Текст книги "Возмездие"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Хауэлл уселся за письменный стол, слушая монотонное жужжание голоса Лартона Питса. Он пытался придумать начало «автобиографии», и в тот самый момент, когда ему показалось, что у него мелькнула идея, в дверь тихонько постучали. Хауэлл поспешно выключил магнитофон. Голос Питса был знаком миллионам телезрителей (Питс рекламировал гриль-бары, где продавали жареных кур), и Хауэллу не хотелось, чтобы его кто-нибудь услышал. Он пошел к двери недоумевая, кто бы это мог быть. Хауэлл не слышал, чтобы к дому подъехала машина… Он распахнул дверь и увидел на пороге Леони Келли.

Сегодня она была совсем другой, гораздо более современной. Леони была не в затрапезном платье, как накануне, а в джинсах и мужской голубой рубашке, которую она завязала узлом над талией, обнажив три-четыре дюйма белой кожи, усеянной веснушками. Обута она была в матерчатые тапочки на босу ногу, а волосы зачесала назад и сделала «конский хвост».

Леони усмехнулась.

– Вы же приглашали меня, не так ли?

– О да, конечно, – спохватился Хауэлл, поняв, что он слишком долго смотрит на Леони. – Входи.

– Я принесла вам почту, – сказала она, протягивая ему письма.

Хауэлл смущенно заморгал. Верхнее письмо в стопке было от Элизабет.

– Спасибо, – пробормотал он, бросая письма на стол.

Леони прошлась по комнате, внимательно рассматривая вещи.

– Вот там я никогда не была, – она указала кивком на кухню, и задержалась в спальне, чтобы хорошенько ее разглядеть.

– Разве ты не знакома с Денхемом Уайтом? Он столько лет подряд приезжал сюда.

– Да, по-моему, я его пару раз видела.

Леони вышла на дощатый помост. Хауэлл пошел за ней следом. Полуденное солнце припекало. Леони махнула рукой в сторону сломанных перил.

– Это опасно. Вы бы лучше их починили.

Хауэлл уставился на перила.

– Да, пожалуй, действительно стоит взять молоток и прибить перила гвоздями.

– Я помню, как все тут было давным-давно, – сказала Леони. – Когда я была маленькой, – казалось, она хотела добавить что-то еще, но передумала и внезапно выпалила. – Отличный денек! Может, искупаемся?

– Конечно! – кивнул Хауэлл.

Леони уже развязывала узел на рубашке. Она побежала к ступенькам причала, сбрасывая по дороге рубаху, джинсы и туфли. Нижнего белья под джинсами и рубашкой не оказалось. Поспешно снимая одежду, Хауэлл лишь на мгновение увидел, как она выпрямилась в полный рост. И тут же бросилась в воду. Через секунду он тоже нырнул и… моментально вынырнул, крича и захлебываясь. Он забыл, какая здесь холодная вода. Леони пока не появлялась: Хауэлл огляделся, высматривая ее. Прошло десять секунд, потом еще десять…

«Она уже почти минуту под водой!» – встревоженно подумал Хауэлл, позабыв про холод.

Но тут же ощутил прикосновение к своему бедру. Леони запрыгнула к нему на спину и утащила под воду. Хауэлл не успел сделать глубокий вдох и поэтому отбивался от Леони, стараясь высвободиться и всплыть на поверхность. Она отпрянула, и он вынырнул, судорожно глотая воздух.

– Господи! – вскричал Хауэлл. – Ты что, утопить меня решила?

– Вовсе нет, – откликнулась Леони, подплывая к нему и обвивая руками шею Хауэлла.

Она поцеловала его. Он обхватил ее за бедра. Они перестали барахтаться и быстро пошли ко дну. Хауэллу первому не хватило воздуха, и он вынырнул. Леони показалась над водой чуть позже.

– Тебе нужно научиться задерживать дыхание, если ты хочешь резвиться в воде, – крикнула она и поплыла к причалу.

Леони уселась на доски и, дрожа, принялась растирать покрывшуюся мурашками кожу. Хауэлл тоже вылез из воды.

– Я пойду принесу полотенца, – сказал он.

Когда Хауэлл вернулся, Леони по-прежнему сидела голой, а ее одежда валялась на стуле. Солнце освещало веснушчатую кожу: намокшие волосы казались темнее, чем обычно, и ярче контрастировали с бледным телом. Леони взяла большое полотенце, тщательно вытерлась, постаралась получше высушить волосы и, завернувшись в полотенце, развалилась в шезлонге, стоявшем на причале. Хауэлл принес еще один шезлонг.

– Как сегодня ваша спина? – спросила девушка.

– Потрясающе! – откликнулся Хауэлл. – Это просто чудо. Как тебе удалось?

– Сама не знаю. Я этого раньше никогда не делала. Наверное, мама каким-то образом действовала через меня. Она говорит, что когда ее не станет, ее сила перейдет ко мне… наверное, она уже начала переходить. Я так думаю. Это не просто целительство. У меня иногда получается читать чужие мысли… очень многих людей. Я почти всегда могу сказать, о чем думают мои братья и сестры. Правда, мамины мысли я угадывать не умею. Мама для меня такая же загадка, как и для всех остальных. Мне кажется, только Дермот легко догадывается, что у нее на уме.

– Трудно поверить, что вы… ну, что все вы братья и сестры, – сказал Хауэлл.

По лицу девушки скользнула легкая тень.

– Пожалуйста, не будем об этом, – затем выражение ее лица вдруг изменилось, она лукаво улыбнулась. – А знаете, мне вчера тоже понравилось растирать вам спину.

– Наверное, все же не так, как мне, – возразил Хауэлл.

Леони рассмеялась.

– Ну, почти так же, – она потянулась к нему и легонько поцеловала. – Мне хотелось сделать это вчера, но я, должно быть, забыла.

Хауэлл поцеловал ее в ответ.

«О, Господи! – подумал он. – Что тут творится?»

Пару раз в жизни Хауэлла соблазняли девушки, но не так откровенно. Он впал в какое-то приятное забытье. Что с ним происходит, Хауэлл не понимал, но одно ему было ясно: они оба испытывали одинаковые ощущения. Он сунул руку под полотенце, которым прикрылась Леони, и ласково погладил ее. Она вздохнула и немного раздвинула ноги. Хауэлл снова поцеловал ее и скользнул губами и языком по ее телу вниз, сбросив полотенце. Кожа Леони была прохладной от озерной воды, и Хауэлл даже удивился, насколько сладко ему целовать эту девушку.

Леони плавно взяла Хауэлла за голову и слегка толкнула: он откинулся на шезлонг, она забросила на него ногу. Движения Леони были грациозны и точны, она прекрасно управлялась даже без помощи рук. Леони принялась медленно приподниматься и опускаться, сидя верхом на Хауэлле.

Он лежал на спине и глядел на Леони снизу вверх, она запрокинула голову назад, подставив лоб солнечным лучам, рыжеватые волосы касались плеч, когда Леони мотала головой. В выражении ее лица удивительным образом сочетались сладострастие и глубокая задумчивость, чуть ли не озабоченность. Леони открыла глаза, с изумлением посмотрела на Хауэлла и задвигалась быстрее. Она беззвучно ловила ртом воздух, взгляд помутнел.

– Сейчас… сейчас… – хрипло пробормотала Леони. – Давай вместе со мной… ну же! Ну!

Хауэлл сел, прижал ее к себе и не отпускал до тех пор, пока совсем не обессилел. А тогда уронил голову ей на плечо и замер, Леони пробежалась пальцами по его волосам и тоже застыла; оба невольно вздрогнули. Затем Леони тихонько подтолкнула Хауэлла в грудь, побуждая лечь, а сама встала.

Проведя рукой по его глазам, она сказала:

– Нет-нет, ты не вставай. Лежи.

Открыв через минуту глаза, Хауэлл увидел, что она уже надела джинсы и собирает волосы в «хвост».

– Не уходи, – попросил Хауэлл, делая попытку встать.

Леони снова откинула его на шезлонг и поцеловала.

– Я должна. Мама скоро проснется. Мне нужно домой, – она еще раз поцеловала Хауэлла и пошла к ступенькам.

– Леони! – позвал он.

Девушка остановилась и обернулась.

– Почему я? – спросил Хауэлл.

Она замялась, и на мгновение ему показалось, что сейчас он получит ответ… Но потом выражение ее лица изменилось, и Леони пожала плечами.

– А почему бы и нет?

Она сбежала вниз по ступенькам и исчезла.

Хауэлл поднял полотенца и пошел в спальню: он был доволен собой. Хорошо, когда в человеке снова пробуждается сексуальность: это чудесным образом отражается на личности.

«Лучше этого места нет в целом свете», – думал Хауэлл. Со Скотти у него сложились такие отношения, что, переспав с Леони, он не чувствовал никакой вины. Скотти и он уже высказали друг другу свои взгляды на тему свободной любви. Со Скотти он мог встречаться только по вечерам, а Леони сказала, что может приходить к нему лишь днем. Нет, вообще-то Хауэллу было немного стыдно из-за того, что он так счастлив, но он отогнал от себя беспокойные мысли. Сейчас ему совершенно не хотелось терзаться угрызениями совести… Затем взгляд Хауэлла упал на письмо Элизабет…

Он взял его и взвесил на ладони. В конверте, судя по его тяжести, лежало минимум два листка плотной писчей бумаги, обычно Элизабет писала на бумаге кремового цвета. Хауэлл боялся читать это письмо: наверное, Элизабет просит его вернуться. И ему станет еще совестней… Он надорвал конверт и присев к столу, принялся читать письмо, написанное четким, аккуратным почерком.

«Дорогой Джонни! – говорилось в письме.

Если бы я была посмелее, я бы повидалась с тобой или, по крайней мере, позвонила бы тебе. Но я трусиха и выбираю другой способ.

Я много думала о нас с тобой, когда ты уехал. Сначала мне казалось, что ты, не вернешься, но потом я поняла, что ты можешь и вернуться – из чувства долга, а не потому, что тебе так хочется. Но мне это не нужно, и после мучительных размышлений я пришла к выводу, что нам лучше не сохранять семью.

Кроме того, я хочу тебе сообщить – пока ты не узнал от кого-нибудь другого – что я встретила человека, к которому очень привязалась. Ты с ним незнаком. Его зовут Уинстон Бен. Он человек другого круга. Уинстон – модельер, причем очень хороший. (И не голубой, я это знаю наверняка!) У нас с ним много общего, и я быстро поняла, что он мне очень нравится. Не знаю, что у нас получится, но надо попытаться…

Ты, конечно, мучаешься угрызениями совести, считаешь, что ты виноват в нашем разрыве. Не нужно. Я искренне считаю, что ты старался, как мог. Мы никогда не ссорились, не обижали друг друга, и у меня осталась масса хороших воспоминаний. В глубине души я всегда буду любить тебя и считать моим другом. Надеюсь, и ты относишься ко мне также.

Я не тороплю тебя с разводом, но мне кажется, когда ты закончишь свою работу, мы должны встретиться и спокойно все обсудить. Денхем пообещал помочь мне с разводом, а поскольку я не могу себе представить, что мы с тобой будем скандалить из-за имущества, то и тебе, наверное, следовало бы обратиться к Денхему за помощью. Еще раз хочу сказать: мне очень неудобно, что я говорю тебе все это в письме, а не при личной встрече, но иначе я вряд ли бы решилась.

Надеюсь, ты бережешь свое здоровье и твоя работа продвигается. Когда ты приедешь, мы обо всем поговорим.

Любящая тебя Лиз».

На второй странице был постскриптум:

«Р. S. Хотя мы с Уинстоном не живем вместе, он проводит у нас в доме много времени, поэтому я взяла твои вещи из гардеробной и библиотеки, упаковала их и перенесла в кабинет над гаражом. Садовник по моей просьбе отогнал „порше“ под навес и поставил аккумулятор на зарядку. Ты можешь спокойно держать свои вещи у меня, пока не подыщешь себе новое жилье… да и вообще сколько захочешь. Если ты не возражаешь, то когда ты вернешься из поездки в горы, я возьму фургон и отдам кухарке.»

Потрясенный Хауэлл перечитал письмо еще раз. Уинстон…Что за дурацкое имя? Так обычно называют бульдогов. «Не голубой, я это знаю наверняка…» О, черт, значит, они трахаются два раза за ночь в будни и четыре – в выходной! А его, Хауэлла, вещи теперь хранятся в гараже… как это предусмотрительно со стороны Элизабет! Мы не желаем, чтобы Уинстону попадалась на глаза в ванной зубная щетка Джонни… Хауэлл скомкал письмо и со всей силы швырнул его в камин.

Хауэлл побледнел, он еле переводил дух. Отшвырнув ногой стул, да так, что тот отлетел в другой конец комнаты, он вышел на дощатый настил. Мало-помалу самообладание к нему возвращалось. Да, конечно, он сам во всем виноват. Элизабет всегда вела себя правильно. Она была идеальной женой. Он не заслуживал такой жены. И потом… с какой стати он ревнует? Ведь сам он спит тут с двумяженщинами. Он же хотел расстаться с Элизабет, разве нет?.. Хауэлл опустился в шезлонг и невидящим взглядом уставился на озеро. Ему казалось, что внутри у него был какой-то крепкий, надежный стержень, который вдруг сломался. Хауэлл закрыл лицо руками и заплакал, как ребенок.

Глава 15

Скотти набросилась на большой бифштекс, она вцепилась в него обеими руками.

– Теперь я знаю: он в чем-то замешан. Я только не понимаю, в чем именно.

– А что случилось? – Хауэлл старался заинтересоваться, ему нужно было подумать о чем-нибудь другом, не имеющем отношения к Элизабет и Уинстону.

– Он купил большущий шкаф со стальным засовом и переложил в него кучу папок. У Салли и у меня от всего есть ключи, а от этого шкафа – нет. То есть, теоретически нет, а практически – вот он! – и Скотти с удовольствием поведала ему, как ей удалось спрятать третий ключ.

Хауэлл от души посмеялся над ее дерзкой проделкой. Да, из нее получился бы хороший криминальный репортер.

– А ты шустра, Скотти. Так что же тут трудного? Обыщи этот чертов шкаф – и дело с концом!

– Я уже обыскала, но ничего особенного не нашла, только обыкновенные бумаги. Я все четыре ящика переворошила, каждую папку проглядела.

Хауэлл задумчиво жевал бифштекс.

– А в кабинете есть еще какой-нибудь шкаф или сейф, к которому никто, кроме Бо, не имеет доступа?

Скотти полила сметаной вареную картошку.

– Нет.

– Значит, все там.

– Что «все»?

– Компромат… если он действительно существует.

– Его там нет, поверь мне!

– Он там. Я тебе приведу в пример одну историю. Несколько лет назад одна секретарша рассказала мне, что ее босс – он отвечал за состояние и ремонт зданий – берет взятки от поставщиков. Поздно вечером мы с ней зашли в его офис и перерыли все шкафы. Но ничего не обнаружили. Поэтому за завтраком – после того, как мы целую ночь напролет обыскивали кабинет босса – я попросил секретаршу поподробней описать мне этого типа. Оказалось, у него маниакальная страсть ко всякой отчетности, он педантично соблюдал все бюрократические процедуры. Это натолкнуло меня на мысль, что нужная нам бумажка тоже должна где-то храниться: ведь он не может жить спокойно, пока не занесет все в свой реестр. Вечером мы снова вернулись в офис и действительно перевернули там все вверх дном. Но – опять ничего! И все же еще через три вечера нам удалось найти то, что мы искали. Это была маленькая записная книжка, и хранилась она в книге, которая стояла на самом виду.

– Бо тоже никогда не выбросит ни бумажки.

– Совершенно верно. Он мне только вчера в этом признался. Заехал на чашечку кофе, а в результате напился.

– Да, я заметила, он и на работе пил.

– Ну, так вот… если Бо помешан на отчетности и у него действительно рыльце в пуху, он должен хранить бумажку, где все записано. И я голову даю на отсечение, что она хранится в шкафу!

– Но я же тебе сказала, я перерыла этот проклятый шкаф!

– Да, но ты кое о чем забываешь. Человек, который нечист на руку и при этом ведет учет «левых» доходов, не станет записывать их в массивный старый гроссбух, какие были во времена Диккенса. Он предпочтет что-то маленькое, компактное. Либо записную книжку, как тот тип, о котором я тебе рассказал, либо пару листков бумаги. И не будет закапывать их на заднем дворе – ему же придется время от времени вписывать туда новые цифры. В сейф он такую бумагу не положит, ведь люди из прокуратуры прежде всего сунут свой нос туда, если запахнет жареным. И потом вы же с Салли знаете комбинацию цифр.

– И что, по-твоему, он сделает?

– Закажет громадный шкаф, который сразу всем бросается в глаза, набьет его старым хламом и…

– Брось, Джонни! Я же тебе сказала…

– И положит свою бумажонку на видное место. Возьмет самую обыкновенную, ничем не примечательную папку… скажем, с надписью «Неуплата за автостоянку» или что-нибудь в этом роде. Или ты думаешь, у него хранится папка, на которой написано «Грязные деньги»?

Скотти перестала жевать.

– Бог мой! Как же я об этом не подумала?

– Если Бо начнут проверять, следователи поступят точно так же, как и ты. Кому охота попусту тратить время, перебирая старые квитанции об оплате автостоянки? Ребята из ФБР, конечно, запрутся в кабинете и прочитают все до последней буквы, даже если на это понадобится целый год. Но самому Бо нужно лишь за две минуты узнать о появлении незваных гостей. Он мигом достанет компромат и действительно закопает его во дворе или сожжет. Хотя истинный маньяк, помешанный на отчетах, сжигать бумаги все равно не будет. Что бы ни случилось.

– Значит, мне нужно вернуться и просмотреть все папки. Но одному богу известно, когда я смогу это сделать. В конторе все время есть люди.

– А в полночь?

– Все равно кто-нибудь остается. Хотя бы радист.

– Нужно исхитриться.

– Да, нужно. – Скотти сощурилась, дожевывая бифштекс.

– Но слишком мудрить тоже не следует. А то непременно проколешься, и Бо тебя отсюда вытурит. Поверь мне, детка. Я уже пытался тебе втолковать, какие могущественные эти окружные шерифы. Даже мафия не смогла бы прогнать тебя скорее, чем он. Бо здесь все контролирует, не забывай об этом.

Внезапно в дверь постучали, и Скотти с Хауэллом подпрыгнули от неожиданности.

– Ну, вот он за тобой и пожаловал, – пошутил Хауэлл.

Он встал из-за стола и пошел открывать. На пороге стоял маленький седовласый человек в белом пиджаке. Он был похож на дворецкого.

– Добрый вечер, сэр. Меня зовут Альфред, – сказал мужчина. – Мистер Эрик Сазерленд просил передать вам это.

Он протянул Хауэллу белый конверт.

Хауэлл взял.

– Спасибо, Альфред.

– Мистер Сазерленд велел мне подождать ответа, сэр.

Хауэлл открыл конверт и вынул большую карточку с тисненой надписью. Эрик Сазерленд будет рад видеть его на коктейле в субботу…

– Поблагодарите от моего имени мистера Сазерленда и скажите ему, что я с удовольствием приду. И, если можно, с одной юной особой.

Альфред слегка поклонился.

– Разумеется, можно, мистер Хауэлл. Я передам мистеру Сазерленду, что вы принимаете его приглашение.

И он ушел.

Хауэлл закрыл дверь и бросил карточку Скотти.

– Альфред передаст мистеру Сазерленду, что я приду. Хочешь пойти со мной?

– Что ж, – задумчиво протянула Скотти, – любопытно посмотреть на местные «сливки общества». Пока что я видела только пьяниц и лихачей, которые носятся по дорогам, как угорелые.

– У тебя есть вечернее платье?

– Найдется. Насколько я, по-твоему, должна шокировать старенького мистера Сазерленда?

– Пожалуйста, не надо! Я хочу тут еще пожить пару недель спокойно. Должно быть, это и есть то самое торжество, которое Сазерленд устраивает каждый год. Мне рассказывали.

– Верно. Бо тоже получил сегодня приглашение.

– От посыльного?

– Ага. Старик Сазерленд явно не доверяет почте.

– Нет, просто передавать приглашения из рук в руки считается признаком хорошего тона.

– Насколько я слышала, Эрик Сазерленд не отличается хорошими манерами. Наверное, он не хотел тратиться на марки – только и всего.

– Ладно, наше дело воспользоваться его приглашением, не так ли?

Поздно ночью – Хауэлл не знал когда именно – он вдруг проснулся. Сна не было ни в одном глазу. Скотти спала рядом, тихо посапывая… совсем как дитя. Хауэлл поймал себя на том, что ему не по себе… что-то было не так… Затем сообразил: тишина… Сверчки смолкли.

Он чуть было не вскочил, но вовремя удержался. И спросил себя: это наяву или во сне? Нет, он не спал. И был трезв… Хауэлл оглядел комнату: все было в полном порядке. Он лежал под простыней. Хауэлл потрогал ее. Органы чувств работали нормально. Наконец, убедившись в том, что он в здравом уме и твердой памяти, Хауэлл встал и подошел в тишине к окну в гостиной. И опять не увидел озера! Он находился в другом месте: внизу, в долине, виднелся дом, светила луна, до Хауэлла доносились отзвуки какой-то мелодии.

– Скотти! – позвал он, боясь отвести взгляд от пейзажа за окном. – Скотти, скорее иди сюда!

– Что такое? – раздался из спальни сонный голос Скотти.

– Черт побери, да вылезай же ты из кровати и поскорее иди сюда!

Кровать заскрипела, и по полу зашлепали босые ноги Скотти. Она вышла на деревянный помост и стала рядом с Хауэллом.

– Что? Что это? – Скотти сразу проснулась, голос ее звучал встревоженно.

Хауэлл взял девушку за руку и поставил перед собой.

– Посмотри вон туда, – велел он, поворачивая голову Скотти в нужном направлении. – Скажи, что ты там видишь.

Он почувствовал, что она напряглась.

– Что это? – дрожащим голосом спросила Скотти. – Что тут творится, Джонни?

– Что ты там видишь? – настойчиво повторил Хауэлл. – Перечисли все, что там есть.

– Я вижу дорогу, дом… Туман клубится.

– Сколько окон в доме?

– М-м… два… три… вроде бы четыре.

– А труб на крыше?

– Две.

– Ты что-нибудь слышишь?

– Ты заткнул мне уши.

Хауэлл убрал руки.

– А сейчас?

– Звуки пианино.

– Что это за музыка?

– Не знаю. Что-то знакомое, но… – Скотти повернулась к нему и спрятала лицо у Хауэлла на груди. – Мне страшно, Джонни!

– Не бойся. С нами ничего не случится. – Хауэлл наклонил голову и поцеловал волосы Скотти. И в тот же самый момент цикады застрекотали. Он поднял глаза и увидел озеро.

Хауэлл указал на него Скотти, обнял ее, и они прошли вместе в гостиную. Он усадил девушку на стуле возле пианолы и вставил валик.

– Что ты делаешь?

– Послушай, – Хауэлл включил пианолу, она заиграла.

– Эту песню… эту песню я сейчас слышала, – спустя мгновение прошептала Скотти. Она говорила тихо и испуганно. – Джонни, ты знаешь, что тут творится? Пожалуйста, если знаешь, скажи!

– Нет, – покачал головой Хауэлл. – Я не знаю. Но теперь мне понятно, что я не сумасшедший.

– Почему? – возразила Скотти. – Почему ты так уверен? Может быть, мы с тобой оба… того.

– Нет, мы в своем уме.

– С чего ты взял?

– А с того, что у двух людей, даже у сумасшедших, не бывает одной и той же галлюцинации. То, что мы видели, было реальным.