Текст книги "Роковое дерево Книга пятая (ЛП)"

Автор книги: Стивен Лоухед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Через пару часов из города начали прибывать первые повозки – длинная вереница запряженных мулами телег, каждая из которых была доверху набита товарами и припасами: громоздкие вязанки дров и корзины с углем, огромные котлы, железные треножники, вертелы и другие кухонные принадлежности; мешки с мукой и корзины с продуктами для праздника, их сопровождали бригады поваров, пекарей и помощников. В центре лагеря расчистили место для большого навеса, служившего импровизированной кухней. Разложили множество костров. Потом пошли телеги с пивом в деревянных бочках и вином в огромных амфорах; подъезжали все новые фургоны с длинными, похожими на корыта емкостями со свежей водой. Вода предназначалась не для питья, а для купания – чтобы каждый мог помыться и привести себя в надлежащий вид к празднику. Наконец, в загоны на окраине лагеря пригнали волов, коз и овец – мясо к празднику.

Императорские повара и пекари тотчас же принялись за работу. Булгарские дети, как зачарованные, следили за тем, как строили печи, копали ямы для костров, устанавливали треножники и вертела для жарки мяса. Царские священники бродили по лагерю, звонили в колокола, призывая людей к благодарственной службе. Хейвен и Джайлз вместе с остальными потянулись на поле сразу за последним рядом палаток. Там воздвигли походный алтарь.

Для армии на марше церковные службы на открытом воздухе были обычным делом. Хейвен быстро к ним привыкла. Она многого не понимала – служба велась на греческом языке – но пение от этого не становилось менее проникновенным. Голоса поющих поднимались и опускались в такт, переплетаясь и смешиваясь, и ее сердце взлетало и падало вместе с ними, иногда заставляя почти задыхаться от непонятной тоски. Она старалась постичь то, что ее мучает, но ей не удавалось, зато сами попытки понимания приносили удовлетворение, как будто какое-то вознаграждение они все же давали.

Но сегодня на закате в дыму от костров служба не захватила ее. Когда, наконец, все закончилось, они с Джайлзом вернулись в центр лагеря и остановились понаблюдать за поварами.

– Они замечательно работают, – сказал Джайлз. – Да только с чего бы им тут стараться? Видно, пир решили устроить здесь, а не в городе.

– Да. Наверное, так, – согласилась Хейвен, наблюдая за слаженной деятельностью поваров. – Бедный Джайлз, если бы от меня зависело…

– Да ладно, – пробормотал он разочарованным тоном. – Что я, других городов не видел?

Они направились к своим палаткам и тут их перехватил один из слуг хана в желтой одежде.

– Идите за мной, – коротко распорядился он.

Хейвен знала, что в таких случаях лучше ни о чем не спрашивать, поэтому просто пошла за слугой к королевскому шатру.

– Ждите здесь, – сказал он, исчезая внутри шатра. Впрочем, совсем ненадолго. Очень скоро он появился с двумя свертками ткани: белым и красным. – Ваша праздничная одежда, – сказал он, передавая Джайлзу белый сверток, а Хейвен – красный. – Надеть на праздник.

Хейвен поблагодарила и спросила:

– Мы будем вместе с ханом?

– Вы будете в его свите. – Слуга критически оглядел их с ног до головы, а затем сказал: – Советую помыться. Потом одевайтесь и возвращайтесь сюда.

Джайлз вопросительно посмотрел на Хейвен.

– Он сказал, чтобы мы помылись и переоделись, – пояснила она, указывая на свертки. – Почему-то это надо сделать сейчас.

Они разошлись по своим палаткам, помылись и надели выданную одежду. Джайлзу достался халат из тонкого льна, конечно, лучше, чем тот шерстяной, который он носил до этого; Хейвен получила шелковое прекрасно сшитое платье. К обоим предметам одежды полагались богато вышитые пояса, а также новые туфли из войлока, расшитые бисером. В таком виде они и вернулись к царскому шатру. Хейвен пока не понимала, какова будет их роль.

Возле шатра их уже поджидал главный советник царя с кислым выражением лица. Он быстро осмотрел их, поправил пояса и объявил, что они готовы.

– А к чему готовы, Петар?

– К пиру, – ответил он. – Ждите здесь.

– Но пир назначен на завтра, – удивилась Хейвен, – нам что, целый день здесь стоять?

– Завтра пир для всех остальных, – ответил Петар. В этот момент полог шатра откинулся, и наружу вылез огромный телохранитель царя, облаченный в заново отполированную кольчугу и с длинную пикой, перевязанной вымпелами. Воин посмотрел на Петара, покряхтел и отошел в сторону. Из шатра вышел сам царь Симеон.

Полуденное солнце с радостью разбежалось по шелкам и атласам царских одежд. Хотя одет царь был как раз довольно просто: простая туника и штаны – обычный наряд булгарского всадника, – безупречного пурпурного цвета, подпоясанные красивым поясом из золотой парчи. Поверх туники царь накинул плащ без рукавов, сотканный сплошь из золотых нитей. Плащ блестел и переливался, словно по нему непрерывно бежала вода. На голове царя был укреплен обруч, украшенный рубинами и жемчугом, на ногах – сапоги из мягкой черной кожи, усыпанные черным жемчугом и крошечными золотыми бусинами. В руке царь держал тонкий жезл, увенчанный кованым орлом с распростертыми крыльями. За ним важно выступали телохранители в ярко-оранжевых туниках и высоких фетровых шляпах. Слуги заняли позиции возле балдахина из голубого шелка. Шестами служили длинные копья, украшенные вымпелами.

Как только балдахин подняли, царь Симеон ударил жезлом о землю, и процессия тронулась. По жесту Петара Хейвен и Джайлз зашагали рядом с главным советником. Они прошли через весь лагерь; люди выбегали посмотреть на предводителя, заключившего очередной удачный договор. На окраине лагеря ждали конные воины, построенные в шеренгу, в арьергарде обосновались барабанщики. Их музыка легко перекрывала все прочие звуки, так что казалось, будто король входит в город под раскаты грома.

– Кажется, нам все-таки повезет увидеть город, – предположил Джайлз, наклоняясь поближе, чтобы его было расслышать за грохотом барабанов.

Хейвен пожала ему руку.

– Я не удивлюсь, если мы даже увидим самого императора!

ГЛАВА 6, в которой скрипят колеса правосудия

Рудольф, король Богемии и Венгрии, эрцгерцог Австрии и император Священной Римской империи, нетерпеливо постукивал длинными пальцами по подлокотникам своего любимого трона. Он ждал начала дневного сражения. Наступающие войска дневных забот двинули вперед пока только министра внутренних дел, осторожно ступавшего по натертому полу зала для аудиенций. Министр был бледнее собственной тени и обладал настолько скромными манерами, что обычно его просто не замечали.

– Что у нас сегодня, Кноблаух? А? Что это за бумаги ты притащил? – Рудольф нахмурился, придав лицу выражение царственного неудовольствия. Он и так прождал целых пять минут лишних! При таких темпах они и до полудня не закончат с делами. – Говорите, министр! Умоляю. И побыстрее!

– Ваше величество, – степенно ответил герр Кноблаух, низко кланяясь, – до нашего сведения дошло, что в тюрьме пребывает человек, утверждающий, что является другом двора.

– Что, в самом деле? – император состроил капризную гримасу. – По мне, так половину этого самого двора давно надо бы посадить в тюрьму!

– Вы, безусловно правы, мой король, – плавно произнес министр. – Так вот, этот человек требует, чтобы его освободили вашим именем.

– Экая наглость! – поморщился Рудольф. – И кто же этот смельчак?

Министр взглянул на свои записи.

– Судя по всему, он иностранец, сир, – некий английский джентльмен по имени Берли, лорд Архелей Берли, граф Сазерленд или что-то вроде того.

– Гм, дворянин?

– По крайней мере, он так утверждает. Вы его знаете, Ваше Величество?

– Берли? Берли? – Рудольф рылся в памяти. – Нет, не помню такого негодяя.

Скромный министр еще раз сверился с записями и сказал:

– Там еще упоминалось имя лорда-верховного алхимика Базальгетта.

– А-а! – воскликнул Рудольф, – Базальгетт – это другое дело. И чего мы ждем? Немедленно вызовите Базальгетта, и покончим, наконец, с этим делом, а то весь день прокопаемся!

– Сию минуту, Ваше Величество. – Министр Кноблаух поклонился и вылетел за дверь.

Императору пришлось опять ждать, пока главного алхимика добудут из его святилища и доставят в зал для аудиенций. Впрочем, ждал он недолго. Облаченная в темно-зеленый бархат фигура буквально ворвалась в зал, высокая синяя шляпа лорда-алхимика была сдвинута набок, а золоченый пояс завязывали явно в спешке. У подножия трона он остановился и поклонился, стараясь отдышаться.

– Мой король! Простите, что заставил вас ждать.

– Да, да. – Рудольф отмахнулся от извинений. – К делу! Что вам известно о человеке по имени Берли, судя по всему, иностранце, которого наш мировой судья упек в тюрьму?

– Впервые слышу об этом, сир, – ответил Базальгетт. – Но имя человека мне известно. Так в чем суть вопроса?

Император ткнул пальцем в своего министра, скромно стоявшего у дверей.

– Скажи ему, Кноблаух.

– Человек по имени Берли арестован и заключен в тюрьму Ратхаус, – ответил министр. – Требует освобождения именем императора.

Базальгетт взъерошил и без того кустистые брови.

– А в чем суть его преступления, господин Кноблаух?

– Драка и причинение тяжких телесных повреждений, – министр искоса заглянул в свои записи, – путем нападения и избиения.

– Обвинение серьезное, – вздохнул алхимик.

– Так вам известен этот злодей? – спросил император.

– Да, Ваше Величество. С вашего позволения, государь, осмелюсь предположить, что он известен и Вашему Величеству. Вы встречались с ним раз или два, когда он приезжал в Прагу по делам.

Глаза Рудольфа подозрительно сузились.

– По каким таким делам?

Базальгетт невозмутимо смотрел на своего покровителя.

– Он заказывал такие маленькие устройства, сир. – Алхимик неопределенно пошевелил испачканными чернилами пальцами. – Латунный корпус… размером примерно с лебединое яйцо… – Император нахмурился, и алхимик замолчал, а потом тихо добавил: – По-моему, для астральных путешествий?

– Как для астральных путешествий? – вскричал король. – А мы ничего об этом не знаем? – Он перевел взгляд на своего министра внутренних дел. – Или знаем, Кноблаух?

– Нет, сир, – заверил министр. – Мы ничего об этом не знаем.

– Н-но, сир, – пробормотал Базальгетт, – ведь именно с вашего одобрения мы изготовили эти устройства для экспериментов лорда Берли. Теневые лампы, кажется, их называют – по крайней мере, мне так сказали.

– Теневые лампы, – фыркнул Рудольф. – Смешное название.

– Верно, Ваше Величество. Мы были уверены, что этот проект пользуется высочайшей поддержкой Вашего Величества.

– Да? И кто это вам сказал?

Базальгетт понял, что пошел не тем путем.

– Граф заверил меня, что Ваше Величество желает сохранить это предприятие в секрете, чтобы другие, так сказать, нас не обогнали. – Базальгетт протянул руку вперед умоляющим жестом. – Мы были уверены в вашей полной поддержке в этом вопросе.

– Он солгал тебе, Базальгетт. Он врал! – голос императора разнесся по всему залу. – Негодяй солгал!

Лорд Верховный Алхимик покаянно склонил голову.

– Да, сир, сейчас я это понял. Подлый злодей самым бессердечным образом использовал нас. – Он вскинулся и развернулся к министру внутренних дел. – Так ты говоришь, он сидит? За нападение и избиение?

– Драка, – напомнил Кноблаух. – Не забудьте о драке.

– Не забуду, не беспокойтесь. И на кого напал этот Берли? Кого избил?

Министр сверился с бумагой, его губы бесшумно шевелились.

– Жертвой жестокого и злобного нападения стал достойный гражданин по имени Энгелберт Стиффлбим.

– Мы же не знаем этого человека, не так ли? – неуверенно спросил Рудольф.

– Прошу прощения у Вашего Величества, – смиренно проговорил Базальгетт, – но вам этот человек известен, даже хорошо известен. Он пекарь, владелец кафе «Гранд Империал» на Старой площади. Вы предоставили ему королевский ордер на поставку штруделя к королевскому столу.

– А-а, пекарь, божественно выпекающий штрудель! – воскликнул Рудольф. – Чего вы все говорите загадками?! Конечно! Мы знаем герра Стиффлбима, отлично знаем его штрудель и очень ценим его кофе. Этот человек – настоящий ангел духовки.

– Это так, сир, – потеплевшим голосом согласился Базальгетт.

– Господин Кноблаух, нам необходимо как можно скорее получить немного Великого Имперского штруделя от Стиффлбима! Позаботьтесь об этом.

Министр низко поклонился.

– Будет сделано, сир.

– Так он пострадал, Ваше Величество? Я имею в виду пекаря – он сильно пострадал во время нападения? – спросил Базальгетт. – Было бы очень обидно, если бы побои помешали ему выполнять свои обязанности.

Рудольф II посмотрел на своего министра. Министр явно ожидал вопроса.

– Тяжесть травм герра Стиффлбима не уточняется, сир. – Он заглянул в свои записи. – Могу сказать только, что герр Арностови, пользующийся некоторой известностью и хорошей репутацией в городе – застал этого Берли на месте преступления и вызвал стражу. – Он еще раз заглянул в записи и добавил: – – Графа и его людей задержали у нижних ворот, они пытались бежать из города, чтобы избежать наказания за свои преступления.

– Люди? – переспросил император. – Так с ним были люди?

– Так, сир. С Берли было четверо мужчин.

– Это уже банда, – пробормотал император. Он подумал и гневно выпрямился на троне. – Мы не будем терпеть такого безобразия! Нас обманули, наша добрая воля подверглась издевательствам…

– Наше доверие обмануто, – подсказал Базальгетт.

– Именно! Наше императорское доверие попрано злым и лживым преступником, – голос Рудольфа набирал силу. – Отвратительное преступление совершено против ценного и уважаемого члена нашего сообщества и друга двора. Этот варварский акт не останется без внимания. – Он поднял длинный палец. – Преступление будет наказано.

– Мудрое решение, сир, – подтвердил Базальгетт, довольный тем, что о его участии как-то забылось.

Его императорское величество откинулся на троне. В общем, утренняя работа прошла удачно. Пожалуй, до конца дня со служебными обязанностями покончено. Заметив, что больше к этому вопросу обращаться не собираются, лорд Верховный Алхимик попросил разрешения вернуться к своим экспериментам.

– Да, да, можете идти. Мы вам благодарны, – сказал ему Рудольф, затем оглянулся на своего министра. – Что еще, Кноблаух?

Министр помахал в воздухе документом, с которым пришел.

– Каково будет решение Вашего Величества?

– Решение? Какое еще решение? – Рудольф поднялся с трона и направился к двери.

– Ну как же, Ваше Величество? Мировой судья Рихтер требует ответа. Что мне ему передать?

– Передайте мировому судье Рихтеру, что негодяй Берли может оставаться в тюрьме, пока не сгниет.

ГЛАВА 7. Тупик только кажется тупиком

Вильгельмина быстро сошла с ухабистой дороги в тень. Она отметила место, где начинался длинный подъем. Не поднимаясь, она двинулась вперед, перепрыгнула заполненную водой канаву, продралась через живую изгородь из ежевики и боярышника к ячменному полю на другой стороне.

С каждой пройденной милей росло ощущение, что за ней следят с тех самых пор, как утром она покинула таверну «Лиса и гуси». Здесь, на виду Черной Хмари, это впечатление усилилось настолько, что не обращать на него внимания было уже нельзя. Пристроившись в нише живой изгороди, она решила понаблюдать за дорогой, чтобы выяснить, наконец, кого она так интересует.

День был сухой, немного ветреный, и у нее оставалось достаточно времени до активизации лей-линии – портал на вершине холма заработает не раньше заката. А до этого момента лучше переждать в укрытии, посидеть и подумать. Нестабильность лей-линий – это сущий кошмар! Обычная реальность становилась непредсказуемой, да и самим поверенным линиям уже нельзя доверять. С каждой неудачной попыткой надежда на встречу с Китом и Касс уменьшалась.

После того как она покинула Дамаск, простой прыжок в Прагу неожиданно превратился в серию случайных перемещений. И каждый прыжок вел в неизвестность. К Праге она так и не приблизилась, но по крайней мере это место она знала. Только этот факт и удерживал ее от отчаяния.

Насколько проще было бы с теневой лампой, – подумала она. – А теперь как в старые добрые времена. Забавно, как быстро она привыкла к маленькому прибору. Без лампы попасть туда, куда нужно, все равно что стрелять по движущейся мишени и попасть прямо в яблочко… с завязанными глазами.

Она все еще горевала об утрате такой нужной штуковины, когда на дороге послышались голоса. Мина осторожно выглянула. Трое шли к подножию холма. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы узнать людей: длинные черные плащи и угрожающий вид троицы не оставляли сомнений. А даже если бы она и сомневалась, здоровенный первобытный кот при них рассеял все сомнения.

– Берлимены! – пробормотала про себя Вильгельмина. – До чего же некстати!

И что теперь? Бегать от них – пустая затея. Идти при них на холм – еще глупее. Верхняя часть Черной Хмари плоская как стол. Кроме трех дубов укрыться негде. Стоит ей обнаружить себя, и она – труп. Бэби не промахнется.

Она отползла в тень и затаилась, ожидая, когда берлимены пройдут. Уж лучше пусть она наблюдает за ними, чем они за ней, по крайней мере, не придется то и дело озираться. Их было только трое. Голоса становились громче. Мина вжалась в землю. Люди на дороге тоже остановились. В чем дело? Пещерный кот уловил ее запах? По голосам было понятно, что берлимены спорят, но о чем? После некоторой паузы троица вместе со львом двинулась дальше. Голоса затихали. Когда они затихли совсем, Мина прокралась обратно к краю дороги.

Только два берлимена… и лев. А где третий? Она повернулась и краем глаза успела заметить черный плащ, исчезающий за вершиной холма. Похоже, он старался отрезать ей дорогу и не дать вернуться в город.

– М-да… Становится всё интереснее, – фыркнула Мина. – А то мне больше беспокоиться не о чем. – Она временно отбросила эту мысль и пошла вдоль живой изгороди, надеясь обойти холм и подойти, так сказать, к задней двери. Проселочная дорога вела мимо южной стороны земляного вала; она подойдет с северо-запада, оставаясь незамеченной.

Пробираясь вдоль живой изгороди, она достигла древнего кургана как раз, когда солнце коснулось линии деревьев на западе. На берегу одного из чистых ручейков Мина сняла рюкзак, съела горсть орехов, немного сушеной говядины и напилась. Затем, сняв ботинки и носки, она опустила ноги в воду и откинулась на руки, наблюдая за темным холмом, возвышавшимся перед ней.

Воздух вокруг Черной Хмари казался таким же старым, как дубы на вершине. Посреди буколической сельской местности холм казался инородным телом, всплывшим со дна времен. Неудивительно, что местные жители относились к нему с суеверным трепетом, а необычная коническая форма кургана породила множество странных историй: о часах, спешащих или отстающих, о животных, категорически отказывающихся пастись на склонах холма, о тревожных снах, возникающих ни с того, ни с сего бурях, о людях, исчезающих на холме.

Впрочем, последнее как раз было правдой, так действительно случалось. Более того, Вильгельмина как раз и рассчитывала на повторение этого эффекта. И компания ей была совсем не нужна. Лей-путешествие и без того непростая вещь, а тут еще берлимены… Ей нужно в Прагу, там ждут Кит и Касс. Как бы не была сложна задача, она должна попасть туда. От этого зависела судьба всего того, что ей дорого.

Об этом она и размышляла, пока солнце не начало опускаться за горизонт. В полях блеяли овцы, лаяла собака. Фермер сгонял стадо, чтобы увести животных на ночлег. Время пришло. Натянув носки и ботинки, Мина отправилась на холм.

Она старалась двигаться как можно более незаметно. На полпути ей попалась тропа, спиралью обвивавшая холм. Она пересекла тропу и пошла напрямик, но уже возле вершины остановилась, легла в траву и остаток пути проделала ползком. В очередной раз подняв голову, она убедилась, что перед ней только плоская вершина. Ловили последние лучи заходящего солнца корявые, узловатые Тролли. Она долго смотрела на древние дубы, но не заметила никаких признаков движения ни вокруг стволов, ни среди спутанных корней. Она даже вгляделась в густые ветви, но если там и были люди Берли, то они хорошо спрятались.

«А ведь могли и уйти, – подумала она. – И скатертью дорога». – Но уверенности не было, они ведь могут сидеть за краем холма и ждать. Вот! Она права. С первыми звездами появился первый берлимен. Он вышел из-за ствола Тролля и побрел через вершину. Почти сразу Мина ощутила знакомое покалывание на коже, – лей-линия пробудилась. Портал открылся, и люди Берли были готовы им воспользоваться.

Она наблюдала, как бандит подошел к центру кургана, на мгновение остановился, затем продолжил движение по внешнему краю плато. Сначала она не могла понять, что он делает, но, понаблюдав еще немного, поняла: он ищет ее!

Берлимены, очевидно, ожидали ее появления в любой момент и проверяли периметр. «Вот повезло мне», – мрачно подумала она. Она прикинула время и решила, что ему понадобится несколько минут, чтобы добраться до ее укрытия. Бежать особо некуда. Если она направится к подножию холма, он ее увидит. А вот до спиральной тропы она вполне может добраться незамеченной. Там, где тропа перерезала склон холма, есть несколько впадинок, там можно спрятаться. Темнеет быстро, вряд ли он ее увидит в тусклом сумеречном свете.

Пожалуй, это единственный шанс. Она еще раз взглянула на берлимена и обмерла. Разбойник остановился, развернулся, и теперь направлялся прямо к ней.

Думать! – приказала она себе. Времени на то, чтобы спуститься с холма, нет. Да вообще ни на что нет. Он увидит ее, как только подойдет к краю.

Мина прикинула расстояние до берлимена, а затем изо всех сил вжалась в землю, задержала дыхание и считала шаги в уме. Топот тяжелых ботинок был хорошо слышен в высокой траве.

Шаги стихли. Человек стоял прямо над ней.

Плавным движением Мина сунулась вперед и схватила мужчину за лодыжку. Уже теряя равновесие, бандит качнулся вперед. Он еще не успел опомниться, а она уже схватила его за ремень и вложила в рывок все силы. И не напрасно! Ей удалось оторвать его от земли и придать нужное ускорение.

Она видела, как он взмахнул руками, когда его тело пролетело над ней и покатилось вниз по крутому склону. Его испуганный вопль оборвался, когда он ударился о землю где-то внизу и, не в силах предотвратить падение, покатился дальше.

Мина не стала ждать завершения его полета. Ни секунды не колеблясь, она помчалась к центру кургана, отмеченному единственным плоским камнем, и с разбегу прыгнула на него. Выпрямилась, она подняла кулак в воздух, словно провозглашая завоевание Черной Хмари. Послышался крик. Из-за ствола правого Тролля появился второй берлимен. В одной руке он сжимал пистолет, а другой держал на цепи Бэби.

– А ну стой, ты, там! Опусти руки!

Вильгельмина и не подумала выполнить приказ.

– Прекрати! – крикнул он, размахивая пистолетом. – Предупреждаю: буду стрелять!

Вокруг Мины сгустился воздух. От статического электричества волоски на ее руках и шее встали дыбом. «Давай, давай, давай…» – пробормотала она сквозь стиснутые зубы.

Шипящий звук наполнил уши Мины, из ниоткуда подул прохладный ветерок. Разбойник подбежал ближе, пещерный лев натянул стальную цепь.

– Леди, опустите руки! Стреляю!

Мина не шелохнулась. Голубое мерцание образовалось в воздухе над ее головой. Ветер усилился, несясь с невиданной высоты. Берлимен подбежал ближе и поднял пистолет.

Вильгельмина по-прежнему не шевелилась.

Злодей вытянул руку со старинным кремневым пистолетом и прицелился.

Мина зажмурилась.

Ветер взвыл, воздух вокруг нее шипел. Она услышала металлический щелчок, когда берлимен нажал на спусковой крючок, но порох не вспыхнул. Он опустил пистолет, чтобы снова взвести курок, но для этого потребовались обе руки. Бэби вырвался и бросился на нее.

Вильгельмина закричала, но ветер сорвал слова прямо с ее губ. Ноги стали тяжелыми, как будто мышцы и кости внезапно превратились в свинец. Стоять было трудно.

Берлимен наконец справился с пистолетом и снова прицелился. Пещерный лев был уже в воздухе. Его гибкое, мускулистое тело легко оторвалось от земли. К Мине несся сплошной клубок клыков и когтей. Пистолет выстрелил. Она увидела дым и огонь, вылетающие из дула, и услышала звук выстрела.

Все стало туманным и неясным. Берлимен странно растягивался и одновременно уменьшался. Свет почти ослепил ее, а затем все исчезло с шипящим хлопком.

Вильгельмина падала; она попыталась вдохнуть, но воздуха не было. Она начала задыхаться. Земля сначала вылетела из-под ее ног, а потом больно ударила по пяткам. Толчок отозвался во всем теле. Зрение и слух вернулись одновременно.

Ветер ревел, обжигая ее обнаженное тело. Кожа покрылась ледяными крупинками. Мина закрыла лицо руками, пережидая налетевшую бурю. Однако ледяной ветер не собирался стихать. Мина выглянула из-под пальцев и поняла, что очутилась в совершенно незнакомом месте.

Вокруг простирался безликий пейзаж: чистая белая пустыня из снега и льда. Никаких признаков растительности, ни малейшего намека на жилье. Вдалеке высились зубчатые вершины гор. Больше всего они походили на старое зазубренное лезвие. Свирепый ветер гонял снежные вихри по ледяной равнине.

Ей было очень холодно.