Текст книги "Последний фей"
Автор книги: Светлана Багдерина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Если бы мимо пролетала стая грабастиков, четверо из них всенепременнейше бы закончили свой путь в раскрытых ртах шевалье, Греты, герцогини и студента.
– Думаешь, мне понадобится притворяться? – брюзгливо пробормотала, наконец, герцогиня де Туазо[90], присела на корточки, осторожно погрузила кончики пальцев в воду, тут же отдернула, и сокрушенно закачала головой.
– А студеная-то какая!.. Может, мне тонуть одетой, чтобы было не так холодно?
– Нет, ваше сиятельство, не делайте этого! – замотал головой де Шене, разбрызгивая холодные капли с кончиков облепивших скальп волос. – Не надо! Я сам… еще раз попробую… понатуральнее. И со словами новыми.
– Ну, если ты полагаешь, что у тебя получится… – быстро дала себя уговорить герцогиня Жаки.
– В худшем случае, у нас появится еще один круг, и мы, наконец-то, сможем двинуться в путь, – кривовато улыбнулась крестьянка.
Герцогиня пробормотала что-то про ревматизм и матрас, но Люсьен ее уже не слушал: несколькими сильными гребками отплыл он подальше от пристани, набрал полную грудь воздуха и нырнул.
Его премудрие взял опостылевшую палочку наизготовку и прицелился в предполагаемое место выныривания тест-объекта, перекатывая на языке заключительную пару слов заготовленного заранее заклинания.
Хоть бы сейчас еще один матрас получился… На кой пень нам эти круги… На матрасе хоть можно лежа грести. А на кругах – это ж половина тебя под водой болтается... Бр-р-р-р-р!!! Удивительно, как только Люсик сидит в таком холодильнике, как это дурацкое озеро, уже полчаса? У него мать, наверное, моржихой была…
Ну, где он там?
Три-пятнадцать-десять-двад…
Но не успел студиозус досчитать, как поверхность воды лопнула – метров на двадцать пять дальше, чем ожидала аудитория – и из нее выскочил едва не до пояса, как утопающий на той картинке, Люсьен. Но, вместо того, чтобы кричать, или хотя бы тянуть вверх руки и растопыривать пальцы, как всякому кандидату в утопленники полагалось, он хватанул судорожно разинутым ртом воздух и молча, саженками, рванул к пристани.
– То-ну! По-мо-ги-те! Ма-моч… – возмущенная забывчивостью шевалье, начала было суфлировать Грета, дирижируя обеими руками, как вдруг вода за его спиной вздохнула, забурлила и стала подниматься, будто гигантский водяной гриб рвался к потолку пещеры.
И Агафон, с кислым видом занесший было палочку для финального взмаха[91], с ужасом осознал, что размеры вырастающего гриба и размеры остервенело гребущего к берегу человека не то, чтобы не соответствовали – они соотносились приблизительно как надувной матрас и транспортная галера.
В следующую секунду гриб с шумом низвергающегося водопада лопнул, и на поверхности показалась исполинская рыбья башка с огромными, тупо вылупленными очами и неспешно разевающимся губастым ртом.
Также неспешно превращающимся при этом в зубастую пасть.
Габаритами больше смахивающую на отворяющиеся ворота замка.
Вода перед отверзающейся клыкастой прорвой вспенилась, забурлила, ринулась бешеным потоком в образующееся пустое пространство, и шевалье к ужасу своему почувствовал, как бурное течение поволокло его назад, словно щепку. Отчаянно работая руками и ногами, боролся он с ополоумевшей водой, но так же бумажный кораблик мог пытаться одолеть стремительный весенний поток.
– Леший!!!.. – дико взвизгнула и закрыла лицо руками принцесса.
– Кабуча!!! – опомнился и взревел чародей, выбросил вперед руку с палочкой, разинул и закрыл несколько раз рот, ища и не находя подходящее заклинание.
Неодолимая, как отлив, обратная волна почти затащила неистово сопротивляющегося юношу в отверстую пасть…
Женщины заголосили – истерично, тонко, пронзительно, и Агафон, не отдавая себе отчет в том, что делает, выкрикнул заключительные слова единственного готового к применению заклинания – ненавистного, неработающего заклинания материализации лодки.
Рассчитывал ли он, что в случае успешного срабатывания утлое суденышко может встать монстру поперек горла, или что рыцарь ухватится за него и сможет продержаться на плаву, и рассчитывал ли он хоть что-нибудь вообще, когда проорал два завершительных слога – узнать уже вряд ли удастся, потому что с самодовольным донельзя видом его премудрие каждый раз теперь отвечает, что именно так всё и было задумано…
Но так, иначе, или вовсе никак – но струя аквамариновых брызг выметнулась из кончика палочки подобно салюту в честь морского бога и ударила громадное чудовище в желтый, как начищенный самовар, лоб.
Сомкнувшиеся зубы гулко клацнули, словно решетку на воротах уронили, отсекая злополучного шевалье от внешнего мира, и в тот же миг паутина яростных бирюзовых молний, слепя привыкшие к полумраку глаза, окутала прожорливую тварь неистовой плотной сетью…
А когда пропала – люди ахнули.
Вместо башки на волнах черного озера мирно покачивалась, погрузившись до половины, вся исполинская рыбища. В отсветах далекого костра тусклые блики играли на ее чешуйчатом боку, отливавшем лимонной медью. Отверстая еще несколько секунд назад пасть была плотно сомкнута, выпуклые глазища темны, плавники неподвижны.
– Сдохла?.. – сипло предположила крестьянка.
– А Леший?.. – на грани рыдания прошептала Изабелла.
– Она… успела его проглотить, деточка… – легла на ее плечо тонкая, покрытая царапинами и грязью рука тетушки. – Мужайся, Белочка…
– Леший, Леший, Люсьен!!!.. – грань обломилась, и горькие, бессильные слезы полились рекой, промывая дорожки в бурой грязи на щеках принцессы. – Проклятая тварь! Маг, сделай что-нибудь, сделай, сделай же!!!..
– Ну… что я сделаю… – неловко отводя глаза, болезненно покривился и выдавил студент. – Если бы хоть чуть-чуть пораньше… на несколько секунд…
Если он думал таким образом успокоить ее высочество, то сильно ошибался: до того, как необдуманные слова слетели с его губ, она жаждала крови только рыбы…
– Но я же… Я же ничего не мог поделать!.. Это не я!.. Это она сама!.. Форс мажор!.. Фата моргана!.. Переплетуум нобиле!.. – лихорадочно пытался изобрести оправдание школяр, сжимая перед собой палочку будто очень маленький и очень не предназначенный для этого щит и отступая к стене под кипучим напором гнева Изабеллы. – И это была ваша идея… макать его в воду!.. Не моя!.. И я же сделал, что мог!.. Героически!.. Почти!.. Хоть и не мог ничего!..
С таким же успехом он мог попытаться уговорить лавину остановиться на крутом горном склоне и спокойно вернуться на покинутое место.
Но что не вышло сделать у одного волшебника, получилось у двух женщин.
– Боже всемилостивый!.. – ахнули хором герцогиня и Грета за спиной принцессы.
Агафон уперся лопатками во влажный камень арки и заметался тоскливым взглядом по подземелью в поисках новой угрозы, Изабелла сбилась с шага, оглядываясь…
– Боже милосердный!..
Глаза гигантской рыбы, почти не видные в анфас, неожиданно ожили и загорелись призрачным белым огнем. Полоса такого же света вырвалась иллюзорным гребнем из ее головы и спины. Плавники шевельнулись. Голова повернулась тяжелым горбоносым профилем…
В огромном, величиной с колесо от шатт-аль-шейхской арбы, оке монстра стоял Люсьен и махал им рукой.
– И рыцари кровавые в глазах… – процитировал забытого классика невпопад чародей и выронил палочку из дрогнувших не вовремя пальцев прямо в валенок.
Тот засеребрился, покрылся курчавой шерстью, потом чешуей, после – черепаховым панцирем, колючками, затем перьями, и снова помягчал и порозовел...
Но никто этого уже не видел.
– Из-за-бел-ла… – медленно прозаикалась почтенная герцогиня, не отрывая остановившегося взора от плавучего явления, и приложила ладони к сердцу. – Скажи мне… пожалуйста… только не утаивай… всю правду… Что я… сейчас… вижу?..
Пять минут спустя гигантская рыба покачивалась на поднятой ее же плавниками волне у причала. Пасть ее была раскрыта, и верхняя челюсть нависала над головами сгрудившихся на пристани людей жутковатой аркой, усаженной широким ассортиментом зубов, зубищ и зубильников на любой вкус и каприз. Внутри нее что-то одышливо пыхтело и вздыхало, словно слон, взбежавший на двенадцатый этаж. Непередаваемый аромат подгорелого рыбьего жира, по сравнению с которым запах грабастиков казался изысканными духами, проворно заполнял подземелье.
Там, где челюсти смыкались, подсвеченный белесым сиянием, исходящим откуда-то из таинственных дебрей рыбьей утробы, стоял Люсьен, глупо – или нервно – улыбаясь во весь рот.
Из неглубоких, но длинных ран на плечах и груди его сочилась кровь, сквозь разорванные штаны сверкали исполосованные о зубы чудовища коленки, но если не обращать внимания на подобные мелочи, то для человека, только что проглоченного громадной рыбой, он выглядел неплохо.
– Добро пожаловать на борт моего корвета! – склонился он в полусерьезном поклоне перед застывшими в радостном изумлении спутниками[92].
Глаза его, недоверчиво, вопросительно, но как бы невзначай, скользнули по заплаканному лицу Изабеллы.
Ее высочество, несколько минут назад едва не прыгавшая в воду в истерике, сейчас стояла бесстрастная и отстраненная, точно при виде рыцаря все эмоции и чувства, обуревавшие ее, необъяснимым образом пропали, растаяли и испарились.
– Ты заставил нас поволноваться, шевалье, – ровным голосом королевской особы, дающей аудиенцию вассалу, проговорила она, и чародей снова подивился, да тот ли это человек, который только что вопил как сумасшедший, метался по берегу и волосы готов был рвать[93] при виде неотвратимой гибели Люсьена.
Де Шене устремил на нее из-под опущенных ресниц осторожный выжидающий взгляд, но принцесса была холодна и спокойна, словно памятник. Точно устыдившись своих переживаний, или испугавшись вдруг их неожиданного накала, в тот самый момент, когда можно было сделать шаг вперед – и увидеть идущего навстречу любимого друга, она растерялась, как девчонка, стушевалась, оробела и спряталась, подобно улитке, в ставший привычным за долгие годы тесный, но надежный домик из невозмутимой сдержанности. И вместо того, чтобы восторженно завизжать и кинуться выжившему на шею, как просила изо всех сил ее смятенная, но счастливая душа, она стояла, обняв чуть дрожащими руками себя за плечи, прямая и неподвижная, как фонарный столб.
Сиявшее мгновенья назад лицо рыцаря потускнело, как целое поле одуванчиков перед дождем.
– Следующей твари, которая признает меня достаточно аппетитным, чтобы сожрать, я позволю это сделать сразу же, без сопротивления, дабы не заставлять прекрасных дам напрасно нервничать, – галантно, но официально склонил он еще ниже мокрую голову[94].
– Да что ты такое говоришь!!!.. – презрев звенящее тревожными боевыми нотами напряжение между спутниками, всплеснула руками Грета, рванулась было к шевалье – выплескивать накопившиеся эмоции за себя и за ту девчонку, но на самом краю пристани перед частоколом зубов невольно затормозила.
Страх, отвращение и любопытство боролись на ее лице за господство, когда она осторожно наклонилась и одним пальчиком дотронулась до острия желтоватого кривого клыка размером с кинжал.
– Фу, какая гадость… страх небесный… – покоробило крестьянку, и пальцы ее поспешно отдернулись и боязливо сжались в кулак. – Люсьен, не стой там, выходи скорее, пока она не ожила или не утонула!
Де Шене улыбнулся ей тепло, но несколько вымученно, ступил было вперед… но передумал и остановился.
– Вообще-то, я и вправду за вами приплыл, – обвел он товарищей глазами, играющими шальными искорками дерзкой идеи. – Я не знаю, что Агафон или его магия сделала с этим… существом… но теперь он не живое, а металлическое, как стиральное корыто.
В доказательство он постучал костяшками пальцев по желтому нёбу. Оно отозвалась раскатистым гулом медного купола с двойным дном.
– Тем более, выходи скорее, пока эта железяка не утонула! – взволнованно воскликнула герцогиня.
– Не утонула до сих пор, ваше сиятельство – не должна и сейчас, – спокойно и ободряюще проговорил шевалье. – Тем более что я нашел способ ей управлять.
– Управлять? Ей? – недоуменно нахмурилась дочка бондаря, будто только что не стала свидетелем прибытия «корвета» к причалу. – Но… она же дохлая! Вон, как воняет!
– Запах – это, конечно, то еще испытание… хотя я уже принюхался, откровенно говоря… Но дохлой я бы ее не назвал. Скорее, превращенной в подобие механической игрушки, – терпеливо поправил ее шевалье.
– Или лодки… – с новым, изумленным, но все еще недоверчивым пониманием выдохнул маг.
– Корабля, тогда уж, судя по размерам, – уточнила принцесса с косоватой нервной улыбкой. – Корвет «Золотая рыбка».
– Ваше высочество абсолютно правы, – любезно склонил в ее сторону голову де Шене, тщательно избегая встречаться глазами. – И поэтому, пока наша золотая рыбка не передумала быть корветом и не пошла ко дну – милости прошу на борт.
– Чтобы, когда передумает и пойдет, мы оказались внутри нее? – крестьянка снова впилась опасливым взглядом в загородку из зубов.
– Н-нет… увольте, юноши… я лучше на матрасе… – неуютно поежилась и отступила на шаг герцогиня.
– А я на круге… или уж вплавь… как-нибудь… – передернула плечами и попятилась Грета.
Отступление женщин грозило стать массовым… если бы не наткнулось на стену.
И имя ей было Изабелла.
– Тетушка Жаки, Грета, – непререкаемо проговорила она, строго сдвинув брови, вздернув подбородок и скрестив воинственно руки на груди. – Сожалею, но мы обсуждаем здесь не условия морского круиза. Шевалье де Шене прав: если она не потонула до сих пор, то не потонет и до тех пор, пока мы не найдем эту несчастную вторую пристань. В конце концов, это же рыба. И утонуть она не может по определению.
– Но… – встретив сопротивление там, где не ожидала, потерянно пискнула крестьянка.
– Но, вообще-то, я не поняла: чьего жениха мы собираемся вызволять? – ехидно напомнила ее высочество. – И время, кстати, идет!
Грету больше не надо было уговаривать.
С таким видом, словно будь эта рыба всё еще живой – и это не остановило бы ее, крестьянка подобрала юбку и решительно перескочила через выставляющиеся над краем причала страшные зубы. Де Туазо, влекомая племянницей как буксиром, неохотно последовала за ней.
Последним – с чувствами многими и смешанными[95], на борт «Золотой рыбки» вступил его премудрие.
И сразу, с видом ведущего эксперта Белого Света по управлению механическими рыбами, устремился к шевалье.
– Ну, и что ты делаешь, чтобы заставить мою рыбу плыть? – словно суровый экзаменатор, вопросил маг.
Вместо ответа де Шене отступил с похожего на резиновый коврик языка под лобную кость и протянул руку туда, где у нормальных рыб находился бы мозг. Агафон, следуя взглядом за указующим перстом, задрал голову и присвистнул.
Над головами их, вместо ожидаемой гладкой – или не очень – меди, зияла низкими сводами озерной пещеры пустота: верхняя часть спины у рыбы отсутствовала, что делало ее и впрямь похожей на лодку! А там, где условно кончалась верхняя челюсть и начинался лоб, висело нечто, больше всего напоминающее поверхность рабочего стола из мастерской какого-нибудь эксцентричного мага. Светящиеся зеленым и красным крупные плоские пуговицы расположились в странном узоре, маленькие толстые железные колеса с четырьмя не менее упитанными спицами выросли тут и там как нелепые грибы, круглые окошечки, напоминающие циферблаты курантов – тоже с одной стрелкой, но циферок где-то больше, чем двенадцать, где-то меньше – таращились на их макушки немигающими стеклянными очами… Посреди столешницы из двух параллельных длинных прорезей торчала верхняя половина костыля.
Под каждым из предметов кем-то заботливым была прикреплена черная прямоугольная табличка с мелкими белыми буковками.
– И чего? – перевел требовательный взор с озадачивающего ассортимента на рыцаря студент.
– Гляди, маг, – торопливо заговорил шевалье, будто дожидался только этого вопроса, и руки его потянулись к причудливому потолку, – вот эта штука открывает и закрывает ее рот – тут написано… только вверх ногами… «опустить сходни» и «поднять сходни».
Деловито и спешно он закрутил по часовой стрелке диковинное колесо, оказавшееся способным вращаться, и пассажиры нервно подпрыгнули: в рыбьей утробе что-то вздохнуло печально, пристукнуло, причавкнуло, и клыкастая пасть стала быстро смыкаться.
Герцогиня айкнула испуганно – но было поздно: последние отблески далекого костра пропали из виду, и просторное помещение черепа освещалось теперь лишь загадочным бледным светом, исходившим от стен, да подмигивающими зелеными и красными пуговичками на потолке.
Сосредоточенно наморщив лоб, не опуская головы и иллюстрируя сказанное делом, Люсьен продолжал:
– А если потянуть костыль в ту сторону, где написано «полный назад»…
Словно иллюстрируя слова капитана, судно их дрогнуло, забурчало, застучало не видимыми из головы внутренностями, и попятилось, почти не качаясь на поднимаемых массивной тушей волнах.
– …покрутить это колесо, самое большое – будет поворачивать направо и налево… – продолжал шевалье священнодействовать над столешницей, и новоявленный корвет, бурча кишочками, послушно выполнял все его команды.
– Теперь «малый вперед»… – Люсьен чуть подвинул костыль, и остановившаяся было рыба неспешно двинулась вдоль скалистой стены озера. – Там еще много чего понаписано, но очень уж мелко… Да и ничего важного, наверное: ведь самое основное я уже выискал.
Грета подумала, ст оит ли попросить рыцаря пустить корабль быстрее, решила, что тише едешь – дальше будешь, и вместо этого просто задрала голову и принялась наблюдать за перемигивающимися созвездиями из разноцветных пуговичек.
– Чудеса… – восхищенно протянула она.
– Ага! – довольно подтвердил де Шене и просительно глянул на крестьянку: – Ты не могла бы подойти к иллюминатору… левому… и говорить нам, что там? Темно, мне отсюда толком ничего не видно… Боюсь, мимо причала проплывем – и не заметим. Я решил по озеру не метаться, а идти вдоль берега. Когда-нибудь на эту пристань мы наткнемся обязательно.
Дочка бондаря с готовностью встала там, где смыкались челюсти, и старательно протерла рукавом мутноватое стекло иллюминатора.
– Главное – наткнуться на пристань, а не на стену, – высказала всеобщее опасение герцогиня.
– Да если даже и на стену наткнется – чего ей станется, железной-то, – небрежно отмахнулся студент, задрал голову, вытянул руку вверх и, тыкая указательным пальцем поочередно во все таблички, принялся изучать надписи под пуговицами, часами и колесами.
С напряженным нетерпением Грета прислонилась лбом к толстому выпуклому стеклу глаза, пытаясь рассмотреть при льющемся из-за ее спины слабом свете проплывающий мимо ландшафт. Пальцы ее автоматически сомкнулись на крайнем клыке и принялись нервно теребить его. Время от времени она выкликала «Правее!» или «Левее!», и тогда шевалье торопливо крутил рулевое колесо, задавая своему корвету новый курс. Герцогиня Жаки пристроилась наблюдателем у противоположного иллюминатора – так, на всякий случай: кто знает, где у этого Гавара может быть второй причал?.. Розовые валенки, неуверенно потоптавшись в глотке, шаг за маленьким шажком направились на разведку в брюхо. Изабелла, подумав недолго, не присоединиться ли и ей к экспедиции, решила, что нет, и встала рядом с тетушкой.
– Всё равно не понимаю – как она не тонет… железная… – пробормотала крестьянка, не отрывая жадного ищущего взгляда от однообразно неровных серых стен во тьме за стеклом.
– В молодости… – прозвучал неожиданно под ухом Люсьена мечтательный голос герцогини, – я читала роман… про одного гениального человека… загадочного, бородатого и темноволосого, с печатью гнетущей тайны и суровых испытания на смуглом челе… который сделал большую лодку в виде бочки – и из железа...
– Бочки? – сделала вид, что чрезвычайно заинтересована, и переместилась поближе к пульту управления[96] принцесса.
– Из железа? – рассеянно подивилась крестьянка.
– Что за нелепая идея! – Агафон остановил палец над одной из пуговичек и повернул голову к очагу разгорающейся дискуссии. – Она же утонет в тот же миг, как окажется на воде! Если это была не волшебная лодка, конечно.
– Нет, абсолютно не волшебная, – одарила школяра укоризненным взором де Туазо.
– И она не затонула при спуске со стапелей? – удивился тот.
– Конечно, затонула! – торжествующе хмыкнула герцогиня. – У самого причала! И все стали смеяться над ним, а он гордо вскинул голову и сказал, что так и было задумано, потому что это – подводная лодка!
– Подводная? – тупо сморгнул школяр, но придумать иного аргумента против такой несуразной идеи, кроме как «она же нальется водой и снова утонет», больше не смог.
– Да, подводная, – горячо встала на защиту романтичного смуглого изобретателя герцогиня, словно это был ее родственник. – И потом он и его команда путешествовали на ней по морям…
– Под водой? – выказывая еще большую степень сообразительности, уточнил чародей.
– Ну, естественно! – картинно закатила глаза тетушка Жаклин. – А как же еще? Они плотно залудили щели, чтобы вода не попадала, и плавали по дну.
– Как плавали?
– Веслами. Гребли, отталкивались от дна – и плыли.
– Ползли, вы хотите сказать, – скептически прищурился студент, презрительно отверг саму идею как ничему не сообразную и снова погрузился в чтение шильдиков.
– Какая разница! – возмущенно тряхнула остатками куафюра герцогиня. – Зато под водой! А когда попадали в попутное течение, то поднимали паруса – и неслись вперед как дельфин, меж развесистых кораллов и голотурий! Это было так восхитительно, прекрасно и романтично!.. Кстати, их корабль так и назывался – «Дельфин». Только не припомню, как звали капитана… Маг, ты читал эту книжку? Как его звали?
– Никак, – процедил через плечо его премудрие, недовольный тем, что его самообразование прервали, и палец его, на мгновение оставшись без контроля глаз, заходил, описывая круги, вокруг большой красной пуговицы.
– Точно! – просияла вдруг принцесса. – Я читала! Вспомнила теперь! Его звали капитан Никак! Или Нигде?.. Или Незачем?..
– На кой пень, – на этот раз добровольно оторвался от кратких курсов кораблевождения и любезно подсказал волшебник.
– Думаешь? – с сомнением устремила на него взгляд Изабелла.
– Практически уверен, – торжествующе усмехнулся маг, – как и в том, что по своей воле я под воду на запаянной железяке не сунулся бы ни за какие коврижки. Если швы потекут, или весла сломаются об камень, или она наткнется на что-нибудь и получит пробоину, или просто застрянет, или… Да причин того, что такая подводная, с позволения сказать, лодка, в один прекрасный день под водой и останется – сотни, если не тысячи!
– И я тоже так думаю… – пробормотала Грета, нервно раскачивая рыбий зуб и не отрывая ни на мгновение взгляд от окна.
– Самоубийство чистой воды, – убежденно кивнул шевалье, не отрываясь от штурвала.
– Читать подобные выдумки, безусловно, интересно… – начала было Изабелла, но взволнованный выкрик крестьянки заглушил ее последние слова
– Пристань!!! Пристань там!!! Впереди!!! Скорее!!!
Все, кроме Люсьена, кинулись к ее иллюминатору в предвкушении, страхе и возбуждении от совсем близкой встречи с Гаваром… И верно: метрах в семи и приближаясь, в черной неровности скальной стены вырисовалось еще более темное пятно хода.
– Причал!!!..
По команде шевалье рыба прибавила ход, и через минуту остановилась, легонько ткнувшись металлическим носом в тусклый камень у края прохода. Белесый свет из рыбьего ока озарил открывшуюся картину, и коллективный выдох разочарования и отчаяния вырвался из грудей мореходов.
От того, что когда-то, несомненно, было причалом, остался лишь узкий, с полметра, карниз, обрывающийся в воду осклизлыми бревнами подпорок. Остальное пространство надежно и бесповоротно поглотил обвал.
– Ка-абу-у-у-уча… – тоскливо простонал чародей, не находя иных слов для описания того, что явилось его растерянному взору и яростно боднул лбом медную стену их судна. – Кабу-у-у-уча-а-а-а…
– Но… может… где-нибудь есть еще один?.. – тихо пискнула Грета, потрясенная мгновенным крушением всех упований и планов на спасение Лесли.
Разобрать многометровую груду камней и земли, преграждающую тоннель на Бог знает сколько метров вглубь, не предложила даже она.
– Иногда в замках бывает больше одного подземного хода! – уцепился за последнюю хлипкую надежду Люсьен.
– Ну, так чего же мы ждем? – нетерпеливо прикрикнула принцесса. – Веди свою рыбу скорей! И можно как-нибудь сделать свет поярче – чтобы наверняка не проскочить мимо?
– Думаю, да… – пробурчал студент и прикоснулся к большой красной пуговице с подходящей подписью.
Кругляш, к его изумлению, плавно утонул в столешнице, и в ту же секунду свет в рубке-голове вспыхнул ярко, словно десть тонн фосфора.
– Замечательно! – с достоинством проговорила герцогиня и пристроилась рядом с крестьянкой у иллюминатора. – Теперь следующую пристань мы точно не пропустим!
– Тогда полный вперед! – азартно оглянулась на де Шене ее высочество, раздосадованная неудачей, словно личным оскорблением, недовольная, но не побежденная.
– Не расстраивайся, девочка. Новый причал обязательно окажется доступным, – утешающе приобняла Грету за ссутулившиеся дрожащие плечи де Туазо. – Мы непременно отыщем твоего жениха. Вот увидишь.
– С-спасибо… ваше сиятельство… – смущенно кивнула дочка бондаря, отерла невесть откуда навернувшиеся слезы, и впилась сердитым решительным взором в проплывающую мимо тьму. – Мы обязательно отыщем. Всё. И причал, и Леса.
Как и предсказывала герцогиня, следующий причал, встретившийся им почти через час неспешного придирчивого обхода озера по периметру, был открыт и доступен.
Единственным его недостатком, слишком хорошо заметным при свете недалекого розового костра, была загаженность пометом грабастиков.
Откуда отправились, туда и пришли…
«Золотая рыбка» со скрежетом и тяжелым вздохом перестала бить плавниками и остановилась, не доходя до берега. Команда ее поджала губы, нахмурилась и растерянно переглянулась.
– Куда теперь? – Люсьен первым озвучил крутившийся у всех на языках вопрос.
– По тоннелю – и к тому месту, где мы в этот проход провалились? – нерешительно предложила принцесса.
– А потом куда? – угрюмо зыркнула в ее сторону дочка бондаря, памятуя предыдущий план Изабеллы.
– Потом… Может, попытаться найти замок оттуда? – без особого убеждения пожала плечами ее высочество, не глядя на Грету. – Или выйти из леса и вернуться с отрядом солдат?..
– Да если бы из леса можно было вернуться, или отряду солдат пройти до замка, Гаварова духа там давно бы уже не было! – отчаянно сжимая кулаки, выкрикнула крестьянка.
– А ты что предлагаешь, раз вся такая… – повинуясь выпестованным годами инстинктам, вскинулась в ответ Изабелла, но, будто вспомнив о чем-то, моментально яростно сжала губы и прикусила язык.
– Если у тебя есть другие предложения – мы тебя слушаем, – собравшись с эмоциями, через несколько секунд скупо проговорила она. – У меня – нет.
Грета покраснела как сортовая свекла и опустила глаза.
– И у меня нет… ваше высочество… простите…
– Ничего, с кем не бывает, – криво усмехнулась принцесса.
– Ну, так значит, идем к провалу? – обвел потухшим взглядом товарищей де Шене.
– Погодите… – нерешительно, будто сомневаясь, стоило ли вообще открывать сейчас рот, произнес маг. – Пока мы плыли… я тут всё думал… и думал… и думал…
– И что же ты придумал? – суховато прервала заикания студента герцогиня.
– И придумал, – собравшись с мыслями, подытожил школяр, – что это озеро гораздо больше, чем хочет казаться.
– Почему? – изумленно уставились на него спутники.
– Потому что рыба… – развел руками волшебник, будто бы это объясняло всё и сразу, но когда увидел, что скорее наоборот, то спешно пустился в сбивчивые путаные объяснения:
– Бессмертной рыбы ведь не бывает… Она рождается, спаривается, мечет икру, выводит мальков… Вот и эта…
– А как она называется? – заинтересовалась тетушка Жаклин.
– А-а-а… э-э-э… это… рыба… юй!
– Юй у меня в аквариуме живет! – возмущенно сообщила принцесса. – Целый десяток их! А сам аквариум размером с арбуз!
– Это малая, – с видом ведущего ихтиолога Белого Света, вынужденного отвечать на вопросы первоклассника, отмахнулся студент. – А эта – большая… она же – императорская… по-научному… водится в… в Вамаяссьском море.
– А ты откуда знаешь? – не поверила герцогиня.
– Это был риторический вопрос или экзистенциальный? – насупился школяр.
Вопрос де Туазо поняла не очень, или настроение было у нее не философское, но предпочла она ответить вопросом своим:
– И как эта ой… ай… уй… юй… сюда попала?
– Науке пока неизвестно, – чуть раздраженно отмахнулся чародей и снова заговорил быстро и сосредоточенно, то и дело жестикулируя здоровой рукой.
– Если здраво помыслить, рыбе такой величины, как бы она ни называлась, нужен, как минимум, один партнер. И кормовая база. И куда мальки деваться будут – тоже. Хотя, в принципе, они их могут съедать…
– Маг, твоя лекция по ихтиологии Вамаяси очень познавательна, спору нет… – с вежливым намеком произнес Люсьен, но Агафон снова упрямо дернул головой, точно отгоняя чужие слова, и заговорил еще торопливее:
– Короче, я поразмыслил и пришел к выводу, что внизу озеро гораздо больше, чем его поверхность, которую мы видим… то есть, не видим… потому что темно… но если бы видели… Ну, так вот: там, как минимум, должна помещаться и жить припеваючи еще одна такая же рыбища, а если их несколько, то и места должно быть соответственно! То есть, я что хочу сказать…
– Что? – без особой надежды на получение конкретного ответа, эхом выдохнул рыцарь.
– Что где-нибудь в замке может быть колодец… или провал… ведущий в это озеро… в смысле, ту его часть, которая совсем под землей, и не имеет выхода сюда! – закончил, наконец, его премудрие.
– Но как мы его найдем? – недоуменно нахмурилась Изабелла.
Побледнел ли маг, или это была лишь игра снова притухшего освещения рубки, было непонятно. Но, нахмурив брови и набычившись, точно готовя себя к долгой и жаркой дискуссии, он решительно проговорил:
– Мы должны погрузиться под воду.
– Под воду?!
– Как капитан Никуда?..
– Никак?..
– На Кой Пень?..
– Агафон, ты чего, книжек обчитался, или головой стукнулся?!
– Это ведь даже не бочка!!!
– Будет, – уверенно заявил его премудрие, протянул руку к пульту управления и нажал одновременно две соседние красные кнопки.
Вокруг что-то зашуршало медно, заскребло, заскрежетало, и на глазах у пораженных и испуганных людей бока рыбы стали расти и изгибаться, пока не сомкнулись над их головами сплошным медным сводом.
В закрытом помещении запах горелого рыбьего жира сразу стал резким и почти непереносимым, но люди лишь сморщились и промолчали.
– Пуговка «Погрузиться» – вот, – ткнул пальцем в зеленую кнопку размером с оладью школяр. – Если вы готовы – я нажимаю. Если нет – спасибо за компанию, до свидания, хотя не думаю, что оно когда-нибудь…
