Текст книги "На острие ножа"

Автор книги: Стивен Джозеф Кеннел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

Начальная школа Хейвен-Парка представляла собой заброшенный лабиринт из одноэтажных оштукатуренных строений, которым срочно требовалась побелка и ремонт. Наружные стены школьного комплекса, построенного в пятидесятых годах, были сплошь разукрашены граффити местных уличных банд. Все остальное, в том числе баскетбольную площадку и легкоатлетический манеж, огораживала ржавая металлическая сетка.

В будке у ворот сидел вольнонаемный старичок сторож. Он увлеченно читал мексиканский комикс.

– Я новый сотрудник. Ищу Арни Бейла, – сказал я.

– Документы есть? – спросил старичок.

Я показал ему водительские права. Он записал мое имя на листе бумаги.

– Направо по лестнице на второй этаж. Склад обмундирования за дверью с надписью: «Полицию – на мыло!»

– Интересное предложение.

– Подростки озорничают. А мы с ними вроде как соревнуемся. Они пишут – мы смываем. Они снова пишут. В общем, все при деле. Арни должен быть на месте.

Арни Бейл, загорелый крепыш, который как будто весь состоял из одних жил и мускулов, напомнил мне моего тренера по бейсболу в старших классах школы. Да, еще кадык у него оказался размером со сливу. Пока он говорил, я не мог отвести глаз от его чертова адамова яблока. Вверх-вниз, вверх-вниз – как мячик на резинке.

– Похоже, у тебя стандартный пятидесятый размер, – заявил Арни, оглядев меня сверху донизу.

– Почти.

– Вот список снаряжения. – Он сунул мне распечатку на синей бумаге и добавил: – Почти все есть в наличии, а чего не найдется на складе, я закажу. Иди за мной!

Мы пошли по узкому коридору, Арни отпирал один шкаф за другим. Я получил темно-синюю форму сотрудника патрульной службы Хейвен-Парка. На правом плече мундира красовался белый с золотом герб полицейского управления Хейвен-Парка, а на левом – нашивка в форме полумесяца с девизом: «Всегда начеку». Затем Арни выдал мне табельное оружие – «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра – и к нему кобуру и две запасные обоймы, а также фонарь «Маглайт», дубинку и переносную рацию – в общем, все как обычно. Затем Арни полез в ящик и вручил мне еще одну дубинку, только поменьше, сантиметров десять длиной, обтянутую кожей, с ремешком для крепления на запястье.

– Что это? – спросил я, подбросив странную штуковину в руке. Тяжеленькая – под килограмм…

– Усмиритель, – ответил Арни.

– Им, наверное, удобно по башке молотить?

– Угу.

– Ни разу не видел такого спецсредства. Вряд ли ее применение одобрят Национальная ассоциация содействию прогресса цветного населения и Американский союз защиты гражданских свобод! По-моему, она не входит в стандартный комплект…

– М-да… Что ж, если ты им не настучишь, я тоже никому ничего не скажу.

– Она мне что, серьезно пригодится?

– У нас – да. Отоваривай кого хочешь! – пошутил Арни.

К тому времени как мы с ним добрались до конца коридора, я нагрузился по самое не хочу. Потом Арни отвел меня в бывшую школьную раздевалку, посередине стояли скамейки, а по стенам – серые металлические шкафчики. Арни показал мне мой шкафчик и выдал кодовый замок.

– Комбинацию придумай сам. Перекличка проходит в спортзале. Потом ребята идут пешком к зданию управления и садятся по машинам. Идти недалеко – два квартала.

– Ясно!

– Надевай форму. Обувь мы не выдаем; то, что сейчас на тебе, вроде подходит. Как переоденешься, подваливай ко мне в кабинет.

Арни вышел из раздевалки. Я быстро переоделся, испытывая странное чувство. Последний раз я патрулировал улицы больше десяти лет назад, когда служил в ПУЛА. А сейчас время словно пошло вспять. Как будто с тех давних пор ничего не изменилось. Арни, как оказалось, умел здорово прикидывать размер на глаз – все подошло.

Закончив одеваться, я зашел к нему в кабинет, переделанный из бывшей тренерской за проволочной сеткой. Он сидел за изрезанным металлическим столом. Когда я вошел, он поднял голову.

– Сидит как влитая! – Арни явно гордился своим глазомером. Он достал из ящика стола черную коробку, открыл ее и вручил мне два золоченых металлических значка. – Твой жетон и кокарда, – пояснил он. – Вот фуражки закончились. Мы ведь расширяемся, теперь еще и Флитвуд охраняем, слыхал? Ничего, я заказал еще партию. У тебя какой размер? Шестьдесят три?

– Ну ты даешь, Арни!

– Да, у меня глаз – алмаз. Приколи к рубашке. Пока не получишь головной убор, кокарду носи в кармане. А теперь проваливай! Через двадцать минут за тобой явится наставник. Можешь подождать его на гандбольной площадке снаружи. Всего!

Я продел жетон в металлические петли на форменной рубашке и застегнул его. Номер шестьсот восемьдесят девять. Одет, обут и готов глушить мексиканцев дубинкой.

Когда я поступил в полицейскую академию Лос-Анджелеса в Элизиан-Парке, понадобилось восемь ужасных месяцев, чтобы заслужить форму и жетон. А сейчас… фарс какой-то.

Я вышел из спортзала на гандбольную площадку. Под старым безлистным вязом стояла деревянная скамья, я сел ждать Алонсо в скудной тени умирающего дерева. Поскольку я точно не знал, чего ожидать от новой службы, на всякий случай решил последовать совету, представленному на моем левом плече, и быть всегда начеку.

Глава 11

– У меня дело с одним типом из Флитвуда. Сейчас поедем туда, заодно я тебя со всеми познакомлю, – сказал Алонсо Белл, когда я сел на пассажирское сиденье его патрульной машины. Отъехав от бывшей начальной школы, он продолжал: – Наши позывные – Девятка. Мы пользуемся тем же кодом, что и в ПУЛА. На все утро у нас код десять-семь – чтобы нас не дергали на вызовы. Надо же все тебе показать!

– Отлично.

Мы поехали по торговой улице, Дистрикт-авеню, объехали весь Хейвен-Парк, промчались через соседнюю Висту и очутились во Флитвуде. Глядя на одноэтажные, ярко раскрашенные жилые дома с жухлыми газонами, я вдруг вспомнил:

– Ночью я слышал пальбу и сирены…

– А-а, наши зачистку проводили. Я был не в курсе, узнал обо всем только утром. Ночной патруль засек нескольких «калек» на бульваре Линкольна. Совсем обнаглели, пушерят в открытую… – Мой наставник имел в виду, что «калеки» в открытую торговали наркотиками.

Белл неодобрительно хмыкнул.

– Нам здесь такие дела ни к чему. Двух пацанов пристрелили, еще двух оформили. Конечно, поучили уму-разуму, пустили кетчуп… Отлично порезвились ребята!

– А «Чокнутых с Восемнадцатой улицы» вы не трогаете?

– «Чокнутые» нам отстегивают, поэтому на них распространяются законы гостеприимства. По-моему, вчера, в «Фуэго», я тебе все доступно изложил. – Алонсо сдвинул брови.

Я кивнул и стал смотреть на дома, мимо которых мы проезжали. Скудная растительность в палисадниках, ржавые «шевроле»… Здешний пейзаж нагонял тоску.

Вскоре мы подъехали к зданию флитвудской городской администрации. Сразу за ним раскинулась огромная унылая промзона.

Алонсо зарулил на стоянку, и мы направились в двухэтажное здание. Войдя, мой наставник сразу подошел к черноглазой красотке с блестящими волосами цвета воронова крыла. Свитер в обтяжку выгодно подчеркивал ее задорно торчащие грудки.

– Мариана Кончита Браун, – представил ее Алонсо. – Самая потрясная красотка во всем Флитвуде!

– Привет, Ал. Где ты пропадаешь? Почему никто из Хейвен-Парка больше к нам не заходит? – Мариана Кончита Браун улыбнулась Алонсо, он мне подмигнул. Очевидно, их связывали не просто дружеские отношения.

– Познакомься с моим новым напарником – он раньше служил в ПУЛА. Шейн Скалли, это Мариана Браун. Ее муж сейчас в Ираке.

Алонсо снова подмигнул; насколько я понял, он намекал на то, что спит с этой соломенной вдовушкой.

– Рад познакомиться, – сказал я.

– Мариана вертит здесь всеми как хочет, – пояснил Алонсо. – Армандо у себя?

Мариана нажала кнопку на телефоне:

– К вам сержант Белл, сэр!

Через несколько секунд из-за двери за спиной Марианы показался очень смуглый жабообразный коротышка средних лет. С черными сальными волосами, зачесанными назад, с лицом изрытым оспинами.

– Ничего не вышло, – буркнул Армандо без всякого вступления.

– Значит, надави на Кэла или Гордона – все ведь от них идет.

– Не выгораживай их, они подонки! И потом, меня не волнует, кто виноват. Твоя задача – сделать так, чтобы я получал свою долю!

Алонсо решил сменить тему и утихомирить жабообразного коротышку:

– Познакомься с Шейном, моим новым напарником!

Армандо покосился на меня и снова обратился к Алонсо:

– Ты понял? Чтобы кидалова больше не было!

– Я поговорю с ними, выясню, что произошло.

Армандо развернулся ко мне:

– Вы очень нас всех обяжете, если не будете забывать, как у нас здесь обстоят дела. Вот у Алонсо иногда случаются провалы в памяти! – Армандо хлопнул Белла по плечу, его жест показался мне не вполне дружеским. – В общем, сегодня до конца дня я должен получить свое. Позаботься!

Не попрощавшись, жабообразный Армандо скрылся за дверью позади Марианы. Та сидела, уткнувшись в компьютер, притворяясь, что не видела, как Армандо унизил Алонсо.

Мы вышли на улицу и вернулись к машине.

– Подумаешь, важная шишка, заседает в городском совете Флитвуда… Уж слишком он о себе возомнил. Пора его остудить немножко, – проворчал Белл, спуская пар. – Давай десять-восемь.

Я взял рацию:

– Говорит Девятый. Десять-восемь, готовы к работе. Мы в Северном парке во Флитвуде.

Диспетчер отозвалась быстро:

– Вас понял, Девятый. Подключаю Флитвуд.

Я выключил рацию и покосился на Алонсо. Унижение, пережитое в здании флитвудской городской администрации, не давало ему покоя. Ведя машину, он мрачно хмурился. Мы направились назад, в Хейвен-Парк. По пути я заметил огромный предвыборный плакат, на котором позировал мексиканец, боксер среднего веса Рокки Чакон. Он стоял лицом к камере, расставив ноги в классической боксерской стойке, выставив руки в перчатках. Под фотографией по-испански и по-английски было написано: «Голосуйте за чемпиона! Рокки Чакона – в мэры Хейвен-Парка!»

– Что это? – спросил я, ткнув в плакат пальцем.

Белл покосился на плакат и пробурчал:

– Это наша большая головная боль. С ним надо разбираться, причем быстро.

С минуту он ехал молча, а потом заговорил:

– Ты ведь слыхал о нем, да? Когда он еще выступал… Хуан Чакон по кличке Рокки. У него еще другая кличка была, Альборотадор.

– Альборотадор… Буян, верно? – Алонсо кивнул, и я продолжал: – Ну да, я его помню. Он очень недолго продержался чемпионом в среднем весе. А родом из какого-то грязного маленького городишка в Нижней Калифорнии.

– Сейчас он живет здесь. Получил американское гражданство. Вместе с мамашей открыл грязную забегаловку под названием «Мама касита» – «Мамин домик». Для мексикашек он настоящий герой, они все гордятся тем, как он здорово выступал на ринге. Сейчас баллотируется в мэры, обещает провести реформы. Если верить последнему опросу, проведенному «Хейвен-Парк курьер», у него есть все шансы на победу.

– А я думал, у Сесила Братано здесь все схвачено.

– Так и есть, но тебе надо понять, что в нашем городишке почти все нелегалы, а значит, голосовать эти козлы не имеют права. Во всем Хейвен-Парке только две тысячи зарегистрированных избирателей. Чтобы победить на выборах, много не надо. На этого Рокки Чакона никто и внимания не обращал. Реформатор хренов! Собирается, видите ли, покончить с незаконной эвакуацией и взятками! И вдруг раз – и он уже лидирует в предвыборных опросах! В общем, Рокки придется убедить снять свою кандидатуру. Либо пусть катится отсюда куда подальше. Кстати, поработать с ним тоже придется нам. Рокки не робкого десятка и пока сопротивляется.

Алонсо опустил светозащитный козырек и притормозил, мы повернули на бульвар Линкольна. Потом он свернул направо, в закоулок под названием Флауэр-авеню, и остановился напротив маленького, свежеокрашенного мексиканского ресторана под вывеской «Мама касита». Перед рестораном активно велись дорожные работы. Экскаватор взрыл асфальт и с ревом ездил туда-сюда, взметая тучи пыли и перегораживая крохотную стоянку перед заведением.

– Дорожные работы – наших рук дело, – улыбнулся Алонсо. – Их начали по распоряжению мэра Братано. На следующей неделе вскроют весь тротуар и почти всю проезжую часть. Пусть наш герой и его мамаша торгуют своими тако в огромном пыльном котловане! Раз он такой тупой, что не понимает намеков, пусть разоряется!

– Думаешь, немного пыли и шума сгонят его с места? – усомнился я.

– Может, и нет, но мы ведь одними дорожными работами не ограничимся… Пошли, сейчас я тебе покажу, чем мы займемся. Мое личное изобретение! – Алонсо ухмыльнулся.

Мы снова сели в машину и, проехав несколько кварталов, очутились на Пятьдесят восьмой, перед торговым центром. Посреди огромной витрины висел предвыборный плакат с портретом Рокки – точно такой же, какой мы видели по дороге. Рокки позировал голый по пояс, в боксерской стойке. И надпись та же самая, «Рокки Чакона – в мэры Хейвен-Парка!». Белл выхватил у меня рацию:

– Говорит Девятый. Мы у торгового центра на углу Пятьдесят восьмой и Флауэр. Вышлите два эвакуатора, а если получится, то и больше. Здесь целая куча незарегистрированных транспортных средств. Мы ждем на месте.

– Вас понял, Девятый. Ждите, сейчас подгоним эвакуаторы в торговый центр на углу Пятьдесят восьмой и Флауэр, – сказала диспетчер.

Алонсо дал отбой.

– Иди за мной. Сейчас покажу, как это делается.

Мы вышли из машины и побрели на стоянку.

Алонсо внимательно осматривал все машины и, если замечал на какой-нибудь наклейку с призывом «Чакона – в мэры», сразу же выписывал штрафную квитанцию.

– За что ты их штрафуешь? – удивился я. – Стоят вроде как положено, и номерные знаки с виду нормальные…

– Вот у этого задний габаритный фонарь не работает, – ответил Белл, разбивая фонарь дубинкой. – А с такой неисправностью, сам знаешь, эксплуатация транспортного средства запрещена. Так что отправится на спецстоянку!

Вдруг я вспомнил:

– Сегодня «Мигалка» закрыта по случаю Пятого мая. Как же они приедут?

– Они только штрафстоянку заперли, а сами не закрываются никогда. Жадные! Даже на Пасху работают!

И тут из своего предвыборного штаба выбежал сам Чакон. Росту в нем было всего где-то метр семьдесят, не больше, вес – килограмма семьдесят два, по моим прикидкам. Лет ему на вид было около сорока; на его грубоватом, довольно красивом лице сразу бросался в глаза сломанный нос. Судя по всему, он до сих пор пребывал в неплохой форме.

– Что вы делаете? Я только что видел, как вы разбили фару вон на той машине! – закричал он на Алонсо. – Вы занимаетесь этим уже неделю!

– Прошу вас, успокойтесь, пожалуйста, – преувеличенно вежливо ответил Алонсо. – Вернитесь внутрь. Это вас не касается.

Следом за Рокки на стоянку высыпали члены его предвыборного штаба, но они просто молча стояли и смотрели, как Алонсо бьет фары и зеркала заднего вида на их машинах и выписывает штрафные квитанции. Рокки Чакон оказался человеком мужественным – настоящим мачо. Я сразу понял, что он не привык сносить оскорбления.

– Вы полицейские. Вы не имеете права так поступать! То, что вы делаете, – противозаконно! – сказал он дрожащим от ярости голосом.

– А мы здесь сами представляем закон. – Белл разбил еще одну фару, выписал очередную штрафную квитанцию и нагло ухмыльнулся. – Ездить на машине с разбитым зеркалом или тормозными огнями противозаконно, – нравоучительным тоном продолжал он. – А поскольку эксплуатировать данные транспортные средства запрещено, их отбуксируют на спецстоянку. Завтра владельцы могут получить их в фирме «Мигалка». Штрафы они принимают наличными.

Чакон двинулся на нас, в его черных глазах зажглись опасные огоньки. Похоже, он готов был применить силу. И вдруг из штаб-квартиры выбежала седовласая плотная женщина и схватила Рокки за плечо:

– Нет! Не надо, Хуанито! Именно этого они и добиваются! Нет!

– Мама, но ведь они нарушают закон! Вот тот полицейский, о котором я тебе рассказывал. Он приезжает сюда каждый день. Они не имеют права!

– Пошли! – закричала она. – Оставь их! Пошли! Ты обязан! Хуанито, делай, как я сказала!

Мать снова потащила Чакона за рукав. Бывшего боксера, видимо, раздирали противоречивые чувства. Наконец он нехотя повиновался и, кипя от бешенства, вернулся в свой штаб. А мы с Алонсо продолжили крушить машины на стоянке. До того как из-за угла вывернул первый эвакуатор, мы успели раздолбать семь штук.

– Видишь, он уже почти дошел до ручки. Еще бы чуть-чуть – и он накинулся на нас с кулаками, – радостно сказал Алонсо, выписывая последнюю квитанцию.

Рокки Чакон наблюдал за нами в окно. Я видел, что он о чем-то спорит с матерью и своими помощниками, чьи машины у них на глазах увозили на штрафстоянку.

– Еще день-другой, и можно будет оформить его за нападение на сотрудника полиции. Как только его тощая задница окажется в комнате для допросов, я, можно сказать, на пальцах растолкую ему основные принципы местной политики… Можешь не сомневаться, мой урок он забудет не скоро!

Через несколько минут на стоянку вползли еще два эвакуатора. Сотрудники «Мигалки» споро вкатывали на платформы разбитые машины.

– Вот как делаются дела у нас в Хейвен-Парке, – самодовольно произнес Алонсо.

Переходя дорогу, я снова заметил в полуквартале от нас бежевый «шевроле» с тонированными стеклами. Зашагал было к нему, намереваясь посмотреть, кто в нем сидит, но не успел я подойти поближе, как машина со свистом умчалась.

Глава 12

В конце смены мы оба переоделись в штатское в раздевалке. Алонсо предложил отметить начало моей службы пивом в клубе «Фуэго». Мы вышли на стоянку, и он повез меня в клуб в своем новеньком «кадиллаке-эскалейде». По моим подсчетам, крутой внедорожник обошелся ему более чем в девяносто тысяч долларов: суперсовременный музыкальный центр, салон делюкс, хромированные диски. Неплохо для сержанта полиции с зарплатой шестьдесят пять тысяч в год! Я почти не сомневался, что на тачку он заработал, крутясь в «кафетерии самообслуживания» Хейвен-Парка.

Ехать пришлось совсем недолго. Скоро Алонсо уже заруливал на стоянку перед «Фуэго».

– Ну, что скажешь после первого дня? – спросил Алонсо, припарковавшись на месте для служебных машин у самого парадного входа.

– Как я посмотрю, здорово тут у вас все налажено. Крутись как хочешь и сам придумывай законы – по-моему, так? – улыбнулся я.

– Верно подмечено!

Алонсо толкнул дверь. По ушам снова ударила громкая музыка, льющаяся из полудюжины настенных динамиков. Зажигательные мелодии марьячи били наповал.

– Очень хочется вернуть машину! – прокричал я ему в ухо, чтобы он меня расслышал. – А «Мигалка» закрыта до завтра!

– Если знаешь нужных людей, для тебя все открыто! – ответил Алонсо. – Если хочешь, прямо сейчас тебе все и организуем – без проблем.

Я кивнул. Он жестом велел мне подождать, а сам направился в ночной клуб, где разыскал Мэнни Авилу в отдельной кабинке рядом с кухней. Что-то прокричал ему на ухо, показывая пальцем на меня. Мэнни улыбнулся и помахал мне рукой. Они обменялись еще несколькими словами, потом оба встали из-за стола и скрылись в служебном помещении за барной стойкой.

Через пять минут Алонсо вернулся и протянул мне конверт:

– Все устроено. Сейчас он звонит своему служащему, чтобы тот открыл штрафстоянку.

– А это что? – спросил я, взяв конверт.

– Твоя доля за восемь штрафов – восемьдесят баксов. Продолжай в том же духе, и через полгода будешь рассекать на собственном «эскалейде».

Я ухмыльнулся и, не вскрывая конверт, сунул его в карман.

– Поехали, сразу и заберем твою машину. Я тебя подброшу. Тут недалеко, всего несколько кварталов.

Мы вышли из клуба и сели во внедорожник Алонсо. Едва мы повернули за угол, я снова заметил сзади бежевый «шевроле».

– Видишь «шевроле» с тонированными стеклами? – спросил я.

– Ну.

– Я уже в который раз сегодня его вижу. Конечно, Хейвен-Парк – городок маленький, но не настолько же!

– Давай выясним, что им надо. Отстегнись!

Белл положил на сиденье рядом с собой личную пушку. Я последовал его примеру. Затем он прибавил газу и на полном ходу повернул направо, в переулок. Завизжали шины. Я успел увидеть, как бежевый «шевроле» проехал мимо. Алонсо развернул свой внедорожник на сто восемьдесят градусов и снова выжал из него все, на что тот был способен. Мы очутились прямо за «шевроле», его водитель надавил на газ, явно пытаясь оторваться от нас.

– Врешь, не уйдешь! Попался, голубчик! – сказал Алонсо, включая проблесковый маячок. Красные и синие огни осветили кузов «шевроле». Еще через полквартала Алонсо врубил сирену. Она завывала до тех пор, пока «шевроле» наконец не остановился у бордюра.

Мы с Алонсо схватили пушки и толкнули дверцы. Не успели мы выскочить на тротуар, как из «шевроле» вышли мужчина и женщина, оба они тоже были вооружены.

– Полиция! – заорал Алонсо.

– ФБР! – так же громко отозвалась агент Офелия Лав, подняв повыше свой жетон. – Уберите оружие!

– Знаю эту стерву, – сказал я. – Она и правда из ФБР.

– Ага. Вечно она сует свой нос в наши дела.

Поскольку устраивать перестрелку не было никакого смысла, все мы убрали оружие. Некоторое время все неловко переминались с ноги на ногу. Наконец Алонсо расплылся в широкой, неискренней улыбке.

На лице молодого, стриженного под ежик спутника Офелии Лав застыло нерешительное выражение. Мне показалось, что он только что выпущен из Академии ФБР в Куонтико. Агент Лав смерила меня испепеляющим взглядом.

– Неужели этот придурок уже получил здесь работу?! – с изумлением воскликнула она. В ее голосе звучало презрение; говоря, она не сводила с меня своих пронзительных светло-голубых глаз.

– Выбирайте выражения, когда говорите о сотрудниках полицейского управления Хейвен-Парка, – ответил Алонсо. – Хочу сразу предупредить: мне очень не нравится, когда моего стажера обзывают придурком.

– Значит, он теперь у вас окопался? Правду говорят: стоит где-нибудь в Лос-Анджелесе спустить воду, и дерьмо попадает в Хейвен-Парк.

– Все не унимаетесь? – буркнул я. – Мое дело в Лос-Анджелесе закрыто. Мне не предъявили никаких обвинений. Ваши действия квалифицируются как преследование!

– Я здесь работаю, – отрезала она. – Хейвен-Парк – мой участок. Я отслеживаю каналы контрабанды оружия, не забыли? Все нелегальное оружие попадает в Лос-Анджелес через этот городишко. Моя задача – перекрыть канал поставок.

– Вы бы лучше проконсультировались с мэром Братано, – посоветовал Алонсо. – А то нехорошо получается – пересечение полномочий. Незаконным оборотом оружия и бандой Восемнадцатой улицы занимается наше управление. Помощь федералов нам не требуется.

– Так ведь вы ничего не делаете, только берете у них взятки, и все.

– У вас есть доказательства или вы только пускаете пыль в глаза своему молодому помощнику?

Тощая Офелия Лав подобралась, вызывающе расставила ноги и оглядела нас сверху донизу в тусклом свете уличных фонарей.

– Я полноправный сотрудник полицейского управления Хейвен-Парка, – с жаром заявил я. – Если снова замечу вас у себя на хвосте, то предприму соответствующие действия.

– Делайте что хотите, – сухо отрезала она.

– Офелия, поехали! – позвал ее молодой напарник, неуверенно переминавшийся с ноги на ногу.

Она вразвалочку направилась к своему «шевроле». Вскоре они уехали.

– Что, уже приходилось иметь с ней дело? – Алонсо понимающе подмигнул.

– Из-за этой сучки меня вышвырнули из Лос-Анджелеса.

Алонсо Белл высадил меня перед штрафстоянкой. За проволочной сеткой меня уже поджидал латиноамериканец. Он открыл ворота, протянул мне ключи от моей «Акуры-MDX» и подождал, пока я заведу мотор. Я заметил на стоянке несколько машин из тех, что мы отправили сюда вчера. На всех красовались наклейки «Чакона – в мэры!».

Когда я выехал на улицу, ко мне подошел Алонсо и склонился над пассажирским окошком:

– Ну что, обратно в «Фуэго»?

– Я хотел поискать себе жилье поприличнее и придавить подушку, – ответил я. – Пока, до завтра!

– Неплохо провел первый день, напарник! – Алонсо помахал мне своим конвертом.

– Отлично, – кивнул я, доставая свой конверт, затем включил передачу и уехал.

Он смотрел мне вслед.