Текст книги "На острие ножа"

Автор книги: Стивен Джозеф Кеннел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

Пока Мита выясняла мои анкетные данные и печатала ответы на допотопной пишущей машинке «Ай-би-эм селектрик», она ни разу не улыбнулась и не изменила выражения лица. Она напечатала шапку, прокрутила лист бумаги и что-то допечатала внизу страницы. Компьютер, стоящий у нее на письменном столе, она так и не включила, чтобы прочесть о том, что меня обвиняют в намеренном развале дела и связи с подозреваемой в тяжком уголовном преступлении.

– Заполните остальное и распишитесь, – только и сказала она, глядя на меня так, словно я был засохшей кучкой птичьего помета на капоте ее машины.

Для заполнения анкеты я направился к столу напротив. Обернувшись, я заметил, как она украдкой пялится на мой зад. Ага, Мита, значит, и тебе ничто человеческое не чуждо!

Подав документы, я поехал искать себе подходящее жилье в Хейвен-Парке, хотя, прежде чем снимать квартиру или номер в мотеле на длительный срок, мне надо было устроиться на работу. Здешние заведения для приезжих не слишком мне понравились. Они как будто предназначались для выходцев из стран третьего мира. Наконец мой выбор пал на отель под названием «Хейвен-Парк-Инн», который показался мне чуть лучше остальных. Если меня примут в здешнее полицейское управление, попробую снять здесь номер.

Выбрав будущее жилье, я решил изучить местность. Объезд городка площадью два с половиной квадратных километра много времени не занял. Почти все кварталы были похожи друг на друга, как близнецы. Видимо, на озеленение местные власти предпочли не тратиться. Деловые улицы, вроде Линкольн-авеню или Пасифик, были сплошь, стена к стене, застроены одноэтажными магазинами, складами или авторемонтными мастерскими – довольно обшарпанными. В жилой части располагались в основном одноэтажные дома на одну семью типа бунгало, с арками в испанском стиле. На всех окнах – решетки, выкрашенные в традиционные мексиканские, то есть яркие, цвета. Несмотря на веселенькую расцветку, эти домики, может быть из-за решеток, нагоняли тоску.

Я проехал мимо клуба «Фуэго». В одиннадцать утра на стоянке у клуба машин почти не было. Ночной клуб расположился на Уиллоу-стрит. Он полностью соответствовал описанию Алонсо Белла: огромный красный сарай размером с крытый спортивный зал. По-испански «фуэго» означает «огонь», но, по-моему, у этого слова есть еще одно значение – «крутой».

На автостоянке при клубе без труда разместилось бы сотни две машин. Входа я издали не увидел, потому что его закрывала мощная арка. Зато совсем рядом с дверями, в тенечке, прохлаждалась патрульная машина полицейского управления Хейвен-Парка. К передней дверце своего транспортного средства прислонился сотрудник в форме, он курил толстую черную сигару. Меня он даже взглядом не удостоил, я быстро проехал стоянку насквозь и вырулил на улицу с противоположной стороны.

За все годы службы в полиции я еще ни разу не видел копа, который на дежурстве подпирал бы свою машину задом и курил сигару. Перед моими глазами как будто раскручивался паршивый мексиканский фильм.

Бросив последний взгляд на клуб «Фуэго» в зеркало заднего вида, я направился в сторону Висты. У выезда на скоростную автостраду мне на глаза попалось шикарное казино Велосипедного клуба с отелем – внушительный комплекс с неоновой вывеской, соблазняющей попытать счастье в покере, в том числе в той его разновидности, которая называется «пай-гоу». Не успел я и глазом моргнуть, как очутился во Флитвуде.

Часа через два я составил довольно ясное впечатление о двух городках. Хейвен-Парк и Флитвуд почти ничем не отличались друг от друга. По территории обоих протекала река Лос-Анджелес – настоящая речка-вонючка, полностью соответствующая окружающей картине всеобщей нищеты и совсем не радующая глаз.

В Хейвен-Парке я обратил внимание на бежевый седан «шевроле». Мне показалось, что «шевроле» едет за мной. Машина типа полицейской, только без опознавательных знаков и с тонированными стеклами. Я притормозил у тротуара и вывернул шею, стараясь заглянуть в салон «шевроле», но он пронесся мимо и тут же куда-то свернул.

Изучая местность, я заметил кое-что еще. Местная банда считалась ответвлением многочисленной и очень влиятельной испаноязычной преступной группировки – банды Восемнадцатой улицы. Бандиты, заправлявшие в Хейвен-Парке, называли себя «Чокнутые с Восемнадцатой улицы». Они расписали граффити почти все доступные стены и эстакады надписью «4–18». Агент Лав говорила, что банда Восемнадцатой улицы постепенно подминает под себя всю контрабанду оружия и наркотиков в Лос-Анджелесе; нелегальный товар поступает в город из настоящих «складских» городков, которые как грибы выросли к югу от нашей границы. В последнее время в США стало попадать столько новеньких автоматов российской сборки, что банда наконец стала объектом пристального внимания департамента внутренней безопасности.

Поскольку на улицах Хейвен-Парка «Чокнутые» чувствовали себя как дома, я совсем не удивлялся, видя повсюду их граффити. Недоумение вызывали другие образцы настенного творчества. Часто рядом с 4–18 красовались свеженаписанные эмблемы КК – тоже знакомые буквы. Они обозначают «Комптонские калеки». Так называется преступная группировка из южного Лос-Анджелеса, состоящая в основном из афроамериканцев. Мне показалось странным и несколько зловещим, что чернокожие гангстеры из Комптона, городка южнее Хейвен-Парка, начали метить стены на здешней, преимущественно испаноязычной территории.

Что же здесь происходит?

Глава 7

Когда в тот вечер в начале восьмого я подъехал к клубу «Фуэго», там уже было не протолкнуться. Огромная стоянка была заполнена наполовину. На всякий случай я решил не оставлять машину на слабо освещенной парковке, откуда, возможно, потом не выберешься. «Акуру» я поставил напротив стоянки, под уличным фонарем.

Одну сторону трехэтажного клуба занимал большой танцпол, размером с баскетбольную площадку. В другой половине разместился бар, где в основном и кучковались посетители. Из динамиков гремела музыка марьячи. Да уж, врубили так врубили, на всю катушку: от мелодий «Тихуана Брасс оркестра» можно было оглохнуть. Гости, в основном мужчины, громко орали, чтобы собеседники их услышали. От старого коврового покрытия, вытертого за много лет нелегкой службы, несло плесенью. На барной половине столпилось больше ста человек, а клуб все равно казался полупустым, настолько он был огромным. По залу сновали официантки-мексиканки с подносами. У танцпола музыка была не такой громкой; там за столиками расположились счастливцы, которые могли разговаривать, не слишком повышая голос. Сразу было видно, что там собрались люди серьезные.

Я подошел к стойке и взгромоздился на высокий табурет. Здесь пахло острыми мексиканскими закусками, которые подавали к пиву и коктейлям. Заказав себе бокал «Хайнекен», я принялся разглядывать шумную толпу.

На глаза мне попались несколько знакомых еще по ПУЛА, в основном они были в штатском. Одни перекрикивались – иначе расслышать друг друга было просто невозможно. Кое-кто играл в бильярд за столами с изрядно потертым сукном. Завсегдатаи разговаривали в основном на испанском. Разряженные субъекты бандитского вида с наколками беседовали с престарелыми мафиози в дорогих шелковых костюмах, рядом крутились копы в рубашках-поло и ветровках – пришли отдохнуть после смены. Да уж, пестрая смесь!

Надо было найти Алонсо Белла. Я медленно побрел по залу с пивом в руке. В одном конце барной стойки висел большой телевизор с плоским экраном, по нему шел футбольный матч с участием мексиканских команд. У стены лепились отдельные кабинки с диванчиками из кожзаменителя. Когда я проходил мимо одной из них, кто-то схватил меня за плечо:

– Вот ты где! А я тебя ищу, чувак!

Я обернулся и посмотрел в широкую и плоскую, как сковородка, физиономию Алонсо Белла. Он успел переодеться в штатское, из коротких рукавов рубашки выпирали мощные бицепсы.

– Я занял нам столик, иди за мной! – прокричал он мне на ухо.

Он повел меня по залу; несколько раз мы останавливались, и он знакомил меня с людьми, которых я в жизни не видел и подозревал, что вряд ли их запомню. Среди них попадались как гринго, так и мексиканцы.

– Знакомьтесь, Шейн Скалли, – говорил Алонсо. – Вот, хочет устроиться к нам. Шейна только что выгнали из большого зверинца в центре.

Наконец мы добрались до его столика, и он плюхнулся на диванчик. Я скромно присел напротив.

– Мое всегдашнее место! – завопил он. – Когда я здесь, столик никто не занимает!

– Интересно тут у вас! – проорал я в ответ, обведя зал рукой. – И копов ползала!

– Собралась вся утренняя смена, да и дневная вот-вот подтянется! – крикнул он в ответ. – Здесь у нас делаются настоящие дела! Вон тот парень, – он ткнул пальцем в невысокого остролицего мексиканца, – заместитель мэра Карлос Реал. Мы его зовем Реальный Реал. Карлос продаст тебе что угодно – от лицензии на ношение оружия до украденного младенца. Весь в делах, все время крутится… Как и мы все.

Так мы и сидели; Алонсо показывал мне копов, местных политиков и членов ОПГ «Чокнутые с Восемнадцатой улицы».

– «Чокнутые» здесь всем заправляют, – поучал Алонсо. – Сейчас у них главный вон тот тип. Его зовут Овьето Ортис.

Он показал мне человека лет сорока, который только что подошел к заместителю мэра и о чем-то с ним заговорил. Я сразу понял, что с жилистым и суровым Овьето Ортисом связываться опасно. На шее у него красовалась татуировка в виде большой цифры 18.

– Его называют Ноль-ноль-семь, потому что у него и имя, и фамилия начинаются на «О» и потому что у него, как у настоящего агента Ноль-ноль-семь, есть лицензия на убийство. Овьето считается здесь очень важной персоной, поэтому полиция смотрит на его художества сквозь пальцы. Не бесплатно, разумеется.

– Я поездил по Хейвен-Парку и по Флитвуду и везде увидел граффити «Комптонских калек»! – прокричал я через стол. – Раз «Чокнутые» здесь всем заправляют, почему «Калеки» метят стены?

– До того как сюда понаехали нелегальные иммигранты, здесь всем заправляли черные, но потом латиносы их вытеснили. Теперь черные пытаются вернуть свою прежнюю территорию. Дело может закончиться плохо. Мэр Братано открытым текстом велел нам убрать черных. Если мы видим их на наших улицах, то сразу арестовываем, а судья впаивает им сроки. Наша задача – освободить Хейвен-Парк и Флитвуд от черных, чтобы «Чокнутым» никто не мешал.

– Ты что, шутишь? Вы участвуете в бандитских разборках?!

– У нас здесь свои законы. Можно назвать их «принципом самообслуживания». Как в закусочной самообслуживания, понимаешь? Копы стоят в очереди и кладут себе на подносы все, что хотят. Ты, наверное, слышал, что новичкам у нас платят очень мало? – Он расплылся в улыбке.

– Ну да… Кажется, всего пятьдесят пять кусков в год?

– Пусть тебя это не волнует, друг! – рассмеялся Алонсо. – Если уж ты усвоил принцип самообслуживания, то скоро будешь огребать больше, чем какой-нибудь долбаный банкир! У нас тут все крутятся как могут. Месяц назад один наш капрал – представляешь, вшивый капрал! – за две недели огреб на откатах двадцать пять кусков! Так что вливайся в наши ряды, братан, и бери что хочешь. Не пожалеешь!

– Ты меня накалываешь!

– У нас здесь все как в Мексике. Хейвен-Парк – заштатный городишко, где все продается и покупается. Все, что приносит доход, как будто плывет по реке против течения. Постепенно все входят во вкус… Воры платят отступные копам, все несут откаты в городскую администрацию и лично мэру. Блат, взятки, круговая порука – все как полагается! Клубом «Фуэго» владеют два брата, Мэнни и Гектор Авила. Кроме клуба, им принадлежит компания грузоперевозок «Мигалка»; они заключили эксклюзивный контракт на эвакуаторские услуги в Хейвен-Парке и Флитвуде. Такой контракт стоит целое состояние.

– Чем они занимаются?! – закричал я. – Эвакуируют машины?

– Ну да. Мы выписываем квитанции за парковку в неположенном месте, и машины отправляют на спецстоянку. Чтобы получить свою машину назад, владельцы платят братьям Авила по двести долларов. Треть братья отстегивают мэру, а десять процентов достается копу, который выписал штраф. Вот и считай: отправишь на штрафстоянку десять тачек в день – получай в конце смены подарочек от братьев Авила, конверт с двумя сотнями баксов! Если хорошо потрудился целую неделю, в воскресенье получаешь еще и премию. За год реально сколотить пятьдесят кусков! Вот так, доллар к доллару, а ведь, помимо штрафов за незаконную парковку, и другие возможности есть! Так что на низкую зарплату тут у нас никто не жалуется!

Диск с музыкой марьячи закончился; на миг в «Фуэго» стало тихо, и посетители перестали кричать. Я сообразил: возможно, здесь не случайно так шумно. Если кто-то захочет записать чей-нибудь разговор на пленку, ничего не выйдет…

В минуту затишья я уточнил:

– Ты, значит, отправляешь десять тачек в день на штраф-стоянку?! – Пожалуй, многовато для такого маленького городка.

– Все зависит от тебя. У некоторых наших получается. Здешние придурки почти все живут без документов. В Хейвен-Парке и Флитвуде полно сезонников, которые даже собственной тени боятся. Они платят две сотни за то, что мы возвращаем им машину, иначе их ржавые жестянки продают с аукциона, а мы получаем процент с продаж. Но самые лучшие клиенты – садовники и уборщики, потому что их колымаги нужны им постоянно, каждый день. Покажи мне любой пикап с садовым пылесосом, и я уж придумаю, как прищучить владельца. Помню, одного гастарбайтера я штрафовал шесть раз за два месяца. Потом он куда-то переехал, и я очень расстроился… – Алонсо сокрушенно улыбнулся и хлебнул пива.

Поставили новый диск, нам снова пришлось повышать голос. Вечер продолжался. Алонсо растолковывал мне, как обстоят дела у них в Хейвен-Парке и как можно получать прибавку к скромному жалованью. Например, он поведал мне о совместных рейдах санитарной и пожарной инспекции по проверке мексиканских ресторанчиков и других мелких предприятий. Пока им не платят наличными, инспекторы угрожают закрыть ресторан или, например, опечатать кухню. Во Флитвуде полиция почти в открытую крышует бандитов. Командиры смен еженедельно получают от главарей конверты с наличными – гонорар за то, что банда Восемнадцатой улицы беспрепятственно орудует на улицах обоих городков.

– Но, уж раз усвоил «принцип самообслуживания», ты должен запомнить: надо делиться. Себе оставляешь половину, а вторую несешь непосредственному начальнику. В конце концов долю от всех откатов получает лично мэр, Сесил Братано. А еще очень важно законтачить с братьями Авила, – поучал Алонсо. – Если они решат, что тебя можно взять на работу в полицейское управление, считай, вопрос улажен.

– И не важно, что скажет Рикки Росс?

– Рикки – никто. Алкаш, канцелярская крыса! Мэр Братано поставил его на должность, потому что Рикки все по фигу. По-настоящему всем управляют Гектор и Мэнни Авила. Они тоже отстегивают мэру по-крупному. Потому и получили супервыгодный контракт на эвакуаторские услуги. Они управляют всей политической жизнью в обоих наших городишках, а также руководят теневым бизнесом!

– Странно, что вы до сих пор выходите сухими из воды, – заметил я. – Особенно после скандала в Мейвуде и Кадэхае, чьи власти и стражи порядка попались на взятках.

– То, что творилось в Мейвуде и Кадэхае, – просто детские игрушки по сравнению с тем, что происходит у нас!

Алонсо поднял голову и широко улыбнулся, увидев знакомых:

– Вон Гектор и Мэнни! Наверное, только что приехали! Сейчас я тебя с ними познакомлю. Ты, главное, найди к ним подход. Оглянуться не успеешь, как получишь новую патрульную тачку и будешь охранять порядок в Хейвен-Парке и Флитвуде!

Глава 8

Алонсо встал из-за стола и подошел к какому-то смуглому мозгляку, чьей отличительной особенностью были жесткие усики, похожие на проволочную мочалку для мытья посуды. Наклонившись к Алонсо и послушав его с минуту, мозгляк развернулся и помахал рукой субъекту с жесткими, как проволока, волосами. Я сразу понял, что они родственники: семейное сходство бросалось в глаза. Разве что второй субъект оказался постарше и покрупнее да волосы и усы у него были не черные, а цвета перца с солью. Вскоре Алонсо подвел обоих к нашему столу и усадил на свой диванчик. Едва устроившись, братья Авила принялись внимательно разглядывать меня.

– Гектор и Мэнни Авила, познакомьтесь с моим старым приятелем. Мы с ним вместе служили еще в ПУЛА. Шейн Скалли! – заревел Алонсо, перекрикивая музыку.

– Como se? – спросил Мэнни. – Как дела?

– A viente, – ответил я. – Помаленьку.

– Habla español, – улыбнулся он, поворачиваясь к брату. – Ишь ты! По-испански говорит!

– Sí, poquito. Es necesario para la policía en Los Angeles. [3]3
  Так, немного. Это необходимо для полицейских Лос-Анджелеса (исп.).


[Закрыть]

– Buena, [4]4
  Хорошо (исп.).


[Закрыть]– сказал Мэнни, снова глядя на старшего брата. Гектор по-прежнему сидел с непроницаемым видом.

– В полицейском управлении Лос-Анджелеса у Шейна возникли разногласия с руководством. Его поймали на том, что он развалил дело за деньги, да еще и трахался с подозреваемой – она la bonita, chica de cinema. [5]5
  Красотка, киноактриса (исп.).


[Закрыть]– Алонсо Белл широко улыбнулся.

Очевидно, кто-то в Хейвен-Парке решил перестраховаться, заглянул на сайт «Адспол» и прочел мое досье. Только в Хейвен-Парке, в отличие от других мест, мои прегрешения стали не поводом для немедленного изгнания, а отличной рекомендацией. Мэнни расплылся в улыбке:

– Это не такая серьезная проблема!

– Мы навели справки, – продолжал Алонсо. – Шейн уже пробовал устроиться в другие полицейские управления, но при таком послужном списке никто не желает брать его на работу. Ему очень хочется остаться в правоохранительных органах. Я в общих чертах разъяснил ему наши принципы. По-моему, он впишется.

– Видите, Алонсо ручается за вас… У вас очень хороший compadre, [6]6
  Коллега (исп.).


[Закрыть]– сказал Мэнни Авила.

Гектор по-прежнему молчал и мерил меня подозрительным взглядом.

– Вот только с Риком Россом у меня давние счеты, – сказал я. – Вряд ли он захочет принять меня на работу.

Мэнни пренебрежительно махнул рукой.

– Росс – как мадам в борделе, – заявил он по-испански. – Дешевый сутенер. О чувствах такого человека не нужно беспокоиться.

– Приятно слышать, – ответил я.

– Раз за вас поручился наш друг Алонсо, это уже совсем другой разговор! – проорал Мэнни, перекрикивая музыку. Он широко улыбнулся Алонсо и положил руку тому на плечо. – Раз Алонсо говорит, что вы хороший человек, значит, считайте, что дело сделано!

– Что я тебе говорил? – улыбнулся Алонсо.

Неожиданно в разговор вступил Гектор, старший и более серьезный из двоих братьев:

– Вы должны понять, что с этой минуты от вас ждут определенных действий. У нас есть правила и непреложные законы. Алонсо вам все объяснит, но вы должны усвоить, что наши законы нарушать нельзя. Comprende? Понимаете?

– Да, понимаю.

– Придется кое-кого подмазать, – продолжал Гектор. – Как вы к людям, так и они к вам!

– Что ж, законно, – кивнул я.

– Хорошо. Завтра вы пойдете к капитану Тэлботу Джонсу. Он примет вас на работу.

Братья пожали мне руку.

– Добро пожаловать в полицейское управление Хейвен-Парка! – сказал Мэнни Авила.

Так я попал в самое худшее полицейское управление в Америке.

Потом мы с Алонсо пили пиво. Попутно он знакомил меня с новыми сослуживцами, в том числе и с Тэлботом Джонсом, чернокожим здоровяком устрашающей наружности. Позже Алонсо рассказал, что Джонса уволили из полиции нравов за неправомерное применение силы. В Хейвен-Парке Тэлбот Джонс возглавлял патрульную службу, а также временно исполнял обязанности заместителя начальника управления.

К концу вечера я немного перебрал. Мы с Алонсо вышли из «Фуэго» в первом часу ночи. Как ни странно, под фонарем моей «акуры» не оказалось.

– Вот тебе раз! – удивился я. – Где моя тачка?

– Эвакуировали на штрафстоянку. Извини! – Алонсо улыбнулся.

– Я ведь припарковался в разрешенном месте! Здесь нет знака «Стоянка запрещена»… Так в чем же дело?

– Добро пожаловать в Хейвен-Парк! – Он широко улыбнулся.

Вот уже третий раз за день я услышал эти слова.

Глава 9

Алонсо высадил меня у отеля «Хейвен-Парк-Инн» и велел завтра к девяти явиться к Тэлботу Джонсу.

– К завтрашнему утру братья Авила все устроят, – повторил Алонсо перед тем, как уехать.

Я поднялся к себе в номер, не снимая одежды, рухнул на кровать и уставился в потрескавшийся бурый потолок. И обивка мебели, и занавески воняли прогорклым жиром. Не иначе как прежние постояльцы готовили тако на электроплитке! День оказался длинным, но насыщенным. Я не знал, что ждет меня впереди, но был уверен в одном: меня поставили в общую очередь в их «кафетерии самообслуживания».

Спал я плохо. Часа в два ночи проснулся, услышав выстрелы и вой сирен. Правда, я так и не понял, где стреляли. Похоже, где-то неподалеку от отеля… До пяти я вслушивался, а потом забылся тревожным, беспокойным сном.

Мне снилось, что я снова поступил в Лос-Анджелесскую полицейскую академию в Элизиан-Парке; курсантская форма лежала у меня в небольшой холщовой сумке. На мне были джинсы и свитер с эмблемой ПУЛА. Меня душило радостное волнение, ведь я всегда мечтал служить в ПУЛА. Только поступив в академию, я наконец поверил, что моя мечта сбылась.

– Будет клево, – сказал я парню, стоящему рядом со мной в строю. Скорее бы началась учеба…

Проснувшись в семь, я вспомнил, где нахожусь, и хороший сон тут же испарился.

В полицейское управление Хейвен-Парка пришлось идти пешком. Правда, путь оказался коротким: два с половиной квартала по Пасифик-авеню. Утром я принял душ, но чувствовал себя грязным. Толкнув тяжелую застекленную дверь с золотыми буквами, я очутился на новом месте службы. Объяснил вольнонаемной дежурной, кто я такой, и она повела меня к Тэлботу Джонсу. Мы долго шли по длинному коридору, украшенному старыми черно-белыми снимками арестованных в Хейвен-Парке еще в сороковых годах.

Тэлбот Джонс, облаченный в форму, сидел за большим столом красного дерева. Кабинет у него оказался образцовым: на стенах почетные грамоты, дипломы и фотографии, на которых замначальника пожимает руки политикам и бизнесменам. На одном снимке Джонс стоял рядом с Рикки Россом, рыжим мозгляком с хитроумно зачесанными жидкими волосами. С виду Росс казался вполне безобидным – для тех, кто его не знал. Я отлично помнил кровожадный блеск в его светло-карих глазах!

Над столом Тэлбота Джонса висел также непременный атрибут подобных кабинетов: снимок команды детской бейсбольной лиги Хейвен-Парка. Не без удивления я прочитал подпись: оказывается, спонсором детской команды выступала местная ассоциация помощи бывшим заключенным. Улыбались довольные детишки. Над ними два тренера держали растяжку с надписью: «Попрощайся с тюрьмой!» Очень полезный спонсор… Возможно, когда юные бейсболисты подрастут, они воспользуются помощью ассоциации. По старой памяти.

Кроме того, в кабинете висело несколько фотографий низкорослого, но плотного латиноамериканца в белой панаме – очевидно, он питал пристрастие к этому головному убору. Поскольку лицо этого человека не раз мелькало на страницах других печатных изданий, я сразу узнал его – мэр Хейвен-Парка Сесил Братано.

– А-а-а, Скалли! – прогудел Тэлбот после того, как я заново представился ему по всей форме. Как будто вчера мы с ним вместе не пили в ночном клубе «Фуэго». Он посмотрел на лежащую перед ним компьютерную распечатку. – Значит, тебя вышибли из Лос-Анджелеса…

– Произошло недоразумение, – ответил я.

– Давай не будем пудрить друг другу мозги, идет? Вот тут передо мной лежит твое досье из ОСБ. Ты там здорово обгадился – они до сих пор отмываются.

– Будь по-вашему, капитан…

Я еще не до конца разобрался, как вести себя с новым начальником. Не хотелось сразу портить с ним отношения. Судя по всему, Тэлбот Джонс, громадный двухметровый чернокожий головорез, шутить не любил. Знавал я таких, как он. Люди его склада молчат, но внутри кипят от бешенства. С другой стороны, его самого выкинули из полиции нравов за то, что он без нужды избивал сутенеров. Вряд ли мои подвиги способны его отпугнуть…

Джонс побарабанил пальцами по моей анкете.

– Здешнюю обстановку сечешь? – спросил он.

– Алонсо Белл меня просветил. Капитан, я не склочник. Надеюсь, мы сработаемся.

Джонс нахмурился и снова принялся изучать мое досье.

– Здесь написано, что ты метко стреляешь и что у тебя большой опыт работы. Все верно?

– Да, до того маленького недоразумения, о котором вам все известно, был на хорошем счету.

– Угу, – буркнул он, по-прежнему не глядя на меня. – Насколько я понимаю, вчера ты познакомился с братьями Авила. Они растолковали тебе свои правила игры?

– Да. Мне кажется, я примерно понял, чего от меня ждут.

Джонс оторвался от бумаг и посмотрел на меня в упор.

– Ладно, Скалли! А теперь послушай, что я скажу. Здесь работа не такая, к какой ты привык в Лос-Анджелесе. У нас свои методы. Почти все жители Хейвен-Парка и Флитвуда – нелегалы без документов. Но мы не какая-нибудь, прости господи, Служба иммиграции и натурализации! Мы не хватаем людей за то, что они находятся на нашей территории без документов. Все они приезжают в Хейвен-Парк в первую очередь потому, что наш город предоставляет им убежище. Понял?

– Понял.

– Полицейское управление встроено в единую вертикаль власти с городской администрацией. Знаешь, что это значит?

– Все подчиняются приказам непосредственного начальства, вплоть до мэрии.

– Вот именно. Один шаг в сторону, против течения, один намек на несогласие – и ты уволен. Нам здесь не нужны борцы за справедливость типа шерифа Уайатта Эрпа с Дикого Запада или адвоката-радикала Уильяма Кунстлера. Твоя задача – играть по правилам городских властей. Будешь соблюдать наши законы – и все будет гладко, как по-писаному.

– А ваши правила и законы где-нибудь записаны? Можно на них взглянуть? – осведомился я.

– А то! – Джонс подтолкнул ко мне брошюрку. – Скалли, ты вообще как, сообразительный?

– Стараюсь.

– Не отрывайся от коллектива и не пытайся изменить существующий у нас порядок вещей. Вот, почитай. Здесь говорится, что сотрудник полицейского управления Хейвен-Парка обязан неуклонно придерживаться принципов нашей работы и разбираться с уличными происшествиями в соответствии с приказами, перечисленными здесь в письменном виде. Никакой самодеятельности, никаких закулисных сделок! Конечно, про откаты я не говорю. Как говорится, дают – бери, но не забывай отстегивать вышестоящему начальству установленную долю, а именно половину!

– «Принцип самообслуживания»…

Джонс долго молча смотрел на меня. Потом кашлянул и спросил:

– Знаешь, где местная начальная школа?

– Не знаю, но выясню.

– Через два квартала, на Пайн-стрит. Начальная школа была там раньше, а сейчас наше управление разместило в здании тренировочную базу и склад. Найдешь завскладом Арнольда Бейла. Он выдаст тебе обмундирование, комплект патрульного и проведет инструктаж. Раз ты служил в ПУЛА и вроде не полный идиот, пока обойдемся без курсов повышения квалификации. Сразу приступишь к охране общественного порядка в Хейвен-Парке. После того как мы получили флитвудский контракт, у нас нехватка личного состава, новички нам очень кстати. Кое-какие экзамены тебе придется сдавать, но попозже.

– Очень вам признателен, сэр!

– На время испытательного срока твой наставник и командир сержант Алонсо Белл. Он за тебя поручился, поэтому будет тебя обучать.

– Я очень рад, сэр.

– И еще кое-что. Первое. Мы здесь не для того, чтобы служить и защищать, как внушают копам в Городе ангелов. Выкинь из головы все громкие слова. Если начнешь защищать сборщиков салата, которые живут в нашей дыре, тебе кранты. Не пытайся с ними подружиться. Все они козлы! Второе. В нашем управлении забудь о равных возможностях. Баб мы на работу не берем. Если ты за бабское равноправие, отправляйся в другое место. Латиносов у нас тоже мало, раз-два и обчелся. В основном сотрудники черные или белые, ну, еще несколько азиатов. Мне тут сказали, что ты немножко шуруешь по-испански, это очень кстати. Далее, борцы за свободу нам не нужны. И долбаный полицейский профсоюз нам тоже ни к чему. Нам и так хорошо. А если тебя что-нибудь не устраивает… никто тебя не держит, выход вон там. – Он ткнул пальцем мне за спину.

– Капитан, меня все устраивает, – сказал я.

– Подними правую руку.

Я поднял.

– Пользуясь властью, данной мне городом Хейвен-Парк, штат Калифорния, торжественно клянусь, что я, Шейн Скалли, буду подчиняться всем статьям, обязательствам и положениям, изложенным в уставе полицейского управления, и приложу все силы, чтобы ревностно исполнять обязанности сотрудника полиции Хейвен-Парка. Да поможет мне Бог!

Я начал было повторять длинный и путаный текст, но капитан Джонс меня прервал:

– Не повторяй. Не в бойскауты поступаешь! Скажи только «да».

– Да.

– Добро пожаловать в полицейское управление Хейвен-Парка! А теперь – марш в начальную школу, к Арни Бейлу.

Я вышел из кабинета Тэлбота Джонса и понял, как устал. Надоело ходить пешком. Скорее бы вернуть «акуру»! Я отправился в дежурную часть, позвонил в эвакуаторскую фирму «Мигалка», но звонок сразу же переключился на автоответчик. Я с удивлением услышал, что по случаю праздника фирма закрыта.

– Какой сегодня праздник? – поинтересовался я у вольнонаемной сотрудницы за окошком.

– Синко де майо – Пятое мая. [7]7
  5 мая мексиканцы отмечают День победы при Пуэбло. 5 мая 1862 года мексиканские солдаты одержали победу в сражении с французской армией, после чего был свергнут длившийся три года монархический режим Наполеона III и мексиканской партии консерваторов. Этот день по праву называют Днем независимости Мексики. Особенно широко отмечают в США (в Калифорнии, Аризоне, Нью-Мексико и Техасе).


[Закрыть]– Она изумленно вытаращила на меня глаза.

Можно подумать, я спросил, когда Рождество!

Из здания городской администрации я вышел новоиспеченным сотрудником полицейского управления Хейвен-Парка. Итак, я снова в строю! Причем на работу меня устроили местные мафиози, а поручился за меня мошенник.