Текст книги "Врата Смерти(пер. И.Иванова)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 55 страниц)

– Значит, движущей силой вашей миссии явился Дуджек Однорукий? – спросил Дюкр.

Карполан кивнул.

– И конечно, денежная поддержка некоего сообщества даруджистанских магов. Когда мы обсуждали подробности миссии, Дуджек мне сказал: «Императрице нельзя терять таких полководцев, как Кольтен из клана Вороны».

Торговец улыбнулся.

– Удивительные слова для «изменника империи», которого незамедлительно повесили бы, окажись он в Анте.

Карполан перегнулся через стол, протянул руку и разжал сомкнутые пальцы. На мясистой ладони, поблескивая серебряной цепочкой, лежал продолговатый пузырек из дымчатого стекла.

– А это вам – от пугающе загадочного мага из «сжигателей мостов».

Торговец протянул пузырек Кольтену.

– Маг просил, чтобы вы надели его подарок на шею и носили постоянно.

Виканец нахмурился, продолжая неподвижно сидеть.

– Как видите, Дуджек был готов злоупотребить своим положением…

– Изменник империи, злоупотребляющий своим положением?

– Представьте, я задал ему такой же вопрос. И знаете, что он мне ответил? «Не надо недооценивать императрицу».

Воцарилось молчание. Кольтен и Дюкр, каждый по-своему, переваривали смысл произнесенных Карполаном слов.

«Мало того, что империя увязла в войне за овладение Генабакисом. Появилась новая угроза – паннионский пророк. Воевать против него в одиночку да еще на чужой земле? А если нет… как заполучить союзников среди недавних врагов, как объединить силы с борьбе против общей угрозы? Наконец, как победить привычное недоверие и все сделать без лишнего шума? И тогда императрица решилась на отчаянный шаг – объявить изменниками лучшую из своих армий на Генабакисе, чтобы у ее командира не было "иного выбора", как отринуть власть Ласэны. Дуджек оставался верным ей до последнего. Даже глупейший, скверно продуманный и нелепый замысел Тайскренна – расправиться с последним из старой гвардии – не поколебал верности Дуджека. Но объявление его «изменником» стало последней каплей… И теперь у него в союзниках бывшие враги – возможно, даже Каладан Бруд и Аномандер Рейк…»

По глазам Кольтена Дюкр понял, что виканским полководцем владеют схожие мысли. Кольтен медленно протянул руку и взял подарок.

– Императрица не должна лишиться вас, господин Кольтен. Наденьте это и носите всегда. Когда настанет время – разбейте пузырек о свою грудь. Возможно, это будет вашим последним действием, хотя не думаю, что вы дойдете до такого. Я просто передаю слова мага, пославшего вам пузырек.

Карполан снова улыбнулся.

– Удивительный человек этот маг! Думаю, не менее дюжины Властителей жаждут увидеть его голову на блюде с выколотыми глазами и отрезанными ушами и языком.

– Мы вас поняли, – сказал Дюкр, обрывая дальнейшее словоизвержение.

Кольтен надел цепочку на шею, запихнув пузырек под кожаную рубаху.

– Завтра на рассвете вам предстоит тяжелое сражение, – сказал Карполан. – Я не могу и не хочу оставаться здесь. Невзирая на свои высочайшие магические способности и безжалостное хитроумие торговца, я не лишен обыкновенных человеческих чувств. Я не желаю быть очевидцем трагедии. К тому же, прежде чем пускаться в обратный путь, нам нужно доставить еще один груз. Это потребует всех моих способностей. Возможно, даже крайнего их напряжения.

– Раньше я ничего не слышал о вашей гильдии, Карполан, – признался Дюкр. – Не скрою, мне было бы очень интересно послушать о ваших приключениях.

– Возможно, мы еще встретимся, господин историк. А сейчас я слышу, что мои пайщики начинают собираться. Пойду успокою лошадей, хотя, должен признаться, у них появилась тяга ко всем этим неожиданностям и ужасам. Совсем как у людей!

Он встал.

– Спасибо тебе и твоим пайщикам, – пробасил Кольтен.

– Желаете что-нибудь передать Дуджеку Однорукому?

– Нет.

Ответ виканца немало удивил Дюкра. Значит, Кольтен не забыл прошлого, и прежняя настороженность еще жила в нем.

Карполан удивленно распахнул глаза, но лишь на мгновение. Потом он кивнул.

– Увы, пора в дорогу. Пусть вашим врагам дорого достанется завтрашняя битва, господин Кольтен.

– Так оно и будет.

Щедрый дар не мог за одну ночь полностью вернуть силы изможденным солдатам, однако рассвет они встречали с таким хладнокровием и готовностью, какого Дюкр не видел со времени штурма Гелорского хребта.

Беженцев собрали в ложбине, к северу от выхода из долины. Их охраняли воины кланов Горностая и Глупого пса. Виканцы разместились на холме, с которого была отлично видна подошедшая армия Корболо Дэма. Более тридцати мятежных солдат замерли, готовые броситься на виканских всадников. Исход этой битвы был настолько очевиден, что беженцев охватили паника и отчаяние.

Кольтен рассчитывал прорваться через племена, запершие выход из долины. Он уповал на быстроту и натиск. Клан Вороны и большая часть Седьмой армии должны были пробить брешь в позициях трегинов и билардов. Это давало надежду на проход остальных двух кланов и беженцев.

Дюкр избрал для наблюдения невысокий холм. Чтобы видеть дальше, он забрался в седло, хотя его верная кобыла едва держалась на ногах. Но даже с такой высоты историку удавалось разглядеть лишь виканские кланы. Армия Корболо Дэма находилась за ними и не была видна.

К историку подъехал капрал Лист.

– Какое прекрасное утро, – сказал он. – Наступает новое время года. Это даже в воздухе ощущается. Вы чувствуете?

Дюкр внимательно посмотрел на него.

– Такому молодому парню, как ты, нечего радоваться этому дню.

– Такому ворчливому старику, как вы, – тоже.

– Общаясь со мной, ты становишься заносчивым и непочтительным!

Лист весело улыбнулся.

– Что тебе ночью нашептал твой джагатский призрак?

– То, чего у него никогда не было. Надежду.

– Надежду? На кого нам надеяться? Уж не Пормкваль ли соизволил появиться?

– О замыслах Пормкваля мне неизвестно. Думаете, это возможно?

– Разумеется, не думаю.

– Вот и я не думаю.

– Тогда откуда нам ждать помощи, Лист? Уж не Фенир ли придет и помашет своими волосатыми яйцами?

– Я не могу сказать ничего определенного, господин историк. Просто я проснулся… со странным ощущением. Как будто мы благословлены или кто-то из богов отметил нас. В общем, что-то такое.

– Прекрасное состояние для нашего последнего дня, – пробормотал Дюкр и вздохнул.

Трегины и биларды еще готовились к сражению, когда внезапно заиграли рожки Седьмой армии. Кольтен показывал, что не собирается дожидаться, пока они будут готовы. Копьеносцы из клана Вороны и конные лучники понеслись вверх по пологому склону, устремившись к позициям билардов.

– Господин историк!

Тон парня заставил Дюкра обернуться. Листу было не до наблюдения за виканскими всадниками. Он смотрел на северо-запад, откуда появились другие всадники. Число их ужасало.

– Хундрилы, – сказал Дюкр. – Их считают самым сильным племенем к югу от Ватара.

К ним кто-то поднимался. Повернувшись, Дюкр и Лист увидели подъезжавшего Кольтена. Лицо виканского полководца было бесстрастным и почти спокойным.

Арьергард принял на себя первый удар. Первое пролитие крови, скорее всего – виканской. Беженцы огромной толпой повалили к югу, к выходу из долины. Неизвестно, что гнало их: отчаяние или надежда на чудо.

Хундрилов было несколько десятков тысяч. Они разбились на две части. Одна направилась к западу от Санимона, другая – на север, во фланг армии Корболо Дэма. Горстка полководцев направилась к холму, где находились Кольтен, Дюкр и Лист.

– Похоже, они собрались вызвать вас на поединок, – сказал Дюкр. – Нам лучше заблаговременно отъехать.

– Нет.

Кольтен достал копье и теперь пристегивал к левой руке круглый щит, украшенный черными перьями.

– Клобук вас накрой, Кольтен! – не выдержал Дюкр. – Это же безумие!

– Прикуси язык, историк, – отрешенно бросил ему Кольтен.

Виканский полководец вытянул шею. Блеснула серебряная цепочка.

– Господин Кольтен! Какой бы силой ни обладал этот подарок, им можно воспользоваться только один раз. Простите, но вы сейчас ведете себя как предводитель виканского клана, а не как полководец имперской армии.

Кольтен резко обернулся. Острие его копья коснулось горла историка.

– По-твоему, если я – полководец имперской армии, то не имею права выбрать, как мне погибнуть? Думаешь, я воспользуюсь этим проклятым пузырьком? Возьми его, историк! Надень себе на шею. Все наши чудеса останутся пустым звуком, если о них никто не расскажет. И пускай Дуджек Однорукий вместе с императрицей отправляются на вечное поселение к Клобуку!

Он швырнул пузырек Дюкру. Историк поймал вещицу правой рукой. Пальцы сжали дымчатое стекло. Тонкая серебряная цепочка скользила по мозолистой ладони. Острие копья оставалось возле горла Дюкра.

Их глаза встретились.

– Простите, что вмешиваюсь, – сказал капрал Лист, – но хундрилы, как мне кажется, явились не для вызова на поединок.

Кольтен отвернул копье и повернулся сам.

Хундрильские полководцы стояли неподалеку, шагах в тридцати, выстроившись в ряд. Поверх своей обычной одежды из кожи и меха, обильно украшенной разнообразными талисманами, они надели странные сероватые доспехи. Чем-то эти доспехи напоминали чешую ящериц. Длинные усы, бороды клинышком и остроконечные косицы – все было выкрашено в густой черный цвет. Открытые части их вытянутых лиц были коричневыми от солнца.

Один из хундрилов подъехал ближе и на ломаном малазанском языке обратился к Кольтену:

– Чернокрылый! Каким ты видишь исход сегодняшней битвы?

На юге и на севере клубились облака пыли. Кольтен обвел их глазами, затем ответил:

– Я гадательством не занимаюсь.

– Мы давно ждали этого дня, – продолжал хундрил.

Он привстал в стременах и махнул в сторону южных холмов.

– Там трегины и биларды.

Затем он указал на север.

– Там канельды, семкийцы и остатки тифанцев. Все они – могущественные племена южных одханов. Но кто среди них самый сильный? Самый могущественный? Сегодняшний день принесет ответ.

– Вам стоит поторопиться, – бросил ему Дюкр.

«У нас остается слишком мало солдат, глупец, так что торопитесь показать свою выучку и сноровку, а то на всех не хватит».

Наверное, у Кольтена сейчас были схожие мысли, хотя держался он спокойнее.

– Ты задал вопрос, ты на него и отвечай. Меня не заботит ответ.

– Тебя не заботит и участь виканских кланов? Разве вы – не такое же племя?

Кольтен медленно убрал копье.

– Нет. Мы – солдаты Малазанской империи.

«Я все-таки пронял его!» – подумал Дюкр. Хундрильский полководец невозмутимо выслушал ответ.

– Тогда, полководец Кольтен, внимательно следи за событиями этого дня.

Хундрилы развернулись и отправились по своим кланам.

– Хорошее место для наблюдений ты выбрал, историк, – сказал Кольтен. – Здесь я и останусь.

Видя недоуменный взгляд Дюкра, он улыбнулся одними губами и добавил:

– Ненадолго.

Клан Вороны и Седьмая бились, как демоны, но силы, удерживающие выход из долины, держались стойко. «Собачья упряжка» оказалась зажатой между молотом армии Корболо Дэма и наковальней трегинов и билардов. Ее расплющивание было лишь вопросом времени.

Но вмешательство хундрильских кланов изменило все. Они явились сюда не за тем, чтобы присоединиться к истреблению малазанцев, а чтобы дать ответ на один-единственный вопрос, затрагивающий их честь и достоинство. Их южное крыло атаковало позиции трегинов, словно мстительный бог со смертоносной косой в руках. На севере хундрилы глубоко врезались во фланг армии Корболо Дэма. Третье крыло, о котором Кольтен даже не подозревал, появилось из долины и расправилось с билардами. За считанные минуты малазанские войска с удивлением обнаружили: у них… исчезли противники, хотя вокруг продолжали бушевать ожесточенные сражения.

Армия Корболо Дэма быстро оправилась от потрясения, перестроила свои ряды и после четырех часов напряженной битвы отбросила хундрилов. Но одна цель была достигнута: ряды семкийцев, канельдов и остатков тифанцев значительно уменьшились.

– Наполовину ответ уже дан, – пробормотал крайне ошеломленный Кольтен.

Еще через час южное крыло разбило трегинов и билардов и пустилось догонять спасающихся бегством уцелевших противников.

Незадолго до наступления сумерек к расположению малазанских войск подъехал хундрильский полководец. Всем было понятно, что он едет передать какое-то известие. Судя по окровавленному лицу, ему сегодня тоже досталось, однако в седле он держался прямо.

Не доезжая десяти шагов до Кольтена, он остановился.

– Вижу, вы получили ответ, – сказал ему Кольтен.

– Да, Чернокрылый.

– Я его тоже получил. Хундрилы.

Израненный воин был явно удивлен.

– Твои слова оказывают нам честь, но ответ неверный. Мы пытались разбить войско Корболо Дэма и не смогли. Нет, Чернокрылый. Хундрилы – не ответ.

– Значит, честь дня принадлежит Корболо Дэму?

Полководец вдруг плюнул на землю и поморщился.

– Ну неужели ты настолько глуп, Кольтен? Ответ этого дня…

Хундрил выхватил кривую саблю с обломанным лезвием. Размахивая обломком над головой, он заорал во всю мощь своих легких:

– Виканцы! Виканцы! Виканцы!

ГЛАВА 20

Угрюм этот путь и опасен; врата, где кончается он, подобны смердящему трупу, и тысячи жутких кошмаров, один страшнее другого, права на него предъявляют.

Путь. Трот Бхокарал

Над кораблем кружились чайки. Они давно не видели чаек. «Затычка» держала курс на юг-юго-восток. Горизонт, еще утром напоминавший грязную зубчатку, постепенно разглаживал свои очертания.

Небо весь день оставалось безоблачным, а свежий ветер дул ровно.

Калам и Салк Элан стояли на полубаке. Оба надели плащи, чтобы защититься от соленых морских брызг. Матросам, что занимались своими повседневными делами на корме и нижней палубе, они казались парочкой Больших Воронов. Даже те, кто никогда не видел этих птиц, знали, что те предвещают беду.

Калам не думал, какие мысли он вызывает у матросов. Он безотрывно глядел на приближающийся Малазанский остров.

– К полуночи подойдем, – сказал Салк Элан, протяжно вздыхая. – Колыбель империи. Седая древность.

Ассасин усмехнулся.

– Седая древность? А каков, по-твоему, возраст империи?

– Будет тебе, Калам. Ну, вырвалась поэтическая фраза. Я просто хотел настроить себя на соответствующий лад.

– Зачем?

Элан пожал плечами.

– Да просто так. Может, на меня подействовало нетерпение. Или ожидание чего-то.

– Чего, Клобук тебя накрой?

– Наверное, ты лучше знаешь. Калам поморщился, но промолчал.

– Тогда скажи: чего мне ожидать от Малаза?

– Вообрази свинарник на морском берегу – вот тебе и Малаз. А вокруг – болото, кишащее разной летучей дрянью.

– Понятно. Я даже жалею, что спросил.

– Как наш капитан? – поинтересовался Калам.

– Увы, без изменений.

«Чему ж тут удивляться? – подумал ассасин. – Магия. Боги, как я ненавижу эту магию!»

Салк Элан любовался игрой света в зеленых камнях его перстней на длинных пальцах.

– На быстром корабле мы могли бы добраться до Анты за полтора дня.

– Откуда ты знаешь?

– От матроса, которого я спросил. Ну, этот… твой приятель, назначивший себя первым помощником. Все забываю его имя. Ты не напомнишь?

– Не могу напомнить то, чего не знаю. Мне было как-то ни к чему спрашивать у него имя.

– Восхищаюсь твоей способностью.

– Какой именно?

– Ты удивительно умеешь подавлять свое любопытство, Калам. Иногда это очень полезно, а иногда – крайне опасно. Ты – крепкий орешек, Калам. И труднопредсказуемый.

– Попал в самую точку, Элан.

– И все же я тебе нравлюсь.

– С чего ты взял?

– Не отрицай. Это так. И я рад, поскольку для меня это важно.

– Знаешь, если тебе важно, поищи среди матросов кого-нибудь со схожими наклонностями.

Салк Элан улыбнулся.

– Я совсем не это имел в виду, так что не торопись кидать в меня камни. Я хотел сказать вот что: мне очень приятно, что я нравлюсь тому, кем я восхищаюсь.

Калам резко обернулся к нему.

– И что же такого восхитительного ты нашел во мне, Салк Элан? Или, бродя вокруг меня кругами и шаря наугад, ты вдруг обнаружил, что я падок на лесть? Почему ты столь упорно набиваешься ко мне в друзья?

– Убить императрицу будет непросто, – ответил щеголеватый собеседник Калама. – Но представь, тебе это удалось. Ты совершил невозможное. Калам Мехар, я хочу быть частью этого! Я хочу быть рядом с тобой и вместе вонзить кинжал в сердце самой могущественной империи мира!

– Ты явно рехнулся, – едва слышно ответил ему Калам. – Убить императрицу! И ты думаешь, я примкну к твоей безумной затее? Даже и не мечтай, Салк Элан.

– Передо мной можешь не притворяться, – огрызнулся Элан.

– Лучше скажи: под властью какой магии находится наш корабль?

У Элана непроизвольно округлились глаза. Потом он покачал головой.

– Это превосходит мои способности, Калам. Клобук мне свидетель, я тоже пытался найти источник. Я обследовал все ящики с добром Пормкваля. Там все чисто.

– А в других частях корабля?

– Могу лишь сказать, что сам корабль тут ни при чем. Мне думается, кто-то загнал нас в магический Путь. Кому-то очень нужен груз в трюме «Затычки». Конечно, это только мои предположения, но большего сказать тебе не могу… Ну вот, друг, я раскрыл тебе все свои секреты.

Калам долго молчал.

– У меня в Малазе есть доверенные лица. Они не ожидают этой встречи, но придется с ними увидеться.

– Это радует, Калам. Нам очень пригодятся твои доверенные лица. Где мы с ними встретимся?

– В Малазе хватает жутких мест, но это – самое жуткое. Жители стараются даже не упоминать о нем и обходят стороной. Вот там-то, если все пойдет как надо, мы и встретимся с союзниками.

– Попробую угадать… По-моему, ты говоришь о задрипанной таверне «Улыбка». Когда-то она принадлежала человеку, ставшему императором. Матросы рассказывали мне: еда там прескверная.

Калам с искренним удивлением смотрел на Элана. «Либо он неподражаемо язвителен, или…»

– Не угадал, Элан. Это место называется Мертвым домом. Мы встретимся не внутри, а у ворот. Но ты можешь погулять по двору.

Салк Элан всматривался в тусклые огни Малаза.

– Если твои друзья будут запаздывать, отчего бы и не погулять?

Вряд ли он заметил зловещую усмешку Калама.

Искарал Паст уперся ногами в пол и обеими руками схватился за кольцо засова. Он то тянул кольцо на себя, то с тупым отчаянием пытался хоть немного повернуть. Все напрасно. Маппо молча оторвал его от бессмысленного занятия, и сам взялся за кольцо.

Скрипач слышал сопение трелля, но внимание сапера было приковано к рою мух-кровососок. Тремолор сопротивлялся их нашествию, однако рой неумолимо надвигался. Рядом со Скрипачом, вздыбив шерсть, стояла Слепая. Сапер решил, что остальные четыре гончие погибли в схватке с дхенраби. Но нет; все четверо, миновав ворота, двигались к Тремолору. Тень от роя кровососок накрывала их, будто темная вода.

– Дверь либо откроется от легкого прикосновения, либо не откроется вовсе, – удивительно спокойным голосом сказала Апсалара. – Отойди, Маппо, пусть ее попробуют открыть другие.

– Икарий зашевелился! – крикнул Крокус.

– Боги милосердные! – почти взвыл Маппо. – Но почему сейчас? Это же опасно!

– Наоборот! – возразил Искарал Паст. – Лучшего времени не сыщешь.

– Крокус, остались только вы со Скрипачом, – сказала Апсалара. – Теперь твой черед повозиться с засовом.

Неожиданная тишина была для Скрипача красноречивее всяких слов. Он оглянулся на Маппо, склонившегося над Икарием.

– Разбуди его, иначе все пропало, – велел ему сапер.

Трелль застыл в нерешительности. К ней примешивалась тревога за друга.

– Будить его… рядом со входом в Тремолор… это рискованно, Скрипач.

– Что…

Он не договорил. Тело Икария содрогнулось, как от удара молнии. Из горла вырвался жуткий, пронзительный крик. Крик незримо ударил по спутникам полуджагата, и они упали. На голове Икария вновь открылась рана, и оттуда хлынула кровь. Он вскочил, отчего из ножен выпал старинный меч с одной заостренной кромкой лезвия.

Гончие Тени и диверы в облике роя кровососок достигли двора одновременно. Корни сотрясались, скручивались в жгуты, расщеплялись, пытаясь дотянуться до мух. Они хлестали по гончим. Слепая поднялась и побежала к своим.

Невзирая на весь этот хаос, Скрипач внутренне улыбался.

«Не оправдывайте Повелителя Теней в непричастности! Азат сопротивляется его гончим – лучшего доказательства не придумаешь».

Его схватили за плечо.

– Засов! – прошипела Апсалара. – Попробуй открыть засов!

Диверы атаковали последнюю цепь обороты Азата. Дерево взрывалось, будто «морантские гостинцы».

Апсалара бесцеремонно подтолкнула Скрипача к двери. Он успел взглянуть на Маппо. Трелль крепко держал Икария, находящегося в беспамятстве. Вместе с этим леденящим криком от полуджагата исходили волны неистовой силы. Они прижали сапера к темному и влажному дереву двери. Слепая сила, готовая без разбору крушить все, что попадается на ее пути. Скрипач протянул руку и схватился за липкое от пота кольцо засова. Грозное рычание гончих сменилось испуганным поскуливанием, когда они услышали крики Икария. Скрипач собрал все силы, какие у него были, и приналег на засов… Дверь не открывалась.

Корни не могли удержать рой кровососок. Он неумолимо приближался к Икарию. До столкновения двух сил оставалось совсем немного.

«Сейчас Икарий очнется от забытья. Смерть каждого из нас покажется пустяком в сравнении с тем, что ожидает Азат, лабиринт и всех узников… Пусть хотя бы капля понимания направляет твой гнев, Икарий. Ты уничтожишь не только этот мир, но и другие…»

Скрипачу обожгло руку. «Ну вот и первая кровососка!»

Потом он сообразил, что муха не может быть такой тяжелой. Сапер поднял голову и увидел радостно оскаленную мордочку Моби. Крылатая обезьянка побежала по его руке, царапая коготками кожу. Моби как-то странно мелькал у него перед глазами и почему-то тяжелел. Любимец Крокусова дяди подобрался к двери. Сморщенная лапка взялась за кольцо.

Скрипач елозил по теплым влажным плиткам пола. Позади слышались крики и топот ног. Гончие теперь уже не выли, а стонали. Саперу удалось перевернуться на спину. От плиток горьковато пахло пылью.

Икарий продолжал сотрясать пространство своими криками. Скрипач сел и огляделся. Стены крыльца затеняли пыльно-желтый колеблющийся свет. Маппо по-прежнему крепко держал Икария, что стоило ему немалых сил. Потом полуджагат обмяк и повис у него на руках. Свет перестал дрожать и сделался ярче. Саперу показалось, что даже стены успокоились, когда стих гнев полуджагата. Маппо осторожно опустил друга на пол и склонился над ним.

Скрипач снова огляделся – не потеряли ли они кого. Апсалара и ее отец сидели, прислонившись к закрытой двери. Крокус вцепился в трясущегося Искарала Паста. Верховный жрец Тени недоверчиво моргал.

– Где гончие, Искарал? – хрипло спросил Скрипач.

– Убежали! Но даже несмотря на предательство, они расправились с диверами! – Он шумно вздохнул. – Принюхайтесь. К радости Тремолора, диверы исчезли.

– Возможно, их предательство не было намеренным, – сказала Апсалара. – Пять Властителей во дворе Дома Азата – большой риск для самого Тремолора. И потом, если говорить о предательстве, нужно начинать с Повелителя Теней.

– Ложь! – завопил Паст. – Мы играли честно!

– Ну наконец-то ты признался, что замешан в этом, – пробормотал Крокус. – Я рад, Скрипач. Ты все-таки сумел открыть дверь.

Сапер изумленно вскинул брови.

– Я-то как раз не сумел. Значит, Моби. Он мне всю руку исцарапал, пока лез… Кстати, а где этот звереныш?

– Ты сидишь на трупе, – заметил ему Реллок.

Скрипач наклонил голову. Так оно и есть; он расположился на груде костей и сгнивших лохмотьев. Пробормотав проклятие, сапер спешно отодвинулся.

– Я нигде не вижу Моби, – сказал Крокус. – Ты уверен, что он внутри дома?

– Полностью.

– Тогда он забрался слишком далеко от входной двери.

– Он ищет ворота, – проскрипел Искарал Паст. – Путь Рук.

– Да Моби просто звер…

– Хватит плести мне, парень! Глупец, как ты до сих пор не понял, что под обликом бхокарала прячется странствующий?

– Успокойся, Паст, – сказала Апсалара и медленно встала. – Здесь нет ворот, по которым сходят с ума переместители душ.

Кивком головы она указала на иссохший труп.

– Должно быть, это хранитель. У каждого Азата есть свой хранитель. А я-то думала, они бессмертные.

Маппо поднял голову.

– Это форкрулий.

– Самая неизвестная из рас Древних. Даже легенды Семиградия о них умалчивают.

Почему-то открытая дверь Тремолора уже никого не удивляла. За нею начинался коридорчик, упиравшийся в стену с двойными дверями, расположенными напротив входной.

– Как все похоже, – прошептала Апсалара.

– На что? – спросил Крокус.

– На Мертвый дом в Малазе.

Неведомо откуда появился Моби. Взмахнув крыльями, он сел Крокусу на руку.

– Он весь трясется, – сказал парень, обнимая зверюшку.

– И здорово трясется, – согласился Скрипач.

– Что с твоим дружком? – спросил Паст у Маппо. – Я видел, как ты подхватил его на руки. Он мертв?

Трелль покачал головой.

– Он без сознания. Вряд ли он скоро очнется.

– Так позволь Азату забрать его! Не мешкай! Мы же внутри Тремолора. Икарий нам больше не нужен.

– Нет, – угрожающе отрезал Маппо.

– Дурак!

Где-то зазвонил колокол. Все удивленно переглянулись.

– Вы слышали? – спросил Скрипач. – Это колокол странствующих торговцев.

– При чем тут торговцы? – взревел Паст, боязливо озираясь по сторонам.

Но Крокус только кивнул.

– Ты прав, сапер. Это колокол торговцев. В Даруджистане я часто слышал, как они звонили, когда ехали.

Сапер молча подошел к входной двери. Изнутри она открылась с поразительной легкостью.

Весь двор заполонили корни, торопившиеся залечить раны, нанесенные Азату. Отовсюду поднимались струи пара. За воротами стояли три громадные, пестро разрисованные кареты. Каждая была запряжена девятью белыми лошадьми. Под аркой ворот стоял грузный человек в богатых шелковых одеждах. Заметив Скрипача, он помахал рукой и сказал на языке дару:

– Увы, дальше нам не проехать. Выйдите сюда. Уверяю, вокруг все спокойно. Я ищу человека по имени Скрипач.

– Зачем он тебе? – не слишком приветливо спросил сапер.

– Мне нужно передать ему подарок. Добавлю, что подарок этот готовили в страшной спешке, а его доставка стоила изрядных денег. К тому же я очень спешу. Поэтому прошу выйти за подарком.

Подошедший Крокус вперился глазами в кареты.

– Я даже знаю, кто их делает, – шепнул он саперу. – Есть такой Бернук. Он живет в Лазурном квартале. Правда, таких громадных я никогда не видел. Наверное, многое изменилось в Даруджистане за эти месяцы.

– Даруджистан, – вздохнул Скрипач.

Он осторожно ступил за ворота. Похоже, торговец не соврал; вокруг было тихо. Но Скрипач не торопился подходить к каретам. Сделав пару шагов, он остановился и недоверчиво поглядел на человека в шелках.

– Разрешите представиться: Карполан Демезанд из Тригальской торговой гильдии. Мы ничуть не жалеем, что отважились на эту поездку, однако искренне надеемся, что нам никогда не придется ее повторить.

От сапера не скрылось, что торговец очень утомлен. С дорогих одежд Карполана падали крупные капли пота. Торговец подал знак. К нему подошла женщина в доспехах. Ее лицо было смертельно бледным. В руках она держала небольшой ящик.

– Этим подарком вы обязаны одному магу из «сжигателей мостов». Он вовремя связался с нами после разговора с небезызвестным вам капралом. Тот в общих чертах обрисовал положение, в котором вы находитесь.

Скрипач взял ящик и только теперь улыбнулся.

– Невероятно. Представляю, каких усилий это ему стоило.

– Уверяю вас, мне тоже. А теперь нам пора убираться… простите за сорвавшуюся с языка грубость. Мы должны спешно возвращаться назад.

Он вздохнул и устало поглядел на сапера.

– Прошу великодушно меня извинить. Я безумно утомлен и, как видите, даже не в состоянии вести учтивую беседу.

– Не надо извинений, – перебил его Скрипач. – Хоть я и совершенно не представляю, как вы сюда добрались и как намереваетесь вернуться в Даруджистан, я желаю вам быстрого и спокойного путешествия. Последний вопрос: маг сказал что-нибудь насчет того, где он раздобыл содержимое этого ящичка?

– Разумеется, сказал: на улицах «города голубого огня». Вижу, вы сразу же поняли эти туманные слова.

– А маг вам говорил что-нибудь по поводу того, как надо обращаться с его подарком?

Торговец отер потный лоб.

– Он сказал, чтобы мы не слишком трясли ящик. Признаюсь, последний отрезок нашего пути сюда был… весьма хлопотным. Возможно, что-то внутри ящика все же разбилось. Если так, мне искренне жаль.

Скрипач улыбнулся.

– Смею вас уверить: все доехало в лучшем виде.

– Но вы даже не вскрыли подарок. Откуда такая уверенность?

– Здесь уж вам придется поверить мне на слово, господин Карполан.

Едва Скрипач внес подарок внутрь, Крокус сразу же закрыл входную дверь. Сапер осторожно поставил ящичек на пол и с не меньшей осторожностью отодрал крышку.

– Молодчина, Быстрый Бен, – восхищенно прошептал он, глядя на содержимое. – Когда-нибудь я воздвигну храм в твою честь.

Скрипач насчитал семь «шипучек», тринадцать «хлопушек» и четыре «огневушки».

– Но как этот торговец сюда добрался? – продолжал недоумевать Крокус – Неужели прямо из Даруджистана? Послушай, как такое возможно?

– Если бы я знал, парень.

Скрипач торжествующе оглядел своих спутников.

– Мне очень хорошо, друзья! У меня давно не было такого прекрасного настроения.

– Бурная радость! – проворчал Паст, едва скрывая свою злобу.

Он вцепился в остатки своих волос.

– Ты радуешься. И этот дуралей тоже радуется и даже не замечает, что проклятая обезьяна сейчас от ужаса обмочится ему прямо на руки.

Крокус поспешно отстранил от себя Моби. Верховный жрец Тени не соврал: на плитки пола полилась тонкая струйка.

– Как тебе не стыдно, Моби? – спросил парень. Крылатая обезьянка виновато улыбалась.

– А ты думал, странствующие не умеют мочиться? – с издевкой спросил Искарал Паст.

– Маленькая оплошность, – заступилась за Моби Апсалара. – Не выдержал, когда осознал случившееся. А может, это странный способ шутить.

– Что за чушь ты несешь? – сощурился Паст.

– Моби… или странствующий… думал, что нашел Путь Рук. Он думал, будто его позвало сюда древнее обетование. Он мечтал возвыситься и стать Властителем. Отчасти Моби был прав. Видишь ли, Крокус, безобидная на вид зверюшка в твоих руках – это демон. В своем истинном обличье он смог бы с такой же легкостью поднять на руки тебя.

– Теперь я понимаю, – пробормотал Маппо.

– Так почему ж ты молчала? – накинулся на Апсалару Крокус.

– Тремолору нужен новый хранитель. Яснее сказать не могу.

Крокус недоуменно смотрел на трясущегося зверька.

– Любимая обезьянка моего дяди – хранитель Тремолора?

– Нет, Крокус. Не просто обезьянка, а демон, сгорающий от нетерпения. Я уверена: он быстро освоится со своим новым делом.

Пока шли эти разговоры, Скрипач перекладывал «морантские гостинцы» в свой кожаный мешок. Закончив, он осторожно повесил мешок на плечо.

– Быстрый Бен предполагал, что где-то здесь мы найдем вход в магический Путь.