Текст книги "Я держу тебя (ЛП)"

Автор книги: Стейси Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 23

МЭГГИ

– Что это? – спрашиваю я в темноту. Раздается жужжание, но почему он ничего не предпринимает?

Шейн стонет. Не его обычным рычащим стоном, а слабым и жалким.

Я плотно прижимаюсь к нему, но когда моя рука касается его плеча, оно оказывается горячим и липким. Я пытаюсь сесть и начинаю искать то, что жужжит. Это не мой телефон. Я переползаю через Шейна, ложась поперек его тела, чтобы дотянуться до его телефона, и он хнычет.

Я выключаю будильник, замечая время. Дерьмо. Уже поздно. Я переворачиваюсь на бок и похлопываю его по спине, потом моя рука скользит по его шее, уху, затем по волосам.

– Что ты делаешь? – скулит он. Шейн только что скулил, как маленький мальчик. Я подавляю смех.

– Пытаюсь найти твой лоб. Ты горишь.

– Я чувствую себя ужасно. Всё болит. Пожалуйста, перестань прикасаться ко мне, – ворчит он.

Я поворачиваюсь, чтобы встать с кровати, но его большая рука тянется и хватает меня за руку.

– Не уходи.

Я замираю. Видеть Шейна таким, даже если я не могу его видеть, – это совершенно непривычно. Я не совсем понимаю, что происходит, но мне вроде как нравится нуждающийся Шейн.

– Мне нужно разбудить детей и подготовить их к школе. Уже поздно, но нам нужно измерить твою температуру.

Он отпускает меня, и я поднимаюсь с кровати, чтобы взять термометр из ванной. Я освещаю свой путь фонариком и провожу им по его лбу.

– Я вернусь с тайленолом и водой.

Он хмыкает, и я принимаю это как согласие.

На кухне я, к счастью, слышу, как мальчики поднимаются. Я достаю корзину с лекарствами из холодильника и нахожу то, что мне нужно, прежде чем вернуться в спальню. Я заставляю его сидеть ровно достаточно долго, чтобы проглотить таблетки и запить небольшим количеством воды, а затем он снова ложится.

Я оставляю его в покое, пока кормлю детей и провожаю их за дверь. Каким – то чудом Гвен приходит пораньше и успевает подготовить Лив к детскому саду, чтобы я могла проведать Шейна и пойти на занятия.

В нашей комнате я снова измеряю ему температуру, и он шевелится, слегка приоткрывая глаза. Температура спала.

– Мне холодно. Вернись и ляг рядом со мной, – невнятно произносит он.

О, боже, обниматься с этим парнем – это моё любимое занятие, и теперь мне даже не нужно притворяться. Но сезон стартовал, и мне приходится вести дурацкий урок.

– У меня занятия, – я очень стараюсь, чтобы голос не звучал разочарованно. – Я проверю тебя, когда вернусь. Я поставила будильник на твоём телефоне, когда придет время принять аспирин, так что обязательно прими его.

Я провожу рукой по его лбу, и он хватает её.

– Не уходи.

Я смеюсь.

– Это моя кровать. Я вернусь.

Он выглядит таким жалким и беззащитным. Я не могу представить, каково ему было расти и болеть, когда за ним, вероятно, некому было ухаживать. От этого мне ещё больше хочется забраться обратно к нему в постель.

– Я вернусь, – снова обещаю я, и он отпускает мою руку.

Я мечусь по комнате, переодеваясь и пытаясь вовремя выйти за дверь. Я бросаю на него последний взгляд, прежде чем выйти, и вижу, что он мирно спит.

Найдя кого – нибудь, кто мог бы подменить меня на последнем занятии, я возвращаюсь и нахожу Шейна полуобнаженным, лежащим на животе, а одеяло и простыня небрежно сброшены на пол. Я задерживаюсь на секунду, чтобы рассмотреть его скульптурную спину. Никаких изъянов. Никаких татуировок. Просто красивая кожа с таким…множеством…мышц. У него, наверное, на спине больше мышц, чем у меня во всем теле.

Он кашляет, разрушая чары, поэтому я подхожу к краю кровати, чтобы пощупать его лоб. Я запускаю пальцы в его короткие темные волосы, и он стонет.

– Ты вернулась, – его низкий голос звучит ещё тише, и я не пропускаю его удивления, как будто он не ожидал, что я это сделаю.

– Я нашла замену, чтобы вернуться и проведать тебя.

Он поворачивает голову в сторону, и я касаюсь его лба тыльной стороной ладони. Он прохладнее, чем сегодня утром.

– Тебе нужно на тренировку. Ты сможешь прийти или мне позвонить тренеру Кавано? – спрашиваю я, оставляя свою руку на его голове.

– Сколько у меня времени?

Я проверяю свой телефон.

– Пара часов.

Он переворачивается, обнажая грудь.

– Боже мой, – говорю я вслух, не сдерживаясь.

– Что? Что случилось? – рычит Шейн.

– Ничего, – я задыхаюсь, пытаясь не рассмеяться в истерике. Тело Шейна точеное с головы до пят. Это нелепо, и мне приходится спать рядом с ним каждую ночь, точно зная, что скрывается под всем этим мягким хлопком.

– У меня есть час, чтобы ты притворилась, что не прижимаешься ко мне, – он говорит это так, словно делает мне одолжение, но я ни за что не прижмусь к его обнаженной груди.

Я хочу. О, я действительно хочу, но это слишком заманчиво, если добавить к этому его очевидную болезненную нуждаемость, то мы получим рецепт катастрофы. Шейн хочет простого. Платонического. Беспрепятственного. Я вроде как хочу все перемешать и посмотреть, что получится, но только не тогда, когда Шейн явно не в своём уме.

– Как насчет того, чтобы поспать ещё немного? Я приготовлю тебе что – нибудь поесть и скоро разбужу.

– Нет. Останься здесь. Поговори со мной, – он говорит это так тихо, словно стесняется. Как, чёрт возьми, я мог сказать нет?

Я делаю вдох, чувствуя себя так, словно пересекаю свою собственную черту. Черту, за которую, как только я её переступлю, начнут формироваться чувства, которые, я знаю, будут односторонними. У Шейна есть целая непроницаемая стена из шлакоблоков где – то далеко в море, но больной Шейн, кажется, плывет близко к берегу. Мне это нравится. Мне это очень нравится, но я знаю, что это ненадолго.

Я забираюсь на кровать и сажусь рядом с ним. Он кладет свою большую руку мне на ноги и притягивает ближе, зарываясь лицом в моё бедро. Я провожу пальцами по его волосам, чувствуя, как он расслабляется. Я молчу, надеясь, что он снова заснет.

Я почти уверена, что мозг Шейна постоянно работает со скоростью сто миль в минуту. Глядя на него сейчас, на его мягкие и нежные черты, я не могу не видеть маленького мальчика, у которого никого не было. Я позволяю своим пальцам перебирать его волосы, надеясь успокоить его и дать ему то, что он, вероятно, редко получал раньше, если вообще когда – либо получал. Утешение.

Я хочу обнять его и дать ему понять, что он в безопасности, потому что большая часть меня думает, что он никогда раньше этого не чувствовал. Надеюсь, то, что он попросил меня остаться, и я сижу здесь, – это начало для него.

Через некоторое время, почувствовав его тепло, я прислоняюсь головой к спинке кровати и засыпаю, просыпаясь, когда он переворачивается на другой бок. Я проверяю время на своём телефоне и вижу, что, если он хочет успеть на тренировку, ему нужно скоро вставать. Я встаю с кровати и иду в ванную, чтобы включить воду в большой ванне. Я слышу шорох и, оборачиваясь, вижу, что Шейн садится, потирая лицо.

– Что ты делаешь? – он кашляет, и это звучит ужасно.

– Наливаю тебе ванну. Тащи сюда свою большую задницу и используй немного соли для ванн. Это поможет тебе.

Он стонет и оглядывается.

– Ванну? Что?

– Не задавай вопросов. Иди сюда. От тебя вроде как воняет.

– В какой – то момент мне показалось, что я сгораю заживо.

– Ну, да. Ты испортил постель, так что, пока тебя не будет, я собираюсь всё постирать. Поторопись. У меня на кухне есть суп. Я принесу тебе немного и Гаторейд, чтобы ты взял с собой.

Я оставляю ванну заполнятся, и комната наполняется ароматом эвкалипта и мяты. Я начинаю собирать одеяло и простыни, пока Шейн встает, потягиваясь.

– Мэгги, – его мягкий тон заставляет меня остановиться.

– Да.

– Спасибо, что осталась.…

Я ухмыляюсь.

– Ты позаботишься обо мне, когда я заболею?

Он смотрит на меня несколько долгих секунд, и моя кожа начинает гореть.

– Возможно, у меня не очень хорошо получится, но я попробую, – он такой серьезный, но в нём есть намек на неуверенность.

Тьфу. Я начинаю путаться в том, что здесь происходит. Мне это не нужно. Мне нужна прямота. Слишком много всего происходит прямо сейчас, и нам с Шейном нужна простота. Легкость. Дружба.

Я заканчиваю убирать постель, когда он закрывает дверь ванной. Друзья. Мы собираемся быть друзьями. Так что не имеет значения, сколько у него мускулов, или насколько сексуально он выглядит в своих очках, или как я могла бы часами слушать, как он читает мне о каком – нибудь походе через горы, или насколько он уверен в себе и силен, или как под жесткой внешностью скрывается милый, нежный и щедрый мужчина. Из всего этого получится отличный…друг.

Теперь мне просто нужно заставить свой разум и тело перестать играть в перетягивание каната, потому что я вижу, как сильно влюбляюсь в кого – то, у кого нет ни желания, ни намерения когда – либо решиться на большее.

Глава 24

ШЕЙН

Я просыпаюсь в своём гостиничном номере, пошатываясь и кашляя. Мы прилетели прошлой ночью, и хотя я чувствую себя лучше, я всё ещё не выздоровел полностью. Я скучаю по ощущению маленького тела Мэгги, прижатого ко мне. Кровати королевских размеров, к которым я привык с тех пор, как смог себе такую позволить, больше не кажутся прежними, если её нет рядом.

У меня сохранилось смутное воспоминание о том утре, когда я проснулся больным, и я снова и снова прокручивал эти воспоминания в уме, не желая позволять им ускользнуть. Я помню, как просил Мэгги остаться со мной, и когда – то мне было стыдно за свою слабость, но я не могу стыдиться того, что хочу сделать снова.

Более сильный мужчина не ослабил бы бдительность. Он не жаждал бы присутствия своей жены, но я жаждал. Я уступил. Я хотел, чтобы Мэгги была рядом. Я хотел слышать её голос и быть окруженным её прикосновениями и ароматом. Я хотел её комфорта и только её.

Так что я позволил себе побаловаться Мэгги. Затем, померив мне температуру и убедившись, что со мной всё в порядке, она поспешила раздеться прямо передо мной, вероятно, думая, что я сплю. Она стояла там, снимая и натягивая одежду так быстро, что я почти ничего не видел. Что я знаю, так это то, что я хочу видеть больше, а не только обнаженную кожу Мэгги. Я хочу увидеть гораздо больше кожи, но также и все то, что внутри Мэгги Мэтьюз. Картер. Мэгги Картер. Та, что подписала документы, поставив своё имя рядом с моим. Я хочу узнать её так, как никогда не хотел знать другого человека.

Я знаю, что не должен, но я хочу большего, чем чувствовать руку Мэгги на своём лбу. Я хочу, чтобы она каждый вечер запускала пальцы в мои волосы, потому что это естественно и удобно. Я хочу, чтобы она поговорила со мной и рассказала мне всё, как она рассказала мне о Дэнни и о том, что произошло в Нью – Йорке. Я хочу, чтобы она снова танцевала. Я хочу, чтобы она доказала себе, что она может, и не сдавалась из – за какого – то парня, который не должен был обладать ею с самого начала. Я знаю, что она может это сделать, но я хочу, чтобы она знала, что она настолько хороша, потому что я не сомневаюсь.

Я хочу всего этого, но я не могу этого получить. Я хочу Мэгги, но я не буду эгоистом, не с ней. В конечном итоге я причиню ей боль. Сколько времени ей потребуется, чтобы понять, что мне нечего предложить? Сколько времени пройдет, прежде чем она увидит, что я пуст внутри? Может быть, она уже видит.

Я провожу рукой по лицу и сажусь, поднимая телефон с тумбочки. У меня три пропущенных звонка от Грега. Он продолжает звонить, и я знаю, чего он хочет. Я не даю ему денег. Ещё у меня пропущенный звонок от Мэгги, и мой пустой желудок скручивает от беспокойства. Я перезваниваю.

– Привет, – шепчет она.

– Привет. Прости. Я только что увидел, что ты мне звонила. Всё в порядке?

– Нет, – я слышу, как она убирает телефон от себя, чтобы прокашляться. – Гризли, мне нужно, чтобы ты вернул сюда свою большую задницу. Я хочу, чтобы ты положил своё разгоряченное тело рядом с моим и почитал мне. Мне так холодно, – скулит она. – Лив тоже заболела, но она не такая горячая штучка, как ты, – она снова кашляет, и я чувствую себя ужасно, что меня нет рядом, но не могу сдержать улыбки, и я рад, что она не видит меня.

– Мэгги, прости меня. Мне хотелось бы быть рядом.

Она шмыгает носом. Если она заплачет, я не смогу этого вынести.

– Правда? Я бы, наверное, просто закашлялась прямо на тебя, и уверена, что от меня пахнет.

– Да, – никогда в жизни мне не хотелось заботиться о ком – то другом, и я не знаю, как это делать, но я не хочу быть здесь. Я хочу быть там.

– Что ж, это заставляет меня чувствовать себя немного лучше, – она замолкает. Я просто слушаю её дыхание, и я знаю, что у меня большая проблема, с которой мне нужно срочно разобраться. – Удачи сегодня. Я буду смотреть.

– Я буду там, как только смогу.

– Хорошо.

– Постарайся заснуть.

Она смеётся.

– Да, точно. Лив продолжает пинать меня.

Мы прощаемся, и я готов сесть в самолет и вернуться домой, но мне нужно сосредоточиться на игре, и ребята рассчитывают, что я помогу им приблизиться к чемпионству.

Я вылезаю из постели и принимаю душ, позволяя себе подумать о Мэгги ещё несколько минут, прежде чем взять себя в руки и сосредоточиться на игре. Мне нужно вернуться домой, собравшись с мыслями, расставив всё по своим местам, а все растущие желания подавить и забыть. Мэгги становится слишком важной, и повсюду появляются знаки ‘осторожно, опасно’. Проблема в том, что с Мэгги я вроде как хочу их игнорировать.

∞∞∞

Колеса коснулись асфальта, и я включил телефон, чтобы убедиться, что у меня нет пропущенных звонков от Мэгги. Вместо этого у меня есть ещё одно от Грега, который оставил голосовое сообщение.

Я хватаю свою сумку и быстро направляюсь к своему грузовику, слушая голосовое сообщение от моего дорогого старого папочки по дороге домой. Это именно то, чего я ожидал, но его упоминание о том, что он свяжется с Мэгги, если не получит желаемого, приводит меня в ярость. Он не будет связываться с Мэгги ни по какому поводу, никогда. Я позабочусь об этом.

Я заезжаю в гараж и вхожу в темный дом, если не считать мерцания от телевизора, доносящегося из гостиной. Мэгги свернулась калачиком на диване рядом с Лив, а мальчики растянулись на полу, накрывшись сверху одеялами.

Я сажусь на корточки перед Мэгги и просто смотрю на неё. Она натянула одеяло до подбородка, её рот открыт, а волосы выбились из короткого хвостика. Почему – то я до сих пор считаю её самой красивой женщиной, которую я когда – либо видел. Перед этим маленьким светлячком становится очень трудно устоять.

После сегодняшней победы я расслабился на обратном пути, напоминая себе обо всех причинах, по которым позволить себе хотеть Мэгги невозможно. На самом деле есть только одна. У меня нет того, что ей нужно или чего она заслуживает. Глядя на неё, я понимаю, что мне придется вытатуировать это напоминание в своём мозгу.

Я убираю выбившуюся прядь волос с её лица, она шевелится и потягивается, прежде чем открыть глаза.

– Привет. Ты дома. Это была хорошая игра.

– Да. Хочешь, я отнесу мальчиков в постель?

Она шмыгает носом, и в нем полно соплей.

– Нет. Они тоже болеют. Сегодня мы все разбили лагерь здесь, так что я могу дать им ещё лекарств, когда им это понадобится, и я буду знать, что с ними всё в порядке. У меня для каждого установлен таймер.

– Нужно тебе что – нибудь принести?

– Нет, – она немного приподнимается, чтобы оглядеть всех детей. – Думаю, на данный момент всё нормально. Я рада, что ты дома.

Я тоже. Я встаю.

– Я вернусь, – я направляюсь в нашу комнату, уду в уборную и переодеваюсь в джоггеры и футболку, прежде чем вернуться в гостиную. – Подвинься.

– Шейн, тебе следует просто лечь в постель и отдохнуть. Ты всё ещё не оправился.

– Подвинься.

Она фыркает, но подвигается, чтобы я мог сесть. Откидываясь назад, я вытягиваю ноги, и Мэгги кладет голову мне на бедро.

– Расскажи мне об игре.

Я рассказываю ей о том, что тот разгоряченный парень не охладился после нашего последнего разговора о его поведении, и через несколько минут она снова засыпает. Я смотрю на детей и снова перевожу взгляд на Мэгги, прежде чем опустить голову, понимая, как я счастлив быть дома. Огромная часть меня напугана тем, насколько я привязываюсь к этой семье. Это как сон, и в любой момент я могу проснуться и обнаружить, что они никогда не будут моими.

Глава 25

МЭГГИ

Каждый вшитый маленький золотой отражатель переливается в послеполуденном свете, льющемся через единственное окно нашей гардеробной. Моё отражение смотрит на меня в антикварном зеркале во весь рост, и я оттягиваю ворот шершавого золотого материала.

Я ненавижу подобные платья. Дело не в этом платье. Это платье великолепно. Это приталенное макси – платье с высоким воротом и короткими рукавами, переходящими в глубокий вырез на спине, который доходит почти до ягодиц. Платье изысканно элегантное, в нём Симона выглядит как богиня. Оно прекрасно, но мой невысокий рост не отдает ему должного.

Я хотела бы, как Лив, чувствовать себя принцессой, но в таких платьях я задыхаюсь и хочу вылезти из него. Было время, когда я носила подобное платье и чувствовала себя взрослой и красивой, но это был поворотный момент. Момент, когда я больше не была невинной. Только что маленькая девочка держала маму за руку, думая, что мир хорош и добросердечен, а в следующую секунду меня окутала тьма, показывая мне уродство и суровость жизни.

Я снова оттягиваю шею и проверяю свой телефон. Я ожидала сообщения от Шейна о том, что он здесь, но по – прежнему ничего. Что – то в осознании того, что он здесь, помогает мне легче дышать. Его спокойное, сильное присутствие придает мне уверенности, и сегодня мне это нужно.

За последние пару недель я почувствовала, что мы начали входить в привычный ритм. После того, как мы переболели гриппом или что у нас там было, что – то изменилось между Шейном и мной. Мы стали друзьями, которые живут вместе всю жизнь. Мы живем вместе, проводим вместе дни, спим вместе. Я делилась с ним личными вещами, и он поддерживал меня и заботился. Впервые за столь долгое время я не чувствую себя одинокой, и я надеюсь, что Шейн чувствует то же самое.

– Привет, – Симона подходит и встает рядом со мной, поправляя свои длинные темные кудри. – Ты в порядке? Ты нервничаешь.

– Да. Я в порядке. Я просто…взволнована, – вру я, глядя на Кармен, которая стоит рядом со своей мамой и моргает как сумасшедшая, чтобы не потекла тушь, пока они завершают её прическу и макияж. Она такая прекрасная невеста, и мне приходится отвести взгляд, когда острая боль пронзает меня из – за момента, которого у меня никогда не будет.

Мне нужно взять себя в руки, потому что смотреть, как она идет к алтарю со своим отцом, будет как нож в свежезажившей ране. Это не то, что я хочу чувствовать сегодня. Я хочу быть счастлива за одну из моих самых лучших подруг. Я так счастлива за неё и Джона. У них будет удивительная совместная жизнь, и я благодарна, что могу быть частью этого. Однако, я не могу не скорбеть обо всём, что связано с сегодняшним днем, чего у меня никогда не будет.

Я снова проверяю свой телефон. От Шейна ничего, но у меня есть голосовое сообщение от моего адвоката, и, учитывая, что сегодня суббота, я знаю, что это плохие новости. Я закрываю глаза и делаю ещё один глубокий вдох, когда кто – то заглядывает в дверь.

– Около пяти минут, дамы.

Я обнимаю Кармен, заставляя себя забыть о несбывшихся мечтах и вещах, которые я не могу контролировать.

– Не думаю, что когда – либо видела более красивую невесту.

Она сжимает меня в объятиях.

– Ты в порядке?

В моём горле встаёт комок, но я быстро проглатываю его. Сегодня нет места слезам, и Кармен заслуживает моего полного внимания.

– Свадьбы – это эмоциональные американские горки.

– И не говори. Не думаю, что я так много плакала с тех пор, как объявили, что ‘Gilmore Girls’ заканчиваются. Джон взбесится, когда увидит, в каком я беспорядке.

Мы смеёмся и забираем наши букеты.

– Не – а. Тебе придется отдать ему свой носовой платок, когда он тебя увидит. Поверь мне.

– Давайте, девочки, – говорит Симона своим лучшим голосом примадонны. – Время шоу.

∞∞∞

Я выдержала церемонию, пролив всего две слезинки и по очереди вглядываясь в каждое лицо, надеясь, что это лицо Шейна. Я делала медленные, успокаивающие вдохи, пока Кармен шла по проходу, и пока они произносили клятвы, и у меня, чёрт возьми, получилось.

Я беру под руку брата Кармен, готовая бежать на вечеринку и всё ближе к тому, чтобы снять это платье. Я всё ещё жду Шейна, и это голосовое сообщение висит у меня над головой, как гильотина.

Пока жених и невеста приветствуют своих гостей, я вскальзываю проверить свой телефон.

ШЕЙН : У меня не получится прийти. Была плохая игра. Прости. Увидимся дома.

Слёзы снова наворачиваются на глаза, но на этот раз я сдерживаю их. Я хотела, чтобы он был здесь. Я хотела его уравновешенности и подшучивания. Я хотела, чтобы он отвлек меня от всего тяжелого и ненадолго вернул мои мысли в русло легкости и веселья.

Мои пальцы нависают над буквами, чтобы напечатать что – нибудь вроде "Я понимаю", но прямо сейчас я этого не понимаю. Я не понимаю. Он сказал мне, что будет здесь, и, хотя у него был тяжелый день, не только у него он был тяжелым. Я понимаю, что он ничего не знает о том, что творится у меня в голове или что я чувствую, но он сказал мне, что будет здесь. Я рассчитывала на него и хотела, чтобы он был здесь.

Я закрываю чат и минуту расхаживаю взад – вперед, готовясь к тому, что, как я знаю, скорее всего, находится в голосовой почте. Я не хочу это слушать, но, как и в случае с сегодняшним днем, этим платьем и всем тем горем, что бурлит во мне, игнорирование этого ничего не изменит.

Я останавливаюсь перед окном, где последний свет уходящего дня скрывается за горизонтом. Я нажимаю кнопку воспроизведения, подношу телефон к уху и закрываю глаза. Я не думала, что это может быть хуже, чем иск Клиффа и Джоан об опеке над детьми, но это хуже.

Мой желудок опускается и тут же подскакивает обратно, я не ощущаю ничего, кроме вкуса желчи. Я кладу телефон на подоконник, на который опираюсь руками, пытаясь сделать вдох, но мои легкие не принимают его.

– Эй, вот и ты, – входит Симона, но я не могу обернуться или напустить на себя храброе выражение лица, которое было на мне весь день. Не сейчас. – Эй, ты в порядке? Что случилось? – она подходит ближе, и я чувствую её руку на своем плече.

– Я получила голосовое сообщение от моего адвоката. Они подают на меня в суд за право опеки… – я задыхаюсь. – Но…им нужна только Лив, – мой голос срывается, и я пытаюсь проглотить всё это дрожащими губами. Я не могу даже думать об этом. Я не могу думать о том, насколько ужасны эти люди и как ни один судья не мог понять этого, основываясь на этом.

Симона заключает меня в объятия.

– Что я могу сделать?

Я качаю головой и просто обнимаю её. Я зла. Меня подташнивает.

– Как они могли это сделать? – спрашиваю я, зная, что не дождусь ответа.

– Я не знаю, милая.

Я отстраняюсь, понимая, что мне нужно держать себя в руках.

– Ни слова Кармен. Не сегодня.

– С тобой всё будет в порядке остаток вечера? Где Шейн? – спрашивает она, как будто каким – то образом знает, что он мне нужен.

– Я возьму себя в руки, – это её день, и я не буду привносить в него свою драму. – Шейн не приедет, так можно я поеду с тобой?

Симона хмурится, как будто она раздражена, но я знаю, что это не из – за меня, и, будучи потрясающей подругой, она ничего не говорит.

– Конечно.

Я собираю свои вещи и кидаю их в сумку, в том числе телефон. Надеюсь, что после такой суматохи я смогу отложить всё это на потом. Я хотела, чтобы Шейн был здесь и сказал мне, что мы справимся с этим вместе. Однако прямо сейчас я чувствую, что снова сталкиваюсь со всем этим в одиночку.

Может быть, я веду себя нелепо, эмоционально или незрело, но я думала, что между нами что – то растет. Дружба или, может быть, даже нечто большее. Как бы то ни было, друзья не оставляют друзей без присмотра, а Шейн сегодня бросил меня, и всё потому, что у него была плохая игра.

Однако всё это не имеет значения. Я должна сосредоточиться на Лив и узнать, что мне нужно сделать, чтобы сохранить её в безопасности и со мной. Я знаю, что мне, вероятно, придется сделать. Раскрыть все их грязные секреты, в надежде, что они никогда больше не покажутся. Ради Лив я сделаю это, если потребуется. Я сделаю что угодно. А пока я присоединюсь к вечеринке и попытаюсь притвориться, что всё в порядке.