Текст книги "Я держу тебя (ЛП)"

Автор книги: Стейси Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Глава 21

ШЕЙН

Перед игрой.

МЭГГИ : Удачи тебе сегодня. Я смотрю игру и на мне твоя майка. Ты справишься. Не забудь улыбнуться в камеру:)

∞∞∞

После игры.

МЭГГИ : Фотография прилагается: (Хэнк и Сэди в своих вечерних нарядах).

Я : Ты набила его карманы презервативами?

МЭГГИ: Хаха. Ты такой забавный.

МЭГГИ: Хорошая игра. Коул был в ударе. Что случилось с 38–м?

Я : 38–ой – отличный игрок. Он просто узнаёт, каково это – сидеть на скамейке запасных.

МЭГГИ: Во сколько ты будешь дома?

Я: Гугл выдает 10:37. Во сколько Хэнк должен быть дома?

МЭГГИ: Ты волнуешься?

Я: Больше о тебе, чем о нём.

МЭГГИ: Тогда поторопись, чтобы мне не пришлось сидеть здесь одной и думать обо всех тех вещах, которыми он мог бы заниматься…пьянстве, курении травки, сексе, драках, метамфетамине, крэке.

Я: Не забудь о ЗППП, окси, героине, фентаниле.

МЭГГИ: Ты так помогаешь. Господи, помоги мне, когда настанет очередь Лив.

Я: Я не могу думать об этом.

МЭГГИ: ВИДИШЬ!!!!

Я: Я думал, ты сказала, что Сэди была хорошей девочкой.

МЭГГИ: ОНА ВЛЮБЛЕНА В ХЭНКА.

Я: Иииии?

МЭГГИ: *** смайлик с закатыванием глаз ***

МЭГГИ: Когда девочка – подросток ВЛЮБЛЕНА в мальчика – подростка, она сделает всё, чтобы привлечь его внимание, чтобы быть крутой, надеясь, что он наконец увидит её.

Я: Есть ли бывший подросток, которому мне нужно надрать задницу?

МЭГГИ: Нет. Я была занята танцами, помнишь.

Я: Иди спать. Хэнк хороший парень.

МЭГГИ: Не выключай телефон. Если его доставят в больницу, он тебе позвонит.

∞∞∞

Вчера вечером, придя домой, я застал Мэгги в постели с пачкой печенья ‘Oreo’ и смотрящей “Sports Center”. Прошло всего около пяти минут после того, как я лег в постель, прежде чем она попыталась незаметно придвинуться ко мне поближе, прижаться ко мне и заснуть.

И вот я стою здесь и смотрю, как она смеется со своими друзьями среди розовых и фиолетовых лент и воздушных шаров, не слушая, как чувак рядом со мной бубнит о страховке. Мне действительно трудно пытаться не думать о том, как я обнимал её. Я ощущал каждый её миллиметр, когда она придвинулась ближе, но держал рот на замке, потому что она никогда не узнает, что в тот момент, когда она заснула, я обнял её и притянул к себе ещё крепче.

Я привык к тому, что она рядом со мной, и теперь, когда я один в гостиничном номере, это кажется странным. Я скучаю по её разговорам со мной и шуткам, по её мягкости и запаху ванили и лаванды.

Мы выиграли игру, и мои ребята играли великолепно, но находиться вдали от всего этого было тяжелее, чем я мог себе представить. Не то чтобы мне не нравилось тренировать на поле или быть частью игры. Мне нравилось. На самом деле, я нахожу это более полезным, чем мог ожидать.

Мне просто никогда не о ком было думать, кроме меня самого. Я так долго считал, что человеческое взаимодействие переоценивают. Мне не нужно было подпускать кого – либо достаточно близко, чтобы это имело значение. Раньше мне не к кому было приходить домой, но когда Мэгги спросила меня, во сколько я буду дома, это поразило меня. Дом. Теперь мой дом был с Мэгги и этими детьми.

Я знал, что отказываюсь от своей тихой, простой жизни, когда женился на Мэгги. Я не понимал, что она была слишком тихой и слишком простой. Раньше не имело значения, дома я или нет. Теперь меня ждут люди. Мэгги ждала и хотела, чтобы я был здесь.

– Твоя машина подходит для страховки? – спрашивает парень рядом со мной, прерывая мои мысли.

– Простите, мне нужно кое – что проверить, – я отхожу, даже не пытаясь скрыть своё раздражение, и направляюсь прямиком в прачечную. Мэгги, должно быть, видит меня, потому что через две секунды она входит и закрывает дверь.

– Что ты делаешь? – её красивое лицо хмурится.

– Этот парень – придурок, и если бы я постоял там, слушая, как он говорит о страховке, ещё хоть секунду, я бы, наверное, разорвал себе барабанные перепонки на случай, если когда – нибудь увижу его снова.

Лицо Мэгги расслабляется, и она разражается смехом, прикрывая рот рукой, чтобы заглушить его.

– Ты…драматизируешь, – она хрипит и наклоняется, смеясь. – Он немного раздражающий.

Её яркая улыбка и смех делают всё вокруг светлее, как солнечный свет после грозы. Она понятия не имеет, насколько она красива.

– Мэгги, я не могу с ним разговаривать. Никогда. Я дам ему по лицу, чтобы избавить нас всех от страданий.

Она кладет руки на мои бицепсы, снова смеясь и заглушая свой смех моей грудью. Я подумываю о том, чтобы обнять её и притянуть ближе, но останавливаю себя. Больше физического контакта ничему не поможет.

– Мы с Кармен его тоже терпеть не можем. Я почти уверена, что Джон избегает его по той же причине. Мы понятия не имеем, почему Симона всё ещё с ним.

– Не заставляй меня возвращаться туда, – её лицо приподнимается, всё ещё яркое и радостное. Те голубые глаза, которых мне не хватало вчера на трибунах, мерцают. – Где Тедди? Я заплачу ему, чтобы он выстрелил в него из “Нерфа”.

Мэгги снова начинает смеяться, и я хочу, чтобы она продолжала смеяться.

– Вечеринки по случаю дня рождения не в твоём вкусе, большой парень? Давай споём “С Днем рождения” и позволим Лив задует свечи. Потом мы будем швырять в людей тортом и выгонять их, чтобы посмотреть, как Марк бросает десятицентовики, но оставайся со мной. Я присмотрю за тобой. Я и близко не подпущу к тебе этого зануду к тебе, Гризли.

Она хватает меня за руку и тащит обратно на кухню. Мне не нужно, чтобы она защищала меня, но я притворюсь и подыграю её драматизму, чтобы ещё немного подержать её за руку. Её маленькая рука в моей – это всё, что я могу себе позволить, но когда она переплетает свои пальцы с моими, волна тревоги пробегает по моему позвоночнику и вниз по конечностям. Мои поры взрываются, и моя кожа мгновенно горит, но в то же время становится прохладной.

Другой рукой Мэгги обхватывает моё предплечье, прижимается ко мне всем телом, и я замираю. Я знаю, что держать её за руку – это невинно, и она ничего такого не имеет в виду, но почему – то это кажется слишком… интимным. Я не хочу, чтобы у неё сложилось неправильное представление или она подумала, что я предлагаю то, на что я не способен.

Я отпускаю её руку и отхожу, нуждаясь в пространстве и воздухе, чтобы успокоиться. К счастью, Мэгги, кажется, этого не замечает. Последнее, что я хочу сделать, это сбить её с толку или причинить боль.

– Кто готов к торту? – спрашивает она.

– Я, – кричит Лив со своего места на коленях у Коула, где она закрепляет диадему на его голове. Хэнк сидит рядом с ним, сдвинув набок такую же диадему. Это забавно, но я не могу смеяться после того, как пару дней назад она надела мне такую же на голову вместе с тремя ожерельями. Я подвел черту, когда дело дошло до макияжа.

Кармен берет торт со стойки, пока Мэгги берет тарелки, вилки и зажигалку.

Мэгги бросает на меня взгляд через плечо.

– Всегда рядом, – подмигивает она. Я хочу быть с ней так долго, как она мне позволит, но не более того. В конце концов, что бы это ни было, это пройдет…она исчезнет.

Я нахожу в холодильнике бутылку холодной воды, мне требуется секунда, чтобы взять себя в руки. Я не хочу путать отношения с Мэгги. Она моя жена. Вот и всё. Мне хочется хлопнуть дверью себе по голове. Может быть, так я смогу найти свой здравый смысл, потому что боюсь, что он пропал.

Я остаюсь на месте в углу, наблюдая, как она движется к концу стола, который выглядит так, будто его засыпали блестками. Я никогда не устраивал подобных вечеринок по случаю дня рождения. Это немного ошеломляет, но улыбка на лице Лив, озаренная светом пяти свечей и окруженная людьми, которые любят её больше всего, говорит мне, насколько это важно. В пять лет меня переводили из одной приемной семьи в другую, надеясь, что я не окажусь с кем – то, кто причинит мне боль.

Все поют, а затем просят Лив загадать желание, когда она делает глубокий вдох и задувает свечи с самой широкой улыбкой на своём невинном личике. Кармен разрезает торт, а Симона раздает ломтики, пока комната наполняется болтовней.

– В следующий раз мы будем есть торт на твоей свадьбе, – говорит Мэгги Кармен.

– Я знаю. Шейн, отряхни свой костюм и начисти ботинки. Не думай, что Мэгги не потащит тебя на танцпол.

Мэгги упомянула о свадьбе лишь вскользь. Я не знал, что тоже должен там быть.

– Я не танцую, – говорю я, чувствуя, как моё возбуждение закипает под кожей. Симона смеётся.

– Ну, раз Дэнни пытается вернуть её в Нью – Йорк, тебе лучше быть готовым.

Мэгги смотрит мне в глаза с другого конца комнаты. Дэнни, мистер Хипп – Хоп, её бывший?

– Чего хочет Дэнни? – Коул сразу же задает вопрос, его раздражение очевидно. Я слушаю, и пространство между моими ушами наполняется чуть большим давлением.

– Ничего, – быстро отвечает Мэгги. – У него намечается шоу. Он хочет, чтобы я танцевала с ним. Я отказалась.

Коул с излишней силой ставит свою бутылку с водой на стол, и из горлышка выпрыгивают крошечные капельки.

– Конечно же. Он выбрал поразительный момент.

– Коул, – предупреждает Мэгги, как будто просит его прекратить это, но я хочу точно знать, что происходит. Симона съеживается.

– Прости.

Джон спрашивает Коула о команде, и всё уходят, но я всё равно хочу знать, что случилось с Дэнни, с этим шоу и почему Мэгги ничего не сказала. Вот почему я остаюсь отстраненным. Отношения с людьми всегда сложны и сильно разочаровывают, но когда у тебя нет ожиданий или ты эмоционально не вовлечен, они просты. Я хочу надрать себе задницу за то, что позволил этой информации о Дэнни достать меня.

Тридцать минут спустя Мэгги закрывает дверь за Симоной и этим придурком, и я смотрю на неё со своего места на диване. Я устал, взволнован и готов смотреть футбол. Она плюхается на диван рядом со мной, её внимание приковано к экрану, где разминается Марк. Я ищу болезненность или слабость, но не вижу ничего, кроме возможной скованности, на которую Мэгги указала несколько недель назад.

Она зевает.

– Ты знаешь, чем занимаются мальчики?

– Они вызвали Коула на какую – то гоночную игру. Лив играет со своими новыми игрушками в своей комнате.

Я всё ждал, чтобы спросить о свадьбе и Дэнни. Дэнни – это не моё дело, и я даже не уверен, почему меня это волнует, за исключением того, что я вспомнил слова Коула о том, что здесь нет никого, о ком мне стоило бы беспокоиться. Затем, его реакция сегодня вечером. Ни то, ни другое мне не нравится. Если кто – то издевается над Мэгги, я хочу знать об этом. Я не должен. Я знаю это. Мне следовало бы не совать нос не в свое дело, но, черт возьми, я не могу игнорировать это.

– Так когда свадьба? – я перехожу к делу, даже не пытаясь сгладить ситуацию.

Мэгги садится немного прямее, вероятно, почувствовав язвительность в моём тоне.

– Через две недели. У тебя будет игра, но я надеялась, что ты пойдешь со мной. Я участвую в церемонии бракосочетания, так что мне нужно быть там пораньше, но, может быть, ты встретишься со мной там, – в её голосе слышится застенчивость, которая растворяет некоторые защитные слои. Чёрт бы её побрал.

– Я не танцую. Здесь я подвожу черту.

Она прикусывает губу.

– Это мы ещё посмотрим. У меня такое чувство, что ты можешь двигаться, Гризли.

Я стону, и она улыбается, когда я сразу же перехожу к следующей теме, не давая себе времени передумать.

– Что случилось с мистером Танцующей машиной, который пишет тебе?

Она слегка отодвигается, и я краем глаза замечаю её ухмылку, чего совсем не ожидал.

– Ты знаешь, кто такой Дэнни?

Я не отвечаю. Я ни за что не признаюсь, что целый час рассматривал фотографии и видео, где они танцуют. Я не уверен, что этот чувак когда – нибудь застегивает рубашку, если он вообще её надевает.

Она одергивает подол своей рубашки, что, как я понимаю, является одним из признаков того, что ей некомфортно, подтверждая мои инстинкты, что что – то здесь не так. Я крепче сжимаю пульт, ожидая, что она мне что – нибудь скажет.

– Он прислал мне сообщение о своём концерте, и хочет, чтобы я танцевала с ним.

Я сдерживаю своё ворчание.

– Что ты ему сказала?

– Я сказала ему “нет”.

– Почему?

Она морщится.

– Э – э, потому что у меня есть обязанности.

– Что, если бы мы могли что – нибудь придумать? – настаиваю я, желая знать настоящую причину, потому что это звучит как тупая отговорка.

– Шейн, я не могу. Дни, когда я танцевала на таком уровне, закончились.

– Почему? Когда концерт? Что тебе нужно сделать, чтобы подготовиться? – на протяжении всего этого дня в моей голове крутилось слишком много мыслей. Я хочу знать, что происходит на самом деле и какое, чёрт возьми, отношение к этому имеет Дэнни.

– Шейн. Я не могу. У меня нет времени, – она снова натягивает рубашку, её глаза сосредоточены на материале. – Я не знаю, выдержит ли моя лодыжка интенсивные тренировки. Плюс….

Она не смотрит на меня, и я хочу знать, что она собиралась сказать.

– Плюс, что? – я сосредотачиваюсь на её лице, ожидая.

Её грудь поднимается, когда она делает глубокий вдох.

– Это долгая история, и это не имеет значения.

Я жду, когда она встретится со мной взглядом.

– Я думаю, это очень важно.

– Мы с Дэнни… – начинает она, но Лив, шмыгая носом, вбегает в комнату и забирается ко мне на колени, обвивая руками мою шею и зарываясь лицом.

Всё чувства обострены. Я понятия не имею, что делать, когда кто – то плачет, не говоря уже о маленькой девочке, моей любимой. Я собирался лететь в Нью – Йорк и надрать задницу Дэнни, но теперь к этому списку добавился ещё кое – кто, потому что тот, кто заставил Лив плакать, будет разорван на части.

– Хей, – Мэгги подскакивает к Лив и пытается убрать волосы с её лица. – Что случилось? – Лив только сильнее сжимает мою шею, поэтому я кладу руку ей на спину. – Лив, что случилось? – Мэгги пытается снова.

Влага от её слез стекает по моей шее, её маленькие пальчики впиваются в неё, и я обнимаю её чуть крепче.

– Лив, – пытаюсь я. – Что случилось?

– Моя мама не пришла, – её голос тихий и приглушенный.

Мои глаза устремляются к Мэгги, которые широко раскрыты, как будто она тоже понятия не имеет, что происходит.

– Что ты имеешь в виду, милая? – спрашивает Мэгги.

Её тоненький голосок дрожит.

– Я задула свечи и хотела, чтобы моя мама пришла на мою вечеринку, но она не пришла.

Я провожу рукой по её волосам и продолжаю крепко обнимать её. Эта часть празднования дня рождения мне близка, хотя я понятия не имею, как сделать её лучше.

Мэгги выдыхает и потирает спину, её пальцы касаются моих.

– Знаешь, что моя мама сказала о желаниях? Она сказала, что они похожи на молитвы. Иногда мы просим Бога о чём – то, и Он отвечает на наши молитвы, но иногда Он решает, что сейчас неподходящее время, или у Него запланировано что – то ещё лучше.

Она делает паузу, но, поскольку Лив не двигается, продолжает.

– Красавица, то же самое и с желаниями. Иногда наши желания сбываются, а иногда…может быть, это просто неправильное желание. Твоя мама не смогла быть здесь сегодня, но посмотри, сколько людей было здесь. Все люди, с которыми ты хотела быть здесь, смотрели, как ты задуваешь свечи. Все они были желаниями, которые сбылись, и каждый из них так сильно любит тебя.

Лив поднимает голову и вытирает лицо, её маленькая губа всё ещё дрожит.

– Как ты думаешь, она когда – нибудь придет?

– Я не знаю, милая, – Мэгги прислоняется ко мне, чтобы посмотреть на Лив и убрать влажные пряди с её лица. – Но у тебя есть я, и Шейн, и Коул, и мальчики. Мы все есть друг у друга, и это самое лучшее.

Крошечные ручки Лив расслабляются на моей шее.

– Ты всегда будешь приходить на мои дни рождения, Шейни?

Я даже не колеблюсь.

– Ещё бы. Ни за что не пропустил бы. Это была лучшая вечеринка по случаю дня рождения, на которой я когда – либо был.

Она улыбается.

– Правда?

– Правда.

– Я действительно рада, что ты теперь часть нашей семьи, – говорит она, кладя руки на мои щеки, и вместе с её слезами улетучивается каждая капля моего недовольства. – Мэгги говорит, что семьи подобны волкам. Стая держится вместе. Так что, я думаю, тебе придется остаться с нами.

Я улыбаюсь, но моя грудь, кажется, вот – вот разорвется от надежды, которой я не должен позволять всплыть на поверхность, не говоря уже о том, чтобы разрастись.

– По – моему, звучит заманчиво, – говорю я. Она снова обнимает меня, на её лицо возвращается милая улыбка.

– Как насчет ванны с дополнительной пеной сегодня вечером? – спрашивает Мэгги.

– Да. Могу я принести свою новую игрушку?

– Конечно. Сходи и принеси.

Лив обнимает меня ещё раз и спрыгивает вниз. Слава богу, ей лучше.

– Я думал, мне придется кого – нибудь убить, – я разминаю шею, мне нужно взять свои эмоции под контроль.

– Слёзы грусти – это хуже всего, – Мэгги отодвигается от меня, её тепло и аромат исчезли. – Когда кто – то причиняет боль этим детям, мне хочется оторвать им головы, и прямо сейчас я хочу позвонить Монике и сказать ей, какой она эгоистичный кусок дерьма.

– Можно мне встать в очередь? – Мэгги фыркает, вставая, когда Лив возвращается с игрушками. – Мы ещё не закончили тот разговор, – предупреждаю я.

Она бросает на меня взгляд через плечо, но не отвечает, следуя за Лив по коридору. Я откидываю голову на спинку дивана, наблюдая за игрой Марка, слёзы Лив всё ещё на моей рубашке. Прошло много времени с тех пор, как я вспоминал свои дни рождения в детстве, и я действительно не хочу думать о них сейчас. Если они вообще праздновались, то с людьми, с которыми я не хотел быть.

Так много раз я мечтал, чтобы мои мама или папа вошли в дверь и забрали меня обратно, но они так и не сделали этого. Если бы я хоть что – то понимал в Боге и молитвах, я бы день и ночь стоял на коленях. Я разделяю слёзы и душевную боль Лив, которая так сильно хочет чего – то, что, скорее всего, никогда не сбудется.

Я думаю о том, что сказала Мэгги. Иногда Бог дарует то, о чём мы молимся, но иногда Он запланировал для нас нечто лучшее. Учитывая всё, через что я прошел, я должен смириться с этим хотя бы на минуту. Мне есть за что быть благодарным, но трудно представить, что что – то из этого лучше, чем иметь родителей, которые любят тебя и заботятся о тебе.

Коул заходит в комнату и садится на диван.

– Какой счет?

– 7:0, Нью – Йорк.

– Марк и Шон всё ещё приедут на неделе отдыха?

– Да, – Марк принесет с собой своё большое эго, а Шон попытается придать всему этому слишком большое значение.

– Ребята сойдут с ума, если они придут на тренировку.

Я закатываю глаза.

– Марк – настоящая дива, так что умерь свои ожидания.

Коул смеется.

– Где Мэгги?

– Принимает ванну с Лив.

Он откидывается на спинку дивана.

– Держу пари, всё это больше, чем ты себе представлял, – он делает паузу. – Спасибо, что был здесь. Дети любят тебя. Тедди рассказал мне о твоих проделках, а Гаррет показал мне свои научные проекты. Я смеялся так сильно, что не мог дышать, когда Хэнк рассказал мне о том, что Мэгги думала, что у него в комнате находится девушка, – он снова смеется, а потом становится серьезным. – Я хотел бы чаще бывать рядом, но приятно знать, что ты здесь. Я рад, что ты теперь у них есть.

Я не уверен, что сказать.

– Они замечательные.

– Сделай мне одолжение и присмотри за Мэгги. Она сильная, но то, что происходит с Клиффом и Джоан, сильно ударяет по ней, а теперь ещё и Дэнни…

Мне было интересно узнать о Дэнни, но я знаю, что Коул его недолюбливает, и этого мне достаточно. Раз он заговорил об этом, я не упущу возможности.

– А что с Дэнни?

– Он просто часть работы.

– Мне нужно надрать ему задницу? – я в настроении врезать кому – нибудь.

– Только если я с тобой. Послушай, это её история, она должна сама рассказать. Я просто беспокоюсь о ней. У неё и так много дел, и ей не нужно, чтобы кто – то морочил ей голову.

Мне от этого не легче, но я перестаю спрашивать, потому что он прав. Это должна решать Мэгги. Я хочу знать, но я хочу, чтобы она была той, кто мне скажет.

– Ты хороший брат.

Коул встает.

– Да, ну, я сорвал джекпот, когда дело дошло до братьев и сестер, так что я счастливчик. Мне нужно идти готовиться к завтрашнему тесту. Увидимся на тренировке.

Он хлопает меня по руке и направляется к двери. Я пытаюсь вернуть свой внимание к игре, но всё, о чем я могу думать, это о том, что мне очень повезло, что я вообще здесь.

Глава 22

МЭГГИ

Я выхожу из душа в наполненную паром комнату и вытираюсь. Я измучена и готова упасть в постель, а затем сделать вид, что я ленивица, и незаметно придвинуться ближе к теплому телу Шейна. Серьезно, температура тела у этого мужчины, должно быть, на десять градусов выше, чем у обычного человека. Я сплю рядом с ним в нагретом коконе, и это потрясающе.

Перед тем как почистить зубы, я надеваю шорты и майку и намазываю руки и ноги лосьоном. Когда я открываю дверь, Шейн всё ещё прислоняется к изголовью кровати, только теперь на нем очки, и он держит книгу, пока по телевизору идёт игра. Моя голова откидывается назад с измученным стоном, потому что эти очки вызывают у меня желание прижать его к себе совершенно по – другому.

– В чём проблема? – он смотрит на меня поверх черной оправы.

– Ничего, – ворчу я, направляясь на свою половину кровати.

– Как Лив?

– Лучше. Она уснула ещё до того, как я добралась до третьей страницы. Моника прислала открытку, но я не уверена, что собираюсь ей отдать её. Я беспокоюсь, что это запутает её ещё больше, – Шейн ничего не говорит, поэтому я продолжаю после того, как ложусь на кровать, полностью удовлетворенная. – Я не знаю, как со всем этим справиться.

Его подбородок опускается, чтобы он мог посмотреть на меня.

– Хотел бы я, чтобы кто – нибудь сказал мне то, что ты сказала ей сегодня вечером. Этим детям действительно повезло, что ты есть у них.

Мне хочется смеяться, но я слишком устала.

– Что ты читаешь?

Карие – зеленые глаза Шейна устремляются в угол.

– Это о парне, который бродит по Гималаям.

– Я бы никогда не подумала, что ты ботан. Почитай мне.

– Нет.

– Ну же, пожалуйста. Я ненавижу читать, но аудиокниги помогают. Держу пари, у тебя очень сексуальный голос при чтении, – он ничего не говорит. – Давай, Гризли. Почитай мне.

Он захлопывает книгу.

– Хорошая попытка. Расскажи мне, что там с придурком Дэнни и его концертом.

– Придурок Дэнни? Откуда ты знаешь, что он придурок? – я складываю руки и закидываю их за голову.

– У меня хорошее чутье.

Я не хочу говорить об этом. Разговоры о Дэнни и обо всём, что привело к моему отъезду из Нью – Йорка, только пробуждают плохие чувства и старые шрамы.

– Мы можем не говорить об этом? Я не буду участвовать.

– Я не буду заставлять тебя говорить о том, о чём ты не хочешь, но ты не должна упускать возможность только из – за него.

Я фыркаю и закрываю лицо рукой. Шейн может быть настоящей занозой в моей заднице, когда захочет.

– Это не из – за него, – я начинаю раздражаться.

– Нет? – бросает он вызов. Я стону.

– Это сложно. Я не хочу возвращаться туда, и уж точно не хочу танцевать с ним.

– Но ты хочешь танцевать на шоу? – спрашивает невероятно крупный парень рядом со мной, как будто он каким – то образом понял, как читать мои мысли.

Я выдыхаю сдавленный вздох, сажусь и подкладываю подушку под спину.

– Я не знаю. Это была бы потрясающая возможность, но, Шейн, я даже не знаю, смогу ли я это сделать. У меня слабая лодыжка, я уже не в форме. Танцы – это одно, а пуанты – совсем другое.

– Пуанты?

– Да, ты знаешь, пуанты. Те, которые носят балерины. Если я собираюсь танцевать, это единственный способ, и он это знает.

Темные брови Шейна сходятся на переносице.

– Он танцует хип – хоп.

– Да, но ты должен увидеть, как это смотрится, когда ты смешиваешь это с чем – то невероятно консервативным и классическим, таким как балет. Это противоречиво. Экзотично. Завораживающе. Соблазнительно.

– Неважно. Тебе определенно не следует этого делать.

Я шлепаю его по руке.

– Это шоу будет грандиозным и изнуряющим. Он не приемлет ничего, кроме совершенства.

– И именно поэтому он хочет тебя.

То, как он это произносит, так спокойно и небрежно, будоражит мои нервы. Я качаю головой.

– Я больше не могу танцевать так же, как раньше. Он этого не понимает.

– А что, если бы ты могла? Ты бы согласилась?

Я обдумываю это в голове всего секунду.

– Я не знаю. Есть слишком много вещей, влияющих на мой ответ.

Шейн молчит минуту, прежде чем заговорить.

– Если бы был хотя бы шанс, что я смогу выбежать обратно на поле, я бы, не раздумывая дважды, сделал всё, что в моих силах, чтобы хотя бы попытаться.

Ну и дерьмо. Он решил стать таким нежным и ранимым. Теперь я знаю, что собираюсь заняться всем тем, чего не хотела. Он точно знает, как давить на меня, пока я не сдамся.

– Но дело не только в этом. Дело не только в моей лодыжке, детях и том факте, что он на другом конце страны.

– Тогда в чём же дело?

Я опускаю подол майки и кладу руки на колени.

– Это открывает дверь, которую я закрыла и заперла на замок. Если ты откроешь её, то понятия не имеешь, что можешь найти. Дэнни – это одно, и этого достаточно, но если добавить…

Я смотрю на него снизу вверх и вижу всю ту нежность, которую он так старается скрыть, сидя и терпеливо ожидая.

– Что, если я узнаю, что никогда больше не смогу танцевать так, как раньше? Я оставила это в прошлом, и меня это устраивает. Я люблю преподавать, и я не знаю…Я хотела бы когда – нибудь открыть свою собственную студию. Но если вернусь к тому, кем я была раньше, и узнаю, что не могу…Не знаю, смогу ли я снова пережить разбитое сердце.

Его бицепс касается моего плеча, и это успокаивает и придает силы.

– Давай по порядку, Светлячок. Дэнни не должен быть фактором, – он говорит это так буднично, как будто это так просто.

Я прижимаю колени к груди. Я не хотела говорить об этом, но, видимо, придётся.

– Мы с Дэнни встречались, или, по крайней мере, я так думала, что мы встречались. Я была молода, наивна и…увлечена. Он был немного старше, красивым, и я никогда раньше не видела, чтобы кто – то танцевал с такой раскованностью. Мы стали друзьями. Он был моим лучшим другом. Он научил меня совершенно другой стороне танца, и это сделало меня лучше. Это было потрясающе – сочетать его стиль с моим. Я думала, как и любая молодая глупая девчонка, что он тот самый. Что я была для него всем. Я была ослеплена любовью, или очарованием, или чем угодно ещё.

Я качаю головой, вспоминая.

– Когда я получила главную роль в балете, я не могла поверить, что действительно сделала это, – я смотрю на Шейна, его глаза не отрываются от меня. – Я пришла к нему домой, чтобы сказать ему. Я хотела сделать ему сюрприз, но застала его в постели с женщиной. Она тоже танцор, мы дружили. Он был моим лучшим другом. Это было унизительно. Я ничего не могла понять, просто стояла и смотрела на него, гадая, что я сделала не так. Я не думала о том, что делаю. Всё, что, как я думала, я знала, просто вылетело у меня из головы в одну секунду.

Я почти уверена, что слышу ворчание Шейна, но продолжаю.

– Я испугалась и убежала, споткнулась на лестнице и сломала лодыжку в двух местах. Я даже не почувствовала боли, пока не доковыляла до выхода и не поймала такси, понимая, что мне нужно в отделение неотложной помощи. Затем мне пришлось взять себя в руки и сказать продюсерам, что я не смогу танцевать в шоу, когда они рискнули ради меня. Мне потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Я потеряла своего лучшего друга и свою мечту за одну ночь. Мне было так стыдно. Я потеряла всё из – за большой жирной лжи, в которую позволила себе поверить.

– Я двигаюсь дальше. Теперь я знаю, что мне было суждено вернуться сюда. Я бы не отказалась от своего места в шоу по собственному желанию, и я бы пропустила время с моим отцом. Кто знает, что случилось бы с детьми. Я не хочу возвращаться туда или танцевать с ним снова. Я другая. Всё уже никогда не будет как прежде, и я этого не хочу.

Шейн хлопает меня по руке.

– Ты не должна давать ему возможность удерживать тебя от этого. Он не заслуживает такого влияния на твоё решение. Если ты этого хочешь, на этот раз делай это на своих условиях. Ты принимаешь решения.

Я кладу голову ему на плечо, усталость берет верх.

– Но моя жизнь здесь. Я не могу просто собраться и улететь в Нью – Йорк.

– Когда ты чего – то хочешь, ты придумываешь, как заставить это работать. Заставь его притащить сюда свою придурковатую задницу, а потом я буду пинать её всю дорогу до Нью – Йорка.

Сидя здесь рядом с Шейном, это почему – то кажется возможным.

– Я не знаю, Гризли.

– Я знаю, ты справишься. Я также знаю, что ты можешь забыть о боли и показать миру, на что ты способна. Это то, что мы делаем. Мы играем, несмотря на боль, потому что не можем не играть, ведь не знаем, когда это будет наш последний раз.

Я хватаю его за руку, притягиваю к себе и сжимаю. Я знаю, как сильно он скучает по игре.

– Я подумаю об этом. Ты придешь в образе Гризли и запугаешь его до смерти?

– Если я окажусь с ним рядом, он точно всё поймет, – рычит Шейн.

Я смеюсь, не сомневаясь, что он говорит серьезно, и я определенно была бы не прочь увидеть это. Мы тихо сидим рядом, я всё ещё прижимаюсь к нему.

– Ты почитаешь мне сейчас? Пожалуйста.

Он фыркает, и я знаю, что он закатил глаза. Я пододвигаюсь, чтобы лечь на бок, пока он открывает книгу.

– Одну главу и всё.

– Договорились.

Я придвигаюсь на дюйм ближе к нему, когда он начинает читать. Его грубый голос так же успокаивает, как его сила и теплота. Я думаю о том, что он сказал о том, чтобы не давать Дэнни или той ужасной ситуации власти, но в основном его уверенность в моих способностях заставляет меня хотеть попробовать. Его вера в то, что каким – то образом я смогу разобраться во всём этом и снова танцевать.