – кулаки сжаты, нецензурные волшебные слова готовы сорваться с языка – дай только найти того гуся, что накинулся сзади…
И застыл.
– Что… это?..
– Курица?..
– Аист?..
– Цапля?..
– Жираф!..
– Сам ты!..
– Кабуча…
С чувством леденящего, лишающего воли и разума ужаса его премудрие увидел, как разгоняющегося крестника настиг сзади огромный, ростом с Сивого, страус, вскочил коню на круп, и со скоростью дятла на батарейках принялся долбить всадника в затылок клювом.
Застигнутый врасплох Лесли попытался повернуться, покачнулся, выронил копье и щит, позабыв про соперника…
А напрасно.
Увидев творящееся на половине противника побоище, граф испустил торжествующий вопль, возжаждал легкой победы и, недолго думая, решился одним ударом закончить начатое посланником небес. Ибо чем еще могло быть сие ужасное явление, если не знамением? А это значит, что помочь божьему порученцу – дело святое.
И граф благочестиво пришпорил коня, сместил прицел так, чтобы острие оружия встретилось бы с нагрудником Лесли…
И тут вмешался мерин.
Возмущенный Сивый шарахнулся в сторону в самое последнее мгновение, и копье графа, вместо доспехов оглушенного дровосека, царапнуло воинственно растопыренное страусиное крыло.
Недовольный прерыванием страус рывком поднял голову и увидел ЭТО.
Кто сказал, что страус – не птица?
Прав был этот человек. Сто тысяч раз прав, потому что ни одному рыцарю и в самом страшном сне не снилось, что во время королевского турнира его соперником станет не воин, а накачанная кура-марафонец – с когтями-крючьями, клювом-долотом и манией преследования[35]. И конь его, верный боевой конь, обученный драться с лошадьми и людьми, будет в панике метаться по отведенной ему половине ристалища, спасаясь от разъяренного пернатого монстра, словно вознамерившегося отомстить за все страусовые перья, использованные сегодня тщеславными дворянами для украшения себя и своих скакунов.
А когда под напором взбесившейся птицы граф будет выбит из седла, и перья на его шлеме с негодованием вырваны вместе с донышком, то наглое существо наподдаст ему ногой-оглоблей под зад, с разбегу врежется в толпу, по головам безнаказанно уйдет в переулки и пропадет, словно его и не было.
Герольды, недолго посовещавшись, признали иностранного принца победителем и на этот раз[36].
Знамение, однако…
Подготовку к четвертому и решающему поединку его пришибленное премудрие решил начать незамедлительно, едва добросердечные королевские лекари унесли с ристалища в вивисекторскую горестно стенающего графа, а слегка контуженный Лесли отбыл в сторону редеющего лагеря претендентов.
Дойдя до половины поля брани по пути в родной шатер, Агафон уронил медный пятак, приложенный к медленно заплывающему правому глазу, и демонстративно всплеснул руками.
– Где, где, где?!.. – изображающий тотальное банкротство и разорение студент быстро опустился на четвереньки и заползал по мостовой, тихо бормоча и похлопывая ладонями по теплому булыжнику.
«Количество реперных точек на квадратный метр должно равняться квадрату количества средних ног… количества ног по средам… или среднего количества ног?.. да, точно… вроде… наступивших на данное пространство за последние пять минут…»
– Эй, парень, дуй отсюда! – отставив инструмент и сложив ладони рупором, грозно прокричал ему старший трубач.
– Я деньги потерял! – сердито крикнул через плечо школяр и заползал по опутываемому сетью заклинания пятачку с удвоенной энергией.
«…площадь, покрываемая пленкой Спотыкача, по модулю должна быть не менее тройного куба расстояния от макушки до копчика спотыкаемого объекта…»
– Убирайся, потом найдешь! – присоединился к нему другой фанфарист.
– Найдешь тут потом… – обиженно сообщил маг, проворно сместился дальше по полю и добавил вполголоса; – …репера… если сейчас потеряешь…
«…помноженного на количество деревянных объектов в радиусе семи метров от эпицентра, если созвездие Плюса находится в Гроссбухе, и на их же количество, деленное на два, если в любом другом…»
– Любезный, попросите, пожалуйста, этого доброго юношу, чтобы он не задерживал турнир, – проговорил дребезжащим голоском ближайшему трубачу один из герольдов.
– Эй, ты, проваливай отсюда! – любезно озвучил тот на всю площадь пожелание шефа.
– Чем я и занимаюсь … – невозмутимо подтвердил маг и настырно пополз в сторону королевской ложи.
«…причем интенсивность спотыкания по шкале Спотыкача-Кривоногова находится в обратной зависимости от возраста ближайшего родственника женского пола накладывающего, если…»
– Да не сюда, дурень! – выкрикнул герольдмейстер.
Агафон замер, охнул и метнулся обратно.
«Кабуча… откуда он знает?.. Про «не сюда» и про «дурня»? Верно ведь, не сюда… налево надо было… вектор-то опять не поменял… Точно, дурень…»
– Да дайте кто-нибудь ему золотой – и пусть ползет отсюда живей! – возмущенно прокричал с трибуны кто-то из придворных.
– Или пинка, – добродушно посоветовал король.
– Я сейчас сигнал начинать дам, вот что я ему дам… – сурово прищурился герольдмейстер, поднял руку и пощелкал пальцами, привлекая внимание трубачей.
Те послушно поднесли к губам фанфары и набрали полную грудь воздуха. Следующая пара бойцов нетерпеливо приподнялась на стременах…
«…а зона приземления уроненного обозначается как сигма трикс и закрепляется троекратным похлопыванием любой из ключевых точек, хотя на кой пень нам зона приземления – главное, чтоб вообще свалился, хоть куда!..» – торопливо дотараторил чародей, вскочил и что было духу рванул вдоль барьера к крестнику, обеспокоенно маячащему среди немногих оставшихся претендентов на главный приз[37].
– …и настал знаменательный момент, судьбоносный для нашего великого королевства! – раздувая грудь и дрожа от осознания собственной важности, чуть сипло провозгласил герольдмейстер. – За руку и сердце ее высочества Изабеллы Пышноволосой сразятся сильнейшие и отважнейшие рыцари Белого Света: принц Агафон Непобедимый из царства Костей и шевалье Люсьен де Шене из Нижних Болотищ! Оба благородных рыцаря на пути к сему историческому моменту одолели по трое доблестных противников. Так, принц Агафон в первом поединке…
– Кошмар… – не слушая более герольда, Изабелла тоскливо уткнулась лицом в распахнутый веер. – Не женихи, а сплошное болото, полное костей… Ну, почему я не родилась прачкой?..
– Но деточка, это самые сильные и искусные рыцари из всех, что откликнулись на зов твоей красоты, – ласково коснулась плеча принцессы тетушка, и ее добродушное, чуть смущенное лицо омрачилось тенью заботы. – Каждый из них благороден, молод, умен, хорош собой…
– С чего ты взяла, тетушка, что они умны? – капризно поморщилась Изабелла, накручивая на палец каштановые локоны.
– Иначе они бы здесь не были, – логично и кратко, как истинный вояка, ответил за сестру король.
– А насчет «хороши собой»? – не отступала принцесса. – Мы же их видели издалека! А на таком расстоянии и обезьяна красавицей покажется!
– Герольды получили указания отсеивать всех, чья наружность неприятна для глаз, дочь.
Изабелла тихонько взвыла.
– Па! Неужели ты думаешь, что мои и мастера Фондю вкусы в молодых людях совпадают?! Да будь его воля, я бы уже была замужем за каким-нибудь тощим и очкастым книжным червем, разменявшим пятый десяток, который доспехи и оружие видел только в своих книжках! Воображаю, что он мне приготовил! Да в его глазах молодость – один из смертных грехов! Хорошо, если хоть кто-то из них моложе сорока! Папа!..
– Одному из них семнадцать, второму – двадцать один, деточка, – кинув бегло взгляд на записи, переданные перед началом турнира герольдмейстером, с мягким упреком проговорила сестра короля. – Вот, тут написано, к примеру: Аг. – шр. пч. гл. оч. вс. рс. бл. вл. з. вс.
– Чего?.. – тупо сморгнула принцесса.
– А-а-а… э-э-э… не знаю… – недоуменно развела руками тетушка Жаклин. – Вообще-то, я попросила мастера Фондю записывать против каждого имени кто как выглядит…
– Аг. – это Агафон, – не без основания предположил король. – Шр. – это, наверное, шрам.
– А пч. – пчела?
– Шрам от укуса пчелы? – озадаченно вытянулась надменная физиономия принцессы.
– «Гл. оч. вс», – предположил король, – скорее всего, значит «глаза очень…»
– Вскинутые?
– Всаженные?
– Всевидящие?
– Всевозможные?..
– Один синий, другой карий?
– А «рс. бл.»? – почесал в затылке Луи.
– Расчесанный и бледный?
– Или рассеянный и близорукий?
– А «вл. з. вс.»?
– Влазит за… – осторожно предположила герцогиня Жаклин.
– Еще одна такая расшифровка, тетушка, и я в монастырь уйду! – тихонько взвыла Изабелла.
– Да нормальные парни, кончайте вы вашу женскую дурь молоть! – сердито нахмурился король. – Чего еще придумаете…
– Тут и придумывать ничего не надо, папенька! – ядовито поджала губы Изабелла. – Достаточно того, что один – иностранец, а второй – вообще непонятно кто! И я не понимаю, зачем весь этот… балаган… затеивался!
– А затем, дочь моя, – тяжело прищурился Луи Второй, – что твои капризы по части женихов перешли все границы. В Шантони и соседних государствах не осталось ни одного аристократа, который, посватавшись бы к тебе, не получил от ворот поворот. Кого ты ждешь? Принцев на белых конях у твоих окон перебывало больше, чем мышей в кладовке!.. И я не хочу, дочь, снова начинать этот бесцельный разговор. Если ты сама не в состоянии выбрать себе мужа, за тебя это сделаю я. Так, как умею.
– Они мне не нравятся, – хмуро уперлась взглядом в коленки Изабелла.
– Но ты с ними даже не знакома, девочка моя!
– Они мне заранее не нравятся, – упрямо пробормотала принцесса.
– Да будь они хоть крокодилами, я своего решения не изменю! – грозно сдвинул рыжие брови король. – Выбирать надо было раньше! Всё. Мастер Фондю! Эй, мастер Фондю!!! Сигнальте фанфаристам продолжать!
– Погоди, Луи, – подняла ладонь тетушка Жаклин, поманила пальцем герольдмейстера и указала аккуратным пальчиков в покоящийся у нее на коленях свиток.
– Что тут написано, дорогой Фондю?
Старик прищурился, склонил голову так и эдак, потом поднял взгляд на герцогиню и непонимающе мигнул:
– А что здесь непонятного, ваше сиятельство?
– Вот это, – терпеливо промолвила тетушка принцессы. – «Шр. пч. гл. оч. вс. рс. бл. вл. з. вс.»
– А, по-моему, всё и так ясно…
– У тебя почерк неразборчивый, – тактично проговорила герцогиня.
– Как ваше сиятельство скажет… – обиженно пожал плечами герольд и, не отрывая взгляда от каллиграфических букв, прочел: – «Широкие плечи, голубые очи, высокий рост, блондинистые волосы, зубы все».
– Ну… вообще-то, мы так и подумали… слово в слово… – конфузливо пробормотала тетушка. – Только про плечи, очи, рост, волосы и зубы не угадали…
Последний и решающий поединок был обставлен со всевозможной помпой.
После выступления бардов, восхваляющих наперебой мужество, доблесть и прочие добродетели финалистов, на ристалище вышли шуты, жонглеры, за ними – поводыри с учеными медвежатами, потом – глотатели мечей и извергатели огня, за ними – снова миннезингеры…
Когда мастер Фондю подал знак трубачам, зрители – и не только – уже начали забывать, присутствуют ли они на цирковом представлении, состязании менестрелей, или рыцарском турнире.
– Эй, давай, не спи, твой выход, – пихнул локтем в бок зазевавшегося крестника его премудрие.
– А?.. – словно очнувшись от чар, спохватился Лес. – А-а…
– Давай бегом!
– А ты?.. – он вопросительно глянул на фея, и тот, поняв невысказанный вопрос, успокаивающе кивнул.
– Всё шито-крыто, – щурясь на крестника заплывшим глазом, как можно более убедительно прошептал Агафон. – Стоит ему к тебе приблизиться, как он свалится сам – тебе даже пальцем шевельнуть не придется.
– То, что надо, – довольно прогудел из-за стальных зубов шлема дровосек, успокоенный, уселся в седло, и видения победы и свадьбы заклубились розовой дымкой перед затуманенными грезами очами.
Агафон не ошибся: шевельнуть пальцем перед приближением противника он и вправду не успел. Конь де Шене споткнулся метрах в пяти от него, и шевалье, вышвырнутый инерцией из седла, камнем перелетел через барьер и, подобно тарану, головой врезался в грудь лесоруба.
Беспорядочной ошеломленной кучей соперники поверглись на землю с таким грохотом, словно на площади перевернулся обоз с пустыми ведрами.
В следующую секунду Агафон с ужасом увидел, как оруженосец де Шене со всех ног бросился к свалке – с мечом в руках.
– Добивать моего будет!!! – вспыхнула в мозгу паническая мысль, и студиозус, подхватив первое, что попало ему под руку, кинулся на помощь коварно поверженному крестнику.
Впрочем, к его немалому удивлению, подняв своего хозяина, оруженосец шевалье взялся помогать яростно барахтающемуся рядом Лесли, и к моменту прибытия подмоги оба благородных рыцаря были уже на ногах.
Агафон сконфуженно спрятал за спину вырванную из рук продавца жареного мяса кочергу и повернулся к королевской трибуне.
– Чего ты ждешь? – сварливо вопросил его слуга де Шене. – Это – последняя схватка. Они не признают победителя, пока не будет пешего поединка!
Будто в подтверждение его слов герольдмейстер сделал несколько быстрых шагов вперед и громким надтреснутым голосом прокричал, едва перекрывая гомон зрителей и то и дело натужно откашливаясь:
– Поскольку конная схватка победителя не выявила, благородным господам претендентам на руку и сердце ее высочества принцессы Изабеллы предлагается продолжить единоборство оружием по выбору… его высочества Агафона Непобедимого!
– Подними, покажи, что ты принес! – зашипел на растерянно разинувшего рот студента оруженосец шевалье.
– Я… это… сейчас сбегаю… – школяр, даже не красного – вишневого цвета – выронил на мостовую кочергу со звоном, показавшимся оглушительным, и во всю прыть припустил к их бивуаку.
– Чего тебе взять-то?.. – несколько запоздало выкрикнул он через плечо в адрес Лесли, но голос его потонул в гомоне толпы, словно камушек в море.
Так же – несколько запоздало – на обратном пути с мечом в обнимку он сообразил, что драться топором его подопечному, наверное, было бы сподручнее.
Костеря себя на чем Белый Свет только держится, его окончательно растерянное и жалкое премудрие протянул Лесли меч и подавленно развел руками.
– Ну… ты это… постарайся, да? – убито пробормотал он, прежде чем оруженосец де Шене ухватил его твердыми как клещи пальцами за руку и потащил к краю ристалища.
– Откуда только его высочество взял такого идиота, как ты? – были первыми и последними словами мужичка в его адрес до начала боя.
Агафон, обуреваемый предчувствиями – одно другого дурнее – не нашел ни слов, ни сил, чтобы дать грубияну достойный ответ. Бледный и осунувшийся, не сводил он расширенных испуганных глаз с разворачивающегося в паре десятков метров от него действа. Нет, не судьба принцессы, лесоруба, неизвестного шевалье или даже известного королевства стояла сейчас на кону. Всё было куда сложнее и важнее.
Оставаться ему в Школе, или бесславно возвращаться домой – вот что было ценой победы или поражения Лесли. И повлиять на исход самой важной схватки турнира, в кои-то веки, он не мог никак…
Едва оруженосцы отступили за ограждающий поле схватки барьер, фанфаристы грянули сигнал, и де Шене, отдав салют сперва трибуне, потом противнику, нанес первый удар.
Лесли принял его на щит.
Второй удар закончился там же.
В ожидании контратаки де Шене отступил на шаг, сгруппировался, и стал обходить соперника с фланга.
Лесли, отчаянно желая, чтобы щит его был размером хотя бы с дверь амбара, выставил меч вперед и стал поворачиваться вслед за перемещением оппонента, как подсолнух за солнцем.
Третий удар застиг дровосека врасплох – он отшатнулся, едва не упав, взмахнул руками – и щит отлетел на другой край ристалища на зависть дискоболам.
– Кабуча… – в ужасе схватился за голову маг.
Шевалье отбросил свой щит таким же залихватским жестом, какой получился у его противника, взялся за рукоять меча обеими руками, и с удвоенным азартом ринулся в атаку.
– Он же убьет его!!! – рванулся было на помощь крестнику Агафон, жалея, что потерял кочергу, но снова стальная хватка оруженосца де Шене остановила его.
– Хочешь, чтобы твоего принца посчитали проигравшим?
– Лучше проигравшим, чем мертвым!
– На турнирах в Шантони не убивают, чужеземец, – сурово сообщил мужичок. – Если только случайно.
Агафон обмяк.
– И это радует… – севшим голосом только и смог выдавить он.
В любом случае, не было ничего, что он смог бы поделать сейчас, даже если бы у него в руках и была вожделенная кочерга: удары – один за другим – сыпались на отчаянно, но бестолково сопротивляющегося Лесли, со звоном или глухим скрежетом попадая то на меч, то на доспехи.
Один, другой, третий, четвертый…
Будь на месте Леса человек послабее, он давно бы уже рухнул под тяжестью и силой натиска соперника. Но вчерашний лесоруб, вдохновляемый то ли мыслью о принцессе, то ли чистым упрямством и адреналином схватки, держался, лишь отступая на шаг при каждом пойманном на клинок или пропущенном ударе.
Шестой, седьмой, восьмой…
Сколько еще сможет продержаться его крестник? Да и имеет ли это хоть какое-нибудь значение? Человеку, первый раз в жизни взявшему меч сегодня утром, против настоящего рыцаря не выстоять ни за что…
Снова звон – удар по лезвию… глухой стук – по доспехам…
Звуки разносились по площади в полной тишине: болельщики замерли, затаив дыхание, в ожидании близкой кульминации.
Агафон в предчувствии развязки стонал и вздрагивал, будто сталь звенела и билась не об сталь, а об его бессчастную голову.
Звонкий…
Глухой…
Звонкий… звонкий… звонкий…
Глухой… глухой…
Звонкий…
Глухой… глухой… глухой…
Лесоруб дрогнул, покачнулся под градом пропущенных ударов, и опустился, теряя силы, равновесие и надежду, на одно колено. Меч де Шене, с легкостью обходя неуклюжую защиту соперника, мощно опустился на наплечник Лесли…
Толпа ахнула: в тот же миг во все стороны полетело большими кусками нечто яркое и оранжевое.
