Текст книги "47-й самурай"

Автор книги: Стивен Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава 36
БЕЛАЯ КОМНАТА

Они ехали через весь Токио в большой черной машине. Мико сидела сзади, точнее, на полу, зажатая между двумя огромными чудовищами. Они не разговаривали ни друг с другом, ни с ней. Девочка молча сидела, ощущая лишь толчки, когда машина останавливалась или снова трогалась с места.

Она узнала. Железного Дровосека, того человека из хороших воспоминаний. На этот раз он смотрел на нее с бесконечной печалью в глазах, затем печаль сменилась яростью, после чего его взгляд стал непроницаемо-спокойным. Но все же Мико успела заметить мгновение ярости, и почему-то это наполнило ее надеждой. Железный Дровосек все знает. Он на ее стороне. Он ее спасет. Железный Дровосек ее спасет…

Но потом два огромных чудовища грубо запихнули Мико обратно в машину, называя ее только «девочкой», ни разу не обратившись к ней по имени, как будто она была никому не нужной падчерицей. И ее отвезли назад в дом, в комнату.

Огромное чудовище вытащило ее из машины. На тесном внутреннем дворике Мико удалось глотнуть свежего воздуха. Дворик был обнесен высокой стеной. Дом находился где-то в большом городе: из-за стены доносился приглушенный шум потока машин, вдалеке виднелись многоэтажные жилые дома. У девочки создалось ощущение, что здесь полно народу. Они шатались вокруг, молодые мужчины, и ни одной женщины, все в черных костюмах, все сильные и готовые к драке. Девочка чувствовала исходящую от них агрессию. Они пугали ее, даже когда играли в карты, смеялись, листали журналы или шутливо толкали друг друга. Мико чувствовала, что это что-то вроде войска.

Огромное чудовище отвело ее наверх, в белую комнату. Мико уже провела в этой белой комнате какое-то время. Она успела хорошо ее изучить. Здесь были кровать, телевизор – и больше ничего. Ни игрушек, ни книг, ни кукол. Стекла в окнах были закрашены белой краской. За дверью имелся отдельный туалет. Три раза в день девочке приносили поесть; обычно это был или один из сердитых молодых мужчин, или огромное чудовище с распухшим лицом – ее главный тюремщик. Мико кормили исключительно продуктами, взятыми навынос: гамбургерами из «Макдоналдса», свиными котлетами, завернутыми в бумагу, и тому подобным. Обычно это сопровождалось газированной водой в бумажном стаканчике, а через час кто-нибудь возвращался, отпирал дверь и, не сказав ни слова, забирал мусор. А все остальное время девочка находилась одна посреди белизны, смотрела телевизор или просто сидела, вспоминая, размышляя, плача.

– Девочка, – сказало Чудовище, – тебе известны порядки. Ты остаешься здесь. И слушаешься меня. Если ты не будешь слушаться, я тебя накажу. Я верю в то, что детей надо наказывать. Твои родители наказывали тебя недостаточно строго, Я буду тебя наказывать очень сурово. Это понятно?

– Сколько…

– Молчи! Девочка, не задавай никаких вопросов. Тебе не нужно ничего знать. Веди себя хорошо, иначе нам придется тебя наказывать.

После чего оно заперло дверь, оставив Мико в комнате одну.

– Нии, подойди сюда, – сказал Кондо.

– Слушаюсь, оябун.

– Как твой глаз?

– Все в порядке.

– Каким тебе показался гайдзин при последней встрече?

– Без меча он просто обыкновенный человек, оябун.

– Он выглядел спокойным. На меня это произвело впечатление. Было мгновение, когда он увидел ребенка, и у него вспыхнули глаза. Он испытал ярость. Но тут же взял себя в руки. Гайдзин понял, что, если он только пальцем шевельнет, ты перережешь девчонке горло.

– Да, оябун.

– Нии, ты бы перерезал девчонке горло, правда?

– Да, оябун.

– Иногда меня охватывает беспокойство, Нии. Я доверяю тебе больше всех. Остальные ребята сильные и крепкие, они беспрекословно выполнят приказ и будут сражаться, даже новички. Но твоя задача, Нии, будет самой сложной. Я не сомневаюсь в том, что гайдзин попытается что-то предпринять. И тогда, возможно, тебе придется убить девочку. Ты должен показать себя настоящим самураем. Настоящим синсэнгуми. Настоящим членом братства «Восемь-девять-три». Ты должен превратиться в сгусток воли, не имеющий сердца.

– Да, оябун.

– Ты ни в коем случае не должен расчувствоваться и подвести меня. Это понятно?

– Да.

– Ты кобун, простой воин. Я оябун. Ты это понимаешь. Из этого вытекает все.

– Я буду готов выполнить ваш приказ.

– Не представляю себе, как это может произойти, но, если мы подвергнемся нападению, ты направишься прямо к девочке и перережешь ей горло.

– Да, мой господин.

– Ты уверен, что сможешь это сделать?

– Да, оябун. А почему вы спрашиваете?

– Потому что я вижу, что ты питаешь к этому ребенку определенные чувства.

– Оябун, я…

– Нет, я видел тебя в ее присутствии. Ты не можешь от нее глаз оторвать. Постоянно оглядываешься. По дороге сюда ты то и дело бросал на нее взгляд. Когда ты ее держишь, я вижу в твоих движениях страсть. Ты получаешь наслаждение, когда она у тебя в руках.

– Оябун, вы ошибаетесь. Клянусь, эта девчонка для меня ничто, она…

– Я понимаю, какая она хорошенькая. Понимаю, как вид ее нежного детского тела соблазняет тебя.

– Для меня она все равно что неодушевленный предмет.

– Нии, не лги мне. Я твой оябун.

Пойманный на лжи, Нии сглотнул подступивший к горлу комок.

– Нии, выслушай меня. Я должен быть уверен в том, что ты сможешь ее убить. Потому что если у меня не будет полной уверенности, они это почувствуют. И это придаст им силы. Ты меня понимаешь?

– Да, оябун.

– Так что выслушай меня. Перед тем как убить девчонку, оттрахай ее. Как только ты это сделаешь, она перестанет быть для тебя маленькой принцессой. Она превратится в шлюху, которую использовали для минутного наслаждения, а потом выбросили, оскверненную, испачканную. Она станет чем-то вроде той корейской коровы, которую мы выпотрошили в Кабукичо. И тогда ты сможешь спокойно ее убить.

Нии увидел логику в словах Кондо. И эта логика пришлась ему по душе.

– Нии, ты меня слышишь? Перед тем как ее убить, трахни ее.

– Я вас понял, оябун.

– Хороший кобун. Хороший ученик. Теперь я знаю, что на тебя можно положиться.

Глава 37
СТРАТЕГИЯ

– Вот наш лучший вариант, – угрюмо промолвила Сьюзен Окада.

Они сидели в кафе на Роппонги, в окружении разработчиков программного обеспечения, продавцов одежды, домохозяек, подростков с булавками в носу и в губах.

– Я все обдумала, и, может быть, у нас получится. Я иду к послу. Объясняю ему ситуацию, объясняю, что времени у нас нет, что дело не терпит отлагательств. Посол отправляется к премьер-министру. Мы принимаем на себя какие-то обязательства, даем гарантии. Гарантии того, что ущерба третьим лицам не будет, а если и будет, то минимальный. Если мы получим «добро» – обрати внимание, я обхожу стороной токийскую полицию и вообще все, где может быть рука Мивы и Кондо, – мы вызываем сюда отряд «морских котиков»[32]32
  «Морские котики» – подразделения сил специального назначения ВМС США, предназначенные для ведения разведки и диверсионных действий на морском и речном побережье и в портах.


[Закрыть] с Окинавы. Сейчас почти все силы брошены на Ближний Восток, но седьмой отряд находится на Окинаве, и эти ребята знают свое дело. Ты не поверишь, чем им приходилось заниматься в Северной Корее и на побережье Китая. Одним словом, как только в пять часов тридцать минут ты получаешь звонок, «седьмой» зависает у тебя над головой на вертолете и следует за тобой на место. Мы быстро высаживаемся с воздуха. Японская полиция обеспечивает содействие в том плане, что парк или любое другое место будет оцеплено и никто посторонний не пострадает от случайной пули. «Морские львы» захватывают Кондо и Миву, если тот будет там. Победа за нами. Мы спасаем девочку, ты жив и здоров, Кондо и Мива мертвы или за решеткой, «седьмой» возвращается на Окинаву – одним словом, счастливый конец.

– При всем уважении к вам, мэм, нельзя сражаться с противником на его территории, если у него было время ее изучить. Это главный урок, который я усвоил во Вьетнаме. Как только эти ребята услышат рев вертолетов, они убьют девочку, пока «морские котики» будут еще на высоте пяти тысяч футов попивать кофе. И, приземлившись, они найдут лишь мертвого ребенка. Быть может, меня тоже убьют. А тем временем весь Токио тоже услышит вертолеты, и через пару минут на месте соберутся пятьдесят съемочных бригад телевизионных выпусков новостей. Узнав о том, что тут замешан Мива, японцы съедут с катушек. Нет, так ничего не получится.

– Свэггер, я и не говорила, что у меня идеальный план. Но нам сдали крапленые карты, и с таким раскладом это лучшее, что я могу предложить. Так мы точно убережемся от случайных жертв, а Мико будет спасать лучшая команда в мире по освобождению заложников. Наши враги получат по полной, и все будет кончено за считанные секунды.

– В твоем плане полно моментов, которые мы не сможем контролировать.

– Других вариантов нет. Ах да, конечно, ты можешь отправиться один – и отдать меч. Тебя убивают, убивают Мико как ненужную свидетельницу, а дальше все идет, как и было намечено. Юичи Мива переизбирается главой японской порноассоциации, изгоняет американцев и убеждает себя в том, что он великий патриот, поскольку сохранил японскую порнуху японской.

– Нет, есть еще один вариант. Ночной набег. До того, как Кондо придет в парк. Мы действуем под покровом темноты и освобождаем девочку. Затем, когда она окажется в безопасном месте, улаживаем счеты. Все делается мечами, поэтому не будет никакой стрельбы в центре Токио, никаких экстренных выпусков новостей и сенсационной фотографии на обложке журнала «Ньюсуик».

Сьюзен рассмеялась.

– Ты шутишь? Все это замечательно, но, во-первых, мы понятия не имеем, где находится Кондо и где держат девочку, и у нас нет никаких способов узнать это быстро. Если бы у меня были неделя и тысяча человек, возможно, я бы это и узнала. Но у нас меньше сорока восьми часов, и мы имеем дело с самым большим городом в мире. И во-вторых, у нас нет людей. Привлечь «морских котиков» к такой операции не удастся, потому что ее не одобрит никто из вышестоящего начальства. Так кто тогда пойдет в бой? Ты? Ты один? Отдаю тебе должное, ты хороший боец. Но не настолько хороший. Таких бойцов нет. Один ты ничего не добьешься.

– Ты права, я не настолько хорош.

– Возвращаюсь к первому пункту: даже если тебе удастся найти тех, кто пойдет за тобой, ты все равно не знаешь, где находится Мико. Ты даже понятия не имеешь, где ее держат.

– Это можно узнать за десять минут.

– Подумать только.

– Или даже за пять.

– Свэггер, у тебя снова крыша поехала? Во имя всего святого, каким образом ты…

– А я и не говорил, что это я смогу найти Кондо. Я не смогу его найти. Но я знаю человека, который сможет.

– И кто же это такой?

– Ты, Окада-сан.

Она недоуменно посмотрела на него.

– Позволь выдвинуть предположение: ты заместитель главы отделения Центрального разведывательного управления при посольстве в Токио, кодовое имя «Визжащая стерва».

– Господи, – пробормотала Сьюзен.

– От тебя так и несет ЦРУ. Должно быть, ты полагаешь, что я действительно такой тупой, каким кажусь со стороны. Да мне всю свою жизнь приходилось общаться с вашим братом. Еще в семьдесят третьем я работал вместе с ЦРУ во Вьетнаме, добывая новую советскую снайперскую винтовку. Затем я помогал вашему ведомству наводить порядок в собственных стенах в деле с заместителем директора по имени Уорд Бонсон, который оказался не совсем тем, за кого выдавал себя шесть лет подряд. Так что я вас хорошо знаю.

– Мое кодовое имя не «Визжащая стерва».

– Знаю. Я просто попытался сострить.

– Мое имя «Марта Стюарт».[33]33
  Стюарт Марта – американская предпринимательница, писательница, издатель, входит в десятку самых влиятельных женщин США.


[Закрыть] Я его терпеть не могу, но тут ничего не поделаешь.

– Это над тобой пошутил какой-то придурок из штаб-квартиры.

– Точно. Я нажила в Лэнгли врагов.

– Значит, ты знаешь свое дело. Ладно, вот как я до этого дошел. А ты мне скажешь, насколько я близок к истине. Управление было замешано здесь с самого начала. Главной задачей было установить, кто убил Филиппа Яно и его семью. Потому что Филипп Яно всегда был вашим человеком. Это он передавал вам все, что имелось у японцев на Северную Корею и Китай.

– Что-то в таком духе.

– Вот почему у него была такая блестящая карьера. Вот почему он учился в разных элитных американских академиях, вот почему он получил это назначение в Ирак, вот почему ему в конце концов довелось побывать в бою. Ради этого пришлось даже задержать его выход в отставку. И он показал себя с лучшей стороны, хотя и лишился глаза.

– Филипп Яно был замечательным человеком. Мне выпала честь работать с ним на протяжении последних трех лет. Не предавая свою родину, он оказал нашей неоценимую помощь. Нам очень повезло, что он работал на нас.

– Затем, через два года после того, как Филипп Яно отошел от дел, его безжалостно убивают вместе со всей семьей. И вот перед вами проблема, большая проблема. Кто убил Яно? Произошла утечка информации? О ваших секретах проведал посторонний? Это сделали китайцы? Северокорейцы? Это дело рук какой-нибудь группы недовольных японцев? Или же – а такая возможность существует всегда – эта трагедия не имеет никакого отношения к сотрудничеству Яно с вашим ведомством? Быть может, он просто попал под случайный кусок дерьма, как это часто происходит в нашем порочном мире? Ситуация усугублялась тем, что сами японцы, похоже, вовсе не горели желанием раскрыть эту тайну. Почему? Кто дергает за нитки? Что происходит? Что все это значит?

Сьюзен кивнула.

– Я знала, что у тебя чутье к этой работе.

– Возможно. Так или иначе, кому-то пришла в голову мысль нанять какого-нибудь простофилю, дикаря со стороны…

– Если честно, мне.

– Я так и думал. Я был ответом на все ваши молитвы. Я ничего не знаю, не вхожу ни в какую структуру, но у меня есть кое-какое преимущество: я не принимаю ответ «нет», я не имею ничего против того, чтобы раскроить пару голов, я не боюсь крови. И еще – я знал Филиппа Яно и очень хорошо к нему относился. Вот каким образом Эл Ино смог раздобыть для меня такой убедительный фальшивый паспорт, вот почему кто-то узнал, куда переслать мне протоколы вскрытия членов семейства Яно, вот почему ты прониклась ко мне таким интересом, хотя я поначалу тешил себя мыслью, что все дело в моей привлекательной внешности и обтягивающих голубых джинсах.

– Джинсы у тебя действительно слишком обтягивающие, Свэггер, – мрачно заметила Сьюзен. Помолчав, она добавила: – Не представляю, как ты в них дышишь. Ты попал в самую точку. Северная Корея. Не Китай, а Северная Корея. Фил имел доступ к японской сети в стране, знал все, что там происходило. Его информация приходила на несколько месяцев раньше.

– Да, и именно поэтому два дня назад ты решила заткнуть пробку. После того как выяснилось: Филипп Яно погиб потому, что Боб Ли Свэггер подарил ему один меч, тот самый – вероятность один на миллион, – которым триста лет назад один тип отрубил голову другому, и Северная Корея тут совершенно ни при чем. Государственные интересы Америки не затронуты. Вас это не касается. Можно сказать, несчастный случай, гибель в автокатастрофе, только и всего. Прискорбно, плохо, но вы этим не занимаетесь, поэтому пора затыкать пробку. Игра закончена, расследование завершено, Свэггер отправляется домой.

– Свэггер, это решение принималось на самом верху. Если тебе будет легче, знай, что я выступала против. Ты даже представить себе не можешь, как я сражалась за тебя, как за тебя сражались все наши. Но все мы служим нашему даймё.

– Я тебя понимаю. Я сам в свое время тоже служил даймё. Жалованье отвратительное, от кормежки тошнит, но зато приходится много бывать под пулями. В любом случае, настал черед даймё послужить нам.

– К чему ты идешь, Свэггер?

– Я никуда не иду. Я буду сидеть здесь и мучиться с новой чашкой кофе. По-моему, японцы добавляют в него рыбий жир: вкус у него явно такой.

– Свэггер, я ничего не…

– А уходишь отсюда ты. Ты отправляешься в центр связи на четвертом этаже и достаешь свой маленький волшебный шифратор, тот самый, который прячешь в коробку из-под кукурузных хлопьев. И вот что ты сообщишь своему начальству в Виргинии: ты получила сведения, что некто получает взрывчатку из Северной Кореи и готовит террористический акт в Токио. Собирается взорвать гостиницу «Хиятт», Токийскую башню или Токийский кафедральный собор. В Лэнгли на это купятся. Ты просишь в срочном порядке провести разведку со спутников. Пусть зоркая птичка высоко в небе присмотрится ко всем владениям Мивы в Токио – их координаты ты раскопаешь без труда. Полагаю, у него всего семь особняков, пять или шесть оптовых баз, десять складов, две или три телестанции, пять или шесть типографий. В общем, около тридцати точек. Всевидящее небесное око присматривается к ним и меньше чем через пять минут обнаруживает в одной из них какую-то необычную, странную активность. Люди в большом количестве вроде бы бесцельно слоняются из угла в угол, занимаются фехтованием или дзюдо. Ах да, вокруг полно машин, территория охраняется, быть может, даже патрулируется. Одним словом, кипучая деятельность в военном штабе. И я склонен полагать, что это место находится рядом с каким-нибудь парком или другой просторной территорией, имеющей один вход, который можно контролировать без особых проблем. Именно там Кондо и намеревается осуществить обмен, именно там он и собирается убить Мико у меня на глазах, просто ради того, чтобы увидеть в них боль, – а потом расправиться и со мной.

Сьюзен молча смотрела на него.

– Ну хорошо, – наконец сказала она. – Предположим, мы их найдем.

– Ты хочешь знать, кто те люди, которые полезут через стену?

– У тебя есть наготове сорок семь самураев?

– Нет, у меня есть четверо бывших корейских спецназовцев, которые вовсе не работают на Управление, а являются личными телохранителями Окады-сан. Всякий раз, встречаясь с тобой, я вынужден буквально расталкивать их. Особенно настырный из них тот малыш, что сидит во второй машине. Он едва не врезался нам в задницу по дороге из Киото. Надеюсь, ты надрала ему за это уши. Он держался слишком близко. Но мне знаком такой тип людей. Вероятно, все они влюблены в тебя и любят подраться. Пойдут они.

– Ну хорошо, пойдут. Но их четверо.

– Переходим к самому забавному. Звоним по телефону один-восемьсот-САМУРАЙ.

– Это еще что за шутки?

– Еще один сюрприз. Я регулярно докладывал о ходе дел некоему Альберту Фудзикаве, майору сил самообороны Японии. Он в курсе, и сейчас он находится в Токио вместе со своими ребятами. Фудзикава был заместителем Филиппа Яно в Эс-Самаве. Это ему Яно спас жизнь, когда японский бронетранспортер подорвался на мине. Речь идет о разведроте Первой воздушно-десантной бригады Восточной армии, штаб-квартира которой находится в Нарасино. Эти люди считаются десантниками, но они играют в шестнадцатый век и весь день напролет дубасят друг друга деревянными мечами. Готов поспорить, это лучшие фехтовальщики в Японии.

– Если мы их привлечем, это станет нарушением всех писаных и неписаных правил японской армии.

– Для этих ребят основной жизненный принцип – онэ. В Японии есть козыри, которые бьют любых тузов, и преданность убитому господину значит больше послушания законам сёгуна. Ребята майора Фудзикавы здесь и готовы идти в бой. Ты даешь нам данные со спутника, и через двадцать четыре часа мы выступаем.

Сьюзен лишь молча смотрела на него.

– А ты очень опасный тип, – наконец сказала она. – Ты ведь именно на это и рассчитывал с самого начала?

– Мы нанесем внезапный и резкий удар. Кондо не успеет сообразить, что случилось. Все будет закончено через несколько минут, потому что мечи оставляют кровь, но не производят шума. Потом мы отправимся домой. Через несколько дней кто-нибудь обратит внимание на тучи мух, кружащихся над местом. Тогда все и откроется. Но к этому времени все будут дома, у себя в кроватях. Мико будет жива и здорова, а голова Кондо Исами будет торчать на шесте. Меч отправится в сейф к доктору Отове, где ему и место. А тебя сделают главой токийского отделения.

– Итак: сорок японских десантников, четверо корейских спецназовцев. Я насчитала сорок пять человек.

– Этого достаточно, – заметил Боб.

– Не совсем. Ты забыл сорок шестого.

– Это еще кого?

– Меня.

– Окада…

– И не спорь, деревенщина. Не смей даже начинать. Я не собираюсь сидеть дома и печь пирожки, пока вы будете рушить мою карьеру.

– Спорить с тобой бесполезно. Ты слишком упрямая.

– Сорок шесть, – продолжала Сьюзен. – Хотя бы ради фактора удачи нам нужен еще один человек. Я никого не забыла? Ах да. Тебя. Ты будешь сорок седьмым самураем.

Глава 38
МЕЧТЫ НИИ

Уже давно стемнело.

Нии был в белой комнате наедине с маленькой девочкой. До него доносились смутные звуки, издаваемые другими людьми, которые передвигались по просторному дому, слонялись по улице, кричали, смеялись, играли в карты. Нии знал, что Кондо закончил свои дела и вернулся. Теперь все произойдет очень скоро, почти наверняка послезавтра.

Вдалеке слышался шум машин, хотя дом стоял на тихой улочке в спокойной части Токио, вдали от оживленных магистралей, гудящих жизнью и движением.

Услышав свист ветра в голых ветвях деревьев, Нии вспомнил, как холодно на улице, и сообразил, что пришла зима. А он незаметно для себя впутался в страшную драму.

Нии не думал о будущем и даже о прошлом, он не думал о своем любимом оябуне и о даймё, которому они все служили, не щадя сил. Нии не думал о том, что дело близко к завершению, что вскоре он станет полноправным членом ведущей банды якудзы в Токио, что его имя станет известным, что его будут бояться.

Мысли Нии были заняты не этим.

Он не мог оторвать взгляд от девочки.

Она спала беспокойно, разметавшись по постели. В неярком, мягком освещении воображение Нии выделывало разные штучки. Он представлял себе девочку обнаженной, хотя и знал, что на самом деле она одета. Он воображал, что она хочет его так же страстно, как и он хочет ее, хотя на самом деле это было не так. Он даже представлял себе, что они будут вместе вечно, хотя это было невозможно, потому что девочке предстояло умереть.

Еще никогда в жизни Нии не испытывал ничего подобного. Девочка полностью занимала все его мысли. И не имело никакого значения, что ей четыре года, а ему двадцать пять.

Нии различал, как плавно вздымается и опускается под одеялом грудь, слышал мелодичное дыхание. Он смотрел на восхитительные пальчики с шелушащимся лаком на ногтях, оставшимся с лета. Смотрел на носик кнопкой, на выражение лица, на неподвижные бледные веки, закрывающие глаза. Смотрел на ангельские губки, лепестки розы, способные дарить сладкие поцелуи. Смотрел на то, как раздуваются и расслабляются ровные овалы детских ноздрей.

Нии смотрел на все это до тех пор, пока не почувствовал, что больше терпеть не может. Он бросился в ванную, чтобы заняться мастурбацией.

Осталось подождать до послезавтра, сказал он себе.