Текст книги "Возмездие"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Стюарт Вудс
Возмездие

Книга посвящается

Марку Сазерленду

Пролог

Бенни Поуп угнал лодку из-за того, что он никогда не ловил рыбу. Он всегда жил рядом с озером, но рыбу не удил. И это было несправедливо. Чем больше Бенни пил, тем яснее понимал, что это несправедливо. И к двум часам ночи, опорожнив дюжину банок пива, он решил несправедливость исправить.

Бенни, шаркая подошвами, выбрался из своей комнаты, расположенной в тыльной части бензоколонки Эда Паркера. По дороге он прихватил еще две упаковки по шесть банок пива каждая. Бенни пробрался между разбитыми машинами, грудами старых покрышек, прошел под деревьями и спустился к небольшому причалу, места у которого Эд сдавал в аренду жителям городка. Бенни окинул мутным взором ряд причаленных лодок и выбрал алюминиевый ялик, принадлежавший адвокату Маколифу, а выбрал он его потому, что в нем лежала удочка. И еще у ялика было два мотора. Бенни решил, что два мотора это хорошо, ведь никогда не знаешь, не подведет ли двигатель. Их постоянно притаскивали ремонтировать на бензоколонку.

Бенни, чуть не вылетев за борт, завел подвесной мотор, и лодка, виляя из стороны в сторону, поплыла к середине озера. Ночь была ясной и спокойной. Шум подвесного мотора вскоре стал раздражать Бенни, ибо мешал любоваться красотами природы. Бенни вырубил движок и включил электромотор, соединенный с автомобильным аккумулятором. Его урчанье больше гармонировало с тишиной вокруг. Бенни, не думая о наживке, позволил крючку волочиться за лодкой, бесцельно и блаженно бороздя озеро. Слава Богу, он на рыбалке! Бенни оглянулся на город: электрический свет горел только в заведении Бубы, где продолжалась игра по маленькой. Старомодные газовые фонари вдоль Мейн-стрит отбрасывали теплый отсвет на кирпичные здания, окрашивая побеленные стены в медовый цвет. Все выглядело очаровательно. «Красивый городок», – подумал Бенни. Ему нравилось жить здесь. Всю неделю он работал, совсем не пил, помогал Эду вести дела на бензоколонке, перекидывался парой слов с приятелями. В субботу вечером он получал зарплату, покупал ящик пива и единолично выпивал его. А по воскресеньям отсыпался. В церковь идти больше не нужно, да никто и не пойдет. Бенни вскрыл еще одну прохладную банку пива и пристроил ее на дне лодки. Голова его откинулась на спинку сиденья. Бенни с благоговением засмотрелся на мерцание мириадов звезд, разбросанных по безлунному небу.

Бенни не знал, сколько было времени, когда он проснулся. Лодка сместилась ближе к берегу, и электромотор, добиравший остатки заряда из аккумулятора, еле двигал ее вперед. Мгновение позже мотор умолк, и лодка легла в дрейф. Озеро и воздух были совершенно недвижны. Звезды отражались в воде, и Бенни на какое-то время ощутил себя плывущим в космосе. Звезды окружали его со всех сторон. Бенни был так зачарован, что даже забыл о пиве. И тут он увидел в воде огни…

Они горели слишком ярко и отстояли друг от друга на равные промежутки. Нет, это были не звезды! Бенни на секунду замер. В памяти мелькнуло смутное воспоминание о старом фильме про космических пришельцев… Если огни отражаются в воде, значит, они должны быть над. Но ведь Бенни не слышал никаких звуков. Боже, да это же летающая тарелка! Эти штуки двигаются безо всякого шума, вроде бы так рассказывают… Значит, чертова штуковина зависла прямо над ним?!.. Бенни заставил себя медленно оглянуться и посмотреть вверх. Там ничего не было. Оно исчезло. Оно улетело в мгновение ока, совершенно бесшумно, раньше, чем Бенни успел его увидеть.

Бенни с облегчением вздохнул и плюхнулся на дно лодки. Вот теперь пиво было необходимо! Он буквально присосался к банке. Бенни подумал, что он слишком трезв для таких переживаний. Поставив банку на сиденье, Бенни полез во внутренний карман куртки за бутылкой виски «Старые времена». Он прихватил ее с собой на случай, если пиво его не проймет. Бенни хватанул виски и осадил его пивком. Сердце колотилось. Еще бы! Ведь его, Бенни, чуть было не утащили в космос! Бенни читал что-то в «Ридерс Дайджест» о бедолагах, похищенных летающими тарелками. Хотя казалось, что они пережили захватывающее приключение, на самом деле это переломало всю их жизнь. Никто не верил, что их уволокли в космос, а потом вернули, и что они могли рассказать об этом. Черт, ему, Бенни, не верили даже когда он говорил о других случаях, которые произошли не в космосе, а здесь, дома! Так что можно себе представить, сколько неприятностей он наживет, если станет болтать про летающую тарелку. Даже если она действительно пролетала… Когда виски дошло по назначению, Бенни начал посмеиваться над собой, над своей глупостью и даже громко расхохотался. Похолодало. Он еще отхлебнул виски. Пора было возвращаться. Взгромоздившись на сиденье, чтобы завести подвесной мотор, Бенни взглянул на воду. Огни появились вновь и мерцали в ряби, поднятой моторкой.

Бенни быстро глянул в небо, надеясь на сей раз засечь эту штуковину, и вновь опустил глаза. Он повторял это трижды или четырежды, пока не убедился, что над ним ничего нет. Тогда он снова посмотрел на огни. Они все еще были там, но это оказалось вовсе не отражение. Огни светились под водой.

Бенни бессмысленно уставился на них, пытаясь перебороть выпитый бурбон и заставить мозги работать. Огни находились где-то в глубине. К тому же они располагались в определенном порядке, напоминали что-то… Да это же дом! И в нем горит свет… Внезапно Бенни все вспомнил. Он видел это место раньше, но не думал когда-нибудь увидеть вновь. Бенни быстро посмотрел на берег: ему хотелось убедиться, что это сон… Так… деревья, а вон там – маленький домишко… Бенни повернулся, ища взглядом водонапорную башню, нашел ее по цепочке красных огней за мысом. И четко определил в уме свою позицию, словно засек ее пеленгатором. Он находился в бухте… Святой Боже, он опять попал в бухту!

В ужасе Бенни вновь взглянул на огни. Теперь он смог разглядеть больше. Под водой виднелись поля и деревья. Бенни словно парил на бесшумном дирижабле и видел сверху дом, дорогу… Автомобиль с горящими фарами отъехал от дома и помчался вверх по дороге. Бенни Поуп уже видел это раньше. Он не смог больше пересиливать свой страх, схватил шнур стартера и рванул его. Слава Богу, мотор завелся сразу. Но едва Бенни потянулся к ручке газа, как на дне озера произошел беззвучный взрыв, и яркая вспышка озарила воду вокруг лодки. Какое-то мгновение ялик, казалось, плыл в потоке пульсирующего света.

Бенни врубил скорость и дал полный газ. Лодка рванулась вперед, и он с криком свалился под сиденье. Бенни продолжал кричать и когда, сумев стать на колени, направил раскачивающуюся, рыкающую, сбивающуюся с курса моторку в направлении водонапорной башни. Его крики смешивались с ревом мотора и эхом отражались от холмов.

Хозяин «Центрального кафе» с залом игровых автоматов Буба Браун закончил протирать пол и искал ключи, чтобы запереть свое заведение, когда в дверь, едва не расколотив зеркальное стекло, ворвался Бенни Поуп.

– Буба! Я видел! Я видел это! – кричал Бенни. – В бухте! Я опять это видел!

– Привет, проходи, Бенни, – крикнул в ответ Буба и, взяв Поупа за запястья, стал подталкивать к стулу. – Садись и успокойся хоть немного.

Буба достал бутылку из своих личных запасов и плеснул виски в большой бокал.

– На-ка, отхлебни и расслабься.

Бенни выпил залпом и, вцепившись в край стола, ждал, пока виски подействует.

– Я видел это, Буба, – повторил он чуть спокойнее.

Буба налил ему еще.

– Слушай, Бенни, ты хорошо себя вел в последнее время, не налегал на выпивку, и ничего такого не видел уже несколько лет. Так ведь?

Бенни снял свою кепочку с эмблемой Катерпиллера и вытер рукавом потный лоб.

– Я видел, под озером… – задыхаясь, произнес он.

– Что ты там видел под… – Буба осекся и уставился на низкорослого собеседника. – О Боже, Бенни! Да ты совсем седой!

Глава 1

При звуках знакомого голоса Джон Хауэлл пошевелился. Он сразу узнал Элишу Кука младшего. Не открывая глаз, Хауэлл прислушался к другому голосу. Сидней Гринстрит… Хауэлл вспомнил сцену, даже не дожидаясь, пока в разговор вступил Богарт. «Мальтийский сокол»… Богарта только что накачали наркотиками. Хауэлл сел, прикрыв рукой глаза, которые слепило утреннее солнце, и с неудовольствием посмотрел на телевизор. «Мальтийский сокол» – фильм полуночный, а не для раннего утра. Он предпочел бы проснуться под повтор «Я люблю Люси», а не «Мальтийского сокола». Куда катится этот мир? Никто уже не чувствует, что когда уместно.

Хауэлл оглядел забитую вещами каморку над гаражом. В ней, как всегда, был кавардак. Страницы рукописи разбросаны по столу и по полу, в ожидании застыла пишущая машинка с запыленными от бездействия клавишами. Это зрелище наполнило Хауэлла безотчетным страхом, с которого в последнее время у него начиналось почти каждое утро. Во рту ощущалась такая же пакость, как и в башке, язык распух и воспалился. Вон бутылка из-под виски «Джек Дэниелс»… А на столе, рядом с машинкой, вторая, на треть початая, молча демонстрирует причину его теперешнего отвратительного состояния… Вернее, не причину, а скорее, симптом. Причину объяснить было труднее, это требовало большей концентрации мыслей, превышающей нынешние возможности Хауэлла.

Он мог думать только о единственной вещи, ради которой был в состоянии слезть со старого кожаного дивана и поплестись в дом – о зубной щетке. Ради зубной щетки Хауэлл решился бы сейчас даже на убийство.

Он скосил глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на наручных часах. Четверть двенадцатого. Черт, у него же встреча в полдень! Хауэлл с трудом встал, сунул ноги в тапочки и направился в дом, прихватив с собой пустую бутылку, положил ее в мусорный ящик у входа. Хауэллу не хотелось, чтобы прислуга пересчитывала порожнюю посуду.

– Добрый день, мистер Хауэлл, – сухо поздоровалась служанка, когда он проходил через кухню.

«Вот сука! Нужно мне твое приветствие!»

Хауэлл взбежал по лестнице в спальню. Элизабет оставила все в идеальном порядке, служанке не пришлось и пальцем пошевелить. Хауэлл достал костюм из своей гардеробной и бросил его на кровать. Две минуты яростно чистил зубы. Затем влез под горячий душ.

Через сорок пять минут, на удивление вовремя, Хауэлл уже сидел, бездумно листая «Еженедельник птицевода» и думая, какого черта он тут оказался. Приемная была обставлена вполне нормально, даже со вкусом: ковры, кожаные кресла, довольно приличные картины… Не к месту казался только двухметровый пластиковый цыпленок.

Зажужжал телефон на столе, молодая секретарша сняла трубку и повернулась к Хауэллу.

– Мистер Питс сейчас примет вас.

Она встала и открыла дверь кабинета.

Лартон Питс двинулся навстречу Хауэллу, выйдя из-за огромного стола. Он напоминал бейсбольного тренера, наступающего на судью, который дал сомнительный свисток. Лишь подойдя к Хауэллу почти вплотную, Питс улыбнулся.

– Джон… можно я буду называть вас Джоном? Я чертовски рад вас видеть. Я восхищаюсь вашими произведениями, чертовски давно восхищаюсь. С тех пор, как вам дали Пулитцеровскую премию за статьи об убийцах, я не пропускаю ваши материалы. И книгу читал. Хорошо написано.

– Благодарю, мистер Питс.

– Зови меня Лартоном, сынок, как все зовут. Может, выпьем чаю со льдом или еще чего-нибудь?

Хауэлл счел, что человек, повесивший в кабинете фотографию, на которой он снят вместе с преподобным Джерри Фалвеллом, написавшим вдобавок на снимке несколько теплых слов, вряд ли держит в том же кабинете бар.

– Нет, спасибо. Все в порядке… э-э… Лартон…

– Хорошо, хорошо, – ответил Питс, подвел Хауэлла к креслу и, обойдя стол, сел сам. – Я благодарен Денхему Уайту за то, что он устроил нашу встречу. Я понимаю, как дорого твое время, и сразу перейду к делу. Что ты обо мне знаешь, Джон?

– Ну, полагаю, только то, что читал в газетах. – Хауэлл знал, что перед ним владелец более тысячи «Маленьких цыплят», разбросанных по всей стране кафе, где подавали жареных цыплят. Этот человек всего добился сам, он занимался благотворительностью и давал деньги политикам любой масти – от крайне левых до крайне правых… Однозначно определить Лартона Питса было затруднительно.

– Я прожил замечательную жизнь, – откинувшись на высокую спинку кресла, сообщил Питс и загляделся на открывавшийся из окна вид. – Мой старик, пока я не уговорил его заняться цыплячьим бизнесом, был фермером. У него имелся только один-единственный мул – вот и все богатство! А додумался я до этой отличной идеи в четырнадцать лет. К двадцати годам я стал крупнейшим поставщиком цыплят в штате. В этом же году открыл первое кафе. Дело росло и крепло, я обзаводился связями. Короче, я напал на золотую жилу.

– Угу, – пробурчал Хауэлл. Лучшего он не смог придумать. И какого черта он здесь делает?..

– Но мои интересы всегда были шире, чем просто откорм цыплят, – продолжал Питс. – Я интересовался международными отношениями. Держу пари, ты этого не знал!

– Точно, – ответил Хауэлл, стараясь удержаться от смеха.

Питс подался вперед и пронзил Хауэлла пристальным взглядом.

– Джон, могу я тебе довериться?

– Конечно. – Джон решил, что это одна из странных шуток Денхема Уайта. Потом они соберутся за столом, человек шесть, будут потягивать мартини и посмеются вдоволь… Хауэлл попытался сообразить, как бы потактичнее откланяться, но не смог придумать.

– Это, конечно, не для печати.

– Не беспокойтесь, Лартон. Я уже не газетчик.

– Сегодня первое августа 1976 года от Рождества Господа Нашего, – произнес Питс. – В ноябре Джералд Форд надеется стать Президентом Соединенных Штатов.

– Может быть, – согласился Хауэлл.

– Но американский народ не выберет арахисового фермера в президенты, – произнес Питс тоном, не терпящим возражений.

Хауэлл был с ним согласен, но промолчал.

– В ноябре через четыре года меня изберут следующим Президентом Соединенных Штатов Америки, – доверительно сообщил Питс.

Хауэлл задержал дыхание, чтобы не расхохотаться, и старательно изобразил заинтересованность.

– Ты, наверное, так потрясен, что потерял дар речи, – продолжал Питс после паузы.

– Да, вы правы, – согласился Хауэлл и подумал, что Питс даже не шут, а просто сумасшедший, если американцы не будут голосовать за арахисового фермера, то с чего им выступать за цыплячьего?..

– Позволь мне объясниться. Я не собираюсь, очертя голову, кидаться в эту гонку. Лучшие умы нашей страны думают сейчас, как мне помочь.

– Я знаю кого-нибудь?

Питс поднял руку.

– Сейчас говорить об этом слишком рано. Сейчас я хотел бы поговорить о тебе.

– Обо мне?

«Ну, начинается, – подумал Джон. – Интересно, сколько времени Денхем Уайт вынашивал этот замысел?»

– Я хотел бы, чтобы ты написал мою автобиографию.

Хауэлл был настолько ошарашен, что даже ничего не ответил.

– Ну, как? – спросил Питс.

– О… вы слишком добры, что предлагаете мне такое… важное для вас дело, мистер Питс…

– Лартон.

– Лартон. Но я так завяз в своей работе…

Это была ложь чистой воды. Полдюжины издателей отвергли первый роман Хауэлла, а никаких других идей у него не имелось.

– Да. Денхем Уайт сказал мне, что ты пишешь что-то для себя. Ты, конечно, понимаешь, что я собираюсь нормально заплатить за эту книгу. Извини, Джон, за такой вопрос, но сколько денег тебе дали, присудив Пулитцеровскую премию?

– Тысячу долларов.

– А сколько ты заработал, когда вышла книга?

– Примерно тысяч шестьдесят.

– И я предлагаю заплатить тебе шестьдесят тысяч за мою книгу.

Хауэлл снова онемел, но на сей раз не из-за боязни рассмеяться. Он пытался понять, как названная сумма повлияла на его организм.

Питс подошел к секретеру, достал дешевую пластиковую папку и положил ее перед Хауэллом.

– Здесь двенадцать катушек с магнитофонной лентой. Я наговорил на них все, что смог вспомнить про свою жизнь. Унеси их домой и послушай некоторые записи. Затем позвони и скажи, сможешь ли ты сделать из этого книгу.

Хауэлл встал.

– Я буду очень рад сообщить вам мое мнение, но, Лартон, я не знаю…

– Просто послушай записи, Джон. Я думаю, ты оценишь, насколько интересной была моя жизнь. Позвони через несколько дней.

– Ладно, – Хауэлл взял папку и протянул руку хозяину.

– Я хочу попросить тебя о двух вещах, – продолжал Питс. – Первое: никто не должен знать, что книгу писал не я. Иначе это не произведет должного впечатления!

Это устраивало Хауэлла. Он не смог бы смотреть людям в глаза, если бы кто-нибудь узнал, что он даже обсуждал возможность написать автобиографию за Лартона Питса.

– Второе. Я прошу сделать это за три месяца.

– Лартон, я сперва послушаю записи, тогда обсудим.

– Нам не стоит снова встречаться. Сам понимаешь, из соображений безопасности…

Это тоже устраивало Хауэлла. Ему надо было пройти два квартала до места, где был назначен ленч. Он шел, потея от жары, терзавшей в августе Атланту, и старался не думать о встрече с Питсом. Ему хотелось сначала услышать, что скажет Денхем Уайт.

Хауэлл с облегчением вошел в подъезд, где работал кондиционер, поднялся на лифте на четырнадцатый этаж и вошел в фойе Коммерческого Клуба. Пройдя в просторный обеденный зал, он увидел брата своей жены, сидевшего в другом конце зала за своим обычным столиком. Хауэлл шел, пожимая руки и раскланиваясь во все стороны. В элегантном зале собрались самые известные бизнесмены, банкиры и адвокаты Атланты. Раньше Хауэлл знал этих людей издали, как журналист, теперь же, благодаря женитьбе, он познакомился с ними поближе. Хауэлл подошел к столику и сейчас же, откуда ни возьмись, появился чернокожий официант, который услужливо пододвинул Хауэллу стул.

Денхем Уайт был одет в серый костюм-«тройку», при одном взгляде на который становилось ясно: перед вами преуспевающий адвокат. Джон знал, что Денхем одевался у Хэма Стоктона, лучшего портного в городе, сшившего ему целый набор костюмов, сорочек и галстуков различных оттенков голубого и серого цветов, которые великолепно сочетались друг с другом. Денхем мог взять любой костюм, любую рубашку и любой галстук, не сомневаясь, что они составят прекрасный ансамбль. Он мог проделывать это с закрытыми глазами. И, наверное, проделывал…

Денхем уже приступил к еде.

– Ну? – спросил он с набитым ртом.

– Что «ну»?

Денхем жестом подозвал официанта и заказал два мартини.

– Ты берешься?

– А, так ты знал, чего хочет Питс? И втравил меня в эту авантюру?

– У меня было только предчувствие. Он предложил тебе шестьдесят тысяч?

– Откуда ты знаешь?

– Ты ведь столько огреб за книгу?

– Ты сукин сын! Если ты знал, что он хочет предложить мне столько, сколько я получил за книгу, то почему не предупредил меня? Я бы сказал, что мне за нее дали сто!

Денхем развел руками.

– Джон, он мой клиент и платит мне полторы сотни в час за соблюдение его интересов.

– Я тоже твой клиент.

– Да, но ты родственник, и ты мне не платишь. В любом случае ты зарабатываешь шестьдесят тысяч за три месяца. Если все будет в порядке, я, возможно, порекомендую ему заплатить наличными. У него большой оборот наличности.

– Выходит, мой адвокат советует мне уклоняться от уплаты налогов?

– Этого я не советовал. Я лишь решил, что наличные будут тебе… удобнее.

Официант принес меню.

– Почему ты так добр ко мне, Денхем? – поинтересовался Хауэлл. – Ведь я не твой любимый зять.

– Да, конечно, ты мой единственный зять… Ладно, Джон, ты же знаешь, я всегда любил тебя. И меня печалит, что ты ломаешь свою жизнь. Ты так блистательно начинал!

– Ломаю свою жизнь? Я делаю, что мне нравится, приятель. Многие из твоих знакомых могут этим похвастаться?

– Почти никто, но ты заставляешь страдать мою сестру, и я не хочу этого терпеть, особенно, если могу помочь. – Денхем стал серьезен.

– И ты думаешь, что если я заработаю несколько баксов, мои домашние дела уладятся, так?

Денхем отвел глаза.

– Если ты будешь зарабатывать эти баксы в другом месте, вы сможете спокойно обдумать создавшееся положение, – промямлил он, явно испытывая неловкость.

Хауэлл удивленно посмотрел на собеседника.

– В другом месте?

– Пожалуй, в своем гараже ты много не наработаешь. Тебе нужно спокойное место, где-нибудь подальше, чтобы никто не отвлекал тебя от дела.

Подали ленч.

Хауэлл проглотил устрицу.

– Похоже, у тебя есть в запасе такое местечко.

Денхем выудил из жилетного кармана ключ и подтолкнул его по столу к Хауэллу.

– Что скажешь о доме в горах? Великолепный вид на озеро, никаких отвлечений. Для писателя – просто рай.

– Я и не знал, что у тебя есть дом в горах…

– Ну, дом – слишком сильно сказано, скорее, домишко. – Денхем занялся устрицами и с отсутствующим видом добавил. – Домик на озере Сазерленд. Ты слышал о таком озере?

– Нет.

– Это самое красивое место в горах северной Джорджии. Местная электрическая компания построила там после второй мировой войны плотину. Они не продали ни одного участка на берегу. Их сдают в аренду друзьям или нужным людям, дешево и на долгие сроки. Всякое отребье не подпускают и близко. Я получил свой участок, когда еще учился в юридическом колледже. Мне его отдали на сто лет за десять долларов в год. Мой старик знал Эрика Сазерленда, построившего плотину и скромно назвавшего озеро и город своим именем.

– Десять баксов в год! Недурно.

– Ты прав. Я выбирался туда по выходным, купил бревна на лесопилке и доставил их в лагерь рыбаков на противоположном берегу. Тогда даже не было дороги вокруг озера, я сколотил плот, какое-то время плавал на нем, а потом разобрал. Я построил домишко, сперва там была только одна комната, но потом появились еще две. В домике есть электричество, водопровод, камин… иногда работает телефон. Есть маленькая моторка с большим мотором. Чертовски романтично.

– Судя по рассказу, чертовски примитивно, – Хауэлл оглядел наполненный зал. – Я подумаю.

– Надеюсь, ты не только подумаешь, парень. Тебе нужно переменить обстановку.

У Хауэлла мелькнула мысль, что Денхем Уайт ловко нажимает на нужные кнопки. Действительно, переменить обстановку не помешало бы… Выходя из здания, Хауэлл остановился у телефона-автомата, позвонил Лартону Питсу и согласился быть его «автобиографом». Какое забавное словцо!!..

– Чудесно! Чудесно, – ответил Питс. Хауэлл понял, что Питс улыбается. – Я понимаю, тебе нужен аванс, ведь предстоят расходы. И вот что я сделаю. Мне принадлежит часть компании, производящей новые компьютеры для редакторов и писателей. Я пришлю тебе один. Потом расскажешь, понравился ли он тебе.

Хауэлл повесил трубку и прижался лбом к холодному стеклу кабинки. Мир неожиданно изменился, и Хауэлл не был уверен, что это ему по душе.