Текст книги "Приключения Виконта Адриланки"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 77 страниц)

– Да. Я только что увидела вас и приняла решение поговорить с вами. Но когда я была уже недалеко от вас – это было примерно полтора часа назад, я думаю – мне показалась, что я краем глаза заметила его силуэт. Я немедленно решила следовать за ним, что и сделала.

– А. И вы нашли его?

– Нет, но я нашла место, где начинается довольно крутая тропинка, ведущая сюда, к вам, и где я привязала свою лошадь.

– Место, где-

– Да. И моя лошадь исчезла. Я убеждена, что он украл ее.

– Как, он украл лошадь?

– Я уверена, что он это сделал.

– Это совершенно замечательно.

– Это еще почему?

– Я только что убедил себя, что он должен быть аристократом, а теперь вы говорите мне, что он, вместо этого, лошадиный вор.

– А вы думаете, что эти два понятия несовместимы?

– Да, я так думаю.

– Тогда вам придется узнать жизнь получше.

– Да, похоже я должен. Но тогда, должно быть, это его лошадь, которую я нашел вчера с перерезанным горлом. И, похоже, у нее была сломана нога.

– Да, это все может объяснить.

– То есть?

– Лошадь Гальстэна сломала ногу, он украл мою, следовательно я возьму вашу.

Вадр начал было протестовать, потом подумал, вздохул и кивнул, – Ладно, берите, – буркнул он.

Грита кивнула. – И, кстати, вы не знаете, где этот Гальстэн сейчас?

– Он только что проскакал вон в том направлении, – сказал бандит, указывая на запад. – И вот доказательство: я подумал, что это вы, так как узнал лошадь.

– Неужели? – сказала Грира, вытаскивая приближающее стекло, которое она приставила к глазу. И она умела неплохо использовать это стекло, что мы и докажем несколькими следующими словами, – Похоже на то, что он говорит с целым конным отрядом.

– Тогда это его союзники, – сказал Вадр. – И у меня были такие, но я не знаю, где они.

– Они со мной, – сказала Грита.

– Как, с вами?

– Да, теперь они служат мне.

– Да, но они мои.

– Нет, сказала Грита. – Они мои.

– И все-таки-

– Где ваша лошадь?

Вадр вздохнул. – По другую сторону этой рощи.

– Хорошо, – сказала Грита, убрала приближающее стекло в небольшой мешочек, висевший у нее на поясе и из которого она достала его, а оттуда, в свою очередь, вытащила то, что оказалось узким цилиндром из какого-то металла, возможно меди, так он имел золотисто-красный оттенок.

Вадр нахмурился. – Мадам, могу ли я спросить, что это за штука, которую вы держите в руке?

Грита кивнула. – Это одно из моих собственных изобретений. Его функции напоминают функции искры-камня, но намного более сложны, так как мне требовался прибор, основанный на силе Моря Аморфии, а не Орба. Я, однако, проделала с ним определенные проверки, и убеждена, что он сделает то, что я желаю, хотя и по-своему.

– То есть вы собираетесь устроить взрыв?

– Да. Как вы видите, этот конец, отмеченный маленькими черными полосками, я держу в руке. А другой конец-

– Да, другой конец?

– Он указывает туда, куда я желаю, чтобы была направлена его разрушительная сила.

– Да, но вы направили его прямо на меня.

– Вы очень наблюдательны.

– То есть вы собираетесь использовать эту штуку против моей персоны?

– Признаюсь, что вы совершенно точно угадали мое намерение.

– Я прошу вас подумать еще раз.

– Увы, мой дорогой бандит, это совершенно невозможно. Я украла вашу банду, и я собираюсь украсть вашу лошадь. И, вы понимаете, оставить вас, знающим все это, в живых, было бы в высшей степени неразумно.

– Итак вы собираетесь убить меня?

– Точно. И, к тому же, в это самое мгновение, немедленно.

– Мне бы хотелось найти способ убедить вас изменить свое намерение.

– Увы, – сказала Грита, – это маловероятно.

Вадр вздохнул.

Примерно в это же время Каврен сказал, – А что-то вижу.

– Что вы видите? – спросил Айрич.

– Я вижу, или, скорее, я думаю, что видел движение вон на том утесе.

Айрич нахмурился и внимательно посмотрел туда, потом пожал плечами и сказал, – Я не вижу ничего, но не сомневаюсь в вас.

– Сейчас я тоже не вижу ничего, и стал сомневаться в самом себе, Айрич, – хихикнул Кааврен. – Но, тем не менее, давайте отправимся в том направлении.

– С этим планом я полностью согласен.

Кааврен кивнул и повел маленький отряд вперед.

Пока он так делал, на некотором расстоянии позади него Пэл разговаривал с Драконлордом по имени Тсанаали э'Лания, и сказал, – Час назад они были на том утесе.

– Тогда именно туда мы и пойдем, – сказал Тсанаали.

– Они могли уйти оттуда.

– Естественно. Но могли и не уйти. И, даже если они ушли, должны остаться следы, так как, как вы понимаете, склоны гор покрыты снегом.

– Да, – сказал Пэл. – Я охочусь за ними уже довольно долго. Я бы не хотел потерять их теперь.

Тсанаали бросил на него неприязненный взгляд, потом сказал, – Я не понимаю, почему эти люди так важны моему командиру, леди Суэре.

– Нет, не важны.

– Как, не важны? Но, тем не менее, ее приказы-

– Ваша леди Суэра уже заменена на лорда Изаака.

– Какого Изаака? Надеюсь не на того, который является младшим офицером в штабе Суэры? Ему едва ли исполнилось даже двести лет.

– Что до этого, не могу вам сказать. Но что так оно и есть, сомнений нет.

Капитан развел руками. – Тогда почему они так важны для Изаака, кто бы он не был?

– Ну, на самом деле они важны только лорду Кане.

– Его Величеству?

– Ну хорошо, – сказал Пэл, пожимая плечами. – Его Величеству.

– Да, но почему эти люди важны его величеству?

– Потому что эти люди помогали одной леди, которую – Его Величество – хочет остановить любой ценой.

Лейтенант (номинально Тсанаали носил именно это звание) кивнул и сказал, – Тогда, по вашему мнению, мы должны проследить за ними, надеясь, что они приведут нас к ней, или мы должны убить их всех?

– Они не знают, где она.

– Вы уверены в этом?

– Да.

– Как?

– Что как?

– Как вы можете быть уверены в этом?

– А что бы вы сделали, если бы вашему кавалерийскому отряду стала угрожать копейная фаланга?

– Э? Ну, я приказал бы им рассредоточится, оставаться верхом и обогнуть ее с обеих флангов.

– Откуда вы знаете, что это самая правильная тактика?

– Это моя профессия – знать такого рода вещи.

– Абсолютно точно, – сказал Пэл, кланяясь.

Тсанаали бросил сердитый взгляд на Пэла и сказал, – Хорошо, но что мы должны сделать, когда найдем их?

– Уничтожить их, конечно, если сможете.

– Хорошо.

– И, мой дорогой Лейтенант, есть еще один вопрос.

– И какой же?

– Как я называю Его Величество принадлежащим ему титулом, так и вы, будьте так добры, называйте меня моим.

Тсанаали сжал челюсти, потом сказал, – Я получил приказ следовать всем вашим указаниям, Ваша Светлость, – Последние два слова с видимым трудом прошли через рот Драконлорда, – поэтому я сделаю все, как вы сказали.

– И это будет самое лучшее из всего, что вы можете сделать, поверьте мне.

– Ваша Светлость останется с нами?

– Я? Ни в коем случае, уверяю вас. Я поеду вперед, что проверить обстановку и убедиться, что они еще там; и если их уже там нет, узнать, куда они уехали.

– Хорошо, – сказал Драконлорд, который вполне резонно предположил, что Йенди собирается сделать не что иное, как избежать участия в сражении.

Пэл повернул голову в его сторону. – Мой дорогой Лейтенант, – сказал он.

– Да, Ваша Светлость?

– Скорее всего это будет довольно трудная битва, учитывая еще несколько других обстоятельств, к тому же все может случиться, будущего не знает никто. Вы знаете, что Изаак приближается к Горе Дзур с севера, тогда как Брор делает то же самое с запада.

– Брор?

– Да, некая Леди Брор, которая заменила Тончина.

– Я не знаю, кто это такая.

– Я тоже. Но это не имеет значения, важно лишь то, что может произойти.

– Да? И что же?

– Может так случиться, что вы не переживете эти битвы.

– Это всегда возможно, так как я солдат.

– Может так случиться, что и я не переживу эти битвы.

– Это всегда возможно, так как вы шпион.

– Но, – холодно продолжал Пэл, – если так случится, что мы оба переживем эти битвы, тогда, когда все будет кончено, я даю вам слово, что вырежу вам сердце.

– Вы так думаете?

– Да. Я вырежу вам сердце и накормлю им ваши мертвые губы, которыми вы сейчас имеете честь насмехаться надо мной.

– Что ж, посмотрим.

– Да, посмотрим.

Тсанаали ответил на этот комплимент резким кивком, после чего повернулся к своему отряду и дал сигнал двигаться вперед. Пэл, со своей стороны, повернул свою лошадь назад и поскакал к подножию Южной Горы.

Как раз в это время Кааврен и его друзья скакали к тому же самому месту. Они были ближе, но двигались медленнее.

Грита нашла лошадь Варда и повела ее туда, где ее ждали остатки того, что когда-то было бандой Варда, а теперь стало ее. Эту банду она, в свою очередь, повела туда, где ждали Пиро и его друзья, глядя на плотное облако пыли, которое предшествовало отряду Тсанаали. На самом деле они следили за ним с таким вниманием, что на время забыли о более маленьком отряде – то есть об отряде Кааврена – точнее до того момента, когда он оказался менее, чем в ста ярдах от них.

Именно Тазендра наконец заметила эту группу, слегка толкнула локтем Пиро и указала на нее.

– А это еще кто? – сказал Пиро, хмурясь и вытаскивая свой меч. Тазендра и Китраан также вытащили свои, а Лар подошел поближе, размахивая толстой железной сковородкой. – Я заметил их раньше, а потом как-то потерял их из виду, – заключил Пиро.

– Я не знаю их, – сказал Китраан, пристально глядя вперед.

Тазендра пожала плечами. – Возможно это тот самый дорожный агент, Вадр, с которым мы уже имели дело. Я могу откровенно сказать вам, что не доверяю ему с того времени, когда он объединился с Гритой и пытался убить нас.

– Если вы разрешите мне вставить слово, миледи, – сказал Лар, – это никак не может быть он.

– Как, – сказал Пиро. – Это не он?

Лар покачал головой.

– Но, – сказал Китраан, – почему ты так уверен в этом?

– Потому что дорожный агент мертв, – сказал Лар.

– Как, мертв?

– Абсолютно точно.

– Но, – сказал Пиро, – как ты узнал это?

– Самым простым из всех возможных способов, – ответил Лар. – Потому что его тело лежит примерно в тридцати футах позади нас.

– Клянусь Лошадью! – воскликнула Тазендра. – Это он?

Лар утвердительно поклонился.

– Но как он оказался там? – спросил Китраан.

– Он упал.

– Упал?

Лар кивнул.

– Когда? – спросил Пиро.

– Полчаса назад, милорд.

– Но, – сказала Тазендра, – почему ты не сообщил нам об этом обстоятельстве немедленно?

– Потому что, – сказал Лар, – милорд Виконт сказал, что я должен молчать.

Пиро поглядел на Лара, но не нашел, что сказать. Китраан прошел назад, поглядел на тело, которое упало почти им на голову, и сказал, – Это действительно Вадр.

– А этот, – сказал Пиро, опять глядя вперед, – выглядит очень похожим на моего отца.

– А этот, – сказала Тазендра, глядя на немного в другом направлении, – выглядит очень похожим на моего старого друга Пэла.

– Невозможно, – сказал Китраан, хотя было невозможно определить, о котором из этих двух высказываний он говорил, если не об обоих.

– И все-таки, – сказал Лар.

– Ну? – сказал Китраан.

– Если Вадр упал сверху – а я даю слово, что он так и сделал – тогда хотел бы я знать, а нет ли там наверху кого-то, кто сбросил его.

Китраан сделал еще шаг назад и посмотрел на каменную полку, находившуюся в тридцати или тридцати пяти футах над его головой, потом повернулся к Пиро и Тазендре и сказал, – Вы знаете, я думаю, что в том, что он сказал, много правды. Мне кажется, что имеет смысл понаблюдать за этим утесом над нами.

– Да, – сказал Пиро. – Сделайте это.

Итак, Пиро, хмурясь, глядел вперед, Тазендра, еще более нахмуренная, глядела вперед, а Лар с Китрааном уставились вверх, и все ждали, зная, что следующие мгновения должны принести ответы на все вопросы.

Тем временем, в тридцати или тридцати пяти футах над ними Грита повернулась к своей банде разбойников – чье число теперь составляло десять или двенадцать человек – и сказала, – Мы сейчас спустимся с утеса и убьем их всех. Не теряйте времени и не дайте им шанс защитить себя. Поняли?

Бандиты дали понять, что все ясно.

– Веревки готовы? – сказала Грита.

В ответ ей показали веревки, надежно привязанные к деревьям.

– Тогда – сказала она, – возьмем их всех.

Именно в этот момент Кааврен, скакавший к маленькому возвышению у подножия Южной Горы, внезапно остановился, потрясенный чувством, которое было тем более странно, что было хорошо знакомо.

Айрич взглянул на него, его глаза расширились, потому что и он почувствовал то же самое, и он удивился настолько, что оказался не в состоянии скрыть свое удивление.

В нескольких ярдах от них, и в то же самое мгновение, Тазендра воскликнула, – Он вернулся, или я норска!

– Кто вернулся? – сказал Пиро.

– Орб, – сказала Тазендра.

– Не может быть, – сказал Пиро.

– Невозможно, – сказал Китраан.

– Наоборот, так оно и есть, – сказала Зарика, появляясь из темноты пещеры, а Орб медленно вращался вокруг ее головы и испускал мягкий зеленый свет.

Китраан уставился на нее, Пиро повернулся к ней мгновением позже, а Тазендра не только повернулась, но, увидев Зарику, опустилась на одно колено, ее глаза широко раскрылись. Пиро и Китраан, посмотрев на нее, немедленно сделали тоже самое. Лар, со своей стороны, отбросил свою сковородку и распростерся на заснеженной земле.

Некоторые историки рассматривают этот день, тринадцатый день месяца джагала двести сорок седьмого года Междуцарствия, и этот момент, пятый час пополудни, как конец Междуцарствия и начало Правления Зарики. Другие утверждают, таким моментом является закладка первого камня в основание нового Императорского Дворца, тогда как, по мнению третьих, таким моментом является конец Битвы у Южной Горы или, иногда, Битвы у Горы Дзур (то есть Девятой Битвы у Горы Дзур, или десятой, как называют ее некоторые историки). Тем не менее другие утверждают, что Империя на самом деле не существовала, пока Зарика не поселилась в Императорском Дворце; еще одни думают, что она не существовала, пока последняя серьезная оппозиция не была раздавлена – что, в свою очередь, привело к множеству дебатов о том, что можно было считать серьезной оппозицией. Были написаны толстенные тома, защищающие и нападающие на эти различные времена и даты.

Конечно, никто не спорит с тем, что даты очень важны; вопрос представляет более, чем академический интерес, потому что многие вычисления, проделанные как моими многочисленными коллегами, так и еще более многочисленными предсказателями зависят от точного момента, когда опять появилась Империя. Следовательно, стоит потратить немного времени и обсудить проблему более тщательно. Будьте уверены, наше обсуждение будет кратким, так как, по мнению этого историка, вопрос значительно менее сложен, чем его часто считают.

Выразимся в самых простых терминах: Что такое Империя? Это политическая и экономическая организация из многих разнородных частей, объединенных под Орбом – артефактом как символическим, так и функционирующим. Пока Орб не функционировал, не было Империи; или, точнее, было то состояние, которое мы привыкли называть Междуцарствием. А что до вопроса о том, сколько этих меньших частей – герцогств, княжеств и так далее – должно признать себя подданными Империи для того, чтобы эта Империя стала «существовать», этот историк не рискует высказывать свое мнение. Не исключено, что Правление Зарики действительно началось в одну из более поздних дат, или, скорее всего, в том момент, когда она села на «трон» в своем временном дворце и начал оттуда руководить делами. Но, даже если это и так, Междуцарствие закончилось в тот момент, когда она вырвалась из Дорог Мертвых – то есть именно тогда, когда мы прервали наш рассказ.

Именно так, без сомнений, восприняли этот момент – как только почувствовали присутствие Орба – те, кто находился там. Читатель уже видел, что Кааврен, Айрич и Тазендра немедленно узнали об этом – то есть почувствовали в своем сознание эхо Орба.

Мы должны добавить, что, на самом деле, через много лет возникло недоумение в умах некоторых историков: Каким образом и как быстро те, кто когда-то был гражданами, попав под излучение Орба, узнали о нем? Так как мы только что обсудили эффект его появления, нам кажется, что это самое подходящее место для этого вызывающего сожаление, но необходимого отступления.

Недоумение по этому поводу и является, само по себе, частью ответа: Из миллионов живых, бывших гражданами Империи, только тысячи узнали о его возвращении, и это различие зависело как от расстояния данного индивидуума до Орба, так и, в определенной степени, от его ментальной чувствительности, личности и отношению к Империи вообще и к Орбу в частности.

Для немногих, таких как Сетра Лавоуд, возникло ощущение, что он никогда не исчезал: мгновенно и полностью она восприняла его, вместе со всеми его возможностями и связью с Зарикой. К другим, таким как Айрич, связь пришла, но несколько медленнее: впоследствии он рассказал, что немедленно узнал о том, что произошло, но потребовался небольшой период времени – несколько минут – прежде чем его сознание полностью привыкло к ней. Для Кааврена это был шок, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло, и потом, когда он тоже совершенно сознательно разрешил ему занять свое место, возникло это удобное присутствие, которое мы все знаем так хорошо, что осознаем его только тогда, когда оно исчезает, или когда мы сами специально обращаем на него внимание (мы предлагаем читателю сделать это, хотя бы ради самообразования).

Другие узнали об этом намного более медленно, или отказались узнавать об этом, или, узнав, отказались принимать его призыв – среди последних были, например, Кана и его кузина, а также Тсанаали. И если такая реакция была самой частой, это, как кажется, должно была вызвать недоумение и дезориентацию, так как те, кто когда-то был гражданами, осознали странное, смутно знакомое ощущение, и такое, которое, даже покинув их сознание, не давало им возможность сконцентрироваться какое-то время, более или менее долгое.

Те же, кто почувствовали, но родились после Катастрофы Адрона, не имели личного опыта общения с Орбом и не знали о его возвращении, оказались вынужденными повторить опыт тех из наших предков, которые жили во время образования Империи: они должны были сделать сознательный выбор и стать гражданами, и, хотя они еще не знали об этом, они не могли не сделать этот выбор.

Мы обязаны добавить, что, использовав термин «почувствовали но родились», мы избежали одного из тех противоречий, которое непрерывно обсуждают сотни мыслителей-магов: Где между зачатием и рождением тот момент, когда от матери, которая является гражданиним, Орб входит в сознание ребенка, который, таким образом, становится гражданином? Мы не можем, в этой короткой работе, дать себе достаточно времени, чтобы исследовать этот вопрос так тщательно, какой он безусловно заслуживает, так что мы скажем только, что, как нам кажется, эта связь возникает где-то ближе к концу беременности матери. Мы надеемся, что читатель удовлетвориться этим объяснением, потому что другого у нас нет. Наша точка зрения состоит в том, что от тех, кто никогда не имел опыта быть гражданином, потребуется, в некоторой точке будущего, принять решение, соглашаться на эту связь или нет, и те, кто осознаёт это, способны сделать выбор в любой момент своей сознательной жизни.

Таким образом в тот момент вопрос о гражданстве в Империи возник перед каждым человеком.

Это и есть ответ на этот вопрос, который мы имели честь задать выше, и историк скромно предполагает, что с ним невозможно спорить. Междуцарствие закончилось в тот хорошо-известный зимний день двести сорок седьмого года, когда Зарика вырвалась из Залов Суда, неся Орб (а не, как считают одни, найдя его на земле уже выйдя из Залов Суда или, как считают другие, прочесав вдоль и поперек Пути Мертвых, куда он случайно попал, перенесясь из мира людей в момент Катастрофы Адрона, или был передал ей кем-то другим, кто на самом деле вернул его из Путей – кандидатами на эту не существовавшую честь называли Леди Итанор и Лорда Маролана – или она, на самом деле, носила его с собой всю жизнь, или, даже, родила его как ребенка, как предполагают некоторые сошедшие с ума мистики).

Итак, в этот день и в этот момент, все прошлые и потенциальные граждане Империи получили шанс опять стать ими, и, поэтому, в этот момент Междуцарствие кончилось, так что если и были слова, которые отметили это событие, как это часто случается в мгновения высокой исторической драмы, так это оказалось замечание Тазендры, – Он вернулся, или я норска.

Доказательством того, что эти слова отметили как само событие, так и начало распространения влияния Орба на всех тех, кто когда-то был гражданами Империи, является тот факт, что никакие другие слова не были записаны; а хорошо известно, что «историки» одной популярной школы нежно любят отмечать великие события словами, которые сопровождали их. И по какой причине, хотели бы мы знать, они игнорируют слова, отмечающие события, если эти слова не сумели, по их мнению, передать настоящий смысл происходящего?

Так что это не будет нас волновать по той простой причине, что мы поставили своей целью сообщить о том, что случилось, а не угождать вкусу публики, что искажает и портит труды некоторых из наших товарищей.

Да, слова произнесенные храброй Тазендрой не так величественны и полны великолепия, как слова Кейрона Завоевателя, «Море принесло нам спасение», или Андаунтры Первой, «Пусть то, кто сомневается в победе, попробует вырвать знамя из моей руки», или Сетры Лавоуд, «Я говорю с Горой, а Гора разговаривает с Орбом», или Лорда Куины, «Клянусь всеми Лордами Суда, это наконец доказано», или выражению элегантной сдержанности в знаменитом высказывании Тигарры, «Повернитесь, милорд; я позади вас», или в словах Део, «Миледи, добро пожаловать домой»; тем не менее сказаны были именно они, и наш долг историка ставит нас перед необходимостью положить их перед читателем. «Он вернулся, или я норска» вот слова, которые сопровождали конец Междуцарствия, если не восстановление Империи и царствование Зарики Четвертой.

Они также сопровождали и некоторые другие, сразу произошедшие события, более касающиеся читателя, который делает нам честь следить за развертыванием этой истории; и эти события мы сейчас предполагаем, без дальнейшего промедления, описать.